ГЛАВА 7
Ночью снились кошмары. Из головы никак не шли слова Лукаса. Принцесса Анна любила моего отца. Возможно, поэтому королевская семья поставила такое странное условие — выдать меня за дурачка. Женская месть дочери разлучницы. Тогда почему ее гнев не распространяется на Дивею, она же не может знать, что у нас с сестрой разные матери, иначе не допустила бы бастарда к трону. Да, что-то тут не сходится.
Утром я проснулась с гудящей головой. Миа принесла мне завтрак, и я с изумлением увидела кашу с клюквой, рядом с чашкой чая на тарелке лежало клюквенное желе.
— И отчего же сердит наш повар? Неужели кто-то посмел потревожить его необычный огород в саду?
— Ох, есть повод печалиться старому Багсу, гляньте-ка, миледи.
Горничная распахнула ставню, и меня тотчас же обдало холодом. Вместе с ледяным ветром в комнату влетело несколько снежинок, они плавно покружились и упали на пол, растаяв через мгновение.
Я вскочила с кровати и кинулась к окну. Вся земля была устлана белым ковром из снега. И это — посреди лета!
— Что за чудеса?
— Никто не знает причины, но ночью в Эктерии начался небывалый снегопад. Уже и придворный маг примчался, с утра заперлись с королем в кабинете, шушукаются.
— Даже зимой не припомню такого, у нас в холодное время года иногда бывает изморозь и редко — настоящий снег.
В дверь постучали. Оказалось, прибыли новые наряды из ателье. Лакеи занесли в комнату целых пять больших коробок.
С предвкушением я развязала широкую атласную ленту и достала ворох блестящей ткани. Совершенно черное шелковое платье было щедро украшено павлиньими перьями, на рукавах были нашиты алые розочки. Под юбкой спрятано море разноцветных кружевных оборок, словно пена при приливе, они появлялись при каждом шаге.
— Боги, что это? — удивленно спросила Миа, когда вернулась.
— Видимо, наряд для моей помолвки, — немного помолчав, сказал я, глядя на все это «великолепие».
— Умопомрачительно, — выдавила из себя служанка.
— Думаю, мы только что открыли новый вид пытки. Нужно предложить королю вместо дыбы использовать в тюрьмах талант мадам Дюваль. Преступники сознаются в чем угодно, если припугнуть, что на них насильно наденут такое одеяние.
Но я рано расстроилась. Остальные платья были вполне элегантными и скромными. Особенно мне понравилась бархатная амазонка изумрудно-зеленого цвета.
— Вот это — то, что надо, — кивнула горничная, проведя рукой по мягкой ткани. — Дозвольте помочь вам одеться. Не терпится посмотреть, как это будет на вас смотреться.
Восторгу не было предела: жакет сидел как влитой, а юбка оказалась идеальной длины, не задевала пол, но прикрывала все, что требовали приличия. На высоко взбитые волосы служанка прикрепила мне маленькую фетровую шляпку с черным пером и крошечной вуалеткой.
— Что я говорила! Зеленый цвет очень идет вам, — довольно мурлыкала себе под нос Миа, мол, наконец-то ее госпожа выглядит не хуже расфуфыренных придворных дам.
Поверх нового платья пришлось надеть шерстяную пелерину.
Я не знала, отменяется ли традиционная утренняя прогулка с принцем Тобиасом из-за погодных условий, но все равно вышла в сад. Слуги резво бегали по аллеям, расчищая дорожки.
Дойдя до беседки, увидела своего жениха, сидящего на скамейке в теплой накидке, он высунул язык и ловил ртом снежинки.
— Доброе утро, ваше высочество, — поклонилась я, садясь с ним рядом.
— Уже наступила зима, как здорово! — Он радовался, как ребенок.
— Вообще-то еще лето.
— Ты что, дурочка? Летом всегда тепло. — Будущий супруг округлил глаза и, отломив с ближайшей ветки сосульку, принялся с энтузиазмом ее облизывать.
— О нет, это кушать нельзя, вы можете заболеть. — Я попыталась отобрать у него лед, но он захныкал, отталкивая мои руки.
— Не дам! — Принц обиженно надул губы, пряча от меня сосульку.
— Тобиас, вчера вечером я заходила к вам в покои, — мягко сказала я. — Но Марта меня не пустила, сказала, что вы плохо себя чувствуете. А от холодного горло еще больше заболит.
— Ты приходила? — удивился мой жених. — У меня в комнате никогда не бывает гостей. Ты хотела поиграть со мной?
— Вроде того, — уклончиво ответила я. Мне было немного стыдно за то, что хотела воспользоваться им, чтобы досадить королевской семье. — Была перед ужином, что делали в это время?
