Сентябрь 1676 года
– Государь в походе. Но я могу представить вас государыне.
– Ее величеству?
– Нет. Государыне Софье.
Дон Хуан не спросил, кто это. За время пути Деметрио много рассказал о русском дворе, а дон Хуан, в свою очередь, рассказывал об испанском. Юноша тщательно запоминал, а потом и записывал. Еще царевне отчитываться…
– Буду очень признателен.
– Тогда я в Кремль, а как приеду – расскажу.
Дона Хуана разместили в московском доме Ромодановских, и теперь он разглядывал обстановку. Да, Москва – странный город. И в первую очередь – чистый.
Никто не выливал нечистоты из окон, никто не кричал поберечься, под заборами не валялась разная дохлятина… Крыс – и тех почти не было! Ладно еще русская баня! Дон Хуан привык и даже начал находить удовольствие в парной и венике. А уж ржаной квас был точно выше всяких похвал.
То, что русские блюли чистоту тела, было странно, но это можно понять. Вот принято раз в неделю ходить в баню – и ходят. И платяные звери не заводятся, чесаться не приходится лишний раз. Но как они умудрились блюсти чистоту в городах?!
Непонятно…
Объяснил Деметрио.
Царевич Алексей сначала завел такой порядок в Дьяково. Потом уж, когда царем стал, принялся распространять на все города.
За выброшенную тухлятину – плети. За мусор – штраф и убирать его. А вылитые на улицу нечистоты могут вытереть наглецом, который их вылил. Очень даже запросто.
Зато люди меньше болеют. Известно же, что где нечистоты – там мухи. А где эти твари – там зараза. И эпидемий Москва уже лет пять как не видала. Испания может этим похвалиться?
Испания не могла. Увы…
Деметрио вернулся к вечеру и сообщил, что государыня примет дона Мануэля завтра же. Сразу после обедни Деметрио привезет его в Кремль и подождет, пока благородный дон не соизволит отправиться обратно.
Не уронит ли чести царевны свидание наедине с мужчиной?
Деметрио только усмехнулся. Не такова царевна Софья, чтобы о ее чести грязными языками судили. Да и не такова честь у наших русских женщин, чтобы их подобное запятнать могло. Дон Хуан пожал плечами, мол, ваши обычаи – вам виднее, и принялся собираться во дворец.
Правда, придворного наряда у него просто не было. И парика. Даже пудры и мушек. Но Деметрио заверил, что царевна будет разговаривать с человеком, а не с его нарядом, как бы странно это ни звучало. Ее высочеству безразличны одежда и положение человека, ей важны душа и разум.
Дон Хуан пожал плечами и задумался уже над другим вопросом. Если ее высочество так проницательна – удастся ли ее обмануть? Он почувствовал бы себя полным идиотом, если бы знал о планах, которые строились в разуме Софьи. А если бы знал, кто стоит за похищением, покушением и прочими радостями, кому он обязан путешествием на турецкой галере…
Не исключено, что встреча закончилась бы смертью одной очень самонадеянной царевны. Но чего человек не знает, то не повредит окружающим.
Так что с утра дон Хуан, облаченный по-русски в праздничную рубаху и кафтан из лучшего сукна, шел по коридорам дворца вслед за сопровождающим.
Софья, против обыкновения, задерживалась. Обычно она была более пунктуальна, но в этот раз ее отловил патриарх, которому позарез требовалось решить один ма-аленький, но очень важный вопросик. Отказать не получилось, так что дон Хуан ненадолго задержался в коридоре.
И тут появилась она.
Много красивых женщин видел на Руси дон Хуан, но эта!..
Эта была прекраснее остальных во сто крат. Золото волос, синева громадных глаз, фигура, которую не прятал даже убогий сарафан… Появись такая в Эскуриале – и мужчины пропали бы для мира. Только бы видеть эту пленительную фею, дышать с ней одним воздухом…
Женщина проплыла мимо, едва касаясь ногами пола, даже не повернув головы. Дон был так поражен, что и поклониться не сообразил, потом уже понял, когда краешек черного платья скрылся за поворотом.
