Глава 4

Гони! Гони! – орал дядя и стучал со всей силы затянутым в перчатку скафандра кулаком по не такой уж и толстой стенке кабины. – Гони, раскудыть твою налево!

– Не бегай от снайпера. Умрёшь уставшим, – тихонько прошептали мои губы в то время, как жившие самостоятельной жизнью пальцы заканчивали устанавливать в крупнокалиберный автоматический карабин новую обойму. Вскинув выданное мне на время экспедиции оружие к плечу, я, почти не целясь, выпалил один за другим все пять патронов. И, кажется, даже ни разу не промазал. Опыт, как говорится, не пропьёшь. А уж сколько раз мы со старшим родичем на охоту ходили…

Каждая из весящих около двадцати граммов разрывных свинцовых пуль могла бы свалить с ног медведя. Думаю, слона и носорога ими бы тоже удалось без проблем прикончить если и не с первого попадания, то как минимум к концу обоймы. Вот только здесь и сейчас этого было мало, слишком мало. На фоне настоящей лавины свинца, изрыгаемой из всех трёх турельных пулемётов нашего бронированного боевого автобуса, мой вклад просто терялся. А уж с небольшими, но очень мощными выстрелами многоразовых ракетных установок и соревноваться было глупо. Но просто так встречать свою смерть отчаянно не хотелось. К тому же всегда оставался крохотный шанс, что именно я окажусь счастливчиком и поражу инопланетного монстра в какой-нибудь уязвимый орган. Не в глаза. Их на преследующей нас туше даже снайперы через оптические прицелы найти не смогли.

– Он опять раздувается! Держитесь! – отчаянно закричала какая-то женщина с первого этажа.

Уж не знаю почему, может, для экономии места, но самое крупное, мощное, надёжное и бронированное транспортное средство из собранных нами больше всего напоминало двухэтажный автобус. Внизу – двигатель, багаж и обладающий несколькими слоями изоляции бокс для потенциально опасных образцов. Вверху – охрана, водитель и большая часть пассажиров. Повсюду окна, которые лёгким движением руки, откидывающей титановую заслонку в сторону, превращались в бойницы. В результате некоторым счастливчикам вести огонь можно было, даже не вставая с места. Но не мне. Я изначально сидел ближе к носу, а не к корме, которую никак не желал оставить в покое наш преследователь.

– Только бы не в двигатель. Куда угодно, только не в двигатель… – принялся шептать сидящий рядом со мной второй пилот «Гагарина», бледный как смерть. Культю, оставшуюся от правой руки, ему уже перемотали медицинским жгутом, а покалеченный и соприкоснувшийся с воздухом чужой планеты организм взбодрили стимуляторами, но кровопотеря и шок всё равно сказывались.

С жутким воем наш слишком легкобронированный транспорт тряхнуло, кто-то заорал, впивающийся в уши грохот крупнокалиберных пулемётов резко оборвался на мгновение, чтобы через секунду вновь продолжиться с новой силой. Судя по тому, что тащащий нас вперёд агрегат даже не закашлялся, молитвы второго пилота были услышаны.

– Умер! – завопили у меня над ухом. Судя по голосу, истерила Любовь Юрьевна. Кажется, после таких полевых исследований она сделает всё возможное и невозможное, чтобы больше никогда не покидать лабораторию. И, честно говоря, на её месте так поступил бы каждый. – Он умер!

Вздрогнув, я выронил из трясущихся рук новую обойму и бросил взгляд в сторону. В титановой обшивке, ранее бывшей внешней частью корпуса «Гагарина», зияло несколько новых дыр. Сквозных. Снаряды прошли через одну стенку нашего транспортного средства и вышли через другую. И если даже отклонились с идеально прямой траектории, то не сильно. Пластины из космических сплавов, спинка кресла и второй пилот, повстречавшиеся им на пути, за достойные преграды для этой жуткой дряни не считались. Что ж, по крайней мере, нам больше не нужно ломать голову, куда пристроить появившегося после предыдущего залпа инвалида. Судя по грязной дыре в светлом пластике его шлема, сейчас сзади покойника значительная часть салона забрызгана свежими мозгами.

– В лапы цельтесь! – крикнул военный медик, бинтуя ещё одного раненого. Этот был жив и вроде даже цел. Во всяком случае, пальцы на окровавленной руке дрожали и скреблись в ответ на действия затыкающего дырку тампоном врача. Ну а то, что из-под марли струилась кровь, это мелочи. Раз нервы целы, то конечность сохранится. И даже если там раздробило какую-нибудь кость, её можно из кусочков собрать обратно. Или заменить протезом. – Лишите эту заразу хода, чтобы отстала она уже наконец! Видите же, мы не пробиваем ему корпус!

Выдав чуть ли не в лицо мне факел сгоревших газов, выстрелил с трудом протиснутый в особо крупную бойницу гранатомёт. Кажется, противотанковый… Во всяком случае, пехотные одноразовые коротыши, если у нас и были, наверняка все уже были использованы. Реактивный снаряд врезался в морду нашего преследователя, взметнул в воздух очередной фонтан хитиновых осколков, мяса и крови… Но заметных повреждений чудовищу не нанёс.

– Да ёпрст! – не сдержал панического вопля военный, откидывающий в сторону опустевший ящик для небольших неуправляемых ракет. – Эта тварь что, бессмертна?!

– Так не бывает! – всхлипнула Любовь Юрьевна, которой серьёзного оружия так и не дали. Ну не считать же за него висящий на поясе пистолетик, пусть даже и способный своими пульками при удачном попадании ссадить с неба самолёт? – Это противоречит основным законам биологии.

– А он их знает? – сыронизировал я, снова вскинув к плечу оружие и прицелившись в монстра.

Но сразу палить в чёрную тушу не стал. Принялся внимательно рассматривать инопланетное чудовище в коллиматорный прицел и пытаться понять, смахивает ли он хоть на одно из известных мне земных созданий? И если да, то на какое?

Зверюга, которая внезапно поднялась с земли и атаковала наш автобус, едва с ходу его не перевернув, напоминала большого этакого бронированного червя на многочисленных длинных лапках, позволявших своему обладателю развивать скорость до шестидесяти-семидесяти километров в час. Во всяком случае, мы тряслись по кочкам именно с такой, а держащаяся в нашем кильватере тварь отставать упорно не желала. Длина туловища монстра составляла не меньше двадцати метров, ширина – около пяти, а высота – до шести. Такая забавная красно-розовая, составленная из отдельных блестящих на солнце колец колбаска. Плотоядная. Диаметр круглой зубастой пасти, занимающей весь передний торец уродца, почти идеально совпадал с общими контурами обращённого к нам участка ксеномонстра. А ещё она могла весьма заметно растягиваться. До того, как водила заметил угрозу, дал по газам и вытащил автобус почти из желудка жуткого хищника, тот уже почти успел натянуться на нашу корму, словно чулок на глобус. Вон, кое-где от его кусалок в металле рваные борозды остались. А кого-то из откинувших лицевое забрало пассажиров успело слегка забрызгать кислотой, немедленно начавшей сочиться внутрь салона.

