12
День не складывался. Не задался. Перевалило за полдень, а мы с Джорджем до сих пор так ничего и не нашли (в моем случае правильнее будет сказать, что я не нашла ничего из того, за чем мы с Джорджем официально сюда отправились). Пришла пора возвращаться домой, в офис, но Джорджу захотелось порыться еще в каких-то совсем уж малоизвестных журналах. Они хранились не здесь, а в другом здании, в паре кварталов от главного Архива. Джордж сказал, что скоро вернется, а я отправилась домой, на Портленд Роу. И что, как вы думаете, я увидела первым делом, как только вошла? Холли Манро! В рабочем поясе оперативника и с рапирой! На Холли была модная кожаная куртка, черные кожаные перчатки без пальцев и красивый шерстяной свитер, которого я раньше на ней не видела.
Холли заметила, что я смотрю на свитер, и пояснила.
— Этот свитер? Да, он не очень мне идет, знаю. Но это не мой. Это старый свитер Локвуда. Он стал ему мал, сел после стирки. Но по-прежнему пахнет Локвудом, однако.
Тут как раз и сам Локвуд появился из гостиной, неся в каждой руке по рабочей сумке.
— Холли сегодня идет с нами, — сказал он. — А где Джордж?
— Все еще в Архиве. Но…
— Мы не можем его ждать. До темноты остался всего час, максимум два. Ладно, встретимся с ним на месте. Я принес сюда твою сумку, Люси. Нам пора двигать, так что если хочешь пи-пи, и все такое, давай поскорее.
Сказав это, он снова испарился.
Мы с Холли стояли лицом к лицу в холле. На лице мисс Манро была приклеена дежурная улыбочка. Такие улыбочки могут означать очень многое, а могут и ничего не означать. Ну, да вы это и сами, наверное, знаете. Мы с Холли молчали, и я слышала, как в соседней комнате роется вы каких-то вещах Локвуд, фальшиво насвистывая при этом сквозь зубы.
— Мне не нужно в туалет, — нарушила я затянувшееся молчание.
— Ага.
Мы продолжали стоять. Интересно, где она раздобыла эти перчатки с отрезанными пальцами? Они очень подозрительно похожи на ту пару, которая лежит в моем оружейном ящике. Я перевела взгляд на рапиру. Она была одной из тех, которыми мы пользовались во время упражнений с чучелами в нашем спортивном зале. Я набрала в грудь воздуха.
— А почему…
— У Локвуда…
Мы с Холли произнесли это одновременно.
Потом обе замолчали — я резче, чем она.
После небольшой паузы первой заговорила Холли.
— У Локвуда сегодня был напряженный разговор с мисс Винтергартен, — сказала Холли. — Она хочет, чтобы мы немедленно добились результата. Ужасно требовательная дама. Локвуд сказал, что нам нужно свистать всех наверх, чтобы попробовать найти Источник до наступления ночи. Я предложила пойти вместе со всеми, и Локвуд подобрал для меня кое-какие теплые вещи, чтобы я не замерзла в том доме. Надеюсь, ты ничего не имеешь против этого, Люси?
— Нет, нисколько, — ответила я. Собственно говоря, мне-то какое до этого дело? Идет с нами Холли, ну и пусть идет. С чего она взяла, что у меня могут возникнуть проблемы по этому поводу? — Только стоит ли? — спросила я, указывая на амуницию мисс Манро. — У тебя вообще есть хоть какой-то опыт оперативной работы?
— О, я много раз выходила на задания, когда работала у Ротвелла, — ответила Холли. — Получила сначала аттестацию по первому, потом по второму разряду, дополнительно занималась фехтованием, так что…
— Ага, — сказала я. — Только ты должна понимать, что нынешнее Явление не какой-нибудь слабенький призрак Первого типа. Здесь мы столкнулись с чем-то по-настоящему жутким.
Холли Манро завела за ухо выбившуюся прядь волос, и ответила.