Только тогда дон Хуан смог перевести дух.
– Деметрио, кто это?!
– Вдовствующая царица.
Которая зашла к царевне на минутку, не застала ее и направлялась в свои покои. Дома, в Кремле, в покоях, отведенных для царской семьи, Любава позволяла себе ходить без части вдовьего наряда. Не покрывала голову, например. А что носила черное…
Черный цвет ей был безумно к лицу. В черном она казалась хрупкой фарфоровой статуэткой. И, судя по лицу, дон Хуан проникся.
– Ты говорил, что она вдова, да. Но…
Деметрио пригляделся – и чертыхнулся про себя. Нет, ну надо же так попасть! Лицо у дона было такое…
Словно Любава его по голове поленом огрела, да не единожды.
Вот что это?!
Кажется, он знал. И в то же время не хотел знать. Дмитрий был немного посвящен в планы царевны касаемо дона Хуана. И если его предположения верны, одной из царевен точно придется искать другого мужа.
* * *
Долго Софью ждать не пришлось. Застучали каблучки – и пред очи дона Хуана явилась вторая дама.
И вот тут испанец напрягся.
Ей-ей, такого он никогда не испытывал, даже во время боя. Из темных глаз юной еще женщины смотрело что-то очень холодное и расчетливое. Чувствовалось, что для нее все – вплоть до самого испанца и даже Папы Римского – только пешки в большой игре. Ее игре и по ее правилам.
А пешку можно и смахнуть с доски.
Куда и улетучился любовный туман?
– Дон Мануэль?
– Маркиз Мануэль Алькансар, к услугам вашего высочества.
Поклон по всем правилам испанского придворного этикета. Хотя без шляпы и неудобно. В ответ царевна вдруг присела в реверансе. Так уж был сшит ее сарафан, что трудностей не возникало.
– Дон Мануэль, Деметрио рассказал мне о ваших затруднениях. Смею надеяться, что смогу помочь вам, пока моего брата нет в столице.
Дон Хуан молча поклонился.
– Прошу вас пройти ко мне для беседы.
Жест изящной кистью довершил приглашение, и испанец повиновался.
Какая она – эта царевна?
Не слишком высокая, достаточно крепкого телосложения, ничем не похожа на хрупкую придворную даму. Темные волосы заплетены в косу, на лбу – узенький венец как знак власти. Лицо… жесткое, спокойное, ничего не выражающее. Глаза – и те сейчас спокойны. Та сущность показалась и спряталась, словно и не было.
Платье… Русская мода, что тут скажешь? При испанском дворе это смотрелось бы нищетой. Ни нижних юбок, ни корсета, ни воротников, ни золотого шитья… Ничего из того, что так любят испанские дамы. Темно-синяя ткань сарафана, чуть более светлая ткань рубахи, из-под подола носки шелковых туфелек – и все. Никаких украшений.
Диадема – да. И два кольца на руке. Одно простое, на безымянном пальце, обручальное. Здесь еще не было этого обычая, но Софья не удержалась. Заказала парные для себя и мужа. Чай, не мини-юбки, нареканий не вызовет. Второе – с большим рубином, ограненным в форме сердца. Подарок брата. Алексей бы засыпал сестру бриллиантами, но, зная, что она не любит драгоценности, не стал настаивать. Правда, против громадного, с ноготь большого пальца, рубина оттенка голубиной крови Софья устоять не смогла. Носила не снимая.
Кабинет был так же необычен, как и его хозяйка. Все легкое, достаточно изящное, аккуратное, из светлого дерева, без всякой позолоты и завитушек. Единственное украшение – резьба. Каждый предмет на своем месте. Два стола завалены бумагами, на стене растянуты несколько карт, рядом с большим окном – глобус, в углу – единственный предмет, не относящийся к работе. Нечто вроде подставки, на которой в беспорядке расположились несколько ваз с цветами.
Красиво.
– Прошу вас, маркиз.
Кресло мягко обхватило благородное седалище, чуть прогнулось и приняло наиболее удобную форму. Конский волос – неплохая набивка.
