9
Наша клиентка прибыла на следующее утро, ровно в десять ноль-ноль. Ее звали мисс Фиона Винтергартен, она была высокой, гибкой, я бы даже сказала, слегка усохшей леди лет пятидесяти с небольшим (по моим оценкам). У нее были короткие, красиво уложенные, серые от седины, волосы, напоминавшие цветом дождевое облако. Одета мисс Винтергартен была в кремовый пиджак с жилетом и длинную черную юбку. На переносице ее прямого остренького носика сидели маленькие очки в золотой оправе. Наша клиентка присела на самый краешек дивана, плотно сдвинула колени, сложила на них свои тоненькие ручки. Спина у нее оставалась прямой, как палка, свои худенькие плечи она отвела назад, и они, как обрубки крыльев дракона, торчали у нее из-под кардигана. Если бы у мисс Винтергартен был бюст, он сейчас очень величественно и красиво выдвинулся бы вперед, но чего у нее не было, того не было, так что эффектной картины не получилось.
Мы, сотрудники агентства, которых собиралась нанять мисс Винтергартен, расположились возле нее. Локвуд сидел, откинувшись на спинку своего любимого кресла. Джордж сел за кофейным столиком справа, я напротив него. Новый член нашей команды, мисс Холли Манро, устроилась за нашими спинами — аккуратно скрестила ноги, положила на колени блокнот и приготовилась вести запись беседы. Восемнадцать месяцев назад, только-только поступив в агентство, эту работу выполняла я. Правда, я не позволяла себе при этом садиться так близко к Локвуду, чтобы иметь возможность шептать ему прямо на ухо, и, подчеркивая свою близость к начальнику, показывать, что ты здесь второй по значимости человек после него.
На столе стояли чашки с чаем и блюдо с толстыми ломтями сладкого морковного пирога. С этим пирогом Джордж явно промахнулся. Принятые в нашем агентстве правила этикета не позволяли нам начинать есть раньше клиента, а мисс Винтергартен вряд ли была большим любителем морковных пирогов. Так, к нашей с Джорджем печали, и оказалось — она и не взглянула на пирог, отпила лишь из вежливости один глоточек чая, и отставила чашку в сторону.
В нашем камине весело потрескивал огонь, бросал угловатые красные тени на лицо нашей клиентки.
— Очень рада, что вы любезно согласились принять меня так быстро после того, как я обратилась в ваше агентство, — сказала она. — У меня уже ум за разум заходит, я просто не знаю, что мне делать.
Локвуд приветливо улыбнулся и ответил.
— Можете считать, мадам, что обратившись именно к нам, вы уже практически наполовину решили свою проблему. Благодарим вас за то, что вы выбрали агентство «Локвуд и компания». Мы хорошо знаем, каким широким был при этом ваш выбор.
— Это действительно так. Не буду скрывать, до вас я звонила в несколько агентств, но они извинялись и объясняли, что не могут в настоящее время принять новый заказ, — сказала мисс Винтергартен. — Я поняла, что все крупные агентства сейчас задействованы на ликвидации того жуткого нашествия призраков в Челси, и решила поискать компанию помельче. Так я вышла на вас — судя по отзывам, ваше агентство пользуется хорошей репутацией, предоставляет услуги качественные и при этом недорогие, — она посмотрела на Локвуда поверх оправы своих очков.
Улыбка на лице Локвуда стала слегка натянутой.
— Э… Мы стремимся удовлетворить наших клиентов настолько, насколько это в наших силах, и… Э… Простите, могу я вас спросить, в чем, собственно, состоит ваша проблема?
— В моем доме объявился сверхъестественный феномен.
— Это и так понятно. Что именно представляет собой этот феномен?
— Отпечатки ног. Чертовы кровавые отпечатки, — тихим голосом ответила леди, и у нее под подбородком качнулась складочка старческой пустой кожи.
— Прошу вас, не нервничайте, — поднял голову Джордж.
— Нет, я не нервничаю, — ответила мисс Винтергартен, и, сообразив, что Джордж мог неправильно ее понять, пояснила. — Это в самом деле отпечатки испачканных в крови ног.
— Удивительно, — сказал Локвуд, выпрямляясь в своем кресле. — Вот такое — и прямо у вас в доме?
— Боюсь, что так.
