Средневековый замок – это не только символ силы и власти. Он также имел психологическое воздействие, так как замок – это укрытие, где человек чувствует себя защищенным. В различных литературных трудах многие замки описываются как «неприступные твердыни» или «орлиные гнезда». Считалось, чем недоступнее подступы к замку, тем неприступнее он сам. Но такое расположение неизбежно превращало осажденный замок в мышеловку, из которой уже нельзя было выйти. Окруженный врагами осажденный гарнизон замка мог только реагировать на действия неприятеля, постоянно днем и ночью отражать атаки штурмующих и опасаться худшего, будь то подкоп, предательство, отрава или голод. И уж совсем неприступными считались большие замки, с несколькими рядами стен и множеством различных башен. Но при недостаточном количестве воинов в гарнизоне для охраны замка большие размеры фортификационных сооружений больше мешали эффективной обороне, что часто приводило к захвату замка неприятелем. Если нападающим удавалось прорваться во двор замка, то защитники укрывались в главной башне, «последнем убежище», и оттуда продолжали отчаянное сопротивление.

В Средние века существовали как различные методы взятия замка, так и надежные контрмеры для срыва этих действий. Также успех или провал военных действий зависел, помимо военно-технического оснащения войск, и от психологического состояния осаждаемых и осаждавших. Поэтому обороноспособность замка во многом завесела от его гарнизона. Порой менее обороноспособный замок выдерживал большую осаду, а считавшийся неприступным сдавался небольшому отряду.

Кроме психологического состояния осаждаемых и осаждавших, существенную роль играла и организация военных действий. Насколько велико было осаждающее войско? Насколько строго оно было организовано? Имелись ли осадные орудия? Были ли они эффективны? Примером успешных действий по захвату вражеских укреплений может служить знаменитая осада хорошо укрепленного замка Шато-Гайяр (замок расположен на севере Франции в месте слияния двух рек: Сены и Гамбона) войсками короля Франции Филиппа II в 1203–1204 годах.

Замок Шато-Гайяр был построен по приказу английского короля Ричарда Львиное Сердце, после того как тот понял, какую ошибку совершил, отдав по условиям очередного мирного договора королю Франции Филиппу II Вексен со всеми окружающими его землями. Так как теперь, владея правым берегом Сены до самого Андели, французский король мог за один день продвинуть свое войско в самое сердце Нормандии и создать угрозу Руану. Поэтому Ричард решил построить особенно мощный замок, который исполнял бы функции пограничной крепости и был бы в состоянии надолго задержать продвижение войск короля Франции на территории Нормандии.

Замок Шато-Гайяр считался тогда вершиной фортификационного искусства, так как при его сооружении были применены все нововведения Востока, привезенные английским королем из Крестового похода. Замок был построен на вытянутом скальном выступе, который возвышался над излучиной реки Сены. Более подходящего места для возведения замка трудно было найти. Фортификационные сооружения замка были построены необычным образом и отличались от большинства западноевропейских замков того времени. Так, донжон замка имел каплевидную форму, а стены замка формой напоминали конусы. Все острые части строений были направлены в сторону нападавших. Такая форма защитных сооружений делала их более устойчивыми к воздействию осадных метательных машин неприятеля, а множество бойниц, грамотно расположенных в башнях и стенах, давали гарнизону замка прекрасную возможность обстреливать противника на подступах к фортификациям Шато-Гайяра. На укреплениях замка не видно ни скульптур, ни барельефов – все было подчинено задачам обороны. Кладка очень прочная, выполненная из кварцитовых булыжников, скрепленных очень прочным известковым раствором и облицованная тщательно обтесанными некрупными каменными блоками. В облицовке то там, то здесь слои белого камня чередуются со слоями красного. Строительство замка было выполнено в кратчайшие сроки: за 13 месяцев. Кстати, за это время помимо самого замка Шато-Гайяр была построена и вся система фортификационных укреплений, шедшая по берегу Сены до того места, где река огибает Руан. Данная великолепно продуманная система укреплений, разработанная с редким талантом, хорошо защищала не только изолированную крепость, но и всю границу огромной провинции.

Король Франции Филипп II Август, видя, какие мощные фортификационные укрепления создал его противник, несмотря на заслуженную репутацию опытного полководца, все же не решился во время правления английского короля Ричарда Львиное Сердце осадить эту твердыню. Лишь после смерти Ричарда, когда страной стал править Иоанн Безземельный, который, в отличие от своего прославленного брата, имел посредственные полководческие способности, король Франции отважился осадить детище Ричарда Львиное Сердце, понимая, что если он захватит замок Шато-Гайяр, то сможет захватить и Руан. До наших дней сохранилось подробное описание осады Шато-Гайяра, составленное очевидцем тех событий, королевским капелланом Вильгельмом Бретонским (он к тому же был историком и поэтом). Согласно его записям, дело было так. Король Франции Филипп II Август в августе 1203 года со своими войсками осадил замок Шато-Гайяр, обороной которого руководил констебль Честера Роже де Лейси, в подчинении у которого был сильный гарнизон, состоящий из 40 рыцарей, 200 пехотинцев и 60 человек технического персонала. Однако, забегая немного вперед, отметим, что большое число беженцев, наводнивших Шато-Гайяр, подрывало ресурсы осажденных. В начале декабря де Лейси выгнал их из замка Шато-Гайяр. Большой части французы дали уйти, но около 400 человек погнали обратно. Англичане их не приняли, и те были вынуждены жить длительное время между поясами укреплений, умирая от голода, жажды и холода. Когда Филипп II, наконец, приказал выпустить их, большинство уже умерло.