Софья уселась напротив.
– С вашего позволения, маркиз, я не стану тратить время на ненужные церемонии. Если желаете – налейте себе вина, мне не надо, мне сегодня еще работать. То, что написал боярин Ромодановский, – верно? Маркиз Мануэль Алькансар, был в турецком плену, желает добраться на родину?
– Абсолютно верно, ваше высочество.
– Похвальное намерение. Позвольте спросить прямо: как звучит ваше настоящее имя?
Дон Хуан резко выдохнул. Женщина смотрела с легкой иронией. Не дождавшись ответа, чуть ли не на ощупь взяла со стола одно из писем и протянула ему.
– Можете прочитать. Мой человек в Эскуриале пишет, что маркиз – на месте. И никуда не пропадал.
Письмо выпало из рук испанца. Софья фыркнула.
– Это от Крыма до Рима далеко. А от Москвы куда как ближе.
– При чем тут Рим?
– К слову пришлось. Итак, благородный дон, кто же вы?
Дон Хуан задумался. Царевна наблюдала за ним с легкой иронией. Она точно была в курсе его размышлений.
Солгать? Можно. Только ведь наведет справки. А единожды солгавшему дважды на слово не верят. И не помогают.
Сказать правду? А чем он рискует? Что его попытаются использовать в своих интересах? Ну-ну… Пока все делается в его интересах. Хотя…
– Как давно вы об этом знаете?
– Я узнала вскоре после вашего выезда из Крыма.
Софья не лгала. Узнав про «Мануэля Алькансара», она и правда решила навести справки о маркизе. Хоть и доверяла своим людям, да вдруг не того украли? И – да. Именно тогда по времени.
Мужчина же не уточнял, о чем именно она знает. А раз так – извините. Каков вопрос – таков ответ.
Дон Хуан подумал еще пару минут. Вздохнул и признался.
– Мое настоящее имя – дон Хуан Хосе Австрийский.
Царевна медленно прикрыла глаза. Помолчала пару минут, выдохнула и кивнула.
– Насколько я помню, вы внебрачный сын его величества от сеньориты Марии Кальдерон?
– Память вас не подводит, принцесса.
Испанским языком, кстати, царевна владела вполне прилично. Да, она говорила с акцентом, видно, что тщательно подбирает слова и делает паузы, но фразы строились очень грамотно. Как у дамы из высшего света.
– Дайте доказать, что меня не подводит не только память. Ваша мачеха имеет какое-нибудь отношение к вашему… путешествию?
Рука дона Хуана непроизвольно сжалась в кулак – и это не укрылось от внимания Софьи.
– Значит, да. Вы хотите знать о моих планах? Я равно окажу помощь и маркизу – и наследнику престола.
– Я не наследник.
– Ваш брат – пустота. Он не может иметь детей, не способен править страной. Хотите отдать страну Людовику? Вы теряете колонии в Новом Свете, вас нагло грабят англичане и французы… Если так пойдет дальше – от Испании не останется и плевка на карте.
Руки мужчины невольно сжались в кулаки.
– Не будь вы женщиной…
– Думаете, Руси – лучше? – Софья смотрела в упор, глаза были ледяными. – У нас вообще нет колоний, мы воспринимаемся как провинция с дикими медведями, Европа делает все, чтобы мы остались в изоляции. Вас превратят в ноль, а нас – в место, откуда будут возить лес и пеньку, расплачиваясь бусиками за золото. Что лучше?
Судя по мрачному взгляду – оба варианта были хуже.
– Поэтому я здраво смотрю на проблему. Я не могу позволить себе закрывать глаза на беды, иначе они утроятся. Я верну вас домой – и что вы будете делать?
– Служить своей стране.
– Как раньше? Второй раз вас убьют с гарантией. Не продавая туркам.
– Меня не… не важно. Что вы предлагаете?
– Вы не хотите становиться королем?
– Отец…
– Понятно. А о вашем сыне он что-нибудь говорил?