— А вы видели отпечатки своими глазами?
— Конечно, нет, что вы! — оскорбилась клиентка. — Впервые об этих отпечатках мне доложили дети прислуги — сын сапожника, дочка поварихи. Никто из взрослых этих отпечатков не видел, но тем не менее паника расползлась по всему дому. И в моем доме начались сцены! Сцены и прошения об отставке! Я была крайне расстроена всем этим! Я имею в виду, слугами была расстроена. И детьми. Ведь я же плачу слугам не за то, чтобы они бились в истерике, понимаете?
Она огляделась вокруг, словно проверяя, нет ли среди нас таких, кто не согласен с ней. Когда очередь взглянуть ей в глаза дошла до меня, у меня сложилось впечатление о мисс Винтергартен как о даме, лишенной чувства юмора и туповатой особе, для которой напускное приличие и снобизм — главные средства, чтобы справиться со всеми ужасами мира.
Да, именно это я успела понять, мельком заглянув ей в глаза. Меня же мисс Винтергартен, без сомнения, считала большим человеком, звездой первой величины в борьбе с призраками.
Локвуд мягко улыбнулся — такой улыбкой он часто успокаивал взволнованных домохозяек в Уайтчепеле.
— Я отлично вас понимаю, — сказал Локвуд. — И полагаю, что вам лучше всего будет рассказать нам все с самого начала.
Он протянул вперед свою руку, словно собирался дружески прикоснуться к коленке мисс Винтергартен, но вовремя передумал.
— Хорошо, — ответила мисс Винтергартен. — Итак, я живу в доме номер пятьдесят четыре на Хановер-Сквер, в центре города. Мой отец, сэр Родес Винтергартен, купил этот дом шестьдесят лет тому назад. Отец был банкиром, думаю, многие из вас слышали о нем. После смерти отца я, как единственный его ребенок, получила этот дом в наследство, и с тех пор живу в нем. Я прожила в этом доме двадцать семь лет, и за все это время меня ниразу не потревожили призраки, ни разу, мистер Локвуд! И у меня нет времени на то, чтобы возиться с ними! У меня масса дел — я занимаюсь благотворительностью и выполняю обязанности хозяйки на приемах, где бывает много важных людей. Моим близким другом является сам глава корпорации «Санрайз»! Я не могу допустить, чтобы появление призрака повредило репутации моего дома. Поэтому, собственно, я и приехала сегодня к вам.
Никто ничего не говорил, но чувствовалось, что рассказ мисс Винтергартен заинтересовал каждого из нас. Хановер-Сквер. Это самый центр Лондона, место, где живут богачи. Следовательно, мисс Винтергартен — клиентка богатая, да к тому же с широкими связями, так что в случае успеха, «Локвуд и компания» получит отличную рекламу. А получить известность нам сейчас ох, как необходимо. Очевидно, точно так же думал и Локвуд. Он встрепенулся, как конь при звуке боевой трубы, и попросил.
— Не будете ли вы любезны описать свой дом, мисс Винтергартен?
— Это особняк эпохи Регентства, — начала наша клиентка. — Стоит на углу площади. Пять этажей — цокольный этаж занимают кладовые и кухня, на первом этаже приемные и гостиные, на втором мои собственные апартаменты — библиотека, музыкальная комната и так далее. На третьем этаже спальни. И, наконец, верхний этаж, где живет в своих каморках прислуга. Во всяком случае, те из них, кто рискнул остаться у меня. Все этажи соединены винтовой лестницей. Эту лестницу из красного дерева и вяза спроектировали знаменитые архитекторы Хоббс и Кратвелл по заказу самого первого владельца дома.
Я заелозила на своем стуле. Улыбка на лице Локвуда поблекла. Джордж с тоской смотрел на морковный пирог. О, нам хорошо были известны такие клиенты, как мисс Винтергартен, упивающиеся своими рассказами и звуком собственного голоса. А ты сиди и слушай.