— Не помню, — помотал он головой. — Покушал и лег спать вроде.
— А чем вы вообще занимаетесь вечерами?
— Не знаю. — Он на мгновение задумался и посмотрел в ясное голубое небо. — Наверное, сплю.
Внезапно я ахнула. Мне в бок прилетел комок снега. Возмущенно встала, отряхивая жакет.
— Доброе утро, леди Лиа. — Из-за кустов вышел улыбающийся лорд Веденталь.
— Вы кинули в меня снежок? — Я неодобрительно покачала головой. — Негоже взрослому человеку вести себя как мальчишка.
— Здорово. — Тобиасу это явно понравилось. Он сгреб целую охапку снега и высыпал мне прямо на голову.
Это было уже чересчур! Я завизжала, стряхивая снежинки, попавшие за воротник. По шее потекли капли талой воды.
— Не бойтесь, моя леди, я буду вашим благородным защитником! — Золтан засмеялся и, слепив маленький снежок, кинул его в Тобиаса.
Тот с энтузиазмом поддержал игру, и Марте пришлось делать для господина снежки, которые он метал в противника.
— Не понимаю, как можно радоваться в такое время. — На дорожке появился Лукас, его неодобрительный взгляд скользнул по нашей компании.
— Чем же невинная детская игра могла вызвать такой гнев вашего высочества? — Золтан поклонился ему, скорее шутливо, чем почтительно, попутно отряхивая шляпой комья налипшего снега с камзола.
— Если не понимаете столь элементарных вещей, даже не буду утруждать себя, чтобы объяснять. — Принц прищурил глаза.
— Ведь приехал придворный маг, — заявила я. Стало не но себе от того тона, которым говорил Лукас.
— Вот именно, — поддержал лорд Веденталь. — Он восстановит баланс природных сил, и погода войдет в свое русло. Все вернется на круги своя.
— Если бы было так просто. — Лукас скрестил руки на груди. — Марта, отведи дядю Тоби в его покои. Зачем ты вообще вывела его на мороз?
— Он увидел снег в окно, — стала оправдываться служанка. — Невозможно было остановить, когда его высочество побежали на улицу.
Схватив за руку хныкающего принца, она потащила его прочь.
— Ох, леди Лиандра, ваши ручки совсем застыли. — Золтан достал из кармана большие кожаные перчатки, отороченные мехом кролика, и надел мне на руки. — Кожа сильно покраснела, так и до обморожения недалеко.
— Идите следом за женихом. — Лукас вмешался в наш разговор возмущенным тоном.
— Я сама знаю, что мне делать и куда идти, — огрызнулась я. Каким тоном он раздает приказы? Я не его служанка. — Зачем вы вообще пришли? Чтобы испортить всем настроение?
— А оно, я вижу, у вас замечательное? — Принц поджал губы, следя за каждым движением Золтана, пока тот стоял возле меня. — Можно простить такое поведение Тобиасу, он большой ребенок, но вы, нормальные люди, видно, недалеко ушли по умственному развитию.
— Вы уже открыто нас оскорбляете, — не выдержал лорд Веденталь.
Я заметила, как его рука непроизвольно скользнула к поясу, на котором он, должно быть, обычно носит меч.
— Сегодня праздник Святого Бартоломью. В городе планировались ярмарка и народные гулянья, но все будет отменено. В Эктерию пришла беда, за ночь погиб весь урожай, осенью нечего будет собирать, а значит, крестьян ждут голод и смерть.
Я охнула, прижав руки к губам. По обветренным щекам потекли горячие слезы. Мне сейчас было так стыдно, как никогда за все двадцать три года жизни. Наша семья хоть и не была богата, я не видела драгоценностей и дорогих нарядов, но, по крайней мере, мне не приходилось думать о хлебе насущном. На столе всегда стояла хорошая еда, а в камине зимой горел огонь. Мои ноги никогда не мерзли в дырявых башмаках, а руки не трудились по хозяйству.
Золтан смутился, увидев мои слезы. Его пальцы дернулись к моему лицу, чтобы смахнуть соленую влагу, но, поймав озлобленный взгляд принца, он не решился это сделать.
— Пойду проведаю кузину, у нее бывают мигрени в непогоду. — Он учтиво поклонился. — О нет, леди Лиа, не стаскивайте перчатки с ваших ручек. Отдадите потом при встрече.
— Что за фамильярность! — Лукас поморщился, когда лорд Веденталь скрылся из виду. — Мне этот тип категорически не нравится. Явился без приглашения… Надеюсь, он вскоре покинет наш дворец.
— Конечно. — Я кивнула и язвительно добавила: — Сразу после вашей свадьбы с Севелиной.