Но самым страшным в чудовищном порождении инопланетной фауны являлся вовсе не рот, а размер и явное безразличие к полосующим его пулям и вырывающим целые шматы плоти ракетам. Эта паскуда, побрал бы её наш отечественный и почти родной на фоне местных монстров чёрт, умела стрелять! На бегу! Примерно каждые двадцать-тридцать секунд она раздувалась как воздушный шарик, увеличиваясь в объёме по меньшей мере наполовину, а потом резко сдувалась до прежних габаритов. А в бронированной обшивке нашего транспортного средства и, если не повезло, то и в людях, появлялись большие дырки с разлохмаченными краями. Урод, похоже, обладающий биологической пушкой, палил чем-то вроде очень кучно летящей крупной дроби. Пять-семь снарядов держались вместе и не отделялись от своего невидимого геометрического центра дальше, чем на полметра в любую сторону. В один из таких залпов снаряды, невесть почему оказавшиеся чуть менее бронебойными, чем его предшественники, частично застряли в опущенной на большое окно броневой пластине. Разумеется, пройдя перед этим предыдущую стенку. Судя по чёрному матовому блеску, виднеющемуся из глубин смятого, как мокрый картон, металла, палили по нас натуральными чёрными жемчужинами. Только вряд ли из перламутра, скорее уж из какого-нибудь карбида вольфрама или и вовсе из урана… Возможно, даже обогащённого.

Так и не найдя на теле монстра никаких особых мест, за исключением следов от многочисленных попаданий, я полюбовался на то, как в его пасть влетает ракета. Кажется, уже даже третья. Благо свой рот он не закрывал, а промахнуться мимо такой здоровенной мишени мог разве только призывник-срочник, видевший оружие главным образом по телевизору. Внутренний взрыв, казалось бы обязанный убить чудовище на месте, впечатления на него не произвёл. Вообще.

– Видимо, у него там нет мозга, сердца, желудка или ещё каких-нибудь жизненно важных внутренних органов, – решил я, смещая прицел ниже. Колено одной из длинных многосуставчатых ног постоянно дёргалось в движении. И выведением из строя даже одной конечности монстра вряд ли удалось бы серьёзно притормозить его. Однако никаких других толковых идей в голову не пришло. Всё же мы не в видеоигре, где уязвимые части тела громадной ксенотвари заботливо выделяются из общего фона другим цветом. – Возможно, это даже логично… Если он привык жрать добычу живьём, а именно на это и походила первая атака, то должен учитывать живучесть местных зверюг. Те же закованные в хитин ксеноволки, которые ему даже не на один зубок, точно бы под дождиком из пищеварительной кислоты пинались бы, брыкались и кусались.

– Тащите спецбоеприпас! – орал дядя Стёпа в люк, ведущий на первый этаж нашего транспортного средства. – Я санкционирую! Да плевать, что мы вряд ли успеем уйти из зоны поражения! Главное, чтобы он оттуда не выбежал!

Внезапно случилось то, чего, как казалось, никогда не произойдёт. Страшный монстр, против которого люди почти уже собрались применить взятый с собой в экспедицию на всякий случай чёрный чемоданчик с миниатюрным ядерным зарядом, остановился и потрусил в обратном направлении. Пулемётный огонь немедленно смолк, поскольку вояки испугались взъярить казавшегося неуязвимым монстра. А у кого-то из пассажиров, уже взявшего в прицел отличающийся от рта главным образом меньшим диаметром и отсутствием зубов анус твари, даже отобрали на всякий случай автомат.

– Только бы не жёсткий территориал, – выдохнул в тишине пулемётчик, сидящий в установленной прямо на крыше закрытой вращающейся турели. – Если он пошёл назад, потому что мы удрали на территорию другого такого же страховидла, нам хана!

– Ничего себе зверюшка. – Я размял шею и почувствовал, что мне срочно надо в туалет. Хорошо, хоть организм ещё мог потерпеть какое-то время и не перехватил контроль над кое-какими физиологическими реакциями во время боя. Сейчас в это маленькое, но крайне важное помещение на первом ярусе автобуса наверняка выстроится целая очередь. – Да на неё с тяжёлым танком охотиться как-то ссыкотно.

– Это не зверь, – вдруг произнесла Любовь Юрьевна. – Самым крупным хищным организмом на Земле является кашалот. Ну ладно, возьмём вымерших хищных водных динозавров… Размерами и любовью к охоте на крупную добычу вымершие ящеры на эту штуку походят. Но любого из них попадание из гранатомёта убило бы. Или, как минимум, искалечило. Эта штука не может являться обычным хищником. Чёрт с ним, с его непонятным способом дистанционно поражать жертву! Всякое бывает, электрические угри и жуки-бомбардиры тому пример. Но такая живучесть с точки зрения эволюции просто избыточна и не рациональна!

– Это если по Циратре не бродят существа, от которых уже ему приходится убегать, – вздохнул кто-то из экологов. – Мы же ничего об этой планете пока толком не знаем… Впрочем, возможно, тварь действительно создана искусственно. Этакий биологический инопланетный аналог бронетехники.

– А точно биологический? – задался вопросом кто-то из пассажиров, глаз которого дёргался в нервном тике. – Может, это вовсе и не кровь из него лилась? А просто какая-нибудь техническая жидкость?

– Поймаем, вскроем, узнаем, – буркнул дядя Стёпа, махая себе на лицо депутатской корочкой… Интересно, зачем она ему здесь-то, где все люди друг друга знают в лицо? И как такой «веер» помогает при наглухо закрытом забрале скафандра?

– У нас патроны ограничены, – мрачно сказал осторожно разряжающий свой гранатомёт военный. – И я не очень хочу знать, сколько их надо, чтобы прикончить эту штуку.

– Ну, значит, дохлого найдём, – пожал плечами мой родственничек. – Не может же быть, чтобы она тут одна такая бегала. И даже если такие чудища живут вечно, болезни и несчастные случаи вроде заложенного на тропинке боеприпаса объёмного взрыва пока ещё никто не отменял.

– Надо его как-то обозначить, – подал голос археолог лет двадцати пяти по имени, кажется, Савва.

Учитывая, что одной из основных задач нашей экспедиции был именно поиск следов инопланетных цивилизаций и их анализ, в состав команды входило десять специалистов подобной направленности. И половина их сейчас находилась в автобусе.

– Не надо, – передернула плечами его коллега, сидящая на соседнем кресле. Маленькая, вся какая-то сжавшаяся в комочек и пугливо косящаяся на дыры в обшивке тусклыми чёрными глазами, больше всего она напоминала напуганную мышь. – Накличешь ещё!

– Успокойся, Оксана, вряд ли наши земные суеверия работают на этой планете, – хмыкнул парень, успокаивающе поглаживая девушку по руке. – А обозвать тварюгу всё-таки надо. Иначе точно будем путаться с разными прозвищами вроде Та-кого-нельзя-называть-в-полевой-экспедиции. Предлагаю использовать слово «ксенодракон».

