Глава двадцать первая

После визита отца и осознания того, что именно он по собственной инициативе отправил единственную дочь в Ред-Рок, а также постоянных попыток Клейтон убедить меня в том, что я сумасшедшая, я, как никогда раньше, мечтала о тайной встрече сестер. Но я ума не могла приложить, как сделать так, чтобы ее организовать. Ви, которая всегда занималась в том числе и организационными вопросами, сидела в «одиночке».

Я все еще злилась на нее. И при этом испытывала чувство вины. Каждый проведенный ею день в качестве воспитанницы Второго уровня был для меня немым укором. Однако, несмотря на все смешанные чувства, мне ее очень не хватало, я по ней скучала. Мне очень хотелось ее увидеть.

Прошло два дня после неожиданного посещения отцом Ред-Рока. Я чувствовала себя настолько взвинченной и нервной, что была готова проникнуть к ней в карцер. Утром я пристроилась к веренице двигавшихся в столовую «трешек», и когда те повернули в сторону своего пункта назначения, я шмыгнула в другом направлении, в крыло, в котором и располагались комнаты-одиночки. Мне казалось, сердце билось так громко, что его стук был слышен в другом конце здания. Коридор стоял безлюдным, но мне мерещилось, словно за мной наблюдают со всех сторон.

В конце коридора болтали две «шестерки». Я предположила, что стоят они, скорее всего, у двери карцера, в котором сидит Ви. Я присела на корточки и стала выжидать удобного момента для броска. Но я так и не смогла сдвинуться с места. Меня остановило не то, что меня поймают, отчитают и накажут. Нет, не это. Мне было сложно видеть саму Ви. Я не очень понимала, какие у нас с ней теперь отношения. Кроме того, последнее время она пыталась вывести меня на темы, на которые я не хотела говорить. Странно, но в этом ее поведение очень сильно напоминало мне поведение Клейтон.

Я передумала прорываться к Ви и тихонько ретировалась в сторону столовой. К тому времени, когда я там появилась, большинство девушек уже поели и ушли. Я заметила за одним столом Кейси с Лорел. Биби важно шла к столику, за ней на расстоянии двух шагов семенила Хилари, неся два подноса – свой и Биби. Я чуть было не упала от смеха. Мне захотелось подойти к Биби и помириться с ней, но я вспомнила, как однажды она говорила, что мой отец не хочет меня видеть. Несмотря на то что папа недавно приезжал, слова Биби были практически пророческими, и мне не хотелось, чтобы она о них напоминала, поэтому я к ней не подошла. Я почувствовала себя необыкновенно одинокой. И тут я заметила Марту, которую уже давно не видела.

– Боже, как я рада тебя видеть! – воскликнула я.

Марта выглядела очень усталой. Ее лицо казалось бледным, под глазами залегли синяки.

– О, привет, Брит! – ответила она утомленным голосом.

– Ты идешь в школу? Мне надо с тобой поговорить.

Марта сокрушенно покачала головой.

– Нет, не иду. Сегодня меня отправляют на очередной марш-бросок, – ответила Марта, и было видно, что она готова расплакаться.

– У тебя есть хотя бы пять минут? Мне очень нужно поговорить.

– Увы, – с грустью пробубнила она, – я проспала, и меня уже ждут. Вернусь завтра к обеду. И тебя обязательно найду, – добавила она и убежала.

На следующий день я ждала Марту в столовой, но подруга не пришла. Я не видела ее и за ужином. Она не появилась и на следующий день во время завтрака. Я искала ее по всему зданию. Ее не было и во время работы на улице, когда мы перетаскивали шлакоблоки. Я проверила лазарет, а также узнала у воспитанниц других классов о ней, но Марту к ним не переводили. Казалось, подруга бесследно исчезла, будто ее и не было. Я спросила Биби, Кейси, Лорел о том, видели ли они Марту, и все ответили отрицательно. Тогда после занятия групповой терапией я решила поговорить с ее соседкой по комнате.

– Привет, Тиффани.

Та, злобно сощурившись, уставилась на меня. Я поняла, что Тиффани люто ненавидит меня и всех сестер. Интересно, догадывалась ли она о наших тайных встречах? Может быть, нам стоило в свое время пригласить ее к нам? Может быть, она чувствует, что мы обошли ее вниманием?

– Что тебе надо?

– Ты не видела Марту? Я с ней уже два дня не могу встретиться.

При упоминании знакомого имени в глазах Тиффани промелькнул страх, но потом она улыбнулась, как кошка, которая съела канарейку.

– Ну, что скажешь?

– Я не могу говорить на эту тему.

– То есть?

– Мне запретили распространяться на эту тему, вот и все.

– О чем именно тебе запретили говорить?

– Если я скажу, то нарушу запрет.

Меня так и подмывало врезать по ее самодовольному лицу. Но пришлось сдержаться, потому что Тиффани знала важную информацию.

