Глава 7
«В песках чернокожей Анголы…»

Утром 6 июня 1986 года весь мир облетело срочное сообщение: «У берегов Африки подорваны гражданские суда – советские сухогрузы «Капитан Чирков» и «Капитан Вислобоков», а также кубинский транспорт «Гавана». В этом сообщении, конечно же, не уточнялось, что трюмы взорванных гражданских судов были под завязку набиты оружием и боеприпасами. Подрыв произошел ночью в порту ангольского города Намиб. В Анголе шла война, и старшие братья по социалистическому лагерю – Советский Союз и Куба – оказывали правительственной армии братскую интернациональную помощь. Поскольку она была неофициальной, то гражданские суда, привозившие в Юго-Западную Африку оружие, боеприпасы и прочие ценные грузы, не охранялись.

Спустя годы некоторые из тех, кто устроил этот подрыв, стали разговаривать с журналистами. Спецоперацию, или, иначе говоря, масштабную диверсию, провела группа боевых пловцов спецназа Южно-Африканской Республики. Они сумели незаметно установить мины на сухогрузы, стоявшие на якоре в акватории порта. Теперь это называют одной из самых блестящих спецопераций в ХХ веке.

А тогда диверсия в порту Намиб стала пиком почти 25-летнего противостояния спецслужб Советского Союза и Южно-Африканской Республики. В ответ на взрывы советских судов в Анголе Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев поручил военному руководству СССР перебросить корабли, несущие боевое дежурство в Атлантике, к берегам Африки. Такой же приказ от своего командования получил и флот США. Новый виток давнего противостояния грозил перерасти в мировой ядерный конфликт. В этот день советские подлодки с ядерным оружием на борту и большие противолодочные корабли, совершая угрожающие маневры, устремились к побережью Анголы. Такая передислокация 30-й эскадры Северного флота означала очередной открытый вызов американцам. Информации о том, кто причастен к диверсии в ангольском порту, на этот момент еще не было. Тем временем из-за малой глубины в акватории порта и солидных размеров советские суда не затонули, а лишь осели на корму. Кубинскому транспорту повезло меньше: он затонул. В трюмах мирных судов находилось более 20 тысяч тонн оружия и боеприпасов – эквивалент атомной бомбы. К обследованию наших судов приступили боевые пловцы, элита советского морского спецназа из противодиверсионной службы. Им удалось обезвредить оставшиеся мины, иначе последствия могли быть куда более серьезными.

В то время за проведение разведывательных и контрдиверсионных операций в Африке отвечал сотрудник спецотдела внешней разведки КГБ СССР Петр Суслов. В 1982 году он служил в спецподразделении КГБ «Каскад» в Афганистане, в 1985-м был направлен в Мозамбик, а затем в Анголу.

Суслов впоследствии рассказывал, что в данном случае определенную пользу принесло проявление российского разгильдяйства. Капитан кубинского судна в момент взрыва был на месте. Он, как и полагается в подобных случаях, дал команду рубить швартовые и отойти от пристани, чтобы обеспечить безопасность порта. Транспорт «Гавана» отошел от пристани, упал на бок и перевернулся, затем утонул. А вот капитаны советских сухогрузов на своих судах отсутствовали и не могли дать такие команды. Оба судна остались у причала и как бы повисли на швартовых канатах – это их, как позже выяснилось, и спасло.

Впрочем, сухогрузы из СССР спасло и то, что несколько установленных диверсантами мин не сработали. Если бы это произошло, сдетонировали бы боеприпасы в трюмах и от порта Намиб, как и от всего города, не осталось бы камня на камне. Напомним, на судах было почти 20 тысяч тонн военных грузов для правительственной армии Анголы, которая в 1986 году готовилась начать крупномасштабное наступление против вторгшихся в страну частей ЮАР и отрядов мятежников из оппозиционного движения УНИТА. Противник достиг цели. Операцию ангольцы были вынуждены приостановить.

Взрывы в порту Намиб стали отголосками той кровавой драмы, которая развернулась на Африканском континенте более четверти века назад.

В начале 1960-х в странах Центральной Африки началась борьба за независимость, которая практически мгновенно перекинулась на весь континент. Белые колонизаторы были вынуждены уступать власть черному большинству. И почти тут же лидеры новых режимов вступали в драку друг с другом. Им нужно было оружие, много оружия. В Анголе за власть боролись сразу несколько вождей. Промарксистски настроенного Агостиньо Нето поддержал социалистический блок, в первую очередь СССР и Куба.

