Мы сидели втроем на нашей кухне на Портленд Роу. За окном занималась бледно-голубая зимняя заря.

— С ним все будет в порядке, — сказала я. — Правда ведь?

Джордж поболтал в своей чашке остатки шоколада, словно надеялся прочитать по этим мутным остаткам будущее.

— Да, конечно, с ним будет все в порядке. Непременно.

— Он просто ударился головой, верно? Ну, потерял на время сознание, но… Но сейчас ему ничто не угрожает, а?

— Да.

— Во всяком случае, мы все на это надеемся, — улыбнулась Холли Манро. — В ближайшие пару дней мы точно будем знать, сотрясение это или нет. И нет ли у него трещины в черепе или кровоизлияния в мозг.

Она помешала ложечкой свой фруктовый салат с вишневым йогуртом.

Еще вчера меня бесили ее изысканные манеры, и то, как она говорит, и то, как она смотрит на меня. Но теперь у меня не осталось сил, чтобы даже раздражаться. К тому же Локвуд находился в своем нынешнем состоянии по моей вине. А Холли Манро вытащила меня из лестничного колодца, когда я уже готова была свалиться в него.

— Он проснулся и хочет завтракать. Это хороший признак, — заметил Джордж.

Холли кивнула.

— Я меняла ему повязку, мне кажется, что кровотечение почти остановилось. Сладкий чай, еда и долгий отдых в постели — это все, чем мы можем сейчас ему помочь.

Она встала, пошла за тостом.

— Удержать его в постели будет задачей не из легких, — заметил Джордж. — Я уже застукал его, когда он искал телефон, чтобы позвонить мисс Винтергартен.

— Но ты сам ей позвонишь, правда, Джордж? — улыбнулась Холли, элегантно помахивая чайником.

— Конечно. Только дождусь девяти часов, и тогда позвоню, обрадую старую каргу. Все под контролем. Верно, Люси?

— Разумеется, — ответила я, отодвигая в сторону недоеденную тарелку с овсянкой.

Да, все, что касается дела о кровавых отпечатках, было улажено, все было под контролем, несмотря на мою промашку. А может, именно благодаря ей. Совершив тот невероятный прыжок, Локвуд спас мне жизнь и проткнул своим клинком призрачную фигуру. Призрак сжался, деформировался и попятился назад по лестничной площадке.

Прибывший на место спустя несколько мгновений после Локвуда Джордж видел, как призрак проплыл сквозь арку, за которой начинался коридор, в который выходили двери комнат прислуги, и там втянулся под половицы. После того, как меня спасли, Джордж поспешил в коридор и воткнул свой перочинный нож точно в то место, где исчез призрак. Следующие полчаса мы провозились с Локвудом, потерявшим сознание от полученного при падении удара. Только после того, как Локвуд пришел в себя, и мы перевязали ему голову, Джордж один направился в коридор с ломиком и серебряной сетью. Послышались удары, скрип досок, треск, а потом Джордж вернулся, неся обернутый серебряной сетью предмет. Это оказалась старая, помятая оловянная коробочка, внутри которой лежала женская шаль — такие шали носили в Викторианскую эпоху.

Сейчас это серебристый сверток лежал у нас на кухонном столе, рядом с кружками, пачками овсяной каши и хлебной доской. Завтрак у нас сегодня был плотным. Джордж наворачивал за обе щеки, и даже Холли Манро позволила себе несколько нарушить свою диету. Я не съела ни крошки.

— Поешь, Люси, — сказал Джордж. — Тебе нужно восстанавливать силы.

Холли расставляла тем временем на подносе чашку, хлеб, овсянку, масленку — собирала завтрак для Локвуда.

— Не переживай так сильно, Люси, — сказала она. — Если бы ты не подставилась под призрачный захват, Гость не указал бы нам место, где находится Источник. Так что наш успех — это целиком твоя заслуга, — она улыбнулась мне и добавила. — Если, конечно, посмотреть на все под определенным углом.

