Книга: Музыкант-2
Назад: Глава 18
На главную: Предисловие

Глава 19

Мать твою, какие же они техничные! Если бы не обязанность носиться по полю и делать что-то во благо "Челси", я бы просто встал где-нибудь в сторонке и наслаждался игрой звезд "Реала", чем сейчас и занимались болельщики на трибунах. По большей части, конечно же, испанские, или местные любители футбола, сочувствующие королевскому клубу. Но фанаты "Челси", которых тоже собралось немало, и среди которых был замечен премьер-министр Великобритании, неистово гнали своих любимцев вперед. И им — то есть мне и остальным парням в синих футболках — не оставалось ничего другого, как отдавать борьбе все силы, но пытаться на равных противостоять заведомому фавориту финального поединка за Кубок европейских чемпионов.
Но признаться, перейти на чужую половину поля нам в первые минуты почти не удавалось. Даже я больше вынужден был заниматься оборонительными действиями, нежели созидать в атаке. Хорошо еще, что Пит Бонетти поймал кураж и за первые 15 минут матча вытащил пару неберущихся мячей. Это еще Пушкаша на поле не было, Муньес решил выпустить сегодня в атакующую линию Амансио, Хенту, Гроссо и Веласкеса.
Но мы понимали, что долго так продолжаться не может, и к середине первого тайма сумели отодвинуть игру от своих ворот. Да и номинальные хозяева, коими в этот майский вечер считались мадридцы, ослабили натиск, устроив и себе, и нам небольшую передышку.
Первый удар в створ ворот соперника нанес Венейблс на 38-й минуте. Араквистан справился, да и удар, если честно, был так себе. Зато на последней минуте тайма нам удалась неплохая многоходовка. Начал ее Эдди Маккриди пасом на Фаскионе, тот в одно касание переправил круглого на Хинтона, и Марвин с линии штрафной залудил так, что штанга ворот Араквистана завибрировала. Но, к сожалению, только штанга, а не сетка ворот.
В перерыве Дохерти продолжал нас мотивировать, акцентируя внимание на том, что мало используем фланги. Мало, согласен. Вот только противостоял мне на моем фланге крайний защитник "сливочных" Пачин — прозвище Энрике Переса Диаса. Резкий, техничный, как и практически все испанцы, но при этом по жесткости не уступающий англичанам. Пару раз пытался от него оторваться, но тот вцепился в меня, словно бультерьер. Ладно, у нас есть еще целый тайм, чтобы попробовать что-то сделать на своем фланге.
Шанс мне представился на 63-й минуте. Бонетти рукой от своих ворот забросил в мою сторону мяч почти через полполя, я одним касанием пробросил его вперед, интуитивно чувствуя, что слева на меня по косой траектории несется Пачин. Если бы я был без мяча — убежал бы, а с мячом это уже превращалось в трудновыполнимую задачу.
А потому сам стал смещаться навстречу ему, и дождавшись, когда Пачин сблизится вплотную, резко остановился, крутанул "финт Зидана" и, оставив соперника за спиной, уже не сбавляя скорости помчался к штрафной площади "сливочных". Впереди оставался центральный защитник Санчис. Он осторожно пятился к своим воротам, выбирая момент, чтобы сделать рывок и выбить у меня мяч. Тормозить было нельзя, сзади как набравший ход локомотив мчался разозленный моим финтом Пачин. Ну и что мне оставалось делать, кроме как еще раз попробовать изобразить трюк памяти знаменитого французского полузащитника? Надо же, и Санчис купился!
