Книга: Порядок в танковых войсках? Куда пропали танки Сталина
Назад: Глава 4 Лакмус блицкрига. Третья республика против Третьего рейха
Дальше: Глава 6 «И того, и этого, и можно без хлеба» (Винни-Пух)
Глава 5
«Мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь…»
(А.С. Пушкин)
«Главная часть любого оружия есть голова его владельца».Кинофильм «Два бойца»
Любое оружие мало просто иметь в наличии. Надо еще и уметь его использовать. И если с палкой дело обстоит сравнительно просто – поднял с пола и дал по башке соседу-шимпанзе, – то с более совершенными видами оружия этот подход, как правило, уже не срабатывает. Ружье нужно уметь направить в сторону вражины правильной стороной, зарядить правильным же патроном нужного калибра и типа, после чего нажать спусковой крючок. Если же перед нами не просто ружье, а, например, современная снайперская винтовка, то для ее успешного использования нужно держать в голове или на подручных средствах сложные баллистические таблицы, уметь с помощью прицела, лазерного дальномера или еще каким-либо способом точно узнавать дистанцию до цели… ну и знать много других премудростей, которым долго учат на специальных курсах и без которых технически очень совершенная винтовка годится если только для стрельбы по стаду слонов на дистанцию чуть дальше верблюжьего плевка.
С танком же все обстоит намного сложнее. И не только с современным, где много заумной электроники. «Примитивней» далеко не во всех случаях означает «проще в обращении» – если вы в этом сомневаетесь, попробуйте прокатиться на автомобиле выпуска годов эдак 1940-х, с несинхронизированной коробкой перемены передач. В случае военной техники дело часто усложняется еще и тем, что удобство экипажа и обслуживающего персонала далеко не всегда является приоритетными целями разработчиков – и по этому поводу испытатели этой техники пишут в своих отчетах много разных эмоциональных и не слишком лестных для конструкторов слов.
Чтобы люди могли правильно использовать свое оружие, их надо этому обучить. Казалось бы, самоочевидная истина. Но вот с этим у РККА вообще и конкретно в танковых войсках в сорок первом было далеко не все в порядке.
«В/часть 8995 и 9325 – классами не обеспечены из-за отсутствия помещения. Учебных пособий недостаточно: отсутствуют наставления по танкам «КВ» и «Т-34», наставления по новой материальной части оружия, «БУП» часть II-я, УТВ часть II-я, наставления по полевой службе штабов. Нет нового устава тыла. Нет наглядных пособий по новым образцам вооружения…
В/часть 9325 – имеющийся полигон (Зеленое) не оборудован достаточным количеством блиндажей и приспособлениями для стрельбы по движущимся целям.
В/часть 8995 – полигонов, стрельбищ и учебных полей части не имеют, так как вся прилегающая к расположению частей земля принадлежит крестьянам и занята посевами… Участки земли под стрельбища и учебные поля еще не закреплены за частями. Материалы по вопросу закрепления участков представлены».
Воинские части за номерами 8995 и 9325 – это 4-я и 7-я танковые дивизии 6-го мехкорпуса генерал-майора Хацкилевича. Того самого, что имел на 22 июня 114 «КВ» и 238 «Т-34».
Впрочем, нет ничего удивительного в том, что части мехкорпуса не обеспечены помещениями под учебные классы: «В/часть 9325. Обеспеченность казарменным фондом. Жилая казарменная площадь… на одного бойца составляет 2 кв. метра. Для размещения людей сделаны 2-ярусные, а в некоторых частях и 3-ярусные нары. Кубатуры при таком скученном размещении недостаточно.
В/часть 8995. Казарменным фондом к настоящему моменту совершенно не обеспечена в/ч 9170. Остальные части казарменным фондом обеспечены недостаточно, вследствие чего люди размещены в помещениях, оборудованных 2-х и даже 3-ярусными нарами, в размещении большая скученность. Столовых ни одна часть не имеет, и прием пищи красноармейцами происходит в жилых помещениях, под открытым небом из котелков.
В/часть 9191. Казарменный фонд. На базе жилого военного фонда расквартированы войсковые части 9215, 9380, 9260 и 9377. В/части 9207, 9143 и 1-й батальон в/ч 9331 расквартированы в землянках. Все остальные части расквартированы в жилых помещениях бывших польских учебных заведений, монастырей, имениях, тюрьме». На фоне «утрамбовки» личного состава на трехъярусные нары и в помещения монастырей и тюрем вопрос об отсутствии учебных классов несколько утрачивает первозданную остроту, не так ли?
Впрочем, на одном моменте хотелось бы заострить внимание: танковый полк, артполк и один батальон мотострелкового полка сформированной еще в 1940 году дивизии уже перезимовали в землянках. Тех самых землянках, в которых, по мысли одного скандально известного английского публициста, никак нельзя оставить войска на зиму: «…даже одну дивизию нельзя оставить на зиму в неподготовленном лесу. Солдат может перезимовать в любых условиях. Не в этом проблема. Проблема в том, что у западных границ нет стрельбищ, полигонов, танкодромов, нет учебных центров, нет условий для боевой подготовки. Войска или немедленно надо вводить в бой, или последует неизбежная деградация уровня боевой подготовки. Они знают, что оставлять на зиму нельзя ни одной дивизии в неподготовленном месте. Они знают, что виновных найдут, и знают, что с виновными случится. Но они выводят в места, где нет условий для боевой подготовки, практически ВСЮ КРАСНУЮ АРМИЮ!» С условиями для боевой подготовки дела обстоят действительно неважно. Тем не менее части и подразделения 6-го мехкорпуса уже провели зиму 1940/41 года в землянках. И не видно решительно никаких причин, которые не позволят 29-й моторизованной дивизии им. Финляндского пролетариата провести в землянках еще одну зиму и с неизбежностью неумолимого рока заставят ее зимовать где-нибудь в благодатной Европе, которую для этого непременно потребуется советизировать летом 1941 года.
Картину стоит дополнить данными об образовании личного состава 6-го мехкорпуса. В 7-й танковой дивизии из 1180 человек начсостава образование от 1 до 6 классов имели 484 человека, от 6 до 9 – 528, среднее – 148 и высшее – лишь 20 человек. Из 19 809 младших командиров и рядовых от 1 до 6 классов окончили 11 942 человека, от 7 до 9 – 5652, среднее образование имели 1979 и высшее – 236.
А ведь 6-й мехкорпус числился (да и был) одним из самых мощных в РККА. У его соседей дела обстояли еще менее радужно.
Вот что писал командир 11-го мехкорпуса генерал-майор Мостовенко:
1. «Боевая подготовка развернута во всех частях. Качество занятий еще низкое.
2. Части совершенно не имеют необходимой учебной базы, пособий и наставлений.
3. Ввиду большого некомплекта комначсостава, матчасти, вооружения, а также большого процента необученных красноармейцев, дивизии еще не являются боеспособными. Имеющиеся танки экипажами обеспечены и в случае потребности смогут действовать».
Под «отсутствием учебной базы» при этом подразумевается примерно следующее: «Классов (за исключением 6 классов в 29-й дивизии) в частях совершенно нет, необходимые учебные пособия почти совершенно отсутствуют… Полигоны и стрельбища части имеют временные, за исключением 29-й дивизии, которая имеет стрельбище в 25 км, на котором могут отрабатывать пулеметные упражнения на 800–900 м. Стрелять могут только три танка. Сейчас идет разведка полей для отвода под стрельбища и полигоны. Учебных полей также нет. Имеется только в 29-й дивизии около 1 кв. километра, что совершенно не обеспечивает потребность. Сейчас происходит обучение на узких незасеянных полосках. На отчуждение посевных полей для этой цели местные власти навстречу не идут, и в этом вопросе части испытывают большие трудности».
Ему вторит командир 13-го мехкорпуса генерал-майор Ахлюстин:
«Для успешного выполнения приказа НКО № 30 по боевой подготовке крайне необходимо иметь хотя бы минимальное количество учебных пособий, как то: разрезных агрегатов, двигателей для регулировки, тренажеров, разрезных винтовок и пулеметов, а также наставлений по стрелковому, танковому и огневому делу».
Генерала Ахлюстина понять несложно – с образованными у него в части тоже дела невеселые. Вот, например, как обстояло с рядовыми в 31-й танковой дивизии этого мехкорпуса:
«Неграмотных – 30,
1 класс – 143,
2 класса – 425,
3 класса – 529,
4 класса – 1528,
5 классов – 682,
6 классов – 464,
7 классов – 777,
8 классов – 167,
9 классов – 116,
Среднее – 320,
Высшее – 20».
И в 203-й моторизованной:
«Неграмотных – 26,
1 класс – 264,
2 класса – 444,
3 класса – 653,
4 класса – 1815,
5 классов – 749,
6 классов – 437,
7 классов – 684,
8 классов – 199,
9 классов – 122,
Среднее – 374,
Высшее – 33».
Впрочем, отметим еще один момент: «Расквартирование частей. В/ч 9844 расположена в лесу западнее господского двора Подбелье (8 км южнее Бельск) в землянках. Землянки все требовали крупного ремонта и приведены в порядок… В/ч 9833 и 9840 расположены в дер. Студеводы (3 км южнее Бельск) в землянках. Землянки тоже требовали ремонта, на сегодняшний день землянки отремонтированы». Ай-яй-яй, а как же утверждение известного английского публициста: «Прибывающие войска не собирались зимовать в этих местах и никак не готовились к зиме. Они больше не строили землянок, они не строили полигонов и стрельбищ»? Как видим, вполне себе готовились войска к зиме. Исправляли землянки, разведывали места для полигонов и стрельбищ, строили казармы, парки, мастерские…
Кто у нас там еще поблизости в Западном особом? 17-й мехкорпус генерал-майора Петрова?
«Комплектование рядовым составом происходит главным образом за счет мартовского призыва новобранцев (70–90 %). Отдельные части укомплектованы новобранцами на 100 %.
Качество пополнения по образованию – до 50 % с образованием не выше 4 классов.
Наличие большого количества национальностей, плохо владеющих и совершенно не владеющих русским языком, затруднит подготовку».
Может, в других округах с обучением получше было? Ведь Западный – он, конечно, сильный и особый, но самым мощным, как мы знаем, был Киевский округ. Ну тот, что против Румынии, чтобы, по мысли доморощеных военных гениев, Гитлера «малой кровью, могучим ударом» без нефти оставить, наглядно показать бесноватому ефрейтору, как правильно, «по науке» надо «блицкриги» вести. Генерал-майор Андрей Андреевич Власов, что вы скажете про свой 4-й мехкорпус? Ну, кроме того, что в нем на 22 июня 1941 года было 327 новых «Т-34» и 101 «КВ», а всего 950 танков?
«Образование:
высшее – 592,
среднее – 3521,
9–7 классов – 5609,
6–3 класса – 16662,
малограмотных – 1586,
неграмотных – 127».
Нужно ли после этого удивляться, что в отчете о боевой подготовке корпуса за зимний период 1940/41 учебного года преобладает оценка «посредственно»?
«Подготовка танковых частей…
Личный состав материальную часть изучил хорошо. Недостаточно изучены новые образцы танков «Т-34».
К самостоятельным действиям подразделения подготовлены посредственно…
К совершению маршей танковые части подготовлены посредственно…
Управление и связь в бою отработаны посредственно…
Тактическая подготовка войск – посредственно…».
«Танки «КВ» и «Т-34», вооруженные крупнокалиберной артиллерией, полигоном не обеспечены. Необходимо для стрельбы использовать противотанковую директрису на Львовском артиллерийском полигоне…
В частях отсутствуют таблицы стрельбы 122-мм гаубиц обр. 1938 г., танковых пушек «Л-10», «Л-11», руководство по материальной части 122-мм гаубиц обр. 1938 г., 152-мм гаубиц обр. 1938 г., руководство по матчасти танковой пушки «Л-10», «Л-11», учебные башенные макеты, учебные танковые пантографы».
И соседи по КОВО то же самое рассказывают. Вот, например, 15-й мехкорпус докладывает:
«Вследствие отсутствия достаточного казарменного фонда части корпуса совершенно не имеют помещений для учебных классов. В лучшую сторону отмечается 10-я танковая дивизия, которая учебными классами обеспечена на 30 %. Учебными и наглядными пособиями также плохо обеспечены, особенно танковые полки, получающие новую матчасть, в которых отсутствуют не только наставления, но и учебные агрегаты и детали.
Учебные программы если и присылаются округом, то такие наставления, как АБТКОП-38 и -39, совершенно отсутствуют в ряде частей.
Ощущается острый недостаток в учебных приборах, станках, учебных винтовках, м/к винтовках и пулеметах».
Из 16-го мехкорпуса пишут:
«К недостаткам, понижающим качество боевой подготовки, относится недостаток: учебных пособий, уставов, приборов, учебной матчасти, горючего, классов, тиров, стрельбищ».
И 19-й мехкорпус товарища Фекленко тоже не отстает:
«Корпус в основном укомплектован русскими и украинскими национальностями, однако имеется 4308 человек разных национальностей, которые или слабо владеют русским языком, или совсем не владеют».
Отметим, что на момент составления рапорта всего в 19-м мехкорпусе было 20 575 рядовых и младших командиров.
«43-я танковая дивизия. Учебных пособий почти нет, отсутствуют также необходимые макеты и пособия для изучения новой материальной части и вооружения.
40-я танковая дивизия. Учебными пособиями и приборами части дивизии удовлетворены недостаточно (все соединение имеет 2 экз. АБТКОП-38), нет ни одного экземпляра Курса вождения боевых и транспортных машин.
