Истребитель оторвался от экрана на звук шагов. Вошедший Орк сиял от радости и, казалось, успел где-то замахнуть изрядную дозу алкоголя.

– Никитос, все пучком! Дело Юрия закрываем, там нет козней КГБ и подставы летного руководства… Никит, ты чего?

Бледный, смахивающий на зомби, сутулый Страж посмотрел на друга как на чужака:

– Какого Юрия?

– Гагарина. Ты что, заснул тут? Или… С сыном что-то? Опять следил за ним? Говори! Что с Трешем?!

Орк подскочил и начал трясти Истребителя. Тот вернулся из забытья, более пристально посмотрел на товарища.

– Наша установка цела. Она нашлась на той базе Минобороны, которую вычислили агенты «Всевластия».

– Какая, на хрен, установка? Уф, напугал, блин. Я-то уж грешным делом подумал, что-то с Трешем…

– Он там же.

– Кто? Где? Да говори яснее, черт возьми!

– Изделие XL законсервировано на базе Минобороны, ровно между Восточным фортом и схроном Колчака… то есть Армадой. Та пушка, которая выстрелила нами в Зону на десяток лет вперед! Орк, бляха муха, она в бункере сейчас и, вероятно, цела. А что еще хуже, на этой же базе сидит Фараон, растудыть его в одно место, и Хард вот-вот возьмет приступом бункер. А Треш до сих пор еще со Златкой по лесу шарятся вблизи этой чертовой базы! Видите ли, освобождением пленных наемников, военсталов и вояк занимаются вместо скорейшего достижения цели… Так и знал, что в конце всего случится что-то поганое!

– Ни фига себе расклад! – Орк присел рядом с другом, разминая лоб. – Это что же получается? Если всякие Харды и Фараоны захватят установку, то смогут обойти Армаду?! Перенестись в прошлое, например, а еще хуже, в будущее. Да там столько могут наворотить делов, что-о…

– Вот именно, Орк. Хреновая ситуация! Поди, Армаду нужно предупредить и нам туда дунуть. Счет уже не на часы, скоро на минуты пойдет. И вообще, пора всех собирать: и Стражей, и Избранных. Срочняком!

– Никит, а может, Армада знает все и без нас, сопливых? А не она ли придумала все это, якобы схрон отыскать на Восточке, а сама подпихнула Избранных к базе?!

– И что? Даже если и так, то Армада испытает Треша как будущего Стража, типа, пусть он помучается, вызволяя пленных, находя новых друзей и рискуя жизнью. Так ведь там сейчас и Хард, и Фараон. А еще куча Псов. Или ты думаешь, что Даниле вечно везти будет и они со Златой вдвоем уложат полсотни злющих врагов, стремящихся во что бы то ни стало дорваться до лакомого куска?

– Ну… нет… он для того и шел весь путь, чтобы обрести настоящих друзей, которые помогут в трудную минуту. Разве не так? – промямлил Орк, нервно растирая бритую голову.

– Может быть, ты и прав. Но пока только он помогает всем, а ему… Ему самому нужна помощь, и он еще не знает об этом. Я к Армаде. Если она не даст «добро» на операцию поддержки, то зашлем весточки Стражам. Кто там у нас поблизости к порталам? Ладно… Посиди тут, зайди в квадрат КА-17, они там. Я буду добиваться у Нее разрешения на выход. Иначе…

Что «иначе», Никита не договорил, скрывшись за углом каменной арки. Орк чертыхнулся, перекрестился и стал манипулировать сенсором экрана, выискивая нужный сектор обзора.

– Герр майор, а если этот «синий» поведет себя иначе и выдаст наши намерения? – рядом стоявший снайпер чуть оторвался от оптического прицела и косо взглянул на старшего.

– Не выдаст, – Скиф продолжал прижимать окуляры бинокля к глазам, следя за воротами опорного пункта. – У него на роже написано, что он хочет жить, а наш командир, идущий по пятам, сразу ликвидирует наемника при первой же попытке. Поэтому следи в оба за пулеметчиком на блокпосту.

– Слушаюсь.

Бес вел на поводке раненого Пса, иногда подгоняя его стволом автомата. В качестве пленного выбрали самого хилого аборигена, покусанного эберманами в недавней стычке, а наемнику сунули незаряженное оружие, при этом за их спинами невидимкой крался Хард, воспользовавшийся «медузой». План был прост: вояки, увидев своего союзника, недавно покинувшего базу, впустят его с «языком», якобы захваченным недалеко в лесу, а с ними попадет внутрь охраняемого периметра и полковник. Его экзоскелет, тяжелое вооружение и опыт позволят быстро ликвидировать часовых, расслабленных хилым связанным дикарем и знакомой рожей наемника, снайпер снимет пулеметчика, а через открытые ворота штурмовая группа махом завладеет территорией объекта.

– Вякнешь что-то не то или знак подашь, нашпигую свинцом, понял? – раздался грозный шепот позади Беса.

– Да.

Наемник с трудом проглотил слюну, вновь пихнул Пса ближе к оборонному комплексу и услышал зов часового:

– «Синий», ты чего? Заблудился?

– Это Бес, что, не узнаешь меня? – сдерживая дрожь в голосе, крикнул наемник. – Языка привел. В километре отсюда схватили. Курган велел доставить на базу.

– Странно. А почему тебя-то? Ты доверенным лицом у него стал?

– Сомневаюсь. Видать, самого безнадежного отправили, оставив лучших. Открывай, блин, за нами мутанты полкэмэ чесали, боюсь торчать тут.

– У меня приказ «никого не впускать». Ты не исключение!

– Вот же, блин, заноза! Тогда держи этого урода сам, а я побег обратно. Глядишь, успею застать их на привале за горячим обедом.

– Вот же бобер, на больное давит. Самим жрать охота, мочи нет. Язь, открывай врата. А ты, Бес, пулей внутрь, не успеешь, яйца прищемим, потом фальцетом петь будешь.

– Юмористы, блин…

Бес не хотел, чтобы вояки пали глупой смертью, в которой он окажется виноватым. Но и перечить стволу Харда наемник не мог. Все произошло так быстро, что сразу Бес ничего и не понял, войдя с Псом внутрь базы. Подошедший к нему солдат в хаки выпучил глаза и осел на землю с торчавшим между лопатками ножом. Тут же боец с позывным Язь, закрывающий ворота, пал от двух щелчков, а появившийся сверху охранник покатился по лестнице с дыркой во лбу. Невидимый от действия артефакта Хард цыкнул на Беса, чтобы он вел пленного дальше, а сам с бесшумным пистолетом крутился где-то рядом. Пулеметчика снял снайпер «карателей», а стрелка с оптикой, дежурившего внутри блокпоста, расстрелял полковник.

Бес выдернул из тела убитого вояки нож и только хотел спрятать его за пояс, как прилетевшая пуля выбила клинок из руки, а строгий голос зловеще пробасил:

– Иди прямо, умник! И не смей играть со мной.

Бес сплюнул, с прискорбием посмотрел на трупы солдат и понял, что если и останется живым, то сюда, да и вообще к воякам, ему путь заказан. Со Шрэком и Трешем валить в Падь, подальше от всех военных. Черная метка – это в Мире выживших проклятие навсегда!

Он зло пнул аборигена и повел его к скале с ангаром, через площадку базы, заставленную всевозможными грузами. Позади, громко топая, неслась к воротам толпа Псов и «карателей». Неприступная база оказалась взята за две минуты.

Рация пискнула два раза, вызывая абонента. Старший группы Псов оторвался от «дела», вынул из нагрудного кармана разгрузочного жилета, надетого поверх потного голого тела, «Моторолу»:

– Фига на связи.

– Это Хард. Как обстановка?

– У нас все пучком, заказчик. Вояки повязаны, в овраге корчатся, ждут приговора. Когда уже можно будет снять с них шкуры?

– Подождут твои шкуры. Почему мои бойцы не отвечают?

– Не знаю, чего они командиру своему не отвечают. Вон они, хавают. Консервы приговаривают за обе щеки. Как там у вас? Наемник не киданул?

– Нет, взяли базу. Идем внутрь. Будь на связи и толкни там моих, вернусь, головы откручу за молчание. Конец связи.

– Конец… – Абориген ехидно заулыбался, убрал рацию, снова занялся «делом» – острием тесака изучать все закоулки лица и тела спецназовца, связанного по рукам и ногам. – Ну, что вояка, обожди еще немного, я начну с ушей, потом язык отрежу, затем глазик выковыривать стану. Фули ты так зыркаешь на меня?! Знаю, порвал бы на хлястики, но хрен тебе! Сегодня мы рулим. Наше время настало. Этот полковник, черт бы его побрал, платит нам нехило, чтобы мы вас, сучьих выродков, уничтожали быстрее и легче. Мне до фени, какие он там цели преследует, мне главное – барыш!

– Тебе, говнюк задрипанный, недолго кусты местные обсирать! Наши скоро подтянутся, первая же вертушка перелопатит всю округу, потом хрен ваши косточки даже свинорыл вшивый найдет, – Крым сплюнул, попав на ногу Псу.

– Ах ты-ы, сука армейская! Ну, щас ты у меня сам приманкой для псевдопсов станешь. Они на человеческую кровь и мочу хорошо сбегаются.

Дикарь сильнее прижал лезвие, кровь из разреза на щеке бойца потекла к шее, Крым заскрежетал зубами, дернулся. Абориген по кличке Фига обошел пленного, крикнул на остальных, чтобы смотрели, а сам стал расстегивать штаны, чтобы справить малую нужду на бойца. Не успел он расстегнуть ширинку, как прямо в нее угодила пуля. Выстрела никто не услышал, потому что «Вал» был штукой бесшумной, но движение боковым зрением один из Псов все же заметил и повернулся. Из кустов ему в грудь впилось острие копья и свалило наземь. Яростный вопль Фиги отвлек всех охранников на себя – дикарь упал и задергался в конвульсиях. Крым тотчас завалился на бок рядом с ним, извернулся и сцепленными руками ударил в кадык, затем стал корчиться, пытаясь схватить тесак, чтобы перерезать путы на ногах.

Между вскочившими «карателями» в дерн впилась ВОГ, взрыв отбросил обоих в стороны, от осколка схватился за живот один из близко находящихся аборигенов. Бесшумные хлопки трех стволов поддержали короткие очереди автомата Стелса, прильнувшего к стволу сосны. Пленные по приказу Кургана залегли вместе с командиром, чтобы не схлопотать случайную пулю и не мешать перестрелке. Через минуту десяток Псов отошел в мир иной, а из «зеленки» появились военсталы и Треш со Златой.

Север вкратце доложил Кургану о неожиданной помощи, представил ему знаменитого следопыта, затем все взялись за работу: собирать трофеи, лечить раненых. Армейцы и наемник благодарили Треша за спасение, проклинали Харда, вслух размышляли о дальнейших действиях. Раны Кургана обработала Злата, к наиболее тяжкой привязала «филейку», другую залепила биоскотчем. Погибших бойцов собрали в одну ямку, накрыли еловыми лапами, сверху водрузили шлем одного из них. Курган сказал короткую речь, затем выжившие обсудили план.

Все сошлись на одном – срочно выдвигаться к базе и не дать Харду захватить бесценную установку. Связь с Восточным фортом отсутствовала, скорее, не брала лишь отсюда, из низины, но с базы наверняка можно было переговорить с «Альфой» и вызвать подмогу. Треш намекнул, что есть вариант обмануть врага, посмотрел на пленного Джимми:

– Я тебе что говорил, Димон? Поможешь нам – отпустим. Сейчас хватаешь весь трофей этих двух «карателей» и рикшей чешешь с нами до базы. Там понадобятся твои актерские способности. В кружке самодеятельности в школе выступал?

– А что это?

– Ясно. Твоя молодость прошла уже без этих творческих занятий. Ладно, там подскажу. Так, Кургана понесут…

– Извини, ты сталкер бывалый, – перебил Треша капитан-спецназовец, – может быть, там, в Пади своей, ты действительно авторитетен, но я еще живой, и командовать здесь буду я. Не обессудь. Это дело военное.

– Лады, без проблем. Рули, офицер, – Треш развел руками, – я на подхвате побуду.

– И идти я сам смогу, – добавил Курган, потирая раненую ногу, – мне няньки не нужны.

– Три кэмэ в час?! Поздновато придем к базе. Там не только Хард с Фараоном, все Псы телепортируются в другое время.

– Треш верно говорит, – отозвался Север, – отпивая из фляжки. – Харэ лясы точить, нужно срочно выдвигаться.

– Оружие «карателей» раздайте моим бойцам, – распорядился Курган, – наше забрал Хард. Ладно, хоть снарягу оставил и рюкзаки! Треш, поделишься стволом на энное время?

– Ясен перец! Держи, – сталкер протянул капитану свою «Гюрзу», недавно использованную Жбаном, – пара магазинов есть. АК-21 отдам Шрэку, чтоб рот радовался у наемника от такого ствола. Да, наемник?

– За мной не заржавеет, – расплылся от удовольствия «синий».

– Злат, ты с оптикой вперед. Гляди в оба, Хард мог ближе к базе сигналки выставить. Ну, не мне тебя учить, – Треш подмигнул девушке.

– Там и наших растяжек и мин полно, – сообщил один из бойцов базы, вооружаясь ножами, копьями и дробовиком из трофеев Псов.

– Ты, солдатик, из лука-то стрелять умеешь? – Треш улыбнулся, глядя, как боец пробует тетиву и кончик стрелы.

– Нас в спецназе всему учили, даже монеты использовать в рукопашной.

– О-о, похвально, сгодишься! – сталкер закинул «Вал» за спину, жестом показал Злате исчезнуть, что она и сделала, растворившись в кустах.

– Все, рысью, братцы. Никто кроме нас! – промолвил Курган, опираясь на плечо Крыма. – Буду отставать, сбор у восточной стены объекта.

– Есть.

– Поняли.

Бойцы покинули овраг, но на прощание Курган обернулся и прошептал, глядя на кучу еловых веток:

– Простите, парни. И спасибо за все! Мы вернемся за вами.

Взять бункер с наскоку не получилось. Хард нервничал, материл Псов, ругал своих бойцов. Одна из пуль, выпущенная защитниками подземного комплекса, повредила ореол «медузы», и полковник теперь не мог пользоваться невидимостью, которую давал ему артефакт, чтобы проникнуть на ту сторону через длинный прямой коридор, простреливаемый спецназом.

– Давай РПГ! – приказал он.

– Командир, у нас всего один гранатомет, и тот из трофеев, захваченных на блокпосту, – пробурчал «каратель».

– Я сказал, РПГ вперед! – зло бросил полковник, укрываясь от бетонной крошки, отлетавшей от стены под градом пуль. – Через полчаса уже поздно будет. Скиф?

Наушник ответил голосом заместителя:

– На связи.

– Что там тюремный комплекс? Нашли Фараона или ученого? Следы Треша есть?

– Нет. Пока никого. Пробиваемся наверх, завалили только одного армейца из охраны бункера. У них тут защита конкретная. Да еще автоматическая турель на третьем этаже не дает высунуться.

– Шайзе… Из подствольника по ней пробовали?

– Да, но прицелиться не дает, тварь. Потерял одного своего и трех Псов.

– Ты этих дикарей не считай. Мне на них плевать. Быстро вали турель и бери верхние этажи. Я скоро буду. Зачищаем катакомбы на первом. Слышишь?

– Так точно.

– Турель, скорее всего, прикрывает важный объект. Смотри, не повреди там установку. Понял меня?

– Слушаюсь.

На фоне шипящего эфира раздались треск автоматных выстрелов, крики и стоны.

– Черт побери, какого ты возишься? Огонь на поражение! Сейчас же! – заорал Хард на бойца с гранатометом на плече и подтолкнул его к углу коридора.

«Каратель» выстрелил из РПГ, но в ту же секунду схлопотал ВОГ в грудь. Куски черных лат и тела, фонтан крови, осколки и дымовые полосы обдали бетонный карман, повалили всех, кто там находился. Экзоскелет полковника выдержал взрыв, отбросив хозяина в угол, а вот двум дикарям пришлось туго. Их вопли огласили этаж.

– За мной! – приказал Хард и, коротко выглянув, оценил разруху на той стороне коридора. Стреляя на ходу и шипя пневмоприводами модуля, поскакал вперед. За ним бросились трое бойцов в черных комбезах. Они знали – их командир никогда не прятался за спинами подчиненных, часто находясь в первых рядах атакующих. И уважали его за это.

