Харли Пейтон: Что произошло за лето, так это то, что многие актеры решили внести изменения в своих персонажей. Одри, например, решила, что больше не хочет быть фетишизированным сексуальным объектом в носочках и сандаликах. Она решила больше походить на кого-то вроде Кэтрин Хепбёрн (американская актриса, икона стиля. С аристократическим изяществом могла носить как мужские костюмы, так и юбки с лодочками, не теряя соблазнительного очарования. Была умна, начитанна и независима, проста, но не доступна.) – она так и выразилась, если я правильно помню.

В то же время Лара Флинн Бойл уже не хотела быть этой идеально-абсурдной квинтэссенцией добродетели и милой «девчонки по соседству». Она хотела носить солнечные очки и курить сигареты, и мы поддерживали эту разумную мысль, но к тому времени сняли лишь семь серий! Было еще рановато для таких перемен в образе.

Шерилин Фенн: По моим ощущениям, некоторые другие персонажи начали пытаться подражать Одри в ее поведении. Было видно, как меняется персонаж Донны. Лара присосалась к сигаретам и начала вздыхать (с драматизмом): «О, Джеймс!» (Смеется.) Тогда я решила идти в другом направлении. Начала носить короткие пиджаки, стараясь подтолкнуть ее (касаемо мировоззрения) больше в сторону этакой деловой женщины. Без всех этих вещей в стиле малолетки. Я придерживалась этой концепции, чтобы сохранить интерес к персонажу.

Мигель Феррер: Ну, прежде всего стоит сказать, что это лучшая речь, которую мне поручили произнести, за всю мою актерскую карьеру. Лучший монолог, который я мог ожидать в жизни. Марк меня даже не предупреждал, дескать, тебя ожидает вот такой сумасшедший поворот. Я просто получил этот сценарий как любой предыдущий. Я просматривал его, просматривал и вдруг (делает паузу) я вижу эту речь и говорю: «Боже… ты… мой. Это что-то гениальное». Я хотел сыграть достойно, и был ошеломлен своей сценой, как и все остальные. Я получил монолог без предупреждения, и все еще считаю это лучшими строками, которые мне в этой жизни было суждено сыграть.

Роберт Энджелс (сценарист, 10-я серия): Я помню эту речь, но не помню, откуда она взялась. Это как-то прошло мимо меня. Мигель отлично, просто великолепно с этим справился. Это еще один хороший пример момента, когда тебя осеняет, что у тебя под рукой есть парень, которому по плечу вещи такого рода. Залог успеха хорошо сыгранной роли – подобрать правильного актера и ясное понимание того, что он будет убедительным. Мигель обладал необходимой харизмой.

Лесли Линка Глаттер (режиссер, 10-я серия): Это было потрясающе. Я давненько не смотрела сериал и теперь, когда вы напоминаете мне о некоторых культовых индивидуальных сценах, я сразу вспоминаю, как великолепно сыграл Мигель: так жестко и прямолинейно. Думаю, сцена была снята практически с первого раза, я лишь сделала пару дублей потому, что Мигель был абсолютно безупречен. Фантастическая сцена и превосходно написанный сценарий.

Тодд Холлэнд (режиссер, 11-я серия): Собственно, сценарий был написан довольно простовато – шериф Трумэн ведет допрос Лиланда Палмера и все. Имея доступ к декорациям, я прошел туда, где была тюрьма, огляделся вокруг и стал думать: «Как же эта серия должна начинаться?» Я сел на стул Лиланда Палмера, взглянул на звуконепроницаемое покрытие, и тут мне пришла в голову идея, что все начинается в голове у Лиланда (действие происходит в 4-й серии).

Вы глубоко внутри, в кромешной тьме слышны какие-то голоса и звуки, вы пробираетесь через пещеру, но тут камера начинает отдаляться, и вы понимаете, что это – отверстие в звуконепроницаемой плите в помещении для допроса. Все это пришло мне в голову, и я подумал: «Серия начнется в глубинах разума Лиланда, а потом нужно показать, что все это происходит в его воспаленном мозгу». Я выдвинул это предложение и все его поддержали. Это было важно, потому что в те дни подобные съемки было непросто осуществить.

Грэм Клиффорд (режиссер, 12-я серия): Не было каких-то жестких рамок в стиле «вот так мы это сделаем». Ты мог направлять серию, основываясь на собственном видении. Мне иногда казалось, что Дэвид позволил каждой серии определять будущее развитие событий. Это больше походило на поток мини-кинофильмов, чем на обычный опыт режиссуры давно устоявшегося сериала. И никто из нас не занимался этим просто потому, что это была его работа: мы все были там потому, что любили сериал и хотели быть его частью.

И когда ты оказываешься позади камеры, ты пытаешься превзойти то, что было до этого, и при этом внести свои личные штрихи везде, где это возможно. Мои мысли были в первую очередь сконцентрированы на актерской игре, потому что я люблю актеров и работу с ними. Я в основном фокусируюсь на персонажах, поэтому я старался сделать их игру как можно интереснее и эмоциональнее.

