Глава 8 Колыбель боли
Были времена, когда вместо бессмысленной вражды, люди стремились лишь к познаниям. Погружались в размышления, проводили эксперименты и совершали выдающиеся открытия. Так появились первые ткацкие станки, печи способные обжигать десятки тысяч кирпичей, заводы и мануфактуры, а затем пришло время оружия. Прогресс разогнал этот мир до таких безумных скоростей, что когда паровоз развития все-таки сошел с рельс, никто даже не удивился.
И в этот день, на первый план вновь вышла церковь. Вину возложили на сквоттеров - космических поселенцев, что жили в желудках металлических гигантов.
Они затуманили наш разум! - объявил верховный синод. - Принесли нам дары, которые оказались хуже червивых яблок. Под предлогом просвещения, они затянули нас в греховные сети, - и словно в подтверждение этих слов мир поглотил Потоп. Божья кара за немыслимые проступки!
Те, кому посчастливилось выжить, вспоминали, как утренний свет, словно волна накрыл города и селения, сметая на своем пути все живое. И был огонь, и человеческие голоса призывающие смерть. И пламя дождем обрушилось с небес, посыпая грешные головы пеплом.
Так продолжалось ровно девять дней и ночей. А потом земля погрузилась в томительное ожидание. Крупные города превратились в развалины, грозные корабли пришельцев - в бесполезную груду металла, а люди - стали затворника собственного страха.
2
Раньше, до Потопа, Тряскучая расщелина носила совсем другое, более звучное и пристойное название. Здешнюю факторию именовали Драго-светом. Крупнейшее на западной оконечности предприятие занимающееся добычей сфена или как его было принято называть среди знатных вельмож - титанита.
Камень был настолько редким, что платили за него более значимым товаром, чем звонкая монета. В обмен за крохотный экземпляр продавали фамильные имения, а порой даже развязывали настоящие войны. Пускай не такие крупные и кровавые, но весьма продолжительные. Поэтому многие хронисты и окрестили камень Кровавой слезой, измеряя его размер не дюймами, а человеческими жизнями.
В первые месяца после того, как землю в буквальном смысле, растоптал Потоп, на факторию пришли мародеры. Пытаясь взять силой, то что в старой жизни было защищено властью и законом, они поняли, что опоздали. Все сокровища были погребены в шахтах, под грудой земли. Но это не остановило пытливых лихачей. Облюбовав здешние развалины, они сделали ее своим новым домом. Ведь надежда добраться до титанита, никуда не делась, засев алчной занозой в головах новых хозяев фактории.
И вот, переживший огонь и разрушение Драго-свет, вновь раскрыл свои стальные объятия для пыхтящих пародвигов, которые продолжали тащить на своих могучих колесах вагоны набитые ценным товаром. Только на этот раз это были не камни, а живые люди. А вернее дети. Со всех частей разрозненных подданств сюда свозили крохотных чумазых чад, украденных, выменянных или просто плененных на случайной дороге. В мире, где сила, стала главным критерием закона, не существовало границ морали. Делай что хочешь. Единственное, что может встать у тебя на пути - превосходящая сила. В таком случае можно уступить часть своего, отдав положенную дань. Именно по такому принципу и жили те, кто прибрал к руками развалины Драго-света. Заручившись поддержкой влиятельных покровителей, они наладили производство самого ценного продукта, который будет востребован всегда и во все времена пока жив этот гребанный, извращенный мир.
Прислонившись к расплющенному, будто блин, валуну Дар осторожно выглянул из укрытий и быстро посчитал довольно внушительное количество стражей: шестеро у ворот, еще столько же на ближайших наблюдательных вышках, а остальные хаотично разбросаны по периметру. Прямо у ржавых сетчатых ворот возвышался огромный пародвиг, который своим острым носом упирался в деревянный щит тупика.
- Чего они там делают? - с придыханием поинтересовалась Тальпа.
После того как она увидела размеры Тряскучей расщелины, растянувшейся на несколько миль, ей совершенно расхотелось призывать к справедливости эту бесчисленную толпу вооруженных до зубов дорожных менял. Но отступать было уже поздно. По крайне мере так сказал странник, и по его лицу землеройка поняла, что спорить с этим сомнительным утверждением не имеет никакого смысла.
- Вероятнее всего, готовятся к погрузке, - предположил Дар.