Итак, французское войско заняло полуостров Бернье. Видя приближение неприятеля, английский гарнизон уничтожил деревянный мост, соединявший полуостров с небольшой крепостью на острове Андели. Часть французского войска расположилась в деревне Беренье, а другая в деревне Тоени. Между двумя деревнями по приказу французского короля был немедленно прорыт ров, вдоль которого была воздвигнута циркумвалационная стена. После этого Филипп II приказал соорудить наплавной мост у Пти-Андели, по которому французское войско могло бы переправиться на правый берег Сены. Для этого по реке были подведены лодки, служащие основой наплавного моста. Правда, для того чтобы прошли лодки, пришлось несколько потрудиться, так как проход загораживали вбитые в дно реки сваи. Поэтому Филипп II отправил небольшую группу пловцов, приказав им проделать достаточно широкую брешь в сваях, в то время как небольшая крепость англичан подвергнется «решительной» атаке со стороны французов (атака играла роль отвлекающего маневра). После того как брешь была проделана, «король, – пишет Вильгельм Бретонский, – собрал в разных портах на Сене большое число плоскодонок и, поставив их боком друг к другу от одного берега до другого, велел связать их и покрыть прочным настилом из досок. Лодки, которые привезли эти доски, были привязаны к прочным шестам, вбитым то здесь, то там в дно реки и через определенные интервалы вооружены башенками. Четыре самые крупные лодки были прикреплены к центральной части моста, который упирался в самую нижнюю точку острова Андели, и на этих лодках для разрушения стен крепости были воздвигнуты две большие башни, обитые железом». По сооруженному мосту французское войско без особых проблем перешло на правый берег Сены и встало лагерем под стенами Пти-Андели. Видя все маневры неприятеля, Роже де Лейси из-за малочисленности своего гарнизона был не в силах помешать французам. В то время, как и в большинстве западноевропейских приграничных замков, гарнизон Шато-Гайяра имел небольшое число воинов, задачей которых было сдерживать войско неприятеля до подхода своих основных сил. В принципе так все и вышло. Французы начали осаду, а узнавший об этом английский король Иоанн Безземельный отправил войско к Шато-Гайяру, чтобы снять ее. Правда, прорвать кольцо блокады англичанам не удалось. По плану англичане должны были одновременно с двух сторон атаковать неприятеля. То есть в то время как сухопутная армия англичан под покровом ночи должна была атаковать позиции французов с тыла, флотилия лодок, вышедшая из Руана, должна была успеть подойти к наплавному мосту неприятеля и начать разрушать его. Но одновременной атаки не получилось, так как на суше англичан задержала циркумвалационная линия обороны французов, и пока они ее преодолевали, неприятель получил возможность организовать свои силы для отражения внезапного нападения. Нападение английской флотилии также не увенчалось успехом. Она прибыла на место сражения слишком поздно, и готовый к отпору противник не только отбил нападение, но и заставил англичан, неся тяжелые потери, отступить. Французы, успешно отбившие нападение англичан, продолжили осаду. Им удалось через некоторое время захватить две небольшие крепости: Пти-Андели и Гран-Андели, после чего французская армия приступила непосредственно к осаде замка Шато-Гайяр. Французский король расположил свой лагерь на вершине платообразной возвышенности, напротив узкой гряды, соединяющей замок с окружающими холмами. Филипп II, учитывая приближение зимы и не желая попросту терять своих воинов, решил взять замок Шато-Гайяр измором. Но гарнизон замка, укрывшись за тройным кольцом укреплений, несмотря на полное окружение, не поддавался панике и не собирался сдаваться. В свою очередь, король Франции, решивший, несмотря ни на что, взять замок, приказал усилить контрвалационную и циркумвалационную линии, установив через равные промежутки семь деревянных башен. Всю зиму 1203/04 года длилось противостояние. За это время французы практически не беспокоили атаками гарнизон замка Шато-Гайяр, надеясь, что у англичан закончится продовольствие и они сдадутся. Лишь после того, как в феврале 1204 года Филипп II узнает, что запас продовольствия замка позволит его обитателям продержаться больше года, он решает перейти к активным действиям. Первым делом он приказывает срыть земляную гряду, защищавшую угловую башню замка, а на ее месте установить осадную технику (осадную деревянную башню, метательные машины и т. п.), предварительно обезопасив ее от стрелков гарнизона замка.

Под прикрытием метательных машин и стрелков французские землекопы, засыпав ров, приступили к рытью подкопа, цель которого была обрушение угловой башни. Копание подкопа было делом трудным и опасным, так как существовала опасность преждевременного обрушения. Подкоп представлял собой штольню, в которой устанавливались деревянные опоры. Когда подкоп был закончен, штольня наполнялась горючим материалом (часто хворостом, пропитанным маслом или свиным жиром), после чего все поджигалось. В итоге деревянные опоры выгорали, штольня обрушивалась, увлекая за собой часть укрепления. Если осажденные не догадывались о проведении подкопа, то для них обрушение какой-либо части фортификационных укреплений было настоящим шоком. Когда благодаря стараниям французских землекопов и методичному обстрелу метательных машин угловая башня замка Шато-Гайяр рухнула, Филипп II, облаченный в полное защитное снаряжение, приказал своим воинам идти на штурм первой линии вражеских укреплений. По его приказу одна часть войска бросилась в образовавшуюся брешь, а другая при помощи осадных лестниц стала штурмовать стены. Англичане отчаянно отбивались. Но, несмотря на упорное сопротивление, французы, неся большие потери, все же смогли оттеснить англичан и захватить первую линию укреплений Шато-Гайяра.