— Ну, если на то пошло, я тоже кое-что повидала. Между прочим, я участвовала в том знаменитом расследовании в винных погребах в Холланд Парке, где нашу группу под землей окружили семь призрачных псов. Это было круто. А потом…
— Я слышала о винных погребах в Холланд Парке, Холли, — перебила я ее, — и могу сказать, что тварь, которая оставляет кровавые отпечатки ног, в десять раз хуже тех собачек. Пойми меня правильно, я вовсе не собираюсь тебя пугать. Мне просто не хочется, чтобы ты пострадала.
— Я постараюсь сделать все, что в моих силах, — бледно улыбнулась Холли.
— Хочу надеяться, что этого окажется достаточно, — сказала я.
Из гостиной вынырнул Локвуд, встал между мной и Холли, сдернул с вешалки свое пальто.
— Все хорошо? Все довольны? — скороговоркой спросил он. — Отлично. Джорджу я оставил записку, Джейк со своим такси будет здесь с минуты на минуту, так что выносим снаряжение на улицу. Это твои сумки, Холли? Не беспокойся, я их возьму.
Дом пятьдесят четыре по Хановер-Сквер был не приветливее и не угрюмее, чем накануне. Такой же. Сквозь мансардное окно на лестницу проникал все тот же серый тусклый свет, слабо освещавший странные изгибы лестницы, граненые фаски дерева, вытертые половицы, отдельные кусочки стены. Я прислушалась, как делаю это всегда, приходя в такой дом, но мне было трудно что-либо уловить сквозь щебетание Локвуда и Холли.
Он рассказывал ей, где именно каждый из нас стоял на посту прошлой ночью, она забрасывала его дурацкими вопросами и звонко смеялась на каждый ответ. Я старалась отрезать от себя этот щебет, а заодно и подавить закипавшее во мне раздражение. Когда выходишь на работу — такую, как наша — отбросить все негативные эмоции становится жизненно необходимо. А с агентами, которые не могут контролировать свои эмоции, как правило, происходят неприятные вещи. Очень неприятные.
Я успокаивала себя тем, что очень скоро всем нам станет не до глупой болтовни. Кроме того, вот-вот придет Джордж, и тогда соотношение сил здесь изменится.
Только Джордж все никак не шел и не шел.
Мы приступили к работе без него, и принялись искать вероятные Источники вначале в цокольном этаже, потом на чердаке. Цокольный этаж я возненавидела. Я знала, что как минимум два человека погибли здесь, разбившись насмерть при падении с лестницы. Хотя сама кухня, отделенная от дна лестничного колодца, оказалась оборудованной по последнему слову техники и совершенно безобидной в экстрасенсорном плане, на облицованном шахматной плиткой полу у меня начинали шевелиться волоски на руках, а на наших термометрах падала температура. Нехороший это был пол. Вооружившись перочинными ножами, мы пытались — безуспешно! — поднять плитки. Мы проверили все ступени на лестнице, но и здесь не обнаружили никакой полости, в которой мог быть спрятан какой-то предмет, имеющий отношение к той давней трагедии. Затем я простучала стены на лестнице, но и здесь пустот не было. Локвуд, сгорбившись, исследовал с помощью своего фонарика внутренность тесных маленьких шкафчиков, встроенных прямо под первым лестничным пролетом. Тоже ничего. Холли Манро нашла неподалеку кладовку, забитую старой черной мебелью, но, рассмотрев эту мебель внимательнее, мы пришли к выводу, что она относится к началу двадцатого века, а не к Викторианской эпохе, когда в этом доме произошло убийство.
— А что, если Источником являются сами кафельные плитки? — предположила я. — Это весьма вероятно, если смерть Малыша Тома наступила от удара о них. И начиналась трагедия тоже здесь, на этих плитках. Давайте накроем их сетями и посмотрим, случится после этого Явление, или нет.
— Хорошая мысль, — согласился Локвуд, отряхивая пыль со своих брюк. — Но вначале давайте поищем наверху.