- К погрузке чего? - не поняла Тальпа.
- Ни чего, а кого, - поправил ее странник. - Грузят пищу.
- Пищу?
Неровной цепочкой к вагонам приближалась вереница дети. Однако, хорошенько приглядевшись, землеройка заметила одну странность. Внешне, ребятишки больше напоминали тряпичные куклы - такие ходячие пыльные мешки. Смуглая, почти серая кожа и неестественно здоровые, выпирающий, словно горб, живот.
- Ты что-то путаешь. Какая же это пища? - удивилась Тальпа. - Обычные дети.
- Я бы уже не осмелился их так называть, - не согласился с ней странник. - Они откормлены, понимаешь? Сейчас их погрузят в вагоны и отправят к седобородым.
Тальпа покачала головой. Она все еще не понимала.
- К седобородым? Но зачем? - Впрочем, она догадалась раньше, чем ответил странник.
Ее взгляд постепенно наполнился ужасом. Наружу вырвался стон, который она вовремя подавила, зажав собственный рот руками.
- Добро пожаловать в верхний мир, - равнодушно сказал Дар и продолжил наблюдение.
- И они едят их прямо живьем?
- Сильно сомневаюсь, но все возможно, - сквозь зубы процедил странник.
Обсуждать эту тему было бессмысленно. Гораздо важнее было понять, как высвободить из плена, этих несчастных детей.
- У тебя есть какой-нибудь план? - осторожно поинтересовалась Тальпа.
В ответ Дар лишь пожал плечами, продолжая что-то бухтеть себе под нос.
- То есть ты не уверен?
И вновь невнятный жест.
- Замечательно, - всплеснула руками землеройка. - Получается, ты даже не представляешь как им помочь...
- Помолчи, - грозно цыкнул странник. - И не мешай мне считать.
Тальпа тут же притихла. Хотя ей ужасно хотелось узнать что именно он собирается учитывать, а главное, зачем.
К середине дня долину накрыл пронизывающий ветер. Взбудоражив барханы, он закружил песчаные вихри. Небольшие воронки возникали совершенно неожиданно и стали пританцовывая спускаться по склону, в низину, где располагалась фактория.
- Это хорошо, прекрасная погода, - заключил Дар , кутаясь в широкий шарф.
К сожалению, Тальпа не разделила его оптимизма.
Ей и раньше доводилось попадать в пыльные капканы. Но не здесь, а несколько десятков миль южнее Черепахи. Там они были куда менее агрессивнее и продолжительней. У подножия Клыкастой забияки, где располагался засыпанный песком космический челнок, вихри исчезали через пару минут. Здесь же, кружили уже битый час не переставая.
Пару раз странник смачно сплюнул попавший в рот песок, и обнажил почерневшие зубы. Сначала землеройке показалось, что ее спутник просто улыбается. Но она сразу же отогнала от себя это неверное предположение. Нет, это была совсем другая эмоция. Может быть оскал? Причудливый сигнал приготовившегося к охоте зверя? В любом случае, к проявлению радости, это не имело никакого отношения.
- Прекрасное противостояние, - блеснул глазами Дар. - Пятьдесят против двоих.
- Что? - Тальпа едва смогла перекричать завывающую бурю. - Мне кажется это плохая... очень плохая идея! Нам не выстоять!
Странник кивнул:
- Ты права. Но дело в том, что мы не собираемся играть с ними в открытую, как велит кодекс сражения... лично я про него давно забыл.
- Ты это о чем? - не поняла землеройка.
- Дождемся пока они закончат погрузку и отобьем у них парадвиг по дороге. Вон, видишь тот выступ? Там рельсы уходят на поворот, и махина должна сбросить скорость до минимального предела, миль до пятнадцати. Это единственный шанс обуздать эту пыхтящую крепость.
- Но как мы попадем внутрь?
- Есть один секрет, - подмигнул Дар, и протянул Тальпе один из своих револьверов с ручкой в виде грозной птицы.
Землеройка насупилась:
- Зачем он мне?
- Уж не обессудь, но тебе придется стрелять. Одному мне не справиться, - честно признался странник. - Поэтому ты возьмешь на себя ашаров.
- Кого?