213-я моторизованная дивизия. Учебными пособиями обеспечены не больше чем на 10 %».
24-й мехкорпус:
«Наглядных пособий, учебных приборов, учебного оружия нет совершенно».
По образованию же личного состава 24-й мехкорпус вполне претендует на звание «лидера нашего хит-парада». Из 21 556 человек личного состава
«высшее – 238,
высшее незаконченное – 19,
среднее – 1947,
9 классов – 410,
8 классов – 1607,
7 классов – 2160,
6 классов – 1046,
5 классов – 1468,
4 класса – 4040,
3 класса – 3431,
2 класса – 2281,
1 класс – 2468,
неграмотных – 441».
Еще раз напомним:
«Комплектование рядовым составом происходит главным образом за счет мартовского призыва новобранцев (70–90 %). Отдельные части укомплектованы новобранцами на 100 %.
Качество пополнения по образованию – до 50 % с образованием не выше 4 классов.
Наличие большого количества национальностей, плохо владеющих и совершенно не владеющих русским языком, затруднит подготовку».
Несколькими десятилетиями позже один обретший широкую скандальную известность офицер уже не Рабоче-Крестьянской Красной, а просто Советской армии будет сокрушаться по схожему поводу:
«Как же мы воевать будем? В 1941 году не было всяких этих РВСН или ПВО СВ, оттого хоть пехотные дивизии первоклассными солдатами укомплектовывались. Оттого, может, и выстояли. И национальные дивизии были – латышские, грузинские; командир дивизии по-русски понимает, и достаточно. А как теперь?»
В 1941-м времени на рассуждения уже не оставалось. Мартовский призыв. Пока еще эти призывники доедут до своих частей, пока их распределят по полкам, ротам и взводам, пока начнут хоть чему-нибудь учить – без «наглядных пособий, учебных приборов, учебного оружия». Хоть чему-то.
Чему-то их до 22 июня 1941 года научить успели. Но – далеко не всему. Потому что просто не хватило времени. Тех самых учебных часов. Пособий и наставлений. Тех самых учебных агрегатов в учебных классах. Потому что даже обучение современного образованного человека вождению современного же автомобиля – чуда техники XXI века – отнюдь не происходит мгновенно. Нужны часы занятия теорией, нужны часы практики с инструктором, все это складывается в дни, недели, месяцы – и далеко не все сдают экзамен с первого раза.
В сорок первом экзаменаторами советских танкистов выступили вражеские противотанковые пушки.
«15.7.41 в районе высоты 66.6 (МЮЛЮСИЛЬТА) 8 танков под командованием мл. лейтенанта К. следовали в район расположения 7-й стрелковой роты 65-го стрелкового полка для дальнейших совместных действий. Разведки и непосредственного охранения выслано не было. Места расположения противника командир роты не знал, вследствие чего с колонной подошел на расстояние 70 метров от переднего края обороны противника, где в упор был расстрелян ПТО противника. Потерял 6 танков…
29.7.41 рота в составе 16 танков «Т-26» действовала в группе поддержки пехоты с 402-м стрелковым полком 168-й стрелковой дивизии в районе ХАРВИКОНГОЕ. Местность допускала действия танков только по дорогам. Танки, наступая в лесу, сбились с направления – заблудились. В результате боя 8 танков оставлено на поле боя…
17.8.41 г. танковый батальон действовал совместно с 953-м стрелковым полком в направлении Зайловец, Жежванниково. Около 4.00 в районе расположения штаба 257-й стрелковой дивизии и 953-го стрелкового полка группа противника открыла беспорядочный огонь, очевидно с целью создания паники и срыва плана наступления полка. Командир 257-й стрелковой дивизии приказал: «Ликвидировать этот прорыв силами танкового батальона». Танки, открыв огонь с места, в условиях темноты и не видя никакой цели перед собой, в дальнейшем начали движение в направлении кустов, что севернее Зайловец 1 км. Не обнаружив никакого противника перед собой, командир танкового батальона остановил танки для производства разведки, поставил задачи по организации взаимодействия между родами войск. Командир полка, который следил за выдвижением пехоты и танков, приказал: «Танки немедленно вперед, противник отходит». Танки продвинулись еще на 800-1000 м, и, не увидев никаких целей перед собой, вновь остановил танки для производства разведки, но тут же получил приказание штаба дивизии, переданное через командира полка: «Танкам наступать в направлении Жажванниково, противник отходит». При выходе из кустов в чистое поле танки попали под сильный огонь крупнокалиберных пулеметов противника, дальнобойной артиллерии, бомбежку авиации. Ввиду сильного налета авиации все огневые средства замолчали, и танки остались без поддержки. Наши потери от огня крупнокалиберных пулеметов 5 танков. От бомбометания авиации – 2 танка…
С началом наступления с утра 18.8 в составе 10 танков батальон… выдвинулся до с. Верявино. При переходе танков из с. Верявино в с. Казенки колонна подвергалась налету авиации. Места для укрытия вблизи не было. Оставался путь вперед в лес, занятый противником, и после часа езды по открытому месту была проведена атака противника 9 танками (один танк был послан к командиру полка для связи…). Из 9 танков 7 прорвались в расположение противника, один был подбит пушкой ПТО и сгорел у с. Григорово, один же завалился в воронку (был тяжело ранен командир машины). Комиссар батальона находился в своем танке с командиром батальона капитаном К. и, ворвавшись в лес, занятый противником, был расстрелян с расстояния 30–40 метров пушкой ПТО. При этом был убит командир батальона капитан К. и ранен механик-водитель, который к утру 19.8 прошел через передовую линию противника. Остальные 6 танков пропали без вести».
Продолжим ознакомление? Мы ведь не войны пещерных людей изучаем, где друг против друга две диких неорганизованных орды и каждый воин машет дубиной сам по себе. Со времен Древнего Египта побеждает лучше организованная армия, и кондиции отдельного бойца в этом не всегда играют решающую роль. «Два мамлюка безусловно превосходили трех французов; 100 мамлюков были равны по силе 100 французам; 300 французов обычно одерживали верх над 300 мамлюками, а 1000 французов всегда побеждали 1500 мамлюков», – это говорил не кто-нибудь, а сам Наполеон Бонапарт. Возможно, в РККА тоже делали ставку как раз на это: тысяча наших танков одержат победу над полутора тысячами неприятельских бронемамлюков?
Еще раз. 11-й мехкорпус, генерал-майор Мостовенко:
«Ввиду большого некомплекта комначсостава, матчасти, вооружения, а также большого процента необученных красноармейцев, дивизии еще не являются боеспособными. Имеющиеся танки экипажами обеспечены и в случае потребности смогут действовать».
Странно, не правда ли? Как же так – танки экипажами обеспечены и воевать смогут, а состоящие из этих самых танков дивизии командир мехкорпуса боеспособными не считает? Товарищ генерал-майор, поясните…
«Из общего некомплекта в комначсоставе, без учета назначенных приказом, но еще не прибывших, резко выражается некомплект звена командиров рот и командиров взводов.
Так, например, укомплектованность (в процентах)
Категории команд. 29 див. 33 див. 204 див.
состава.
Командиров б-нов 100 95,5 100.
Командиров рот 87 60 78.
Командиров взводов 30 17 37.
Мл. начсостав 33,4 19,4 36,6».
Младший начсостав и командиры взводов и рот. Это те, кому надо бы непосредственно учить призывников из пополнения, тех самых, которые «с образованием не выше 4 классов». Это те, кому после начала войны вести их в атаку, на немецкие танки, на позиции немецких противотанковых пушек… но их нет. Просто нет. У танкистов. У связистов тоже.
«В подготовке связистов встречается ряд затруднений, связанных с формированием и неукомплектованностью младшим и средним начсоставом, так в ОБС 7486 младшего начсостава положено 91 – имеется 10 человек, среднего начсостава положено 36 – имеется 16.
Прибывшие средние командиры на должности радиоподразделений проволочники и радиосредства в большинстве не знают.
…
Подготовка шоферов в ОБС 7486 затруднена отсутствием среднего и младшего начсостава знающих автодело».
Ну и, конечно же, «большой процент необеспеченности учебным пособием/наставлениями, учебниками по радиоделу, службе связи, телефонному и телеграфному делу».
Что скажете, читатели, – нет желания «влезть в шкуру» генерал-майора танковых войск Дмитрия Карповича Мостовенко и сокрушительным ударом через Гродно на север отрезать танковую группу Гота от тылов? В условиях, когда ваши грамотные, своевременные, разумные приказы до батальонов, может быть, дойдут, а может быть, что и нет? А если и дойдут, то комбаты пойдут в бой, пытаясь лично рулить всеми танками одновременно, потому что ротные и взводные в некомплекте. Рулить хоть как-то. Уж как получится.
Или, может, вы хотите покомандовать 13-м мехкорпусом генерал-майора Ахлюстина? Правда, у него со связистами не лучше – в 521 ОБС рядового состава 99 % от штата, старшего и среднего – 50 %, а младшего – 11 %.
17-й мехкорпус:
«Командно-начальствующим составом дивизии укомплектованы на 15–20 %. Особенно плохо укомплектована 21 тд.
Младшим начсоставом дивизии укомплектованы в среднем на 11 %».
В таких условиях командование 17-го мехкорпуса планировало лишь к концу сентября закончить сколачивание батальонов. К этому же времени было приурочено окончание подготовки курсантов в штатных и нештатных школах младшего начсостава. А до тех пор…
«Ввиду отсутствия материальной части машин и вооружения, низкой укомплектованности командно-начальствующим составов, неподготовленности рядового состава – части дивизии еще не сколочены и не боеспособны».
Только вот в бой 17-го мехкорпусу пришлось идти задолго до конца сентября.
20-й мехкорпус ЗапОВО:
«Рядовым составом – 84 %.
Младшим начсоставом – 27 %.
Ком. составом: высшим – 90 %, старшим – 68 %, средним – 27 %.
Инженерами – 2,3 %
Техниками – 10,4 %
Прочим начсоставом – 35 %».
Вдобавок «большой процент среднего начсостава не танкисты, требующие специальной переподготовки».
Уважаемые читатели, хочется вам на место кого-нибудь из командиров мехкорпусов ЗапОВО, чтобы «…даешь Варшаву! Дай Берлин!»?
Или, быть может, не надо Берлин – лучше Киевский округ и румыны?
«Большая необеспеченность частей инженерно-техническим составом (положено по штату инженеров 165 – имеется 5, обеспеченность 3 %, в/техников положено по штату 489 – имеется 110 обеспеченность 22,5 %).
Укомплектование командным составом за счет не окончивших танковые училища крайне осложняет вопросы боевой и специальной подготовки.
…
Полки дивизий комсоставом связистами-радистами не укомплектованы полностью, нет совершенно командиров радиовзводов и радиотехников (обязанности выполняют временно командиры-несвязисты или командиры-проволочники).
Младшим комсоставом части связи укомплектованы на 30 %, остальные должности МКС выполняют ефрейторы. Рядовым составом части укомплектованы на 100 %».
Это пишет командир 9-го мехкорпуса КОВО генерал-майор Константин Константинович Рокоссовский. В июне 1941-го он тоже не сумел проявить себя, не сумел отчего-то устроить группе армий «Юг» то, что полутора годами позже получилось у командующего Сталинградским фронтом генерал-лейтенанта Рокоссовского. Впрочем, ознакомление с состоянием дел в 9-м мехкорпусе позволяет дать ответ на множество вопросов «Почему?».
Итак, 10 марта 1941 года командир 20-й танковой дивизии 9-го мехкорпуса полковник Михаил Ефимович Катуков докладывает об укомплектованности вверенной ему дивизии личным составом (напомним, формирование дивизии началось еще в ноябре 1940 года): «Начальствующий состав. По штату положено 1342 человека, имеется 584 человека, или 43 %. Особенно плохо обстоит дело с укомплектованием штабов всех степеней… В штабах полков… планировать и контролировать боевую подготовку некому. Медсоставом дивизия укомплектована на 25 %… Совершенно не укомплектованы начсоставом саперные роты. Не хватает до штата 25 связистов, ни в одной части нет химиков… Командиров-танкистов некомплект 72 %… Такое же положение с автомобилистами… Часть комсостава, назначенного в дивизию по своим качествам, не соответствуют должностям на которые назначены… Из 8-й танк. дивизии прибыл мл. политрук Б., исключенный из ВКП (б) Окружной парткомиссией еще в сентябре 1940 года… На политрука К. ОПП 8 танк. дивизии представил материал на увольнение из армии и одновременно откомандировал его к нам в дивизию. Сейчас К. уволен в запас… Тоже с политсоставом, прибывшим из 10 танк. дивизии. Как видно из данных примеров, части Округа производили не пропорциональный отбор начсостава на комплектование нашей дивизии, а самый настоящий отсев».
Трудно не согласиться с Михаилом Ефимовичем – действительно больше похоже на отсев негодных, чем на отбор достойных. «Вот тебе, убоже, что нам негоже». Однако законов сохранения вещества в окружающем нас мире вообще и в Рабоче-Крестьянской Красной армии в частности не может отменить никто, ни комдив, ни командарм, ни командующий войсками военного округа, ни даже сам нарком обороны. Соответственно, для того чтобы произвести отсев негодных к службе командиров во вновь формируемую дивизию, нужно, чтобы было кого отсеивать. То есть и в 8-й, и в 10-й танковых дивизиях хватало офицеров, не пригодных для службы в танковых войсках, которых их командиры при первой же возможности охотно откомандировали в другую часть.