Захват внешних укреплений замка дался Филиппу II дорогой ценой, он потерял много славных воинов, и, глядя на вторую линию вражеских укреплений, французский король прекрасно понимал, что их штурм повлечет за собой не меньшее количество убитых, поэтому он искал возможность захватить укрепления неприятеля другим путем. Перебрав различные варианты, обдумывая всевозможные военные хитрости, король и его рыцари очень внимательно осмотрели вторую линию фортификационных укреплений замка Шато-Гайяр, пока кто-то не увидел одно-единственное слабое место. Дело в том, что совсем недавно к стене второй линии укреплений было пристроено небольшое здание, сток отхожего места которого находился не очень высоко над краем рва. Именно по этому стоку один французский воин проник внутрь вражеских укреплений, после чего, пробравшись в часовню, из ее окна сбросил веревку ожидавшим его товарищам. Очевидец тех событий Вильгельм Бретонский в своей хронике упоминает, что всего в часовню пробралось пятеро отважных французских дворян, которые, попав внутрь, применили военную хитрость. Они стали громко кричать и шуметь, создавая впечатление у врага, что его атакует большой отряд. Услышав их крики, англичане действительно решили, что их атакует большой отряд неприятеля, поэтому они подожгли здание нижнего двора и укрылись непосредственно в самом замке. Так, неожиданно для защитников Шато-Гайяра, они потеряли вторую линию укреплений. Для полной победы французскому королю оставалось теперь только захватить третью линию укреплений противника, которую защищал значительно поредевший английский гарнизон (боеспособными было всего около 150 человек). Последнее укрепление Шато-Гайяра располагалось на скалистом уступе, путь к нему пролегал по естественному каменному мосту, под которым был вырублен в скале глубокий ров. Король Франции, оглядев цитадель, пришел к выводу, что взять данное укрепление можно только одним способом – роя подкоп, так как другие виды осадной тактики в данном случае попросту бесполезны. По приказу короля землекопы опять взялись за работу. Но теперь основной целью подкопа было не обрушение вражеских укреплений, а проникновение вовнутрь.

Замок Шато-Гайяр (реконструкция)

Кстати, хорошей защитой от стрелков и метательных машин осажденным послужил их мост, укрывший французских землекопов. После того как подкоп был закончен, в него спустился специальный штурмовой отряд французских воинов, который неожиданно для англичан появился во внутреннем дворе замка. Между воинами английского гарнизона и отрядом французов завязался ожесточенный рукопашный бой. Часть англичан погибла, а другая укрылась в донжоне. Оставшиеся в живых воины английского гарнизона 6 марта 1204 года, не видя другого выхода, сдались неприятелю. Так благодаря грамотно спланированной осадной тактике французскому королю Филиппу II удалось захватить считавшийся неприступным замок Шато-Гайяр, после чего он продолжил завоевание Нормандии. Итогом военных действий Филиппа II (1202–1204) стало подписание невыгодного для Англии договора, согласно которому к французской короне отходили бывшие английские владения, такие как Нормандия, Анжу, Мен, Турень и часть Пуату.

Пример двух осад (1204 и 1212 гг.) замка Веенс в Тюрингии может дать представление, какие различные и непредвиденные факторы могли влиять на исход осады хорошо укрепленного замка. В 1204 году король Франции Филипп II в ходе спора о троне между Штауфенами и Вельфами с большим войском, в котором только рыцарей было несколько тысяч, осадил замок Веенс. Расставив осадные орудия, французский король приступил к обстрелу замка. Но пользы от осадных машин в полном объеме он не получил, так как осажденные неожиданной вылазкой успели разрушить большую часть осадных машин. А без осадных машин, несмотря на численный перевес в живой силе, осада замка могла затянуться на долгое время. Но тут через два месяца неожиданно для короля владелец замка ландграф Тюрингии Герман объявил о сдаче замка. К этому решению ландграфа вынудило не состояние замка или его гарнизона, а тупиковая политическая ситуация, в которую он сам себя завел. Иначе обстояло дело спустя восемь лет, когда в 1212 году король Оттон IV приступил к осаде замка Веенс, имея на вооружении одну из самых мощных метательных машин Средневековья – большой требюше. Эта деревянная метательная машина с помощью противовеса могла метать 150-фунтовые камни на впечатляющее расстояние: 400 метров. Благодаря ее разрушительным способностям ее прозвали: «орудием дьявола». После обстрела из требюше в фортификационных сооружениях замка образовались проломы, благодаря которым взятие замка не составляло труда. Но штурма не последовало, плохо организованное войско короля Оттона IV преждевременно разошлось, что привело к прекращению осады. Получается, что во время осады в 1204 году замку Веенс угрожала минимальная опасность, но он капитулировал, а во время осады 1212-го, наоборот, замку был причинен существенный ущерб, но тем не менее он не был взят. Бесспорно, толстые стены и высокие башни обеспечивали защиту осажденным. Но, помимо этого, в момент опасности создавалась общность. Людей переполняла ярость, что делало их смелее. Находясь на грани отчаяния, осажденные могли совершать героические поступки. Нередко были случаи, когда небольшое количество оборонявшихся отбивало атаки превосходящих сил противника в течение многих месяцев. Примером такой героической обороны может служить осада турками фортификационных сооружений острова Мальта в 1565 году. Оборонительные сооружения были возведены на этом острове рыцарями-монахами ордена госпитальеров, которые вели активные боевые действия против мусульман.