Фараон, заслышав звуки боя, напрягся, встал в стойку напуганного гуффона.

– Жбан, ты слышишь? Кажись, на базе мочилово. Кто мог напасть на нее?

– Да мало ли… Псы могли. Не «альфовцы» же.

– Может, гон мутантов начался?

– Бой уже внутри бункера. Какие мутанты? Им к стенам-то не дадут подойти, а тут уже в катакомбах рубилово! Странно.

– Надеюсь, не Треш за мной прибыл… А, Жбан?

– Чо, зассал?

– Иди ты на хрен. Мне с ним встречаться в таком вот положении совсем не катит. В другой бы раз, с волынами и в лесочке – это да.

– Ню-ню… Вряд ли это сталкер. Он с вояками ссориться из-за тебя не будет.

– Жбан, чего делать-то будем? Сидеть и ждать, когда дверь вскроют и гранату закинут?

– Ага. Или у тебя есть другой вариант?..

– Вот же, блин, попадалово… – Бандит заметался по камере, нервно грызя ногти.

За стенами каземата колотили, будто молотом. Автоматные очереди не умолкали. Минут пять продолжалась какофония, потом оглушительно громыхнуло и все затихло. Фараон затаил дыхание, гипнотизируя дверь камеры, Жбан сидел на полу, на матрасе, снятом с топчана, и изучал кончики своих сапог.

Вдруг после бряцания засовов дверь, за которой ютились два пленника, со скрипом распахнулась. В проеме стоял боец в черных доспехах, с громоздкой штурмовой винтовкой. Главарь «Шерхана» сначала отпрянул назад, но тотчас замер, узнав вошедшего.

– Скиф?! Ну, бляха муха… Это ваши, что ли, кипишь устроили?

– Фараон, черт бы тебя побрал, сволочь этакая! Ты нам зачем втюхал сейф с дерьмом?! Конец тебе, гнида! Хард не простит таких шуток и подстав, если не выслужишься. Я-то тебя, допустим, не трону, а вот перед его судом предстанешь как миленький. Понял, дятел египетский?! Кто это с тобой?

– Жбан, рейдер с юга. Ровный пацан, свой типа. Вы чо, в натуре базу взяли, «каратели»? – бандит с трудом проглотил ком в горле, представляя себе ярость полковника, подошел ближе к бойцу, за спиной которого появился и исчез еще один «черный».

– Берем пока, немного осталось. Давай, Фараон, на выход! И ты тоже, – Скиф стволом показал на Жбана. – Возьмете по пути стволы у трупов и поможете нам. За то, что освободили вас. Шнель-шнель, швайне!

Пленники вслед за «карателем» выбежали из камеры в коридор и понеслись к лестничному пролету. На бетонных, побитых пулями и взрывом ступеньках лежал мертвый спецназовец, охранявший тюремный этаж. Фараон запнулся о тело, чертыхнулся, присел и начал снимать с него оружие и разгрузку, бросил Жбану табельный пистолет военного, взяв себе АК.

– Держи, кореш, малость постреляем, поможем «черным» одолеть армейцев.

Но когда Скиф исчез за углом коридора, убежав на звуки стрельбы, бандит зашептал сокамернику:

– Хрена с два я буду махать волыной перед матерым спецназом! Нехай «каратели» с ними бьются. Мне бы ученого найти с приборчиком его золотым. В долю пойдешь, Жбан? Ты со мной, брателло?

– Ясен перец, с тобой. Погнали! – Жбан воодушевился такой идеей и побежал вслед за бандитом.

ПМ Егорова против автомата бандита – как бусинки против града: расстреляв обойму и не успев перезарядиться, военный инженер попытался спрятаться, но пули достали его. Фараон намерился добить раненого, но Жбан преградил путь и отвел ствол бандита.

– Обожди кончать вояку. Я обшманаю его, ты чеши дальше, я догоню. Он нам заложником может сгодиться. Все, время – деньги! Дуй.

– Ха, жалко его стало? Смотри, кореш, они брыкаться даже мертвыми умеют. Догоняй.

Бандит припустил по коридору. Жбан присел возле Егорова и надавил ладонью на клокочущую кровью рану под ключицей военного, отчего тот застонал и закатил глаза.

– Вот так посильнее зажми дырку, парень, и ползи прочь, людям Харда не попадайся. Я не с ними, я с Трешем шел, мне отсюда валить нужно. Так что, служивый, держись один, лучше заляг где-нибудь. Эти отморозки всех мочат. Базу одолели, но, надеюсь, ваши отобьют обратно.

– Погоди, мужик… Там ученый с секретной установкой… – зашипел от боли Егоров, сменив руку Жбана на ране своей ладонью. – …Их нельзя отдавать в руки врага. Никаким образом! Защитишь их – наш армейский респект тебе пожизненный. Этот козел найдет, поздно будет.

– Что за установка? Может, ее уничтожить лучше? – спросил Жбан, оттаскивая за шиворот раненого в темный угол, за будку сервера.

– Никак нет! Целой и невредимой оставить… Бли-ин, не думал, что так сразу выйду из строя! Ч-черт. Чеши, спасай «научника».

– Лады. Живи тут, не смей помирать, солдатик!

Егоров кивнул, стал проверять магазин пистолета, морщась от боли. Жбан побежал вдогонку за Фараоном.

Тот уже водил стволом автомата перед лицом напуганного до смерти Сохошко, пару раз стукнул доцента под дых прикладом. Из матерной речи бандита вбежавшему Жбану стало ясно, что главарь «Шерхана» выпытывает коды активации установки. Сама пушка возвышалась посередине зала, гудя силовыми блоками. Видимо, стартер, или как там называется система предзапуска изделия, уже находился во включенном состоянии.

– А, это ты! Чо там снаружи? «Карателей» нема? Вояк? – бросил Фараон через плечо, продолжая мурыжить белого от страха ученого.

– Нету никого. Но могут появиться. – Жбан, мимолетом оглянувшись, подняв пистолет. – Отпусти «научника».

– Чо-о?!

– Отпусти его, сейчас же!

– Ты с дуба рухнул, кореш?! – бандит выпучил глаза, попытался прикрыться телом Сохошко, но выстрел опрокинул его на пол.

Своды помещения огласили отборная ругань и стоны, Жбан подобрал автомат, оттолкнул ученого в сторону и снова направил пистолет на бандита.

– Я тебе не кореш и никогда им не был! Я Владимир Шарпатов, бывший рейдер и бывший идиот. Теперь я сталкер и человек Треша!

– Чего-о?! Ах, ты, сука-а…

Выстрел охладил пыл дернувшегося отморозка, теперь кроме пробитого плеча оказалась прострелена и нога. Вопли Фараона резанули слух, Жбан пнул сапогом по ребрам бандита.

– Пасть свою закрой, тварь! А ты, – Жбан кивнул ученому, – быстро заблокируй двери! Для уверенности еще и подопри их чем-нибудь тяжелым. Вон, столы лабораторные да шкафы есть. Щас тут уродов столько набежит, что капут наступит и нам, и твоей установке.

– С-с-спасибо… Мне нужно ее срочно выключить, она в предпусковом режиме, – залепетал Сохошко, трясясь.

– Потом выключишь, враг за стенами! Бегом давай! – заорал Жбан, прислушиваясь к топоту за дверью. Он толкнул ученого вперед, закинул автомат Фараона на плечо, схватился за угол металлического шкафа. – Двигаем!

Лабораторная мебель дико заскрипела по полу, с трудом смещаясь с места. Инженер упирался всем телом, Жбан тянул на себя. Когда за дверью раздались голоса, бывший рейдер собрал все силы, замычал и повалил громадный шкаф на бок, тем самым не пододвинув, а уронив его перед входом. Но и этого было достаточно, чтобы дверь уже не смогла сразу открыться.

– Давай следующий, живее!

Они подтащили второй шкаф, потом стол, стулья, аккумуляторы и запасные силовые блоки, стоящие в сторонке от изделия. За дверью сначала орали и долбились, потом начали стрелять. Пули с трудом пробивали стальную обшивку, но застревали в баррикаде. Стоило бояться лишь взрыва, но вряд ли противник мог решиться повредить таким образом вход, ведь ему нужна была целой и невредимой сама установка.

Жбан сунул автомат между створками железной мебели и пару раз выстрелил, дав понять, что они здесь тоже не лыком шиты.

– Откройте, и вам ничего не будет! – раздался голос Скифа.

– Ага, щаз-з! Только самовар поставим и тортик порежем, – съязвил бывший рейдер и услышал вопль ученого.

Фараона на окровавленном пятачке, где тот валялся, не оказалось, зато в дальнем углу, за стойкой приборов и панелью управления изделием, копошились двое. Жбан вскинул автомат и пошел прямо на них, мимо гудящей пушки, направленной под углом сорок пять градусов в пол, на металлический диск, похожий на канализационный люк.

– Вот хрень! – он разглядел белый халат профессора, запачканный кровью Фараона, и его самого, душившего сзади Сохошко. В кулаке ренегата торчал нож.

– Стоять! – заорал бандит. – Еще шаг, и я отрежу ему башку!

– Тебе что надо, Фараон? Жить хочешь? Так я тебя и не стал добивать, пожалев и оставив для Треша. Он так мечтает тебя увидеть! – Жбан медленно двигался к заложнику и его душителю. – Или ты преследуешь иные цели?

– Стой, сказал! Сука! Я понадеялся на тебя, сволота, а ты предал, кинул, скрысятничал! Убью-ю! Стоя-а-ать!

– Я никого не предавал, тебе ничего не обещал, в верности не клялся. Я сам по себе! Бывший водитель грузовика, бывший рейдер, бывший отец… Теперь я знаю, кем стану и что буду делать! Теперь я понял смысл жизни, сахар и соль ее. Фараон, ты проиграл, твои союзники тоже! Скоро они ворвутся сюда и положат всех. А может статься, и не всех. Но придут другие, вояки и сталкеры, махом разберутся с Хардом и…

Громкие удары в дверь отвлекли всех троих. Жбан повернулся на сто восемьдесят и дал короткую очередь в верхнюю часть двери. Стук и голоса на время затихли.

– Отпусти «научника», и я сохраню тебе жизнь!

– С какого перепугу? Ты, гнида, опять схитришь. Не-е, только я знаю, что делать сейчас. Только я! – прохрипел Фараон и зло прошептал в ухо Сохошко: – Сейчас же запускай установку и забрось меня в прошлое… нет… в будущее. Блин-н. Лучше в прошлое, я там…

– Ты уж определись, девочка, где свиданку назначать! – ухмыльнулся Жбан, выцеливая плечо левой руки бандита, которой тот душил профессора. – Давай я тебя отправлю на три буквы. Там, говорят, больно, но все же жить можно! Гы-ы…

Фараон начал материть Жбана, дергая ученого из стороны в сторону, в дверь снова стали долбить и стрелять. Выбрав момент, Жбан чуть опустил ствол и нажал на спусковой крючок. Из трех пуль одна попала в ногу бандита ниже колена, он согнулся пополам, чиркнув ножом по щеке Сохошко, но захват ослабил. Жбан резво подскочил и оттолкнул полуобморочного «научника», но получил от Фараона колотую рану поясницы и шмякнулся на пол от подсечки. Автомат при падении выпал из рук Жбана и отъехал к стене.

Завязалась борьба. Нож и пистолет разлетелись по сторонам, когда противники, яростно сцепившись, применяли друг к другу удушающие и болевые приемы. Более здоровый и хитрый Фараон давил неприятеля телом и пытался кусать его, хватать за пах и тыкать своей башкой в лицо бывшего рейдера. Но три раны бандита сказались на его силах и выносливости не лучшим образом. Острая боль в спине Жбана тоже мутила сознание и заставляла действовать грубее и быстрее.

Два тела ерзали по полу, кряхтели, ругались, наносили удары, но пока без проблеска на победу. Сохошко приходил в себя, нервно протирал заляпанные бандитской кровью очки, морщился от выстрелов за дверной баррикадой. Ученый, находясь в полупрострации, не догадался подобрать с пола оружие или вырубить установку.

В смертельном поединке верх одержал… Фараон. Избив противника и сам потеряв большое количество крови, он отполз к ногам Константина, подобрал пистолет и выстрелил в живот лежащему на боку Жбану. Тот дернулся и… затих. Бандит без сил ткнулся мордой в пол, задыхаясь и хрипя, потом застонал, как рогач от запора, снизу вверх уставился на дрожавшего Сохошко.

– Быстра-а-а! За пульт… сволочь… Убью-у…

Ученый скривился от ужасных слов, перекошенной от злобы, разбитой в кровь физиономии бандита, наставленного пистолета, закивал и бросился к стенду пускового блока. Фараон не мог уже подняться на перебитые ноги, мало что соображая, он пополз к блестящему металлическому кругу, догадываясь о его назначении. Не выпуская из руки пистолет, бандит скинул тяжеленную разгрузку, выплюнул сгусток крови и две золотые коронки. Два раза выстрелил в приоткрытую дверь, загороженную железной мебелью, отпугнув на минуту настырного Скифа, достиг пятачка пола с диском.

– Врубай, курва-а, живо-о! Или мозги вышибу-у… – Фараон направил оружие на ученого, который трясущимися руками перебирал рубильники и кнопки пульта.

– К-ку-д-да в-вас-с? – проблеял Сохошко, зажмурив глаза от страха.

– Назад… прошлое… год.

Вдруг Жбан зашевелился, застонал, перевернулся и попытался подняться с пола. Фараон смахнул разбитой кистью руки кровь с глаз, выстрелил в противника, промазал, снова нажал на спусковой крючок. Пистолет промолчал.

– Жми-и… тварь очкаста-ая-а! – заорал бандит так, что Сохошко вздрогнул в пятисотый раз за сегодня и врубил кнопку «Пуск».

Помещение озарилось ярчайшим светом, ослепив всех, кто в нем находился, раздался нарастающий гул, словно самолет взлетал прямо за спинами, громко хлопнуло и во все металлические детали зала ударили кривые тоненькие молнии. Вскрикнувший от боли Скиф шарахнулся назад, повалив двух бойцов, железные шкафы и столы баррикады заискрили током, ученый и уже вставший на ноги Жбан упали, вибрация пушки прекратилась, изделие перестало гудеть, и все стихло. Только сильно запахло озоном.

– Не успели! Зараза… Все же не успели-и! – Жбан ударил кулаком в стенку пульта. – Ушел, гад! Куда ты его… Куда заслал?

– Я… я-а… не… не знаю… – заблеял Сохошко, глядя на пустое место, где пять секунд назад лежал Фараон.

– Смерть вам! Сме-ерть! – крик от двери заставил ученого спрятаться за стойку блока, а Жбана пойти на то, чего он никогда бы не совершил ранее, в трезвом уме и здоровом состоянии.

Пуля бандита не ранила его в живот, а срикошетила от бляшки ремня, спасшей жизнь бывшему рейдеру. Он еще раз прислушался к звукам за стенами бункера в надежде, что подмога близка, что Треш или вояки спешат на выручку, но кроме выстрелов Скифа и ругани Харда, разбивающего баррикаду мощью экзоскелета, ничего не уловил. Почти одолевшие преграду «каратели» через минуту уже могли захватить и профессора, и изделие, а затем отправиться туда, где им совсем не следовало быть. Чтобы не дать врагам повернуть время вспять, испортить Армаду и стать властителями Мира выживших, простой русский мужик Володя Шарпатов вынул гранату из разгрузочного жилета, сброшенного Фараоном, приказал ученому забиться в угол, а сам дернул за кольцо.

Граната упала между силовыми блоками установки, а Жбан рванул за стойку управления и накрыл телом Константина. И в следующий момент раздался взрыв…

В бункере осталось лишь одно место, где еще сопротивлялись штурмовикам Харда и Псам. Столовая. Когда враг атаковал базу, здесь как раз обедали находящийся на лечении Миасс и вертолетчик Селезнев. Спецназовец недоуменно переглянулся с пилотом, переставшим шумно прихлебывать горячий рассольник, обернулся, жестом головы спросил повара-контрактника. Но тот тоже пожал плечами, продолжая разливать суп по тарелкам. Скоро должна была прийти на обед смена с поста охраны, а помощников у кухонного бойца не было – все приходилось делать самому.

Гул, похожий на разрывы гранат, и треск, смахивающий на автоматные очереди, снова заставили всех троих замереть и прислушаться.

– Поди, сигнал тревоги? – предположил майор Селезнев.

– Да уж скорее палят из оружия тяжелого. – Миасс встал, сморщился от боли в ранах. – Точняк, бой идет. Братва, наших атакуют!