– Не похож он на благородного мифического ящера. Слишком мерзкий, – вздохнул я, посматривая на лежащее рядом тело второго пилота.

Пока тварь маячила в границах прямой видимости, спокойно заняться телом у уполномоченных на это медиков не было никакой возможности. Первых погибших на Циратре людей похоронят не сразу… Сначала на их организмах, которые сейчас просто затолкают в бокс для биологических образцов, на полставки способный работать и холодильником, проведут какие-нибудь эксперименты. Нарежут из трупов анатомических препаратов, будут пытать те местной атмосферой, водой и, скорее всего, насекомыми и бактериями. Цинично и немного гадко, но необходимо для развития научного прогресса и выживания остальных колонистов. То, что люди в белых халатах сочтут не слишком пригодным для опытов, наверное, похоронят в закрытых гробах. Или кремируют.

– Согласен максимум на ксеногепарда. Потому как эта фигня почти сумела догнать нашу «газель» и схавать её вместе с пассажирами.

Несколько истеричных смешков послужили мне ответом и чуть разрядили сгустившуюся в салоне атмосферу. Уродливая тварь оставалась всё дальше и дальше за пробитой во множестве кормой, и это волшебным образом поднимало настроение всем… кроме погибших и тех, кто очень переживал факт смерти своих знакомых или друзей. Всего на борту экспедиционного транспорта погибло четыре человека. Почти каждый десятый из тех, кто направился в эту проклятую поезду. Или едва не полпроцента от всего населения Циратры, представленного сейчас одной-единственной колонией. Трое мужчин скончались от ран в жизненно важные органы вроде сердца, мозга, позвоночника или лёгких. Реанимировать тело с простреленной навылет головой или несколькими крупными сквозными дырами в грудной клетке просто не представлялось возможным. Единственная женщина, кстати, коллега Саввы и Оксаны – археолог, погибла не то от потери крови, не то от передоза лекарствами, которыми её пытались удержать среди живых. Оторванные ноги в районе колен далеко не всегда становятся причиной отправки на тот свет… Но ей, к сожалению, и этого хватило.

С ранеными ситуация обстояла чуть получше. Пять человек попало под один, максимум два пробивавших автобус навылет снаряда. Но все их дырки оказались в местах, удобных для экспресс-ремонта силами нашего уважаемого главврача Царенко.

Расположившийся на первом этаже медик с парочкой подручных бестрепетно сшивал воедино разорванные кишки, а сорванное с положенного места мускульное мясо крепил обратно чуть ли не степлером. Во всяком случае, так утверждал дядя, зачем-то сунувшийся к нему под руку и мигом вылетевший обратно с зелёным лицом чистокровного марсианина-вегетарианца. Единственным, что врач сразу отказался приводить в норму, являлись два раздробленных в кашу пальца одного из военных. Впрочем, пострадавший мужик, которому после ранения вкатили сначала лошадиную дозу обезболивающего, а перед анестезией ещё и дали глотнуть спирта для храбрости, не сильно расстроился. Мизинец и безымянный палец на левой руке явно являлись не теми деталями организма, без которых он никак не мыслил своё существование.

Дальнейший путь к инопланетным руинам, к счастью, прошёл без каких-либо существенных происшествий. Бронированная морда автобуса, напоминающая своими очертаниями нос большого бульдозера, влёгкую ломала и выворачивала встающие у нас на пути преграды растительного происхождения. Местным хвощам и папоротникам по монументальности и прочности было до вековых дубов очень и очень далеко, да и размеры у них подкачали. Выше четырёх метров не росло практически ничего. Несколько раз приходилось объезжать овраги, искать брод в естественных водных преградах и осторожно сдавать назад, заехав в болото. Но на фоне произошедшего это было такой мелочью! Думаю, все согласились бы толкать наш транспорт до места назначения вручную, если бы только это дало гарантии избежать ещё одной встречи с подобным монстром.

Когда мы выехали из леса на открытое пространство и оказались вынуждены уступить дорогу медленно бредущему по изумрудной равнине стаду каких-то крупных зверюг инопланетного происхождения, вот тогда в салоне действительно повисло настоящее напряжение. А пальцы сами собой до хруста сжали приклады. Но обошлось. Местные аналоги не то коров, не то слонов, закованные с ног до головы в хитин и обладающие внушительными шипастыми панцирями, скребли своими жуткими челюстями траву и кустарники, а на непонятную железную громаду в отдалении только косились неприязненно. А ведь могли бы легко растоптать… Пусть каждая из них уступала в размерах встреченному нами монстру раз в десять-пятнадцать, но зато число их колебалось где-то между «много» и «офигительно много». Лично я бросил считать после тысячи, а кто-то, регулярно сбиваясь, умудрился довести счёт до пяти тысяч.

– Прямо земные бизоны, – подал голос кто-то из экологов, прихваченных нами для проверки инопланетных руин на предмет радиоактивных излучений и прочих вредных вещей. – Те, говорят, тоже когда-то бродили по прериям такими стадами, что паровозы стояли. И рельсы гнулись от их копыт. Но потом за шкуру быков, тёлок и телят промышленники, чьему бизнесу они мешали, стали платить хорошие деньги, и вся их мычащая армада вымерла в течение нескольких лет. А все их шкуры так и сгнили на складах.

– Ну, завозить сюда американских дельцов, чтобы они решили эту проблему, будет как-то чересчур, – хмыкнул дядя, взирая на медленно бредущее по равнине стадо. – Они всё-таки наши политические противники, да и вообще, уж лучше применять ядерные бомбардировки. Меньше ущерба вашей любимой экологии получится, ведь сейчас довольно чистые заряды делать наконец-то навострились из последних крошек оружейного плутония.

Через полтора часа мы наконец продолжили путь. Благо до нашей цели оставались уже считаные километры – камера с установленной на крыше турели уже вовсю пыталась увеличить виднеющиеся на горизонте точки, предположительно являющиеся остовами зданий. Не таких больших, как столичные земные небоскрёбы, но и не маленьких одноэтажных халуп. По мнению специалистов, то, что сейчас являлось руинами, больше всего походило на обычные панельные многоэтажки.

– Уровень гамма-излучения начал повышаться, – «обрадовал» всех эколог, когда до остовов строений стало уже рукой подать. – Пока превышение общепланетного фона составляет пять процентов, но кто знает, что будет дальше.

– Стоять! – тут же приказал дядя водителю по внутренней связи. – Нам нужно выпустить дронов.

К сожалению, сказать оказалось проще, чем сделать. Контейнер с летающими роботами, утыканными камерами и датчиками, тоже попал под обстрел. Четыре прошедших сквозь него снаряда вывели из строя восемь из десяти малюток, обладавших слишком тонкой начинкой для полевого ремонта. Оставшаяся пара хоть теоретически и могла разведать для нас территорию, но времени это заняло бы слишком много. Запасы еды и воды, которые мы взяли с собой, бесконечными не являлись. А доводить дело до полевых испытаний наших походных фильтров никто не хотел.