Осада замка Шато-Гайяр войсками короля Франции Филиппа II в 1204 г. Миниатюра из рукописи XIII в. На миниатюре наглядно показано, как действовали осаждающие и осажденные в XIII в. Помимо различных метательных машин и прочей осадной техники хорошо и подробно изображено оружие и защитное снаряжение воинов того периода. Также показано, как осаждающие роют подкоп

Все действия рыцарей – монахов ордена доставляли турецкому султану одни только беспокойства, поэтому он решил покончить с госпитальерами раз и навсегда. В мае 1565 года к острову Мальта подошли 200 турецких кораблей, на которых находилась турецкая армия, состоящая из 40 тыс. отборных янычар. Этой армии противостояли 700 братьев-рыцарей и 8 тыс. простых воинов, оборону возглавлял Великий магистр ордена госпитальеров Жан де ла Валетт, которому было уже 70 лет. Четыре месяца турки штурмовали столицу ордена, но госпитальеры отбивали все атаки. И только потеряв убитыми и ранеными большую часть армии, турки отступили. Потери госпитальеров составили 240 братьев-рыцарей и 5 тыс. простых воинов. В честь Великого магистра ордена госпитальеров, одержавшего победу над турками, столица острова была названа Ла Валетта.

А вот другой пример, когда морально подавленный гарнизон бросил на произвол судьбы вверенный ему для охраны и защиты хорошо укрепленный и неприступный город Родосто. По словам рыцаря, историка, участника и хрониста 4-го Крестового похода Джеффри Вийхардуена, Родосто был хорошо укрепленным прибрежным городом, который никто и не мечтал взять штурмом. Но когда король Валахии и Болгарии Иван Калоян в своем опустошительном походе 1205–1206 годов взял соседний город Апрос и жесточайшим образом вырезал его жителей, венецианские оборонительные силы в панике покинули город Родосто и оставили его без защиты. Узнав об этом, Иван Калоян, первоначально и не планировавший нападать на хорошо укрепленный и неприступный город Родосто, изменил свой маршрут, чтобы разграбить и разрушить его.

Многие факторы влияли на осажденных в замке и способствовали падению их боевого духа. Так, например, замок Грайфенштайн (стоит на вершине горы в одноименном поселке в Среднем Хессене, в Восточном Вестервальде) считался неприступным, так как он был построен на 500-метровой скале и величественно возвышался над долиной, напоминая орлиное гнездо. Любой, кто, преодолев мучительный подъем, оказывался у ворот замка, согласился бы с утверждением, что замок неприступен. Каково же было изумление воинов, осаждавших замок в 1426 году, когда после непродолжительной осады гарнизон неожиданно сдал замок, и, что удивительно, внутри него обнаружились богатые запасы продовольствия. В этом случае высокое расположение замка было воспринято осажденными как неприятная изоляция, и с каждым днем осады чувство безысходности загнанных в ловушку людей только нарастало. Также неприступными считаются пещерные замки, хотя как раз в них эффект клаустрофобии, ощущение безвыходности становится особенно важным. Хронист ранних Крестовых походов Вильгельм Тирский описывает такую ситуацию: в 1182 году сарацины были осаждены в доступном лишь по узкой тропе пещерном замке. Осаждающие их франки засели на вершине горы и начали копать вниз вертикальную шахту. Через три недели сарацины сдались, так как они не могли больше бездеятельно слушать непрекращающийся стук молотов и заступов и представлять в деталях, как обвалится пещера. О взятии другой пещеры в 1108 году сообщает арабский писатель и полководец, участник сражений с крестоносцами Усама ибн Мункыз. В этой пещере, в которую можно было попасть лишь по канатам, засели мусульмане. Одного франкского воина спустили в деревянном коробе, подвешенном на цепях, и он стал обстреливать засевших из лука. Так как пещера не предоставляла защиты и каждая стрела находила цель, обороняющиеся сдались.

Таким же способом в 1170 году был освобожден из пещерного замка архиепископ Трентино Адальберт. В этом случае опущенный на канатах человек бросал в замок горящие предметы. То, что известно о психологическом эффекте для пещерных замков Святой земли, с уверенностью можно перенести и на такие же европейские сооружения.

Для разрушения каменной кладки стен и башен средневековых замков вплоть до изобретения огнестрельного оружия применяли тараны, известные еще со времен Античности. Тараны изготавливались из дерева, поэтому для предохранения их от зажигательных снарядов (огненных стрел, «греческого» огня и т. д.) конструкцию тарана покрывали сырыми шкурами животных.