Я обычно в такие напряженные моменты игры отвлекаюсь от происходящего на трибунах, но в тот момент явственно услышал, как стадион вздохнул в едином порыве. Впрочем, наслаждаться вздохами болельщиков было недосуг, так как все решали секунды, а передо мной, расставив руки в стороны, маячил Араквистана…
Вот что на следующий день писал главный редактор французского журнала "France Football" Габриэль Ано:
"То, с каким изяществом крайний полузащитник "Челси" Егор Мальцев расправился с защитниками "Реала" и сборной Испании, не может не вызвать восхищения. Причем расправился в издевательской манере, проделав один и тот же трюк сначала с Пачином, а затем и с Санчисом. Ну а заключительным аккордом этой небольшой футбольной пьесы стал удар под опорную ногу голкипера "сливочных" Араквистаны. 1:0 — счет открыт!
Болельщики "Реала" растеряны, впрочем, то же самое можно сказать и о футболистах королевского клуба. Но неугомонный Муньес гонит своих подопечных вперед, и вот уже голкиперу "Челси" Бонетти в очередной раз приходится спасать свои ворота от неминуемого гола. Это Амансио был на острие атаки "Реала", бил почти наверняка, но вратарь "синих" в который уже раз за этот вечер продемонстрировал, что не зря занимает место в воротах своей команды. Валы атак на владения Бонетти накатывают один за другим, но оборона "Челси" держится из последних сил. И вот звучит финальный свисток! 1:0, победа клуба из Лондона. Есть первый европейский титул в истории "Челси"!"
В "Хитроу" нас встречать собралась, такое ощущение, половина населения столицы объединенного королевства. Как-никак первый британский клуб, выигравший за пока еще 10-летнюю историю турнира этот трофей. Я так вообще стал национальным героем. Фото меня любимого, стоявшего на трапе с высоко поднятым над головой Кубком чемпионом, украсило первые полосы нескольких изданий. А "The Sun" вообще посвятило нашей победе разворот, при этом на целые полполосы раскидав осанны мастерству советских футболистов — Мальцева и Воронина. Если бы, мол, последний также участвовал в финальной баталии — преимущество английского клуба и вовсе было бы неоспоримым.
Хелен позвонила мне в первый же день после нашего возвращения из Брюсселя. Радовалась так, как будто это она выиграла Кубок чемпионов. Предложила отметить победу совместным посещением самого дорогого лондонского ресторана, обещая угощение за свой счет. Пришлось согласиться, хотя я предчувствовал, что расплачиваться придется мне. Все ж таки русские мужики в ином воспитаны получше хваленых лондонских денди.
Интервью для газет, радио и телевидения следовали одно за другим всю последующую неделю. Вся наша команда удостоилась аудиенции у премьер-министра и все игроки были награждены "Орденом Британской империи". Я же, не будучи гражданином Соединенного королевства, стал почетным кавалером, как в моей реальности Мстислав Ростропович и Василий Ливанов, вроде бы как за вклад в дружбу России и Великобритании. Побрякушка — а приятно. Когда уже меня на Родине чем-нибудь хорошим наградят? Интересно, если вдруг победим на Кубке мира — "Орден Ленина" вручат? В принципе, я бы согласился и без Героя соцтруда, на один орден.
Тут появился еще один повод для пристального внимания к "Челси" — победа в национальном первенстве. В заключительном туре чемпионата 16 мая мы сумели сломить сопротивление бирмингемской "Астон Виллы" и с отрывом в два очка от "Ливерпуля" заняли первое место.
Бонусом к победе от спонсоров и боссов клуба мы получили неплохие премиальные. После чего футболисты были распущены в отпуска, кроме Рона Харриса и Терри Венейблса, призванных под знамена сборной. При этом разногласия между Венейблсом и Дохерти достигли своего апогея, и такое ощущение, что двойной успех клуба на международном и внутреннем поприще этому только способствовал. Как бы там ни было, наш капитан решил сменить клубную прописку, тем более что руководство "Тоттенхэма" предлагало Мирсу за него серьезные отступные. Выбрав в противостоянии между тренером и игроком сторону Дохерти, босс "Челси" к тому же поимел неплохую прибыль с этой сделки.
