Глава 7
«Кто хозяином здесь, напоил бы вином…»
(В.С.   Высоцкий)

В представлении большинства наших современников РККА в сталинскую эпоху жила не просто припеваючи, а откровенно транжирски-роскошно. Дескать, на оборону – а на самом деле, как добавляют некоторые, на подготовку к захвату мира – не жалели ничего, и стоило пламенным рыцарям мировой революции из Наркомата обороны с задумчиво-отсутствующим видом о чем-нибудь эдаком несбыточном и волшебном возмечтать, как желаемое незамедлительно «само собой падало с неба», в смысле, ценою неисчислимых жертв незамедлительно делалось на заводах, а то, чего нельзя было сделать самим, в ту же минуту закупалось у алчного, погруженного в Великую депрессию Запада. Из этих представлений следует вполне логичный вывод, что раз в грозовом июне армии чего-то не хватило – автоцистерн, тракторов, авторезины, бронебойных снарядов, компрессоров или запчастей к танкам – значит, недалекие «красные маршалы» оторвались от реальности и наломали дров, не сумев рассчитать, сколько и чего им реально надо.

Однако в реальности дела обстояли далеко не столь радужно.

В начале книги мы уже очертили контурно, что промышленность Российской империи к моменту Первой мировой заметно не дотягивала до уровня крупнейших западных стран. Политика ускоренной индустриализации 20-30-х, разумеется, приносила свои плоды, но разрыв – особенно в части квалифицированных кадров – по-прежнему был велик. Произвести – не только и даже не столько для армии – требовалось заметно больше, чем это было возможно. Компенсировать же недостатки собственной промышленности зарубежными поставками было еще более сложным делом – в силу все той же слабости собственной промышленности СССР имел не так уж много возможностей пополнить свои валютные запасы. До первого «нефтяного кризиса» 70-х было еще далеко, да и большую часть запасов нефти и газа, обеспечивших сытое благоденствие периода Леонида Ильича Брежнева, еще только предстояло разведать и начать добывать. К тому же именно в 30-е годы XX века конъюнктура рынка сырой нефти была, мягко говоря, неблагоприятной – открытие крупных месторождений в Техасе и на Ближнем Востоке в сочетании с Великой депрессией привело к тому, что баррель сырой нефти (в пересчете на цены современные цены) стоил около 10 американских долларов.

В итоге получалось, что, если западный генерал, выбив из правительства фунты, доллары или рейхсмарки военного бюджета, мог всего лишь призывно помахать ими, чтобы на будоражащий аромат столь желанных денег немедля слетелась толпа жадных до военных заказов промышленников, то для его советских коллег это было даже не полдела. В отличие от буржуя с классово имманентным ему алчущим ненасытным взглядом, товарищ красный директор чаще всего с усмешкой взирал из окна своего кабинета, как за право заказа на его предприятии дерется толпа желающих, и далеко не всегда военным удавалось выбиться в начало этой очереди.

Картина эта не столь фантастична, как может показаться. Вот, например, несколько цитат по положению с моторами «М-17Т», устанавливавшимися на танки «БТ-7», «Т-28» и «Т-35» (будучи «в девичестве» авиадвигателями, моторы изготовлялись на заводах Наркомавиапрома, но всему хорошему рано или поздно наступает конец, и авиамоторные заводы, переходя на выпуск новых моделей авиадвигателей, свернули производство и старых моторов, и запчастей к ним):

«НКСМ неоднократно обращался в НКАП с просьбой о принятии заявок на запчасти для ремонтных заводов, но последние до сих пор остаются непринятыми», – из письма Ворошилову 9.12.1940 г.

«Завод 183 за последние три года недопоставил ГАБТУ КА главных фрикционов к моторам «М-17» и «М-5» в количестве 1086 штук», – тому же адресату 31.01.41 г.

И по другим деталям…

Зачастую генералам приходилось обращаться в Самую Высокую Инстанцию.

Забегая вперед, отметим, что чуда не произошло: уже 16 сентября 1941 года, в связи с приближением немцев к Харькову и начавшейся эвакуацией завода № 75, Нарком танковой промышленности Малышев отдал распоряжение прекратить отгрузку танковых дизелей для ремонтных нужд. Это фактически означало, что на фронте танк с дизельным двигателем, исчерпавшим свои 100 (а фактически и того меньше) часов моторесурса, мог рассчитывать лишь на эвакуацию на заводы промышленности – в реалиях 1941 года замена двигателя танков новейших типов представляла собою заводской, а не войсковой ремонт. Проблема нехватки дизелей не закончилась даже после начала работы завода № 75 на новом месте – моторы для танков продолжали оставаться «узким местом» для советской танковой промышленности и далее. Например, в отчете 1-й танковой армии в августе 1943-го указывалось: «Отсутствие двигателей во все время операции при растущей потребности в них привело к длительному простою в ремонте танков общей численностью 64–71 танка в ремфонде».