Я чувствовала в груди горячий тугой узел, он завязался у меня еще несколько часов назад, когда я только-только начала извиняться и благодарить, благодарить и извиняться.

— Спасибо, — ответила я. — Это так мило с твоей стороны.

— Что ты при этом чувствовала, Люси? — поинтересовался Джордж. — И что заставило тебя отложить в сторону рапиру?

В самом деле, что? Оглядываясь назад, я мне было тяжело признать, насколько просто оказалось призраку с кровавыми руками манипулировать мной. На удивление просто. Но мне не хотелось говорить об этом при Холли. Я не была уверена, что мне захочется рассказать об этом даже Джорджу, когда мы останемся с ним наедине.

— Ты была в трансе? — спросила Холли. — Я знала двух стажеров, которые попали в призрачный захват Отшельнику в Ламбет Уок. Их, к счастью, сумели спасти, как и тебя. Потом они рассказывали, что были словно во сне.

— Я не стажер, — ответила я. — И, напротив, все очень даже четко соображала.

— Так тебе могло просто казаться, — заметил Джордж. — Есть мнение, что некоторые призраки подпитываются нашими эмоциями. Улавливают их, а потом играют на наших чувствах. Ты там не чувствовала себя как-то особенно одинокой или несчастной?

— Нет, конечно, — проворчала я, но посмотрела на Джорджа и поправилась. — Не особенно.

— Просто похоже на то, что Роберта Кука свело с ума именно чувство тоски и одиночества, — продолжил Джордж. — До конца всю эту историю я понял, когда прочитал статью в дрянном, в общем-то, журнальчике, который назывался «Лондонские тайны». Его я довольно быстро отыскал в том, другом здании Архива, куда отправился, но когда собрался уходить, ДЕПИК перекрыл несколько кварталов. Поэтому я и опоздал. Там, в Челси, царит настоящая смута. Кто-то сказал, что видел Лимлиса — или кому-то показалось, что он его видел. Как бы то ни было, пришлось просидеть в Архиве несколько часов, прежде чем меня выпустили. Ну, а теперь о той статейке. Этим Куком — а ему было шестнадцать, между прочим — отец совершенно не занимался, к тому же постоянно разъезжал по своим торговым делам, так что парень жил, фактически, с матерью. Она испортила его своим воспитанием, баловала, потакала, носилась с ним, как с писаной торбой. Потом она умерла, и Кук остался на попечении своей старой няньки, которая испортила его еще больше. Потом умерла и нянька, и вместо нее воспитанием Кука занялся лакей, которого прозвали Маленький Том. Он был огромным детиной, копушей, лентяем и тугим на ухо. Кук его невзлюбил, и стал все чаще пускать в ход кулаки, когда Маленький Том что-нибудь забывал или делал слишком медленно. Короче говоря, однажды вечером Кук буквально взбесился. Из-за какого-то пустяка. Кажется, Маленький Том куда-то задевал любимые башмаки Кука или что-то в этом роде. Кук пришел на кухню, сначала отчитывал Маленького Тома, потом схватил нож и ударил его. Том был сильно ранен, весь в крови, но очень разозлился, а сил ему было не занимать. Он погнался за Робертом Куком, они добежали до лестничной площадки верхнего этажа, и там вновь сцепились. В итоге Том свалился через перила вниз. Кука арестовали, на нем была кровь, — Джордж потянулся, сидя на стуле, и по своей милой привычке почесался подмышками. — Вот так оно было, на самом деле. Ладно, ребята, пойду-ка я, пожалуй, встану под душ.

— Та шаль, которую ты нашел, — спросила Холли Манро. — Она принадлежала его матери?

— Думаю, да. Во всяком случае, эта вещь была очень дорога ему. А так, кто там разберется в этой дикой смеси одиночества и обиды, которая сделала его сумасшедшим?

— В любом случае, этот Кук странный малый, — поежилась я.

— Ага, — кивнул Джордж, глядя на меня. — Любопытный тип.