И в этот миг зазвучала сирена, отчего пилот опрокинул тарелку с недоеденным супом на колени, а повар загремел кастрюлями.

– Где у вас арсенал? – крикнул Миасс, шоркая к стойке раздачи пищи.

– Э-э… главный на первом этаже, запасной малый на третьем. У меня есть оружие личное, сейчас в шкафу возьму, – солдат бросился внутрь кухни.

– У меня пусто, все забрал лейтенант. Типа, зачем больному в медчасти оружие… Вот же, блин! – сообщил спецназовец, глазами выискивая подходящий нож среди десятка хлеборезов.

– Аналогично, только табельное с собой с одним магазином, – сказал подошедший пилот, промакивая полотенцем мокрые от рассольника брюки.

– Попадалово! Вон переговорное устройство у входа, узнаем, что там.

Они подскочили к бетонной колонне, нажали кнопку вызова на красном щитке. Молчание. Еще надавили. Динамик взорвался частыми хлопками и криками, из которых стало ясно, что на пропускном пункте бункера идет схватка.

– Всем красный уровень. Нас атакуют. Конец…

Мурыжить переговорное устройство больше не пытались, и так стало понятно, что лучше сваливать отсюда и готовиться к обороне. Подскочивший повар с автоматом и уже без колпака и передника глупо заморгал глазами:

– Что там?

– Красный уровень. У вас это аврал? – Миасс, перебирая в руке два столовых ножа, вопросительно поглядел на контрактника.

– Нападение на базу. Готовность один. Полная мобилизация сил к отражению штурма. Сбор у главного арсенала.

– Там жопа сейчас! Первый этаж атакован, идет бой, где запасной пункт сбора?

– Эваку…

– Я про вооружение, парень! Соберись, мы еще живы и далеко от смерти. Где малый арсенал? Веди!

Они втроем выбежали из столовой и понеслись по коридорам, поднялись этажом выше, обогнули научно-исследовательский блок и очутились у стальной массивной двери с внутренними замками.

– И? Чего теперь?

– Ждать либо офицера, либо прапорщика, старшину…

– Автомат дашь свой?

– Не-е, а я чем, поварешкой буду махать?

– Вот засада-а! – Миасс прислушался, вздрогнул от недалекого взрыва, резко повернулся к товарищам. – Значит, так. Майор, прости, но я возьму на себя управление обороной! У меня опыта локальных боев больше твоего в сто раз. Лады? Сейчас ты сдвигай к входу в столовку прилавки, опрокидывай столы, стулья, короче, весь хлам и мебель в баррикаду. Мы с поваром дождемся наших, вооружимся и галопом к тебе, займем оборону и будем держать проход в зону отдыха гарнизона. Если враг раньше подоспеет, завалим одного-двух, трофеи нужны.

– Справишься?

– Должен, иначе грош мне цена!

– Кто напал, интересно?

– А есть разница? Все, работаем!

Пилот убежал, а Миасс уложил повара за углом коридора.

– Как появится враг, ты это поймешь сразу, вали его короткой. Бей наверняка и только в ноги.

– Почему?

– По кочану! В голову не попадешь от волнения, а грудак можешь не пробить, если броники на них. Валишь с ног и ждешь следующего. Только меня не зацепи, я рядом там буду, за тем углом. Свалишь первого, я ухвачу его, вытяну. Ждешь следующего. Понял? Все. Удачи, паря, и ничего не бойся.

– Есть.

– Ты из группы Лешего? Не видел тебя раньше.

– Я из роты Изосимова. Не знаю никакого Лешего.

– Ясно. Выкарабкаемся, похлопочу за тебя перед начальством, взять к нам, в спецназ. Хочешь?

Солдат расплылся в вожделенной улыбке и закивал.

– Все, а теперь соберись, брат, нужно победить их!

Миасс заковылял к углу у лестницы, затаился там, взяв в каждую руку по ножу. Ждать пришлось недолго.

Первым на площадку выскочил Пес: разукрашенное полуголое тело, сальные длинные волосы, стянутые на затылке, кольцо в носу, топорик в одной руке и стальной щиток в другой. Кеды на волосатых загорелых ногах, шорты, хвост лисоеда на боку.

Автоматная очередь скосила дикаря, завалив его прямо на следующего соплеменника. Оценивший скудные трофеи Миасс сморщился и сплюнул. Вновь появился Пес с копьем в руке и рюкзаком за спиной. Рваная майка, потертые джинсы, бандана, наколки на плечах, тесак за поясом. Повар срезал и этого. Миасс зацепил труп и придвинул к себе, сноровисто обирая его. Вдруг с лестницы раздались выстрелы, по снопу огня и дыма спецназовец понял, что палят в сторону контрактника. Он шагнул вперед, схватил горячий ствол автомата и резко рванул на себя. Вместе с оружием выловил и стрелка – бойца в черной снаряге и с забралом на лице. Удивляться было некогда – профессиональные навыки рукопашной пошли в ход сразу: Миасс ударил топориком в промежуток между шлемом и плечом, еще и еще, затем по ноге ниже колена, будто подрубал сосенку. Отводя от себя по-прежнему стреляющий ствол, краем глаза заметил за спиной противника разрисованное тело индейца, прикрылся «черным», успев оценить количество боеприпасов, навешанных на нем.

Стрелять из лука в тесноте лестничного марша абориген не смог – ему нужны были простор и видимая открытая цель. Опытный спецназовец сразу понял это, наплевав на дикаря. Три секунды ему хватило, чтобы обезоружить «черного». «Каратель» саданул коленом здоровой ноги, отчего топорик из руки Миасса выпал, но и он ответил сильным прямым в пах врага. Тотчас пошел в ход хлеборез, пронзивший горло противника. Рывок, удар, толчок. Умирающий «каратель» повалился на копошащегося Пса, они рухнули на ступеньки, на тела своих товарищей. В руках спецназовца очутился автомат, который тут же пошел в ход.

Всего пару минут заняла схватка у лестницы, к ошарашенному повару, хромая, вернулся обвешанный двумя рюкзаками Миасс с охапкой топоров, дубинок, ножей, копий и с автоматом за плечом.

Обалдевший контрактник только открыл рот в изумлении:

– Охренеть!

– Пирожков, ты мне очень помог, братишка! Пятеро уже никогда не посягнут на нашу честь. А теперь валим в столовку, обороняемся и ждем наших.

Они поспешили прочь из коридора, потому что недалеко уже раздались топот и улюлюканье дикарей.

– Я Скала. Я Скала… Всем, кто меня слышит… Погибаю, но позиции не сдаю… Я Ска…

Обрывистые фразы неслись в эфир все реже. Радиоузел базы с единственным бойцом держался около десяти минут. Десять минут! Кому-то может показаться, что так мало, но в реальных боевых условиях как на ринге – минута идет за час. Сержант-контрактник, дважды раненный, оставшись без патронов, вынул из разгрузки единственную гранату.

Истекая кровью, сжимал РГН и скрежетал зубами. Он не хотел умирать. Но раны были серьезные, тело немело от потери крови, подмогой даже и не пахло, а всплывшие в памяти картинки из фильмов-боевиков, где брутальные герои подрывали себя и врагов, корежили мозг, сдавливали душу.

Сержант собрал силы и швырнул гранату в пробитую выстрелами брешь в двери, вызвав предостерегающие окрики и бряцание доспехов в коридоре. Раздался взрыв. Связист перестал зажимать окровавленными ладонями уши и стал медленно подниматься, опираясь спиной о стену. Красные ручейки из бедра и плеча потекли живее. Он вынул штык-нож от уже пустого АК. Сейчас он наотмашь всадит лезвие в первого, кто ворвется в комнату. По крайней мере, попытается. Автоматная очередь прошила остатки двери. Топот ног, крик. В помещение влетела фигура, смутно различимая в густом дыму, заполонившем комнатку. Но сержант ударил. Вложил все, что осталось в израненном теле, в душе, и ударил…

– Тихо, тихо-о, касатик! Свои. – Бес блоком сдержал выпад бойца, перехватил холодное оружие, забрал его себе, поддержал заваливающееся тело раненого. – Тихо, все хорошо. Сейчас, солдатик, сейчас… Я быстро.

Вдруг зашипела радиостанция на столе в углу:

– Я Альфа. Я Альфа. Назовите себя! Кто вызывает? Какая Скала? Это частота не… Скала, ответьте… Альфа…

Бес сморщил лоб, понимая, что все равно не разберется с бандурой, стоящей на столе, вопросительно посмотрел на раненого. Тот отрубался и ничего уже не воспринимал. Наемник усадил сержанта, теряющего сознание, размотал с приклада автомата жгут, сноровисто обвязал им окровавленное бедро бойца, крепко затянул. Метнулся снова в задымленный коридор, приседая возле каждого трупа, стал осматривать тела, забирать самое необходимое и ценное: аптечки, оружие, воду, подсумки с артефактами и боекомплекты. Недобитому Псу ткнул штык-ножом в печень, провернул, вынул, на корточках засеменил дальше. Так легко и быстро, будто всю жизнь именно так и передвигался.

Оценивающе осмотрел сектор. Взрыв гранаты чуть и его не отправил на тот свет, как тех трех врагов, лежащих сейчас на полу в позах сломанных манекенов. Еще двух наемник «приговорил» уже сам, орудуя трофейным оружием, захваченным на первом этаже. С того момента, как он укокошил дикаря, которого вел на поводке через всю базу, и до сих пор Бесу пришлось вытерпеть много неудобств и страшных минут. Особенно тайком уходя от «карателей» и заплутав в коридорах незнакомого этажа. И хотя он недавно уже был в бункере, до его захвата, но так и не запомнил план-схему секретного объекта. Его преследовал один из «черных», но от него безоружному наемнику удалось уйти, спрятавшись в вентиляционной камере. Потом в руках оказались топор и копье, чуть позже ножи и мачете – все дары от поверженных Псов. И вот теперь нормальное, надежное огнестрельное.

Бес вернулся в комнату связи, утер пот с лица, свалил часть снаряжения возле сидящего в полуобморочном состоянии бойца. Вколол ему обезболивающее, сунул в рот стероид, влил несколько глотков воды из фляжки. Стал накладывать тампоны на раны, бинтовать, клеить биоскотч. Пистолет снял с предохранителя, вложил в ладонь раненого. Набрал в рот воды, обрызгал лицо сержанта. Тот чуть пришел в себя.

– Слышь, парень? Я сейчас отлучусь еще за одним твоим сослуживцем, скоро буду. Ты держись, вот тебе оружие, аптечка, только на морфий сильно не налегай. Я мигом.

– Ты-ы хто-о? – простонал боец, закатывая глаза, но сжимая в руке рукоятку пистолета.

– Конь в синем пальто! Бес я. Все, паря, будь огурцом. И не смей помирать. Мне свидетели живые нужны. Раз уже я обосрался по полной…

Наемник вскочил, закинул ранец за спину, сунул пару магазинов за отворот комбинезона, автомат на левое плечо, штурмовую винтовку в правую руку, оглядел комнату, подмигнул бледному сержанту и выбежал в коридор.

На третьем этаже ему на глаза попался Пес. Но так внезапно, что палец на спусковом крючке не успел среагировать, а вот нога почему-то оказалась быстрее мысли. Удар в волосатую грудь дикаря, больше похожий на пинок, отправил того считать ступеньки. Хруст и стон подтвердили дальнейшую недееспособность врага. Бес помчался вдоль стены к грузовому лифту. Остановился, прислушался. Стрельба доносилась откуда-то сверху, но не от комнаты с оставленным сержантом. Во всем бункере, похоже, бой теперь велся только в районе расположения столовой.

– Егоров? Это я, Бес. Алле? – крикнул в темень коридорного тупика наемник.

– Принято, Бес. Давай, – ответил ему голос из темноты.

Через три минуты Бес тащил на плечах раненого инженера, который волочил ноги по полу, держа в руке автомат. Где-то недалеко раздался взрыв. Топот ног по лестнице сначала нарастал, потом затих. Снова начали стрелять.

– Бежим дальше, чувак! – хрипло пробурчал наемник, ускоряя шаг.

– Бежим? Да ты шутник, дружище! Спасибо тебе…

Они добрались до нужного коридора, прошли прямо по трупам, споткнулись, упали, закряхтели, снова поднялись, заползли в комнату. Сержант опустил безвольную руку с пистолетом, закрыл глаза и прошептал:

– Рация… Наши в столовой бьются одни… Им нужна подмога…

– Вот же блин на постном масле! – Бес сплюнул, сморщился и уставился на Егорова. – Армия спасения, чтоб вас, вояк, в дышло! Нашли скорую помощь, вашу дивизию…

– Бес, ты из нас самый целый… Нужно подсобить парням. Я займусь вызовом наших. За нас не переживай… Отобьемся… теперь-то уж точно отобьемся.

– Да понял я, понял. Уже лечу. Держитесь тут, пацаны. Чо, зря я вас, что ли, спасал?!

Они хлопнули по рукам, и наемник удалился.

Треш опустил «Вал» и отпрянул от щели в ограде базы. Посмотрел на Стелса и спросил:

– Послушай, у тебя клона в Пади нет случайно?

– Не понял…

– Уж больно ты похож на одного мужика, начальника разведки у Ярого. Тоже Стелс и вроде как Игорем кличут. Или у меня глюки? – сталкер сморщился, глядя прямо в глаза военсталу.

– А фамилия не Мациганов случайно? – резко побледневший, с перекошенным лицом военстал быстро приблизился к Трешу.

– Да я хрен его знаю, Мациганов или Марципанов! Краем уха уловил на мосту у Южного форта, как Ярый обращался к своему подчиненному. Только тот выглядел постарше тебя немного, чуть тучнее, здоровый такой малый…

Стелс утер лицо, будто груз усталости снял, глубоко вдохнул, громко выдохнул.

– Неужели жив, чертяка?! Неужели жив?.. – прошептал он, затем преданным взглядом уставился на сталкера. – Брат это мой родной. Близняшки мы с ним. Понимаешь?.. Он три года назад уехал в командировку в Рязань. Аккурат перед Катаклизмом… ну… перед Судным днем, по-вашему. Мы… ну, то есть вся родня, естественно, потеряли связь с ним и больше ничего о нем не слыхали. А он, получается, жив! И всплыл в Пади!

– Странные вы какие-то братья… – сталкер недоуменно смотрел на военстала. – Прозвища одинаковые – это еще можно понять, но имена?.. Что, с фантазией у родителей проблемы были?

Стелс улыбнулся.

– Просто родились друг за другом с разницей в три минуты. Папка тот еще эрудит-ленивец был, ага. Чтобы два раза не думать, обоих назвал Игорями. Все у виска крутили, мол, чо за нафиг, а он на своем настоял. Только по-разному нас всю жизнь кликал – старшего Игорем, меня Игорьком. Вот так, два сына с одинаковыми именами в семье росли. Проблем с этим хвата-а-ло! Брат потерялся перед Судным днем, а в Пади выжил и, видимо, прозвище взял как у меня. Не зная, что я жив и что служу под таким же позывным. Мы с ним в детстве, когда в войнушку играли, друг другу дали клички, так я Стелсом был. Невидимкой, стало быть…

– Видать, он подумал, что ты погиб, вот и взял в память о младшем брате его прозвище, – вздохнул Треш, собираясь еще что-то сказать, но взрыв у ворот бункера прервал беседу парней.

Сталкер прильнул к щели. Там, на территории объекта, шел бой, но пересечь легко простреливаемое пространство между оградой базы и входом в бункер равнялось неминуемой смерти. Пока преимуществом группы Треша являлось незнание врага об освобождении ее из плена и о подходе с тыла. Сталкер, даже разговаривая со Стелсом, размышлял о способах проникновения в бункер. И, кажется, придумал.

– Златка! Алле, золотце? Слышишь меня? – прошептал Треш в усик гарнитуры.

– На связи, милый.

– Нужно снять снайпера. Ты на лучшей позиции. Работай. Как только уберешь его, доложи. Я запущу своего клона. Только смотри, чтобы глаз не выпал от удивления.

Он улыбнулся, подмигнул Стелсу:

– Давай, дуй к своему командиру, втроем с наемником вливайтесь слева, воякам скажи, чтобы по правому флангу работали, я пущу клона по центру, если все тихо, сам следом рвану. Тогда в клещи берем базу, быстро и тихо зачищаем, потом сбор у ворот. Пулеметчика возьму на себя… Ну, или Злата сработает.