Но вернемся к докладу Катукова: «Младший командный состав. Дивизия младшим комсоставом укомплектована на 21 %. Некомплект – 1910 человек. В покрытие некомплекта ОУ КОВО наряжено, а дивизией получено рядовой состав и ефрейторов из 10 и 15 танк. дивизий. Качество присланных ефрейторов очень низкое, исполнять должности младшего начсостава последние не могут как по своему развитию, так и по подготовке. В числе присланных ефрейторов: 211 человек нерусской национальности, плохо владеющих русским языком… неграмотных – 7 человек, малограмотных – 70 человек, негодных к строевой службе – 20 человек. Все присланные ефрейторы используются сейчас на должностях младшего комсостава, но пользы от них мало, т. к. рядовые красноармейцы призыва 1940 года на сегодняшний день лучше их подготовлены». И снова та же самая картина – скорее, отсев «балласта», нежели отбор достойных. Вот только масштаб совсем другой – 10-я и 15-я танковые дивизии, при штатной численности мирного времени около 8600 человек рядовых и младшего комначсостава, с легким сердцем откомандировали без малого две тысячи не понимающих по-русски, малограмотных, негодных к строевой службе и прочих «бесперспективных». Однако есть и некоторая разница – в «своих» дивизиях эти люди «балластом» числились, а в 20-й танковой дивизии на должностях младших командиров старательно передают полученные знания своим подчиненным, настойчиво обучают их тонкостям и премудростям военного дела и тщательно контролируют результаты обучения. А в штабах полков, как мы помним, планировать и контролировать боевую подготовку некому…
Катуков продолжает: «Рядовой состав. Люди поступали в дивизию из всех частей КОВО и даже из других округов. Части, направляя в дивизию людей, вопреки указаниям ОУ КОВО, посылали отсев… 15-ти и 10-танковые дивизии по плану комплектования должны были выслать в дивизию: первая 679, а вторая 239 человек курсантов на укомплетование учебных подразделений дивизии из числа красноармейцев призыва 1940 года, причем директивой ОУ КОВО указывалось, что дивизии перед посылкой людей к нам произведут отсев не годных для учебных подразделений и вышлют лишь годных. По прибытии людей мною установлено, что в числе присланных направлены люди не только негодные для укомплектования уч. подразделений, но и для службы в танковых частях. Так, в числе присланных 15 тд были 25 человек малограмотных и неграмотных, 17 человек больных… Это подтверждает и командир 15 дивизии, который, получив от нас обратно людей, направил их на гарнизонную комиссию, в результате которой 4 человек уволены из армии, 7 человек положены в госпиталь, остальные признаны годными к нестроевой службе. Аналогичных курсантов прислала 10 тд в числе возвращенных ей 47 человек было 26 человек больных, неграмотные, малограмотные, не владеющие русским языком и не могущие быть в уч. подразделениях… В результате такого комплектования в настоящее время в частях вверенной мне дивизии имеются сотни людей по своему физическому состоянию, грамотности и знанию русского языка совершенно не пригодных для службы в танковых частях и фактически являются балластом, а именно:
Уроженцев нац. республик нерусской национальности 1914 человек, или 23,2 %. Из них совершенно не владеющих русским языком 236 человек.
Неграмотных – 211 человек, малограмотных 622 человека, с образованием 3–4 группы 3571 человек.
Старых возрастов (26–30 лет) 745 человек.
Бывших под судом и осужденных – 341 человек.
Не годных к строевой службе по заключению гарнизонной врачебной комиссии 81 человек. Не годных для службы в танковых частях и к строевой службе по заключению врачебной комиссии части, но еще не прошедших гарнизонной комиссии – 418 человек».
Как видим, принцип укомплектования 20-й танковой дивизии рядовым составом не стал исключением из обнаруженного безрадостного правила «что нам не мило, то попу в кадило» – и здесь «все части округа» (и даже «из других округов») не упустили представившегося шанса сбросить «балласт» во вновь формируемую дивизию. Для чего требуется, по меньшей мере, иметь этот самый «балласт» во вполне ощутимых количествах – таких, чтобы откомандировывать не годных к строевой службе, не знающих русский язык и не годных к службе в танковых войсках сотнями и тысячами человек.
Неожиданная картина? А чтобы было совсем интересно, напомним, что в сорок первом году обучение в начальной школе длилось не привычных нам три, а четыре года. То есть люди с образованием в 4 класса – это третьеклашки, знающие четыре арифметических действия и более-менее уверенно считающие в пределах сотни. Не изучали они пока ни физики, ни химии, ни уравнений по математике. Радио для них – это большая черная говорящая «тарелка» на стене; автомобиль или трактор они, конечно, видели… если в городах жили. А видели ли автомобили и тракторы «уроженцы национальных республик нерусской национальности» – это отдельный большой вопрос. И из этих людей, которые даже русский язык не всегда понимают, за три оставшихся до войны месяца предстоит сделать механиков-водителей, радистов, наводчиков. Сделать руками тех, кто сам по прежнему месту службы считался никчемным «балластом». Чем не подвиг, достойный Геракла?
Беспристрастным критерием истины является практика. 20-я танковая дивизия полковника Катукова отнюдь не была наихудшим соединением Красной армии, скорее напротив, вполне «среднестатистическим». Сходные проблемы с укомплектованием рядовым и командно-начальствующим составом испытывали и другие части. И точно так же эти самые другие части «за неимением гербовой бумаги писали на простой», то есть организовывали боевую подготовку силами наличествующего слабо подготовленного комначсостава. Результаты подобной подготовки не замедливали сказаться:
«24–27 марта 1941 года комиссия ГАБТУ КА произвела поверку готовности и хода боевой подготовки 35-го автотранспортного полка…
Укомплектованность полка водительским составом:
Положено в полку по штату шоферов 1087 человек.
Налицо в полку:
– с гражданскими правами 178 чел.;
– со стажерками 81 чел.;
– с военными правами 234 чел.
Всего с правами 493 чел.
Обучается на шоферов в учебных и линейных батальонах 642 чел.
Подготовка по вождению переложена на шоферов транспортных машин; отсюда, несмотря на навод каждым красноармейцем и курсантом от 6 до 12 часов, слабо усвоена даже техника заводки, трогание с места и переключение скоростей. Командный и технический состав на вождении в большинстве отсутствуют… В итоге такой подготовки при сдаче комиссии Госавтоинспекции 11.3.41 года на получение водительских прав из 66-ти сдававших не сдало 47 человек, то есть 71 %, главным образом по причине неумения водить машины».
Но вернемся к танковым войскам.
15-й мехкорпус КОВО. На 22 июня в нем было 64 «КВ» и 72 «тридцатьчетверки». Корпус начал формироваться в марте 1941-го, а 25 апреля его командир докладывал:
«Составленный округом план формирования механизированного корпуса давно нарушен в части укомплектования корпуса командным и начальствующим составом и материальной частью.
Командный состав – до сего времени не прибыли командующие отдельных частей:
1. Командир мотоциклетного полка.
2. Командир мото-инженерного батальона.
3. Командир 37-го мотострелкового полка.
4. Командир 131-го танкового полка 212-й МСД.
5. Командир 669-го стрелкового полка.
6. Командир арт. полка 212-й МСД.
Командиры танковых и стрелковых батальонов, за исключением 10 ТД, отсутствуют – частью не назначены, частью не прибыли. Пример: в 131-м танковом полку танковыми батальонами командуют: старшина, мл. лейтенант, политрук.
Особенно плохо укомплектованы командным составом части формирующиеся вновь или имеющие очень слабую базу формирования. К таким частям относятся стрелковые полки 212-й МСД, 37-й ТД, 131-й танк. полк и корпусные части. В этих частях командиров рот и командиров взводов, как правило, еще нет. Помощников командиров по технической части исключительно мало в частях.
В ротах, как правило, их нет. В управлении корпуса – 1 автотехник, в 37-й танковой дивизии – 40 человек техников, в 212-й МСД – 24 из 146 человек положенных по штату».
24-й мехкорпус:
«Тормозом в формировании является большой некомплект комначсостава, особенно технической и хозяйственной службы, а также младшего. Так, например, в в/с 9250 (216-я моторизованная дивизия) в одной части на 1200 человек имеется только 15 человек комначсостава, в в/с 1703 (45-я танковая дивизия) на 100–120 человек красноармейцев приходится один средний командир».
Как вы считаете, много навоюет танковый полк, батальонами которого командуют старшины и политруки? Комбат – это капитанская должность вообще-то. А если у этого танкового полка еще и командира нет?
Подобных цитат можно набрать не на главу, а на целую книгу! Или на многотомник – если к докладам танкистов добавить рапорты летчиков, артиллеристов, пехоты…
«Стоп-стоп-стоп! – скажет внимательный читатель. – А что это вы, дорогие авторы, так на новенькие мехкорпуса формирования 1941 года упираете? Понятно, что им без году неделя, что в них производился не отбор, а отсев, вот и не блещут сформированные весной сорок первого мехкорпуса ни комплектностью, ни уровнем боевой подготовки. Но есть же «старые» мехкорпуса! А как обстояли дела в них?»
Увы, в «старых» мехкорпусах дела обстояли примерно так же.
Например, в докладе о боевой подготовке и боевой готовности 15-й танковой дивизии 8-го мехкорпуса по состоянию на 27 января 1941 годауказывается: «Дивизия имеет значительный некомплект начсостава: старшего и среднего – 271 человек (21 %)… Некомплект младшего начсостава – 575 человек… При проверке занятий [по тактической подготовке] обнаружено:
В 2-м батальоне 29-го танкового полка занятия на тему «Боец в наступательном бою» проводил ст. сержант Д. Практический инструктаж с ним по этой теме никто не проводил. Конспект составлен плохо. Сам Д. лопатой пользоваться не умеет. Красноармейцы технику отрывки окопа лежа не знают, лопатой владеют плохо, места для стрельбы выбирают неудачно. Техника перебежек отработана слабо, оружие для стрельбы не изготавливается. Старший сержант Д. боевую задачу объяснял неумело. Пример: «Отделению овладеть хутором и разбить противника».
Занятие на тему «Наблюдение вне танка с наблюдательного пункта» проводил мл. лейтенант К. Наблюдательного пункта намечено не было. Смена наблюдателей не производилась. Биноклей на занятиях не было. В общем, занятие было организовано плохо.
Занятие по теме «Наблюдение из танка с места» проводил лейтенант Г. Наблюдение велось только в секторе механика-водителя… Командир танка и башенный стрелок в своих секторах наблюдение не вели, и мишенная обстановка в их секторах организована не была. Личный состав результаты наблюдения передавать не умеет… Из всего состава взвода только двое заметили по одной цели. Командир взвода задачу объяснял неконкретно и потратил на это 20 минут…
Все эти факты говорят о том, что тактическая подготовка в частях дивизии имеет ряд серьезных недочетов. Командиры взводов и младший начальствующий состав по тактике подготовлены слабо. Еще слабее их методическая подготовка…
Огневая подготовка.
У стреляющих нет достаточных теоретических знаний по самостоятельной подготовке исходных данных для стрельбы. Данные готовятся заранее комсоставом и сообщаются стреляющим экипажам перед стрельбой. Не отрабатывается экипаж в целом, машину во время стрельбы ведет механик-водитель, закрепленный за машиной, отсюда во время стрельбы отсутствует наблюдение за ведением огня и корректирование огня со стороны башенного стрелка и мехводителя… Общее состояние огневой подготовки 29 и 30 ТП по стрельбе из личного оружия неудовлетворительное. По стрельбе из танкового оружия – 29 ТП неудовлетворительное, 30 ТП удовлетворительное».
Вам это ничего не напоминает, уважаемые читатели? Конкретно – слова «младший начальствующий состав подготовлен слабо, еще слабее их методическая подготовка»? В итоге не приходится удивляться тому, что из 15-й танковой дивизии в 20-ю прибыли «не отобранные, а отсеянные». Вот только, к сожалению, особой разницы в уровне подготовки между откомандированными и оставшимися офицерами не наблюдается.
И с подготовкой подразделений и частей связи в 15-й танковой дивизии имеются большие проблемы: «Подготовка связистов.
Части дивизии к развертыванию учебы по специальности… не подготовлены, за исключением 29-го танкового полка. Классы не оборудованы, в некоторых частях классов совсем нет. Учебными и наглядными пособиями, ключами, головными телефонами не обеспечены… В батареях 15-го артполка, за отсутствием ключей и телефонов, подготовка радистов по приему на слух и передаче на ключе не проводится… 30-й танковый полк в течение первого периода не имел для обучения ни одной рации «71-ТК» (все законсервированы). Радисты первого года службы к занятиям по приему на слух только приступили, радисты второго года на рациях не работают, передавать и принимать на ключе не умеют…
Подготовленные радисты используются не по назначению: в 29-м танковом полку 5 человек стрелков-радистов командирских машин отправлены в другие части механиками-водителями. В 30-м танковом полку радисты М., Т. взяты: 1-й – в библиотеку полка, 2-й – начальником гауптвахты. Радиомастер Л. – в библиотеку дивизии.
Укомплектование подразделений радистами по общеобразовательному уровню низкое – 2-й батальон 29-го танкового полка – 15 человек радистов имеют образование от 1 до 3 классов».
Дивизия вроде бы «старая», а проблемы те же самые, что и в «новых» – острый дефицит комначсостава, затрудняющий ведение боевой подготовки, и связь, которая «…есть, товарищ командир! Просто она не работает…».