– Придётся ориентироваться на те датчики, что у нас в скафандрах. А машины будем посылать в дальние места, – решил майор Ловцов, командовавший отправившимися с нами двумя десятками солдат. – Но если ваши датчики покажут ещё что-нибудь подозрительное, сразу возвращаемся назад!

– Само собой, – кивнул эколог, которому явно и самому не хотелось совать нос в радиоактивное пекло. – Кстати, нам же для начала лезть в центр города вовсе не обязательно. И не знаю, как пришельцы, а люди обязательно вынесли бы часть его инфраструктуры на далёкую периферию. Вредное производство, шумные заводы, дорожные магазинчики и кафешки, наконец. Может, нам что-то такое поискать?

– Уже работаем над этим, – откликнулся Савва, щёлкавший клавишами небольшого ноутбука. – Чай не дурнее тебя… Если верить камерам, то несколько холмов в непосредственной близости от нас вполне могут иметь в своём основании объекты техногенного характера. Только докапываться до них будет тяжело и долго…

– Это нам не подходит, – отрицательно покачал головой дядя. – Может, проедем по кругу и будем искать явные искусственные объекты, расположенные на удалении от основных строений? В конце концов, выезд из города со всякой прилагающейся к ней инфраструктурой вполне может оказаться тупо с другой стороны.

– Почему нет? – не нашёл что возразить военный. – Это выглядит разумно.

Уже через три минуты эти его слова я вспомнил… Как и всю свою, не слишком уж и долгую, жизнь. Вот честное слово, она могла быть и длиннее раза в три или четыре! А то куда это годится: наш провалившийся под землю автобус падал секунды три максимум, и мой пищеварительный тракт чуть не повторил своё самое раннее достижение. Впрочем, возможно, в этом деле ему немного помогло то, что прямо на живот мне сверзился страдающий ожирением бегемот, матерящийся дядюшкиным голосом.

– Мы где? – спросил подрагивающий женский голос, который ещё секунду назад очень даже пронзительно визжал.

– В п… – Судя по единодушию, с которым ей ответила добрая часть присутствующих в автобусе мужчин, включая меня самого, люди точно ещё многого не знают о своей природе. Во всяком случае, зачатки внутривидовой телепатии у нас точно есть.

– А похоже, – заметила поднявшаяся из госпиталя на второй этаж медсестра. Эта представительница прекрасного пола держалась не в пример хладнокровно. – Темно, влажно и дырка вертикальная.

– Угу. Как раз по форме нашего автобуса, – поддакнул я, любуясь на брызги, которые залетели в окна-бойницы. Судя по ним, а также по тому, что падение окончилось звуком «плюх», а не «шмяк», мы угодили в какую-то большую лужу. Для озера данный резервуар, смутно видимый в свете фар и бортовых огней нашего транспортного средства, всё же оказался мелковат. – Мы угодили в волчью яму?

– Вполне возможно, – согласился Савва. – Главное, чтобы выкопал её не муравьиный лев. Кто не знает, это такие хищные насекомые, сидящие в засаде под слоем почвы.

На несколько секунд установилась напряжённая тишина. Я, как, впрочем, и другие, старательно пялился в окно. Лучи фар и проникающий сверху свет солнца рассеивали мрак лишь на относительно небольшом участке мутной лужи, по которой гуляли вызванные нашим падением волны. Двигатель молчал. Мотор не то сам заглох, не то его заглушил водитель, опасаясь заехать ещё куда-то не туда и провалиться уже к центру планеты.

Кстати, чего это там такое вытянутое на самой периферии зрения периодически блестит из-под колышущегося слоя грязи? Да ещё эти объекты, отражающие свет, как-то странно расположены. Симметрично, на расстоянии нескольких метров друг от друга. И их много.

– Да не… – протянул дядя. – Бред! На кого должна охотиться тварь, способная выкопать ловушку под автобус?!

– К примеру, на тех бессмертных крокозябр, одна из которых едва нас не схарчила, – предположил кто-то из солдат.

– Отставить панику! – рыкнул майор Ловцов. – Не забывайте, у нас есть пушки!

– И чё? – с каким-то гортанным хохляцким акцентом уточнил мой дядя. – Думаешь, они помогут против такого суперхищника?

– Ну… нет, – был вынужден признать военный. – Но мы всегда успеем застрелиться, если нас начнут переваривать!

– Спокойно! – заявил я, наконец сообразив, что именно напоминают мне поблёскивающие из-под слоя мутной воды предметы. Шпалы! Очень редко расположенные и явно не деревянные, но тем не менее размер и форма более-менее соответствовали. Конечно, в живой природе симметричные объекты тоже встречаются, взять хотя бы паутину, но чаще они всё же являются плодами творения разума. – Мы в метро! Ну, или каком-то ином сооружении инопланетян, чья занесённая землёй крыша не выдержала веса нашего автобуса.

Сами узревшие творение чужого разума археологи возбудились, экологи насторожились, а военные приготовились к драке. Разведчики-дроны и разведчики-люди бесстрашно, хотя и с лёгкими матюгами, в дополнение к штатному оборудованию вооружились мощными фонарями. Причина их недовольства, а именно мутная холодная жижа, в которой могло скрываться всё, что угодно, от голодного ксенокрокодила до особо опасных бактерий, паразитирующих на остатках трапезы вышеупомянутого хищника, плескалась у них значительно выше колен.

– А крыша-то помещения раньше прозрачной была, – заметила Любовь Юрьевна, с трудом вылезая из пулемётной турели наверху автобуса. – Вот, следом за нами несколько обломков упало, и я легко отчистила их от слоя почвы.

– Техника безопасности при работе с ксеноартефактами не допускает… – завёл было кто-то из военных, видимо, вспомнил азы научной подготовки или же просто слепо выполнял заученные инструкции.

– Мы в этой инопланетной хренотени по самое горло сидим. Вернее, даже с головой в неё нырнули, – оборвал его майор. – Если она опасна, нам уже в любом случае ничто не поможет.

– Пластик? Стекло неизбежно поцарапало бы или как-нибудь деформировало… – задумался дядя, рассматривая толстый обломок пластины из неизвестного материала. В свете установленных в салоне нашего автобуса ламп он напоминал кусок прозрачнейшего льда. – А сверкает-то как! Прямо чистый бриллиант!

– Не исключено. – Женщина с приятной внешностью и несколькими научными степенями принялась приводить в рабочее положение микроскоп. – Углерод – один из самых распространённых элементов в этом мире, а состоящий из него алмаз чудовищно твёрд. «Гагарин» тоже мог бы иметь отдельные бриллиантовые детали, если бы синтез данного материала обходился при наших технологиях дешевле.

И если бы у материаловедов было достаточно расходников для отработки техники, позволяющих бороться с его хрупкостью при расколе по спайности.

– Что вы видите? – майор Ловцов переключился на разведчиков. Вернее, на изображение с их камер, которое выводилось у нас на экраны мониторов. – Нашли что-нибудь?