Что касается наших с Ворониным контрактов, то со мной, по слухам, хотели продлить как минимум еще на год, но пока все находилось в стадии переговоров. Вроде как наша сторона предложила значительно повысить сумму контракта, а боссы лондонского клуба раздумывали над таким "заманчивым" предложением. Несмотря на договоренность с Федерацией футбола СССР, Дохерти и Мирс мечтали оставить и Воронина хотя бы на сезон, хотя Тэмблинг уже приступал к активным тренировкам. Но Ряшенцев с подачи руководителей "Торпедо" был непреклонен. Договаривались на полсезона — будьте добры! Советскому клубу он не меньше вашего нужен, а то вон без него торпедовцы только третье место в чемпионате СССР заняли. Кстати, Стрельцов стал лучшим бомбардиром советского футбольного первенства, наколотив 28 мячей. И, похоже, его кандидатура всерьез рассматривалась в качестве основного игрока сборной перед Кубком мира в Англии.
Между делом, пока мы в Брюсселе вымучивали победу в Кубке чемпионов, Валеру успели
захомутать в фотомодели. Как я подозреваю, без участия Твигги тут не обошлось, хотя сам Воронин всячески доказывал, что к моменту, как поступило предложение сняться на обложку британской версии журнала "Vogue", он с девицей пару недель уже как не виделся. Естественно, сняться с разрешения советских кураторов. Еще бы не разрешили, когда издатель предлагает 10 тысяч фунтов, из которых Воронин получил… пятьсот. Остальное за вычетом подоходного налога ушло на счета торгпредства.
Но Валера и тому был рад. Мне кажется, он бы еще и сам доплатил, чтобы покрасоваться на глянцевой обложке модного таблоида с мячом и в костюме новаторского дизайна от какого-то молодого, но уже известного английского кутюрье.
— Вот, понимаешь, только карьера в модельном бизнесе в гору пошла, а приходится уже собирать манатки, — то ли притворно, то ли и в самом деле горестно вздыхал Воронин.
— Не расстраивайся, ты же берешь с собой десяток журналов, вот подсунешь их какому-нибудь Славе Зайцеву…
— Ага, и мое фото пойдет на обложку журнала "Работница"? Он же по женским нарядам специализируется!
— Ну, я для примера сказал, есть же в Союзе всякие дизайнеры одежды… Сейчас вроде как модельный бум начался, в связи с постановлениями ЦК КПСС о развитии частного бизнеса. Так что не пропадет твоя модельная внешность, а пока лучше думай о близящемся Кубке мира. Чувствует мое сердце, что мы можем удивить весь футбольный мир.
А я понемногу, похоже, становился миллионером. Это если судить по моему счету в советском торгпредстве, на который поступали авторские отчисления и доходы от продажи пластинок. Даже за вычетом подоходного налога на счету уже лежало более 600 тысяч фунтов, и сумма практически ежедневно увеличивалась благодаря ротации моих песен в радиоэфире и другими исполнителями. В Англии с этим было строго, не забалуешь, да и зарубежные радиостанции исправно отчисляли проценты.
Кстати, мы же с группой как-никак успели еще отсняться в студии музыкальной программы на BBC. По стилистике напоминало некогда популярную "Программу "А", выходившую на отечественном ТВ в Перестройку и в начале 1990-х. В общем, записали там наш концерт хронометражем в полтора часа, состоявший из 11 песен и болтовни между их исполнением. Я правдами и неправдами выпросил одну из копий пленки, мне ее продали из-под полы, пришлось выложить ушлому режиссеру пару сотен фунтов. А что, оставлю себе на память, будет что сыну и внукам показать. Надеюсь, таможня не придерется, если я решу захватить пленку в Москву. Подсунуть Эле Беляевой, пусть у себя в "Музыкальном киоске" крутит хотя бы по одной песне. А что BBC может в суд подать… Хм, в мое время советские юристы всех на фиг посылали. А че, вон они, ракеты, в шахтах ждут команды "Старт". Хотите с ними познакомиться поближе? Не хотите? Ну а чего тогда скандал раздуваете из-за какой-то позаимствованной книжки-песни-видео-фото… Тут уж сами выбирайте вид интеллектуальной собственности. Лишь бы моя фамилия не всплыла, а то ведь тут, в Англии, могут и раком, как говорится, поставить. Но мы же русские — народ рисковый, где наша не пропадала!