Но вернемся в довоенное (пока еще) время, когда даже своевременно и в полном объеме «пристроенный» заказ отнюдь не гарантировал успешного получения «товара» точно в установленные сроки. Идеальный сталинский СССР, где любое распоряжение выполнялось математически точно и в заданный срок, а в целях мотивации исполнителей за сколь угодно мелкие промашки следовала немедленная неотвратимая кара безжалостного НКВД, существовал – и благополучно продолжает существовать – исключительно в головах современных мечтателей. На практике же повседневность «зловещей сталинской империи» значительно больше напоминала даже не изобретенную тогда концепцию «управляемого хаоса». Показательным примером такового можно считать регулярное недовыполнение – порой даже без «до» – планов. Вот, к примеру, что писал своему начальству военпред. ГАБТУ на Сталинградском тракторном:

Можно также припомнить и завод товарища Какунина, сорвавший выпуск 76-мм бронебойных снарядов, и многие другие предприятия, поименно названные нами в предыдущих главах книги…

Но гораздо интереснее попытаться найти ответ на причину этих срывов, благо далеко ходить за ним не надо, он лежит прямо на поверхности.

Как известно, армия – это часть общества, его срез. И положение в танковых частях РККА, которые мы описывали на протяжении предыдущих глав, очень четко отражает положение в СССР вообще и промышленности в частности. Так же как армия, советская промышленность, несмотря на идущую ударными темпами (а отчасти как раз из-за этих самых темпов) индустриализацию, постоянно страдала от нехватки всего и вся.

Перед войной в СССР было три крупных центра танкового производства: Ленинград (заводы Кировский, производивший «Т-28», и № 174, производивший «Т-26»), Харьков (ХПЗ, производивший «БТ» и тяжелые танки «Т-35») и Москва (завод № 37, производивший легкие плавающие танки). Однако перед войной советские танковые войска начали перевооружение на «Т-34», «КВ», «Т-50» и «Т-40». Государству пришлось вложить немалые средства в модернизацию своих заводов, чтобы начать производить средний толстобронный танк там, где до этого не без проблем делали легкий. Вот, например, отчитывается о подготовке производства «Т-34» Харьковский завод имени Коминтерна: «Спроектировано приспособлений и штампов первой очереди 1400 наименований, сделано около 250. Изготовление штампов, приспособлений и спец. инструментов задерживают заводы ГАЗ, СТЗ, 1 ГПЗ и ХТЗ, которые должны изготовить более 1000 наименований приспособлений и штампов, но изготовленных еще нет… Капитальное строительство до сих пор полностью не развернуто. Строительные организации не имеют достаточного количества рабсилы, принимаются меры по вербовке рабсилы в других областях и нет достаточного количества строительных материалов. Материалы согласно решению Правительства еще не поступают… Завод СТЗ из 90 наименований заготовок и деталей не выполнил ничего, траков должен был поставить к 1/VII 11100 шт., на 25/VI отправил всего 200 шт. Водяные радиаторы по последнему решению НКСМ, должен поставлять завод ЗИС, к 1/VII должно быть изготовлено 70 радиаторов, но пока нет ни одного…».

«Проектирование приспособлений и штампов первой очереди к 1/VII закончено, спроектировано 1600 наименований, для изготовления спущено 1400 наименований. На заводе № 183 изготовлено 330 наименований, из коих по отделу 100 испытано и принято на производство 42 наименования, по отделу 700-11 наименований. На других заводах заказано 540 наименований, выполненных нет, за исключением на СТЗ изготовлено 13 наименований… Изготовление инструмента на других заводах идет крайне неудовлетворительно из-за недостатка инструментальных сталей. По капитальному строительству: запуск первого тяжелого пролета для сварки корпусов в отделе 700, как намечалось по плану к 20/VI, не закончен. Кран установлен, идет установка сварочных плит и другие внутренние работы, в первой половине июля должны быть сданы в эксплуатацию. В конце июня развернулись работы по строительству второго пролета в отделе 700. Строительство должно быть закончено по плану к 15/VII. Остальные работы по капстроительству и реконструкции не начаты из-за недостатка материалов и рабсилы…». Впрочем, и через три месяца после написания этих сводок ХПЗ, оправдываясь за срыв программы выпуска «Т-34» вообще и за октябрь 1940 года в частности (всего с начала года заводу надлежало поставить 255 танков, в том числе 115 за октябрь, фактически поставлено 45 танков, в том числе один за октябрь), сообщал: «Основными причинами невыполнения программы является:

г) Имеет место несвоевременное обеспечение завода металлом, покупными изделиями и заготовками с кооперирующих заводов…».

Однако по сравнению с положением дел на другом заводе, осваивавшем серийный выпуск «Т-34», – Сталинградском тракторном – проблемы ХПЗ казались не более чем романтическим «сном в летнюю ночь». Составленная в начале 1940 года программа подготовки производства «Т-34» на СТЗ, предусматривавшая завершение подготовки и развертывание серийного выпуска танков в октябре 1940 года, незамедлительно затрещала по швам: «Завод № 183 должен был обеспечить СТЗ в феврале месяце 1940 г. всеми чертежами установочной серии. После невыполнения 183-м заводом этих сроков были еще установлены новые сроки: один к 15/III-40 г. и 5/IV-40 г. Однако и эти сроки заводом 183-м не выдержаны. Из потребных 3500 чертежей на 20/IV-40 г. СТЗ получено только 1400 штук». Готовиться к серийному производству в отсутствие хотя бы чертежей производимого изделия немного затруднительно, не так ли? В июне разработка технологических процессов на СТЗ была в основном завершена, тогда же стал очевиден масштаб проблем: «К существующему на СТЗ оборудованию необходимо закупить станков различных типов 250–260 шт… Из потребных 253 станков, указанных в прилагаемой заявке, завезено на завод 23 станка. Размещено заказов на 37 станков… Спущенная цехам за подписью главного инженера завода программа по выпуску деталей «Т-34» за июнь месяц не выполняется, так как она не обеспечена соответствующими средствами производства, металлом и т. д… Сдаточный цех (корпус) был готов в 1939 году с подкрановыми путями, оборудованными для выпуска машин «Т-26». С изменением объекта производства требуется произвести следующие первоочередные работы: укладка кирпичной стены, закончить переоборудование подкрановых путей и самотаски, установить конвейер и минимум 3–4 30-тонных крана… В настоящее время приступлено к строительным работам по сдаточному цеху (ломка старых фундаментов под конвейер, укладка нового фундамента), но работа проходит медленно. Потребный материал… отсутствует. Из числа потребных 10 кранов… завод имеет договор с заводом им. Кирова о поставке в IV квартале с. г. 2 кранов…»

«Узким местом является механический цех. Мною поставлен перед директором вопрос о полной загрузке цеха в 2 смены, о снятии с обработки на станках механического цеха деталей других заказов и об опробовании вновь прибывшего оборудования, установки его временно на освободившиеся площади сборки до окончания пристройки цеха». Обратите внимание: серийная сборка танков «Т-34» на СТЗ еще не начата (и еще долго не будет начата), но уже поставлен вопрос о прекращении обработки механическим цехом завода других заказов. Нам кажется, что эта ситуация неплохо иллюстрирует вечный вопрос: а почему бы не делать одновременно и танки, и запчасти, и трактора, и грузовики? Потому что фактически при этом не будет производиться вообще ничего. Но тем временем продолжим: «В связи с перерасчетом проекта на 2-сменную работу завода, потребность в покупном оборудовании увеличилась с 282 до 376 станков. Получено нарядов на 144 станка. Прибыло на завод 27 станков. Из потребных 46 токарно-карусельных станков не получено ни одного… Брак литья достигает 70 %… По-прежнему неудовлетворительно работает сталелитейный цех… Технология отливки отрабатывается крайне медленно и по существу стоит на месте. В механическом цехе № 2 из числа частично поданных сталелитейным цехом деталей обнаружен большой брак. Так, например:

Поступление оборудования идет неудовлетворительно. Всего необходимо получить 402 станка – получено на 19/VIII-40 г. 57 шт. Занаряжено 242 шт… В начале августа завод получил от Наркомсредмаша СССР шифрованную телеграмму о выпуске к 15 сентября 1940 года 15 шт. танков «Т-34»… Для сборки первых 15 машин механический цех № 2 должен подать всего 480 наименований. Изготовлено на 19/VIII-40 г. 140 наименований, в работе 180 наименований, не приступлено к отработке 160 наименований наиболее трудоемких, наиболее громоздких, с большим числом станко-часов на каждую деталь…».