Дар не стал объяснять, а просто указал на замотанных в шарфы стражей у ворот, рядом с которыми, на мощных цепях-поводках возвышались кошмарные твари. Внешне они напоминали шакалов: горбатые, с широкими спинами и тонкими лапами, ну а их кошмарные морды и вовсе можно было описать двумя словами - остроносые и клыкастые.
Тальпа осторожно приняла оружие из широких, грубых рук странника. Изучила серебристый бок револьвера, и коротко кивнула. Отступать было не куда, она сама заварила эту кашу, и пенять на кого-то еще, не имело никакого смысла. Поэтому ей оставалось лишь взять себя в руки и наконец-таки вылезти из той промозглой норы, в которую она забилась еще при рождении.
3
Смелый план летел в тартарары. Даже если бы у них выросли крылья им бы все одно не удалось встретить парадвиг в намеченной точке. Оставляя за собой пузатые клубы дыма, он стремительно удалялся по деревянной стрекочу в направление развалин Аздора, туда где обитали седобородые колдуны.
- Быстрее, - отчаянно кричал Дар.
Тальпа пыталась что-то ответить, но вместо этого, задыхалась и спотыкаясь, валилась с ног.
Наконец странник остановился и махнул рукой.
- Все, хватит. Нам не успеть. Ни за что не успеть.
- Смотри! - вдруг вскрикнула землеройка.
Она никогда не обладала отменным зрением - подземный мир сделал ее подслеповатой и близорукой, - но даже ее поврежденные глаза смогли разглядеть на белесом горизонте одинокую фигуру.
Человек стоял прямо посреди рельс и широко расставив руки, всем своим видом демонстрировал решимость остановить надвигающуюся махину.
Только парадвиг шел на всех парах и не собирался останавливаться.
- Безумец! Что он делает?! - рявкнул Дар.
В отличие от Тальпы он с легкостью угадал в человеке, того самого заплутавшего во времени рыцаря, что повстречался им в странной пещере.
Расстояние сокращалось со скоростью вздоха, казалось трагедия неизбежна. Но в последний момент, свершилось чудо. Заскрежетали тормоза, из-под колес вырвался сонм искр. Остроконечный нос парадвига замер в непосредственной близости от живота того, кто решил потягаться упрямством со стальным монстром.
Рыцарь немного подождал, а затем низко поклонился, выражая почтение перед мудрым решением.
Механизм парадвига выпустил клубы пара и словно по команде с боковых ступенек спрыгнули двое охранников. Оба в длинных широких одеждах подпоясанные широкими поясами, а в руках длинноствольные карабины - последний дар небесных переселенцев этому гнилому миру.
Один из стволов уткнулся безумцу в грудь и последовал резкий вопрос на незнакомом ему языке. В ответ, тот лишь пожал плечами. По всей видимости, охранникам это ужасно не понравилось - они принялись резко переговариваться прикрикивая друг на дружку. В этот самый момент, рыцарь изменился в лице, из рукава его холщевой рубахи выскользнул слегка изогнутый кинжал. Охранник, что направил на него оружие так и не успел сообразил что именно произошло. Из его гортани брызнула кровь и он мешком повалился на рельсы. Второй попытался выстрелить, но немного замешкался. Хлопок раздался откуда-то издалека и сверху, словно кара небес. Густав обернулся и узрел на ближайшем бархане человека в шляпе и его юную спутницу.
4
Охраняли парадвиг не так сильно, как могло показаться со стороны: шесть человек по периметру и еще четверо в высоких, приваренных к крыше, башнях, напоминающих остроконечные шпили. Две на последнем вагоне, и две - на первом.
Убрав револьвер, Дар деловито прошелся вдоль состава и недовольно цыкнул языком.
- Что-то не так?! - взволновалась Тальпа.
- Похоже на непреступную крепость, - вместо странника ответил рыцарь.
- Все так плохо?
- Пока не найдем вход, радоваться победе не вижу смысла, - сказал Густав, и притронувшись к ржавому боку вагона, добавил: - Удивительная конструкция, на вроде осадной башни и боевой колесницы.
- Поверь, тебя еще ждет масса сюрпризов, - буркнул перегрин, и полез в будку парадвига.
Внутри было пусто. Приборы, рычаги, вентили и огромная топка, уголь в которую поступал при помощи специальной ленты.
- Падлоухий шуран! - зло выплюнул Дар.