– Понял. Сделаем, сталкер. Спасибо тебе за инфу о брате! Вот же как получается – явились сюда друга нашего Ярого искать, а найдем… гм… я думаю, и его, и брата моего. Ты меня щас к жизни вернул, Треш! Известием о живом Игоре. Уважуха тебе, – военстал пожал руку следопыта и пополз в сторону канавы.

– Да не за что, Стелс-два, не за что!

Треш махнул рукой, подзывая пленного аборигена, сидящего поодаль. Тот явился незамедлительно. Как щенок уставился на своего хозяина. Разве что ноги не лизал.

– Вот что, Димон. Сейчас я тебя «малость приодену» и сделаю похожим на себя. Побудешь клоном моим на какое-то время. Так нужно для дела. Твоя задача – проникнуть в бункер незаметно, найти там полковника Харда, мельком показаться ему на глаза и чесать что есть мочи обратно. Зная любовь Харда ко мне, он сломя голову бросится вслед за тобой, тут мы его и спеленаем. Живой нужна нам эта сволочь, чтобы перед судом предстать народным! Чего вылупился-то? Да не боись, никто тебя смертником не засылает. Убивать тебя они точно не станут. По крайней мере, сразу. Ты… то есть я, мертвым нахрен им не сдался, ибо хотят выведать инфу секретную, место схрона святых артов и прочие тайны фирмы. Да и мы прикроем тебя. Сделаешь все тип-топ – отпущу на волю, похлопочу перед Старейшинами форта за помилование и возможность жить у них. Понял меня?

Пес закивал. «Ну, точно Му-му! Этот сделает… как пить дать, сделает», – подумал сталкер, доставая из контейнера нужный артефакт.

– Главное, ничего не бойся. После действия арта будут болеть голова и мучить дикая жажда, но это все фигня. Сделай работенку как надо, Синягин! Помаячь, потусуйся там, на живца вымани их, иначе мы горсткой бойцов сутки их выкуривать из этой крепости будем. Все, действуй!

Треш вложил артефакт «ксерокс», когда-то захваченный у клонов «Всевластия» на станции, в карман жилета на голой груди дикаря.

– Прислони его к телу, возьми меня за руку и скажи: «Я Треш, копия сталкера Треша».

Абориген сделал все как надо и тут же превратился в Избранного. Теперь они походили друг на друга как две капли воды, только оружия у лже-Треша не было.

– Мать честная, какой же я, оказывается, недооцененный красавчик, хорошо хоть ненадолго этот маскарад! – пробурчал сталкер, подталкивая своего клона к воротам базы. – Как скомандую, чеши прямиком к бункеру, прячась за препятствиями. Вздумаешь перейти на сторону «карателей», не я яйца тебе оторву, а Хард. Понял? Готов? Все, на старт, внимание… Злат, ну, и чего ты там, красотуля моя, молчишь? Заснула? Пора уже.

Через пару секунд сухой выстрел с опушки известил о работе снайпера. Сталкер удовлетворился результатами, глянув в свою оптику, толкнул лже-Треша, скомандовав: «Марш!» Тот побежал вдоль канавы, юркнул в проход между бетонными блоками КПП. Треш хмыкнул, вскинул «Вал» и засеменил следом за своим клоном.

Спустя пять минут несколько бойцов, перепрыгивая через пулеметчика, лежащего у ворот с дыркой в глазу, проникли в темный зев скалы. Снаружи, кряхтя и потея, остался Курган. Его раны не позволяли участвовать в зачистке бункера, о чем спецназовец горько жалел, но внешний сектор он решил держать во что бы то ни стало. План Треша ему импонировал, как и сам сталкер. Цели и мысли следопыта большей частью совпадали с его, капитана, желаниями, все говорило о том, что в лице этой парочки из Пади армейцы приобрели верных союзников и, вполне возможно, настоящих друзей.

Острая боль пронзила плечо. Пуля по касательной вырвала кусок мяса из плоти спецназовца. Миасс чертыхнулся, отпрянул за металлический шкаф, пробитый в нескольких местах.

– Я ранен… Минуту в ауте. Майор… подмени.

В коридоре перед столовой валялось полдесятка дохлых Псов, один раненый «каратель» корчился, но никак не мог отползти за угол, в безопасную зону. Враг стянул на штурм помещения до полувзвода, что совсем не радовало трех вояк, подсчитывающих последние патроны.

– Булочкин, не части, не части пульками, бляха-муха! – зашипел на повара Миасс, наматывая биоскотч вокруг окровавленного плеча. – Сейчас в рукопашку пойдем. Хочешь, преподам тебе пару уроков, как котлетами и кабачковой икрой нейтрализовать врага? Ща. Секунду. Майор, не целься долго. На хрен снимут с оптики. Пали так… лишь бы отпугнуть. Готовим холодное оружие, мужики. Борщев, топорик прихвати и прикладом автомата бей. Пилот, ты тесак бери и палицу вот эту. Я с копьем рвану. Фули нам тут ловить? Как там пелось в старой песне: «еще немного, еще чуть-чуть, последний бой – он трудный самый…» Но мы – так ведь, Холодцов? – за ценой не постоим! Что-то подмога никак не приходит, е-мое…

– Может, отойдем в казармы?..

– Не утомляй меня, Компотов! Все бы тебе в теплых, пахучих местах прятаться, банан те в ухо! Подпускаем и валим гадов. Все, я готов. Пару пуль еще всажу в козлов этих.

Слова бывалого спецназовца и подстегивали двух других защитников, и пугали. Они понимали, что жить им оставалось считаные минуты: оружие никакое, помощи нет, враг наседает…

– Гранату прибереги, майор. Ухнуть ее всегда успеешь. Картошкин, сказал же, не части! Какого хрена ты…

– Все, я пустой. Приплыли, Миасс, – сообщил Селезнев, опуская пистолет.

– Я не понял, ты за баранкой вертолета или парохода лямку тянул, водила?! Не приплыли, а влетели, на… Ниче, запульни в них вон той скороваркой, пусть знают, что врагу не сдается наш… наша гордая столовка.

– Я тоже пустой, – отозвался повар, распластавшись на кафельном полу, усеянном гильзами.

– Не ной, Ватрушкин, будем живы – не помрём!

Миасс выстрелил одиночным поверх баррикады. Заскрежетал зубами, пригнулся от треска ответных пуль по металлическому шкафу над головой.

«Каратели» вдарили парой подствольных, бросили светошумовую и, часто стреляя, пошли в атаку.

Селезнев оттащил израненного Миасса за кухонную стойку, куда за секунду до этого юркнул повар, сам пилот схлопотал пулю в предплечье, выматерился.

Остатки нагромождения перед дверями подарили еще две минуты жизни защитникам столовой.

– Псина, бери своих голожопых и дуйте к полковнику, он приказал схватить Треша, – прокричал в пылу штурма один из «черных», обращаясь к дикарю. – Мы сами тут прикончим этих ублюдков. Бегом к Харду, я сказал!

– Да понял я, понял, – абориген махнул рукой подельникам, и толпа Псов устремилась вдоль по коридору.

– Сейчас по очереди бьем из всех стволов в баррикаду, разносим ее и штурмуем противника. По схеме «трезубец». Ясно?

– Есть. Так точно, – ответили бойцы в черных доспехах.

Но не успел старший звена нажать на спусковой крючок подствольника, как его чем-то ощутимо ударило в голень, а потом звонко брякнуло под ногами. «Каратель» опустил взгляд и ахнул. Возле носка его правого берца юлой крутилось яйцо. И совсем не куриное…

– Грана…

Взрыв разметал всех троих. Вспышка, боль, темень.

– Парни… Чего там? Кто… блин… без приказа бросил гранату? – Миасс застонал, переворачиваясь на бок, скользя ладонью по луже своей же крови на полу.

– Это не мы… – растерянно пробурчал пилот.

Миасс, собрав оставшиеся силы, приподнялся на локте, впился мутным взглядом в лицо майора:

– Наши, что ли?..

За дверью хлопнули два выстрела.

– Открывайте, черти, это Бес! Служба спасения «девять-один-один», чтоб вам там квашеной капустой подавиться…

– Наши, да-а… – спецназовец с блаженной улыбкой повалился на спину и закрыл глаза.

Пришедший в себя после взрыва в стендовой лаборатории Хард метал молнии, бил подвернувшихся под руку подчиненных, особенно дикарей, брызгал слюной и раздавал приказы вперемешку с проклятиями. Экзоскелет полковника порядком пострадал, начал глючить: невпопад тыкать хозяина иголками инъекций и бить током. Пришлось скинуть защитный модуль, напялить на себя бронежилет убитого помощника и принять лошадиную дозу стероидов.

Утратив смысл операции после ликвидации установки, полковник теперь мечтал найти Треша и использовать его знания и ключи от Армады для овладения сакральным объектом. Информация сбежавшего наемника по кличке Бес могла оказаться ложной, но проверить ее Хард был обязан. Упускать последний шанс он не мог.

– Найти этого гаденыша Треша! Быстро-о-о! – орал главный «каратель», сам дергая ручки каждой попавшейся на пути двери.

– Командир, Скиф погиб, – доложил один из бойцов, утирая кровь с лица.

– Да и хрен с ним! Пшел искать Треша! Найти сукина сына, – закричал Хард, багровея. Ссадина на его щеке дополняла злую гримасу, кулаки тряслись, доспехи бряцали.

– Слушаюсь!

Вмиг возле полковника не осталось ни одного бойца. Кругом топот, стрельба, ор, но рядом никого. Хард не смог открыть дверь ближней к нему камеры, выпустил в замок очередь из ГП-37, пнул раскуроченный засов, заглянул внутрь помещения. Пусто. Пошел дальше, дернул засов очередной двери, отворил ее. Никого.

И вдруг за спиной он услышал шорох. Оглянулся и обмер – у лестничного марша стоял… Треш. Их взгляды встретились: один испуганный, другой злой. Сталкер тотчас рванул вниз по ступеням, а Хард, громыхая тяжелым снаряжением, пустился следом за ним, забыв про все на свете: собственную усталость и опасность хитрого врага. Скакал по лестничным пролетам как горный баран, посылая проклятия в адрес сталкера.

На одном из этажей он потерял беглеца, стал вызывать по рации помощь, прикинул пути возможного отхода Треша и нырнул в один из темных коридоров.

– Командир, у нас гости, коман… – прошипел динамик в ухе, но Хард, увлеченный преследованием, не сразу среагировал на донесение подчиненного.

Он остановился, настроил частоту на нужную волну и, продолжая водить стволом с лучом фонарика по стенам коридора, сделал запрос аборигенам, оставшимся в овраге охранять пленных:

– Фига, ответь! Прием!

Рация молчала. Останки Фиги методично пожирала семейка свинорылов, привлеченная из леса запахом свежей плоти.

– Отвечай, выродок, своему заказчику!

Вместо него вдруг ответил тот спецназовец, командир пленных вояк, которые оставались в овраге:

– Выродка в зеркале увидишь, чепушило. Выходи – я тебе в глазик пулькой плюну, чмо ты натовское. Охранная система бункера после вторжения инородных говнюков автоматически включается на самоликвидацию в связи с угрозой изделию. То есть ни установка, ни катакомбы не достанутся тебе, сволочь паршивая! Аминь.

– Что?! Да я тебя…

Рация отключилась, Хард в ярости бросил ее наземь, отчего та разбилась на кусочки. Курган облизнул сухие губы, сунул «Моторолу» в карман, направил пистолет на вход и стал ждать.

– Собирайте всех, уходим отсюда! – крикнул полковник бойцам, – этот вояка не врет, объект будет уничтожен с минуты на минуту.

– Командир, там наши парни говорят, что вроде как Треш на территории мелькал. Что делать?

– За ним! Брать живым! – Хард застонал, закрыв глаза и сжав кулаки.

– Слушаюсь, – ответил боец, призывно махнул рукой остальным, и они понеслись к лестничному пролету.

– Я заберу твои артефакты, скотина, заполучу Армаду и… И повергну вашу Падь в огонь! Будьте вы все прокляты, собаки!

Полковник дернул штурмовой винтовкой, смахнул пену с губ и двинулся вслед за убежавшими «карателями».

Треш стоял среди развалин лаборатории и держал в левой руке лоскут серого свитера. Того самого, который сталкер одолжил Жбану. А теперь от бывшего рейдера остались лишь обрывки одежды и дымящиеся останки кирзового сапога. Следопыт зажал в правом кулаке кристалл, закрыл глаза и мысленно обратился к Армаде. Вместо отклика на его желание в голове поплыли эпизоды недавней схватки в этом помещении. Сцена с исчезнувшим бандитом заставила Треша вздрогнуть и вернуться обратно в реальность. «Все-таки Фараон телепортировался! Вот черт! Теперь ищи-свищи этого злодея в ином времени и в другом месте. А Жбан… Нормальный мужик оказался. Не прогадал я с ним. Значит, разбираюсь в людях! Жаль, что Армада не может вернуть его к жизни, хотя бы к прошлой. Жаль! И памятника негде поставить герою…».

Мысли сталкера прервал голос Златы в наушнике:

– Они ушли. Миновали Кургана и через пару минут следом за твоим шустрым клоном спустились в канализационный коллектор. Не успела перехватить их. Вдогонку только шумнула. Наверняка двинули на север, в обход утеса. Вместе с Псами – около взвода… Что будем делать, Даня?

– Ну… Гоняться за обозленным Хардом с жалкой горсткой приспешников мы не станем. Тут разобраться нужно. Злат?

– Да, милый.

– Жбан погиб. Ученого спасал своим телом, но обоим кирдык. Установке тоже… хана.

– Я поняла, Даня. Жаль мужичка, правильный человек был, из него толковый бы сталкер вышел. Что делать будем?

Треш задумался, вяло помахивая рукой, разгоняя пыль, витавшую в лаборатории.

– Сначала тут, на базе, разобраться нужно. Оценить ущерб, найти живых, помочь раненным. И только потом мы с тобой, верная моя подруга, дальше двинем.

– На ночь глядя?

– Как получится, родная. Не бросать же полуживых людей на произвол судьбы!

– «Альфу» дождемся?

– Успеют явиться до нашего ухода – хорошо. Иначе уйдем без них. Все, ты бди за округой, дай знать, если вояки нагрянут. Отбой связи.

– Поняла.

Треш присел, положил окровавленный, обожженный лоскут на бетонный пол, еще раз взглянул на исковерканные останки установки, встал, развернулся и зашагал по коридору, усыпанному телами врагов. Цементная пыль забила нос и хрустела на зубах, сталкер высморкался, ополоснул лицо остатками воды из фляжки, утерся носовым платком и услышал топот. Ему навстречу по лестнице с нижнего этажа взбежал один из спецназовцев.

– Там это… заваруха случилась. Тебе лучше самому разрулить.

– Не понял.

– Да капитан наш с наемником сцепились…

– Недавно ведь бок о бок воевали! Чего щас-то не поделили?

– Да другой там «синий». Бес, кажись. Который провел противника на базу.

– А-а, вон оно что… Ясно. Веди. И по пути рассказывай, о чем спор у них.

Они ускорили шаг, минуя лестницы и коридоры. Внутренности военно-научного объекта носили следы недавнего боя: дым, очаги пожаров, разбитые стены и двери, трупы. Боец, сопровождавший сталкера, поведал о том, что Курган обвиняет Беса в предательстве – якобы по его вине враг одолел базу, положил ребят из гарнизона и уничтожил секретную установку. Бес всё отрицает, но, похоже, правда на стороне нашего командира – и наемнику грозит расстрельная статья. Возможно, без суда и следствия.

Треш нахмурился, лихорадочно соображая, какие доводы предоставит капитану спецназа в оправдание наемника. Другой бы на его, сталкера, месте не стал защищать «синего», но он видел тонкую нить между злом и добром, правдой и фальшью. Так он поступил со Жбаном, так делал и раньше. Бесу и Шрэку он дал возможность встать на путь истинный еще на Мертвой заставе, где парни помогли гарнизону крепости, а потом дали понять, что никогда более не будут идти против поселенцев Пади, работая вслепую на какого-нибудь «дядю». Здесь, судя по всему, они тоже проявили себя хорошими товарищами и смелыми бойцами, но вот… эта выходка Беса. Треш не находился среди пленных и не видел всего, что там произошло. Зато услышал от вояки подробности героизма наемника уже тут, в бункере, спасения им нескольких защитников базы, а кроме того, и всех пленников там, в овраге. Весы судьбы закачались, норовя выровняться, быть милосердию или отдать «синего» на растерзание воякам. Избранный не простит себе никогда, если невинного человека пристрелят, не разобравшись в сути и ошибочно приняв его за предателя. Попытаться помочь вечному противнику всех сталкеров и вояк и пойти против залетных армейцев или плюнуть и растереть, тупо поддакивая вольностям возбужденной солдатни. Дилемма, однако…

В столовой Курган наседал на угрюмого бледного Беса, который, опустив плечи и сгорбившись, заслушивал вердикт капитана. В перепалке теперь участвовали только командир спецназа, кряхтевший от ран и злости, и Шрэк – напарник Беса, с пеной у рта доказывающий невиновность своего друга. Вот-вот в ход пойдут кулаки и оружие, нужно было срочно разруливать ситуацию.