– Одну стенку. Теперь движемся вдоль неё, составляем карту этого подземелья. – Камера на шлеме разведчика чуть сдвинулась, и луч фонаря высветил… – Периодически встречаются обломки какой-то техники, размером примерно с легковой автомобиль. Состояние – даже не хлам, а одна сплошная гниль и ржавчина, явно обрушившаяся сюда под собственным весом. Контуры отдельных деталей только угадываются. Дозиметр не пищит, образцы взяли.

– А другие рельсы видны? – придирчиво уточнил майор.

– Рельс тут только один. – Изображение дёрнулось и показало заметно возвышающуюся над полом серебристую штуку, просматривающуюся под поверхностью воды. Невдалеке от неё вздымалась тёмная громада, кое-где покрытая бледным налётом не то плесени, не то мха. – Если это вообще рельс, в чём я лично сомневаюсь. Когда мы шли вдоль него, то упёрлись в стену. Не в завал, не в проход, а в гладкую стену. А вот, кажется, виден второй конец этой штуки, и он тоже никуда не ведёт. Кстати, почти все обломки техники находятся рядом с выступами. Словно её у них специально останавливали.

– Подземная парковка? – почесал мой дядя подбородок.

– Не самый плохой объект для первичного анализа, – оценил я, наблюдая за передвижениями дронов. – Однозначно лучше, чем военный бункер.

– И на фиг тогда здесь прозрачная крыша? – задался вопросом кто-то из экологов. – Для красоты?

– Может, солнечные батареи подзаряжать? – пожала плечами Любовь Юрьевна, не отрываясь от исследования образца инопланетных материалов. – Или этого требовали принятые в их обществе санитарные нормы.

– Мы нашли какие-то рисунки, – доложили разведчики, освещая стену перед собой фонарями.

На ней действительно имелись цветные пятна, и это была уж точно не плесень или какой-нибудь экзотический мох. Рваные мазки синего, белого и жёлтого цветов образовывали единое целое, смахивающее на картину художника-абстракциониста. Овальная светлая рама, внутри которой капельки колотили щупальцами-ложноножками рваные круги, а поперёк поля битвы полз скелет большой серебряной гусеницы… Минуточку, а это не план ли помещения? Очень уж центральная его часть походит своей симметричностью на обнаруженные «рельсы».

– Если бы мы были на Земле, то я сказал бы, что это схема эвакуации при чрезвычайной ситуации. Только нарисованная китайскими иероглифами.

– Как раз иероглифов я тут и не вижу. Одни простейшие геометрические символы, да и те далеко не везде, – задумалась девушка-археолог, постукивая пальцем себе по основанию шлема, за которым скрывался подбородок. – Надо совместить план помещения с этим рисунком, чтобы понять, как обозначали инопланетяне те или иные объекты.

– Анализирую картинку в разных диапазонах, на случай если местные имели другой спектр зрения, – подал голос кто-то из инженеров. – Уже нашёл кое-какие различия между цветами, которые человеческий глаз почти не воспринимает.

Чем-то щёлкнув, он спроецировал дополненное изображение обнаруженной схемы на стенку автобуса. Картинка стала значительно чётче, казавшиеся на первый взгляд однородными цветные пятна разделились на отдельные сегменты из более-менее узнаваемых геометрических фигур. Привычных людям прямых углов насчитывалось среди них маловато, но это явно была схема помещения, а не какой-то абстрактный рисунок.

– Та-а-ак! – Майор, на зависть любому суперкомпьютеру, успел проанализировать и разобрать увиденное за долю секунды. – Двигайтесь влево! Эта синяя фигня с отходящей от неё за пределы общей схемы трубой похожа на выход. Проверьте, не завален ли он и пройдёт ли там автобус.

– Если и нет, не страшно, – успокоил его кто-то из инженеров. – Он у нас всё равно модульный, а лебёдка в комплекте имеется. Вытащим наружу по частям.

– У меня нет желания потерять на сборку-разборку пару суток, – пробурчал дядя.

– Обижаете, – покачал головой его собеседник. – За двенадцать часов управлюсь! Ну, за пятнадцать. Всё-таки без Васи работать станет чуть сложнее, пусть земля ему будет пухом…

– Стоп! – вдруг отчаянно закричал Савва, в данный момент командующий одним из уцелевших дронов. – На десять часов! Груда обломков, к которой ближе всего стоит сержант Загеридзе!

Мгновенно разведчики рассыпались в разные стороны и залегли прямо в грязь, выставив стволы в заданном направлении. Со скрежетом расположенная на нашей крыше турель развернулась туда же, готовясь поддержать бойцов ливнем крупнокалиберных пуль.

– И… что? – задал вопрос с каким-то гортанным акцентом не иначе как данный сержант, тщательно подавляя так и просящиеся на язык слова, относящиеся к самым экспрессивным терминам русского языка. – Она же не движется!

– Да, не движется, – согласился Савва. – Но она не высовывается из воды, а висит в паре сантиметров НАД ней.

Лучи фонарей сверху донизу обшарили непонятную груду лома, о чьём первоначальном виде оставалось лишь догадываться. И, чёрт побери, она действительно парила! На высоте около сантиметра и абсолютно не касаясь воды. Тонкий грязный шнур соединял её с покоящимся под слоем мути «рельсом», но он провис и явно был слишком маленьким для удержания подобной махины. А сверху никаких верёвочек или тросов.

– Что ж, теперь мы знаем, сохранились ли тут работающие образчики ксенотехнологий, – удовлетворенно выдохнул дядя Стёпа, расплываясь в широкой улыбке. – Есть чего тащить на «Гагарин» и изучать до потери пульса…

– Состояние такое, что работать с ним придётся скорее археологам, чем мне. – Любовь Юрьевна буквально прикипела к экрану монитора. – Вон, под водой обломки, отвалившиеся от этого агрегата! Как его внутренние системы до сих пор работают? И откуда они берут энергию?!

– Может, из рельса? – предположил я. – Зачем-то он ведь нужен. И если здесь нечто вроде парковки, то почему бы ей не оказаться совмещённой с заправкой? Особенно если используется не какое-нибудь топливо, запасы которого давно истощились бы, а одна из форм передачи энергии.

Кто-то из разведчиков, на всякий случай обходя парящую груду хлама, нашёл-таки выход. Внушительные двери почти метровой толщины были открыты настежь. Хозяева помещения не то поленились их закрыть, не то просто некому было это сделать. В соседнем зале начинался ведущий чуть-чуть вверх подземный пандус.

Другие разведчики, полностью осмотрев то помещение, куда грохнулся наш автобус, прошли к этой гладкой ровной дороге и обнаружили в конце помещения большой завал. По бокам автострады расположилось несколько маленьких каморок, один в один напоминающих небольшие магазинчики. Полки обрушились, а лежащие на них товары давно истлели, но среди мусора легко угадывались отдельные созданные руками инопланетян детали, на которые немедленно начали дистанционно капать слюной наши ксеноархеологи.

– А вот эта штука больше, чем остальные. И, я бы сказал, чётче. Словно материал, из которого её сделали, намного лучше сопротивлялся коррозии и износу, – заметил майор, во все глаза рассматривая образец инопланетной техники. – Кроме того, видите, у неё по правому борту идут неровным прерывистым пунктиром какие-то отметины-кратеры? Словно очередью туда влепили, но не смогли пробить броню.