Тальпа выглянула из-за его широкой спины и с интересом уставилась на сложные приборы приводящие ржавую махину в движение.
- А где люди? Ну то есть, те кто ей управляет?
- Машинники, - подсказал Дар.
- Именно.
- Никого.
- Это я и сама вижу. Они что же сбежали?
- А их тут и не было, - догадавшись о чем речь, откликнулся снаружи рыцарь.
- Как так? - удивилась Тальпа.
- А мне почем знать... Но поверьте, если бы они пытались сбежать, я их обязательно заметил, - с уверенностью заявил рыцарь. - Даже когда я устраивал засаду, клянусь своим Себастьяном, внутри уже никого не было.
- Тогда кто же остановил эту махину? - поразилась землеройка.
- Дурной разум. - Донесся ответ из-под широкополой шляпы.
- Какой еще разум?- не поняла Тальпа.
- Дурной, - повторил странник. - Часто слышал о таком, но столкнулся в первые.
Рыцарь скривился и почесал изрядно разросшуюся бороду.
- И здесь происки этих богомерзких созданий, что называют себя ведьмами. Поганое колдовство!
- Что значит колдовство? - Тальпа.
- Не важно, - отмахнулся Густав. - Ответить мне, путник, что как разум, тем более очерненный дурнотой, может не иметь телесной оболочки? Разве такое возможно?
- Вот и я о том же, - согласился Дар и со всего маху ударил по боку металлического котла. Емкость отозвалась глухим звуком.
Спрыгнув со ступенек, странник принялся внимательнейшим образом осматривать длинные, имеющие внутренние переходы, вагоны. Снаружи вроде бы обычные сколоченные из досок и стальных лент, но это была лишь внешняя обертка. Внутри скрывалось что-то плотное и непроницаемое, словно второе дно магического ящика. Странник прислонил ухо, прислушался. Затем похлопал ладонью по доскам. Звук вышел странный, достаточно приглушенный.
- Дети там, внутри? Прошу, скажи, что мы не опоздали! - заволновалась землеройка.
- Разве моя ложь что-то изменит, - уклончиво ответил Дар, продолжив изучать монолитные вагоны.
Все это время Густав шел рядом, деловито заложив руки за спину, не уставая восхищаться искусством нынешних мастеров. Страннику он не мешал. Лишь изредка Дар подвала знак, что ему нужна полная тишина, чтобы собраться с мыслями.
- Ни единой двери, - вынес свой неутешительный вердикт странник.
- Что же нам делать? - Тальпа все еще надеялась что он найдет способ как проникнуть внутрь. Но Дар лишь развел руками и присев на рельсу, зачерпнул песок, и стал медленно, струйкой, выпускать его из ладони.
Возникшая тишина немного затянулась, - и первым не выдержал Густав. В своей предыдущей, привычной для него жизни, он не привык тянуть быка за вымя, как любил говаривать его покойный батюшка. Напрягать мозг пытаясь отыскать хоть одну здравую мысль, явно выводило его из себя не хуже приставучего насморка. Хватать и действовать, - вот каким был его жизненный девиз. Надув щеки он решительно направился к пародвигу, что-то подсказывало ему, что секрет стальной крепости кроется именно снаружи, можно сказать, на самом виду.
Схватившись за поручень, рыцарь уже собирался вскарабкаться на верх, когда один из охранников, тот самый, что получил от него смертельный удар кинжалом, заметно дернулся. Причем это были не посмертные дрязги, а самое настоящее живое движение.
- Треклятое ведьмоство, - прошипел рыцарь. Но его никто не услышал.
Приблизившись к телу, он присел на одно колено, и визуально, не смея прикасаться, изучил мертвеца. Ни единого признака жизни.
Но рыцаря не покидало предчувствие, что что-то здесь не так. Его рука медленно потянулась к скрывающей лицо повязке, которая ниспадала с намотанной на голову чалмы. Пальцы легко подцепили пропитанную пылью и потом ткань открыв лицо.
Вцепившись зубами в ладонь, Густав мысленно воззвал к Всевышнему и повторил слова Аквинской молитвы, которая должна была отогнать от праведника злых духов.
Охранник стальной громадины был мертвецом. Но не просто мертвецом, который пал удара кинжалом несколько минут назад, а давно сгнившим куском костей, гнилого мяса и истлевшей кожи. Огромные глазницы зияли пустотой, а кривой рот демонстрировал отвратность изъеденной временем плоти.