– Курган, можно тебя на минутку? – с ходу попросил Треш, поманив пальцем спецназовца.

– Что за панибратство тут? Отставить! Сталкер, ты не видишь, я разговариваю? Точнее, выношу приговор одному сильно выдающемуся воину, – капитан нахмурил и без того сморщенный от злости лоб и зыркнул на Избранного недобрым взглядом.

– Послушай, офицер спецназа российской армии… – Треш за словом в карман лезть не привык, тем более, когда вот так в лоб дерзко сыпали тонной гонора и пафоса. – Я не пацан зеленый и не твой подчиненный! Не забывайся! И тоже имею право голоса, раз уж по собственному выбору стал союзником в вашей войнушке местного значения. Или мне напомнить, на каких условиях и при каких обстоятельствах мы заключили договор о сотрудничестве?! Капитан, я прошу отойти в сторонку и уделить мне пару минут. Дело неотложной важности.

Присутствующий в столовой люд открыл рты и округлил глаза от острого диалога двух союзников и повисшей в воздухе напряженности. Что-то должно было случиться, но на конфликт идти никто не желал. Хватило последней стычки с врагом и скорби по погибшим товарищам. И хотя бойцы подчинялись оставшемуся в живых офицеру и благоволили своему командиру, но ссориться со сталкером, который отлично помог им всем и изрядно выручил, носил на плечах вполне разумную голову и слыл местным авторитетом, никому не хотелось. И, тем не менее, эмоции зашкалили у одного из переговорщиков и нарастали у другого.

– Да что ты-ы? – Курган развел руки в стороны, но тут же застонал и заскрипел зубами от боли в плече. – Мы союзники с тобой только на время… Были! Теперь, по окончании так называемой войнушки, где наша, повторю, именно наша сторона потеряла бойцов как двухсотыми, так и трехсотыми, я намерен разорвать наш договор и разойтись, как в море корабли! Я запредельно счастлив был от твоей силовой поддержки в бою, сталкер, но результаты операции, скажем так, совсем не положительные, меня очень огорчили и привели к мысли расторгнуть с тобой союз. На моих условиях! Более я в услугах местных проводников не нуждаюсь. А этого бандерлога я расстреляю незамедлительно как дезертира, предателя и виновника потери моих парней. Солдат российской армии и чьих-то сыновей и мужей! Ясно? У меня все.

Курган отвернулся, всем видом показывая, что разговор для него закончен. Но не для Треша!

– Ах, вон оно как? Силовой поддержки проводников, говоришь? Э-э, капитан, мину свою поверни, пожалуйста, когда с человеком разговариваешь! Бросай эти дебильные замашки и не соответствующее офицеру пренебрежение к людям! Мы не босота уличная и не быдло, с каким ты, видимо, привык общаться там, у себя за Стеной! Ты высказался, а теперь наберись терпения выслушать другого, прежде чем делать свои плоские казарменные выводы!

Повисла напряженная пауза. Капитан недоуменно переваривал услышанное, разрываясь между правдой и эмоциональными порывами.

– Командир, разреши сказать? – попытался встрять Миасс, над которым трудился военврач. Курган жестом приказал ему молчать, но сержант все же продолжил: – Мы так-то разведка! У нас принято делиться всем и свой голос иметь в общем котле обсуждений.

– Ишь, разведка он… – Капитан пробурчал что-то еще, но этого никто не услышал. – Говори уже, чего тебе-то надо?

– Пусть парень скажет слово. Если он союзник и помог нам, то мы не вправе разрывать договор в одностороннем порядке, без обсуждения условий.

– Чего-о? Ты еще тут мне будешь разглагольствовать! Ты вообще сидел здесь, пока мы там выживали. Откуда тебе-то знать, как этот сталкер нам сумел помочь в операции?

– Командир, че уж так…

– Слышь, капитан! – Треш начал закипать. – Ты про какую, на хрен, операцию тут поешь? Как вышли папоротник потоптать в округе и влипли по самые помидоры, угодив в плен?! Боец дело говорит – в команде все имеют право голоса! Ни я, ни эти наемники, кстати, уже бывшие, не давали присягу и не клялись в вечной любви к тебе! Поэтому вольны делать все, что заблагорассудится. И при этом не подвержены вашим армейским приговорам и трибуналам, не попадаем под приказы и уставы вашей нынешней застенной армии. Это первое. Второе. Извините все, но напомню еще раз, это мы пришли на помощь вам, а не наоборот! Мы спасли вас от позорного плена и ужасной неминуемой смерти в лапах местных дикарей. А потом разработали план преследования врага и обратного захвата бункера. Мы вместе с военсталами устранили всю охрану в овраге и взяли эту вашу сраную базу! Есть еще третье и четвертое. Перечислить?! Если бы не наши и не этих наемников лечебные артефакты, то трое из вас уже бы начали вонять трупным запахом. А остальные еще с месяц не смогут двигаться без артов. Бес взял на себя то, до чего никто из вас не догадался и не сделал! А именно – пошел на смертельный шаг, вытянул врага под свою ответственность и, рискуя только своей жизнью, повел этот сброд к базе. Да, был шанс положить противника под стенами хорошо защищенной базы, но сглупила ваша супер-пупер расчудесная охрана, которая нарушила приказ и распахнула ворота! Бес не встал на сторону врага даже в тот момент, когда понял, что совершил ошибку, скорее, недочет, а «каратели» применили хитроумный план проникновения в бункер. Он даже не сбежал, твою мать, капитан, когда началась заваруха в катакомбах! А пошел на то, что ни один наемник в мире не совершит без денег и ради вас, вояк, – встал на сторону защитников базы, уничтожил далеко не одного гада и выручил твоих людей! Вон они сидят! И инженер, и пилот, и твой боец. А еще радист и повар. Пять жизней! Ты бы и их уже двухсотыми цинковал, если бы не этот наемник. Чего ты так смотришь? Гляделки выпадут, офицер! Успокоился? А теперь включи разум и подумай вот над чем… Если бы Бес не поступил так, как поступил, остались бы живы вы все, попавшие в плен? Не трудись напрягать извилины! Я отвечу за тебя: не остались бы! Потому что к моменту расправы над вами я мог не успеть. А «каратели» Харда все равно бы направились к базе и попытались завладеть ею! Если бы они не использовали Беса по его желанию, то могли использовать и кого-то другого из вашего числа – без разницы. Но последствия могли быть в том случае куда плачевнее, чем сейчас. А вдобавок скажу то, что по идее не имею права говорить незнакомым людям, да еще и из-за какой-то там Стены, о которой до этого не знал ни сном, ни духом… Бес и Шрэк – мои люди! Да-да, это с некоторых пор уже не наемники, они только в облике показушном такие. Потому что для секретного дела нужна была маскировка!

Курган выпучил глаза, как и весь присутствующий народ. Даже понуро сидящий Бес не смог подыграть сталкеру и хотя бы кивнуть или не пялиться, как черт на крестик.

– С некоторых пор, говоришь? Это не с данной ли минуты, сталкер? Или ты покрываешь «синего»?

– Курган, я все сказал, больше ничего объяснять не собираюсь, у меня еще много дел. И не только своих, там, за периметром базы, но и в оказании помощи вам в наведении порядка здесь. Поставить на ноги трехсотых, зачистить все закоулки от возможно прячущегося врага, выяснить уровень ущерба, помыться, отобедать и так далее.

– Треш, «Альфу» дожидаться не будешь? – спросил Север, до этого момента скромно молчавший у бетонной колонны и видящий, что обстановка немного разрядилась.

– Я позавчера виделся с ними. Шелестов на смех меня поднимет, снова встретив в местных лесах как туриста. Я ему сбросил инфу насчет ухода «карателей», в каком направлении они смотали удочки. Он должен попытаться для начала их перехватить. Но отделение спецназа все равно отправил сюда. Вот-вот будут. К сожалению, поздновато, но сами понимаете, от Восточного форта нынче не сразу домчишься на своих двоих… Курган, давай начистоту. Без лишних слюновыделений и зырканий. Я забираю Беса… Да-да, ты не ослышался, я забираю парня! Он не довел до ума одно дело важное, а без этих двух опытных бойцов мне не выполнить задание. Они нужны мне, поэтому я распоряжаюсь насчет их вольностей и занятости. У нас в Пади так! Как у вас за Стеной, я не знаю, но тут вы гости, а не мы. Далее… Курган, раз ты своими поспешными выводами снимаешь принятые нами с тобой тет-а-тет условия договора, то и я вдогонку тоже их меняю! И ухожу сейчас и немедленно, забираю бесценные лечебные артефакты, дальше мажьте себя зеленкой и глотайте бром. Я разворачиваю военную помощь «Альфы» и даю им отбой, раз вы тут все такие умные и дееспособные. А завтра Хард снова соберет войско Псов и вернется, чтобы отомстить, хмм… оставшимся в количестве меньше отделения… с половиной трехсотых. А вам еще выбираться отсюда за свою Стену. Если помогут военсталы, то замечательно. Я буду за вас рад.

– Ишь как заговорил! – Курган сплюнул. – Четко ты все разложил. Яснее ясного. Твою мать! Ты, смотрю, здесь и армейцами рулишь? Вызовет он, остановит, перенаправит…

– Шелестов командует всеми вояками в Мире выживших, – откликнулся Шрэк. – И он друг отца Треша.

– У вас тут что, полная анархия и произвол? Армия местная на сталкеров работает? Или все завязано на дружеских и родственных отношениях?

– Курган, успокойся, не нужно так реагировать на элементарные и понятные вещи! Уйми свой гонор! Хватит вести себя подобно неразумному подростку! – Треш прижал наушник и, что-то уловив там, продолжил: – «Альфа», созданная после Судного дня из оставшихся спецподразделений российских войск и сплоченная лично полковником Шелестовым, охраняет покой Пади, чистит окраины и борется с любым злом в нашем мире. Управляют Падью Советы Старейшин. Шелестов является одним из них. Почти все Старейшины связаны узами братства и круговой порукой, знакомы и согласованно работают еще со времен существования Зоны вокруг всем известной АЭС. И дальше будут беречь и охранять оставшийся мир, блюсти порядок и искоренять любое зло, всяческую угрозу Пади. Откуда бы ни явился враг. И если ты, капитан, и твои солдаты являетесь угрозой…

– Треш, давай без лишней демагогии! – прервал сталкера умудренный жизненным опытом Север, посчитав последние слова уже лишними. – Здесь нет врагов, наши помыслы чисты, мы пришли к своим. Да, гости, да, нервные и злые, удрученные тяжбами смертельного рейда и потерями товарищей на базе, прими это как должное и с пониманием отнесись к пылу командира. А тебе, капитан, скажу… Не нужно ссориться с местными, тем более главными здесь! Ты знаешь, я тоже явился сюда не только помочь вам, спецназу, но и найти друга. И я сделаю все, чтобы увидеть его живым или мертвым, но желательно здравствующим. И при этом злить и будоражить местных авторитетов я не собираюсь по понятным причинам…

– Все сказал? – Курган уже не синел и не плевался, но под тяжестью обоснований стал смиряться. – Ишь, запел в унисон… По личным делам он притопал сюда. За чей счет? Минобороны?! Тебе платят за это, содержат, экипируют, награждают, а он друга ищет да местным поддакивает. Круто, смотрю, в нашем колхозе!

– Бес, на выход, – приказал Треш, – чего расселся, топай собирать свои шмотки. Оружие найдешь – хорошо, нет, придумаем чего-нибудь. Капитан, извини, но я малость покомандую и потом передам тебе бразды правления, а то так и будем топтаться на месте. Егоров, глянь снаружи бункера пару автоматических турелей. Чего там с ними? Если не работают, постарайся починить… О защите даже в спорах забывать нельзя.

– Э-э, товарис-ч командующий, вы ничего не попутали? – съерничал Курган, привлекая внимание сталкера, но тот продолжал раздавать ЦУ и приказы:

– Крым, возьми пару двоек ребят, прочешите бункер на предмет недобитков и возможных растяжек, оставленных ими в качестве сюрпрайзов.

– Гм, он даже наши словечки знает… – хмыкнул Курган, наблюдая за тем, как командует сталкер, а люди кивают в ответ, искоса глядя на капитана.

Треш не обратил внимания на бубнеж спецназовца, или сделал вид, и продолжил отдавать распоряжения:

– Боец, ты, кажется, военврач?

– Лейтенант медицинской службы Финогеев. Прикомандирован… – чуть не вытянулся по стойке «смирно» медик, оторвавшись от бинтования ноги Миасса.

– Звать как? – перебил его сталкер.

– Владимир.

– Что-то мне последнее время одни Вованы попадаются… Хм, пока мы тут наводим марафет, прицепи артефакты к наиболее опасным ранам ваших трехсотых. Только без прямого контакта, иначе сожгут плоть.

– Знаю. Сталкивался у нас, в госпитале. Военсталы приносили однажды «филе», подполковника Чемагина лечили.

– Я рад за вашего подпола, надеюсь, он выздоровел и бегает по плацу лучше прежнего. Только не «филе», а «филейка». Используй наши два «барбариса», «полярность» и «филейку», срочно активируй их на ранах парней, потом заберу их с собой. Вот тебе антеннула мутанта одного, напильником сточишь горстку стружки и затрамбуй этим пулевые отверстия. Сутки держать. Через три дня бойцы архарами скакать будут. Антеннулу оставишь – дарю.

– Й-е-есть! Спасибо!

– Шрэк, чо ты сидишь, глаза вытаращил? – начал наглеть Треш, чувствуя, что опасность со стороны спецназовцев миновала. – Бегом с Бесом в арсенал затариваться! Надеюсь, капитан не будет против, если мы чуть пополним наши запасы?

– Да что вы, херр хенерал?! Командуйте, командуйте, вы же тут главный, как я посмотрю… – ехидно отозвался отошедший Курган и повернулся к Крыму: – Выдели бойца, пусть проконтролирует, чтобы эти хапуги все не вынесли из каптерки. И из оружейки тоже!

– Благодарствую, союзник! – бросил с натянутой улыбкой Треш и взглянул на шатающегося радиста: – Ты, боец, шуруй на свой пост и приведи в порядок связь. Тарелку между валунами, скрытую рядом с вентиляционным люком на высоте двадцати четырех метров над уровнем базы, сбили прямым попаданием М-201, поэтому ты не смог связаться со своими.

Все удивленно уставились на сталкера-провидца, он усмехнулся и, скрывая причину всезнания в волшебных свойствах кристалла, пояснил:

– Видел, пока со Стелсом сидели за оградой. Все, парни, работаем, разбежались. Злата, как там периметр?

– Все в порядке, мутанты по кустам рыщут, мелочь всякая, один свинорыл подорвался на мине прямо на опушке, а так все пучком.

– Знаю, слышал. Все, бди дальше, позже тебя сменит Бес. Отбой связи! Бес, – сталкер тронул рукав проходящего мимо и очумевшего от радости после освобождения из оков вояк наемника, – прибарахлитесь со Шрэком, рожи сполосните и дуйте за периметр базы, смените Злату. Сухпайки там, на месте растеребите, тут некогда, да и не стоит лишний раз глаза капитану мозолить… Про ловушки не забывайте.

– Есть, командир! И… спасибо, – шепнул Бес и удалился вслед за довольным Шрэком и сопровождающим их бойцом.

– Север, Стелс, вы чего? – спросил Треш топчущихся военсталов. Те косо глянули на Кургана и не решались озвучить свои соображения, хотя с губ Севера уже срывались неудобоваримые для слуха капитана слова:

– Дык… Мы это… Тебя бы хотели услышать, что и как… Ну… ты знаешь… Думали, эти «синие»… то есть… твои… наемники помогут, а они на тебя работают.

– Твой друг Ярый и брат Стелса… гм… Стелс-старший, они живы, находятся в Пади, сейчас несут охрану Южного форта. Если остаетесь тут, то возьму вас с собой, я на днях двину в обратку, мне понадобятся крепкие руки и дополнительные стволы. На полном самообеспечении. Но с рекомендацией от меня Совету Старейшин, местом и приютом в Пади. Вы готовы?