Весьма эффективным способом взятия укрепленного пункта был подкоп, если, конечно, это позволяли рельеф и почва. Этот вид осады очень часто применялся в период с XII по XIV век. Если это было возможно, то проводилась штольня в направлении замка, при этом устанавливались опоры. Когда достигался уровень укреплений, штольня наполнялась хорошо горящими материалами, таким как хворост, залитый маслом или свиным жиром, потом это все поджигалось. Опоры выгорали, штольня обрушивалась, увлекая за собой части укреплений. Иногда к стене замка при условии, что он не был обнесен рвом, подводили покрытую досками траншею, для того чтобы разрушить стену у самого основания. Осажденные, видя это, проводили контрприем: они с обратной стороны постоянно наращивали кладку стены. Бывало, подкоп старались провести с таким расчетом, чтобы выход его оказался за стеной замка, и тогда можно было ночью проникнуть по нему в замок, убить часовых и открыть ворота. Для определения, где роется подкоп, осажденные применяли простой способ: они вдоль стен расставляли емкости с водой и периодически наблюдали, если в каком-либо из сосудов появлялась рябь на поверхности воды, это означало, что под этим местом роют подкоп.

Таким образом, узнав, где противник роет подкоп, осажденные в этом месте начинали рыть туннель. Этот туннель должен был встретиться с подкопом противника, и когда цель была достигнута, по туннелю можно было либо пустить едкий дым, чтобы противник задохнулся, либо вступить с ним в рукопашную схватку. При удачном стечении обстоятельств, перебив группу вражеских копателей в подкопе, осажденные могли по нему сделать вылазку и неожиданно напасть на неприятеля, устроив диверсию, будь то уничтожение осадных машин или поджог вражеского лагеря, а потом назад по туннелю вернуться в замок, после чего подкоп засыпали. Примером удачного подкопа может служить осада замка Альтвиндстейн в Северном Эльзасе войсками Страсбурга в 1332 году. Пока 80 саперов рыли подкоп, четыре метательные машины, прикрытые от вражеских стрелков двумя подвижными навесами, вели отвлекающую стрельбу по противнику. За десять дней титанических усилий саперы прорыли в прилегающем склоне двадцатиметровый туннель, который вел через нижнюю часть замковой скалы и выходил с северо-запада в юго-восточную часть нижнего замка. Кстати, как показали археологические изыскания, обороняющиеся, вероятно в большой спешке, вели контрподкоп длиной 12 м в направлении хода нападающих, но так его и не достигли.

С середины XV века подкопы стали для осажденных еще более опасными, так как штольни стали наполнять взрывчатыми веществами. Итальянский инженер эпохи Возрождения Мариано ди Жакопо, по прозвищу Таккола, одним из первых советовал доводить штольню до середины замка, затем размещать там 3–4 бочонка пушечного пороха в некоем подобии печи, выводить наружу шнур и так плотно замуровывать вход в штольню, чтобы детонация была максимальной и разрушила весь замок. Хотя подкоп функционировал лишь там, где естественная скала была не слишком твердой или замок не был окружен водой, все равно осажденные испытывали страх перед ним. Всегда оставалось опасение, что внезапно с громким грохотом рухнет башня или участок стены.

Примером применения подкопа при осаде оборонительных укреплений может служить осада войском султана Калауна в 1285 году замка ордена госпитальеров Маргат (арабское название Аль-Маркаб). Этот замок являлся наиболее важным замком госпитальеров в Антиохии. Замок Маргат был пожалован ордену госпитальеров в 1186 году его прежним владельцем после того, как тот «понял, что он не может удерживать замок Маргат так, как необходимо в интересах христианства, из-за нехватки необходимых средств и непосредственной близости неверных». Вильбранд фон Ольденбург описывает Маргат следующими словами: «Огромный и очень мощный замок, обнесенный двойной стеной с несколькими башнями. Он стоит на высоких горах… Каждую ночь четверо рыцарей-госпитальеров и 28 солдат несут стражу… В замке хранится провианта на пять лет».

Замок Маргат стоял на вершине холма. С соседним холмом его соединял перешеек. На этом потенциально опасном направлении в скале был вырублен резервуар для воды, призванный не дать здесь вести подкоп. Сам Маргат состоял из двух районов: замка и укрепленного города, разделенных рвом и стеной. Внешнюю стену усиливали двенадцать башен, из которых четыре были прямоугольные, а остальные цилиндрические. Цилиндрические башни, по-видимому, были пристроены позднее, когда замок отошел к госпитальерам.

Укрепления Маргата весьма разнообразны. С восточной стороны стена и несколько цилиндрических башен образовывали гигантскую террасу, за которой начинался гласис, увенчанный внутренней стеной. С севера шла только одна стена с квадратной башней, вероятно, построенной в XII веке. На западной стороне находилось огороженное место с четырьмя цилиндрическими башнями, возведенными в начале XIII века. Центральный замок примыкал к этому месту с южной стороны. Доступ к нему открывался через прямоугольную воротную башню, устроенную во внешней стене. Над входом на кронштейнах крепились машикули, вдоль самих ворот шли желоба для опускной решетки. В результате подход к замку открывался под углом. На второй этаж ворот с земли попасть было нельзя. Еще одни укрепленные ворота соединяют крепость и город. Снаружи цитадель обнесена двойной стеной. На западной стороне находятся три квадратные башни, вероятно, также построенные в XII веке. Соединяющая башни стена заканчивается сверху крытой стрелковой галереей. С другой стороны стена без башен, потому что склон здесь так крут, что для защиты достаточно простой стены. На южном краю находится цитадель, в плане представляющая неправильный треугольник. Крестоносцы называли цитадель башней Шпоры, позднее мамелюки здесь выстроили массивную башню, доминирующую над южной оконечностью Маргата.