– Ее отправили домой? У нее все в порядке? – спокойно спросила я.

– Нет, домой ее не отправили, и все у нее в порядке. Точно так же в порядке, как и у всех, кто хочет выполнять правила, заведенные в Ред-Роке.

– Что с ней? Где она? Я очень волнуюсь.

– Я в этом не сомневаюсь, – со злорадством процедила Тиффани. – Все вы из вашей компашки должны волноваться. Но я ничего конкретного не могу сказать.

Она развернулась и отчалила.

После разговора с Тиффани я по-настоящему запаниковала. Я чувствовала, с Мартой случилось что-то ужасное. И лишь вечером точно узнала, что с ней произошло. После ужина ко мне подошла девчонка по имени Пэм. Эта Пэм была ученицей Пятого уровня, и до этого я с ней ни разу не говорила.

– Мне запретили об этом сообщать, но я все равно это сделаю, – тихо произнесла Пэм, присев за мой столик.

Она рассказала о последнем марш-броске с ночевкой, в который ушла Марта. Несмотря на то что температура была около тридцати градусов по Цельсию, Шериф заставил группу идти быстрым шагом. Марта плелась в конце колоны и жаловалась на плохое самочувствие и головную боль. Шериф лишь вопил: «Не ной и пошевеливайся!» Когда Марта опять заговорила о том, что плохо себя чувствует, тот пригрозил понизить ее до Третьего уровня. В ту ночь в палатке Марта призналась: у нее раскалывается голова и в ногах колет. – Я видела, Марта говорит правду, – делилась Пэм, – и стала волноваться. Наутро состояние Марты не улучшилось. Казалось, у нее начинается бред. Я в панике побежала в палатку Шерифа и сообщила о том, что Марте плохо, но тот сказал, чтобы я «не лезла не в свои дела».

– Значит, утром ей не стало лучше?

– Только хуже. Она практически не прикоснулась к завтраку и шла еще медленнее, чем в прошлый день. Я решила быть с ней рядом и отстала от основной группы. Жара стояла несусветная. У Марты начался бред, она что-то бормотала и называла меня Анитой.

– Так зовут ее сестру.

– Тогда я не на шутку испугалась и побежала к Шерифу. Он с раздражением меня выслушал. Вместе с ним мы подошли к дереву, под которым лежала Марта. Шериф решил, что она спит, и начал на нее орать, приказывая оторвать толстую задницу от земли и двигаться дальше. Марта не шевелилась.

– Бог ты мой! И что дальше?

– Не знаю, что было дальше. Я думаю, она в больнице.

– В больнице?! – возникло ощущение, будто сейчас меня вырвет.

– Я знаю, что ее туда увезли. И то только после того, как все обступили Шерифа и подняли страшный хай. Шериф вызвал по рации «Скорую помощь». Я слышала, Марта в коме. Прости, что пришлось сообщить плохие новости.

На глаза навернулись слезы.

– Пожалуйста, не плачь, – умоляла Пэм. – Нам запретили про это говорить, и, если узнают, что я тебе все рассказала, у меня будет много проблем. Поэтому не плачь.

Я вытерла слезы и собралась с мыслями.

– Поверь, у меня нет никакого желания, чтобы у тебя были проблемы. Но по-любому все скоро узнают, что произошло с Мартой.

– Ошибаешься. Ты думаешь, администрация не выкрутится из этой ситуации? Еще как выкрутится! Они перевернут все с ног на голову и во всем обвинят Марту! Жертва сама виновата. Я думаю, эту фразу надо сделать девизом Ред– Рока.

В ту ночь я не спала. В два часа я незаметно вышла из комнаты и прокралась в спальню Биби.

– Вставай! – прошептала я, закрыв рукой ее рот.

– В чем дело? – спросила Биби после того, как мы вышли в коридор.

– Встречаемся на нашем месте. Ты иди за Кейси, а я пошла к Ви.

– Но она же в карцере!

– Плевать! Важно, что мы должны встретиться через десять минут.

Всего несколько дней назад я с опаской шла по коридорам к карцеру, в котором сидела Ви, но в ту ночь я твердым шагом, прислоняясь к стене и пригибаясь перед видеокамерами, проследовала до кабинета Клейтон, вынула из кадки с искусственным растением заветный ключ и дошла до двери карцера, в котором держали Ви. Как я и предполагала, охранников поблизости не оказалось. Я понимала, что очень рискую, и за то, что я делаю, меня легко могут понизить на три уровня, что продлит мой срок пребывания в Ред-Роке на несколько месяцев, но мне было совершенно наплевать. Отец не собирался забирать меня из этой тюрьмы, и, казалось, был готов оставить здесь хоть до скончания веков. Мной двигало желание помочь Марте.