В некотором смысле, мансарда напоминала цокольный этаж: здесь было очень мало мест, представляющих интерес для наших поисков. Вдоль обшитого панелями коридора тянулись крохотные комнатки для прислуги, там нам делать было нечего, как и на площадке верхнего этажа, которая, собственно, и настоящей площадкой не была. Просто несколько половиц, добавленных к последней ступеньке лестницы. Площадь всей этой, прилепленной к последнему пролету перил, «площадки» не превышала полутора квадратных метров.
Сквозь стеклянное окно на крыше виднелось бледно-синее небо. Так же, как накануне, я перегнулась через перила, снова увидела плоскую спираль лестницы, она, словно штопор, ввинчивалась в тело дома и шла, круг за кругом, все ниже и ниже, до самого дна, и тонула в тенях, уже сгустившихся четырьмя этажами ниже, на шахматном полу цоколя.
Высота колодца пугала. Бедный Маленький Том, он упал, пролетев сквозь всю эту бездну.
Поиски на верхней площадке лестницы оказались еще менее успешными, чем в цокольном этаже. Да, мы обнаружили поначалу холодное пятно и даже незакрепленную половицу, которая привела в восторг Локвуда, но подняв ее, мы не нашли под доской ничего, кроме пыли. Из-под приподнятой половицы выбежало несколько пауков, но это тоже могло ровным счетом ничего не значить. Нескольких пауков можно встретить где угодно. Остальная часть площадки была абсолютно пустой — никаких засохших пятен крови, никаких спрятанных ножей или клочков одежды.
— Давайте подумаем, не может ли служить Источником сама лестничная площадка, — сказала Холли Манро. — Если здесь истекал кровью мальчик, его кровь могла впитаться в доски, и до сих пор сохраняться в них…
— … да, да, да. И тогда эта площадка действительно может служить порталом на Другую сторону, — присвистнул Локвуд. — Может быть, может быть… Только не представляю, что будет с нашей клиенткой, если мы заявим, что ей необходимо уничтожить кусок ее драгоценной лестницы.
— Мне никогда не доводилось слышать о таком большом Источнике, — сказала я.
Локвуд посмотрел на небо за овальным стеклом. Сейчас оно стало похожим на сырой бекон — серое, с розовыми прожилками.
— Такие случаи должны быть. Джордж наверняка их знает… Скорее бы он появился. Сказал мне, что должен просмотреть буквально всего лишь пару журналов, — Локвуд взглянул на свои часы и моментально принял решение. — Ладно, нам придется разделиться. Разложим металлические сети на полу цокольного этажа, как предлагалось. Если они остановят Явление — хорошо. Если нет, будем думать дальше. Все остальное как вчера — только наблюдаем и ни во что не вмешиваемся. Сегодня я встану в цокольном этаже — посмотрим, не удастся ли мне заметить что-нибудь новенькое. Ты, Люси, будешь здесь, наверху. Железные круги, свечи — все, как вчера.
— А что делать мне? — спросила Холли Манро.
Я улыбнулась ей, наклонилась через перила, и сказала.
— Что делать? Знаешь, у меня что-то в горле пересохло. Если тебе не трудно, сходи, поставь чайник, хорошо, Холли? А может быть, будешь так добра, что и бисквитов к чаю сообразишь?
Подумав всего какую-то долю секунды, наша ассистентка кивнула головой.
— Конечно, Люси, — ответила она, улыбнулась, и послушно пошла вниз по лестнице.
— Она хорошая, — сказала я. — Очень рада, что ты привел ее сюда.
— Ты могла бы вести себя с ней вежливее, — пристально посмотрел на меня Локвуд. — Она не обязана находиться здесь сегодня ночью.
— Я просто беспокоюсь за ее безопасность, — пояснила я. — Ты сам почувствовал прошлой ночью, насколько мощное здесь Явление. А Холли — новичок, не знает даже, как правильно рапиру к поясу прицепить. Видел, она едва не навернулась сейчас через нее? — я позволила себе легкую ухмылку, но Локвуд лишь мельком скользнул по мне взглядом и отвел его в сторону.