Не отстала от своей «соседки» и другая танковая дивизия того же самого 8-го мехкорпуса – в докладе о боевой подготовке и боевой готовности 12-й танковой дивизии на 1 февраля 1941 года мы читаем: «Дивизия имеет значительный некомплект начсостава – 282 человек, т. е. 21 %. По должностям этот некомплект падает на командиров взводов – 41 человек, командиров рот – 25 человек… Большой некомплект младшего начсостава по дивизии – 521 человек, т. е. 21,6 %. Красноармейского состава имеется излишек – 896 человек. Значительный некомплект среднего и младшего начсостава и сверхкомплект рядового состава создают перегрузку для начсостава, что в значительной степени затрудняет нормальный ход боевой подготовки… При поверке начсостава 2-го батальона 12-го мотострелкового полка в количестве 15 человек по элементарным вопросам пехотной тактики оказалось:
1 чел. знает хорошо – 7 %;
2 чел. знают посредственно – 13 %;
12 чел. знают плохо – 80 %.
При проверке тактической подготовки группы начсостава 3-го батальона 24-го танкового полка оказалось:
6 чел. посредственно – 46 %;
7 чел. слабо – 54 %…
Большинство начсостава этих батальонов окончило всякого рода краткосрочные курсы. Многие из начсостава 12-го мотострелкового полка заявляли, что боевого устава пехоты часть 2-я и полевого устава 1936 года они никогда не читали. Знания начсостава 3-го батальона 24-го танкового полка не идут дальше боевого устава танковых войск часть 1-я. Других уставов они не читали. Военных журналов не читают. По разнарядке 24-й танковый полк получал 1 экземпляр журнала «Военная мысль» и 3 экземпляра «Автобронетанкового журнала». В общем, уровень подготовки начсостава, особенно по тактике, низок…
Одиночной подготовкой бойца пехоты в танковых батальонах совершенно не занимались, и многие из лиц начсостава считают, что для танковых частей заниматься этим не обязательно.
В автотранспортном батальоне 24-го танкового полка занятия на тему «боец в наступательном бою» проводил воентехник 2 ранга С. Сам С. по тактике пехоты подготовлен плохо. Задачу отделению ставить не умеет. Место для занятия выбрал неудачно. Огневых рубежей при наступлении не назначал. Вместо одиночной подготовки бойца занимался подготовкой взвода. Перебежки красноармейцы делали вяло. Вставать и ложиться с винтовкой не умеют, место для стрельбы не выбирают, оружие к бою не готовят.
Во 2-м батальоне 24-го танкового полка занятие на тему «Наблюдение вне танка» (с наблюдательного пункта) проводил лейтенант Р. Наблюдательного пункта организовано не было. Место для наблюдения красноармейцы выбирать не умеют, биноклем владеют плохо. Переползать не умеют. Наблюдатели при смене маскировались плохо. Передачи результатов наблюдения с наблюдательного пункта организовано не было. В общем, занятие проведено плохо…
В 12-м мотострелковом полку занятие на тему «Боец в оборонительном бою» проводил младший лейтенант 6-й роты А. Занятие было организовано как двухстороннее. Красноармейцы отрывали окопы из снега неумело, маскировались плохо, огонь открывали без команды командиров отделений, расстояния определяли неправильно, переходили в контратаку поодиночке.
Занятие на тему «Боец в наступательном бою» проводил младший лейтенант 4-й роты А. Сам А. по тактике пехоты подготовлен плохо. Красноармейцы делали перебежки неумело, на огневых рубежах не окапывались, место для стрельбы выбирали неудачно, прицел не ставили, в атаку переходят без штыков.
В общем, тактическая подготовка в частях дивизии проходит неудовлетворительно…
Занятия по изучению матчасти оружия в 24-м танковом полку организованы удовлетворительно. Недостатком служит отсутствие методических навыков и четкого военного языка у младших командиров. Так, в 1-м взводе 2-й роты полковой школы младший сержант Б., проводя занятия с курсантами на тему «Устройство тормоза отката и накатника», называл отдельные детали неправильно, давал нечеткие формулировки, неверно объяснял устройство пружин накатника…
Танковые экипажи во время стрельбы не умеют вести точного наблюдения за падением пуль, отсюда отсутствует корректирование огня. Отдельные командиры танков не умеют быстро определить задержку в оружии и устранить ее. Так, командир танка З. во время стрельбы не сумел устранить простую задержку… и вернулся на исходное положение, не отстреляв упражнения…».
Дивизии разные, а доклады об их боевой подготовке и боевой готовности словно под копирку написаны.
«Специальная подготовка – связисты.
Для проведения нормальной боевой подготовки по обучению радистов части дивизии классами обеспечены не все. Наглядных учебных пособий (ключей, зуммеров, головных телефонов) недостаточно. Средств на их приобретение в частях нет… Части дивизии к развертыванию боевой подготовки 2-го периода не готовы.
Укомплектование радистами подразделений связи по образовательному уровню в частях дивизии соответствует, за исключением 12-го артполка, где укомплектование произведено формально. Так, во взводе управления 1-го дивизиона для подготовки радистов выделены красноармейцы 2-го года службы, получившие в армии специальность:
красноармеец А. – телефонист,
красноармеец В. – кузнец,
красноармеец Т. – повар,
красноармеец Т. – шофер,
красноармеец Т. – огневик.
Все с образованием 4 класса.
В огневом взводе красноармеец М., по специальности связист, сейчас готовится огневиком… В 24-м танковом полку во 2-м батальоне башенные стрелки-радисты включить рацию на танке, подготовить к работе и работать микрофоном не умеют (настраивают передатчик, а ручки повертывают в приемнике). В 1-м батальоне в течение 1-го периода занятия велись по схеме без показа материальной части рации. Радисты рации не знают, работать не могут…».
22 июня 12-я танковая дивизия 8-го мехкорпуса и 15-я танковая дивизия 16-го мехкорпуса Киевского особого военного округа были подняты по боевой тревоге и пошли в бой. Журнал боевых действий 12-й танковой дивизии бесстрастно фиксирует тягостные последствия ученья «понемногу чему-нибудь и как-нибудь»: «22.6.1941 г. Поставленная задача: 12-й танковой дивизии в составе 8-го мехкорпуса выйти в район Самбор, Домбровка. В 8.00 с получением боевого приказа 12-я танковая дивизия вышла в указанный район, имея задачей совместно с частями 26-й армии прикрыть отмобилизование и сосредоточение частей Красной армии. В 20.00 дивизия сосредоточилась в указанном районе. Боевая матчасть прошла в среднем 85 км… Тылы дивизии и отдельные боевые машины к указанному сроку сосредоточиться не успели и находились в пути. В 21.00 дивизия получила от командира 8-го мехкорпуса задачу к 6.00 23 июня сосредоточиться в районе Куровицы. К 22.00 части были повернуты, но до отставших подразделений и машин задача доведена не была».
Вот и сказали свое веское слово недочеты в подготовке связистов, в командирской подготовке (в части умения организовывать и управлять маршем соединения и его частей и подразделений) и в подготовке личного состава, в первую очередь водителей и механиков-водителей. Но продолжим листать журнал боевых действий 12-й танковой дивизии: «Выполнение поставленной задачи затянулось в связи с недостатком горючего, а также тем, что матчасть не была собрана и отремонтирована после предыдущего марша. В 12.00 23 июня 1941 года части дивизии достигли рубежа Пясчена – Жидачув, где были остановлены командиром 8-го мехкорпуса и получили новую задачу – сосредоточиться в районе Грудек Ягелонский. К моменту получения задачи местонахождение танковых полков было неизвестно, боевая матчасть испытывала острый недостаток в горючем, напряжение водительского состава было довольно значительным, так как водители не спали две ночи». Давайте оценим сложившееся положение: танковая дивизия в бой еще не вступила, движется маршем по своей территории, но к полудню второго дня войны управление дивизии уже не имеет информации о местоположении своих танковых полков. Два слова: управление и связь. «К 22.00 штаб дивизии, мотострелковый полк, отдельный батальон связи и обслуживающие части сосредоточились в районе Грудек Ягелонский. Материальная часть прошла 150–170 км… Сведений о танковых полках к исходу 23 июня не поступало; как выяснилось, они находились в районе Миколаюв, где ожидали подвоза ГСМ. К этому времени несколько танков «КВ» имели большой износ тормозных лент и потеряли маневренность. На машинах «Т-34» имелись случаи порыва топливных и масляных проводов, времени на осмотр и восстановление матчасти выделено не было». На следующий день 12-я танковая дивизия получает приказ выйти в район Русилов, Балучин, Хирлеювка и уничтожить прорвавшуюся мехгруппировку противника в направлении Берестечко, Броды, однако «к этому времени в танковых полках осталось в строю не более 35 % боевых машин, остальные отстали из-за ряда мелких неисправностей и переутомления личного состава, который не спал четвертые сутки. К моменту боя материальная часть прошла 415 км (в среднем)… осмотры и обслуживание, как правило, не проводилось из-за отсутствия времени». На протяжении всего дня 25 июня подразделения дивизии подтягиваются в район Броды, и с утра 26 июня 12-я танковая дивизия наносит удар в общем направлении на Берестечко, но к этому моменту «в обоих полках было не более 75 танков» – сравните это число с 58 «КВ», 98 «Т-34», 83 «БТ-7» и 56 «Т-26», которые дивизия имела 22 июня! За четыре дня маршей численность танкового парка дивизии уменьшилась без малого вчетверо.
Ну, еще бы, понимающе усмехнутся некоторые осведомленные читатели. Это ж штука известная – пересажал Сталин всех, кого только смог, вот и учить воевать стало некому. Репрессировали-репрессировали – и дорепрессировались.
Штука действительно известная. Но вот незадача – даже если принять версию, что «всех толковых пересажали», то все равно концы с концами не очень сходятся. Основная волна репрессий – это 37-38-й годы, дело Тухачевского и так далее. Но в это время будущий младший начсостав 1941-го в лучшем случае проходит службу рядовыми солдатами. Или вообще доучивается в школе. А ведь наиболее «резко выражается некомплект звена командиров рот и командиров взводов».
Может, есть и другой вариант ответа?
«ДОКЛАД НАРКОМА ОБОРОНЫ СССР И НАЧАЛЬНИКА ГЕНШТАБА РККА В ЦК ВКП (б) – И.В. СТАЛИНУ О ПЛАНЕ РАЗВИТИЯ И РЕОРГАНИЗАЦИИ РККА В 1938–1942 гг.
…
В. Танковые войска
а) В мирное время (к 1.1.1938 г.) имеется:
– танковых легких (механизированных) бригад – 25,
– танковых тяжелых бригад ТРГК – 4.
Итого – 29.
Запасных танковых бригад – 3.
Всего танковых бригад – 32.
Автоброневых бригад – 2.
Автоброневых полков – 1.
Мотострелковых бригад – 3.
Управлений танковых (механизированных) корпусов – 4.
Всего танков в указанных танковых бригадах – 4950, из них в ОКДВА 1058.
Численность танковых войск по мирному времени (к 1.1.1938 г.) – 90 880 человек.
…
Численность мирного времени танковых войск по окончании реорганизации возрастает с 90 880 человек (к 1.1.1938 г.) до 95 866 человек (к 1.1.1943 г.), т. е. увеличивается на 4986 человек».
95 866 человек личного состава танковых войск – это, конечно, очень много. До тех пор, пока мы не вспомним о том, что штатная численность танковых войск на 1 января 1941 года составляла 659 088 человек (списочная – 498 266), в том числе офицеров 81 280 человек (по списку 65 012 человек), сержантов 116 334 человека (по списку 94 396 человек), рядовых 461 474 человека (по списку 338 858 человек). Одних офицеров нам в сорок первом нужно почти столько же, сколько в 1938 году в танковых войсках всего служило солдат. И взять их было практически неоткуда – не только танкистам, но и пехоте, кавалерии, летчикам…
«Основные причины неуспехов Красной армии…
1. Слабая подготовка командного состава по всем видам военного искусства, и особенно в практике организации боя и управления войсками. Особенно слабым звеном являлось среднее, т. е. рота и ниже. Я видал много смелых и решительных командиров рот и взводов, но хорошо грамотных (в объеме им необходимом) встречал редко. Да и откуда этой подготовке быть. Общеобразовательная, как база более успешного освоения военных наук, крайне низка. Военно-теоретическая и практическая подготовка также не выше. Приведу пример с 43-й сд.
Командиры рот, в большинстве своем лейтенанты, бывшие до войны 1939–1940 гг. младшие командиры, перед войной окончившие краткосрочные курсы и после этой войны, ввиду больших потерь в кадрах, выдвинутые на должность командиров рот. Сплошь и рядом были случаи, когда обнаруживались вопиющие недостатки:
а) Незнание уставов и наставлений
б) Незнание организации и вооружения роты
в) Незнание компаса и неумение работать с картой и т. д., не говоря уж о более высоких материях.
Командиры взводов, прибывшие из военных училищ к началу войны, выглядели гражданскими людьми в военной форме, абсолютно без какой-либо подготовки. Приходилось из двух зол выбирать меньшее. Младший лейтенант командовал ротой, а лейтенанты взводами. Последние крайне нуждались в немедленной помощи и учебе, а первые им дать этого не могли. Получался заколдованный круг».
Этот абзац взят из показаний командира 43-й стрелковой дивизии Ленинградского фронта генерал-майора Кирпичникова. 1 сентября 1941 года он попал в финский плен и, разумеется, привлек самое пристальное внимание финской разведки. Сделать из генерал-майора своего Власова, возглавлявшего армию коллаборационистов для освобождения Великой Карелии, у финнов не вышло, но «разговорить» пленного генерала о причинах поражения РККА их разведчикам удалось.
