Глава 15
Гласс

Гласс проснулась с криком. Кто-то тряс ее за плечо сильной холодной рукой.

Это оказалась блондинка-Защитница. Волосы ее были стянуты в тугой пучок. Когда глаза Гласс привыкли к свету, она различила суровое красивое лицо женщины и вспомнила ее имя. Марго. Одна из советниц Сорен.

Когда девушка осознала, кто перед ней, ее сердце сжалось. Она вспомнила, как тогда на поле Сорен указала на нее. Наверняка это был приказ для Марго. Высшая Защитница не одобрила ее слов, и теперь Гласс предстоит узнать, что за это бывает.

Марго подхватила ее под мышками и потянула вверх. Гласс сопротивлялась.

– Не надо! Я не знаю, что я сделала, но я исправлюсь! Я клянусь! Я буду молчать!

– Тихо ты, – прошипела Марго, – разбудишь остальных. Хватит думать только о себе, остальным надо отдохнуть после работы.

Ее слова показались такими обыденными, что Гласс замолчала – скорее от удивления, чем от страха.

– Не знаю уж, что она в тебе разглядела, – прошептала Марго, когда Гласс встала, – но верю, что со временем ты окажешься полезной.

Марго тихо вывела ее из комнаты, на цыпочках обходя спящих девушек. Некоторые из них даже во сне старались касаться пальцами земли. Они веровали по-настоящему. Гласс старалась держаться от них подальше.

Она прошла мимо Анны и чуть было не пнула ее, чтобы разбудить. Хорошо бы кто-то увидел, как ее среди ночи уводят из спальни. Но Гласс все же не решилась привлекать внимание Марго.

Когда они вышли из спальни, Марго заперла дверь.

– Куда мы идем? – рискнула прошептать Гласс.

– В покои Сорен, – ответила Марго. – Мать бодрствует в странное время, так что привыкай просыпаться вот так.

Гласс шла за ней, обдумывая происходящее. Ей все еще было странно, что Защитники зовут Сорен Матерью. Были ли у той собственные дети?

Они повернули налево и пошли по бесконечному коридору без крыши. Гласс посмотрела на звезды в предрассветном небе и задумалась, где сейчас Люк. Может быть, он тоже не спит, измученный и потерянный, смотрит на те же звезды и думает, как спасти ее? Вот бы как-нибудь послать ему весточку! Сказать, что с ней все в порядке.

Марго остановилась и указала Гласс на деревянную лестницу, от которой пахло опилками. Поднимаясь наверх, Гласс почувствовала руку Марго на своем плече. Вздрогнула, ожидая нетерпеливого толчка. Но прикосновение оказалось на удивление осторожным.

Наверху лестницы стояли два стража в белом, с невозмутимыми лицами. Увидев Гласс, они кивнули – почти что с уважением – и расступились, пропуская ее.

Гласс выдавила улыбку и пошла дальше вместе с Марго. Они добрались до просторной комнаты. Обгоревший цементный пол устилали плетеные коврики, а посередине стояла кровать с балдахином. В углу горел в импровизированной печи огонь. Дым уходил в металлическую трубу и поднимался в ночное небо.

Комната показалась Гласс удивительно красивой, и в ней было много роскошных вещиц. Потом Гласс вспомнила, что все это, скорее всего, краденое. Кто потратил много часов, вывязывая красное шерстяное покрывало, лежавшее на кровати Сорен? Гласс что-то не заметила, чтобы в крепости ткали или пряли.

Не успела она разглядеть все остальное, как Марго втолкнула ее в соседнюю маленькую комнату. Там стояла такая же койка, как в их норе, но был еще и маленький умывальник, а на полу лежал теплый коврик. На стене даже висело маленькое потрескавшееся зеркало.

Разглядев себя, Гласс пришла в ужас. Она сто лет не видела собственного отражения. Она казалась такой тощей, усталой… такой грустной. Она погладила трещину на зеркале, как будто ожидая, что ее отражение от этого расплывется и исчезнет.

Марго смерила глазами жесткую белую сорочку Гласс.