Еще раз осенив себя знаком спасителя, Густав осторожно отполз в сторону. Перед глазами, как напоминание, возник образ его изъеденных проклятием друзей - белесые черепа проступающие сквозь полумрак.
Взяв себя в руки, и стараясь унять подступивший к горлу страх, рыцарь осторожно поднялся, отмерил десять шагов в направлении рельс и начал раскапывать припрятанный у деревянного указателя меч.
- Эй, ты куда собрался? - окликнул его Дар.
- Подальше от этих дьявольских кущ! - прозвучал резкий ответ и Густав принялся медленно взбираться на ближайший высоченный бархан.
Всего секунду странник смотрел вслед удаляющемуся рыцарю, а затем с догнал его и схватив за плечо, развернул к себе.
- Ты что задумал?!
- По-моему я вполне ясно выразил свои мысли, - дрожащим от волнения голосом ответил рыцарь. - Все вокруг буквально источает зло! Мне плевать, что это такое. Происки ведьм, пустынных колдунов, дьявола или их всех, разом. Так что я ухожу!
- Что именно стряслось?
- А сам можно подумать не видел. - Густав указал на тела мертвых охранников крепости на колесах. - С меня достаточно греховных дел! За один проступок я уже расплатился сполна. Пресвятая Мария и ее сестры, эти люди давно мертвы, а их тела - тлен! Но они, дьявол их побери, продолжают ходить, говорить! Вечные мученики, да что здесь вообще твориться?!
Опустив голову, Дар тяжело вздохнул. Он хотел объяснить рыцарю хотя бы крохотную толику того, что знал сам. Насколько изменился мир и кем теперь стали бывшие обитатели девяти подданств, но на это, к сожалению, просто не было времени.
И тогда на помощь пришла землеройка.
- Ты прав, это дьявольский улей! - Она уткнула палец в кабину пародвига. - А вот они - его слуги. - Перст переместился на неподвижные тела. - Но разве это главное? Главное, груз. То что находится внутри этой крепости. Хочешь знать? Так я тебе отвечу. Там живые дети. Слышишь ты, гребанный поборник справедливости! Обычные дети! Которых словно скот, гонят на убой. - Она приблизилась к рыцарю и полная решительности, посмотрела ему прямо в глаза. - А теперь ответить, разве важно кто их засунул туда, внутрь. Дьявол или человек, колдун или торговец. Я требую! Ответь?!
Рыцарь молчал. А голос землеройки становился все громче, наполняясь металлом.
- А впрочем, иди куда знаешь! Мы справимся и без твоих дрожащих от страха рук.
5
Они приближались, словно кошмарный рой саранчи. Жужжащая волна заслонившая собой весь горизонт. А уже через пару минут, поглотила практически все небо.
- Они скоро будут здесь, - взволновано затараторила землеройка.
Прищурившись, Дар беглым взглядом осмотрел местность: лишь бесконечные дюны и вязкий белый песок.
- Бежать бессмысленно.
Густав молча согласился, а затем вновь уставился на неуступчивого стального гиганта, который никак не хотел раскрывать свой главный секрет.
- Но я ведь сама, своими глазами видела, как они запихивали туда детей, - едва не взвыла от бессилия землеройка. - А теперь получается никаких дверей! Даже зазоров нет.
Сняв шляпу, Дар вытер лоб и устало втянул в себя поток горячего воздуха.
- Проклятый разум! Славную он устроил нам мозготряску.
- Все дело в правильной молитве, - не согласился рыцарь. - Если полагаться лишь на свои силы, то ничего не получиться. Надобно просто хорошенько попросить у нашего небесного учителя. И он ниспошлет на наши головы озарение.
Если бы не усталость, Дар обязательно бы отпустил какую-нибудь скабрезную шутку на этот счет, но вместо этого он лишь улыбнуться и тихо сказал:
- Мой учитель, как-то рассказывал нам о добром малом. С наступлением первых холодов, этот шельмец пролезал в печные трубы и оказавшись в доме, одаривал всех сюрпризами из своего толстого мешка...
- Невероятная чушь, - выдавил из себя Густав.
Землеройка нахмурила брови и задумчиво покачала головой.