«Приказ НКСМ СССР о выпуске 15 машин «Т-34» к 15 сентября с. г. Сталинградским тракторным заводом не выполнен… причиной невыполнения является несистематическая работа завода, работа рывками по выпуску машин «Т-34». На сегодняшний день СТЗ получил 6 корпусов с башнями, 5 двигателей, детали коробки передач, бортовых фрикционов, ленивца, балансиров. Сборка машин тормозится из-за неизготовления к ним деталей как самим СТЗ, так и кооперированными заводами. По механическому цеху № 2 имеет место большой процент брака, главным образом по причине низкой квалификации станочников. В настоящее время в цеху работают в основном молодые рабочие, окончившие недавно школу ФЗУ…».

Выраженная в цифрах картина выглядит так: постановлением № 443сс Комитета обороны при Совнаркоме СССР (которым на вооружение армии был принят «танк «Т-32», изготовленный заводом № 183 Наркомсредмаша», с присвоением названия «Т-34») Сталинградскому тракторному заводу предписывалось в течение 1940 года изготовить 20 танков «Т-34». Уточненным планом предусматривалось изготовить в течение 1940 года 100 танков «Т-34» – 20 в октябре, 30 в ноябре, 50 в декабре. Первые 2 машины прошли заводские испытания во второй декаде ноября, тогда же подготавливались к заводским испытаниям еще 4 машины и находились в процессе сборки 5 машин. До самого 1941 года СТЗ так и не сдал Наркомату обороны ни одного танка.

«Узкие места» регулярно возникали даже на совершенно ровном, казалось бы, месте: «Начальнику Бронетанкового управления Красной армии тов. Коробкову

военинженер 2 ранга Левин».

Как читатель, полагаем, неоднократно убедился при изучении предшествующих глав, советское руководство не могло взмахнуть волшебной палочкой «…вставай, рать несметная!» и удовлетворенно наблюдать, как по всей стране, словно грибы после дождя, начинают вырастать новые танковые заводы, ремонтные предприятия, танковые училища и все прочие тридцать три радости жизни.

Здесь же хотелось бы особо отметить, что танковые училища – это не только учебные корпуса и казармы, которые надо построить, не только преподаватели, которым надо платить зарплату, и не только курсанты, которых надо кормить и одевать. Танковые училища – это еще и парк учебной техники, еще один заказчик драгоценных новейших машин, которые пока что наличествуют в армии в «штучных» количествах. Достаточно сказать, что по состоянию на 1 января 1941 года в части Красной армии было отгружено всего 80 танков «Т-34» (все в Киевский особый военный округ), а в военные ВУЗы Красной армии уже было выдано 17 «тридцатьчетверок» и занаряжена была срочная, в самую первую очередь, отгрузка еще 33 машин. Законы сохранения вещества действуют хоть при капитализме, хоть при социализме, хоть в армии, хоть «на гражданке»: если направить танки в армию, но не дать их в военные ВУЗы, то количество танков в армии возрастет, однако никто не будет уметь их толком применять и обслуживать. А если дать танки в военные ВУЗы, то в армию придут молодые лейтенанты, имеющие некоторое представление, как надо воевать на «Т-34», вот только в танковой части «тридцатьчетверка» лейтенанту может попросту не достаться – мало еще этих танков. И так плохо выходит, и эдак нехорошо получается… (Забегая вперед, скажем, что вузовские «тридцатьчетверки» на фронт летом 1941 года все же попали – в составе батальонов танковых училищ.)

В реальных условиях ограниченности, а зачастую острейшей нехватки ресурсов, для достижения цели приходилось чем-то жертвовать. Целью же в 1940 году было как можно быстрее оснастить танковые войска современными боевыми машинами противоснарядного бронирования. Целью, ради которой пришлось жертвовать всем остальным – в частности, производством запчастей к новым и тем более к старым танкам. Не потому, что эти запчасти не были нужны – просто делать их стало некому и негде.