– Ты помельче Дары. Придется ушить ее платье. А пока можешь носить старую форму.

Она бросила на кровать белое платье Гласс. Гласс удивилась – она не заметила, как Марго рылась в ее вещах.

– А кто такая Дара? – Гласс обняла себя за плечи.

– Бывшая служанка Сорен, – коротко объяснила Марго. – Теперь ты займешь ее место. – Она прищурилась, глядя на Гласс. – А она была похожа на тебя. Умная. Нахальная.

Гласс не уловила сарказма Марго, но у нее возникли всякие неприятные подозрения.

– А что случилось с Дарой? – она терзала в пальцах швы ночной рубашки, ожидая ответа.

– Она ушла выше, – раздался голос сзади.

Гласс повернулась и увидела, что в дверях стоит Сорен, тонкая и высокая. Она слегка улыбалась.

– Ушла выше? – осторожно спросила Гласс. Может, тут так называют смерть?

Вместо ответа Сорен отступила на шаг и подозвала еще одну девушку. Широкоплечая, темнокожая, лет двадцати с небольшим на вид, она была одета в серое платье, какие носили советницы Высшей Защитницы.

– Дара, – тепло сказала Марго, протягивая девушке руки, – сестра.

Дара просияла. Потом вежливо кивнула Гласс.

– Мать особенная, – сказала она, – ты должна произвести на нее впечатление.

– Она это уже сделала, – рассмеялась Сорен и протянула Гласс ладонь, – и еще не раз сделает, я уверена.

У Гласс закружилась голова:

– А что конкретно я должна делать?

– Первый приказ – пойти со мной погулять, – Сорен вернулась в свою спальню. – Хочу посмотреть на Камень на рассвете.

Дара поймала взгляд Гласс и одними губами произнесла: «Шаль и туфли». Марго указала на открытый шкаф с одеждой, стоящий в паре футов от них. Гласс подбежала к нему, нашла там пару кожаных сандалий и толстую шерстяную шаль. Дара кивнула, и Гласс отнесла их Сорен.

Сорен благодарно улыбнулась и оглядела Гласс.

– Возьми и себе шаль, дитя мое, чтобы не простудиться.

Дара уже стояла рядом, протягивая ей мягкий белый платок.

– Спасибо, – прошептала Гласс, польщенная и сконфуженная оказанным ей вниманием.

Небо окрасилось в розовый и золотой. Камень в рассветных лучах был тих. Сорен и Гласс медленно шли вперед и молчали, но это молчание Гласс почему-то не пугало. Сорен знала все проходы и переходы в бесконечном лабиринте крепости, и Гласс скоро поняла, что заблудилась. Наконец она почувствовала сильный запах зелени и догадалась, куда они направляются: в Сердце Камня.

– Это мое любимое место, – поделилась Сорен, выходя из здания во внутренний двор, – я прихожу сюда подумать и поговорить.

Сорен ободряюще улыбнулась Гласс, как будто именно она должна была заговорить. Поэтому Гласс и спросила первое, что пришло ей в голову.

– Почему вы выбрали меня в служанки?

– Потому что ты задаешь такие вопросы, – улыбнулась Сорен, – ты прямодушная и смелая. А еще… – она посмотрела, как свет просачивается сквозь ветки деревьев, – мне нравится, как ты думаешь.

Гласс недоверчиво усмехнулась. За всю жизнь никто, кроме Люка, не делал ей таких комплиментов.

– Некоторые люди, оглядываясь вокруг, замечают только то, что мир может им дать. То, что они могут украсть, ухватить, унести, – Сорен сделалась задумчивой и перестала улыбаться. – Это, конечно, полезно. За это мы ценим наших рейдеров. Но лидерам этого недостаточно. Глядя вокруг, они должны видеть, что можно дать другим. – Она обвела двор рукой, и глаза ее сверкнули весельем. – Ну, как поле, которое надо засадить. Или фруктовый сад.

У Гласс потеплели щеки.

– Я не знаю, зачем я это сказала.