— Тебе нет нужды так уж о ней заботиться, потому что я сам присмотрю за ней, — медленно проговорил Локвуд. — Она будет стоять в моем круге. Рядом со мной она будет в безопасности. А ты устраивайся здесь. Уверен, что ты и одна справишься. Раскладывай цепи, и спускайся вниз, жду тебя там через несколько минут.
И он полетел вниз по ступеням, за ним, как рыцарский плащ, развевались длинные полы его пальто. А я стояла на верхней лестничной площадке и провожала его жгучим взглядом.
Все, что происходило в следующие несколько часов, никак не смогло улучшить моего настроения. В доме стало темно, мы зажгли свечи — их желтые сферы мягко светились, напоминая цепочку фонарей, зажженных на посадочной полосе, куда должны высадиться наши призраки. Мы поели, передохнули, проверили свое снаряжение. Джордж до сих пор не возвратился. Это было странно, но мы предположили, что его могли задержать и не пропустить через зону чрезвычайного положения в Челси. Сегодня мне очень не хватало компании Джорджа. Локвуд, когда мы пили чай с бисквитами, относился ко мне подчеркнуто холодно и вежливо. И, разумеется, меня очень раздражало присутствие Холли. Она была скромной, послушной, но вместе с тем настойчивой. Отсутствие опыта удивительным образом сочеталась в ней с мягкой, но непреклонной уверенностью в себе. Как я понимаю, и то, и другое должно было — хотя и по-разному — служить одной цели: привлечь внимание Локвуда. Я же чувствовала себя очень неловко, казалась себе самой одинокой и брошенной на произвол судьбы.
Локвуд разложил на полу цокольного этажа серебряную сеть, неподалеку от нее выложил круг из железных цепей.
Круг был большим, на двоих, как и говорил Локвуд. Когда на землю окончательно опустилась ночь, они с Холли ушли в этот круг, продолжая негромко щебетать друг с другом, а я потащилась вверх по лестнице, в свое одинокое логово. Ну, конечно, в глубине души я понимала, что неправа, а Локвуд, наоборот, все делает правильно, но это нарушало наш с ним привычный образ действий — плечом к плечу — и от этого у меня было тяжело на сердце. И в желудке тоже — словно я камней наелась.
Я сидела на лестничной площадке верхнего этажа внутри выложенного из железных цепей круга, по бокам у меня стояли два притушенных фонаря, на коленях, словно вилка на тарелке, лежала рапира. В центре круга, рядом со мной лежала приготовленная серебряная сеть. Я знала, что ждать мне придется долго, и на этот раз, чтобы скоротать время, прихватила с собой книгу. Это был триллер в потрепанной бумажной обложке, который я прихватила с одной из полок у Локвуда. Возможно, эта книга принадлежала когда-то Джессике, или его родителям, Селии и Дональду Локвудам, известным исследователям-парапсихологам, трагически погибшим много лет назад…
Я не могла справиться со своим раздражением, я злилась. За какие-то тридцать секунд прочитанный в Архиве абзац рассказал мне о Локвуде больше, чем он сам за все те месяцы, что мы провели под одной крышей! Я узнала имена его родителей. Узнала обстоятельства гибели его сестры! Это было бы забавно, когда бы не было так печально. Чего так боится Локвуд? Почему он не решается открыться? Или просто не верит мне?… Да, конечно, он может быть очень милым, когда захочет, может очаровать, кого угодно, только это ровным счетом ничего не значит. Достаточно посмотреть на его нынешнее поведение, на ту легкость, с которой он переключился на нашу новую ассистентку и носится с ней, как с принцессой, беззастенчиво повернувшись ко мне спиной.