Сходное мнение относительно причин неудач Красной армии отмечал и командир 4-й танковой дивизии 6-го мехкорпуса генерал-майор Потатурчев, захваченный немцами в плен: «Относительно качества своего офицерского корпуса он [Потатурчев. – Авторы] высказался негативно и критически. Штатный состав офицеров в его дивизии составляет около 1200 человек. Реальная численность 22 июня была около 1000 офицеров, из которых около 70 % были «молодежью»…
Уровень подготовки дивизии.
Офицерский корпус в целом подготовлен плохо. Потатурчев очень жаловался на молодых офицеров (составлявших основную массу офицерского корпуса), которые недавно прибыли из школы и у которых поголовно отсутствовал опыт, необходимый для офицеров данного рода войск.
Своими батальонными командирами он был доволен. Часть из них – участники Финской кампании. Один из батальонных командиров награжден за Финскую кампанию. Все офицеры в его дивизии были технически грамотными и относились к танковым войскам.
Унтер-офицерский корпус дивизии отличался особенно плохим качеством. На допросе Потатурчев пояснил, что он прекрасно знает, что от компетентного и надежного унтер-офицерского состава зависит очень многое. Причину плохой подготовки унтер-офицеров он видит в слишком коротком сроке обучения – 2 года; кроме того, не хватает качественного обучающего персонала…
Во время выдвижения дивизии 24.06.41 некомплект составлял 500 человек. Общая численность дивизии составляла около 10 900 человек. В одном из подразделений санитарного батальона из штатной численности в 150 человек отсутствовали 125…
На вопрос о том, почему не удалось вывести оставшиеся в артиллерийской казарме в Белостоке около 60 танков различных типов, он высказал мнение, что они были неисправны и частью перегревались. В целом дивизия к началу войны не была приведена в порядок. Отсутствовали запасные части, заводы их поставляли в недостаточном количестве или вообще не поставляли.
Для уничтожения брошенных танков он приказал в случае невозможности буксировки взрывать их. То, что мы, немцы, нашли так много неповрежденных танков, объясняется тем, что они либо останавливались из-за перегрева двигателя, либо у них заканчивалось горючее…
Недостатки, такие, как слишком большой разброс, отсутствие четкого руководства и связи, он полностью признавал…
Ремонт мог быть осуществлен имевшимися в дивизии средствами только в том случае, если речь идет о мелких поломках. Серьезные неисправности могли быть устранены только в заводских условиях…
На просьбу вкратце описать основные принципы использования русских танковых войск он попросил лист бумаги и нарисовал схему.
Для командира танковой дивизии данные к схеме устные комментарии были довольно скудными. Его выкладки все время касались сосредоточения сил на главном направлении удара. Его не очень пространные пояснения носили оттенок схематизма и чего-то старательно выученного. Со своеобразной гордостью и чувством удовлетворенности экзаменуемого на экзамене по тактике он после завершения рисунка откинулся назад на стуле.
В общем и целом его воззрения имели правильную основу.
Опыт русской зимней кампании в части использования танковых войск ему предположительно незнаком.
Относительно оперативного использования русских танковых войск он рассказал, что объединение танковых дивизий и танковых корпусов обсуждалось теоретически, но на практических учениях никогда не осуществлялось. Организацию большой группы (армии) он наблюдал во время Польского похода, когда танковый и кавалерийский корпуса были объединены в самостоятельно действующее соединение…
Примечательно, что он охотно дает данные о своей дивизии, ее структуре и боевом применении, даже о тактических основах действий русских танковых сил. Ему, по-видимому, совершенно не приходит в голову, что тем самым он, с нашей точки зрения, нарушает священнейший долг офицера… Здесь показывает себя отсутствие завершенного воспитания и образования…
Бобруйск, 30 августа 1941 г.
Подписано – Хюбнер, полковник Генерального штаба».
Надо отметить, что с похожими проблемами столкнулась и Германия. Но преимущество немцев было в том, что армия еще догитлеровской поры – Рейхсвер – изначально создавалась именно как база для «настоящей» массовой армии. «Идеолог» Рейхсвера и его бессменный главнокомандующий в 1920–1926 годах Ханс фон Зект создавал и готовил крошечную 100-тысячную армию Веймарской Германии как «FuhrerHeer» – «армию командиров», высокопрофессиональный офицерский корпус для будущей массовой армии воссозданного Рейха.
«Исключительно быстрое и столь значительное по своим размерам увеличение армии стало возможным только на прочной базе Рейхсвера (4 тыс. офицеров и 96 тыс. унтер-офицеров и нижних чинов), войска и штабы которого были подготовлены к этой задаче».
«Унтер-офицеры сухопутной армии Рейхсвера, отвечающие требованиям, были допущены на офицерские должности, причем благодаря высокому уровню обучения в частях Рейхсвера они оказались особо ценными офицерами».
Ну и, разумеется, вермахт не имел аналогичных РККА проблем с «малограмотными» и «не владеющими немецким языком» призывниками. В Германии обязательное 8-летнее образование было официальное закреплено Веймарской конституцией 1919 года (де-факто оно было введено еще в XIX веке). «Когда начались Первая мировая война и всеобщая мобилизация, оказалось, что в России 61 % призывников были неграмотными, тогда как в Германии – 0,04 %». За двадцать лет СССР сумел значительно сократить разрыв, но полностью ликвидировать не успел. А это весьма заметно сказывалось на разнице в уровне подготовки кадров межвоенного периода. Говоря проще, даже те младшие и средние командиры, что уже имелись в танковых войсках к началу предвоенного «разбухания» армии, тоже не были тридцатью тремя чудо-богатырями, знающими устав до последней запятой, а вверенную им технику – до последнего винтика. И, разумеется, этот фактор еще больше тормозил обучение новых танкистов.
Своего рода итогом, обобщением усилий по развертыванию массовых танковых войск перед началом войны стал доклад, подготовленный командованием Юго-Западного направления в начале августа 1941 года и представленный в ГАБТУ:
«…много было недочетов, допущенных непосредственно командирами механизированных частей и соединений, к таковым относятся:
1. Штабы мехкорпусов, танковых дивизий, танковых полков еще не овладели должными навыками оперативно-тактического кругозора, они не смогли делать правильные выводы и полностью не понимали замысла командования армии и фронта.
2. Командный состав обладал недостаточной инициативой.
3. Не были использованы все средства подвижности, которыми обладают мехчасти.
4. Не было маневренности – была вялость, медлительность в выполнении задач.
5. Действия, как правило, носили характер лобовых ударов, что приводило к ненужной потере материальной части и личного состава, а это было потому, что командиры всех степеней пренебрегали разведкой.
6. Неумение организовать боевые порядки корпуса по направлениям, прикрывать пути движения противника, а последний главным образом двигался по дорогам.
7. Не использовались средства заграждения, совершенно отсутствовало взаимодействие с инженерными войсками.
8. Не было стремления лишить [противника] возможности подвоза горючего, боеприпасов. Засады на главных направлениях действия противника не практиковались.
9. Действия противника по флангам привели к боязни быть окруженными, тогда как танковым частям нечего бояться окружения.
10. Не использовались крупные населенные пункты для уничтожения противника и неумение действовать в них.
11. Управление, начиная от командира взвода до больших командиров, было плохое, радио использовалось плохо, скрытое управление войсками поставлено плохо, очень много тратится времени на кодирование и раскодирование.
12. Исключительно плохо поставлена подготовка экипажей в вопросах сохранения материальной части, имели место случаи, когда экипажи оставляли машины, имеющие боеприпасы, были отдельные случаи, когда экипажи оставляли машины и сами уходили.
13. Во всех частях и соединениях отсутствовали эвакуационные средства, а имеющиеся в наличии могли бы обеспечить мехкорпус и танковую дивизию только в наступательных операциях.
14. Личный состав новой техники не освоил, особенно «КВ» и «Т-34», и совершенно не научен производству ремонта в полевых условиях. Ремонтные средства танковой дивизии оказались не способными обеспечить ремонт в таком виде боя, как отход.
15. Большой процент комначсостава задач не знал, карт не имел, что приводило к тому, что не только отдельные части, но и целые подразделения блуждали.
16. Технических средств замыкания в мехкорпусе еще в мирное время не имелось, и этому вопросу в подготовке уделялось совершенно мало внимания.
17. Существовавшая организация тылов исключительно громоздка, пом. командира по технической части вместо работы с боевой материальной частью, как правило, оставлялся во втором эшелоне с тылами. Тылы необходимо сократить, оставив в мехкорпусе только средства подвоза горючего, боеприпасов и продовольствия.
18. Армейские СПАМы, как правило, не организовывались, их работой никто не руководил, отсутствие штатной организации эвакосредств приводило к тому, что эвакуация боевой материальной части, как правило, в армейском и фронтовом тылу отсутствовала.
19. Начальники АБТО армий выполняли только функции снабжения, да и с ней полностью не справлялись. Аппарат начальников АБТО армий очень куцый и не обеспечивает управление войсками. Подбор их был сделан очень неудачно, в результате чего Начальника АБТО 6-й армии полковника Д. отстранили от занимаемой должности как не справившегося со своей работой.
20. Штабы оказались малоподготовленными, укомплектованы, как правило, общевойсковыми командирами, не имеющими опыта работы в танковых частях.
21. Много лиц командовало мехкорпусами – фронт ставил задачи, армия ставила задачи, командиры стрелковых корпусов ставили задачи, наиболее ясно это показывает применение 1941-й танковой дивизии 22-го мехкорпуса.
22. Часть командиров мехкорпусов оказалась не на должной высоте и совершенно не представляла себе управления мехкорпусом.
23. В высших учебных заведениях (Академии) таких видов боя, с которыми пришлось встретиться, никогда не прорабатывалось, а это явилось большим недостатком в оперативно-тактическом кругозоре большинства комначсостава».
Как говорится, ни убавить, ни прибавить, причем недостатки отмечены на всех уровнях – от малокомпетентных и безынициативных командиров мехкорпусов до командиров взводов и отдельных экипажей. Впрочем, незнакомство личного состава с матчастью новейших типов имело еще одну, вполне извинительную причину…
Справедливости ради надо сказать, что СССР был далеко не единственной страной, чья армия по уровню боевой подготовки «отстала» от Рейхсвера/Вермахта. В период охватившей мир Великой депрессии 30-х армии т. н. «западных демократий» тоже переживали далеко не лучшие времена. «Немецкий капитан проводил на маневрах дивизионного уровня больше времени, чем французский или английский генерал» – эта цитата очень хорошо иллюстрирует простую истину, что подготовка к войне заключается не только в хомячьем запасании все новых и новых пушек, самолетов и танков.
Но у ставки на великолепно подготовленную армию мирного времени был и свой изъян, ставший в итоге фатальным. Штучно отобранных, долго и тщательно подготовленных военных специалистов не могло быть много по простейшей причине – массовая подготовка «элитных» войск подорвет экономику собственной страны, куда верней затмевающих небо армад вражеских бомбардировщиков. Элитные кадры немногочисленны, их трудно и дорого подготовить – и потому практически невозможно своевременно заменить, чтобы восполнить потери. В этом отношении очень ярок пример Японии: потеряв над тихоокеанскими островами в боях 1942–1943 годов высококлассных летчиков довоенной подготовки, достойную смену им страна с ограниченными экономическими возможностями выставить уже не сумела. «Экономии» на жизнях тоже не получилось – те, кто не прошел сито жесточайшего отбора летных школ мирного времени, впоследствии все равно вынуждены были надеть повязки «камикадзе».
Германия обладала гораздо большим экономическим потенциалом, поэтому процесс деградации ее «кадровой армии» получился более растянутым по времени. Но уже к 43-му голоса «немец уже не тот» зазвучали по обе стороны фронта.
«Скажите мне, Хартманн, вы считаете подготовку наших пилотов-истребителей недостаточной?»
«Я думаю, что она недостаточна. Я в России получил в свою эскадрилью множество молодых пилотов, имеющих налет менее 60 часов, причем на «Ме-109» они летали менее 20 часов. Им приходилось совершать боевые вылеты, имея только основную подготовку. Это приводит к тяжелым потерям истребителей на Восточном фронте».
Гитлер слушал с отсутствующим выражением. Тогда Хартманн перешел к собственной истории.
«Эти юноши приходят к нам, и их практически немедленно сбивают».
«В 1943-м большинство немецких летчиков нам уступало в маневренном бою, немцы стали хуже стрелять, стали нам проигрывать в тактической подготовке, хотя их асы были очень «крепкими орешками».
Еще хуже летчики у немцев стали в 1944-м, когда средний немецкий летчик стал из породы «скороспелых» (ускоренной подготовки) – плохо пилотировал, плохо стрелял, не умел взаимодействовать в бою и не знал тактики. Могу сказать, что «смотреть назад» эти летчики не умели, часто они откровенно пренебрегали своими обязанностями по прикрытию войск и объектов. Классические маневренные воздушные бои эти летчики вели очень редко и только если им удавалось создать серьезное (раза в два-три) численное преимущество. При равных силах бой они вели очень пассивно и нестойко: одного-двух собьем – остальные разбегаются.
…
А. С. Вот эти немецкие «скороспелые» летчики, они уровень подготовки имели лучше или хуже, чем вы после авиаучилища?
Н. Г. Хуже. Нас-то хоть пилотировать научили. А эти – такой «молодняк»! Их нам на растерзание кинули! Эти немцы вообще ничего не умели. Подозреваю, что и взлетали, и садились они тоже плохо. Мы их много сбили».
