Глава 5
Миссис Хэйблтон рассказывает все
Миссис Хэйблтон была вечно чем-то недовольна, что вскоре выяснял каждый, кому доводилось с ней познакомиться. Еще Биконсфильд заметил в одном из своих романов, что ни один человек не вызывает большего интереса, чем когда он говорит о себе, и если рассматривать Рубину Хэйблтон с этой точки зрения, то она была удивительно занимательной личностью, поскольку ни при каких обстоятельствах не говорила ни о ком, кроме себя. Какое ей дело до русской угрозы, пока есть личные драмы, о которых можно причитать? Вот если они вдруг кончатся, тогда можно подумать и о таких пустяках, как дела Австралии.
Одной из излюбленных тем миссис Хэйблтон была нехватка денег. Конечно, это довольно распространенная проблема. Но, услышав это, она тут же возразила бы: «Понятно, но есть люди, совсем не похожие на остальных». Смысл таинственной оговорки вот в чем. Женщина приехала в колонию очень давно – в те дни, когда заработать большие деньги было не таким сложным делом, как сейчас. Но из-за никчемного мужа ей это все-таки не удалось. Покойный мистер Хэйблтон – он уже давно ушел из жизни – имел пристрастие к алкоголю, и в то время, когда ему полагалось работать, его обычно можно было найти в какой-нибудь захудалой пивной спускающим деньги своей жены на себя и друзей. Непрекращающееся пьянство и жаркий климат Виктории свели его в могилу, и когда Рубина убедилась, что супруг окончательно упокоился на кладбище в Мельбурне, она вернулась домой, оценить свое положение и понять, как можно улучшить дела. Собрав остатки своего разграбленного состояния, она воспользовалась дешевизной земли, купила небольшой участок в Сент-Килда и построила дом. Она обеспечивала себя, служа домработницей, занимаясь шитьем и подрабатывая в качестве сиделки у больных, так что благодаря всем этим заработкам ей удавалось неплохо существовать, даже класть средства в банк. Но женщина злилась на мир за то, как он с ней поступил, и часто высказывалась по сему поводу: «Мне б иметь собственную коляску, а ему б сидеть в парламенте, когда б не оказался он таким нехристем. Но из скотины не сделать человека, что бы там ни говорили дружки Дарвина». По правде говоря, миссис Хэйблтон приходилось нелегко. В то время, когда стоило уже отдыхать и пожинать плоды своей деятельности, ей приходилось продолжать тяжкий труд, и притом не по собственной вине. Похоже, памятуя о том, что Адам разозлился на Еву из-за яблока, стоившего ему райского сада, потомки первого человека мстили и мстили дщерям Евы за грехи матери. Миссис Хэйблтон была одной из многих трудолюбивых и бережливых от рождения, но заимевших мужа, ставшего бременем для жены и всей семьи. Неудивительно, что все свое мнение о противоположном поле Рубина Хэйблтон могла выразить в одной горькой фразе: «Мужики – нехристи». Она была твердо в том убеждена, и кто сможет обвинить ее в недостаточности оснований? «Нехристи и есть. Женятся, сделают жену вьючным животным и сидят попивают пиво, считая себя венцом творения».
Вилла «Опоссум» представляла собой скромное здание с одним резным окном и узкой верандой впереди. Дом был окружен маленьким садом, в котором росло несколько цветных кустов – особая радость миссис Хэйблтон. Она любила повязать старый платок и пойти в сад, чтобы копать и поливать свои любимые цветочки, пока они в отчаянии не отказывались расти, осознавая, что их никогда не оставят в покое. Именно этим она и занималась через неделю после того, как ее жилец пропал. Женщина не понимала, куда он делся.
– Бьюсь об заклад, лежит пьяный в публичном доме, – сказала она, злобно выдергивая очередной сорняк, – тратит денежки за съем и накачивается пивом. Мужики – нехристи, чтоб им пусто было!
Не успела она закончить фразу, как в саду возникла тень, и, подняв взгляд, вдова увидела мужчину, который облокотился на забор и наблюдал за ней.