— Ну, ладно, — сердечным тоном сказала Холли Манро. — Пойду, отнесу Локвуду завтрак. Он, наверное, уже извелся весь.

— Могу я отнести, — великодушно предложил Джордж. — Все равно туда иду.

— Нет, — резко поднялась я со своего места. — Я отнесу.

И не дожидаясь, кто что скажет, решительно взяла в руки поднос.

Предполагается, что спальня лучше, чем любая другая комната в доме, дает представление о характере того, кто в ней живет. Эта теория, пожалуй, применима к моей комнате (разбросанная повсюду одежда и блокноты с записями), совершенно точно сработает в случае с комнатой Джорджа, по которой вам придется пробираться сквозь завалы книг, бумажных листов с заметками, смятой одеждой и оружием. Со спальней Локвуда дело обстояло сложнее. На комоде выстроились в ряд старые выпуски «Альманаха Фиттис», в углу стоял гардероб, в который были аккуратно убраны все костюмы и рубашки. На стене — несколько открыток с пейзажами далеких стран — петляющие по непроходимым джунглям реки, дымящиеся вулканы. Возможно, это были страны, по которым путешествовали когда-то родители Локвуда. Я подумала о том, что раньше эта комната могла быть их спальней. Однако здесь не было ни фотографий старших Локвудов, ни фотографии Джессики. Полосатые обои и желтые с зеленым шторы тоже говорили о характере Локвуда не больше, чем только что побеленный ящик. Локвуд мог спать в этой комнате, но он не жил здесь в полном смысле этого слова.

Сейчас шторы были задернуты, на прикроватном столике горела лампа. Локвуд лежал в постели — голова на подушках с полосатыми наволочками, тонкие руки сложены поверх одеяла. Верхнюю часть его головы прикрывала слегка съехавшая набок белая повязка, похожая на тюрбан. В одном месте на бинте виднелось пятно просочившейся из раны крови. Из-под тюрбана выбивалась наружу непокорная прядь темных волос. Локвуд выглядел бледным, худым (это, впрочем, как всегда), но глаза у него были яркими и блестящими. Он внимательно наблюдал за тем, как я ставлю поднос на стол.

— Прости, — сказала я.

— Перестань. Ты уже извинялась.

— Не была уверена, что ты помнишь.

— Помню. Но не все. Помню, например, как очнулся. Моя голова лежит на коленях. А вот на чьих коленях — не помню, на твоих или Холли.

— Если быть точным, то на коленях у Джорджа.

— Правда? — он прокашлялся и поспешно стал принимать сидячее положение. — М-да… Ну, хорошо.

— Тебе необходимо оставаться в постели. Мы все на этом настаиваем, особенно Джордж.

— Значит, на сегодня он хочет стать моим заместителем? Ладно. Хотя, в общем-то, я в порядке. Рану мне Холли обработала. Смотри, как здорово, правда? Она окончила курсы первой медицинской помощи, между прочим.

— Да, да, разумеется… Окончила, — с готовностью согласилась я, передавая Локвуду поднос.

Он намазал тост джемом и с удовольствием впился в него зубами. Я посмотрела на ближайшую ко мне открытку. На ней была изображена какая-то покрытая резными узорами каменная постройка, почти полностью скрытая в тени деревьев.

— Ворота Духов, сооружение древних майя, где-то на полуострове Юкатан, — пояснил Локвуд, не поднимая головы. — Очевидно, мои родители побывали и там… Итак, — продолжил он, хрустя тостом, — это, наконец, случилось. Я тебя предупреждал, но ты меня не послушала. Забыла все, чему тебя учили, и пошла на поводу у своей бредовой теории. И подвергла наши жизни смертельной опасности.

Я глубоко вдохнула, и обнаружила, что именно сейчас, когда настал подходящий момент, чтобы все объяснить, я не могу найти нужных слов.

— Я знаю, что поступила нехорошо, — как школьница, начала я. — Но я говорила с ним, Локвуд. И он отвечал.

— Ответил, и тут же попытался убить тебя. Прелестно.