— Да, мою лестницу можно считать лучшей на всей площади, — продолжала разливаться мисс Винтергартен. — Самой элегантной и с самым глубоким лестничным колодцем. Когда я была маленькой девочкой, мой отец привязал как-то мою ручную белую мышку к носовому платку и сбросил с верхней площадки. Мышка спланировала вниз, как на парашюте, и…
— Простите меня, мисс Винтергартен, — это была Холли Манро, оторвавшаяся от своего блокнота с заметками, — но мы вынуждены немного поторопить вас. Мистер Локвуд ужасно занят, и у нас, к сожалению, на всю беседу с вами не больше одного часа. Так что с вашего позволения, давайте обсуждать только те исторические события, которые имеют непосредственное отношение к делу. Если можно, перейдите, пожалуйста, ближе к сути дела.
Она одарила нашу клиентку короткой улыбкой — я знала, что такую улыбку Холли умеет включать и выключать в любую секунду, словно балующийся с выключателем ребенок — и вновь склонилась над своим блокнотом.
Наступила пауза, во время которой Локвуд повернулся в кресле, чтобы взглянуть на свою ассистентку. Да мы, собственно говоря, все сейчас на Холли уставились. Джордж даже рот широко раскрыл от удивления, и я мысленно порадовалась тому, что его рот не набит морковным пирогом.
— Э… да, — сказал Локвуд. — Я тоже так считаю. Итак, кровавые отпечатки. Расскажите нам о них, мисс Винтергартен.
Леди задумчиво посмотрела на Холли Манро, и ответила, поджав губы.
— Именно это я и собиралась сделать, и мой рассказ о лестнице имеет к делу самое непосредственное отношение, потому что как раз на лестнице и появляются кровавые отпечатки ног.
— Ах, вот как! Опишите их, пожалуйста.
— Это отпечатки босых ног, поднимающихся вверх по лестнице. Появляются вскоре после полуночи, сохраняются в течение нескольких часов и исчезают перед рассветом.
— На какой части лестницы появляются отпечатки?
— Он начинаются от цокольного этажа и тянутся вверх до третьего, — леди нахмурила лоб, и добавила. — А может быть, и выше.
— Как вас понять, простите?
— Чем выше по лестнице, тем менее заметными становятся эти отпечатки. У цокольного этажа видны отпечатки всей ступни, выше по лестницы видны только носки и подушечки пальцев, а сами отпечатки становятся более бледными.
— Интересно, — сказала я. — Словно кто-то поднимается по лестнице на цыпочках?
— Или бежит, — предположил Джордж.
Мисс Винтергартен пожала плечами, под кардиганом снова шевельнулись ее драконьи лопатки.
— Я пересказываю то, о чем докладывали мне дети, а их показания достаточно сбивчивы. Думаю, вам будет лучше посмотреть все это самим.
— Мы обязательно посмотрим, — сказал Локвуд. — Скажите, а в каких-то других местах дома отпечатки находят?
— Нет.
— Из какого материала сделана поверхность ступеней на лестнице?
— Доски. Деревянные доски.
— Ни ковров, ни дорожек?
— Нет.
Локвуд сложил руки, побарабанил друг о друга кончиками пальцев.
— Вам что-нибудь известно о возможной причине этого Явления? — спросил он. — В вашем доме когда-нибудь происходила трагедия или, например, убийство на почве ревности?
Леди Винтергартен буквально ощетинилась. Вряд ли она была бы более потрясена, если б Локвуд вскочил со своего кресла на стол, расшвырял ногами чашки, а потом ущипнул ее за нос.
— Разумеется, нет! Насколько мне известно, в моем доме никогда не совершалось никаких жестокостей или преступлений, — ответила она, решительно выпячивая вперед свою тощую грудь.
— Охотно верю… — Локвуд немного помолчал, глядя на мерцающий в камине огонь. — Мисс Винтергартен, во время вчерашнего телефонного разговора вы сказали, что для вас это вопрос жизни и смерти. Отпечатки, которые вы описали, действительно вещь тревожная, однако я думаю, что дело не только в них. Вы ничего больше не хотите нам рассказать?
Выражение лица нашей клиентки резко изменилось. Испарилось ее высокомерие. Теперь мисс Винтергартен выглядела просто уставшей и обессиленной.
— Да… В моем доме был… инцидент, только сразу хочу заявить: он произошел не по моей вине. Сами по себе, отпечатки никогда не были проблемой, что бы ни говорила по этому поводу прислуга, — она покачала головой. — Я действовала абсолютно корректно. Это была не моя вина.
— Продолжайте. Следовательно, отпечатки начали появляться не сейчас, а какое-то время назад? — спросила я.