- Нет не чушь, - сказал она. Потом подняла голову и посмотрела на непреступные вагоны немного иначе. С неким интересом.
А уже через минуту она карабкалась в вверх, на одну из пологих крыш.
Дар внимательно следил за движениями Тальпы пока та копалась возле странного выступа. Через какое-то время, она радостно скинула руки вверх.
- Победа! Ты был прав, именно что через крышу!
Огромная кабина возникла в паре футов от нее, окутав все вокруг радужным сиянием.
Удовлетворенно кашлянув в кулак, Дар бросил взгляд на приближающийся армаду преследователей и облегченно выдохнул. Они все-таки успели.
6
Полумрак нарушил чей-то глубокий, протяжный стон, и тут же, возникшее эхо принялось отдаляться, пока окончательно не растворилось в тишине.
В следующую секунду вспыхнули газовые лампады, осветив небольшое, вытянутое помещение. Здесь было на что посмотреть: в центре располагались длинные мягкие кресла из ярко-красной кожи, возле каждого находился лакированный деревянный столик. Но главным достоинством внутреннего убранства являлись широкие деревянные стеллажи, оплетающие своими ажурными полками зеленоватые стены.
- Поразительно , - прошептала землеройка.
На полках не было свободного места. Все пространство занимали игрушки, на любой вкус и возраст. Искусные поделки из дерева, механические шкатулки, разноцветные стеклышки и заводные карусели, - настоящий рай даже для самого избалованного ребенка. Только ведь даже в самой красивой картинке, можно отыскать скрытый изъян.
Странник не сразу обратил на внимание на одну незначительную особенность. Рассматривая забавные, но сложные по своей конструкции поделки, он совершенно случайно ощутил некое волнение, которое заставило слегка напрячься. Рука сама потянулась к полке, и кончики пальцев тут же уловили волну чужой боли. И это было только начало. Стоило немного напрячь сознание, и оказалось, что волна гораздо мощнее, чем показалось на первый взгляд. Подобный отклик, странник видел лишь на полях сражений или в соревновательном круге, где бились не до первой крови, а до последнего вздоха.
- При-саживайтесь! - внезапно произнес чей-то глухой, статичный голос. А еще он был наполнен треском и шебаршением, словно плохо смазанный механизм.
Тальпа и Густав испуганно заозирались. И только странник молча подчинился, поскольку этот жест вежливости, подразумевал под собой неукоснительное исполнение.
- Кто здесь?
- Кто с нами говорит? - послышались настороженные перешептывания.
- Ответ не изменить предопределенность, - озвучил свои довольно странные мысли Дар. - Поэтому, лучше вам подчиниться.
Когда фиксирующие ремни опоясали гостей, пародвиг дернулся и тронулся с места. Сначала довольно медленно, словно колеса приросли к рельсам. А затем плавно набрал ход, и вскоре, уже не чувствовалось, что стальная крепость движется с сумасшедшей скоростью.
- Что происходит? - в глазах землеройки читалась некая растерянность.
Странник открыл было рот чтобы высказать одно из своих предположений, но голос из динамика опередил его.
- При-ветствую вас на борту Олииииимпуса, лучшего в своем роде передвижного средства компании «Гуд Трамп»
- Машинерия, - прошептала Тальпа.
- Дурной разум, - в очередной раз повторил странник.
Рыцарь же не стал озвучивать свои мысли. Ведь оба имени были ему совершенно незнакомы.
- Итак, наше путешествие начинается. Время в пути - один час пять минут, расстояние, которое мы преодолеем, без малого составит сто десять миль. А что бы вы не скучали, предлагаем вам различные прохладительные напитки. При-ятного путешееееествия.
Не успел голос произнести последнее слово, а в верхней части дальней стены, в сторону которой были направлены кресла, появились небольшие оконца. Матовые заслонки убрались внутрь, и к гостям, по ленте, прибыли бокалы и пузатый хрустальный графин.
Дар недоверчиво покосился на столик, нахмурился. Зато Тальпа недолго думая потянула руку, но странник резко остановил ее.
- Что-то не так?
- Все замечательно, - произнес он одними губами.
Землеройка пожала плечами, и решила дождаться более внятного объяснения. Но странник так ничего и не ответил, потому что неприятный голос вновь обратился к пассажирам.