Выбивать «терминаторов», обученных лучшими командирами Первой мировой еще в Рейхсвере, было тяжело, но врагу заменять их – еще тяжелее. В итоге те, кому не повезло пробиться в военную «элиту» в начале тридцатых, все равно вынуждены были взять в руки оружие – для них не нашлось танков и самолетов в 1941-м, но хватило эрзац-винтовок на улицах Познани, Бреслау и Кёнигсберга, хватило фаустпатронов на подступах к Берлину в 45-м. Экономии не случилось и тут.
Поиск баланса между качеством подготовки вооруженных сил и их численностью в чем-то похож на хождение над пропастью по тонкому канату. Любой уклон в сторону – что вправо, что влево – может обернуться падением в пропасть: тысячами смертей, проигранными сражениями, сданными городами, толпами пленных и в конечном итоге проигрышем войны. К 22 июня СССР и Германия подошли с креном в разные стороны – но даже несмотря на тяжелейшие поражения первых лет, СССР из своего «крена» смог выйти быстрее.
Приложение к главе 5
Документы
I. Доклад об укомплектованности 20-й дивизии личным составом на 10 марта 1941 г.
1. Начальствующий состав.
По штату положено 1342 человека – имеется 584 человека, или 43 %.
Особенно плохо дело обстоит с укомплектованием штабов всех степеней. Штабных командиров не хватает – 85 человек, в том числе: адъютантов батальонов – 32, работников штабов полков – 42, работников штаба дивизии – 11 человек. В штабах полков совершенно не укомплектованы 1, 2, 3 и 4-я части, планировать и контролировать боевую подготовку некому.
Медсоставом дивизия укомплектована на 25 %, некомплект 52 человека.
Совершенно не укомплектованы начсоставом саперные роты.
Не хватает до штата 25 связистов, ни в одной части нет химиков.
Плохо с укомплектованием работниками артснабжения, последних – некомплект 74 человека, что ставит под угрозу учет и сбережение оружия.
Командиров-танкистов – некомплект 72 %, в том числе: командиров тяжелых танков – 60 человек, командиров танковых и бронеавтомобильных взводов – 48 человек, командиров рот – 12 человек, пом. по техчасти рот – 12 человек, пом. по техчасти батальонов – 8 человек, танкотехников – 32 человека, ремонтников – 18 человек.
Такое же положение с автомобилистами.
Из числа назначенного в дивизию Приказами КОВО комсостава в дивизию до сих пор не прибыло 52 человека. Прибытие их сомнительно, т. к. на ряд запросов частей, откуда назначен комсостав, последние отвечают, что назначенный к нам комсостав убыл по телеграммам ОК КОВО в совершенно другие части.
Так, например: воентехник 2 ранга В. из 33-го автополка, назначенный приказом, убыл по телеграмме ОК КОВО в часть 2113, г. Черновицы, воентехник 1 ранга М. и лейтенант П. из 3-го автополка, назначенные в части дивизии, убыли по телеграмме ОК КОВО в часть 2434. То же с начсоставом, назначенным из частей 15-й танковой дивизии.
Часть комсостава, назначенного в дивизию, по своим качествам не соответствует должностям, на которые назначены.
Присланные командирами танковых взводов мл. лейтенанты К. и К. имеют крайне отрицательную характеристику и предупреждены Военном Советом КОВО о неполном служебном соответствии в январе месяце сего года.
Присланный на должность Начпродснабжения дивизии капитан Г., согласно последней аттестации, подлежит немедленному переводу с хозработы в кавчасть на должность командира эскадрона, работать начпродом не желает и не может. Имел ряд взысканий за развал работы.
Назначенный Инспектором снабжения дивизии интендант 3 ранга Л., согласно аттестации, имеющейся в деле, подлежит увольнению из армии или переводу Нач. ОВС батальона. Второй назначеный Инспектор снабжения, капитан Д., болен туберкулезом и подлежит переводу в нестроевую часть, санаторий или госпиталь.
Такое же положение с политсоставом, присланным в дивизию из других частей КОВО по нарядам УПП КОВО. Так, например, из 8 человек, присланных 45-й стрелковой дивизией на должности Замкомандиров рот по политчасти 6, имеют отрицательные характеристики:
Мл. политрук Р. – в декабре 1940 года исключен из кандидатов ВКП(б);
Мл. политрук К. – в декабре 1940 года ДПК 45-й стрелковой дивизии объявила строгий выговор за хулиганство и вредные разговоры. Работает и сейчас в части плохо;
Ст. политрук Б. – в декабре 1940 года ДПК 45-й стрелковой дивизии объявила строгий выговор за пьянку и разложение в быту.
Мл. политрук М. – русским языком владеет слабо, учиться не хочет, политзанятий никогда не проводил, курсов никаких не кончал, образование 4 группы. Имеет нездоровое настроение: несколько раз ставил вопрос об откомандировании в Узбекскую ССР, не хочет брать семью на Украину.
Мл. политрук Л. – образование 4 группы, русским языком почти не владеет, в роте не работает из-за незнания языка.
Политрук Ж. – представлялся к увольнению из армии как неработоспособный и недисциплинированный политработник.
Из 8-й танковой дивизии прибыл мл. политрук Б., исключенный из ВКП (б) Окружной парткомиссией еще в сентябре 1940 года.
Из той же дивизии прибыл политрук Ф., который 3 месяца назад был переведен из г. Стрый в г. Львов по причине болезни детей, которые требуют спецлечения. Только начал лечить, был переведен в Шепетовку. В связи с этим у него крайне нездоровое настроение, отражающееся на работе.
На политрука К. ОПП 8-й танковой дивизии представил материал на увольнение из армии и одновременно откомандировал его к нам в дивизию. Сейчас К. уволен в запас.
32-я кавдивизия откомандировала в дивизию мл. политрука Г., представленного на увольнение из армии по состоянию здоровья.
Тоже с политсоставом прибывшим из 10-й танк. дивизии.
Как видно из данных примеров, части округа производили не пропорциональный отбор начсостава на комплектование нашей дивизии, а самый настоящий отсев.
2. Младший командный состав.
Дивизия младшим комсоставом укомплектована на 21 %.
Некомплект – 1910 человек. В покрытие некомплекта ОУ КОВО наряжено, а дивизией получен рядовой состав и ефрейторов из 10-й и 15-й танковых дивизий. Качество присланных ефрейторов очень низкое, исполнять должности младшего начсостава последние не могут, как по своему развитию, так и подготовке. В числе присланных ефрейторов: 211 человек нерусской национальности, плохо владеющих русским языком, 2 немца, 1 перс, неграмотных – 7 человек, малограмотных – 70 человек, разжалованных из младшего комсостава в рядовые за недисциплинированость – 11 человек, бывших до армии под судом и осужденных – 18 человек, родственники коих репрессированы – 12 человек, негодных к строевой службе – 20 человек.
Все присланные ефрейторы используются сейчас на должностях младшего комсостава, но пользы от них мало, т. к. рядовые красноармейцы призыва 1940 года на сегодняшний день лучше их подготовлены.
Для подготовки младшего комсостава в частях дивизии сформированы учебные подразделения со сроком обучения по сентябрь 1941 года, выпуском которых некомплект будет покрыт.
3. Рядовой состав.
На сегодняшний день дивизия укомплектована рядовым составом полностью по штату плюс получено 1910 человек рядового состава на покрытие некомплекта младшего комсостава и плюс сверх штата 120 человек из 131-й моторизованной дивизии по наряду корпуса. В итоге в дивизии сверхштат рядового состава – 127 человек.
Люди поступали в дивизию из всех частей КОВО и даже из других округов. Части, направляя в дивизию людей, вопреки указаниям ОУ КОВО, посылали отсев. Это вынудило меня часть присланных из стрелковых дивизий и артполков людей не принять и вернуть обратно для замены.
Так, из перечисленных в Приказе КОВО № 058 частей мною действительно были не приняты люди по следующим причинам:
164-я стрелковая дивизия 25 февраля прислала 125 человек. Наряда на получение их в дивизии не было. Телеграмма из корпуса о наряде людей из 164-й, 141-й и 130-й стрелковых дивизий получена дивизией 1.3.41, в ней указывалось о высылке приемщиков для отбора людей в перечисленные части.
В числе 125 человек, направленных дивизией, было: 64 %, или 78 человек, нерусских национальностей, 22 человека старых возрастов (28–30 лет) из запаса 2 категории, 67 человек неграмотных и малограмотных (ликбез, 1–2 гр.), 3 человека репрессированных, 28 человек недисциплинированных, имеющих дисциплинарные проступки вплоть до самовольных отлучек, как указано в характеристиках, присланных с людьми 164-й стрелковой дивизии, 28 человек больных, в том числе: грыжа – 1, порок сердца – 2, трахома – 3, ревматизм – 1, легочный процесс – 3, прободение барабанной перепонки – 1, деформация грудной клетки и конечностей – 3, аппендицит – 1, катар органов пищеварения – 3.
Мною люди не приняты и возвращены, взамен их высланный мною представитель отобрал и привез 120 человек.
330-й гаубичный артполк – люди из полка прибыли одновременно с нарядом, дивизия выслать своего представителя не успела. Мною возвращено 50 человек, в том числе: неграмотных и малограмотных 31 человек, осужденных и репрессированых – 6 человек, больных 12 человек, в том числе: перелом ноги 1 человек, порок сердца 3 человека, грыжа 2 человека, экзема 1 человек, легочный процесс – 3 человека, пониженное зрение – 2 человека, не владеющих русским языком – 21 человек.
10 февраля по телеграме ОУ КОВО в полк был послан представитель, который получил взамен возвращенных годных для службы в танковых частях.
315-й артдивизион – представитель дивизии выехать не успел, как люди полком были присланы в Шепетовку. Мною люди были возвращены обратно, в том числе: неграмотных – 15 человек, малограмотных 29 человек, осужденных и репрессированых – 13 человек, совершенно не владеющих русским языком – 17 человек. Взамен их получены годные.
15-я и 10-я танковые дивизии по плану комплектования должны были выслать в дивизию: первая – 679, а вторая – 239 человек курсантов на укомплектование учебных подразделений дивизии из числа красноармейцев призыва 1940 года, причем директивой ОУ КОВО указывалось, что дивизии перед посылкой людей к нам произведут отсев негодных для учебных подразделений и вышлют лишь годных. По прибытии людей мною установлено, что в числе присланных направлены люди, не только не годные для укомплектования учебных подразделений, но и для службы в танковых частях. Так, в числе присланых 15-й танковой дивизией были: 25 человек малограмотных и неграмотных, 17 человек больных, в том числе: 5 человек с пониженным слухом, 5 человек с пониженным зрением, 2 человека с процессом в легких, 1 чел. с экземой, 1 чел. с искривлением позвоночника, 1 человек с грыжей, 1 человек с водянкой яичка, 1 человек с геморроем и расширением вен.
Это подтверждает и командир 15-й дизизии, который, получив от нас обратно людей, направил их на гарнизонную комиссию, в результате которой 4 человека уволены из армии, 7 человек положено в госпиталь, остальные признаны годными к нестроевой службе.
Аналогичных курсантов прислала 10-я танковая дивизия, в числе возвращенных ей 47 человек было: 26 больных, неграмотные, малограмотные, не владеющие русским языком и не могущие быть в учебных подразделениях. Из дивизии взамен получены другие люди.
Таким образом, как видно из вышеуказанного, я при приеме людей строго руководствовался директивой ОУ КОВО, где даны установки по комплектованию людским составом вновь формируемых танковых частей, а именно: «Не допускать откомандировывать больных и недисциплинированных красноармейцев и младший комсостав.
Уроженцев национальных республик, СКВО, САВО и ЗакВО разрешается отбирать 25 %».
Кроме того, большинство частей, имевших наряд на откомандирование людей во вверенную мне дивизию, нарушали указание ОУ KQBO и высылали людей до приезда приемщика, а 32-я кавдивизия, привезя людей в Шепетовку и зная, что люди не годные и их не примут (все 7 больные), привели людей к воротам полка и приказали идти в полк, приемщик же вернулся обратно.
Взамен откомандированных из всех частей получены другие люди.
О всех случаях отправки людей назад мною доносилось в ОУ КОВО, Окрмоботдел и корпус. Кроме того, послано 4 телеграммы с просьбой об отмене наряда на получение людей из артполков или дать указание последним отбирать людей в соответствии с директивой КОВО, но ответа на свои запросы и указания не получил.
Кроме перечисленных частей, приславших не годный рядовой состав и по моему требованию замененный, остальные части, коим был дан наряд Штабом КОВО, выделили таковой также низкого качества, особенно много прислано недисциплинированных, имеющих ряд крупных нарушений дисциплины.
Так, из 348-го артполка 141-й стрелковой дивизии прибыло 29 человек, из них нерусских национальностей 12 человек, малограмотных 7 человек, старых возрастов 4. На третий день после отсылки людей в часть четверо из них дезертировали. Один из них задержан в г. Шепетовке, остальные разыскиваются. Задержанный дезертир – красноармеец И. – за время пребывания в 348-м артполку (2 месяца) имел взысканий: 12.11.41 – выговор за недобросовестное отношение к коню,7.12 – 5 суток ареста за нарушение дисциплины, 23.12 – 5 суток ареста за уклонение от строевой подготовки, 10.2 – 10 суток за неисполнение приказания, 20.2–4 наряда за драку, 22.2–3 суток ареста за драку, судился товарищеским судом.