— Да, они появляются уже несколько лет, — она посмотрела на меня, и продолжила, явно занимая оборонительную позицию. — Но не думайте, что я манкировала своими обязанностями, юная леди! Отпечатки и сопутствующие им феномены всегда были бледными и несущественными. И появлялись крайне редко. Никто из-за них не пострадал. Да, собственно, кроме отпрысков новых слуг их никто и не замечал даже. Однако в последние недели сообщения об отпечатках стали поступать ко мне гораздо чаще. И, наконец, — она отвела свой взгляд в сторону, — произошел тот несчастный ночной случай. Я наняла троих детей из Ночной стражи, чтобы они проследили за лестницей.
Мы переглянулись. Дети из Ночной стражи обладали Даром, но не были такими же сильными или восприимчивыми, как профессиональные агенты. И практически не были вооружены.
— А почему вы не обратились в ДЕПИК? — спросила Холли Манро.
— Но этот феномен выглядел полнейшей ерундой! — крикнула мисс Винтергартен. — В то время я не видела никакой необходимости приводить к себе в дом агентов, — она сердито дернула ткань своего пуловера, так, словно она ощипывала ее. — По всему Лондону масса более серьезных Явлений, зачем же тревожить серьезных людей из-за какой-нибудь Дымки или Глиммера! Кроме того, у меня есть определенная репутация, которой я дорожу. И я в самом деле не хотела, чтобы у меня в доме грохотали грязные башмаки агентов ДЕПИК!
— Так что же произошло? — спросил Локвуд, глядя на нашу клиентку.
Она раздраженно постучала себя по колену своим маленьким белым кулачком. Она по-прежнему волновалась, но смогла еще раз справиться со своим смятением.
— Для чего, по-вашему, я наняла детей из Ночной стражи? Для того чтобы они выполнили свою обычную работу, убедились в том, что ситуация в доме находится под контролем. Я дала им простейшее задание — наблюдать за лестницей, чтобы понять природу Явления. Я спала в доме. Многие слуги ушли, но те, кто остался, тоже спали в доме, наверху. Очень важно, что все мы были защищены…
— О, да, — сухо заметил Локвуд. — Ваша личная безопасность дороже всего. Продолжайте.
— После первой ночи — это было три дня тому назад, мистер Локвуд — дети пришли ко мне с докладом, когда я завтракала. Они наблюдали за лестницей из цокольного этажа. Вскоре после полуночи появились отпечатки — все было так, как я вам рассказывала. Отпечатки появлялись один за другим, так, будто кто-то невидимый медленно поднимался по лестнице. Постепенно «шаги» ускорялись. Дети шли следом за отпечатками, но недолго. К моей досаде, дойдя до площадки первого этажа, они остановились, и дальше ни с места. Представляете?
— Они сказали, почему не пошли дальше? — спросил Локвуд.
— Потому, видите ли, что Гость слишком быстро передвигался, к тому же сами они были испуганы, — леди обвела нас взглядом и негодующе повторила. — Испуганы! Но это же их работа!
— Сколько лет было этим детям? — спросила я.
У мисс Винтергартен перекосило рот.
— Думаю, лет по девять-десять. Я плохо разбираюсь в детях. Ну, я не стала скрывать от них, что хочу, чтобы в следующую ночь они снова, более внимательно наблюдали за лестницей, и, к их чести, они это сделали. На следующее утро они пришли ко мне, белые, дрожащие, и сказали, что дошли до середины между вторым и третьим этажом, но дальше идти не смогли. Сказали, что их охватил ужас, и он усиливался с каждой новой ступенькой, на которую они поднимались. Сказали, у них появилось такое чувство, будто кто-то следит за ними из-за поворота лестницы. Но не забывайте, детей было трое, и они были вооружены такими своими… железными палками, которыми размахивали во все стороны. Так что их объяснение показалось мне неубедительным, и я потребовала, чтобы они вышли и на третью ночь. Одна девочка наотрез отказалась, я заплатила ей за две ночи и отпустила. Оставшиеся двое сказали, что попробуют справиться. Вы должны понять: от этих отпечатков никогда никому не было никакого вреда. Мне и в голову не могло придти, что…
Она резко замолчала, наклонилась к столу. Ее костлявая рука на секунду зависла над куском морковного пирога, но затем передумала и схватила чашку с чаем.