Военсталы переглянулись, лица их просветлели, глаза вспыхнули озорными огоньками.

– Конечно, Треш! Я за! – выпалил Стелс, аж шаг вперед сделал. Север кивнул молча, остерегаясь упреков Кургана, который не заставил себя ждать:

– Чего вы там «коняшки» законешничали? – уже беззлобно возмутился капитан. – Вы на службе, и только я в данных условиях могу дать или не дать разрешение на самоволку.

– Ну, ты же дашь нам такое разрешение, командир? – Север с прищуром посмотрел на спецназовца. – А чтобы ты долго не думал, я подарю тебе занимательную штучку в виде диковинного «копчика». Уверен, ты не откажешься от такого подарка! Семья, быт, кошелек и все такое прочее!

– Взятка офицеру спецвойск?! – капитан ехидно улыбнулся. – Будем думать, что это не что иное, как подарок на юбилей, а по выслуге лет еще и на скорую пенсию. Стелс ведь тоже хочет меня поздравить? Да, военстал?

– Хм… Ясен перец! Мне пока не довелось найти артефакт, все мои пожитки забрали Псы, но чем отблагодарить…

– Курган, я вместо Стелса дарю тебе «филейку», которую сержант Финогеев мотает сейчас на твое плечо, – все еще улыбаясь, промолвил Треш. – Она твоя на веки веков, в домашней аптечке лучше всяких лекарств. А Игорь вернет мне должок позже, найдя нехилый арт по дороге в Падь, да, Стелс?

– Ого! Конечно, Треш. Блин-н, спасибочки! – Военстал еле сдерживал чувства, чтобы не прослезиться от радости и не броситься жать руку сталкеру.

– Ты кроме «конечно, Треш» еще знаешь слова? Точно, «коняшка», капитан верно подметил.

Все засмеялись, напряжение улетучилось, словно его и не было. Из угла отозвался Миасс, обращаясь к Кургану:

– Командир, Бес действительно помог нам. Это нужно принять как должное. Если бы не он…

– Ладно, все. Наемник и семье погибшего Таймыра оставил дар. Понял я. И Треша понял, все верно сказал сталкер. И про связи в этом мире, и про дружбу, и про врагов, и про возможное количество погибших сегодня. Баш на баш, Машке за меня отдашь! Пошутил я про взятки, да и про остальное. Проверял вас всех. Нормальные вы пацаны! Все. Я рад воевать плечом к плечу с такими бравыми парнями. И рад знакомству. Если Треш, может статься, на ушко мне побольше нашепчет про мир Пади, то я постараюсь подробнее поведать про наш мир за Стеной. Да, сталкер?

– А почему бы и нет?! Легко. Не всем, но кое-чем поделюсь. Инфу за инфу, которая здесь бывает зачастую дороже разных артефактов.

– Да в курсе уже. Север кое-что прояснил в пути, – Курган благодарно взглянул на военстала. – Ну, а теперь, союзники и иже с ними, давайте за дело! Мне еще рапорт составить нужно и доложиться на Большую землю о состоянии дел. Хреновом состоянии, надо сказать…

– Арты все равно твои, капитан. – Треш поправил «Вал» на плече. – Поднимай своих бойцов на ноги, я разведаю округу да встречу дозор «Альфы». Север, Стелс, выйдем, обговорим нюансы нашего союза. И чуть снимем пенку с вашего восторга…

Беглый отряд Харда найти не удалось – искусные следопыты Псы вывели заказчика из опасной местности какими-то нехожеными тропами. Куда? Разведка «Альфы» не смогла определить – те, видимо, ушли по воде. Клон Треша, Димка Синягин, так и не вернулся. Взводом спецназа, посланного Шелестовым, командовал старший лейтенант Коваленко, позывной Конвоир. С виду добрый, лысоватый, немного полноватый дядька не вписывался в канонический образ лихого, подвижного разведчика, постоянно блуждающего с группой бойцов по местной тайге. Шелестов еще в Восточном форте упоминал этого вездесущего спецназовца, в прошлом прапорщика МВД, способного найти иголку в стоге сена, любящего ухаживать за женщинами так же рьяно, как и загонять пленным гвозди под ногти, добиваясь правды. Времена после Судного дня изменили кредо выживших, выработав у них в одинаковых пропорциях и сострадание, и цинизм. Бравые воины умели отдыхать в мирное от войны время, но и могли вмиг стать жестокими и суровыми. В свободные минутки Конвоир хватал планшет и фотошопил в нем, теряя рассудок и тратя на свое пристрастие весь отдых. Рисованию он учился еще на родине, под Полтавой, потом «армейка» под Саратовом, служба в УВД, затем Судный день…

– Меня со Златкой сбацаешь, художник? – поинтересовался Треш после встречи авангарда «альфовцев», полдничая в кругу военных на «завалинке» – пятачке базы между ангаром и утесом, куда нещадные солнечные лучи временно не попадали.

– Ню?

– Ню-ню, – передразнил сталкер, сдвинув брови в недоуменном вопросе, – В смысле?

– Чего трагические запятые рисуешь? Ню, в смысле, голыми вас изобразить? С натуры? Раздевайтесь! Твоя златовласка первая. Желательно под музычку, ща врублю планшет погромче, – вполне серьезно выпалил Конвоир, но, увидев обиженно-строгую гримасу сталкера, не выдержал и заржал.

– Чего-о? А мольбертом поперек ануса? – Треш понял, что его разыграли, поначалу надулся, но Злата кинула в него кусочек галеты и улыбнулась.

– Милый, расслабься. Ню – это стиль такой в живописи. Шутит он. Но… может и дошутиться!

Снайпер погрозила «альфовцу» кулачком.

– Бли-ин.

– Ой, не могу-у! Поверил ведь! Ой, поверил, попался-я-а… – ржал спецназовец, пока не выронил дорогой сердцу планшет и вмиг стал серьезным. – Да легко, командир! К вечеру срисую. Если Псы не одолеют или местное зверье.

– Псов уже близко нет. Зверья тоже. Егоров отремонтировал заевшие пулеметные турели, теперь ни одна зараза не подойдет, – сталкер продолжил работать ложкой в котелке с кашей. – Нам что… позировать нужно? До вечера ждать никак нельзя. Дела у нас с девушкой. Пройтись надо недалеко.

– Позировать не нужно. У меня фотографическая память. Но образы ваши сейчас освежил. А куда решили идти? Одни, что ли? Давай, дам ребят пару двоек, проводят, приглядят. Или вы для внимания друг к другу отлучиться на природу решили?

– Ох, Конвоир! Сами мы. Васильков нарвать да шишек побить.

– Для шишек рано еще. По осени будут, да и то на севере. Но вас понял, не дурак. А вернетесь – арт сварганю шикарный, прям вместо свадебного фото.

– Кого? Какой арт? Артефакт? – изумился Треш, опять перестав жевать.

– Художественный арт. Рисунок в фотошопе. Увидишь потом. Заметано. Ешь, ешь, налегай на весло, сталкер! Заработал, поди, на кашку-то?

– Да уж побольше, чем на котелок с хавчиком! – пробубнил Треш с набитым ртом. – Инфы про установку секретную, Харда с Фараоном и Стену с Большой землей по ту сторону хватит по самое не балуйся… Нам со Златой на новые звания как минимум! Да и Старейшинам кое-что солью за большое спасибо.

– Ешь давай, сливальщик! – Злата махнула в сторону друга ложкой и мило улыбнулась.

Когда поели и собрались в путь, Треш долго смотрел на серые ворота бункера. Переминался с ноги на ногу, вздыхал, сутулился. Это не ускользнуло от настороженного взгляда Златы.

– Милый, что тебя беспокоит? Не хочешь уходить?

– Ты знаешь… Жбана не похоронили. Как-то хреново на душе. Такое чувство, что он жив или мог бы жить, столько сделал, пошел на подвиг… ради чего и кого? Ты знаешь… Я все-таки буду просить Армаду, чтобы оживить его в прошлом, вернуть к дочери Жанне, предотвратить семейную трагедию. Как думаешь?

Злата внимательно смотрела в лицо сталкера, протянула ладонь и пальчиками, торчавшими из обрезанной перчатки, потрогала шелушащиеся щеки любимого, провела по его волосам, нежно помяла мочку уха.

– Даня, у тебя кожа облазит от солнца. Смазать бы кремом, – она влюбленно заглянула в его глаза, – совсем ты у меня взрослый! И очень-очень важный…

– Это плохо, Златуль? – Треш оторвался от вида утеса, сфокусировал зрение на девушке.

– Это правильно, Данила! И ты все делаешь и думаешь правильно. Теперь, когда я узнала и полюбила тебя такого, умру тотчас, если потеряю.

– Дык, не теряй! Шнурки расплети, привяжи к ремню моему сзади и пошли, – Треш подмигнул, крепко, но ненадолго обнял Злату за талию, погладил по спине. – Пора, девочка. Скоро солнце вон за ту сопку скроется, и темень опустится. Спички взяла?

– Так точно, мой командир!

– Тогда шагом марш, Злата Синцова, – весело сказал сталкер, подтолкнув напарницу вперед, а сам полуобернулся и тихо прошептал: – Жбан, потерпи чуток. Армада вернет тебя. Обещаю хоть на коленях просить ее об этом!

В горах вечерело быстро. Сумерки сгущались сначала в долинах и по лесам, потом выползали на вершины сопок. Наступало время, когда местная фауна начинала затихать, боясь издать лишние звуки и готовясь ко сну. Любой твари в дебрях Урала хотелось утро встретить живой. С приходом ночи активировались мутанты и те хищники, что после Судного дня не подверглись влиянию радиации и биоспор.

Бром, прислушиваясь к звенящей тишине распадка, не боялся никого. Его необычайные способности телепатии и ментального воздействия, приобретенные в спецлабораториях сначала Ока, а позже и Южного форта, позволяли влиять на психику и поведение не только животных, но и человека. А экзоскелет, в который его по приказу Харда воткнули «каратели», надежно защищал изломанное экспериментами тело от всякого негатива извне. С тех пор, как его забрали из бункера ученых в павшем Южном форте, прошло много времени. На долю Брома выпало немало испытаний, пока отряд Харда пробирался через Пустоши. Полковник был одержим мыслью завладеть святыми артефактами фортов и ключом Армады, которые находились лишь у одного человека, носителя этих волшебных девайсов – Треша. Уже половина Пади прослышала об Избранном, наделенном силой Армады и ее менталом, отправившемся в долгий, изнуряющий рейд для решения некой задачи сакрального могущественного комплекса. Но это был простой смертный, с которым смогли бы совладать и Фараон, и Хард, и спецы «Всевластия».

«Простой ли? – задумался Бром, вглядываясь в темнеющие очертания скал и сосен. – Обычный человек не способен преодолеть попавшиеся ему на пути препятствия и вынести такую психологическую нагрузку многодневного похода через непролазные, смертельные территории Пустошей. Но ведь «каратели» прошли! Пусть и потеряв половину бойцов в ранее неведомых блуждающих аномалиях и пастях неизвестных доселе мутантов. Но пробрались до Восточных рубежей. Почему бы и Трешу не выжить после подобного рейда?!»

Но бывшего профессора Синцова, ютящегося сейчас в модуле массивного бронекомбинезона, интересовала не столько судьба знаменитого в Пади сталкера, сколько состояние его спутницы.

Злата!

Тоже Избранная Армады, носительница священного кристалла, искусный боец. А еще его, Синцова, дочь! Новостей о ней в последнее время не было, «каратели», пленившие профессора, не выдавали никаких сведений, все держали в строгом секрете. Избранные должны были любым способом попасть сюда, в горную местность. Возможной конечной целью их похода, скорее всего, был Восточный форт, до которого рукой подать, но что мог сделать ученый, облаченный не столько в защитный костюм, сколько в оковы?..

Экзоскелет, намеренно обесточенный Хардом, теперь являлся всего лишь мобильной тюрьмой: ни оружия, ни защитных девайсов, ни иньекторов. Бакс, технарь-умелец и по совместительству боец полковника Харда, сейчас охранявший профессора, постарался на славу, вынимая лишние элементы модуля и отключая опасные приводы. Оставил только пневматику, отвечающую за шевеление руками и медленное перемещение ног. Видимо, боялись, что сбежит или кинется в рукопашную, поэтому отключили все жизнеобеспечение, да и кормили с ложечки. Ученый ощущал себя консервой, причем протухшей. Его бесили собственные уродство и беспомощность, тем более в предвкушении встречи с дочерью. «Точно, Бром! Ненужный химический элемент-пустышка в общей цепи мироздания. Злата! Девочка моя. Как я хочу увидеть тебя, обнять, принять. И как ненавижу себя! Хочу и боюсь нашей встречи. Я монстр. Я конченый идиот. Причина всех зол и напастей. Как я могу?.. А ведь могу же. Могу-у!»

Бром прищурился, потому что вглядываться во мрак оврага, где находились он, «каратель» Бакс и двое Псов, разжигающих костер, стало больно и бесполезно. Но изуродованный мозг профессора, над которым «поработали» коллеги из научного бункера, обладал бо́льшими способностями, чем простое визуальное восприятие окружающего мира. Он напрягся и сконцентрировал внимание на более слабом в умственном отношении противнике – на одном из аборигенов. Полуголый, копошащийся возле костра, разрисованный от макушки до пят дикарь заерзал, ощутив какие-то неудобства. Стал озираться, хвататься за голову, материться почем зря. «Каратель» в это время упорно запрашивал по связи командира, отвлекшись от остальных. Этим ученый и воспользовался.

Абориген шатающейся походкой направился к луже, зачерпнул алюминиевой тарелкой грязной воды, вернулся к костру и вылил содержимое посуды в огонь. Угли зашипели, повалил дым, но пламя полностью потушить не удалось. Тогда дикарь, вздрогнув от нового ментального посыла профессора, приспустил штаны и стал мочиться на кострище. Такая выходка соплеменника вызвала бурю недовольства у второго Пса, а моментально наступившая темнота вокруг кострища порядком напугала его и привлекла внимание «карателя».

Бром не имел такого уровня психического воздействия, чтобы обратить врага в зомби, «попросить» покончить жизнь самоубийством или наброситься на товарища с оружием. А вот заставить их совершить необдуманные поступки или строить козни друг другу было в его силах. Дабы раззадорить и поссорить охранников.

Пока Псы громко ругались, перейдя к рукоприкладству, Бром послал телепатическую волну на чернеющую стену леса. Мысли полетели далеко в стороны, виртуальное око заглянуло в дебри тайги, выискивая там живой подручный инструмент. Ментальный взгляд, как назло, не находил поблизости мутантов, поэтому пришлось обращать в слуг всех, кто попадался: птиц, насекомых, мелких грызунов и даже парнокопытных. Обычно мирные и боязливые зверушки превратились в озлобленных нервных созданий и скопом устремились к оврагу с людьми. Бром продолжал расширять площадь воздействия ментального посыла, а всепроникающее око устремляло свой взгляд дальше и дальше, достигнув пределов долины, обогнув сопку и сканируя русло реки с двумя путниками.

Мозг профессора чуть не разорвался, когда в этой парочке он узнал Злату и Треша. Избранные не спеша двигались по каменистому берегу, обсуждая детали недавних событий на базе военных ученых. Он даже услышал фрагменты их диалога…

– Даня, ну, я поняла про намерения Кургана, оплошности и героизм Беса, подвиг Жбана и чудачества Харда. Только вот никак не уразумею насчет твоей помощи наемникам и военсталам. Ты же спас их не зря… Ты серьезно собираешься взять этих четверых с нами в обратный рейд? С нами, вольными сталкерами? Прихватить в долгий и опасный путь тех, кто всегда слыл противником? Может, мы еще вояк позовем или… или вообще «карателей» кликнем? Типа, «эй, черные, не хотите ли прогуляться до Пади, я вам тоже обещаю счастливую и яркую жизнь!».

– Юмористка, блин. Надо будет, и Псов привлечем. Для пользы дела и ради перенастройки их мировоззрения.

– Ты это серьезно?

– Шучу. Хотя, благодаря кристаллу и святым артам, кое-какими способностями уже владею. Отводить пули, ментально подавлять волю, даже телекинезить умею немного. Но, знаешь ли, девочка моя, часто пользоваться такими аномальными штучками и испытывать судьбу, прибегая к потусторонним игрушкам, никак не годится. Очень опасно, я скажу! И тебе не советую.