Над внешними укреплениями возвышаются внутренние стены, похожие на утес. Внутренние стены отгораживают внутренний двор, большую площадь которого занимают сводчатые постройки, предназначенные для хранения припасов и жилья. На южной стороне двора возведен более элегантный Рыцарский зал. Рядом стоит величественная и строгая часовня, восточная стена которой соединена со стеной замка. Вероятно, часовню пристроили госпитальеры вскоре после того, как обзавелись этим замком. Остальные дворовые постройки сделаны в разное время.

В исходный план крепости постоянно вносились изменения, создается впечатление, что каменщики работали над замком из года в год. В результате получилась хитроумная и даже запутанная крепость. Основные постройки цитадели – две массивные цилиндрические башни. Меньшая башня стоит в северо-восточном углу. Здесь стена сохранилась на всю первоначальную высоту. Видны бойницы на нижнем ярусе, а также одна крупная амбразура для большой метательной машины. Верхний ярус находится уже на вершине стены и проходит за зубцами с узкими бойницами. На южной стороне, где естественные преграды не так существенны, госпитальеры возвели круглый донжон диаметром 200 м и высотой 24 м. Этот донжон похож на донжоны западноевропейских крепостей, хотя более приземистый. Возможно, наращивать высоту башни строители не стали из-за угрозы землетрясений.

Замок Маргат известен своими наложенными друг на друга залами и сводами с многочисленными бойницами, длинными стрелковыми галереями, соединенными в настоящий лабиринт темными лестницами, устроенными в толще стен. Большинство этих помещений служило складами и казармами. В некоторых размещались конюшни. Поверху идет обширная терраса, по-видимому, предназначавшаяся для установки метательных машин.

17 апреля 1285 года войска султана Калауна осадили замок госпитальеров Маргат, который находился на побережье Сирии. Как уже говорилось выше, замок госпитальеров представлял собой многоуровневые фортификационные внешние укрепления, внутри которых находился гигантских размеров мощный донжон. Когда все попытки штурма внешнего замка и обстрела камнеметными машинами не дали результата, султан Калаун приказал рыть подкоп. При помощи подкопа мусульмане обрушили южную башню внешних укреплений и приступили непосредственно к штурму донжона, в котором укрылись осажденные госпитальеры. После того как выяснилось, что донжон взять еще труднее, чем внешние укрепления, султан приказал вырыть еще одну штольню, которая в конце концов достигла расположенного на южной стороне замка гигантского донжона. Вместо того чтобы поджечь штольню и попытаться обрушить стены донжона, султан вызывает предводителей госпитальеров на переговоры. Убедительным доводом того, что султану удастся взять донжон, была демонстрация подкопа, госпитальеров даже провели по нему. Реально оценив свои возможности и учитывая то, что султан Калаун предложил сдать замок на почетных условиях, госпитальеры 25 мая прекратили сражаться и покинули замок. Султан продемонстрировал хорошо рассчитанный, экономный способ ведения войны, так как благодаря капитуляции не только удалось сохранить жизни и снаряжение своих воинов, но и, самое главное, основные оборонительные укрепления замка, такие как донжон, остались невредимы. То есть замок после сдачи оставался практически полностью боеспособным, достаточно было небольших восстановительных работ, и новый хозяин получал при минимальных затратах целый замок. А зная на собственном опыте слабые стороны своего нового приобретения, новый хозяин замка мог только улучшить его защитные свойства, тем самым сделать замок по-настоящему неприступным. Французский хронист Жан Фруассар описывает точно такой же подход при осаде архиепископского замка Кормик близ Реймса лордом Бургхерша в 1339 году, где осаждающие проявляли благородство и осмотрительность. В этих случаях моральное состояние осажденных разрушалось демонстрацией бессмысленности сопротивления, но одновременно гарантировался почетный и мирный проход.

Этот же прием могли применять и осажденные. Так, например, в 1333 году защитники замка рыцарей-разбойников Шванау в Эльзасе пригласили внутрь представителей осаждающих, чтобы постараться убедить их в неприступности крепости, но, правда, так и не убедили.

Во время осад обе стороны не гнушались прибегать к всевозможным грязным трюкам, целью которых было моральное ослабление противника. Обстрел осажденных замков и городов фекалиями, мертвыми животными, телами казненных врагов, отбросами, пчелиными ульями предпринимался с целью ослабить противника инфекциями и другими проблемами. При осаде замка Карлштейн в Чехии в 1422 году гуситы доставляли телегами содержимое клоак Праги и обстреливали им осажденных, которые смогли справиться с запахом и инфекцией с помощью негашеной извести (осада продолжалась семь месяцев, но замок так и не был взят). Во время большой эпидемии чумы часто тела умерших от болезни людей и трупы инфицированных животных забрасывали в осажденные пункты. Хотя такие методы считались бесчестными, но цель в конце концов оправдывала все средства. Хоть итальянский инженер эпохи Возрождения Мариано ди Жакопо, по прозвищу Таккола, и описывает в середине XV века затопление городов, замков и полей в связи с этими гнусностями как противные военному кодексу, и призывает отказаться от них, но одновременно дает четкие советы по их применению.