В результате такого комплектования в настоящее время в частях вверенной мне дивизии имеются сотни людей, по своему физическому состоянию, грамотности и знанию русского языка совершенно не пригодных для службы в танковых частях и фактически являются балластом, а именно:
– уроженцев нац. республик нерусской национальности – 1914 человек, или 23,2 %. Из них совершенно не владеющих русским языком – 236 человек;
– людей, по национальности не подлежащих направлению в войска пограничных округов (немцы, поляки, греки, болгары, турки, чехи, литовцы, латыши, эстонцы), – 36 человек;
– разжалованных из младших командиров в рядовые по недисциплинированности – 13 человек;
– неграмотных – 211 человек, малограмотных (1–2 группы и ликбез) – 622 человека и с образованием 3–4 группы – 3571 человек, старых возрастов – 26–30 лет – 745 человек, бывших под судом и осужденных – 341 человек, родственники коих репрессированы – 137 человек. Не годных к строевой службе по заключению гарнизонной врачебной комиссии – 81 человек. Не годных для службы в танковых частях и к строевой службе по заключению врачебной комиссии части, но еще не прошедших гарнизонной комиссии, – 418 человек.
Части, направлявшие в дивизию рядовой состав, не выполняли требований директивы КОВО об обеспечении вещевого имущества. Так, 141-я стрелковая дивизия, передавая людей, вместо двух положенных комплектов обмундирования (повседневная и рабочая) выдавала один комплект, в своем большинстве выносивший срок носки и не годный к дальнейшей носке. Обувь – ботинки – на переданных людях изношенные и требуют среднего, капитального ремонта, а часть – совершенно негодные. Белье и постельные принадлежности изношены и требуют замены. Имелись случаи раздевания красноармейцев перед отправкой. Например, прибывшие из 745-го стрелкового полка 141-й стрелковой дивизии красноармейцы заявили, что накануне их откомандирования обмундирование было заменено на худшее (3 и 4 категории), а в аттестатах записано 1 категории. При излиянии жалоб-недовольств со стороны красноармейцев представитель 141-й стрелковой дивизии поспешно увел команду обратно, и на следующий день команда была представлена совершенно в другом виде. Из остальных частей (130-я, 164-я стрелковые дивизии и артчасти) личный состав прибывал без постельных принадлежностей и с одним комплектом обмундирования. Все части, направлявшие в дивизию личный состав, не выполняли приказ НКО об оформлении аттестатов на имущество, как, например, в арматурных карточках 164-й стрелковой дивизии не указано, когда и с каким сроком выдано обмундирование, это приходилось устанавливать опросом красноармейцев.
НЕОБХОДИМО:
1. Ускорить назначение комсостава в дивизию, особенно на укомплектование штабов частей, танкистов и комсостава артснабжения, так как отсутствие такового тормозит плановый и качественный ход боевой подготовки, контроль и планирование последней и сколачивание подразделений.
2. Откомандировать из дивизии рядовой состав, не годный для службы в танковых частях и являющийся баластом, а именно: не годных к строевой службе – 499 человек, неграмотных и малограмотных – 833 человека, бывших под судом и репрессированных 478 человек. Не владеющих русским языком – 236 человек, людей, не подлежащих направлению в войска погранокруга, – 36 человек. Всего – 2082 человека, вместо которых нарядить людей по качеству годных для службы в танковых частях.
Командир 20-й танковой дивизии полковник КАТУКОВ.
II. Доклад о применении и характере действий механизированных войск Юго-Западного фронта и мехвойск противника
1. Введение.
С начала военных действий из восьми мехкорпусов фронта только три мехкорпуса были сравнительно полностью укомплектованы боевой матчастью и имели относительно подготовленный личный состав.
Остальные пять корпусов материальной частью были укомплектованы не полностью, а некоторые из этих корпусов имели матчасть в крайне незначительном количестве и личный состав совершенно не обученный.
2. Применение мехкорпусов.
Такое состояние мехкорпусов фронта к началу военных действий определило возможность использования их для решения боевых задач.
Три мехкорпуса использовались для решения самостоятельных задач. Остальные мехкорпуса, благодаря тому, что были без достаточного количества матчасти, использовались и используются как стрелковые корпуса, а имевшееся у них небольшое количество танков действовало для непосредственного сопровождения пехоты.
Действия мехкорпусов в период с 22 июня по 7–8 июля показали, что при условии укомплектованности матчастью и обученности личного состава мехкорпуса с успехом выполняли поставленные перед ними задачи во всех видах боя.
3. Характер использования мехкорпусов.
Из того небольшого обобщенного опыта применения мехкорпусов, который имеется на сегодняшний день, можно заключить, что, как правило, мехкорпус под прикрытием мотострелковой дивизии производил развертывание танковых дивизий и после этого наносил удар по группировке противника.
При развертывании мехкорпуса с марша мотострелковая дивизия прикрывала фланги корпуса.
4. Недостатки при использовании мехкорпусов.
1. В мирное время ряд мехкорпусов дислоцировались слишком близко к госгранице, это обстоятельство, в условиях внезапного нападения противника, привело к тому, что мехкорпуса для боя развертывались не вперед, а вынуждены были отходить назад, после чего вступать в бой.
2. Частое и поспешное изменение вышестоящими штабами районов сосредоточения корпусов для боевых действий (в течение суток два района сосредоточения на расстоянии один от другого 70–80 км) приводило к тому, что части корпусов не успевали прибыть к месту сосредоточения к назначенному времени и в бой вступали с хода.
3. Недостаточная, а порой плохая ориентировка командования корпуса в общей фронтовой или армейской обстановке приводила к тому, что корпус вступал в бой, не имея точных объектов для удара, и вынужден был, уже развернувшись, изменять направление своих действий в поисках противника.
Все это приводило к тому, что ряд корпусов, прежде чем вступить в бой с противником, совершал напряженные сверхфорсированные марши в 500 км в течение 3–4 суток без соблюдения элементарных уставных требований обслуживания матчасти и отдыха личного состава.
Благодаря чему до 40–50 % боевой матчасти выходило из строя по техническим причинам. Оставшаяся материальная часть вследствие таких скоростных маршей оказалась для боя неподготовленной в техническом отношении.
4. Слабая организация разведки противника средствами частей и подразделений корпусов из-за отсутствия времени у командиров частей и соединений отрицательно влияла на ориентировку в обстановке.
Недостаток времени на организацию взаимодействия и организацию боя вынуждал части и соединения корпусов вступать в бой, в большинстве случаев с хода и разрозненно.
5. Активное воздействие авиации противника на войска, как на фронте, так и в тылу, и пренебрежительное отношение к мерам ПВО и маскировки очень часто приводило к большим напрасным потерям, к расстройству боевых порядков и деморализации войск.
6. Отсутствие взаимодействия с авиацией, работавшей на направлении действующего корпуса, мешало возможности прикрытия действий корпуса с воздуха, содействия корпусу в выполнении задачи и не позволяло уточнять положение и характер действий противника в наиболее ответственные моменты боя.
7. При постановке задач корпусу очень часто не учитывалось наличие дорог и элементы времени.
Как правило, корпусу предоставлялось максимум две дороги, и те забитые войсками других частей. Все это приводило к большой растяжке походных порядков и потере времени на сосредоточение.
8. Отсутствие службы регулирования со стороны фронта и армий на важнейших оперативных магистралях приводило к беспорядочному передвижению войск, созданию «пробок», огромному количеству аварий и несчастных случаев.
9. Отсутствие эвакуационных средств в корпусе и отсутствие службы эвакуации во фронте и армии приводило к большим ненужным потерям матчасти.
10. Громоздкость тылов дивизий мехкорпусов также сокращало оперативную подвижность мехкорпуса.
11. Слабое знание тактики использования и применения мотомехчастей, а также плохое представление о технических возможностях боевой матчасти и ее вооружения со стороны некоторой части комначсостава часто приводило к неверию в свои силы, ненужному отходу и неэффективному ведению боя.
5. Предложения:
1. В предстоящих боях наших мехвойск с войсками фашистской Германии необходимо максимально стремиться к тому, чтобы мехкорпуса и танковые дивизии использовались в условиях местности, благоприятной для нанесения одновременного и массированного удара танков, его нельзя было осуществить в условиях лесисто-болотистой местности.
2. Для организации наступления необходимо, чтобы части танковой дивизии имели достаточно времени для производства рекогносцировки, постановки задач частям и для организации взаимодействия внутри дивизии.
Практика боев показала, что на все перечисленные задачи для танковой дивизии требуется время не менее двух суток.
3. При организации наступления необходимо, чтобы для танковых дивизий выделялись средства усиления – артиллерия и особенно авиация.
4. В боевой практике выявилось, что маршевая скорость мехтяги артполка дивизии не обеспечивает своевременный выход артиллерии в район боевых действий.
Артполки необходимо снабжать тракторами с большой маршевой скоростью (СТЗ-5, Коминтерн, Ворошиловец) или производить буксировку артполка танками, выделив для этого одну танковую роту.
5. Опыт боев показал, что такое танковое соединение, как мехкорпус, является чрезвычайно громоздким. Наиболее целесообразно иметь отдельные танковые дивизии, непосредственно подчиненные армии.
6. Для обеспечения лучшего управления и связи требуется включить организационно или придавать танковой дивизии самолеты связи и наведения.
6. Действия мехвойск противника.
Опыт боев с частями фашистской Германии показал, что мотомехчасти противника открытых боев с танковыми частями не принимают. Перед боем стараются все танки поставить в противотанковые районы и в основном ведут огонь с места до расстройства наступающих частей, после чего переходят в контрнаступление.
Танки и мотопехоту прикрывают сильными противотанковыми средствами, транспортируемыми непосредственно за танками.
Широко применяют засады, особенно в районах, где нет возможности быстро перестроить походный порядок в боевой.
Применяются мелкие смешанные группы, состоящие из 2–3 танков, мотоциклистов, пехоты с ПТО. Эти группы предназначаются для производства разведки.
Хорошо отработаны вопросы взаимодействия между танками противника и всеми видами его авиации, которая прикрывает действия своих танков.
По имеющимся сведениям, командир немецкого танкового батальона может вызвать свою авиацию для действия на поле боя.
За последнее время имело место применение со стороны немцев следующего тактического приема: группа из 4–5 танков на большой скорости выскакивает к расположению наших частей, открывает усиленный огонь, после чего разбивается поодиночке или на несколько подгрупп и ведет огонь из разных мест, меняя часто места и создавая впечатление о большом количестве действующих танков.
Насыщенность противотанковыми средствами танковых войск противника примерно расценивается так: танковая дивизия имеет орудий ПТО (37, 47 и 77–88 мм) 80–90, кроме того, использует в качестве противотанковых орудий зенитные 37-мм орудия, пехотные 75-мм орудия, что составляет 60–70 орудий.
Таким образом, танковая дивизия может применить в качестве ПТО всего 140–160 орудий.
Транспортировка орудий ПТО самая разнообразная, используются специальные транспортеры типа нашего «Т-20», имеются орудия ПТО, поставленные на шасси легкого танка «Т-II», отмечались случаи транспортировки противотанковых орудий непосредственно за танком.
III. Доклад о боевых действиях мотомеханизированных войск Юго-Западного фронта за период с 22.6 по 1.8.1941 г.
Заместителю Народного комиссара обороны СССР генерал-лейтенанту танковых войск тов. Федоренко.
Согласно Вашему приказанию от 22 июля 1941 года представляю доклады командиров 8 и 15 мехкорпусов, 12, 37 и 41 дивизий о боевых действиях этих частей за период с 22.6 по 1.8.1941 г.
В отношении 9, 19 и 22 мехкорпусов и их дивизий доклады будут представлены по выходе этих частей из боя.
По 24 и 16 мехкорпусам доклады представить не могу, т. к. последние отошли к Южному фронту.
Киевский Особый военный округ, впоследствии реорганизованный в Юго-Западный фронт, имел в своем составе следующие механизированные корпуса: 8, 4, 9, 19, 16, 15, 22 и 24. Причем 4 и 8 мехкорпуса были сформированы осенью 1940 года, остальные корпуса в апреле 1941 года, таким образом, времени на сколачивание было крайне недостаточно, тем более что в новых мехкорпусах отсутствовала длительный период времени боевая материальная часть.
Таким образом, Юго-Западный фронт имел в своем составе на первый день войны мехсоединения в следующем составе:
Ведомость о боевом и численном составе АБТвойск на 22 июня 1941 г.
Ведомость о боевом и численном составе АБТвойск на 1 августа 1941 г.
Ведомость потери боевой материальной части
Из вышеприведенной таблицы видно, что на 1 августа с/г Юго-Западный фронт в своем составе мехсоединений не имеет как боевых сколоченных единиц, оснащенных боевой материальной частью, но имеет кадр.
Источников пополнения боевой материальной частью своих фронт почти не имеет, за исключением 213 боевых машин, находящихся на рембазе № 7, которые отремонтированы 4.8.41 г.
Разбирая действия мехкорпусов, нельзя их отрывать от общей обстановки, сложившейся на фронте в первые дни войны, разбирать же действия всех войск, не изучив весь материал, будет неправильно, и можно впасть в ошибку и сделать неправильные выводы, поэтому я в своем докладе остановлюсь исключительно на анализируемых мною материалах, представленных командирами корпусов и дивизий, а также на вопросах, которые мне удалось установить в личных беседах с командирами соединений и частей, и, наконец, непосредственным личным наблюдением в ходе боевых действий, в частности, 16 мехкорпуса, прихожу к выводу, что основные причины быстрого выхода танковых частей из боя являются следующие:
1. С первого же дня войны мехкорпуса были неправильно использованы, ибо они все были приданы армиям, в то время как мехкорпуса – я говорю не о всех – являлись фронтовым средством, и естественно, что могли иметь место случаи переподчинения отдельным армиям одного мехкорпуса, но в тех случаях, когда действительно этого требовала обстановка и это надо было делать, создавая из них ударные группы.