— А может, после твоей с дядей Тоби?
Принц подошел ко мне очень близко, так что я смогла увидеть глубокие темные круги под его голубыми глазами, похожими на две замерзшие капли воды.
— Лорд возле вас увивается со вчерашнего дня. Возможно, возжелал заменить несостоятельного мужа на брачном ложе?
Принц даже не вздрогнул от моей пощечины. На бледном лице остался красный след от руки.
— Проецируете на другого человека собственные мысли? — Я была крайне возмущена его словами.
Зачем он мучает меня своим присутствием? Не хочу его больше никогда видеть!
— Я вообще-то появился здесь не для того, чтобы ссориться. — Лукас достал из кармана крошечный холщовый мешочек, завязанный на затейливый узел черным шнурком. — Тетушка Тилли настоятельно просила передать.
Я стащила перчатку и приняла дар. Наши руки соприкоснулись, и я ощутила, что кожа Лукаса очень горячая, несмотря на холод.
— Спрячь в одежду и никому не показывай, — посоветовал он.
— Передайте ей мою благодарность. — Я отступила на шаг. — И прошу: впредь постарайтесь избегать со мной встреч. Я не желаю вести с вами беседы и вообще иметь каких-либо дел.
— Как скажете, миледи. — Его голос звучал тихо, лицо осунулось, а глаза потускнели. — Лиандра, ты единственный мой друг во дворце, как бы странно это ни звучало. Я не хотел тебя обидеть, грубые слова вырвались сами собой. Прости меня.
Я молчала, пристраивая оберег в складку юбки.
— Недалеко от дворца расположились бродячие циркачи, — внезапно заговорил он, видимо, чтобы сменить тему. — Они ехали в город на ярмарку, но метель настигла артистов возле наших стен. Повозки застряли в снегу, стражники выехали, чтобы помочь людям выбраться на дорогу.
— Бедняги, — посочувствовала я. — Может, король предоставит им приют, пока бушует непогода.
— Можно попробовать, — кивнул принц. — Поедем к ним, узнаем, захотят ли они остановиться во дворце.
— Ехать вместе с тобой? — Затея показалась мне не слишком удачной.
— Там же наверняка есть женщины и дети, поговоришь с ними. — Лукас давил на жалость.
Вот зарекалась же куда-нибудь ехать с ним вдвоем! Что подумают придворные? Хотя мы недолго, возможно, никто и не заметит моего отсутствия.
Я последовала за принцем в конюшню. Морковка вовсе не горела желанием покидать теплое стойло, но, увидев снег, принялась зарываться в него мордой и фыркать.
— Прости, милая, не взяла лакомство. — Я потрепала ее по гриве. — Обещаю, в следующий раз принесу двойную порцию.
Мы выехали с подъездной аллеи и через некоторое время увидели большой караван, состоящий из двух десятков повозок. Несколько человек собрались вокруг костра. Хорошо, что Лукас додумался послать стражников привезти дрова, бедняги бы, наверное, совсем окоченели.
— Доброго здоровьица, благородный господин. — Вперед вышел полный мужчина в плюшевом халате с бобровой оторочкой, надетом поверх добротного камзола. Его руки украшали золотые перстни, а лицо лоснилось от жира.
Остальные циркачи выглядели куда скромнее. Две женщины кутались в одеяла, обвязанные на поясе веревками. Мужчины махали привезенными лопатами, откапывая колеса, застрявшие почти наполовину в сугробах. Хорошо, что снег прекратил валить и уже даже начал немного подтаивать. Слава богам, придворному магу удалось стабилизировать погоду.
— Приветствую вас на землях Эктерии. — Лукас уже слез с коня и помогал мне спуститься с Морковки.
Никакой необходимости так крепко хватать меня за талию не было, я не беспомощная, вполне могу сама легко спрыгнуть на землю, что тут же и продемонстрировала.
— Ах, неприветливо же встретила нас ваша земля, господин. — Толстяк недовольно причмокнул губами. — Но все равно, примите благодарность за помощь.
— Мы приехали предложить вам остановиться в стенах дворца, там хватит места вашим людям. Переждете непогоду, возможно, устроите представление для придворных.
При этих словах худощавый мужчина, стоявший поодаль, побрел к нам и, поклонившись, сказал:
— Благодарствуем, ваше сиятельство. Было бы великолепно сейчас оказаться в тепле с чашкой горячего супа в руках.
— Торик, кто тебя сюда звал, — внезапно зло прикрикнул на него толстяк. Мужчина тотчас же скис и предпочел поскорее отойти к костру. — Если ты хочешь оставаться на проклятой земле, милости прошу. На твое место много желающих.