– Это ведь правда, – Сорен улыбнулась, – ты предлагаешь умные вещи, Гласс. И, как оказалось, ты была права. – Она улыбнулась еще шире, и на ее лицо упал розовый рассветный луч. – Земля заговорила с нами. Она хочет, чтобы мы остались здесь. Мы построим себе дома на зиму, а когда придет весна, – она сжала плечо Гласс и тут же отпустила, – начнем возделывать землю.

Гласс смотрела на нее, не понимая, как реагировать. С одной стороны, она мечтала, чтобы Защитники ушли куда-нибудь подальше, туда, откуда они не смогут снова напасть на колонистов или землян. Она хотела вернуться домой к Люку. Но при этом ей не хотелось уходить от Сорен, а хотелось снова и снова видеть ее улыбку. Чувствовать себя полезной. Нужной. Ценной.

– Мы оседали и раньше, – сказала Сорен совсем тихо. – Когда я пришла к Защитникам совсем девочкой, мы жили далеко на западе. С тех пор мы дважды оставались на одном месте, один раз в поколение, и теперь настало время снова заняться земледелием.

У Гласс на языке вертелась тысяча невысказанных вопросов. Какое отношение земледелие имеет к поколениям? Где именно на западе жили Защитники? Почему к ним присоединилась Сорен? Но вместо этого она спросила:

– Сорен, а почему из лагеря забрали именно нас? Почему не всех?

Сорен остановилась и потянулась к низкой ветке, гнущейся под тяжестью слив. Осторожно дотронулась до сливы, буквально кончиками пальцев.

– Ты еще узнаешь, Гласс, что у Земли есть свои ритмы. Игнорировать их не просто глупо, а грешно. На Земле живут Защитники и те, кто обирает ее. Мы должны остановить их, не дать им повредить Землю еще сильнее и одновременно воспитать новых Защитников. Посмотри на эту сливу. Она красивая и живая. Она растет, она совершенна, как все новые члены нашей общины.

Гласс слышала удивление в голосе Сорен, видела, как танцует свет на ее лице, и у нее перехватило дыхание. Волосы Высшей Защитницы, свободно распущенные по плечам, слегка серебрились. Во всем ее облике были такие красота и покой, как будто она была одним из деревьев в лесу и тянулась вместе с ними к рассветным лучам.

– Мать! – юный голос нарушил тишину фруктового сада. Гласс обернулась и увидела запыхавшегося мальчика лет двенадцати, который бежал к Сорен. – Вернулись люди с юга. Им сопутствовал успех!

– Слава Земле, – Сорен поцеловала мальчика в макушку, и тот просиял.

– Будь благословенна, Мать.

– Будь благословен, Каллум, – ответила она. Была ли Сорен его матерью или нет, роль свою она играла хорошо, – я присоединюсь к ним очень скоро.

Мальчик убежал, чтобы сообщить всем ее слова, а Сорен повернулась к Гласс.

– Я пойду прямо в казармы, – она сжала запястье Гласс, – и у тебя будет немного свободного времени. Оглядись и подумай, что здесь можно сделать.

Гласс смотрела, как удаляется изящная фигура Сорен, и вспоминала другую женщину: блондинку, глядящую в зеркало на Фениксе. Тщательно завитые и подколотые волосы, низко вырезанное платье, слабая улыбка, настороженный взгляд.

«Что бы моя мама подумала об этих людях? – спросила себя Гласс. – А что бы Сорен подумала о ней? Сорен решила бы, что она из тех, кто обирает Землю. И была бы права».

Мама Гласс любила дочь и сделала бы для нее все что угодно, но при этом свою жизнь она тратила на манипуляции. Она добивалась желаемого от других людей – от дополнительных кредитов на бирже до нелимитированной подачи энергии в их жилье. Гласс поежилась, вспомнив взгляды украдкой, которые мама кидала на Вице-канцлера Родеса, и его голодный хозяйский взгляд в ответ.

Гласс посмотрела на дерево и осторожно, одним пальцем, потрогала сливу.

Защитник. После всего, что сказала Сорен, это слово больше не казалось зловещим.