Если обстановка сложилась так, что командование решило отходить на линию УР, то в этом случае необходимо пехоте сесть в УР.
Мехкорпуса компактно должны быть применены перед УРом, а потом их следует немедленно отвести за УР и там вновь их использовать как броневой кулак. Практически же получилось, что наши части не успевали занимать УР, а противник на плечах отступающих входил в УР.
2. Все боевые действия мехкорпусов происходили без тщательной разведки, некоторые части совершенно не знали, что происходит в непосредственной близости. Авиационной разведки в интересах мехкорпусов совершенно не велось.
Управление мехкорпусами со стороны общевойсковых командиров было поставлено плохо, соединения были разбросаны (8 мехкорпус) и к моменту наступления были совершенно оторваны друг от друга.
Штабы армий совершенно не были подготовлены к управлению такими крупными механизированными организмами, как мехкорпуса. Пехота, как правило, действовала самостоятельно, ее обстановка не позволяла организовывать взаимодействие.
Имели место случаи, когда общевойсковые командиры использовали танки не только мелкими группами, но и отдельными машинами, особенно разительно это имело место с 41-й танковой дивизией.
3. Штабы армий совершенно забыли, что материальная часть имеет свой предел, что она требует просмотра, мелкого ремонта, дополнительного пополнения горючим и боеприпасами, а технический состав и начальники АБТО армий не подсказали им этого, и вместо того, чтобы после выполнения задачи отвести мехкорпус, предоставив ему время, необходимое для этой цели, общевойсковые командиры требовали только «давай!» и больше ничего. Не было совершенно взаимодействия с воздушными силами. Мехкорпуса совершенно не имели прикрытия как на марше, так и на поле боя, особенно плохо обстоял вопрос об одновременной обработке переднего края поля боя артиллерий и авиацией.
4. Информация сверху вниз, а также с соседями была поставлена из рук вон плохо.
Война с первого дня приняла маневренный характер, противник оказался подвижнее, но можно было его парализовать, если бы мы имели у себя противотанковые резервы, главное в его действиях состоит в том, что он широко применял и применяет обходы и фланговые удары. Лобовых встреч избегал и немедленно противопоставлял подвижные противотанковые средства, располагая их главным образом в противотанковых районах, а сам действовал обходом одного, а в большинстве обоих флангов.
Наши действия носили характер обороны на широком фронте, и к великому сожалению, мехкорпуса также вынуждены были в отдельных случаях в начальный период боевых действий, а в последующем как система, вести оборонительные бои.
Наш командный состав мало натренирован в мирное время именно к аналогичным действиям, поэтому стремился к обороне с локтевой связью с соседом, а сил было недостаточно именно для того, чтобы иметь такую оборону.
Крупнейшим недостатком было то, что приказы очень часто наслаивались, в них подчас конкретные задачи не ставились, а смена обстановки подчас приводила к тому, что штабы армий совершенно теряли управление мехкорпусами.
Это все, что касается общевойсковых командиров.
Но много было недочетов, допущенных непосредственно командирами механизированных частей и соединений, к таковым относятся:
1. Штабы мехкорпусов, танковых дивизий, танковых полков еще не овладели должными навыками оперативно-тактического кругозора, они не смогли делать правильные выводы и полностью не понимали замысла командования армии и фронта.
2. Командный состав обладает недостаточной инициативой.
3. Не были использованы все средства подвижности, которыми обладают мехчасти.
4. Не было маневренности – была вялость, медлительность в выполнении задач.
5. Действия, как правило, носили характер лобовых ударов, что приводило к ненужной потере материальной части и личного состава, а это было потому, что командиры всех степеней пренебрегали разведкой.
6. Неумение организовать боевые порядки корпуса по направлениям, прикрывать пути движения противника, а последний главным образом двигался по дорогам.
7. Не использовались средства заграждения, совершенно отсутствовало взаимодействие с инженерными войсками.
8. Не было стремления лишить [противника] возможности подвоза горючего, боеприпасов. Засады на главных направлениях действия противника не практиковались.
9. Действия противника по флангам привели к боязни быть окруженными, тогда как танковым частям нечего бояться окружения.
10. Не использовались крупные населенные пункты для уничтожения противника и имело место неумение действовать в них.
11. Управление, начиная от командира взвода до больших командиров, было плохое, радио использовалось плохо, скрытое управление войсками поставлено плохо, очень много тратится времени на кодирование и раскодирование.
12. Исключительно плохо поставлена подготовка экипажей в вопросах сохранения материальной части, имели место случаи, когда экипажи оставляли машины, имеющие боеприпасы, были отдельные случаи, когда экипажи оставляли машины и сами уходили.
13. Во всех частях и соединениях отсутствовали эвакуационные средства, а имеющиеся в наличии могли бы обеспечить мехкорпус и танковую дивизию только в наступательных операциях.
14. Личный состав новой техники не освоил, особенно «КВ» и «Т-34», и совершенно не научен производству ремонта в полевых условиях. Ремонтные средства танковой дивизии оказались не способными обеспечить ремонт в таком виде боя, как отход.
15. Большой процент комначсостава задач не знал, карт не имел, что приводило к тому, что не только отдельные части, но и целые подразделения блуждали.
16. Технических средств замыкания в мехкорпусе еще в мирное время не имелось, и этому вопросу в подготовке уделялось совершенно мало внимания.
17. Существовавшая организация тылов исключительно громоздка, пом. командира по технической части вместо работы с боевой материальной частью, как правило, оставлялся во втором эшелоне с тылами. Тылы необходимо сократить, оставив в мехкорпусе только средства подвоза горючего, боеприпасов и продовольствия.
18. Армейские СПАМы, как правило, не организовывались, их работой никто не руководил, отсутствие штатной организации эвакосредств приводило к тому, что эвакуация боевой материальной части, как правило, в армейском и фронтовом тылу отсутствовала.
19. Начальники АБТО армий выполняли только функции снабжения, да и с ней полностью не справлялись. Аппарат начальников АБТО армий очень куцый и не обеспечивает управление войсками. Подбор их был сделан очень неудачно, в результате чего Начальника АБТО 6-й армии полковника Д. отстранили от занимаемой должности, как не справившегося со своей работой.
20. Штабы оказались малоподготовленными, укомплектованы, как правило, общевойсковыми командирами, не имеющими опыта работы в танковых частях.
21. Много лиц командовало мехкорпусами – фронт ставил задачи, армия ставила задачи, командиры стрелковых корпусов ставили задачи, наиболее ясно это показывает применение 1941-й танковой дивизии 22-го мехкорпуса.
22. Часть командиров мехкорпусов оказалась не на должной высоте и совершенно не представляла себе управления мехкорпусом.
23. В высших учебных заведениях (Академии) таких видов боя, с которыми пришлось встретиться, никогда не прорабатывалось, а это явилось большим недостатков в оперативно-тактическом кругозоре большинства комначсостава.
Противник.
Рассматривая действия противника, можно прийти к следующим выводам:
1. Противник был осведомлен о нашей доктрине и новой материальной части по использованию мотомеханизированных войск. Поэтому он совершенно избегал лобовых атак, а действовал главным образом с одного или двух флангов, ища стыки.
2. В своем составе танковые войска имеют большое количество противотанковых средств, а также огромное значение играет взаимодействие с авиацией непосредственно на поле боя. Такое взаимодействие привело к тому, что противник действовал стремительно.
3. В целях нарушения прочности тыла и наведения паники в армейском и фронтовом тылу широко применяются диверсионные мелкие группы, нарушающие работу средств управления и нормальную работу тыла.
4. Мотоциклетные части используются мелкими группами главным образом как средство разведки.
Эти части проникают вглубь и открывают огонь из автоматов, сами же ввязываются в бой и отскакивают назад, отыскивают фланги, являясь таким образом одновременно и средством разведки, и средством создания паники.
5. Населенные пункты занимаются противником и используются как противотанковые районы.
6. На поле боя достигается полнейшее взаимодействие всех родов войск. Авиация противника действует одновременно по переднему краю и глубине. Главное внимание уделяется при бомбежке, носит методический характер в течение длительного промежутка времени.
7. Огромное [значение] придается наведению паники и ложной дезинформации. С этой целью используются мелкие мотоциклетные группы, мелкие группы мотопехоты, высадка мелких парашютных десантов 3–7 человек, вооруженных автоматами, последнее время появились на фронте велосипедные группы.
8. В целях корректировки огня артиллерии применяются самолеты-корректировщики.
9. Движение колонн по дорогам совершается небольшими группами с интервалами 1–2 км. Отмечаются случаи параллельного движения одновременно трех колонн, причем центральная несколько выдвинута вперед и имеет в своем составе наибольшее количество противотанковых средств, правая и левая двигаются на уступе и как бы окружают части, а подчас [центральная колонна] даже отходит назад с целью втянуть части в мешок и ударом с фланга и тыла окружить их.
Представляя предварительный доклад о боевых действиях мотомеханизированных войск, считаю, что дальнейшее изучение этого вопроса и обобщение опыта послужит основным указанием в подготовке кадров Академии и военных училищ.
Помощник командующего войсками Юго-Западного фронта генерал-майор танковых войск Вольский.
Начальник АБТУ Юго-Западного фронта генерал-майор танковых войск Моргунов.
Военный комиссар АБТУ Юго-Западного фронта Чучукало.
IV. Директива начальника ГАБТУ о сохранении секретности матчасти новейших типов
Начальникам управлений автобронетанковых войск округов
Командирам танковых корпусов и отдельных танковых дивизий
16 апреля 1941 г.
№ 140385сс
Для сохранения секретности машин «КВ» и «Т-34» примите следующие меры:
1. Запретите езду на машинах указанных марок в городах и населенных пунктах в дневное время. Движение на полигон и обратно проводить только ночью. Танки не гонять на стрельбище и со стрельбища в часть, а оставлять на полигоне, приняв меры надежной охраны их.
2. К машинам допускать только прикрепленный состав, проходящий обучение или обслуживающий машины.
3. Машины по окончании работ должны опломбировываться и охраняться.
4. При транспортировании по железной дороге машины тщательно закрывать брезентами, а также обеспечивать надежной охраной в пути и на месте.
Разгрузку с железной дороги производить по возможности ночью. Если по условиям времени разгрузка производится днем, то перегон машин в часть проводить ночью.
5. Материальную часть хранить в крытых парках, при отсутствии таковых хранить под брезентом.
6. Переписку по указанным машинам вести с грифом «секретно».
7. При телефонных разговорах марки машин не упоминать.
8. Особо обращаю внимание на сохранение секретности сведений по «Тактико-техническим свойствам машин», которые должны быть известны только начальствующему составу и экипажам, работающим на этих машинах.
9. Разъяснить всему личному составу и потребовать от него сохранения в тайне данных об этих машинах.
Начальник Главного автобронетанкового управления Красной армии генерал-лейтенант танковых войск Федоренко.
V. Письмо начальника отдела автобронетанковых войск штаба Приволжского особого военного округа
Начальнику Главного автобронетанкового управления Красной Армии
26 апреля 1941 г.
В соответствии с директивой Начальника Генерального штаба в июне месяце с/г будут проведены оперативные учения штабов и тылов стрелкового корпуса и стрелковых дивизий округа.
Одновременно на этих учениях приказано организовать показ современной техники командно-начальствующему составу.
Вашим указанием за № 140385сс от 17 апреля с/г о сохранении секретности машин «КВ» и «Т-34» запрещается сообщать тактико-технические свойства указанных машин лицам, не работающим на этих машинах.
Командующий войсками [Приволжского военного округа] настоятельно просит разрешить показать машины «КВ» и «Т-34» на оперативных учениях командирам отдельных частей и выше, при условии соблюдения всех остальных правил секретности, изложенных в Ваших указаниях от 17 апреля с/г.
Начальник отдела АБТВ ПриВО полковник Тимофеев.
На документе рукописная резолюция начальника ГАБТУ Я. Н. Федоренко: «Разрешить. Обеспечить секретность. 30/IV 41 г.».
Таким образом, вопрос о показе матчасти новейших типов командно-начальствующему составу решался на уровне начальника Главного автобронетанкового управления.
VI. Письмо «по вопросу тактико-технических данных новых машин»
Начальнику 1 отдела бронетанкового управления ГАБТУ КА военинженеру 1 ранга тов. Коробкову
29.1.1941 г.
По вопросу тактико-технических данных новых машин.
В связи с тем что на вооружение танковых и механизированных частей округа вводятся новые типы боевых машин, в частности танков, в практической работе ощущаю большую трудность из-за отсутствия каких-либо данных о новых марках танков.
Оперативный отдел округа непрерывно запрашивает ряд данных по типам для планирования операций, оргмоботдел постоянно обращается по вопросам штатных укомплектований, но каких-либо данных АБТУ, и в частности эксплуатационно-ремонтный отдел, не имеет.
Убедительно прошу Вас выслать в АБТУ ЗабВО краткие данные о новых машинах, характеризующих тактико-технические параметры («КВ», «Т-34», «Т-40», «Т-126», «БА-11», марки называю не вполне уверенно).
Врид начальника 3 отдела АБТУ ЗабВО военинженер 3 ранга Вершков.
Назад: Глава 4 Лакмус блицкрига. Третья республика против Третьего рейха
Дальше: Глава 6 «И того, и этого, и можно без хлеба» (Винни-Пух)