— Я не виновата, — в который уже раз повторила наша клиентка.
— В чем именно вы не виноваты, мисс Винтергартен? — спросил Локвуд, глядя на нее в упор.
Она закрыла глаза, и ответила.
— Я спала в спальне на третьем этаже. Вчера утром я проснулась очень рано, еще до того, как прислуга приступила к работе. Вышла из своей комнаты и увидела лежащую на лестничной площадке железную палку. Она застряла в промежутке между балясинами, ее конец высовывался в лестничный колодец. Я позвала, но никто не откликнулся. Тогда я заглянула вверх через перила лестницы, и увидела… — она нервно отхлебнула из чашки, — Я увидела…
Тут Джордж с чувством, обращаясь к самому себе, произнес.
— Похоже, мне пора подкрепиться, иначе я этого не вынесу.
— Девочка из Ночной стражи сидела над моей головой, между третьим и чердачным этажом. Привалилась спиной к стене, высоко подтянула к животу колени и раскачивалась вперед и назад. Я окликнула ее, она мне не ответила. Второго, мальчика (не помню его имени), я не видела, но отметила, что железная палка девочки лежит на ступеньках рядом с ней. Тогда я посмотрела вниз, — она коротко, прерывисто вдохнула, словно заново переживая пережитое в то утро потрясение. — Я вам уже рассказывала о своем лестничном колодце, он тянется от чердачного этажа до цокольного. Тот мальчик был там, внизу, лежал, скорчившись в тени на полу цокольного этажа. Он упал, и он был мертв.
Мы все надолго замолчали. Маска превосходства, которую мисс Винтергартен пыталась сохранять на протяжении всей беседы, перекосилась, сдвинулась с ее лица, словно распахнутая сильным ветром половинка ворот.
Но все же наша клиентка из последних сил пыталась удержать эту маску, отчаянно цеплялась за нее.
— Это была их работа, — сказала она. — Я платила им за риск.
Локвуд сидел неподвижно, глаза у него блестели.
— Надеюсь, вы хорошо им заплатили, — сказал он. — Тот мальчик… Это было призрачное прикосновение?
— Нет.
— Тогда почему он упал с лестницы?
— Я не знаю.
— С какого места он упал?
— Этого я тоже не знаю, — пожала своими костистыми плечами мисс Винтергартен.
— А девочка? Она что-нибудь рассказала вам?
— Она ничего не может рассказать, мистер Локвуд. Ничего.
— Почему?
— Потому что она сошла с ума! — эти слова наша клиентка буквально выкрикнула, да так громко, что мы все невольно отпрянули назад. Затем мисс Винтергартен наклонилась вперед, сложила на коленях свои тощие белые руки. — Она потеряла разум. И ничего не может сказать. Почти не спит. Только смотрит в пустоту перед собой, словно опасается, что оттуда кто-то выпрыгнет на нее. Сейчас она находится в отдельной палате психиатрической больницы в северном Лондоне, за ее состоянием следят врачи из ДЕПИК. Говорят, что у девочки посттравматический ступор. Прогноз неутешительный.
— Мисс Винтергартен, — жестко сказала Холли Манро. — Вы не должны были использовать этих детей. Это очень плохо с вашей стороны. Вы должны были обратиться в агентство.
На щеках нашей клиентки загорелись два пунцовых пятна. Я ждала, что сейчас мисс Винтергартен взорвется, но она сказала только:
— Я делаю это сейчас.
— После того, что случилось.
— Юная леди, я не намерена…
Джордж поднялся и решительно заявил.
— Я был прав, знаете ли. После истории, которую вы нам рассказали, нам необходимо подкрепиться. Нам необходимы калории, энергия. Совершенно очевидно, что настал момент съесть морковного пирога. Нет, нет, мисс Винтергартен, прошу вас, я настаиваю, — он подцепил лопаточкой ломоть пирога, и, как крупье, раздающий карты, перекинул его на ее тарелку. — Вот. Это поможет всем нам почувствовать себя гораздо лучше.
Четыре следующих куска разлетелись по тарелкам в одно мгновение. Мы с Локвудом взяли свои тарелки, еще одну я протянула Холли.
Она отказалась, изящно взмахнув своей наманикюренной ручкой.
— Нет, Люси, спасибо. Возьми себе. Я не хочу.