– И нашлёпка на крыше похожа на маленькую пулемётную башенку, – кивнул я, нервно потирая замёрзшие руки. Окружающие поморщились, когда перчатки скафандра с неприятным скрежетом прошлись друг по другу. – Думаете, это не легковушка, а бээмпэшка? Армейская техника по умолчанию должна обладать повышенным запасом прочности по сравнению с гражданскими моделями.

– Посмотрим. – Любовь Юрьевна оторвалась от микроскопа и вооружилась предметом, совсем неподходящим хрупкой девушке. Да и научному сотруднику колониальной экспедиции, так сказать одному из лучших интеллектуалов планеты Земля, тоже. Большой чёрной монтировкой, фактически гнутым ломом. – Раз никаких опасностей, кроме грязи, тут нет, то я хватаю сапёрного робота, своих людей и иду исследовать эту штуку.

– Подождите, пока мы окончательно проверим все углы, – остановил её Ловцов. – Вдруг где-нибудь притаился хищник, который спрятался от заполнивших его логово непонятных двуногих. Или мина нажимного действия стоит…

Никаких неприятных сюрпризов, однако, солдаты не обнаружили и отправились вручную разгребать выход наружу. Автобус наш не соответствовал высоте предназначенного для местного транспорта туннеля, но разобрать всю конструкцию и снять только второй этаж – это две большие разницы. И потому наши инженеры, включившиеся в работу, не очень-то и возмущались внезапно привалившему им «счастью». Люди были довольны и тем, что исследование инопланетных руин протекало в более-менее комфортной обстановке. Плещущаяся под ногами мутная жижа, разумеется, доставляла определённого рода неприятности… Зато образцы не требовалось далеко тащить. Или с риском для жизни отдирать от местных конструкций. Они и сами успешно отлетали, только тронь.

– Чёрт побери! – зло бухтел Савва, роясь в куче хлама, перекрывавшего проход в один из «магазинов». Именно в помощь к археологам меня и направили, посчитав, что в любом другом месте от сисадмина будет ещё меньше пользы. – Здесь только непонятные жестяные и металлические закорючки, которые никак не могут быть деталями одного и того же устройства! А всё остальное рассыпалось в прах!

– Разлагаемые биоматериалы, – предположил я, осторожно прикасаясь пальцем к тому, что выглядело как более-менее сохранившая свои очертания овальная коробка неопределённого серо-буро-малинового цвета. Стоило лишь слегка дотронуться до её бока – и она рассыпалась на множество отдельных кусков, состоящих, похоже, из одной только пыли. – У нас на Земле такие тоже упорно пытаются внедрить, чтобы окружающую среду не загаживать.

– Похоже на то. Нам ещё повезло, что мы начали работу в месте, где нет ветра, осадков и других факторов, мешающих сохранности предметов инопланетной культуры, – согласилась со мной девушка-археолог, осторожно разглядывая комочки пыли на полу. – Знаете, а мне кажется, раньше тут был продовольственный магазин. Вот, посмотрите. Это изображение очень походит на какой-то фрукт. И таких здесь встречается много.

– Скорее ягода, она на вытянутую клубнику немного смахивает. – Я с трудом смог выделить линии рисунка, украшавшего одну из стенок полусгнивших коробок, от покрывавших инопланетную упаковку трещин. – Но почему тогда всё это одноцветное?

– Для нас одноцветное, – заметил Савва. – Мы же вроде уже выяснили, местные видели в инфракрасном спектре.

– Не только в нём. Чертёж на стене разными красками намалёван, – возразила девушка. – Но у меня есть одна теория… И она прекрасно объясняет тот факт, что здесь нигде нет букв с надписями.

– Излагайте, юная леди, – потребовал от специалистки по разгадке тайн древности мой дядя, внезапно возникший у нас за спиной. Да ещё и залихватски подмигнул одной из немногих на Циратре женщин, явно заигрывая. Вот ведь старый кобель! Личной массажистки ему мало! Хотя она вроде теперь скорее общественная…

– Ну… – смутилась девушка. – Я думаю, что поскольку большая часть здешней жизни представлена насекомыми…

– А-а-а! – Пронзительный женский вопль ударил по общей связи, заставив всех членов экспедиции синхронно вздрогнуть. Кажется, кто-то из охранников даже выстрелил. Хорошо, хоть прямо на направлении полёта пули никто не стоял, а рикошета не произошло. – Снимите меня отсюда!

– Тащите кошку! – Рёв Ловцова, раздавшийся следом, прозвучал не менее громко. Хотя и не так испуганно. – А то улетит!

Метнувшись обратно в помещение с обвалившейся крышей, мы обнаружили… Любовь Юрьевну, отчаянно дрыгающую своими стройными ногами на высоте четырёх метров. Женщина двумя руками пыталась отпихнуть от себя потолок, к которому её прижимал длинный широкий плоский лист неизвестного материала габаритами два на три метра. Судьба оказаться раздавленной им, похоже, пока не грозила. Легко перебарывая действие подъёмной силы, она отталкивалась от преграды и опускалась вниз сантиметров на тридцать-сорок… И опять возносилась, только уже чуть в другом месте. А ведь до края дыры, куда её могло бы выпихнуть инопланетное устройство, оставалось совсем чуть-чуть. Судя по тому, что растерянные учёные сжимали в руках разного рода проржавевшие детали или инструменты, а от местного летающего броневичка на прежнем месте виднелась только торчащая из воды башенка, они таки нашли ту штуку, которая перебарывала притяжение Циратры.

– Антигравитация? – предположил дядя Стёпа, следя за тем, как учёную пытаются захлестнуть толстым армированным канатом.

– Больше на искусственную невесомость походит, – не согласился я, наблюдая, как от лёгкого толчка инопланетная штуковина и распластавшаяся на ней женщина отлетают в сторону. Они пару раз повернулись вокруг своей оси, но снова начавшая голосить Любовь Юрьевна вцепилась в находку крепко. Не иначе как видела её основой для своей будущей диссертации. А может, просто побаивалась высоты. – На видео с орбиты космонавты точно так же крутились.

– А в чём между этими двумя понятиями разница? – осведомился Савва. – У меня с физикой как-то не очень.

– Ну… – Я посмотрел на дядю Стёпу, стесняясь сознаться, что у меня тоже данная дисциплина в списке любимых предметов не значилась.

Со второй попытки арканом всё-таки удалось захлестнуть ногу воздухоплавательницы и притянуть её обратно на землю. Вернее, на воду. Перенервничавшую учёную с трудом отцепили от образца. А инопланетный механизм, чуть не улетевший обратно вверх, немедленно замотали в два слоя сетей и на всякий случай взяли на прицел. Думаю, на него бы и наручники надели, если бы нашли куда.

– А какая у вас была теория? – поспешно переменил тему разговора опытный политик. – Ну, о том, почему мы здесь не можем найти ни единой буквы.