Сейчас они с Холли, наверное, продолжают весело болтать, там, в темноте, совсем-совсем рядом друг с другом. А я одна, со мной нет Джорджа. Проклятье, со мной нет даже черепа в банке! Поскольку Холли (опять эта Холли!) не знает о том, что мы черепом можем общаться, я была вынуждена сегодня не брать его с собой. И вот результат — мне словом не с кем перемолвиться. Одна, совсем одна…
Я тряхнула головой. Хватит жалеть себя! Глупости какие! Одна она! Между прочим, поведение Локвуда еще ни о чем не говорит. Я прибавила света в фонаре и открыла книгу.
Плевать я на все хотела.
Я принялась читать, но мрачные мысли все равно упорно не хотели отпускать меня.
Ночь потекла своим обычным путем. Атмосфера в доме едва заметно начала меняться — так на протяжении ряда поколений незаметно для самой себя может деградировать знатная семья, постепенно сползающая в сумасшествие, приходящая в упадок. Воздух становился все холоднее, тяжелее, порождал недобрые предчувствия.
Все шло в точности как в прошлый раз.
Я сидела, опустив голову, жевала резинку, переворачивала страницы книги.
Наступила полночь. Открылись двери между мирами. Сейчас прибудут Гости.
Я ждала. А только когда снизу раздался грохот, поняла, что Локвуд погасил свой фонарь. Началось. Я взяла в руки свою рапиру и поднялась на ноги.
Дом погрузился в неестественную, мертвую тишину. Она окутала лестницу, обволакивала все вокруг. Я знала, что снизу по ступеням ко мне приближается ужас.
Ждала…
На лестничных пролетах подо мной гасли свечи. Гасли, гасли, гасли одна за другой, гасли в мгновение ока. А затем, как и вчера, показались две фигуры — впереди спешащий, обреченный паренек, за ним чудовищная громадная фигура, вытянувшая вперед руку, чтобы схватить Маленького Тома за его длинные развевающиеся волосы. На этот раз я не только видела их, но и слышала — шумное дыхание преследователя, жалобные всхлипывания паренька. Выше, выше, и вот уже на секунду передо мной показался несчастный Маленький Том. Он был не старше Локвуда, с красивым, бледным, как кость, лицом, с перекошенными от страха губами. На мгновение я почувствовала, что он встретился со мной взглядом, словно выглянул за рамки вновь и вновь разыгрывающейся трагедии и увидел меня. Потом Маленький Том бросился дальше. Когда призраки приблизились к перилам, бегущий сзади громила обрушился на паренька, сверкнула яркая вспышка потустороннего света, скрывая из вида заключительный акт трагедии. Удар, раздирающий сердце крик, и лестничная площадка погрузилась в непроглядную тьму. Затем удары, треск ломающихся перил, и, наконец, долетевший снизу удар и жуткий, мокрый хруст.
Я вытащила из кармана носовой платок, вытерла пот с лица. Я замерзла, я дрожала, мое сердце разрывалось от жалости. Я включила фонари на полную мощность, и замерла, глядя на пол.
Вокруг своего железного круга я увидела кровавые следы. Они теснились вокруг цепей — густые, наполненные кровью, перекрывающие друг друга так, словно кто-то топтался возле круга, не в силах преодолеть барьер, но при этом отчаянно стремился попасть внутрь него. И очень желал вступить в контакт…
Я закрыла глаза, но внутренним зрением продолжала видеть несчастное бледное лицо.
— Я думаю, Источник находится в цокольном этаже, — спокойно, как о чем-то обыденном, сказал Локвуд. — Я видел фигуру, упавшую на пол, только не там, где была разложена моя сеть, посередине пола, а ближе к той стене, где имеется арка, ведущая на кухню. Мне кажется, в этом месте мы еще не искали. Источник должен быть там. Я все перерою, но найду его.
Мы встретились в комнате с картинами, и Локвуд заварил нам всем по чашке чая. Похоже, Холли Манро очень сильно нуждалась сейчас в чашке чая. Дежурная улыбка исчезла с ее губ, лицо у нее было напряженным.