Не покидала меня еще одна мысль… Во что вложить свои сбережения? Учитывая помимо валютного счета здесь еще и накопления в СССР, я реально входил в числе легальных миллионеров, но наученный еще в той жизни горьким опытом всяких финансовых кризисов и девальваций, подумывал, что не мешало бы эти деньги пустить в оборот. Причем оборот этот желательно замутить на родине, куда я рано или поздно вернусь. Да и коситься меньше будут.
Может, приобрести десяток-другой квартир и сдавать их в аренду? Хотя не факт, что в Союзе сейчас дошло дело до приватизации и купли-продажи недвижимости, надо бы провентилировать этот вопрос, а то я тут немного отстал от советской действительности. В консульстве все больше про спорт, культуру и политику в наших газетах выискиваю. Или, может, лучше купить или вообще с нуля основать предприятие? Цех там какой-нибудь по пошиву одежды или обуви… Вообще-то конкуренция на этом рынке уже имеется, и я тут еще, самый умный, появлюсь.
Тут в какой-то момент меня озарило. А что если создать собственное издательство? Нет, на периодику я не замахивался, слишком уж тонкое дело, постоянный контроль соответствующих органов и так далее. А вот нормальными книгами самая читающая страна в мире обеспечена еще не в полной мере. Та же фантастика и приключенческая литература все еще являются дефицитом, тем более качественная зарубежная литература. Начну заключать эксклюзивные договора с авторами… Хотя, насколько помнится, раньше советские книжные издательства плевать хотели на авторские права тех же зарубежных писателей, мол, радуйтесь, Азимовы с Маркесами, что мы вообще знакомим советских читателей с вашим творчеством.
Опять же, рискованное предприятие в смысле, если вдруг в стране случится какой-нибудь катаклизм вроде революции. Это же ведь сразу отнимут, национализируют, и останешься с носом. В прежней-то истории наоборот, перешли от недоразвитого социализма к недоразвитому капитализму, а в этой, чего доброго, второй 17-й год случится. Но все же будем верить в лучшее, не станем воплощать свои похотливые бизнес-планы на чужбине. А значит, если я всерьез решил этим заняться, то в Союзе мне первым делом необходимо найти грамотного специалиста. Опять же, найти помещение, нанять штат, купить полиграфическое оборудование… Может, купить его здесь же, в Англии? Что-то мне подсказывало — здесь оно покачественнее будет. Правда, неизвестно еще, во сколько мне все это обойдется. А то ведь в целях экономии так и придется покупать отечественное.
Эту идею я обдумывал вплоть до посадки на рейс Лондон-Москва. В салоне я сидел рядом с Ворониным, нас многие узнавали, меня отдельно поздравляли с победой в Кубке европейских чемпионов. Понятно, что пассажиры такого самолета — не простые советские граждане, возвращающиеся из турпоездки, а по большей части посольские и консульские работники, сотрудники торгпредства, представители различных министерств и ведомств. Мне даже показалось, что я узнал пару лиц. Хотя вот, например, с нами в полном составе летела женская баскетбольная команда СССР, возвращавшаяся с ответного отборочного матча за выход на чемпионат Европы. Дома разгромили англичанок, и в гостях не оставили им шансов — 79:45. И все, невзирая на чины, подходили к нам, брали автографы, просили рассказать, каково это — играть финал столь престижного международного турнира.
При этом в самолете оказалось немало любителей моей музыки. Как среди соотечественников, так и среди англичан, летевших в Москву по своим делам. В общем, в полете мне выспаться не удалось.