— Что вы имеете в виду? — нахмурился принц.
— Да много чего поговаривают, — уклончиво ответил толстяк.
Судя по внешнему виду и по тому, какие взгляды на него бросали присутствующие, он был хозяином цирка.
Молодая изящная девушка проскользнула мимо нас, неся в руках деревянную миску с кашей, от которой исходил пар. Я проследила за ней взглядом и увидела, как она подходит к фургону и отгибает брезент, под которым оказалась решетка. Через прутья протиснулась тоненькая детская ручка.
Я моргнула, не поверив своим глазам. Неужели мне показалось? Не может быть, чтобы в клетке действительно находился ребенок! Я устремилась к фургончику по натоптанной дорожке. Внутри точно кто-то был, до меня донесся еле слышный шорох.
— Кто здесь? — Мои пальцы ухватили грубую ткань, и, приподняв край, я с опаской заглянула внутрь.
Сердце тотчас сжалось от боли. В самом углу фургончика на куче рванья сидела маленькая девочка лет восьми. Ее худенькое тельце дрожало от холода. До моего прихода она, видимо, ела, потому что сжимала в ручках ложку. Сейчас же она бросила свое занятие и уставилась на меня своими огромными карими глазами.
— О боги! Лукас, посмотри, это же варварство! Они держат детей за решеткой!
Принц нахмурился, быстрым шагом подошел ко мне и резким движением сорвал брезент.
— Что вы себе позволяете! — взвизгнул толстяк. — Это частная собственность, вы не имеете права ничего тут трогать!
— Сейчас же прикажу стражникам вас арестовать! — Голос Лукаса дрожал от гнева. — Держать малое дитя в таких условиях — преступление.
— Мы закон не нарушали. Миледи напрасно подняла шум, это же не человек.
Я присмотрелась к ребенку. Девочка была одета в одну лишь холщовую тунику. Босые ножки были грязные, ногти давно не стрижены, а волосы на голове сбились в колтун. На ее шее был ошейник.
— Дикое существо не является представителем людского рода. Она по договору принадлежит мне. — С этими словами толстяк схватил палку и, просунув между звеньями решетки, ткнул ею в девочку. — Ну-ка, Наула, покажи господам трюк.
Девочка на глазах стала уменьшаться в размерах, лицо вытянулось, а на коже появилась рыжая шерсть. Через мгновение перед нами стояла маленькая лиса. Только глаза остались прежними, большими и грустными.
— Метаморф! Первый раз в жизни вижу его. Это же такая редкость! — удивился Лукас.
— А то, — довольно ухмыльнулся этот жирный мерзавец. — Знали бы вы, сколько трудов мне стоило ее достать.
— Это ничего не меняет. — Я чуть не кинулась на гада с кулаками.
— Я бережно обращаюсь с Наулой, — осклабился тот в ответ, — ее кормят и не бьют. Мы стараемся заботиться о ней.
— Лукас, пожалуйста, сделай же что-нибудь!
— Я не могу. — Принц развел руками. — Здесь все по закону. Тем более они не являются нашими подданными, конфисковать метаморфа мы не имеем права.
— Вот-вот, господин дело говорит. Позвольте еще раз поблагодарить вас за приглашение и помощь, но нам надо отправляться в путь.
— Так и оставишь невинное дитя тут? — Ухватив Лукаса за рукав, я шипела ему в лицо. — Ты же кронпринц!
— Лиандра, прошу тебя, успокойся. Только у короля есть неограниченная власть, я же не могу ровным счетом ничего. Официально я командую одним полком, да и то, считай, только номинально, на бумаге.
— Я была о тебе лучшего мнения. — Слезы обожгли глаза. Я сжала от бессилия кулаки и отвернулась. — Мы сейчас уедем, будем спать в теплых постелях, есть с серебряных блюд, а бедный ребенок обречен скитаться по городам на потеху публике?
— Любезнейший, позволь, я куплю у тебя Наулу. — Лукас отвел толстяка в сторону и достал из кармана увесистый кошель с золотыми. — Называй любую сумму.
— О нет, ваша светлость, метаморф не продается! Она за прошлый год принесла мне пятьдесят тысяч. А жизнь ее только началась. Я обеспечу себе безбедную старость благодаря девчонке.
Принц глянул в мою сторону и развел руками. Последняя надежда рухнула. На Морковку я садилась в отвратительном настроении. Не став дожидаться принца, натянула поводья и уехала без него. Поскорее хотелось покинуть это гадкое место.
Копыта лошади вязли в жидкой кашице, в которую уже успел превратиться снег. Девственно-белый ковер, покрывающий землю, стал серым. Такой цвет прекрасно отражал мое душевное состояние.