— Просто это был неправильный призрак, но…

— Неправильный призрак? — без тени улыбки хохотнул Локвуд. — Люси, пойми, правильных призраков не бывает по определению. Никогда! И я на будущее категорически запрещаю выкидывать такие штучки, это тебе понятно?

Я разочарованно вздохнула и ответила.

— Но я единственная на целом свете, кому удаются такие штучки. Разве такой Дар ничего не стоит, Локвуд? Я знаю, что в прошлый раз все обернулось очень глупо, причем исключительно по моей вине. Но послушай, когда входишь в контакт…

— Люси, — прервал он меня. — Ты что, не слышала, что тебе сказали? Я запрещаю тебе общаться с призраками! Ты поняла?

— Поняла, — ответила я, закатывая глаза.

— Надеюсь, что поняла, иначе в следующий раз оставлю тебя дома.

— И что? Возьмешь вместо меня Холли Манро?

Локвуд побледнел, помолчал немного.

— Позволь мне самому решать, кого я беру с собой на задание, а кого нет, — медленно процедил он. — Но знай, что я никогда и ни за что не возьму с собой человека, который может подвергнуть опасности жизнь всех остальных членов команды. Так что если хочешь провести остаток зимы, работая в одиночку с Холодными Девами, Каменщиками и Бледной Вонью, можешь получить такое удовольствие, только попроси, — и он продолжил, внимательно рассматривая свою тарелку. — Теперь насчет Холли. Она отличный работник, она приносит много пользы, она поддерживает в доме чистоту и порядок. Наконец, она спасла тебе жизнь. Что ты имеешь против нее, Люси?

— Она меня раздражает, — пожала я плечами. — И лезет везде, куда ее не просят.

— Понятно, — кивнул Локвуд. — Да, Холли действительно сунулась, куда ее не просили, когда спасала тебя прошлой ночью. Я тебя не спас. Джордж не успевал тебя спасти. Спасла Холли. А что, если бы она не схватила тебя за руки, не сунулась туда, куда ее не просят? Раздражает она ее, — он начал откидывать одеяло в сторону. — Сейчас спущусь вниз и скажу Холли, чтобы она в следующий раз не хватала тебя, а дала упасть.

— Немедленно вернись в постель! — крикнула я. Горячий узел в моей груди затянулся еще туже. Мои нервы были напряжены до предела, сердце бешено, гулко стучало. — Я прекрасно понимаю, чем ей обязана! Я прекрасно понимаю, какая она хорошая. Просто идеальная.

— Так в чем тогда проблема? — хлопнул ладонью по прикроватному столику Локвуд.

— Нет никаких проблем! — заорала я.

— Но?…

— А почему тогда ее так легко отпустили от Ротвелла?

— Что? — вскинул свои руки Локвуд.

— Холли! Почему, если она такая замечательная, ей так охотно разрешили уйти? Когда я приехала из отпуска, ты сказал мне, что она «только что уволилась». Мне просто интересно, почему она уволилась.

— Это было связано с внутренней реорганизацией агентства! — крикнул Локвуд. — Холли перевели работать к новому начальнику, с которым она не поладила. Холли попросила перевести ее на другое место, ей отказали, и тогда она написала заявление об увольнении. Ничего странного и загадочного, не так ли?

— Похоже, что нет.

— Тогда все отлично!

— Да! — сказала я. — Все отлично!

— Ну и хорошо, — Локвуд забросил назад на кровать свои ноги в пижамных штанах, и с удовольствием откинулся на подушку. — Хорошо, — повторил он, — потому что у меня голова трещит.

— Локвуд, я…

— Не надо. Лучше иди и отдохни. Тебе нужно отдохнуть. Нам всем нужно.

Ну, вы меня знаете, я девушка послушная. Следующие несколько часов я провела в своей спальне. Вздремнула слегка, но была слишком напряжена, чтобы нормально отдохнуть, и слишком устала, чтобы заниматься какими-то делами. Я долго лежала, глядя в потолок. Какое-то время до меня доносилось насвистывание Джорджа, принимавшего душ, но если не считать этого, в доме было тихо. Локвуд и Джордж находились в своих комнатах, Холли, надо полагать, пораньше уехала домой. Я была благодарна ей, разумеется, была. Я была благодарна всем им. И до чего же приятно быть благодарной, настолько благодарной… Я печально вздохнула.