– В смысле? Ты намекаешь на мой кристалл и найденные артефакты? – Злата нахмурила лоб, не сводя с лица сталкера взгляда, оттого ежеминутно запинаясь на ходу.

– Я намекаю на себя. Я же твой артефакт! Так что, дорогуша, используй свое «богатство» только по назначению, нежно и осторожно, как гравировщик поступает с бриллиантом.

– Вот же… блин… Ишь, бриллиантище! – девушка шлепнула Треша по ягодице и облегченно вздохнула. Шутки любимого часто ее напрягали, чтобы потом сразу отпускать – легко и весело.

– Стоп! – сталкер замер, как вкопанный.

Оба прислушались, подняв стволы оружия на уровень глаз и водя ими по сторонам.

– Чего? – прошептала Злата, вглядываясь в прицел винтовки во мрак долины.

– Чуешь?

– Нет. Только если ты опять, как в прошлый раз, издеваешься, пользуясь моей доверчивостью, я тебе заткну скворечник запасным магазином!

– Златуль, башка налилась свинцом, и виски гудят, – Треш стал свободной рукой растирать лоб, сильно жмурясь и потряхивая головой. – Никак телепат или псевдохрень какая-нибудь объявилась…

– У меня нормально все. Может, коньячок вояк подействовал, которым Курган тебя потчевал при расставании? – Злата продолжала сканировать местность снайперским взглядом.

– Какое там. Я всего пару глотков сделал… Ч-черт! Да что ж такое-то?

– Милый, пси-блокиратор прими. Достать? – Девушка не на шутку взволновалась, глядя, как мучается ее друг.

Треш не успел скинуть ранец и достать таблетку от пси-воздействия, как дернулся в сторону, зашлепал по речке, нагнулся и припал к воде, жадно глотая ее.

– Точняк, коньяк паленый! Сушняки у жениха моего начались, – резюмировала Злата, опуская оружие.

– Блин-н, золотце… Пошли-ка отсюда быстрее. Тут либо аномалия поблизости странная, либо какая-то задница с рогами притаилась и лезет в мою черепушку… Вот же хрень!

Они ринулись сквозь кусты, ломая ветки и громко шурша хвоей.

– Дань, нам в другую сторону, – крикнула девушка, еле поспевая за сталкером.

– Я знаю, куда нам! Знаю-ю. Быстрей, Злат. Мне уже лучше… Отпускает. Но нам туда…

Треш несся огромными прыжками, закинув «Вал» за спину, но выхватив из ножен «Рысь». Злату удивило такое пренебрежение мерами безопасности в чужом лесу: бегом, сломя голову по незнакомой местности, насыщенной аномалиями и зверьем, да еще и без огнестрельного оружия. Она озвучила свои мысли, но сталкер продолжал бег, увлекая спутницу за собой, тем самым вынуждая и ее наплевать на возможный риск и в случае чего – тупо влипнуть.

Бром не смог больше воздействовать на мозг следопыта, потому что волна мелких гадов хлынула в овраг, норовя сожрать и его, властителя разумов. Он снова зажмурил глаза так сильно, что нервный тик в правом веке ощутимо задергал половину лица. Вся мощь его тающих сил теперь обратилась к обезумевшей живности, наводнившей низину. Нужно было отвести их от себя, но при этом навлечь на трех охранников, порядком отмутузивших друг друга из-за ссоры с потухшим огнем и включивших фонарики.

Сначала начали прыгать и шлепать себя по лицу и рукам аборигены, чуть погодя к их пантомиме подключился Бакс, облаченный в доспехи. Осы, мошки, комары и мухи облепили бедолаг, жаля, кусая и высасывая кровь. Затем орды муравьев и жуков стали карабкаться по ногам охранников, постоянно щекоча и вгрызаясь в труднодоступные места. В глаз одного из Псов жирный шмель, жужжа как пикирующий бомбардировщик, врезался с такой силой, что человек упал и тут же стал достоянием всех ползучих гадов. Его мигом заволокло хитиновыми телами, будто махровой накидкой накрыло. Только при этом живой, шелестящей и жуткой. Дикарь не успел заорать, потому что его рот моментально наполнился всевозможными насекомыми, он поперхнулся, закашлялся, и крик сразу потонул в надрывном хрипе. Другого Пса нещадно жалили две гадюки, какие-то сороконожки опутали его лицо длинными, шнурообразными телами в хитиновых поперечных пластинах, жук-олень вгрызся в губу, а лающий енот остервенело рвал икроножную мышцу. Бедняга пытался устоять на пляшущих ногах, двигаться и лупасить кулаками озверелых гадов, но и его вскоре повалили на землю. Труднее всего оказалось победить закованного в доспехи «карателя». Да к тому же хитроумный Бакс, борясь с тучей насекомых, смекнул, откуда дует ветер. Прыгая, крича и нещадно шлепая себя, он выхватил дымовую гранату и активировал ее прямо под ногами. Черное облако на какое-то время отпугнуло часть атакующей «железную крепость» живности, двух мышей, карабкающихся по ногам, боец сбросил и растоптал, а сам кинулся к пленнику. Он понял, что именно профессор навлек полчища гадов ментальным позывом, и теперь его нужно было срочно сбить. Вскинутый пистолет пришлось снова опустить – Бакс не решился нарушить приказ Харда о соблюдении чрезвычайной безопасности пленника. А то бы выстрел в лицо ученого сразу разрешил проблему.

Бакс стал стрелять во всех штурмующих его зверьков, топтать и резкими движениями рук скидывать с себя тварей. Он опустил забрало шлема, но один из пауков успел проникнуть внутрь и сноровисто полез в ноздрю. Мотая головой, отборно ругаясь и борясь с болезненной щекоткой, «каратель» все же подскочил к Брому и звезданул того рукояткой пистолета прямо по лбу. Тотчас подлетевший филин цепким хватом сграбастал оружие и рванул с ним прочь. Бакс не успел удивиться – мерзопакостный паучара полностью залез в нос и вызвал дикую боль. Боец крутанулся на месте, откинул забрало и сильно ударил себя кулаком между глаз в надежде таким незамысловатым образом прибить восьмилапого диверсанта. Переносица хрустнула, из ноздрей хлынула кровь, лицо сразу облепили тысячи насекомых. Бакс запнулся о лежащий ранец, упал и утонул в шевелящемся разномастном месиве.

Вырубленный ударом «карателя» Бром отключился, потеряв ментальную связь с местной фауной. Результат не заставил себя долго ждать – лесные твари стали разбегаться, расползаться и улетать. Кровь и недееспособность жертв их больше не привлекали.

Серый заяц, только что грызший палец лежащего человека, на секунду задержался возле потерявшего сознание профессора, испуганным взглядом окинул его открытый скафандр со свисающей вниз безобразной головой и трусливо прыгнул в сторону. Потом еще и еще, пока не скрылся в кустах.

И в ту же секунду на склоне оврага показались двое.

– Командир вызывает Бакса. Боец, ответь командиру… – Звено, охраняющее профессора, все никак не выходило на связь. – Бакс, какого черта ты молчишь, дьявол тебе в душу?! Срочно ответь командиру!

Хард зло плюнул, снова стал ходить по кругу, вытоптав порядочную площадку между валуном и старой трухлявой елью. «Моторола» в кулаке скрипела пластиковым корпусом от давления пальцев, обещая в скором времени лопнуть и рассыпаться. Полковник был взбешен, зло зыркал на оставшихся воинов, стоявших в сторонке и не решающихся под взглядом командира присесть, отдохнуть после изнурительного бега по лесу. Плюс был только один – «каратели» выбрались из каменной ловушки живыми. Остальное все ушло в минусы: потеря пленных вояк и большей части своих бойцов, уничтоженная установка телепортации, упущение Треша с ключом и артефактами Армады, обман, промахи во всем, дикая усталость и раны. А теперь еще и надвигающаяся ночь. Людям Харда, а уж тем более Псам, привыкшим к спартанским условиям, много раз приходилось ночевать в суровых условиях Пустошей, Пади и местной тайги, но не это страшило полковника. Оказавшись не у дел, оборвав все ниточки, ведущие к заветной цели, сократив штат своего подразделения, ему теперь надо дотянуть до утра, зажатым между вояками Восточного форта, спецназом базы и людьми этого ловкача Треша. О каком отдыхе, сне или спокойствии можно было говорить в таком положении?! Дожить бы до рассвета!

От самой базы ведь гнали проклятого сталкера, позорно бежав из надежного укрепрайона, теряя бойцов и измазавшись в канализационном дерьме. И что в итоге? Беглец скрылся, заведя преследователей в болота и аномальное поле, бункер так и не взорвался – офицер-спецназовец обманул, заставив противника ретироваться.

– Чего вылупились? – Хард ненавистно посмотрел на подчиненных. – Я поставил четкую задачу – догнать, найти сталкера. Живым или мертвым! Где он? Какого черта вы стоите без дела? Пока не поймаете Треша, никакого привала!

– Так ведь темнеет уже… – проворчал один из Псов, подписав себе смертный приговор.

Выстрел раздался так резко и неожиданно, что вздрогнули не только уставшие мрачные бойцы, но вспорхнула с ветки испуганная сорока. Абориген повалился на спину с дыркой в груди. Хард, не опуская пистолета, продолжал буравить неровный строй воинов злым взглядом.

– Еще есть умники?! Вас много, сталкер – один. Ему этот лес незнаком, Псы знают местность как свои пальцы. Пока он не убежал далеко, найдите его! Найдите-е мне его-о! Живо-о!

Народ разбежался, тихо перешептываясь, только один из Псов присел возле убитого соплеменника и стал обшаривать его скудную одежду и собирать пожитки. Хард брезгливо сморщился, воткнул пистолет в жесткую открытую кобуру, поднес «Моторолу» к губам:

– Бакс, твою мать! Ответь командиру! Яйца отрежу за молчание. Говори, черт тебя задери!

И вдруг молчавшая рация ответила, почти не шипя и оглашая эфир четкими словами:

– Хард, заберешь своих двухсотых там же, где прятал их. Синцову теперь пиши письма до востребования. Он мой. Ему еще на свадьбе нужно погулять успеть. Моей свадьбе! С его дочерью. Полковник, мой тебе совет, чернота ты натовская, беги-и! Ой, беги отсюда подальше и побыстрее! Не сложишь сию минуту оружие и не сдашься – сводный отряд спецназа, вояк «Альфы» и сталкеров через десяток минут зачистит весь сектор. Они уже сужают кольцо. Выбирать тебе не приходится. Сдаешься, полковник?

Хард узнал этот голос – самый ненавистный для него голос. Треш! «Значит, он «положил» звено Бакса и забрал Брома. Это конец! Теперь это точно все-е. Прокля… Да нет, сталкер, бесполезно тебя проклинать. Твоя взяла! Везет тебе немыслимо. Везет! Признаю, ловок и удачлив, бесов сын. Везение так и преследует тебя по пятам. Не я, не другой враг, а слава и уважение. Ну, что ж…»

Полковник закрыл глаза, лицо его выровнялось, пунцовый цвет стал меняться на обычный, смуглый, побелевший от натуги шрам вновь пожелтел. Скулы перестали играть желваками, а ноздри больше не раздувались.

– Солдаты не сдаются! Настоящие солдаты, – прошептал он в рацию, открыл глаза. – Жаль, что ты, сталкер, не являешься таковым. Из тебя мог бы получиться неплохой воин, даже офицер. И сражались бы на равных. А я не сдамся! И не сдам свои позиции никогда. За мной те, кто стоит над всеми вами, над Падью и… даже над Армадой! Мы еще покажем себя. Еще повоюем. Так что, Треш, Избранный ты ею или как, но это тебя не спасет. Я буду преследовать тебя всю жизнь. До конца!

– Все сказал? Ты про «Всевластие», что ли, Хард? Скоро не будет твоей «крыши». Штурмовиков «Всевластия» мы кончили еще в Дербышах. Твоих хозяев ждет та же участь, что и «Демонов» с Нумизматом и Фараона с его бандой. А стремная смерть вашего лучшего агента Свата – яркий пример для остатков твоей кодлы. Будешь в Саратовских краях, обрати внимание на распятие чучела на стене высотки. Это твой шпион-неудачник. Теперь в наших руках карта, флешка с инфой, списки и местонахождение всех оставшихся диверсантов «Всевластия». Твои схроны и связи. Так что через короткое время тебе капец. Прощай.

Рация мигнула, показав, что связь отключилась. Хард вновь, не сдержавшись, затрясся в беззвучной злобе, все же раздавил «Моторолу» и резко развернулся на пятках. Рядом никого не было. Он сам отослал подчиненных искать пресловутого сталкера, под личиной которого скрывался бывший Пес по прозвищу Джимми. Тот, кто в данный момент напуганным до смерти зайцем несся сквозь чащу все дальше и дальше от злосчастных мест. Действие «ксерокса» ослабевало, поэтому облик аборигена постепенно менялся – он стал превращаться из лже-Треша обратно в Пса. Только теперь Джимми знал уже точно, что он никогда больше не будет лесным дикарем, опустившимся вонючим аборигеном. Теперь он – Димка, простой нормальный парень – встанет на праведный путь, возможно, будет сталкером или бродягой, но уже в вернувшемся к нему человеческом облике.

Треш убрал трофейную радиостанцию, подошел к Злате и Брому, разговаривающим шепотом, чтобы не отвлекать сталкера от важного разговора с врагом. Апогей радости от встречи дочери и отца уже миновал, теперь они просто делились впечатлениями и привыкали друг к другу. Ведь столько лет разлуки притупили чувства, а ужасный вид профессора пугал не только девушку, но и Треша.

Чтобы быстрее очистить овраг от гадов, Злата активировала «чакру» – артефакт, отпугивающий всякую нечисть на подсознательном уровне. Она держала отца за руку, иногда смахивая слезу, второпях рассказывала про свою жизнь, постоянную веру во здравие родного человека, думы о нем, как о честном и добропорядочном ученом, а не о выводах, построенных на слухах. Синцов с трудом шевелил губами, в свою очередь силился поведать о Лизе, поиске обеих дочерей, стесняясь своей уродливости и причин исчезновения.

– Я вызвал сюда «альфовцев», – сообщил подошедший Треш. – Скоро прибудут бойцы Конвоира. Они заберут вас, профессор, на базу, а завтра переправят в Восточный форт. Мы со Златой, к сожалению, не можем пока сопроводить вас, нам нужно срочно достичь одного места, тут недалеко. Думаю, за завтрашний день управимся и, может статься, успеем до вашей отправки на Восточку. А пока вам необходима квалифицированная медицинская помощь. У Конвоира имеется хороший военврач, могу дать лечебный артефакт, если он… гм… поможет в столь… гм… плачевной ситуации. А?

– Спасибо Треш, сын Истребителя, Избранный Армады. Спасибо, мой дорогой! – Бром прослезился, слезы смешивались с сукровицей и по́том где-то в районе подбородка и шеи. – Никакой артефакт мне уже не поможет. Разве что «янтарь», которого нет в Пади и ни у кого среди вас. Вот он бы мог продлить мое существование… Я знаю о тебе, Треш… О вас со Златой. Вы очень подходите друг другу, и я заранее могу дать свое благословение. Понимаю, не в тему сейчас, но… времена тяжелые, да и неизвестно, как долго я проживу после всех мытарств похода, страшных опытов и пыток.

Профессор замолчал, с трудом дыша. Навалившаяся темнота скрывала все «прелести» жуткой физиономии, но он знал, как его воспринимают окружающие.

– Злат, может, лучше ты с отцом двинешь к бункеру? – сталкер тронул плечо любимой.

– Я… я с тобой, Даня. Папу… папу немного позже навещу… – слова переживающей девушке давались с трудом. – Нам, Избранным, нужно обязательно довести задуманное до конца.

– Хорошо. Давайте, прощайтесь. Вон, уже парни Конвоира на подходе. Профессор, если все получится у нас, если доберемся до форта, а потом и до Пади, я попрошу отца помочь вам. У него имеется «янтарь» еще с Зоны, думаю… даже уверен, что Истребитель не откажет. А теперь откланиваюсь, а вам желаю удачи и терпения, – Треш пожал культю Брома, кивнул ему и шепнул Злате: – Выходим, милая. Пора.

Он отошел от парочки, бросил равнодушный взгляд на мертвых врагов и два раза мигнул фонариком. Из чащи леса ответили теми же сигналами, а через минуту овраг заполнился бойцами в хаки. Самый рослый оторвался от общей толпы и приблизился к сталкеру со словами:

– Ну, что, ню-натурщики, не успели соскочить с кисти и мольберта моего, как сразу же встряли в неприятности?