Животные играли большую роль в средневековой осадной войне, пусть часто как всего лишь расходный материал. Мариано ди Жакопо Таккола советует для захвата укрепленных пунктов, внутри которых имеются деревянные дома и соломенные крыши, окунать кошек и мышей в спирт, привязывать к ним фитиль, поджигать и перебрасывать через стену. Горящие животные в панике будут носиться по двору замка и там – «к успеху полководца» – поджигать все, что возможно. При полевом сражении Мариано ди Жакопо советует привязывать к злым собакам горшки с горючим веществом, с тем чтобы они могли больше навредить коням противника. Куда безобиднее были небольшие хитрости, например, когда осажденные жертвуют последней скотиной, чтобы произвести на осаждающих впечатление богатых запасов. Об осаде замка Хоэннойффен в Швабском Альбе (Баден-Вюртемберг) рассказывают, что защитники замка своего последнего осла накормили до смерти последними продуктами и с набитым животом бросили в осаждающих. Те попались на хитрость, решили, что замок имеет большие запасы, и прекратили осаду.

Большинство осад производилось не большим войском или военными союзами, а небольшими группами воинов. Европейские замки в основном были рассчитаны на противостояние небольшим разбойничьим ордам или маленьким военным отрядам. В этих скромных рамках они доказывали свою обороноспособность и выполняли тем самым свою цель. Описания того времени изображают лишь знаменитые, хорошо организованные и впечатляющие военные кампании. Но были и обычные внезапные нападения, штурмы, выполняемые парой дюжин нападающих. Так как большинство замков Европы имели, вопреки распространенным представлениям, относительно маленький гарнизон, максимум до 20 воинов, для осады таких замков было достаточно небольшого войска – 70–150 воинов. Одним из элементов осады являлась постройка контрзамка. Для изоляции осажденных, перерезая непосредственный вход в замок, осаждающие возводили контрзамок. Пока часть нападавших возводила укрепление, другая часть воинов их охраняла, тем самым не давая осажденным сделать вылазку. В случае замка Эльтц с небольшой затратой сил можно было валом и рвом перерезать непосредственный подъезд к замку. При этом обитатели Эльтца оказывались заперты и едва ли могли предпринять какие-нибудь контрмеры. Обитатели осажденных замков имели относительную безопасность и удобства. Поэтому они не всегда отваживались сделать вылазку. Зачем им было решаться на вылазку, чтобы мешать строительству контрзамка, если при этом можно было пострадать самим, тем более что в любое время могла подойти помощь дружественных войск, как во время «Эльтцской распри». Во время осады контрзамки возводились стремительно, для этого применялись различные ухищрения, например, в известковый раствор добавлялось много глины, чтобы быстрее поднять стены повыше. Контразамок для осаждающих был одновременно и убежищем, и командным пунктом. В нем устанавливались метательные машины и размещались команды стрелков. Также контразамок являлся символом силы.

Обстрел осажденного замка отрубленными головами. XIII в. Миниатюра

Эффективнее были контрзамки, расположенные – как Трутц-Эльтц или Бляйденберг – выше цели. По этим же причинам замок Рамштайн в Эльзасе при осаде замка Ортенберг не играл активной роли, так как он был как контрзамок заложен ниже Ортенберга. И, напротив, из Ортенберга было удобно обстреливать Рамштайн.

Одним из успешных элементов осады был обстрел оборонительных сооружений при помощи метательных машин. До огнестрельного оружия при осадах применялись метательные машины, стреляющие камнями или тяжелыми копьями. В соответствии с устройством метательных машин траектория снаряда – дугообразна. Лишь с появлением огнестрельного оружия стал эффективен горизонтальный выстрел (первые пушки появляются во второй половине XIV века прежде всего в арсеналах богатых городов).

Как теоретические, так и опытные исследования нашего времени позволяют с некоторой вероятностью принять за возможную дальность стрельбы метательных машин Средневековья 200 метров для тяжелых снарядов, весом около 150–200 кг, и 500 метров для более легких снарядов, весом до 50 кг. Самым мощным из метательных машин Средневековья был требюше.

Первое упоминание о применении требюше во время осады относится к XIII веку. Требюше обладал большой дальностью стрельбы и был в те времена сложной и дорогой военной машиной. Падающий каменный шар весом 40 кг, пущенный из требюше с расстояния 500 метров, был в состоянии пробить крышу вместе с балками. Наряду с камнями активно использовались зажигательные снаряды. Вот пример такого снаряда из «Истории герцога Жоффруа», написанной монахом Жаном де Мармутье и описывающей осаду Монтрей-ан-Белле в 1147 году Жоффруа Плантагенетом, графом Анжу: «Он приказал наполнить ореховым и конопляным маслом и куделью железный горшок, скрепленный железными обручами и висящий на прочной цепи, и отверстие горшка запечатать подходящей железной полосой, крепко закупоренной. Сверх того, он приказал поставить наполненный горшок в раскаленную печь на долгое время, пока он не запылал от сильнейшего жара, так, чтобы булькающее внутри масло закипело. Сперва охладив цепь водой, его доставали снова, прикрепляли к «руке» мангонеля, и, с огромной силой и умением, пока он был раскален, инженеры метали его в прочные балки, перекрывавшие бреши. Он раскрывался от удара, и от извергнутого содержимого возникал огонь. Вылившееся масло соединялось с шариками огня, давая пищу для пламени. Языки пламени, распространяясь с исключительной быстротой, сожгли три дома и едва позволили людям избежать сожжения». В данном случае зажигательная смесь использовалась для уничтожения деревянных загородок, которыми защитники пытались перекрыть проделанные тараном бреши в стене. А в 1250 году Марк Грек в своей «Огненной книге» рекомендует дистиллированную смесь размолотого или пережженного красного кирпича с льняным, ореховым или конопляным маслом (так называемое «масло философов»). Но популярнее была пусть менее эффективная, зато дешевая смола.