В письме домой я предварительно предупредил, чтобы ни Лисенок, ни родные не дергались, встречать в аэропорту меня не надо, сам всех навещу. В том числе бабушку, которая после ухода деда жила одна. Да-да, се ля ви, как говорят французы, кто-то рождается — кто-то умирает. О смерти деда я узнал из последнего письма матери, полученного за неделю до отлета домой. Похоронили его на Пятницком кладбище. Как писала мама, недалеко от аллеи, где захоронен прах великого русского актера Михаила Семеновича Щепкина. Надо будет навестить деда, понятно, в сопровождении родственников, а то в одиночку его могилку искать запаришься.
Время, правда, было уже послеобеденное, поэтому я наметил на сегодня посещение Ленки и переезд в нашу квартиру. Первое время после родов она, понятно, жила с родителями, мать ей помогала управляться с младенцем. Сейчас, думаю, опыта поднабралась, и можно уже жить отдельно, тем более что, как следовало из того же материного письма, Катька с супругом в середине апреля благополучно освободили жилплощадь, переехав в новую кооперативную квартиру. А ключи от хаты я с собой в Лондон тогда увез, словно предчувствовал что-то, так что никого из-за ключей дергать не придется.
— Егорка! — повисла на меня жена, когда я объявился на пороге ее родового 2-комнатного гнезда.
— Привет, любимая, — прошептал я, нежно целуя Лисенка в губы, и при этом не обращая внимания на застенчиво топтавшихся позади нее тещу и тестя.
Некоторые женщины, родив, теряют в привлекательности, в том числе за счет лишних килограммов. А вот Лисенок, напротив, не только не поправилась, но, кажется, стала еще стройнее. Может быть, это было чисто визуальное впечатление, ведь когда я ее видел в последний раз, она все-таки находилась в положении.
Новость о переезде семейством жены была воспринята не то чтобы с энтузиазмом, но без слез и заламывания рук, мол, на кого же ты нас, дочка, покидаешь…
— Я всегда говорил, что молодые должны жить отдельно, — рассудительно вещал тесть. — Помнишь, как мы с тобой у твоих родителей четыре года мыкались?
— Ну и мыкались, что ж плохого? — отвечала теща мужу. — В тесноте да не в обиде.
— Ага, только твоя мама меня каждый день пилила, или забыла совсем?
— Ты давай на мою маму бочку-то не кати, мама у меня мировая, каждое воскресенье в гости приезжает, то варенья, то соленья привезет с дачи…
— Ну да, ну да… Мне мои нервы обходятся дороже, чем тещино варенье…
— Мама! Папа! Ну-ка прекращайте! — не выдержала Ленка. — И давайте мои вещи собирайте, Егорка говорит, что уже такси вызвал. А я пока Лешку соберу, он вроде спит пока…
— Все-таки Лехой назвала, — просиял я.
— Я же не могла пойти против воли моего мужа, — игриво улыбнулась жена.
— Ну тогда показывай это чудо.
Из вороха пеленок на меня глядела маленькая розовенькая физиономия. Ну как глядела… Лешка спал, забавно причмокивая соской размером чуть ли не на поллица, так что это я на него глядел, и все не мог наглядеться. Обалдеть, кто бы мог подумать! При этом я испытывал смешанные чувства. Ребенок рожден по моей инициативе, Алексея Лозового, но из семени Егора Мальцева, то есть как бы и мой, но как бы и нет. Ну на фиг, заморачиваться еще… Мой — и никаких гвоздей!
Мама и Катька с мужем сами приехали к нам вечером погостить, засиделись допоздна за накрытым на кухне столом. Мы с Лисенком периодически наведывались в спальню, где стояла Лехина кроватка, проверить, как он там, к тому же супруга кормила сына по часам. Причем грудью, хотя, зная ее размер, я был уверен, что придется кормить смесью. Ан нет, молоко появилось после родов, как по заказу, так что сын обещал вырасти на натуральном продукте.