– Конвоир, рад видеть тебя! Почему же сразу «неприятности»? Наоборот. Злата наконец-то встретила своего отца. Он находился в плену у «карателей». И пускай внешность у него теперь не модельная, но мозг его ценен как сто артефактов Пади. Он очень важен для Армады, Истребителя и для Бати. Поэтому прошу любить и жаловать, а еще лучше скоренько так доставить его в бункер под скалой. Нужен врач, отдых, а завтра все двинем на Восточку. Нам же сейчас со Златой чесать дальше в тайгу.

– Ого. Насчет красавца заложника, – спецназовец посветил фонариком на скафандр Брома и отвел луч в сторону, – обещаю. Отведем сейчас же. Вы-то в ночь зачем хоть задумали лезть?

– Нам не привыкать! – Треш поправил налобный фонарик, настроил его на рассеивающий свет. – Противник ночью шастать не будет, Псы тоже люди, хотят отдыхать после напряженного дня. Часа два еще прошагаем на восток, выберем место для ночлега. А вот вам чапать два кэмэ в темноте – это сложнее. А, спецназ?

– Ты за меня ответил сам. Мы – спецназ, а не хлюпики ренегаты. Кстати, завалы лаборатории разобрали. Там никаких следов Фараона, ученого с Большой земли и этого… твоего дружка… ну…

– Жбана?!

– Так точно.

– Как никаких? Я сам сапог и свитер видел… куски, – Треш сморщил лоб в недоумении, а в глазах уже проблеснул огонек надежды, – разве нет фрагментов тел? Крови?

– Ничего. Все трое испарились. Они точно там были?

– Да кто ж их знает? Судя по всему, да. Ладно, позже разберемся. Уголки бункера все обследовали?

– Разумеется. Ни среди трупов, ни живыми нет никого.

– Понял, – Треш на миг задумался. «Похоже, Армада все же забрала их. Или та взорвавшаяся установка. Хм…»

– А Хард где может быть? – оторвал сталкера от зарождающейся мысли Конвоир, а сам вполоборота отдал распоряжение бойцам: – Короткий привал. Осмотреть двухсотых. Профессора из экзоскелета не вынимать. Вколоть ему «антишок», дать воды и быстро соорудить носилки! Выход через пять минут.

– Хард где-то рядом. Думаю, что совсем рядом. Но между нами и базой, потому как свалил он на север, а нужно было вернуться за Бромом на восток. Поэтому, скорее всего, вот за этой сопкой. Двигайте на юго-запад, чтобы не влипнуть в его когти. И светомаскировку соблюдайте.

– Знаю, знаю. Учитель, елы-палы! Я вот кумекаю тут, может, разделиться, одну группу с Бромом отправить на базу, другую – на поиски Харда? Что скажешь, следопыт?

– Сколько у тебя людей?

– Два отделения.

– Мало. У Харда, судя по всему, до взвода. С Псами, конечно, но это сути не меняет, как ни крути. Они все еще сильны и злы. Устраивать слепые перестрелки ограниченным контингентом, уверен, не стоит. А вот профессора доставить следует однозначно. Это пока куда важнее. «Каратели» из тайги так просто не исчезнут. А завтра вертушку у Шелестова попросим. Да Курган, думаю, поможет бойцами. Два военстала, два наемника, пяток спецов Кургана. Глядишь, всех зайцев застрелим одним пуком!

– Ты и так, Избранный, всех, кого можно, положил за последнее время. По тебе ордена и А-сертификаты плачут, да сотня девчонок красявых. Гы-ы! – Конвоир расплылся в широкой улыбке.

– Кого там девчонки ждут?! – напряглась Злата, показывая кулачок обоим разговаривающим.

– Конвоира, – быстро сообразил сталкер. – Он наобещал куче девок срисовать их на своих фотошопах в этом… как его… ню-ню…

– Ню!

– Выдвигаемся, ревнивица моя, блин, – Треш ущипнул девушку за ляжку. – Конвоир, Харда советую не пугать и не отвлекаться на него. Выступайте немедленно на базу, дойдите живыми. Прошу вас.

– Харэ хоронить нас! Дойдем. Как два пальца… – Спецназовец пожал протянутую руку сталкера, подмигнул Злате и направился к бойцам, пеленавшим Брома и шмонавшим трупы врагов.

– Попрощалась с отцом? – Треш прижал кивнувшую девушку к себе, крепко поцеловал в губы. – Выходим, милая. Обниматься позже будем. Когда все сбацаем в ажуре. Пошли.

Они помахали бойцам и исчезли в кустах. Без треска веток и света фонарей. Разведчики «Альфы» удивленно улыбнулись, вздохнули и принялись дальше водружать тяжелого Брома на носилки.

Переночевали на раскидистой толстой сосне, стоявшей отдельно от лесного массива, на берегу Исети. Участившиеся аномалии, непроглядная тьма и густые заросли сильно тормозили путников, поэтому прошли всего километр, приняв решение остановиться и отдыхать до утра. На высоте пяти метров в развилке трех крепких ветвей соорудили из хвороста полати, накрыли их хвойными лапами, постелили тряпье и, свернувшись калачиками, в обнимку заснули. Без ночного перекуса, мытья и страсти. Чтобы на рассвете вновь направиться к долгожданной цели…

…Их выследил нанятый Хардом дозор Псов, который уже несся по той стороне реки, метал стрелы и улюлюкал. Среди галдящей оравы зоркий следопыт заметил двух бойцов в черных доспехах «карателей». Подозревая, что живыми им уйти не дадут, Избранные побежали вглубь леса, подальше от водной преграды, которую дикари вскоре пересекли по ближайшему броду. Преследование обещало затянуться, потому что против опытных аборигенов выступали не менее профессиональные знатоки природы и при этом меткие стрелки.

По подсчетам сталкера, до искомой точки оставалось около двух километров, когда он подумал, что негоже вести хвост за собой, в тайник, предназначенный Армаде. Но и не выполнить поставленную задачу Избранный не имел права. А еще появившийся в голове план привел следопыта в замешательство. Очень не хотелось ему даже на время расставаться с близким человеком. И перед тем, как озвучить мысли подруге, он выдержал глубокую паузу, но потом все же решился.

– Злат, ты искусный разведчик, мастер маскировки и слежки, – выпалил Треш на одном из коротких привалов. – Здесь вроде бы нет Чащобы и группировок, кроме Псов. Поэтому должно быть легче. Да и самих дикарей – раз-два и обчелся. Значит, сделаем так… Ты маскируешься, устраняешь в первую очередь разведку аборигенов, а «карателями» займемся позже, помотай их по дебрям и ловушкам. Только сама не попади в какую-нибудь аномалку. А я дуну прямиком до схрона, осмотрюсь там, если что, перепрячу хабар Армады и буду ждать поблизости. Смотри – вот здесь, где высокая скала у ущелья, запомнила? Ты уведи хвост в другую сторону, а сама потом чеши ко мне.

– Может, вызовем вояк Конвоира?

– Нет. Это наша операция, нам решать задачи Армады. Да и не успеют «альфовцы» добраться. Все… смотри еще раз и запоминай ориентиры…

Через минуту Злата осталась одна, кусая губы, которыми только что целовала жениха. Она встрепенулась, стала озираться, высматривая наиболее удобные места для маскировки и пути отхода. Вскоре в кустах послышались треск ветвей и топот преследователей.

Бегом миновав просеку, перейдя два ручья и старую узкоколейку, заросшую бурьяном, Треш отыскал небольшую пещерку, обнаружил и изолировал сгнившую ловушку с самострелом. И теперь стоял в растерянности и глубоком недоумении. Он не мог ошибиться, как не мог ничего напутать и главный Страж Армады – Истребитель, когда-то побывавший в этих местах лет за сто до Судного дня. Сталкер смотрел на груды темных ящиков под слоем пыли и паутины, не обращая внимания на убегающих из лаза мелких грызунов. Смотрел и не понимал, откуда здесь столько груза и зачем Армаде все это нужно. А самое главное – каким образом вытащить хабар наружу и доставить в Падь, на болота.

Он вскрыл ножом одну из массивных коробок, расколов сургучовую печать царских времен. И обомлел еще больше при виде множества компактно уложенных матово-желтых брикетов с клеймом двуглавого орла на каждом. На поверку оказалось, что все ящики набиты золотыми слитками, монетами и украшениями. «Так вот что таила зауральская земля сотню лет! Вот где спрятано золото царской России! По крайней мере, его часть». Сталкер в нерешительности присел у входа, соображая, что ему делать. Вопрос о том, для чего столько драгметалла Армаде, отпал – следопыт вспомнил рассказ отца о питании мистического объекта кварцем и золотом.

Цель достигнута, оставалось только как-то перетащить весь груз к самолету, грузовику или поезду, чтобы снова пуститься в далекий путь до Пади и…

«Поезду! Поблизости никакого транспорта не было и в помине, а вот заброшенная узкоколейка… Кажется, она спускалась с этой сопки в ложбину и далее к реке. Та-ак. И? Осталось найти паровозик с машинистом и перетаскать ящики до железнодорожной ветки. Всего-то делов! Мне одному… Да даже если и в паре со Златой! На это у нас уйдет неделя – не меньше… Вот засада-а».

Треш поежился от набежавшего озноба, посветил фонариком на стены сланцевой пещеры. Луч заиграл на зеленом минерале, паук размерами с ранец сталкера тревожно убрался в щель свода. «Еще всяких тварей тут не хватало! Итак, рядом, земля ему пухом, нет больше Семеныча, который мог бы довезти груз по рельсам. Нет самого тепловоза, работающего хоть на рапсе, хоть на моче, блин! Нет взвода наемников. Нет друзей, которые в трудный час были рядом, а теперь некому потаскать на своих могучих и широких плечах… Упс! А я и сам же могу стать могучим. У меня же есть кое-что! Вот, е-мое».

Треш достал из пояса подаренный ему в Крайних землях троглодитами артефакт «весы», способный многократно облегчать переносимые тяжести. Он позволял поднимать просто непостижимый груз на достаточно длительное время. Следопыт сунул диковинку обратно в контейнер, выскочил из пещеры и побежал по склону сопки вниз, через кусты боярышника и заросли крапивы.

Узкоколейка оказалась вполне приемлемой для катания по ней составов, более того, в ближайшем тупике, заросшем березками и осинами, обнаружилась сцепка из нескольких вагонеток, пустых и замусоренных сгнившим тряпьем и пластиковыми бутылками. Не было только локомотива или дрезины, но сталкеру пришла мысль, что он и сам сможет толкать мини-состав вниз по склону. Либо взять пленных и сделать из них бурлаков. Треш помчался обратно в пещеру, активировал «весы», наполовину опустошив фляжку с водой, и принялся за дело. Глаза действительно боялись, как в той поговорке, но руки хватали ящик на плечи, а ноги, чуть подгибаясь, шли по щебню и траве. За час сталкер перетаскал к вагонеткам две трети общего груза, потом сел передохнуть. Организм напрягся до предела, кровь стучала в висках, в животе раздавалось бурление, спина взмокла от пота. Но руки и ноги оставались удивительно крепки и спокойны. Никакой дрожи, спазмов, мозолей и натертостей.

Треш допил воду, которую после действия «весов» жадно требовал организм, и снова побежал в лес.

Последний ящик из тайника, загруженный в вагонетку, совпал с выстрелами на вершине сопки и криками врагов. «Злата жива и сопротивляется, но почему она привела этих уродов сюда?» Треш скинул куртку, ранец, разгрузочный жилет, забросил все снаряжение, кроме «Вала», в крайнюю вагонетку и, упершись в нее плечом, изо всех сил налег на мини-состав. Сцепка недовольно скрипнула, но тронулась. В один момент сталкер испугался, что с горки состав разгонится и его будет не остановить, особенно на повороте, где, не дай бог, он может опрокинуться. Но вагонетки не собирались ускоряться, а медленно катились под напором человека. Как-то сталкеру показалось, что артефакт перестал действовать – вдруг настолько его стали покидать силы, тело заболело, заныли суставы, конечности закололо разрядами тока. Он упал на рельсы с подгнившими шпалами, замерев от усталости. Но очередные выстрелы придали сил, заставили резко подняться и продолжить движение.

Состав уткнулся в препятствие, сталкер отшатнулся от вагонетки и сделал шаг в сторону, чтобы рассмотреть причину торможения. И вздрогнул. С той стороны в сцепку уперся человек в черных доспехах, которого никто и никогда ни с кем не мог спутать. Хард!

Полковник зловеще ухмылялся, но вид его выдавал страдание и боль, а еще дикую усталость. Шлема на голове не было, черный бронежилет покрывали кровь и грязь, одна рука висела плетью, из оружия только автомат без магазина и нож на поясе. Кто его так поистрепал, можно было только гадать. Где-то стреляли, Злата водила за нос врага по сопке, изматывая смертельными плевками СВДС и мучая в преодолении пересеченной местности. Каково было ей самой сейчас, Треш понимал, содрогался и морщился от этой мысли.

– Сталкер, я долго и упорно искал тебя… Мечтал поговорить по душам. И сейчас… имея честь лицезреть тебя, гаденыш, радуюсь твоей скорой кончине. И пускай я немного не в форме, но месть моя будет яркой и сильной… За все! За твоего отца, этого… – слова давались полковнику с трудом. – Мне везет… я настиг тебя, настиг там, где в одном месте… собрались все регалии Армады и все… гм… святые вещи…

Автомат выпал из руки полковника, Хард, ощущая скорую потерю сознания, медленно вынул из ножен тесак и пошел навстречу сталкеру. Приближаясь, он бубнил о том, что вскоре покончит с Избранными и Стражами, станет всемогущим хозяином Мира выживших, покорителем времени и пространства… Треш выхватил бумеранг и «Рысь», принял боевую стойку. Его в этот момент тоже стали покидать силы, видимо, «весы» давали сбой или требовали отдыха и подпитки организму. Но рука метнула бумеранг в полковника. Опытный вояка ловко уклонился и с блестящим клинком в кулаке кинулся к сталкеру. Треш стал спешно отходить, уперся в вагонетку и выставил нож навстречу врагу, от неожиданности забыв про «Вал», висящий за спиной, в раздумьях о сложности схватки с матерым злом Пади. И в тот миг, когда их лезвия звякнули в сцепке, вернувшийся с оттяжкой траектории острый бумеранг смачно вошел в шею Харда чуть ниже затылка. Глаза полковника выпучились, язык выпал, губы задрожали. Треш, сдерживая напор навалившегося врага, холодно смотрел в расширяющиеся черные зрачки «карателя». Затем ощутил ослабление захвата, вывернулся и всадил «Рысь» в подмышку противника. Хард скривился, стал пунцовым от натуги, попытался схватить сталкера за лицо, но дернулся в агонии и свалился на камни.

Пальба приближалась, казалось, что бой идет прямо за вагонетками с той стороны узкоколейки. Треш выдернул из окровавленной шеи полковника бумеранг, заткнул за пояс, забрал натовский нож и пояс для артефактов, которые Хард не преминул насобирать в пути. Кинул прощальный взгляд на командира «карателей» и вновь уткнулся плечом в вагонетку. Невероятная усталость и холодная апатия накатили на Треша, голова поплыла, туман заполонил ее, но ноги уперлись в шпалы, вены на шее взбухли, а недавняя рана снова закровоточила. «Нужно будет потом ее «барбарисом» полечить, так никогда не заживет!» – подумал сталкер, упорно толкая состав вперед.

Злата лежала в бурьяне возле рельсов, стонала, но пыталась вставить магазин в пистолет. СВДС валялась рядом, оставшись без патронов. Кровь на боку девушки говорила о серьезной ране. «Каратели» и один выживший Пес упорно стреляли с другой стороны гряды, пули ложились все ближе и ближе к Избранной.

Треш сцепкой прикрыл подругу, пустил пару очередей из автомата в сторону врага. Затем схватил девушку, поднял на руки как перышко и уложил в последнюю вагонетку, на свою куртку, засунул ей в рот пилюлю анаболика. Сыпанул себе сразу несколько, сорвал фляжку с пояса Златы и выдул почти всю воду. Пули свистели рядом, цокали по железу, Треш иногда отвечал из «Вала», а сам продолжал налегать на сцепку.

Впереди показался тоннель. Избранный подбадривал Злату, а сам, казалось, умирал… Но упорно катил состав и мысленно молился Армаде.