Обстрел оборонительных сооружений помимо разрушительной силы обладал еще и психологическим воздействием. Осажденные находились в сильном стрессе от постоянных ударов камней о стены и крыши. Люди не могли свободно передвигаться по замку без риска для жизни. Все эти факторы сильно влияли на осажденных и часто способствовали быстрой капитуляции замка.

Часто во время осады осаждающие использовали осадную башню, известную еще с античных времен. Осадная башня представляла собой огромное деревянное сооружение, обитое сырыми шкурами животных, которое подкатывали к самым стенам осажденного укрепления. На верхней площадке башни, которая возвышалась над стенами осажденных укреплений, находились стрелки (лучники и арбалетчики), а иногда размещались и легкие метательные машины. Передвигали осадную башню к стене при помощи лебедок. Иногда на нижнем ярусе осадной башни устанавливали таран или специальные буравы для расшатывания кладки стен.

Во время осад часто применяли измор. Как известно, человек может прожить без воды пару дней и около 30 дней без еды, но при этом надо еще учитывать, что во время осады голодающие осажденные должны были еще обороняться, а голод существенно снижал их боевые навыки. Когда противник окружал замок и перерезал подходы к нему фортификационными сооружениями, доставки в замок еды прекращались, и осажденным приходилось полагаться только на свои запасы. Обычно в замке имелись небольшие запасы продовольствия и воды на случай неожиданной осады. Эти припасы быстро заканчивались, и осажденным приходилось придумывать различные ухищрения, как их пополнить. Обычно продукты пытались доставить в замок ночью, небольшими партиями, пройдя через кольцо осады по узким, плохо охраняемым тропам. Чтобы полностью перекрыть доступ продуктов в замок, осаждающим приходилось вести постоянное наблюдение и особенно ночью, для этого приходилось зажигать сторожевые огни по всему периметру замка. Но для такого тотального контроля необходимы были большие человеческие и материальные ресурсы. Не меньшую снабженческую проблему приходилось решать и осаждающим. Кстати, весьма существенным, как для осаждающих, так и осажденных, было отношение местного населения, т. е. источника припасов. В случае маленького, удаленного замка возможности снабжения и, соответственно, способность выдержать осаду были невелики.

Держать замок в осаде и ждать, когда от голода осажденные сами сдадут замок, было выгодно по двум причинам. Во-первых, фортификационные сооружения замка оставались целыми и осаждающие получали после сдачи в свое распоряжение боеспособный замок. Во-вторых, при пассивном ведении осады войска осаждающих получали минимальные потери в живой силе. А вот такой элемент осады, как штурм, в случае неудачи, наоборот, мог привести почти к полному истреблению армии осаждающих. Возможностью для осаждающих по-быстрому взять замок была прямая фронтальная атака – штурм. Как происходил штурм, более или менее достоверно можно увидеть в голливудских фильмах – обстрел из луков, копьеметательных и камнеметательных машин, применение подвижных башен, штурмовых лестниц и таранов – все это имело место, особенно если хотели добиться быстрого успеха, – при риске быстрого поражения. Штурм мог иметь успех при условии внезапного нападения на замок или, наоборот, в конце осады, когда стены замка частично разрушены, а его защитники измучены долгой осадой. Также к быстрому падению замка могли привести и такие меры, как, например, отравление источников воды в округе, сожжение крестьянских домов, опустошение полей и обстрел замка зажигательными снарядами. Все имело место в исключительных случаях, особенно при мести. Сомнительно, однако, что это было общепринято.

Куда чаще при распрях и осадах речь шла об экономических и политических интересах. Для удовлетворения этих интересов первоочередной целью был захват замка и прилегающего ареала и ленов. Если осаждающий убивает крестьян или как минимум уничтожает их средства существования, как могут они быть после завоевания полезны и послушны? Если замок, представлявший огромную ценность, сожжен и разрушен, то какая от него польза? В этих случаях целью осаждающих было получить в свои руки замок и другие ценности (земли и поля, крестьян, дичь, воды и т. д.) по возможности в целости. Даже непосредственно при осаде нападающие не были заинтересованы в разрушении экономического окружения осаждаемого замка, так как и сами нуждались в источниках снабжения. Выжги они окрестности, хозяйственное обеспечение бы рухнуло, а они ведь не могли знать, сколько продлится осада. И, наконец, нынешний враг мог через некоторое время понадобиться как надежный и сильный союзник, что было возможно лишь, если осаждающий не прибегал к излишней жесткости.

Штурм крепости. Миниатюра XV в.

Конечно, тот или иной замок брали штурмом, но часто штурмы заканчивались неудачей, как во время Эльтцской распри, которая начиналась с безуспешной атаки замка Эльтц, после чего осаждающие приступили к возведению контрзамка Трутц-Эльтца.

В большинстве случаев действительной причиной успеха взятия замка было психологическое давление на осажденных. Вид возводимого противником контрзамка, постоянное соблюдение мер предосторожности, а также вынужденное ограничение в передвижении по территории замка из-за обстрела. Круглосуточное бдение и постоянное слежение за продвижением саперов и опасение, что оборонительные сооружения могут рухнуть. А если к этому еще добавить и отрицательные побочные факты, как, например, поражение союзного войска и потеря надежды на скорую помощь или предательство, то поразительно долго державшийся моральный дух заканчивается. Приведенные примеры подчеркивают, что в средневековой осадной войне использовались все средства и приемы, а замок играл в психологической войне одну из главных ролей.