— Поделись, о чем задумалась.

Я повернула голову, чтобы посмотреть на подоконник. С момента нашего первого возвращения из дома мисс Винтергартен до меня из банки не долетало еще ни звука. Как я уже сказала, банка с черепом стояла у меня на подоконнике, рядом с косметичками, дезодорантами и кучкой смятого белья. Сейчас банка излучала бледное изумрудно-зеленое сияние, ореол которого был едва различим на фоне тусклого ноябрьского солнца. Плазма в банке была прозрачной, как никогда прежде. Сквозь нее четко просматривался силуэт старого коричневого черепа, на краях которого отражались неяркие блики. Отдельные солнечные лучи пронизывали череп насквозь через имеющиеся в нем отверстия. Жуткого лица в банке не было. Сегодня был только жуткий голос.

— Я понимаю тебя, прекрасно понимаю, — заметил череп. — Меня вот тоже все ненавидят и никто не любит.

— У меня есть к тебе вопрос, — сказала я, приподнимаясь на локти. — Вот смотри, сейчас время к полудню, светит солнце, а ты — призрак. Призраки не появляются при солнечном свете. Но ты здесь, и несешь всякую чушь, как всегда.

— Возможно, я не такой, как все, — хихикнул череп. — Точно так же, как ты не такая, как те, кто тебя окружает, Люси, — голос его стал мрачным, низко раскатился, словно заупокойный колокольный звон. — Не такая, как все-е! Никем не понима-аемая! Одино-о-окая! Тьфу ты, — добавил он своим обычным тоном. — Чуть сам себя не напугал!

— Выходит, у тебя нет ответа?

— Если честно, я вопрос забыл.

— Почему ты способен появляться днем? Как это тебе удается?

— На самом деле, — ответил голос, — главная причина тут, наверное, в банке, а точнее, в свойствах стекла, из которого сделана моя тюрьма. Серебряное стекло не позволяет мне выйти наружу, но оно же не пропускает внутрь солнечные лучи, так что я все время нахожусь в полумраке, что и позволяет мне появляться в любое время, когда я захочу, — сияние в банке померкло, и я решила, что призрак исчез, но как бы не так. Он еще не исполнил до конца свою программу! Не закончил приставать ко мне. — А теперь скажи, почему ты такая грустная? Ах, меня это тоже печалит. Я могу тебе чем-нибудь помочь?

Я опустила свою голову назад на подушку.

— Ничего меня не печалит. Ничего.

— «Ничего» оно и есть ничего. Ты только что целый час смотрела в потолок. Такое хорошим, как правило, не заканчивается. Вот так в следующий раз насмотришься в потолок, а потом возьмешь, да и полоснешь себя по горлу тем красивым розовым одноразовым лезвием, которое я у тебя видел. Или засунешь голову в унитаз, и попробуешь утопиться. Я много раз видел, как это происходит, — будничным тоном поведал он, а затем добавил. — Впрочем, можешь не говорить, сам знаю. Все дело в этой новой ассистентке.

— Вовсе нет. У нас с ней отличные отношения. Она хорошая.

— Она внезапно стала хорошей?

— Да. Да, она хорошая.

— Врешь! — с неожиданной страстью воскликнул череп. — Она кукушка в твоем гнезде! Захватчица, вторгшаяся в прелестное маленькое королевство, которое ты любовно создала для самой себя. И она знает об этом. И ей нравится смотреть на то, что с тобой происходит. Таким, как она, всегда это нравится.

— Ну, хорошо, — простонала я, перекатилась и села на краешке кровати. — Прошлой ночью она спасла мне жизнь. Этого мало?