Дон Хуан вздохнул. Дети… да, дети. Больная тема. То некогда, то дама не та, то еще что-то… а семью хотелось. И детей… Он вспомнил синие глаза вдовствующей королевы и невольно вздохнул.
Какая же она красивая…
– Тогда стоит ли размышлять? Найдите себе жену, заведите детей и начинайте бороться за титул регента.
– Вы предлагаете убить королеву? – особого внутреннего протеста это у дона Хуана не вызвало, но хоть потрепыхаться для приличия.
– А у вас монастырей мало?
– Карл ее любит…
– Любить мать хорошо и правильно, но почему это должно оборачиваться гибелью вашей страны?
– Вы слишком давите, ваше высочество.
– Знаю. Впрочем, дон Хуан… ваше высочество, Князь морей, у нас еще будет время поговорить. Я надеюсь, вы задержитесь до весны, посмотрите, что творится без вас в вашей же стране, подумаете…
– Может, вы и невесту мне здесь подберете, ваше высочество?
– Если пожелаете. Вам удобно в доме Ромодановских, принц?
– Вполне.
– Если вас что-то не устроит – скажите Дмитрию. Я оставлю его при вас для разных поручений. Хотя мальчишка наверняка обидится, вы же ему врали…
Мужчина невольно вспыхнул:
– А вы жестоки, принцесса.
Ответом было равнодушное пожатие плечами. Да, жестока, да, знаю, да, мне плевать на это ценное мнение.
– Я знаю, дон Хуан, что вы не привыкли быть в долгу. Возможно, вы окажете мне помощь? Взамен нашего согласия переправить вас в Испанию?
– Какую помощь?
– Ничего особенно тяжкого для вас или унизительного. Если мой брат, когда вернется, пожелает побеседовать с вами о политике французов и англичан в колониях, вы пойдете ему навстречу?
– Но у Руси нет колоний…
– Это не значит, что их не будет.
– Надеюсь, не испанские?
– В войну мы не полезем. Но то, что будет валяться на дороге, подберем без угрызений совести.
Сказано было предельно четко и ясно. Дон Хуан вздохнул. Больше всего ему хотелось оказаться дома и напиться. И верно ведь – яма без просвета. Но где его взять? И что может он?
Служить руке, которая тебя казнит? А не хочется, ох как не хочется… Поднять бунт? Заточить Марианну куда подальше, в монастырь, взять власть и править от имени Карлоса?
Но силы, силы…
Софья чуть улыбнулась. Благородный дон явно поплыл. Задумался, сразу видно, так что примет он ее предложения. Никуда не денется!
– Ваше высочество, хочу предложить отдохнуть в царских садах. Думаю, вам там понравится. А потом захотите – придете поговорить, захотите – поедете домой. Дмитрия я предупрежу о любом исходе.
Дон Хуан механически кивнул. В голове бурлила полная каша.
Что делать? Кто сказал, что этот вопрос неактуален в семнадцатом веке? Да он был актуален еще когда Земля пустовала, а Святой Дух носился над водами и думал «Что делать?»!
Впрочем, проще он от этого не становится.
* * *
Его величество Карл Второй страдал с утра похмельем. Ну да, жестокая птичка «перепел» не облетала головы английских королей, тем более в Англии был виски. Это вам не разведенное вино, это – градус! А может, не стоило после виски пить портвейн?
Сейчас вспоминалось уже с трудом.
Вечер-то удался, а вот утро…
Карлу больше всего хотелось казнить надоедливых просителей, но – обязанности короля, никуда не денешься. Вот и сиди куклой на троне, мечтай о холодном вине…
Хорошо братцу! Тот небось уже по дворцу гуляет, развлекается…
А это у нас кто?!
Это «кто» было баронессой Рейвенфилд, из мелкопоместных дворян. После смерти супруга баронесса крутилась при дворе. Слыла образцом нравственности, была остра на язык, к тому же достаточно богата, чтобы держать себя на должном уровне. Но не она сейчас интересовала Карла.
Куда там баронессе!
Чуть позади за ее плечом стояла девушка. И – без преувеличения – очаровательная. Белокурые локоны оттенка лунного света, громадные синие глаза, пунцовые от волнения щечки, алые губки – так бы и поцеловал…
Картинка?
