80
Банда
Она падала.
Она падала уже целую неделю, с тех пор, как увидела папу в машине за окном «Лунного сияния». И теперь она рванулась и нырнула в толпу.
И они ее поймали. Она всегда знала, что ее поймают.
Ее подняли над головами. Вскинутые руки несли, и держали, и толкали ее вперед. Они развернули ее так, что она, подобно копью, устремилась прямо к медпункту. Она летела на этой толпе, как настоящий серфер, раскинув руки и глядя в небо.
Напротив отеля собралась почти вся Кембрия. И эта толпа оказалась гораздо больше, чем в любом клубе, где ей доводилось бывать. Люди были движимы единым порывом и не хотели расходиться.
Кроме того, здешняя толпа уже не напоминала тупое животное, которым привыкла управлять Келси. Она обладала зачатком разума и действовала целенаправленно.
Келси понимала, что разумность каким-то образом связана с Нэтом. Он работал с толпой, добавляя свою сосредоточенность к силе Келси.
Их возбуждение Келси ощутила еще на лестнице. Хотя ей было страшно, и она понимала, что папе очень плохо, упругий напор энергии так и манил ее к себе. Несмотря на то, что она только что узнала страшную тайну о своей матери, которую отец скрывал от нее долгие годы, Келси хотелось лишь одного – слиться с нетерпеливым хором: «Взры-вай! Взры-вай!»
А сейчас у толпы появился новый фокус внимания – они сосредоточились на Келси. Людская энергия вращалась вокруг Келси, обвивая ее, как завиток волны обвивает серфера.
Она скользила по поверхности толпы, как по льду. Все огни в Кембрии потухли, и она видела ясное ночное небо над головой. Миллионы звезд растянулись сверкающими полосами разноцветных мигающих огоньков. А внизу светилась тысяча телефонов, как отражение россыпи звезд наверху.
Толпа несла ее к медпункту. А вдруг они ее уронят или раскрутят и бросят. Тогда ее вывернет наизнанку, как того парня в «Бум-Руме», в тот вечер, когда она потеряла контроль над собой?
Она запаниковала.
Но неожиданно она сообразила, что нет никаких «их». Здесь были только «мы»!
Она оглянулась на сетчатый забор, чтобы проверить, насколько далеко ее унесло. Нэт взобрался до середины забора и снимал ее на телефон.
Келси опять погрузилась в толпу. Люди тянулись к ней, поддерживали ее, передавали ее вперед. Она испытывала искреннюю, глубокую признательность по отношению к ним. Келси вливала ее в круг обратной связи, который держал ее в воздухе, и благодарность удваивалась и утраивалась. Люди шумели, галдели, кричали – и не требовали взрыва. Они хотели стать частью того, чему принадлежала Келси – хотели быть чем-то большим, нежели безумная орда. Они хотели парить в небе, как она.
Им хотелось летать.
Келси никогда еще не чувствовала себя настолько причастной к чему-то – никогда не ощущала такой поддержки в прямом и переносном смысле. Она всегда боялась позволить себе такое – боялась, что, если она растворится в скоплении людей, она просто не соберет себя заново.
Но теперь ей сделалось очевидно, что она именно для этого и создана. Ее дар действительно силен. Он способен многое исправить и даже обратить зло в добро. Он мог так много, что ей даже и не снилось!
Палатка медпункта приближалась. Келси отклонилась в сторону. Совсем чуть-чуть, но с такой скоростью она рискует очутиться за несколько миль от своей цели!
На миг они испугалась – ведь папе нужна помощь! – и ее страх тотчас просочился в толпу. Руки, которые несли Келси, начали опускаться, и она почувствовала, что скорость замедляется и она, Келси, проседает.
Она затолкала подальше тревогу за отца, перевела страх в решимость, и толпа откликнулась, направив ее к палатке. Они все хотели направить именно туда! И еще – поучаствовать в ее полете.
И теперь Келси забыла все страхи, какие когда-либо испытывала.
Спустя, наверное, целую вечность Келси замедлила движение и мягко подплыла к тротуару перед палаткой медпункта. Ее поставили на ноги столь бережно, словно она была некоей драгоценностью.
Люди до сих пор поддерживали ее, не желая разрывать связь. Кто-то ее обнимал, ее руки переплетались с другими руками, кто-то поправил ее растрепавшиеся волосы. Келси бережно отстранила их. Ее толпу. Ее народ.
Как тяжело было выйти на свободное пространство и остаться одной! Но ей надо спасать папу.
Она выпуталась из сияющих переплетений толпы и отдышалась. Постепенно ее дыхание выровнялось. Сейчас она обрела свой прежний облик. Она уже не была центром огромного организма, состоящего из плоти и энергии. На мгновение Келси показалось, как будто мир от нее отстранился.
Она на ватных ногах поплелась к врачам. Они уставились на нее, выпучив глаза. Они видели ее полет, видели то, как она скользила над толпой.
– Мне нужна помощь.
Говорить было тяжело. В глотке буквально бурлил водопад.
Медики молчали.
– То есть не мне, а папе, – Келси указала в сторону отеля.
Она все еще чувствовала радость и смех толпы, но теперь это было чужое веселье. Ее окружало светлое и непроницаемое одиночество – плата за то, что она опять стала сама собой.
– У северо-западного угла забора. Давайте я вас провожу.
Она повернулась и одним-единственным жестом, в котором сосредоточилась вся ее боль и страх, рассекла людской поток, прокладывая себе дорогу. Это была ее толпа. Люди расступились перед ней. Они всегда расступятся.
Она повела врачей к своему отцу. Он лежал на траве, рядом стоял Итан.
По ее щекам катились слезы, и она подумала, что они никогда не остановятся.