Однако поддержанию танков новейших типов в боеспособном состоянии препятствовала не только заведомая острая нехватка запчастей. Для того чтобы заменить вышедшую из строя деталь, мало иметь в запасе новую несломанную, желательно еще и знать, как и куда эту самую деталь долженствует прилаживать, а чтобы знать, что откуда откручивать и что в каком порядке куда обратно привинчивать, нужно иметь соответствующее наставление. Вы правильно догадались, читатели, к чему мы ведем – задание на разработку руководства по техническому обслуживанию и войсковому ремонту танков «Т-34», «КВ» и «Т-40» было выдано Научно-исследовательскому бронетанковому полигону в Кубинке лишь в начале 1941 года со сроком завершения работ в ноябре 1941 года. Ежемесячные перечни тематических работ НИБТ показывают аккуратный прирост процента готовности работы по теме «Составление руководства по войсковому ремонту и техническому обслуживанию». В частности, датированный 3 июня 1941 года перечень работ НИБТ полигона на июнь прогнозирует достижения к 1 июля 40 %-ной готовности руководства по «Т-40» и 30 %-ной готовности руководств по «Т-34» и «КВ».

Однако новейшая матчасть ломалась во время учебы, совершенно не делая скидок на отсутствие руководств по ремонту и техобслуживанию и дефицит запчастей. Например, командир 8-й танковой дивизии 4-го мехкорпуса Киевского особого военного округа доносил 25 апреля 1941 года: «В процессе эксплуатации машин «Т-34» и «КВ» учебно-боевого парка выявлен ряд конструктивных дефектов в работе агрегатов и арматуры. По причинам указанных дефектов на 23.04.41 г. в частях имеется небоеспособных: «Т-34» – 8 машин и «КВ» – 2 машины… Отсутствие запчастей для «Т-34» и «КВ» не дает возможности частям устранять даже самые мелкие дефекты, что отражается на подготовке водительского состава и восстановлении матчасти. Прошу Вашего содействия в снабжении дивизии необходимыми запчастями». 4 мая забили тревогу в 5-й танковой дивизии 3-го мехкорпуса Прибалтийского особого военного округа: «За время эксплуатации танков «КВ» в 5-й танковой дивизии произошло 5 поломок… на 3 разных машинах. Поломки во всех случаях происходили в следующих условиях: водитель делает поворот… при начале торможения происходит резкий обратный удар; рычаг управления с большой силой подает вперед, серьга тормоза соскакивает, лента рвет растяжки и пружины… Докладывая Вам о происшедших поломках, считаю, что узел тормоза как по схеме, так и по прочности требует срочного пересмотра, так как регулировка производилась строго по инструкции…»

Остро не хватало квалифицированных кадров. Снова напомним: армия есть срез общества, и точно так же, как для армии не хватало младших командиров с их неутешительным образованием, заводам промышленности остро не хватало квалифицированных рабочих, опытных мастеров, инженеров-технологов и так далее. И если станки (а зачастую и целые заводы «под ключ») еще можно было купить за границей, пусть даже и продав при этом предпоследние штаны, то получить с той же скоростью кадры с образованием выше чем «1–4 класса» было невозможно. Низкая квалификация экипажей и командиров гробила танки на маршах, сажала их в болото и подставляла под снаряды немецких орудий. Низкая квалификация рабочих давала большой процент брака и создавала «узкие» места на производстве, заставляя сосредотачиваться на главном – производстве танков – в ущерб запасным частям, вспомогательной технике и т. д. При этом заводам еще и приходилось высылать бригады непосредственно в войска для помощи в освоении (и ремонте) новой техники.

Таблица составлена по данным ЦАМО РФ, ф. 38 (Главное автобронетанковое управление), оп. 11355 (Танковое управление), д. 13 («Планы бронетанкового управления о распределении боевых машин по округам, сведения и ведомости военпредов о выполнении плана заказов заводами и о наличии танков по годам выпуска»), лл. 41–46.

2. Сведения о выполнении плана заказов ГАБТУ КА

заводами промышленности в 1941 г.

Таблица составлена по данным ЦАМО РФ, ф. 38 (Главное автобронетанковое управление), оп. 11353 (штаб управления командующего бронетанковыми и механизированными войсками Красной армии), д. 908 («Сведения ГАБТУ КА о выполнении промышленностью плана заказов по вооружению и имуществу»).

В графе «Годовой заказ» представлен общий объем годового заказа техники соответствующей марки, представленный в документах соответствующего месяца. Объем месячных заказов не был согласован до утверждения договоров и появляется в документах примерно в апреле – мае.