– Запаховое письмо, – ответила девушка-археолог. – Среди наиболее развитых насекомых Земли это весьма распространённый способ коммуникации. Те же муравьи или пчёлы, чьи рои насчитывают миллионы экземпляров, могут им едва ли не полноценно общаться без личного контакта. И если местные разумные формы жизни эволюционировали от подобных существ, то в качестве алфавита им проще было научиться запоминать комбинации нескольких ароматов, чем учиться карябать закорючки-символы.

– Но мы же нашли рисунки каких-то плодов, – осторожно заметил я. – Нормальные… Ну, относительно. Это не идентичные натуральным ароматизаторы, показывающие, что когда-то находилось внутри.

– Значит, глаза у инопланетян тоже имелись, – пожала плечами девушка. – Мы ведь в супермаркетах обычно именно на этикетки смотрим, а не читаем всё, что пишут на упаковках производители. Хотя последнее, разумеется, намного более информативно. А в некоторых случаях даже и может уберечь от большой ошибки.

Короткое расследование причин происшествия ни к чему не привело. Профилактических люлей выдали всем, а адресных и потому особо увесистых никому не досталось. Как оказалось, найденная нами «бронетехника» находилась лишь в чуть лучшем состоянии, чем коробки из-под продуктов.

Когда научники сфотографировали её со всех сторон и принялись бережно даже не разбирать, а зондировать на предмет поворачивающихся или откручивающихся деталей, основание машины перекосило. Из-под слоя осыпающейся трухи, как вампир из могилы, восстал попирающий законы тяготения пласт непонятного материала и медленно и величественно устремился к искусственным небесам, сбрасывая хлопья ржавчины. Ну а Любовь Юрьевна вовсе не прыгнула на него вдогонку. Она испуганно отшатнулась назад и банально поскользнулась на плещущейся под сапогами жидкой грязи. А чтобы не улететь лицом в мутную жижу, схватилась за то, что подвернулось под руку. И вознеслась.

– Очень перспективная находка, – довольно потирал руки дядя, смотря, как суетятся научники вокруг замотанного в сеть образца.

А тот демонстрировал одно из характерных свойств инопланетной техники – полное презрение к известным дикарям-землянам законам физики. Моё предположение оказалось верным. Рядом с этой штукой действительно наблюдался локальный эффект невесомости. Вещи, непосредственно соприкасающиеся с ней, судя по ряду проведённых экспериментов, резко теряли свой вес. Как и почему – уже другой вопрос. Ответ на который с точки зрения сегодняшних представлений о мире наверняка выглядит как бред наркомана, скурившего килограммов двадцать конопли, обёрнутой страничками научных диссертаций.

– Подъёмная сила плюс прочность – это же просто конфетка! И для нас, и для Земли! Ты только подумай, какие перспективы такое открытие сулит!

– Можно будет не ремонтировать дороги, если все автомобили станут летающими, – усмехнулся я, припомнив прочитанные статьи об ухнувших в дорожные ямы и колдобины бюджетах. Судя по ним, некоторые участки наших транспортных магистралей дешевле было бы мостить серебряными плитами и делать инкрустационную разметку золотыми кирпичами, чем класть туда асфальт. – А с чего ты взял, что эта штука не только летучая, но ещё и прочная?

– Она не рассыпалась, – пожал плечами дядя. – Плюс за те полчаса, которые вокруг неё водят хоровод, ещё не смогли отбить ни одного образца. Ни скальпелем, ни молотком, ни ломом, ни лазерным резаком или даже извлечённой чёрт знает из каких запасов микробомбой.

Резко ушуршавшие от учёных с их новой игрушкой военные, которые помимо всего прочего тащили с собой снятый с одной из турелей тяжёлый пулемёт, служили лучшим доказательством, что наша экспедиция опять наткнулась на что-то любопытное. На сей раз лавры первооткрывателя достались тому, кому и положено, – археологу Савве.

– Там щель была в стене… – сбивчиво стал объяснять он, размахивая руками. – Ну, я в неё и засунул!

– Что именно? – уточнил кто-то из наших бравых защитников, тыча в чёрный проём обнаруженного дверного проема огнемётом.

– Нож, разумеется! – не понял подколки специалист по древностям.

– Это какая-то подземная улица, – напряжённо докладывал эколог, вглядываясь в получаемую от дрона картинку. – Нет, целый подземный город! Я уже два раза выводил машины на перекрёстки тоннелей, по которым можно наш автобус боком протащить. А уж сколько тут более мелких отнорков! Правда, завалов тоже хватает…

– Может, это канализация? – осторожно предположил один из подчинённых Ловцова. – Просто большая?

– Исключено, – покачал головой майор. – Посмотрите, тут есть множество незакрытых дверей. А вон те вытянутые проёмы на высоте от метра не могут являться ничем, кроме окон.

– Без стёкол? – удивился дядя. – Впрочем, если эти умельцы любой мусор делали биоразлагаемым, то могли и сгнить… Кстати, вы заметили, что там, несмотря на множество разрушенных строений, относительно немного строительного мусора?

– Не так уж и мало. Просто основные его завалы находятся по бокам, словно их туда бульдозером сгребли, – не согласился Ловцов. – Возвращай машины обратно. Сначала обследуем близлежащие к нам области и только потом двинемся дальше. Стоп! Приблизь-ка дрона вон к тому окну! Мне кажется или там…

Взятая крупным планом картинка никаких сомнений не оставляла. Несколько сотен крупных сквозных дыр, испятнавших подоконник, никак не могли возникнуть естественным образом.

– Знатная тут была пальба, – вздохнул какой-то солдат. – Кстати, надо бы по этой стеночке из нашего пулемёта шваркнуть. Чтобы узнать пробивную мощь местного ручного оружия.

– Идея здравая, – согласился майор. – Да и вообще, вдруг там труп инопланетянина с винтовкой лежит? Как далеко это место от нас?

– Семьдесят четыре метра, если по прямой, – сверился с данными дроида эколог. – Но придётся немного покружить, там завалы.

– Не так уж и далеко, – прикинул майор и покосился на дядю: – Рискнём?

– А как же! – не пожелал праздновать труса мой родственничек. – Главное, чтобы потолок не обвалился, а остальное нам не страшно!

Ну да, ну да… Если случайно наткнёмся на живого разумного инопланетянина, то это станет большим успехом экспедиции. Даже при условии, что он начнёт в нас стрелять. Всё равно логи всех действий пишутся бесстрастными бортовыми компьютерами и отправляются на «Гагарин». А оттуда идут прямиком на Землю.

Место, когда-то в прошлом ставшее ареной жаркой схватки, сложно было пропустить. И не только потому, что вставший у него дроид служил нам надёжным маяком. Просто кромешную тьму подземелья в этом месте разбавлял пусть и не слишком яркий, но всё же отчётливый дневной свет.