- Вижу вы слегкаааа заскучали... - пауза, - а это недопустииииимо. Мы создаем максимаааально комфортные условия для каждой поездкиииии. Так что приведитееее кресла в исходное положениееееее, в скором времениииии вас ждет незабываемое предстааааавление.
Створки мгновенно задвинулись, а вместо огромного панно, на стене возник широкий алый занавес.
- Напоминает шарманку бродячих балаганщиков, - откликнулся Густав.
- Надеюсь, ты ошибаешься, - нахмурился странник.
Тем временем из динамиков расположенных в дальних углам комнаты донеслась барабанная дробь, которую сменили звонкие трубы - заедая и проглатывая звуки заиграла протяжная мелодия.
- На-чинаем, - напомнил о себе голос.
Плотный занавес принялся не спеша складываться в гармошку. Слегка заело на середине, но механизм справился с неисправностью. Верхняя струна натянулась, и щелкнула, полотно исчезло в глубоком желобе.
Музыка слегка притихла. Вспыхнул яркий свет софитов вырвав из полумрака сцены маленький столик, где стоял старый граммофон. Потертая коробка с ярко-желтым рупором. Теперь стало понятно откуда исходит эта старая, заезженная до дыр трескотня.
- Что это такое? - с придыханием спросила Тальпа. Причем сделала это настолько тихо, что ее услышал лишь странник.
- Демонстрация превосходства. Дурной разум иначе не может.
Больше он не успел произнести ни слова - началось обещанное представление.
На сцене появилась одинокая механическая игрушка: большеголовая, с длинным носом и ушами. Перебирая ногами, она добралась до столика с граммофоном. С легкостью запрыгнула на верх, - и к всеобщему изумлению, - умудрилась поменять пластинку. После чего быстро удалилась за кулису.
Тишину нарушила новая мелодия. Была она тихая и неспешная, скрипки осторожно сменили флейты и под затихающее адажио на сцену вышли главные герои.
Возможно это был дурной сон или наваждение. Впрочем, странник был уверен, что перед ними очередное проявление болезненного мира.
Оба мальчик выглядели невероятно изможденными: головы опущены, руки весят плетью. Правда представлению это несколько не мешало. Их конечности обвивали вполне различимые веревки, исчезающие где-то под потолком. Именно там и находился незримый кукловод.
Густав открыл было рот, чтобы сравнить увиденное с уличным шутовством, слишком уж жалко выглядели живые куклы, но подобрать слова так и не смог.
Неведомый кукольник подвел детей друг к дружке и заставил поклониться. Со стороны это выглядело как приветствие двух случайных знакомых. Затем актеры стали изображать интересный разговор. Их руки взлетали вверх что-то жестикулируя, а закрытые рты слегка приоткрывались благодаря все той же веревке обвивающей подбородок.
В этот момент с потолка спустилась задняя декорация. Наспех созданная картина - дремучий лес и стены небольшого города на фоне которых возвышается одинокая гора.
Один из актеров указал на ее пик, туда где выцветшие небеса обнимали снежную вершину. Второй лишь нехотя отмахнулся.
В этот момент вновь заиграла музыка, наполненная сомнением и тревогой. Заголосили трубы, замаршировали барабаны. Звук вырывающийся из рупора был красноречивее всяких слов. На пик вершины сверху нанизали красную шапку, изображавшую лаву и огненное безумие. Актеры схватились за головы и стали кивать ими, словно нерадивые болванчики.
Рисунок надвигающейся опасности стал постепенно заполнять собой всю декорацию. Марионетки продолжали изображать волнение. Потом их руки вновь дернулись - по всей видимости это был призыв о помощи.
И помощь пришла.
На сцене возникла еще дюжина актеров. Они дергались, крутились на месте и в панике раскрывали немые рты.
Наконец представление приблизилось к своей кульминации. Музыка стала не просто волнительной, она превратилась в один огромный нарыв. Трубы и мощный органный вой сделали свое дело.
Задняя часть декорации затряслась и сверху, в один миг, рухнула новая. Именно рухнула, без всяких страховок, креплений и вспомогательных тросов.
Теперь гора была объята пламенем и дымом. А внизу, виднелись остовы разрушенного города.
Это был своего рода сигнал. Актеры, исполняя прихоть кукловода, принялись играли отчаянья, пока на сцене не появился очередной персонаж, заметно выделявшийся на фоне других своим шикарным костюмом. Среди мешковатой одежды, его черный плащ и широкополая шляпа смотрелись довольно эффектно.