На следующий день я съездил в училище, и договорился с Артыновой о сдаче выпускных экзаменов экстерном перед стартующим 12 июля Кубком мира, на который я всерьез планировал отправиться со сборной СССР.
— Егор, мы, конечно же, следим за твоими успехами как на футбольном поле, так и в музыке, — сказала мне на прощание Лариса Леонидовна. — Слышала, ты еще и отцом успел стать недавно. Поздравляю, искренне рада за тебя! Но мне кажется, ты себя загоняешь. Может быть, ты уверен, что сил хватит на все, и Фигаро тебе в подметки не годится, но поверь — рано или поздно эта гонка скажется на твоем или физическом, или психологическом состоянии. Если бы я была твой матерью, то в приказном порядке поставила бы перед выбором — музыка или спорт…
— Но вы, к сожалению, не моя мама, — с улыбкой сказал я. — Лариса Леонидовна, но если у меня и там хорошо получается, и там неплохо выходит… Да что там неплохо — отлично и в музыке, и в футболе! Что же делать-то? Я ведь себе не прощу, если, например, не помогу сборной добиться успеха на грядущем Кубке мира, а уж музыку я тем более не заброшу, она повсюду со мной.
— Тебе решать, Егор, — вздохнула директриса. — А с экзаменами, уверена, ты справишься. Литература есть соответствующая? Вот и хорошо, учи теорию.
Созвонились мы и с Ряшенцевым. От него узнал, что наставник сборной Николай Морозов хочет меня посмотреть в товарищеской игре со сборной Франции 5 июня. Хотя, казалось бы, что смотреть — неужели победа в финале Кубка европейских чемпионов, где я был признан лучшим игроком матча, не говорит сама за себя?! Но у меня тут наметилась серьезная конкуренция с Банишевским за место на правом фланге атаки, так что действительно, напомнить о себе лишний раз не помешает.
— Ты же ведь 1 июня на фестивале выступаешь? — уточнил Ряшенцев. — А на следующий день уже должен будешь оказаться в расположении сборной. Не знаю, может, Морозов еще какие-то коррективы внесет, но мне он говорил именно так. Впрочем, тебе лучше с ним самому встретиться или созвониться. Дать его номер?
— Да вроде у меня был, если только за последние пару лет не изменился.
— По-моему, не изменился. Ну тогда созвонитесь, и напрямую пообщаетесь.
Морозов подтвердил полученную от Ряшенцева информацию, мы договорились, что 2 июня я к 11 часам я подъезжаю на тренировку сборной на стадион "Динамо" в полной боевой готовности.
— Ты как себя вообще чувствуешь? Нет расслабленности после победы в Кубке чемпионов?
— Расслабляться будем, Николай Петрович, когда Кубок мира выиграем, — самонадеянно заявил я.
— Ого, ну ты, я смотрю, оптимист! А то нам партия во главе с товарищем Шелепиным поставила задачу попасть в число призеров, мы уж думали, может, бронзовыми медалями ограничиться, а ты тут сразу на золотые замахнулся. Что ж, смелость, как известно, города берет.
После разговора с наставником сборной, добавившего мне положительных эмоций, набрал номер приемной Фурцевой. В ответ на свое письмо с вопросами я ничего не получил, так что настало время расставить все точки на "i" при личном общении. Представился и заявил, чтобы меня соединили с Екатериной Алексеевной, если она на месте. Через несколько секунд в трубке послышался сухой голос министра культуры СССР:
— Я вас слушаю, Егор Дмитриевич.
Ого, что это мы так официально? Не нравится мне это, ой не нравится.
— Екатерина Алексеевна, я по поводу музыкального фестиваля 1 июня…
— А что с ним не так?
— Ну, вам-то виднее, что не так, — внаглую пошел я в атаку. — Ладно, Господь с ними, голодающими детьми Африки, которых мы и в глаза не видели, в то время как ветеранов войны встречаем каждый день, и многим из них не помешала бы материальная помощь… Начальству, как говорится, виднее. Но по моему личному мнению, в числе участников фестиваля не хватает кое-каких исполнителей.