– Сюда чем-то жахнуло, – авторитетно высказался Ловцов, рассматривая выход на поверхность. Данный объект явно не планировался строителями. Во всяком случае, на эти мысли наводил покрытый почвой пологий склон. Кое-где из него высовывались обломки каменных плит, составлявших потолок подземелья и стены расположенных прямо в точке попадания строений. – И весьма недурно. Я бы сказал, что это сделала какая-то тяжёлая гаубица. Ну, или её инопланетный аналог.

– Угу, – отозвался кто-то из военных. – Идите сюда! Мне кажется, я могилы нашёл!

Тройка обнаружившихся в ближайшем относительно целом боковом отнорке ровных насыпей, сделанных из мелких камней и расположенных прямо посреди улицы, действительно весьма напоминала обычные людские захоронения. Таких и по сей день немало появляется на полях сражений нашей родной планеты, когда трупы придавать подобающему погребению некогда или нет возможности. Правда, обычно над телами мы всё же устанавливаем какие-нибудь знаки. Крест там, плиту, на худой конец каску с прицепленным к ней личным медальоном… Здесь же ничего такого не было. Или мы просто не могли обнаружить послание, оставленное тем, кто придёт на это место.

– Вскрываем, – решил Савва, которому явно уже не терпелось запустить свои ручки в останки построивших этот подземный комплекс инопланетян. – Думаю, там сохранилось достаточно, чтобы мы могли дать хотя бы предварительное заключение о культуре инопланетян! Одежда, украшения, возможно, предметы быта…

– Подожди минуту, сейчас сюда прибегут наши медики с оборудованием для земляных работ, – остановил его я, не желая в одиночку махать лопатой. А то, что это придётся делать именно мне, сомнений не вызывало. Солдаты нас сторожат, дядя уже не в том возрасте, ну а археологов на все могилы сразу маловато будет. – Им тоже будет интересно на пришельцев полюбоваться и первые выводы об их физиологии сделать.

– Пришельцы на Циратре – это мы, – пробурчал Савва, но тем не менее взял себя в руки и не бросился разбирать мелкие насыпи камней голыми руками. – Интересно, а как далеко вообще тянется этот подземный лабиринт?

– Либо эти тоннели тянутся до тех высоток, остовы которых мы видели, либо нас угораздило провалиться в непосредственно примыкающий к мегаполису дачный посёлок, – пробормотал дядя. – Ну, или какие-нибудь технические помещения…

Эксгумация останков заняла у нас около часа и окончилась вполне ожидаемыми результатами. Под слоем мелких камней лежали длинные вытянутые тела насекомых. Мягкие ткани давно сгнили, но от хитиновых пластин внешнего скелета осталось достаточно, чтобы можно было легко узнать основные черты внешности местных жителей. А вот артефактами они особо не порадовали. Несколько рассыпающихся в прах лоскутьев ткани – видимо, одежда инопланетян также создавалась из разлагаемых материалов – вряд ли могли считаться достойной добычей. Чуть больше оживления вызвал небольшой браслет из серебра на лапе одного из трупов, но после экспресс-анализа его сочли обычным ювелирным украшением. Во всяком случае, никаких внутренних структур в нём не обнаружилось. И внешних узоров тоже.

– Рост существ около двух метров. Ближайший земной аналог – богомол. Отличие от последних заключается в более толстом туловище и пропорционально развитой голове, явно содержащей большой мозг. – Доктор Царенко с профессионализмом опытного патологоанатома ковырял длинным скальпелем куски хитина, поворачивая из стороны в сторону череп инопланетянина. Лицо у него, кстати, оказалось не слишком отталкивающим. Нечто вроде гладкой хоккейной маски с провалами на месте истлевших глаз и чёрной прорезью рта, внутри которой даже зубов видно не было. – Четыре пары конечностей. Две нижние держали тело в вертикальном положении и использовались для передвижения. Самые верхние похожи на косы богомола и могут использоваться только в бою или на охоте. Для тонкой работы служила пара, расположенная чуть выше тазового сустава и имеющая шесть тонких когтистых пальцев. Причина смерти не ясна, требуется дальнейший анализ.

– Он хищник или травоядный? – уточнил дядя.

– Скорее первое, впрочем, не исключён вариант со всеядностью. – Доктор с сомнением потрогал костяные клинки верхних конечностей. – С такими игрушками было бы удобно охотиться на дичь… Впрочем, я слишком слабо ориентируюсь в местной биологии, чтобы давать какие-то объяснения. Подождём исследования их желудков.

– Это вам придётся найти мне труп, лежащий в вечной мерзлоте, – фыркнула медсестра, только что закончившая расфасовывать по пакетикам отдельные части тела другого выкопанного из неглубокой могилы тела. – Кстати, мой образец был самкой. Я нашла в задней части яйцеклад и два крупных яйца, размером со страусиное. А убил её какой-то тяжёлый предмет, упавший на голову и вбивший ту чуть ли не в живот. Потом хитиновые пластины грубо вернули на прежнее место и чем-то склеили… Наверное, чтобы на похоронах тело выглядело более-менее прилично.

– Если они не сжирают трупы сородичей, а заботятся о них, значит, что-то общее в нашей морали имеется, – задумчиво протянул дядя. – Это обнадёживает…

– Посмотрите сюда! – привлёк всеобщее внимание Савва, работающий с последней могилой. – Кажется, вот так они и выглядели, когда были живыми!

На ладони археолога покоилась небольшая фигурка инопланетянина, только этот был не блёклым и серым, а раскрашенным во все цвета радуги. Голову покрывали синие геометрические узоры, на жутковатых косах желтел чуть другой орнамент, зелёный торс украсили тремя поперечными чёрными полосами, а все ноги раскрашены белым цветом. Одеждой кукле служило нечто вроде набедренной повязки, намотанной на последние сегменты брюшка, да переброшенный через едва намеченную шею синий шарф, завязанный на спине бантом. В руках маленькое подобие инопланетянина держало здоровенную бежевую штуку, похожую на свиток. Может, это дубинка?

– А эта особь куда меньше двух других. – Царенко заглянул в раскопанную последней могилу. – Я бы сказал, раза в три. И у неё косы ещё толком не отросли, вместо них лишь какие-то острые штырьки. На лицо все признаки личиночной стадии.

– Ребёнка, – мягко, но твёрдо поправил его мой дядя. – Пусть инопланетного, но ребёнка. Вместе с которым похоронили и его любимую игрушку, к нашему счастью оказавшуюся сделанной из какой-то синтетики.

На несколько секунд в древних руинах установилась мёртвая тишина.

– Взрыв, пробивший выход наружу, убил минимум троих. И двое из них должны были являться гражданскими. Если, конечно, у инопланетян нет самоубийственного с точки зрения выживания популяции обычая посылать в бой беременных женщин и детей, – нарушил молчание майор Ловцов. – Кто-то похоронил их, а потом принялся ждать войска тех, кто сначала провёл обстрел, а потом решил занять территорию. И, судя по повреждениям ближайшего здания, он успел хоть немного, но расквитаться. Ничем иным, кроме долгого и напряжённого выкуривания мстителя, я такие разрушения объяснить не могу. Да, думаю, нечто общее с этими существами у нас имеется. Практически уверен в этом.