Калеб Дешанель: Я мог пойти к Дэвиду и предложить, к примеру, сцену, где Бен Хорн со своим братом сидят в камере и обсуждают детские годы, и картинка переключается на воспоминания и ту девушку (Луизу Домбровски), танцующую с фонариком на ковре. Я прямо представил образ маленьких мальчиков, наблюдающих за девушкой, еще ничего не смыслящих о сексуальной привлекательности, но испытывающих притяжение на подсознательном уровне, Я просто подумал, что было бы неплохо вернуться в прошлое и показать пару мальчишек и танцующую девушку (действие происходит в 8 серии).

В большинстве случаев, когда ты выступал с новой для какого-то шоу идеей, это не одобрялось потому, что сбивало производство с пути и порождало необходимость разбираться в происходящем. Но в случае с «Твин Пикс» все было по-другому, потому что Дэвид вполне мог сказать: «Отлично, так и сделаем». Забавно, что сестре Дэвида Финчера Эмили, работающей в офисе, пришлось стать той самой девушкой, танцующей на ковре. Это я вам раскрываю закулисный секрет. (Смеется.) Мне очень нравилась эта сцена.

Тодд Холлэнд: Я подметил, что с самого пилота в «Твин Пикс» не было дождя и что в этой серии он должен был пойти. При том, что в сценарии ничего такого не было. Событий в серии произошло не так много. Начальные кадры были прекрасны, как и некоторые комические моменты вроде страха перед беременностью у Люси и Энди, так что я решил ввести «погодную оперу», когда буря приближается, нарастает, потом бьет в третьем акте, затем ее темп начинает снижаться, и в эпилоге ливень прошел и стих. Это добавило серии придало эмоциональное обрамление.

Я хотел, чтобы у серии была сильная концовка с ощущением тревоги, поэтому во время сцены драки Хэнка и Джонатана я решил, что нужно снимать в полной темноте, оставив лишь мерцание молний и фонарь, брошенный на полу. Это было развязкой шторма, дождь прекратился, гром удалялся, и все возвращалось на круги своя. Но как выясняется, что нередко случается в «Твин Пикс», ничто даже близко не становится нормальным.

Молния вырубает электричество в закусочной «Дабл Р», когда таинственный наемник появляется в свете фонаря Хэнка, угрожая ему. Этого азиата сыграл Мак Такано, актер и мастер боевых искусств. Я видел его преподающим боевые искусства в городе. Славный парень.

Мак Такано (Джонатан Кумагаи/Мистер Ли): Тодд настаивал, чтобы сцена происходила один на один, и спросил мое мнение. Я сказал: «Этот парень – смертоносный убийца. Он способен убить голыми руками. Хэнк в два раза крупнее его, но он не сможет причинить ему вред. Нужно, чтобы все прошло быстро». Тодду эта идея пришлась по душе и он даже предложил, для пущего драматизма, чтобы я швырнул его через барную стойку. Вышло отлично, и потом мы стали кровными братьями, приложившись пальцами. Я настолько увлекся, стараясь усилить эффект, что разбил фонарь об пол. (Смеется.)

Крис Малки: Я сам участвую во всех своих драках в фильмах и, когда Мистер Ли впервые появился в закусочной, мы принялись за дело. Он перебросил меня через стойку, так что я упал и приземлился на пол. Один из каскадеров, увидев это, почему-то сказал: «Нет, это должен сделать я». Когда он перекатился через стойку, то надорвал спину. (Смеется.) Я помог ему встать и сказал: «Лучше бы ты мне позволил это делать!» Уморительное зрелище. Это было так же просто, как упасть со стула.

Марк Фрост: Эти двое были как небо и земля. Я трезво осознавал способности Барри Пулмана, нанимая его. Я читал некоторые из написанных им вещей, и они мне по-настоящему нравились. Этот парень сделал солидный вклад в наш сериал за то время, что работал над ним. Нам еще доводилось работать вместе. Дружба длилась годами. С Джерри Шталем же случай был совершенно обратный.

Харли Пейтон: Я запомнил Джерри Шталя по всем тем очевидным причинам, что наверняка описаны в его мемуарах [ «Вечная полночь»]. Я их не читал, так что не знаю его точку зрения на происходившее. Он был таким чудаковатым, умным бунтарем, который работал над ситко-мом «Альф», бывшим для нас достаточно странным, поэтому мы посчитали, что его кандидатура идеально подходит для написания сценария одной из серий «Твин Пикс».

Марк Фрост: Я его нанял лишь потому, что мой агент (думаю, это был Тони Кранц) умолял меня дать этому парню работу. Это было сродни автокатастрофе от начала и до конца. Он был очень проблемным, сидящим на наркоте на тот момент, и как я потом обнаружил, в перерывах он ширялся прямо у нас в комнате отдыха. Он шел в ванну и там ловил кайф. Несколько дней спустя я получил совершенно бессвязный, непригодный к использованию сценарий, и помню, он был испачкан кровью.

Харли Пейтон: Он постоянно опаздывал, а также куда-то исчезал после таинственных телефонных звонков. Это был единственный раз в истории сериала, когда Марк Фрост сказал: «Нет, это никуда не годится». Его работа была настолько бесполезной, что нам пришлось начинать практически с чистого листа.

Марк Фрост: Позже в своих мемуарах он обвинил меня в плохом обращении с ним. Я рассердился так, как не сердился никогда в своей профессиональной жизни, когда читал бред этого клоуна про то, как его притесняли. При том, что он получал незаслуженные деньги за работу, к которой относился наплевательски, и кололся у нас в ванной.