Нет!
Ожившая мечта Старины Роули, иначе и не скажешь.
Нейл Гвин, последняя любовница монарха, тут же показалась ему вульгарной и неинтересной. Да разве можно их сравнить? Это… очарование и рыжую девицу из простонародья? Даже подумать смешно!
Платье на девушке было тоже достаточно простым, хоть и сшитым по всем придворным канонам. Но как оно подчеркивало тонюсенькую – пальцами обхватить – талию, как показывало грудь… После такого не то что перепел улетучится, королю на троне сидеть-то неудобно стало.
А что там вещает баронесса?
Да!!!
Оказывается, девушка – ее племянница, какая-то родня со стороны четвероюродной сестры мужа, сейчас осталась без родителей. И баронесса желает представить мисс Анну Марию де Бейль, леди Винтер, ко двору. Подстрочником – удачно выдать замуж, благо хоть и малое, но приданое у девчонки есть.
Был ли согласен король?
ДА!!!
Разумеется, юная леди Анна будет представлена ко двору. Возможно, для нее даже найдется место фрейлины у кого-нибудь из принцесс, еще бы оно не нашлось. А в остальном – все в руках баронессы. Та ведь участвует в придворной жизни, вот и…
Кстати, и юная леди вполне благосклонно смотрела на короля. Даже не так. Что там – благосклонно?! Восторженно, наивно, восхищенно… Это так приятно! Богом себя ощущаешь! Так что, лишившись нежного взгляда синих глаз, король даже почувствовал себя немножко обделенным.
Озабоченно переглядывались придворные.
На всех королевских любовниц уже были сделаны ставки, расписаны ходы, никому не хотелось лишаться места или дохода из-за смены фаворитки… Что это за девица? Срочно, срочно навести справки!
А дальше?
А посмотрим, что будет дальше. Что выгоднее: договориться или отравить? Хотя второе сейчас сложно. Из-за той бури, которая поднялась на континенте, король перестраховывается трижды. Заставляет пробовать каждое блюдо, подозревает всех в злом умысле… Информации не хватает!
Откуда баронесса взяла эту девчонку?
И ведь не скажешь, что не понимает результата своих действий. Скалится вон, словно голодная барракуда! Но эту трогать – себе дороже. Те, кто попробовал, вынуждены были несколько лет в деревне просидеть. Язык у баронессы – что то жало…
При английском дворе никто и не догадывался, что баронесса также была русской. Просто с бароном в свое время заключили договор: деньги в обмен на имя. Полученные «сбережения» барон тратил с таким размахом, что и трех лет не прожил, а его вдова потихоньку обжилась в Англии, став совершенно обыденной деталью пейзажа. Ну и шпионила помаленьку и по-крупному, когда что удавалось. Дело житейское.
Спецслужбы (а такие были во все времена) на нее внимания особо не обращали, но если затея с миледи Винтер пройдет… Вполне возможно, баронессе придется покинуть Англию. Но баронесса об этом не сожалела. На родине ее ждут неплохое поместье, деньги, тихая жизнь… Разве плохо?!
Да и надоела эта Англия.
Сама Анна оглядывала зал и короля из-под опущенных ресниц. Чтобы никто не видел холодного блеска глаз. Король казался потрепанным и потасканным. Но играть с ним в древнейшую игру не роскошь, а жизненная необходимость. Понадобится – и такого соблазним, если он еще что-то может. Судя по перегару, там давно уже все в вине утонуло…
Двор тоже впечатления не производил. Кавалеры – облезлые, дамы – страшные, под косметикой – оспины, под париками – вши. Зубов громадная недостача, зато вонь – хоть воздух ножом отрезай. В отхожем месте – и то так не смердит!
На нее косятся злобно, так бы и сожрали. Подавятся!
Выполнить задание царевны будет несложно. На фоне этого курятника она выглядит райской птицей, так что уложить короля – дело трех дней. Он уже на все согласен, чего там! А вот удержать? Быстро дается – дешево ценится, это любая женщина знает. Так что Старине Роули придется за ней побегать. Ой придется.