– Убирайся! – рявкнула Рубина, поднимаясь с колен и угрожая незваному гостю полотенцем. – Не нужны мне никакие яблоки сегодня, и мне наплевать, насколько дешево ты готов продать их!
Миссис Хэйблтон, видимо, решила, что мужчина этот был разъездным торговцем, но, заметив, что у него нет с собой тележки, поменяла мнение.
– Думаете, как бы ограбить мой дом, небось? – решила она. – Что ж, зря тратите время, потому что взять тут нечего. Серебро матери моего отца давно кануло в бездну благодаря несносному мужу, а денег купить новое у меня нет. Я одинока и без гроша, и все из-за таких нехристей, как вы. И я бы была благодарна, если бы вы отошли от моего забора, который я построила на собственноручно заработанные деньги, и убрались куда подальше.
Тут Хэйблтон остановилась на секунду, чтобы перевести дыхание. Она все еще угрожающе трясла полотенцем.
– Уважаемая леди, – мягко начал мужчина за забором, – не вы ли…
– Нет, не я! – выкрикнула Рубина. – Я не член парламента, не школьный учитель, и я не буду отвечать на ваши вопросы. Я женщина, платящая налоги, не сплетничаю и не читаю дряни в желтых газетенках, мне плевать на русаков, так что убирайтесь!
– Не читаете газет? – удовлетворенно повторил мужчина. – Ага! То, что нужно.
Миссис Хэйблтон с подозрением уставилась на незваного гостя. Он был плотного телосложения, с веселым красным лицом, чисто выбрит, а проницательные серые глаза мерцали, как две звезды. Он был хорошо одет: в светлом костюме и туго накрахмаленном белом жилете, с тяжелой золотой цепью, свисающей из кармана. В целом он производил впечатление зажиточного торговца, и Рубина мысленно удивилась, что ему здесь нужно.
– Что вы хотите? – резко спросила она.
– Мистер Оливер Уайт живет здесь? – спросил незнакомец.
– И живет, и не живет, – ответила миссис Хэйблтон загадочно. – Я не видела его уже неделю. Полагаю, ушел в запой, как и все они, но я подала объявление в газету, чтобы достучаться до него и дать ему понять, что я не из тех, об кого можно вытирать ноги, и если вы его друг, можете передать ему, что он нехристь, но большего от него, как и от всех мужиков, я и не ожидала.
Незнакомец спокойно дождался конца излияния и, когда женщина сделала паузу, чтобы перевести дыхание, тихонько спросил:
– Можно с вами поговорить?
– А кто вам не дает-то? – с негодованием ответила Рубина Хэйблтон. – Говорите. Не то чтобы я ожидаю услышать правду от мужика, но говорите.
– Что ж, вообще-то, – продолжил разговор незваный гость, взглянув вверх на безоблачное небо и протерев лицо пестрым красным шелковым платком, – здесь довольно жарко, знаете ли, и…
Миссис Хэйблтон не дала ему закончить фразу, а просто подошла и открыла ворота.
– Шевелите ногами, входите в дом, – сказала она, и незнакомец принял ее приглашение.
Хозяйка провела его в дом, в маленькую аккуратную гостиную, переполненную салфетками, ковриками и искусственными цветами. На каминной полке были выложены в ряд яйца эму, на стене висела сабля, а на книжной полке стояли в ряд тяжелые старые книги, скорее всего, для красоты, поскольку их внешний вид нисколько не вызывал желания заглянуть внутрь. Мебель была набита конским волосом, и все вокруг было жестким и начищенным, поэтому, когда незнакомец сел в блестящее кресло, на которое ему указала миссис Хэйблтон, он не мог не подумать, что сел на камни, таким то было холодным и жестким. Сама дама села напротив нежданного гостя во второе такое же кресло и, сняв с головы платок и аккуратно сложив его, пристроила на колени и посмотрела прямо на Горби.
– Ну, – начала она, так быстро шевеля губами, что наблюдателю могло показаться, что ею управляли, как марионеткой, – кто вы? Чем вы занимаетесь? И чего вы хотите?