— Ах, ах, какая невидаль! — хмыкнул череп. — Мы все тебе жизнь спасали. Локвуд. Каббинс. Ну, и я конечно. Сколько раз я спасал тебе жизнь? И не сосчитать!

— Я разговаривала с призраком. Я так увлеклась этим, что забыла про свою защиту. Холли спасла меня. Поэтому я теперь считаю ее хорошей. У нас с Холли все в порядке, понятно? И больше не заикайся о ней. Наши с ней отношения больше не проблема. Не твоя уж, во всяком случае.

— На самом деле, если разобраться, кто только не спасал твою задницу? — не слыша меня, по инерции продолжал разлетевшийся череп. — Думаю, что даже толстый Ариф из лавки на углу сделал это пару раз, ведь ты такая бестолочь!

— Заткнись! — я схватила с пола носок и швырнула им в банку.

— Не кипятись, — сказал голос. — Я же на твоей стороне. Ты просто не ценишь меня. Здесь словечко, там намек, тут полезный советик — и все это, заметь, совершенно бесплатно! Мне кажется, я давно заслужил, чтобы меня хоть разок поблагодарили за это.

Я встала с кровати. Ноги у меня дрожали. Я сегодня не позавтракала. Я не выспалась. Зато стою здесь, и болтаю с призраком. Не удивительно, что чувствую себя такой выбитой из колеи.

— Я тебя поблагодарю, — сказала я, — когда ты расскажешь мне что-нибудь действительно стоящее. О смерти. Об умирании. О Другой стороне. Только подумай, как много ты мог бы рассказать! А ты… Ты даже имени своего до сих пор мне не назвал.

Долгий вздох, затем череп ответил.

— О, это все не так просто. Очень трудно свести вместе жизнь и смерть, даже на словах. Когда я то здесь, то там, грани между этими мирами размываются, и я сам порой не понимаю, где я. Ты должна знать это состояние, Люси. Только ты, единственная из людей. Ты должна понимать, что значит быть между двух миров, и насколько это сложно.

Я подошла к окну, посмотрела на череп, на унылый пейзаж его поверхности с выступами, впадинами, со швами, струящимися словно реки по долинам костей. Пожалуй, я еще никогда не видела череп так четко, не заслоненным ни мутной эктоплазмой, ни призрачным лицом. Два мира… Да. Я знаю, что такое быть между этими мирами, я чувствовала это в те короткие мгновения, когда у меня устанавливался парапсихологический контакт с призраком. Я это чувствовала и вчерашней ночью на верхней площадке лестницы — две реальности, два мира, смешивающихся друг с другом. Отбросить в сторону свою рапиру было сумасшедшим, самоубийственным решением, но… в контексте общения с призраком оно же было самым разумным и оптимальным. И действительно стало бы наилучшим решением, попадись мне правильный призрак, а не этот… Я с отвращением вспомнила парня с улыбкой кретина и окровавленными руками.

— Почему ты бросила свою рапиру? — словно подслушав мои мысли, сказал голос. — Почему, как ты думаешь, ты пришла в такое замешательство? Почему решилась на такой шаг? Никому из твоих дружков этого никогда не понять. Это слишком трудно, это очень смущает, когда ты умеешь делать что-то такое, чего не может больше никто. Поверь мне, уж я-то знаю.

— Почему ты другой, не такой, как все? — спросила я. — Существует так много Гостей…

— Видишь ли, — горделиво перебил меня череп. — В отличие от них, я сам хочу возвращаться сюда. Вот в чем разница.

Где-то далеко внизу раздался звонок в дверь.

— Я лучше пойду, — сказала я, — а то, неровен час, Локвуд сам попытается встать, чтобы открыть…

Подойдя к двери, я оглянулась на банку.

— Спасибо, — смущаясь, сказала я, и поспешила вниз по лестнице.

На лестничной площадке я столкнулась с Джорджем. Звонок прозвенел во второй раз. Из спальни Локвуда высунулась его голова в повязке.

— Кто это? Клиент? — спросил он.

— Не твое дело! — прикрикнул на него Джордж. — Шагом марш в постель!