- Очень похож на тебя, - раздался вкрадчивый шепот землеройки.
Дар заметно дернулся и неуверенно кивнул, продолжая заворожено смотреть на сцену.
Оказавшись в центре событий, разодетый герой начал предлагать свои идеи по спасению. Повинуясь нити его тонкая ручка вздымалась вверх указывая то налево, то направо. Присутствующие на сцене, молча кивали головой, полностью соглашаясь с предложенным решением.
Актер в широкополой шляпе обернулся лицом к зрителям, а вместе с ним и все остальные дети. Свет софитов сделался ярче, и стало видно что у всех кто присутствовал на сцене отсутствуют глаза. Вернее сказать, глаза были закрыты, а на веках, краской, нарисованы огромные зрачки. До этой минуты, в полумраке сцены, они были не заметны и казались чем-то естественным. Но вспыхнувший свет раскрыл одну из тайн актеров. Дети не были обессиленными или излишне вялыми - они просто спасли.
Тем временем действо подходило к финалу. Каждый из актеров принялся с усилием тереть свои нарисованные глаза, пока краска не размазалась, превратившись в одно большое пятно. Тогда они выстроились в ряд и уверенно направились следом за своим проводником.
В тот самый миг, когда последний ребенок покидал сцену из граммофона раздались жуткие, напоминающие пощечины, аплодисменты и пластинку окончательно заело.
Пришло время вновь появится странной заводной кукле.
Она ловко запрыгнула на стол и крохотным кулачком ударила по деревянной коробке. Внутри аппарата что-то щелкнуло и из рупора вырвался настоящий шквал оваций. Странник сдвинул брови, прислушиваясь к звуковой какофонии. Закрыв глаза он представил кровавый ринг и тысячи голосов выносили свой приговор. Убить! Убить! Убить! - нараспев кричали зрители.
Тем временем актеры уже спешили обратно на сцену. Как по команде выстроившись в ряд, они замерли ожидая заслуженных аплодисментов. Нити, что управляли спящими детьми ослабли и обессиленные головки упали вниз. Лишь в опасной близости от сцены, они замерли - натянутая нить уберегла их от удара. Из рупора донесся вздох облегчения.
Представление было окончено.
Реакция зрителя не заставила себя ждать. Первым откликнулся Густав. Дочитав молитву до концу, он смело ринулся вперед, желая раз и навсегда положить конец этому безумию.
Странник не успел его остановить. Впрочем, на это раз он и не собирался этого делать.
Фамильный кинжал коснулся толстой нити и та лопнула под нажимом лезвия. Детские тела, один за другим, повалились на сцену. Густав подхватил главного героя, приблизил к себе, и замер в исступлении. Искусно сделанные куклы, возможно фарфоровые или восковые, невероятно похожие, но все же куклы.
Рыцарь резко выпустил марионетку. Тело упало на сцену, а оторвавшаяся голова покатилась вдоль кресел и уткнулась в мысок пыльного сапога.
В граммофоне играл победоносный марш.
- Я ре-шил, что вы болееееее разумны, - обиделся голос.
- Да что здесь вообще твориться! - вскочив со своего места выкрикнула землеройка.
- Обычное представлениееееее. Предназначенное исключительно для развлечения. Разве не поняяяяяятно? - терпеливо объяснил голос.
Землеройка уставился на сцену. Указательный палец уперся в лежащих на подмостках артистов:
- И вы называете это развлечением?! Вы нас обманули!
- Позвольте полюбопытствовать: о каком именно обмане идет речь?
- Они не настоящие! Я имею в виду детей, - выпалила Тальпа.
Голос в динамике немного замялся, словно и впрямь принадлежал человеку, а не Дурному разуму.
- Все верно, куклы не могут быть детьми. Впрочем, как и наоборот.
- А где настоящие! Отвечайте, живо!
- Ваша информация не состоятельна. Мы не принимаем ее, - ответили голос, и из ярко-желтого рупора раздался надрывный смех, от которого у всех присутствующих стало не по себе.
Приподняв шляпу, Дар осторожно опустил руку и потянулся к кобуре. Разум сделал первый ход и теперь настало их время продемонстрировать свою силу.