А есть ли у нас тут герцог Лодердейл?
Нет, пока не явился пред светлы очи.
Ну ничего, дружок. Никуда ты не денешься от справедливого возмездия. Или думаешь, островок станет помехой? За царевну Екатерину тебя вообще бы на кол посадить, но придется ограничиться гуманной местью. Убить без пыток.
Тело леди Анны послушно приседало в реверансе, восторженно глядело на монарха, бормотало, заикаясь от восторга, положенные слова…
Разум был ясен и холоден.
Кто сказал, что изобретение Екатерины Медичи должно быть заброшено за древностью лет? Летучий эскадрон вновь готов к действиям, хотя и не на благо Франции. Но тут уж французы сами себе враги. Кто мешал Людовику вспомнить прабабкин опыт?
Уже дома женщины позволили себе обменяться понимающими взглядами. И принялись готовить платья для следующего выхода ко двору.
У Карла не будет возможности устоять!
* * *
– Твою мать! Мать твою! Тьфу!
Софья не выбирала выражений наедине с собой.
– Ну надо же так вляпаться?! Любоф-ф-ф!!!
После доклада Дмитрия ей чуть дурно не стало. Значитца, у его величества (пусть дон Хуан пока высочество, это дело времени) случилось обострение чувства!
Увидел Любаву, всю такую очаровательную, и влюбился! Теперь через Дмитрия пытается навести справки, а то и увидеться. И как тут быть?
Да просто.
Спросить саму Любаву, чего она хочет. Потому что если любовь у нас только со стороны дона Хуана – это одно. А вот если любят оба…
Ох, елки!
Накрывается медным тазом план Софьи насчет Испании. Любава туда точно не поедет, у нее дети, да еще мелкие. То есть дон Хуан остается на Руси. А что ему делать на Руси – вот вопрос?
Алексей и сам отлично справится со всеми делами, ему помогать не надо. Опять же, серьезного флота нет, с тем, который есть, отлично справляется Поль Мелье, да и Испанию без присмотра не оставишь.
Сейчас бы Хуан очень там пригодился. Явился, запер в монастырь Марианну, сколотил свою клику, честно проправил до смерти Карлоса за его спиной, а там, глядишь, и сына на трон посадил. Но для этого что необходимо?
Сын от знатной жены. Сам-то герой – бастард, кровь у него, считай, грязная по испанским меркам. Жена, которая будет держать всех в кулаке и водить строем. Испания там, не Испания, а если королева сказала «лежать», то всем лежать. Иначе ее просто этикетом затопчут от доброты душевной. Любава этого просто не сможет сделать.
И результат будет печален.
Кажется, кто-то из испанских королей угорел, потому что просить передвинуть жаровню было против этикета?
Любава бы тоже угорела.
А Машка?
О, та бы пнула жаровню, потом пнула придворных, построила бы всех, до кого можно дорваться… Боевой характер у сестренки в наличии! Да и честолюбия – ложкой ешь!
Итак, минусы Любавы? Дети, характер, незнатное происхождение. Плюс – один, но жирный. Ее дети от дона Хуана родней Романовым ни с какого бока не будут. А значит, и тех вариантов скрещивания, которые привели к появлению на престоле жертвы инбридинга, не будет тоже. Но объяснить это испанским грандам?
Минусы Машки – две штуки. Дон Хуан ее не любит. Гулять вряд ли будет, не тот возраст, чтобы распыляться, но и счастья в семейной жизни сестренка не дождется. Хотя… полтинник мужику, какое там счастье! Здесь это – как в России семьдесят! Спасибо, что еще что-то стоит, и не на полшестого. И второй минус уже сказан. Родственница.
Ну и что ты делать будешь?
Варианты были, но Софья решила так: подождать немножко. За зиму дон Хуан никуда не денется, будет время все повернуть в нужное русло. Просто Любава – она тот тип, на который любой испанец поведется. Волосы, глаза…
Машка же…
Ладно! Научить можно любую. Но вполне возможно, ситуация и сама рассосется. Когда возникает желание преодолевать препятствия?