Не знаю как, но Ви, кажется, ждала моего появления. Как только я подошла к стеклянному окошку в двери ее комнаты, она поднялась с кровати. Я открыла дверь, Ви не стала задавать никаких вопросов, и мы быстро двинулись к месту наших тайных встреч.

– Марта в коме и находится в больнице, – сообщила я всем присутствующим. Потом я рассказала им то, что поведала мне Пэм во время ужина. Я не стала упоминать о недавнем приезде моего отца. Почему-то эта информация показалась мне не такой важной.

– Теперь скажите, как Шериф объяснил состояние Марты?

– Солнечный удар, усталость, обезвоживание, – высказала предположение Ви.

– А вот, представьте, и нет! Он утверждает, будто она отказывалась есть и вот уже несколько недель морила себя голодом.

– Чушь собачья! – воскликнула Ви.

– И я про то же! Но Тиффани поддержала версию Шерифа. Она сказала, Марта давно прячет еду в носках. Теперь все будут думать, словно она сама во всем виновата, потому что не ела и довела себя до истощения. Вот это они завтра объявят перед завтраком.

– Ну, это просто запредельная наглость! – возмутилась Кейси. – Это они ее довели! Это неправильно.

Это было больше чем неправильно. Это было подло. Я представляла себе бедную Марту и то, как ей постепенно становилось все хуже и хуже. Я представляла себе, как никто не хотел ее слушать и верить. А почему никто не желал ее слушать? Потому что раньше она была худой, а потом неожиданно решила стать толстой. Да что там говорить про каждую из нас? Кейси слишком нравились девочки. Биби слишком нравились мальчики. Ви слишком часто думала о смерти. А я? За что меня сюда засунули? За то, что я слишком сильно похожа на собственную мать и это пугает моего собственного отца?

Произошедшее с Мартой, стало для меня последней каплей. Давайте ответим на вопрос – у кого на самом деле проблемы: у Марты или у ее родителей, которые хотят, чтобы их дочь была худой? У Кейси или у ее родителей-гомофобов? У Ви или у ее родителей, у которых нет времени или желания заниматься дочерью? У меня или у моего отца, у которого черт-те что творится в голове? Я возненавидела Ред-Рок с первой секунды, но не знала, как бороться и как противостоять взрослым. Я полагалась на помощь Ви в том, чтобы обманывать администрацию, Биби – в том, чтобы обхитрить Клейтон, а Джеда – в том, чтобы найти хоть что-то приятное. Но внутри меня, словно лава в вулкане, зрел протест. Это была не злость, а твердая решимость. Мне надоело, что мной управляют совершенно бессердечные взрослые, которые не заботятся о моем благе. Эти люди прятались в коконе выдумок и ложных представлений. Это у них были проблемы, а не у меня. Они были против нас, они о нас не заботились. Мы должны были сами заниматься своими делами и сделать так, чтобы нам стало хорошо.

Чтобы взять ответственность за свою собственную жизнь и поступки, я должна была измениться. Несмотря на то что я носила панковскую прическу, татуировки и любила играть на гитаре, я была самой обычной девочкой. Я не была плохой. Я слушалась родителей, когда их было двое, и продолжала слушаться отца после того, как исчезла мать. Я хорошо относилась к Билли. Я не принимала наркотики, не пила, не воровала и не делала никому ничего плохого. Я была честной, могла любить окружающих и хотела, чтобы меня любили. Я не была бунтарем, хотя администрация Ред-Рока считает совсем иначе. И я поняла, что, если хочу жить нормальной жизнью, то должна стать самой собой.

– Все это так ужасно и так невыносимо… – сказала Биби.

– Ненавижу их, – согласилась Ви. – Что же это происходит? Они должны нам помогать, но не делают этого. Они только вредят нам и называют это «терапией».

– Все это понятно, – согласилась Кейси, – и нет смысла все это в очередной раз констатировать. Вопрос в том, что мы можем сделать? Организовать побег?

– Достаточно, – произнесла я.

– Послушайте, – извиняющимся тоном заметила Кейси, – я просто участвую в мозговом штурме, мыслю вслух и предлагаю разные идеи.

– Я не о тебе. Достаточно. Хватит этой «терапии», от которой один вред и никакой пользы. Хватит ждать, что Шериф и Клейтон нас «излечат». Хватит рассчитывать на помощь родителей, которые не хотят видеть очевидное и игнорируют нас, у которых достаточно своих собственных проблем. Давайте изменим правила игры. Теперь мы решаем, что делать и как. Их игра закончилась, начинается наша партия.

– Ооо, мне нравится то, что ты говоришь! – воскликнула Биби и посмотрела на меня с одобрением. – Расскажи, какой у тебя план.

– Действительно какой, что именно ты предлагаешь делать? – спросила Ви.

– План у меня очень простой – закрыть это место раз и навсегда. Поэтому мы должны сделать все необходимое для того, чтобы это осуществить. И официально провернуть.