— И каких же, просветите меня, будьте добры. Вы-то вроде бы в списке присутствуете…
— Да, я-то присутствую, как ни странно, — невольно съязвил в трубку, — а вот ни "Апогей", ни Адель не присутствуют. И "НасТроение" там нет, я вполне мог бы выступить и со своей группой, и с ними. Я уж не говорю о том, что приезд английской группы "The Beatles" стал бы настоящей сенсацией фестиваля…
— Список составлялся комиссией по культуре при ЦК КПСС, и подписан ЛИЧНО товарищем Шелепиным¸- отчеканила Фурцева, и даже отдаленный от нее десятками московских кварталов и километрами телефонного кабеля, я чувствовал неприятный холодок так явственно, будто сидел напротив. — Афиши уже расклеены по Москве, никто новые печатать не будет. И вообще, Егор Дмитриевич, вам не кажется, что вы слишком много на себя берете?
— Екатерина Алексеевна, сейчас не 37-й год, когда люди боялись рот открыть, а открывали те, кому было бы лучше помалкивать. И если я имею свою точку зрения, то вправе ее высказывать. По-моему, именно об этом говорил товарищ Шелепин на последнем съезде партии.
В отличие от многих футболистов и музыкантов, я все-таки иногда интересовался происходящим в стране, даже в Лондоне умудрялся почитывать советскую периодику благодаря появлениям в консульстве. Так что в этом плане был подкован не хуже какого-нибудь мелкого партийного деятеля.
— Я вижу, наш разговор зашел в тупик, товарищ Мальцев. Не вижу смысла продолжать этот бессмысленный диалог. Всю необходимую информацию о фестивале вы получите у секретаря, я сейчас вас на нее переключу. Всего вам хорошего!
В трубке щелкнуло, затем в мембране вновь послышался голос секретарши.
— Егор Дмитриевич, вы слушаете? Я вам сейчас объясню, где и когда состоится первый сбор участников фестиваля…
Сука! Вот же ведь сука! Я не находил себе места, сдерживаясь от выражений вслух лишь по причине присутствия здесь супруги и малыша. Неужто и впрямь сверху дали команду "Фас!" Да нет, тогда бы меня вообще на пушечный выстрел к фестивалю не подпустили, да и вариант с продлением контракта с "Челси" оказался бы под большим вопросом. Хотя далеко не факт, что продлят, процесс все еще вроде бы в стадии переговоров. Ряшенцев, опять же, общался со мной вполне нормально, да и не только он. Либо у Фурцевой ко мне личная неприязнь неожиданно развилась, и она прикладывает все силы, чтобы в меру возможностей ставить мне палки в колеса?
— Ежик, что-то случилось?
Я почувствовал легкое прикосновение пальцев к своей щеке и сразу на душе стало как-то легче.
— Да, фигня, рабочие вопросы, — улыбнулся я, сажая жену к себе на колени. — Слушай, Лешка спит?
— Ага, дрыхнет, я его только что накормила.
— А меня накормишь?
Я потянулся к разрезу ее халата, тут же шутливо получив по шаловливой руке.
— Молодой человек, что это вы себе позволяете?
— Я вообще-то, гражданочка, при исполнении. Ну-ка пройдемте в отделение, составим протокол.
Похоже, Ленка была не против. Подхватив супругу на руки, отнес ее во вторую спальню, где мы и предались разврату. А потом лежали в постели и болтали, а еще я взял в руки гитару, которая дожидалась меня все это время из английской командировки, и негромко принялся петь "You"re beautiful". Ленка в английском не была сильна как я, но кое-что понимала, да и весь мой вид кричал о том, что я влюблен в нее по уши. Так что не успел я отставить гитару в сторону, как она обвила руками мою шею и вновь увлекла в пучину сладострастия. Эх, случаются в жизни приятные моменты!
Назад: Глава 18
На главную: Предисловие