— Это было ужасно, — сказала он. — В самом деле, ужасно.
Я облокотилась о стол, держа в руках свою чашку, и спросила.
— Выходит, ты что-то видела?
— Не видела, скорее почувствовала. Присутствие чего-то страшного, — и Холли передернулась.
— Да, такие вещи сильно действуют поначалу, в первые несколько раз, — кивнула я. — Какие будут распоряжения, Локвуд? — посмотрела я прямо ему в глаза.
— Если даже я ничего не найду внизу, залью весь пол соляным раствором и засыплю железными опилками. Думаю, этого будет достаточно, но ты, Люси, проделай, пожалуйста, то же самое на верхней площадке. Просто на всякий случай. Если я найду Источник, все будет в порядке. Если нет, придется обработать солью и железом всю лестницу. А ты, Холли, останешься здесь. Ты выглядишь очень уставшей.
— Нет, я тоже буду помогать, — слабым дрожащим голосом ответила Холли. Она сказала это с таким упреком, будто была одноногой, а мы заставляли ее танцевать чечетку на лестнице.
Я молча закатила глаза, допила чай и отправилась выполнять свою долю работы.
Поднявшись на верхнюю площадку лестницы, я сдвинула железный круг из цепей в сторону носком ботинка, вытащила бутылку с водой, банку с солью, и принялась готовить соляной раствор в вынутом из рюкзака пластиковом ведерке. Наверное, я размешивала раствор сильнее, чем это требовалось, потому что несколько капель брызнуло на кровавые отпечатки, которые зашипели и запузырились, как убежавший из кастрюли на горячую плиту суп. Нашла джинсовую тряпку, перенесла все к краю лестницы, опустилась на колени, сердито шлепнула тряпкой и принялась протирать пол.
К сожалению, именно таким образом Локвуд подходит к любому Явлению. Ему нужно поскорее уничтожить любой призрак, не пытаясь выяснить, кто он такой. Стереть с лица Земли. Конечно, призрак Кука очень опасен. Его необходимо ликвидировать. Но при этом Локвуд, не задумываясь, собирается уничтожить и призрак бедного Маленького Тома. Локвуд разрешает мне общаться с черепом, потому что тот сидит в банке из серебряного стекла, но во время оперативной работы запрещает мне проделывать то же самое с другими призраками. Считает это ненужной тратой времени.
Я, кажется, понимала, почему Локвуд поступает именно так, а не иначе. Или нет? «Младший брат Джессики не смог предотвратить нападение призрака на сестру, которая скончалась по дороге в больницу»… Он до сих пор не может пережить это горе? Или его грызет чувство вины?
Я поднялась на каблуки, смахнула упавшие на глаза волосы. И в этот момент кровавые отпечатки исчезли. С лестничной площадки, со ступеней, отовсюду. Я взглянула на часы. Вчера отпечатки продержались примерно пятьдесят минут. Сегодня это повторилось. Я насторожилась, прислушалась, сидя на корточках. Почувствовала, как зашевелились, защекотали волоски у меня на руках, почувствовала дунувший мне в лицо порыв ледяного воздуха. И еще услышала звук. Чье-то дыхание…
А может быть, звук, имитирующий дыхание. Словно кто-то вспоминал, что это значит — дышать. Что это значит — быть живым.
Я протянулась вперед, пригасила фонари. Закрыла глаза и медленно сосчитала до семи, вслушиваясь в слабое, поверхностное, затрудненное дыхание. Так могла бы дышать запыхавшаяся собака.
Я поднялась, открыла глаза, немного постояла, привыкая к темноте, и спустя несколько секунд начала различать фигуру, стоявшую ниже меня на ступеньках.
Потусторонний свет, окружавший раньше эту фигуру, поблек, превратился в слабую дымку — так светятся наутро прогоревшие, посеревшие угли вчерашнего костра. Рассмотреть лицо я не могла, но узнала худенькие плечи, хрупкую фигурку, печальный наклон головы.