Да когда есть запреты!
А если их нет?
Кушайте, не обляпайтесь?
Не случится ли так, что оба нагуляются – и успокоятся?
Вот Любаву чисто по-человечески жалко. Хоть и царица, а счастья у девчонки в жизни, считай, и не было… И мужика нормального тоже.
Но где его найти? Хм-м… а это идея! Искать, срочно искать! Не подставного Васечку Голицына, а серьезного кобелину, который будет делать царицу счастливой три раза за ночь, а иногда и шесть раз. Благо других способностей от него и не потребуется, брака – тоже. Царицы, особенно вдовствующие, замуж не выходят. Только в монастырь. Или все-таки подставить ей Васечку?
Нет, не хотелось бы. Как вольный герой-любовник он полезнее будет.
Софья многое ломала из старых обычаев, но грань старалась не пересекать. Допустимо простое платье, но недопустим, например, разрез на юбке. Или вырез на бюсте. Допустимо выдать замуж царевну. Было, было такое дело, у мужа на полке когда-то стояла «Анна Ярославна – королева Франции», как-то так. Но царицу?
Софья такого не помнила. Бояре озвереют. Патриарх хоть и ручной, но тут может и бунт начаться. Либо надо тут, на Руси, «убивать» Любаву, а там, в Испании, выдавать замуж под новым именем. Либо еще что… Да проще не заморачиваться! И поговорить, кстати, с самой Любавой, чтобы не воспринимала испанского мачо слишком серьезно. Нечего себе и сердце рвать.
Погулять-то они могут, вместе побыть, только тайно. А вот на всю жизнь…
Не получится.
* * *
А приятно, когда тебя встречают как героя.
Алексей Алексеевич, впрочем, поражений пока и не знал, Бог даст – и не узнает. Планирование, подготовка, вооружение, снабжение… не просто ж он так на войну ходил! Сколько в свое время пришлось трактатов прочитать, сколько выучить!
А результат – вот он.
Идут, поют…
Живые солдаты, спасенные жизни, соответственно, прирастет население в стране, они ж сейчас до баб дорвутся… А что? Не только ж население Швеции увеличивать? Эх, надо было с Карла еще и за это потребовать. Как Соня скажет – за улучшение породы.
М-да… а он свою породу портить собирается. Но жена – дело такое, серьезное.
– Думаешь, в следующем году воевать будем?
– Уверен, что нет, – отозвался Алексей.
– Карл не смирится.
– Да и плевать. Войска мы проредили, флот – датчане, к тому же на Моонзундских островах тоже закладочки остались…
Мужчины переглянулись и засмеялись.
А что, просто так уходить из крепости? И отдавать ее?
Не-ет. Умных много! А потому в нужные места тайно заложены пороховые заряды. Решит Алексей опять их штурмом взять – достаточно ночью фитиль поджечь. Заходи через новые ворота! И опять Карлу весело и интересно.
Справедливости ради такие закладки были установлены по всем взятым крепостям. Знали о них только десять человек, которые сейчас ехали на родину. Ни коменданты, ни кто-то еще. Чего человек не знает, то он и не выдаст, верно?
– Дали б нам лет пять мира…
– А это надо уже на твою жену надеяться. Но я в Соню верю, теперь она такое придумает, что никому не до войны с нами будет!
– Тебя жена к сестре не приревнует?
Алексей пожал плечами:
– Дело жены – рожать детей, воспитывать, строить придворных… При чем тут Соня? На ней внешняя политика, и сестрица с ней отлично справляется.
– Я вас – и то иногда ревную.
– Ты умный, сам все понимаешь.
– А где сказано, что твоя будущая жена – умная?
Алексей помрачнел:
– Будем надеяться на лучшее. С внешностью еще можно смириться, а вот с умом…
– Всегда можно завести любовницу.
– Сначала надо завести детей.
– Я бы тоже не возражал… Лет пять бы нам мира, как раз бы успели.
– Будет. Я уверен, что будет.