Незнакомец сунул свой красный шелковый платок в шляпу, положил ее на стол и ответил:
– Меня зовут Горби. Я детектив. Я ищу мистера Оливера Уайта.
– Его здесь нет, – ответила хозяйка, решив, что у Уайта проблемы и ему угрожает тюрьма.
– Я знаю, – ответил Сэмюэль.
– Ну и где же он?
Горби ответил прямо и быстро, наблюдая за реакцией на свои слова:
– Мертв.
Миссис Хэйблтон побледнела и откинулась на кресле.
– Нет! – вскрикнула она. – Он не мог! Правда ведь?
– Кто не мог? – резко спросил сыщик.
Рубина, очевидно, знала больше, чем собиралась сказать, поскольку, с неимоверными усилиями взяв себя в руки, она уклончиво ответила:
– Он не мог убить себя.
Горби внимательно посмотрел на нее, и женщина ответила ему таким же взглядом.
– Умно, – пробормотал детектив себе под нос, – знает больше, чем намерена рассказывать, но я выясню у нее все.
Он подождал несколько секунд и затем вежливо продолжил:
– Нет, что вы! Он не покончил жизнь самоубийством, с чего вы решили?
Хэйблтон не ответила. Вместо этого она встала и подошла к отполированному буфету, откуда достала бутылку бренди и маленький бокал для вина. Наполовину наполнив бокал, женщина выпила налитое залпом и вернулась в кресло.
– Я обычно не пью, – сказала она, видя на себе любопытный взгляд детектива, – но вы застали меня врасплох, и мне необходимо принять что-то для успокоения нервов. Чего вы от меня хотите?
– Расскажите мне все, что знаете, – сказал Горби, не сводя взгляда с ее лица.
– Где его убили? – спросила Рубина.
– Его убили в двуколке на Сент-Килда-роуд.
– Прямо на улице? – воскликнула хозяйка дома крайне удивленно.
– Да, прямо на улице.
– Боже! – Хэйблтон сделала глубокий вдох и плотно сжала губы. Сэмюэль молчал. Он понимал, что она раздумывала, говорить с ним или нет, и любое его слово могло склонить ее к решению молчать, поэтому, будучи мудрым человеком, он сохранял тишину. И награда пришла к нему даже раньше, чем он ожидал.
– Мистер Горби, – наконец сказала его собеседница, – у меня была тяжелая жизнь из-за моего муженька, отменного нехристя и неисправимого пьяницы, поэтому, видит бог, я не имею особых причин быть хорошего мнения о большинстве из вас, но… убийство… – Она вздрогнула, хотя в комнате было тепло. – Я и не думала о таком.
– В связи с кем?
– В связи с мистером Уайтом, конечно, – поспешила объяснить Рубина.
– И с кем еще?
– Я не знаю.
– Значит, вы больше ни о ком не подумали?
– Ну… я не знаю… точно не знаю.
Детектив был озадачен.
– Что вы хотите сказать? – спросил он.
– Я расскажу вам все, что знаю, – ответила миссис Хэйблтон, – и, если он невиновен, помоги ему господь!
– Если кто невиновен?
– Я расскажу вам все с самого начала, – сказала женщина, – а вы судите сами.
Горби кивнул, и она начала:
– Прошло всего два месяца с тех пор, как я решила сдавать комнаты. Моя работа очень тяжелая, вся эта уборка, шитье допоздна… Я осталась совсем одна, мой покойный муж-нехристь ужасно со мной обращался, а я всегда была ему хорошей женой, и я подумала, что сдать комнаты – это хорошая идея, поэтому дала объявление в газету, и мистер Оливер Уайт снял мои комнаты два месяца назад.
– Опишите его.
– Невысокий, смуглое лицо, без усов и бороды, настоящий джентльмен.
– Вы заметили в нем что-нибудь необычное?
Миссис Хэйблтон задумалась.
– Ну, – сказала она наконец, – у него была бородавка на левом виске, но она была закрыта волосами, и мало кто замечал ее.
– Все сходится, – пробормотал Горби себе под нос, – я на верном пути.