— Том? — сказала я.
Я и не оборачиваясь назад, помнила, что разрушила свой выложенный железный круг, что он превратился в кучку перепутавшихся друг с другом цепей. Но это меня не тревожило. Если потребуется, я сумею влезть под защиту и таких цепей, только мне не хотелась делать этого, потому что железный барьер притупит мои чувства, помешает слышать.
— Что ты хочешь, Том? — спросила я. — Как я могу помочь тебе?
Мне показалось, или тускло светящаяся фигура шевельнулась? Нет, я была уверена в том, что шевельнулась.
— Где Источник? — спросила я. — Что тебя привязывает к этому месту?
Звуки щекотали мне ухо. Они были ужасно слабыми, хрупкими, но я знала, что если подойду чуть ближе, то начну различать их. Я на полшага приблизилась к краю ступеней.
Фигура в ответ поднялась навстречу мне на целую ступеньку.
— Как мы можем тебе помочь?
Ни единого слова, только тихий плач, печальный и жалостный. Совсем не похожий на человеческий. Скорее, так могло бы стонать испуганное раненое животное. Но любого зверька можно приручить, нужно лишь показать, что ты доверяешь ему. Я спустилась еще ближе к маленькой призрачной фигурке, протянула вперед свою руку.
— Скажи мне, что мы можем для тебя сделать.
И тут я действительно услышала. Это явно были какие-то слова, но они звучали так быстро, что я не успевала разобрать их. В отчаянии я прикусила губу, и тут меня осенила неожиданная мысль. Моя рапира! Она сделана из железа, как и цепи, и сейчас ее аура работает против меня. Она заглушает звуки, отталкивает от меня этот маленький призрак. Ответ родился у меня в голове сам собой. Я отставила рапиру в сторону, и в тот же момент мой жест окупил себя. Лицо мальчика-слуги вдруг стало видно мне совершенно отчетливо, словно освещенное лучом серого света.
Оно было точно таким же несчастным, как я его запомнила — большие блестящие печальные глаза, бегущие по щекам слезы…
— Скажи мне, — попросила я.
— Я скажу…
Меня охватила дрожь. Он ответил! Я сделала это! У меня получилось, как с тем стариком в кресле! Моя теория подтвердилась. С призраками можно вступать в контакт, если только ты готов пойти навстречу им, взять на себя этот риск.
Издалека донесся голос, выкликавший мое имя. Это была Холли Манро, она находилась в паре лестничных пролетов ниже. Призрак покачнулся, его лицо затуманилось, словно на него опустилась тень. Я выругалась. Даже сейчас, сама того не подозревая, наша ассистентка портит мне все дело…
— Не уходи, — сказала я, и сделала еще пару шагов вперед.
Фигура мальчика сжалась. Затем его лицо вновь медленно осветилось.
— Я скажу…
Вдали грохнула дверь, этот звук эхом пронесся по всему дому. Призрак вновь побледнел. Я поморщилась от раздражения. Краем уха я расслышала в холле голос Джорджа, он о чем-то говорил Локвуду, тот ему что-то отвечал. К черту! Призрак улыбался мне. Если только мне удастся заставить его вновь заговорить…
— Меня зовут Люси, — сказала я. — Скажи, что тебе нужно.
Улыбающийся призрак подплыл ближе, на голове у него покачивались длинные пышные пряди светлых волос. Тело казалось размытым, бесформенным, можно было лишь различить опущенные по бокам руки.
— Мне нужна…
— Где Люси? — раздался голос Джорджа. Холли что-то промурлыкала ему в ответ, и Джордж уже во весь голос закричал. — Люси!
— Не обращай внимания, — теперь я тоже улыбалась, пытаясь удержать установившуюся связь с призраком. Холод становился невыносимым, обжигал мне кожу. И только тут я поняла, какой же слабой, неуверенной была моя улыбка по сравнению с ухмылкой призрачного юноши — зловещей, хищной…
— Мне нужна…
— Эй, Люси, слышишь меня? Мы ошибались! Роберт Кук не тот, который большой! Это маленький призрак!
