Эпилог

«Умирать скоро войдет у меня в привычку» – это была первая мысль, когда Матвей очнулся.

Глаз он не открывал, ему это было не нужно, не двигался и даже сделал так, чтобы сердце билось в том же ритме, что и раньше.

Лежал он в совсем небольшой комнате, если судить по местным понятиям. Разумные Абидалии, видимо, повсеместно страдали клаустрофобией, поэтому помещения меньше ста квадратных метров были для них уже обычным чуланом, в котором они чувствовали себя неуютно. По крайней мере, это касалось аристократов.

В домах артаков Матвей побывать как-то еще не удосужился. Избы безымянного хутора не в счет. В нем, скорее, были жилища зачаточных кулаков, да и места вокруг было вдосталь, чтобы на нем шалаши строить.

В комнате он был не один.

С правой стороны от него, в изголовье кровати, сидела Бесовка. По левую руку примостились Хэльда и Альтива. Девушки дулись друг на друга, словно мыши на крупу, и изредка бросали на мужа беспокойные взгляды.

Кроме них была еще и Банията. Она с удобством устроилась в кресле около кровати и выступала в настоящее время в качестве приглашенного рефери или третейского судьи нарастающего семейного скандала.

–Муж должен был посоветоваться с нами, – сверкнула шоколадными глазами Хэльда.

–Наш муж ни с кем советоваться не должен. Он муж, и этим все сказано, – парировала Бесовка.

–Все равно, – подключилась Альтива. – Так просто не принято. Он должен все-таки уважать наше мнение.

–Девочки, – подключилась судья. – Вы еще не поняли, что судить поступки Мат’Эвэя мерками Семиградья просто неправильно! Я сейчас не говорю о том, что он – приам, а у них были свои традиции. Он всю свою сознательную жизнь рос в другом мире, о котором мы ничего не знаем. Абсолютно ничего. Так что в любом случае вам придется ждать, когда он очнется.

«А ведь они беспокоятся, – неожиданно уловил он эмоции девушек. – Причем все четверо. Гм, только четвертой мне не хватало. А приятно, шьерт побьери, как говорил Казлодоев из «Брильянтовой руки». Или он все же был Козодоев? Не важно. Нужно возвращаться в реальность, иначе из меня точно Козлодоева сделают».

–Привет, девчонки, – лучезарно улыбнулся он, открыв глаза. – Ругаемся?

Разинутые рты, раскрытые до невозможности глаза – картина Репина, одним словом.

–Гад ты, Мат’Эвэй, – первой очнулась Хэльда.

–Так… милые мои, – посерьезнел парень. – Давайте договоримся сразу: я сегодня последний раз слышал от вас в свой адрес имя Мат’Эвэй. В семейном кругу я Матвей, за его чертой – Каракал. И это не обсуждается.

Девушки, как одна, молча кивнули.

–Так значит, вы уже познакомились? – обвел он всех взглядом.

–Да, – снова кивнула Хэльда.

–Молодцы. А со мной что было? Я долго валялся в кровати?

В этот раз ответила Банията:

–Ты практически умер, приняв на себя посмертное заклинание Джиньяры. Она превратилась в каменного истукана, а потом взорвалась каменными осколками. Если бы не ты, я, брат и внучки матриарха погибли. Спасибо.

–Не благодари, – покачал он в ответ головой. – Угроза вашей жизни настала бы еще не скоро. Возможно, местный Усама Бен Ладен одумался бы и, вообще, отпустил вас.

–Сам-то веришь в это? – лучезарно улыбнулась эльфийка.

–Поверь мне, Белоснежка, в жизни случается и не такое. Можно и на суккубе жениться.

–Ах-ха-ха, – залилась Бята, и ее поддержали Хэльда с Альтивой. – Жениться, ха, на суккубе, ха-ха. Смешно!

–Ты им не сказала? – Каракал повернулся к Бесовке и поднял в изумлении брови.

–Когда? – пожала она плечами. – Мы половину декады молчали, вторую – ругались.

Смех резко прекратился.

На некоторое время повисла молчаливая пауза, которую вскоре разрушило слаженное трио девичьих голосов:

–ОНА ДЕМОН?

–Все у тебя через одно место, Матюха, – прошептал парень, закрыл глаза и попытался вновь притвориться беспамятным.