– Мистер Уайт сказал, что он только что прибыл из Англии, – продолжила женщина.
«Что объясняет, – подумал следователь, – почему труп не был опознан никем из друзей».
– Он снял комнаты и сказал, что останется на шесть месяцев, заплатил за неделю вперед и всегда платил вовремя, как уважаемый мужчина, хотя я, конечно, сама не верю в таких, – добавила хозяйка. – Он говорил, что у него много друзей, и ни одного вечера не провел дома.
– Что у него были за друзья?
– Этого я не могу сказать, так как он был довольно скрытным, и когда уходил, я не знала, куда он направлялся, как всегда с ними и бывает. Говорят, что пошли на работу, а находишь их в пивной. Мистер Уайт сказал мне, что собирался жениться на какой-то наследнице.
– Интересно! – задумчиво прервал женщину Горби.
– Насколько я видела, у него был только один друг – некий мистер Морланд. Он всегда приходил сюда с ним, и они всегда ходили вместе, как братья-близнецы.
– Вы можете описать этого Морланда?
– Он хорошо выглядит, – сказала миссис Хэйблтон с горечью, – но его привычки совсем не так хороши, как внешность. Не суди по внешности, а суди по поступкам – так я считаю.
«Интересно, знает ли он что-нибудь о произошедшем?» – подумал сыщик.
– А где можно найти этого мистера Морланда? – спросил он вслух.
– Понятия не имею, не могу сказать, – отрезала дама. – Он приходил сюда постоянно, но я не видела его уже неделю.
– Странно! Очень странно! – замотал головой Горби. – Я бы хотел увидеться с этим Морландом. Думаю, возможно такое, что он еще объявится?
– Привычка – вторая натура, поэтому все может быть, – ответила женщина. – Он может объявиться в любой момент. Обычно он приходил вечером.
– Отлично! Тогда я приду сюда сегодня вечером – может, мне удастся застать его, – ответил детектив. – Совпадения случаются в реальной жизни столь же часто, что и в романах, и этот джентльмен может появиться как раз вовремя. Так что еще вы можете сказать о мистере Уайте?
– Около двух или трех недель назад, я не уверена, какой-то джентльмен пришел к мистеру Уайту. Он был очень высоким, и на нем было светлое пальто.
– Ага! Повседневное пальто?
– Нет! Он был в вечернем костюме и поверх надел светлое пальто и мягкую шляпу.
– Тот самый, – прошептал следователь. – Продолжайте.
– Он зашел в комнату к мистеру Уайту и закрыл дверь. Не знаю, сколько они проговорили, но я сидела в этой самой комнате и слышала, что их голоса стали злыми, они ругались друг с другом, как это обычно у них и происходит – мужики такие несносные! Я встала и направилась в коридор попросить их вести себя потише, когда дверь мистера Уайта открылась и джентльмен в светлом пальто вышел, захлопнув ее за собой. Мистер Уайт открыл дверь и прокричал: «Она моя! Ты не можешь ничего сделать!», а тот, другой, повернулся, держа руку на ручке двери, и сказал: «Я могу убить тебя, и если ты женишься на ней, я так и сделаю, прямо на улице».
– Все ясно! – сказал Горби, глубоко вздохнув. – И что потом?
– Потом он хлопнул дверью, которая с тех пор плохо закрывается, а у меня нет денег, чтобы починить ее, а мистер Уайт вернулся в свою комнату, смеясь.
– Он ничего не сказал вам?
– Нет. Только что этот сумасшедший достает его.
– Как звали незнакомца?
– Не знаю, мистер Уайт так и не сказал мне. Очень высокого роста, со светлой бородой и одет, как я вам описала.
Сэмюэль остался доволен.
– Это он, – сказал он себе, – тот самый, что сел в кэб и убил Уайта. Нет никаких сомнений! Они с Уайтом были врагами из-за какой-то богатой наследницы.
– Что вы думаете об этом? – не сдержала любопытства миссис Хэйблтон.
– Думаю, – медленно произнес сыщик, не сводя с нее взгляда, – думаю, что во всем этом замешана женщина.