Я уставилась на светящуюся фигуру, улыбающуюся мне, стоя всего в четырех ступеньках ниже.
— Парнишка ударил ножом слугу, которому дали прозвище «Маленький Том», потому что он был очень крупным малым. А маленький парень, Кук, был сумасшедшим! Он ранил Тома, тот погнался вслед за ним по лестнице. Добежав до верха, Том уже обессилел от потери крови. Он схватил парня, но тот сбросил его с лестницы. Мы совершенно все неправильно толковали!
Призрак подплыл еще ближе.
— Мне нужна…
Мы ошиблись, ошиблись во всем!
Прелестно. Я медленно отступила шаг назад.
Призрак открыл свой рот.
— Мне нужна ТЫ!
Он улыбнулся. Он поднял свои руки. Они были у него в крови.
Я отступила назад, вскрикнула, зашарила руками на своем поясе.
Я вслепую нащупала капсулу, швырнула ее под ноги призраку. Это оказалась всего лишь соль. Капсула разбилась. Призрак разделился пополам, как разрезанная кинопленка, обогнул соль и вновь склеился, теперь уже позади меня, отрезая мне путь к рапире, сети и цепям. Я отпрянула, принялась нащупывать магниевую вспышку, споткнулась о ведерко с раствором соли, и меня откинуло к перилам. Снизу приближались торопливые шаги, мелькали лучи фонариков, слышались голоса. У меня промокли ноги. На меня не мигая смотрели глаза призрака, он приближался, оставляя за собой кровавые следы. Я нащупала вспышку, но от страха и холода у меня онемели пальцы, мне никак не удавалось выхватить ее из поясного кармашка. Призрак подплывал все ближе, по-прежнему ухмыляясь, загребая пальцами воздух. Я вскрикнула, отшатнулась, перевалилась через перила и повисла на огромной высоте, дергаясь в воздухе, хватаясь пальцами за край деревянной ступеньки. Призрак начал вытягиваться, нависать надо мной, широко раскинул готовые схватить меня руки. Я видела его ничего не выражающие, пустые глаза, видела злобную улыбку кретина. Кто-то бежал вверх по лестнице. Со скрюченных пальцев призрака стекала кровь, капли падали мне на куртку, шипя и превращаясь в облачка пара. Призрак наклонился еще ниже. Меня охватило отчаяние, захотелось отпустить пальцы и рухнуть вниз, в пустоту…
Я никогда не смогу понять, как Локвуду удалось это сделать. Он был еще далеко, хотя и бежал, перепрыгивая сразу через три ступеньки. Ему оставалось преодолеть последний поворот, но он прыгнул, срезая угол, и пролетел по воздуху над бездной колодца. Размахивая рапирой, Локвуд пронесся мимо меня. Полы пальто взвивались у него за спиной как черные крылья. Клинок пропорол пространство, отделяющее меня от призрачной фигуры, и ударил Гостя. Призрак отступил, пропал из вида. Я слышала звук удара, слышала, как болезненно охнул Локвуд, рухнув с разгона на деревянный пол лестничной площадки. Затем раздались невнятные звуки, возня… и неожиданно настала тишина.
Я по-прежнему болталась над пропастью.
— Локвуд…
Плохо дело. Пальцы у меня онемели, деревянный край ступеньки, за которую я держалась, был слишком скользким. И я начала соскальзывать в пустоту…
И тут кто-то крепко обхватил руками мои запястья. Это была Холли Манро. Она держала меня и звала на помощь. Потом рядом с ней появился Джордж, и они вдвоем подняли, а затем выволокли меня через перила на лестницу — не церемонясь, будто вытаскивали из воды пойманную рыбу.
А спустя еще секунду я увидела Локвуда, неподвижно лежавшего ничком на лестничной площадке.