Ну, да, конечно. Фигуру нужно беречь. Я тяжело опустилась на свое место с двумя тарелками в руках.
История с детьми из Ночной стражи давила на нас. Мы все ели пирог, но каждый по-своему. Наша побледневшая клиентка ограничилась тем, что брезгливо отщипнула крошечный кусочек — полевая мышь, и то больше откусила бы. Я проглотила свой кусок быстро, почти не жуя, как наглая морская чайка. Локвуд к своему куску не притронулся, молча сидел, глядя в горящий камин. Рассказы о смертях от рук призраков всегда действовали на него угнетающе.
А Джордж отчего-то медлил приняться за пирог, как будто не он самым первым рвался к нему. Его внимание привлекла какая-то деталь в одежде нашей клиентки, и он не отрываясь смотрел на серебряный предмет, приколотый к ее пуловеру. И как он только разглядел его, ведь этот маленький предмет был почти полностью скрыт складкой кардигана.
— Какая интересная у вас брошь, мисс Винтергартен, — сказал он.
Она опустила взгляд, и чуть слышно ответила.
— Благодарю вас.
— Это арфа, если не ошибаюсь?
— Лира. Ну, да, что-то вроде греческой арфы.
— Этот знак что-то означает? Мне кажется, я где-то уже видел такой же.
— Это символ Общества Орфея, есть такой клуб в Лондоне. Я занимаюсь в нем благотворительной деятельностью… — она стряхнула со своих пальцев крошки пирога. — А теперь скажите мне, мистер Локвуд, как вы намерены действовать дальше?
— С предельной осторожностью, — ответил Локвуд и поднялся со своего кресла. Лицо у него было серьезным, без тени улыбки. — Разумеется, мы возьмемся за это дело, мисс Винтергартен, но ставки высоки, и я намерен избегать излишнего риска. Надеюсь, сегодня вечером дом будет пуст? Вы и ваши слуги сможете провести эту ночь где-то в другом месте?
— Большинство из слуг уже уволилось. Остальные… Да, сегодня ночью мой дом будет в вашем полном распоряжении.
— Очень хорошо. И последний вопрос. В начале нашей беседы вы упомянули о «сопутствующих феноменах», появляющихся вместе с кровавыми отпечатками. Что это за феномены?
Мисс Винтергартен нахмурилась, над ее переносицей набежали морщинки. Ей явно не хотелось вдаваться в такие подробности.
— Мне уже трудно припомнить. Все мое внимание привлекали именно отпечатки.
— Вопрос не о вещах, которые можно увидеть, — пояснила я. — Те дети из Ночной стражи, может быть, они что-то слышали? Или чувствовали что-нибудь странное, например.
— Они испытывали чувство страха, как я вам уже сказала. Думаю, что еще чувствовали сильный холод. Возможно, девочка говорила мне о том, что почувствовала в воздухе какое-то движение, будто кто-то прошел мимо нее.
Ничего такого, о чем мы сами не догадались бы. Это мало чем могло нам помочь.
— Понятно, — кивнул Локвуд.
— Ах, да, один ребенок говорил о двух быстро пробежавших мимо него фигурах.
Мы уставились на нее.
— Что? — сказала я. — Почему вы сразу нам об этом не рассказали?
— Я забыла. Да, мне так говорил один из Ночных стражей. Мальчик, по-моему. Я решила, что ему могло показаться. Не была уверена, что это стоит принимать всерьез.
— По своему опыту знаю, мисс Винтергартен, — сказал Локвуд, — что к любому сообщению детей из Ночной стражи следует относиться со всей серьезностью. Так что же видел тот мальчик?
Мисс Винтергартен поджала губы.
— Сказал, что видел две фигуры, одну большую и одну маленькую. По его словам, они гнались друг за другом, вверх по лестнице. Следуя вдоль кровавых отпечатков. Большая фигура бежала с вытянутой вперед рукой, словно стремилась схватить маленькую. А маленькая фигура…
— Бежала, — закончила я за нее. — Бежала, пытаясь спасти свою жизнь.
— Не думаю, что это объясняет все, что бы там ни происходило, — сказал Джордж, поправляя на носу свои очки. — Можете считать меня кем угодно, психом или пророком, но рискну предположить, что дело было совсем иначе.