— Но это может оказаться интересный клиент!

— Я уже сказал, это не твоя забота. Я сам с этим разберусь, понятно? Сегодня я вместо тебя! Не вылезай из кровати!

— Ну, хорошо…

— Обещаешь?

— Обещаю.

Голова Локвуда исчезла. Мы с Джорджем поспешили к входной двери. На нашем пороге стоял инспектор Монтегю Барнс, и выглядел еще более усталым и потрепанным, чем всегда. В тусклом свете ноябрьского дня трудно было различить, где заканчиваются дряблые складки на лице инспектора, а где начинается его плащ.

— Каббинс, — сказал он. — Мисс Карлайл. Не возражаете, если я войду?

Ну, даже если бы мы с Джорджем возражали, он что, не вошел бы? Мы отвели его в гостиную, где Барнс остановился, держа в руке свою шляпу-котелок.

— Да вы здесь слегка прибрались, я вижу, — сказал он. — Я и не знал, что у вас в гостиной есть ковер на полу.

— Мы его настелили прямо поверх мусора, инспектор, — невозмутимым тоном заявил Джордж. — Чем можем вам помочь?

Так легко и непринужденно, как Барнс сейчас, мог бы, пожалуй, чувствовать себя только человек в трусах из стекловолокна. Он тяжело вздохнул и придушенным голосом начал говорить.

— Э… Только что у меня состоялся телефонный разговор с мисс Фионой Винтергартен. Очень… э-э… влиятельная женщина. Мне несколько сложно было поверить, но она, кажется, очень довольна тем, как вы провели прошлой ночью расследование в ее доме, — он посмотрел на нас так, словно надеялся, что мы станем отрицать это. — И она потребовала, — он подчеркнул это слово, — чтобы я нанял вас для расследования нашествия призраков в Челси. Так что я пришел спросить мистера Локвуда, не согласится ли он со своими агентами принять участие в этом расследовании, — закончив с официальной частью, инспектор облизнул свои губы и заметно повеселел. — Да, кстати, а где сам Локвуд?

— Он нездоров, — ответила я.

— Был ранен в доме мисс Винтергартен, — добавил Джордж. — Шарахнулся головой.

— Возможно, у него сотрясение мозга, — кивнула я. — И даже что-нибудь более серьезное. Боюсь, вам сейчас не удастся его повидать.

— Но вы не волнуйтесь, все в порядке, — успокоил инспектора Джордж. — Я его замещаю. Можете обо всем переговорить со мной.

Он жестом предложил Барнсу садиться, и сам уселся в кресло Локвуда.

— Добрый день, Барнс! — в гостиную широкими шагами вошел Локвуд. Поверх пижамы на нем был надет длинный халат, на ногах — мягкие домашние тапочки. Тюрбан на голове Локвуда показался мне более объемным, более окровавленным и еще больше съехавшим набок, чем прежде. Барнс потрясенно уставился на этот тюрбан.

— Что-то не так? — спросил Локвуд.

— Нет, ничего, — ответил Барнс, беря себя в руки. — Мне нравится эта окровавленная повязка на голове. Она вам очень идет.

— Благодарю. Хорошо. Ну-ка, Джордж, брысь с моего кресла. Так-так-так… Скажите, я правильно расслышал, что вы, наконец, просите нас о помощи?

Барнс закатил глаза, пожевал губами, тщательно снял пылинку со своей шляпы-котелка.

— Да, — сказал он. — Можно и так сказать. Нашествие только усиливается, нам сейчас будет не лишней каждая пара рук. Признаюсь честно, мы не справляемся. К тому же прошлой ночью опять были волнения. Уличные беспорядки, смута. А зараженный призраками район Лондона… Впрочем, придете — сами все увидите.

— Плохо дело, одним словом?

Барнс протер глаза своими короткими толстыми пальцами, и я заметила, что ногти на них обкусаны до самого мяса.

— Мистер Локвуд, — медленно проговорил инспектор, — похоже, наступил конец света.