Агостиньо Нето, ангольский поэт, врач по профессии. В 1961-м руководил вооруженным восстанием в Луанде, которое было жестоко подавлено португальскими колонизаторами. В 1962 году избран председателем народного движения за освобождение Анголы.

Южно-Африканская Республика, в свою очередь, сделала ставку на лидера повстанческой организации УНИТА Жонаса Савимби. Черный националист их устраивал больше, чем черный коммунист Нето.

Жонас Савимби, с 1966 года лидер УНИТА – национального союза, борющегося за полное освобождение Анголы. Называл себя ангольским националистом и непримиримым врагом Агостиньо Нето.

Советская пропаганда недвусмысленно указывала на врагов Анголы. 11 ноября 1975 года в стране, по решению ООН, должна быть провозглашена независимость. Кто из лидеров возьмет в свои руки страну, было еще не ясно. Тогда, накануне официального провозглашения независимости, из своих укрытий выползли те, кто прежде сотрудничал с колонизаторами.

15 октября 1975 года, Ангола, южные провинции, граница с Намибией. Под покровом ночи границу с Анголой внезапно пересекли две с половиной тысячи солдат и офицеров регулярной армии ЮАР. По дорогам и через непроходимые джунгли моторизированные колонны устремились в глубь страны. Направление главного удара – столица Анголы Луанда. Так начиналась операция под кодовым названием «Саванна». Солдатам оказывали помощь союзники – несколько тысяч партизан УНИТА. За месяц боевых действий юаровские бронетанковые колонны преодолели свыше трех тысяч километров. На кадрах южноафриканской военной хроники зафиксировано, что бои были тяжелые, обе стороны проявляли непримиримость. Вскоре передовые части южноафриканской тактической группы «Зулу» подошли к ангольской столице. До Луанды оставалось два десятка километров – расстояние артиллерийского выстрела. А тем временем за тысячи километров отсюда, в Москве, вовсю шло приготовление к спецоперации.

Москва, ноябрь 1975 года. Столица празднует очередную годовщину Октябрьской революции. На Красной площади военный парад. В эти минуты советское руководство принимает решение по ангольскому вопросу: медлить нельзя, но действовать осторожно. Вскоре третьекурсники Института военных переводчиков и офицеры-военспецы получают приказ готовиться к срочному вылету. Они отправляются обучать африканцев применению секретного переносного ракетного комплекса «Стрела-2М».

Их предупредили – обстановка сложная, что там будет, пока еще никто не знает. Фактически военспецам и переводчикам предстояло стать глазами и ушами своего государства в странах Африки.

В тот момент они и предположить не могли, что летят на войну и на родине они окажутся только через год. Едва самолет приземлился в столице Народной Республики Конго, посольство СССР в Браззавиле получило шифрограмму. О ее содержании участники тех событий узнают годы спустя. Из шифровки следовало: «Руководство страны дало добро на использование военспецов в боевой обстановке». А тем временем наши дипломаты проводили краткий инструктаж.

Прибывших ввели предварительно в курс обстановки, сообщили, что в ближайшее время Заир должен получить военную помощь со стороны Франции в виде «Миражей», которые будут участвовать в нанесении бомбовых ударов по Луанде. Поэтому, возможно, после провозглашения независимости нашей группе придется переместиться на север Анголы и участвовать в предотвращении полетов самолетов над Луандой.

К контролю над Анголой рвались не только Южно-Африканская Республика и партизаны УНИТА. Холден Роберто, еще один претендент на власть в Луанде, направил своих боевиков с севера, из соседнего Заира. Их готовили в приграничных лагерях, и вот их время наступило. На помощь боевикам Роберто высадились бойцы 1-го парашютно-десантного батальона элитного подразделения армии ЮАР. Находившийся среди них десантник, 20-летний рядовой Вайн Якобс с тех пор и до сего дня никому и никогда не говорил, что воевал против русских.

Вайн Якобс происходит из семьи потомственных южноафриканских колонистов, так называемых буров. В 1976-м, когда Вайну исполнилось 18 лет, его призвали в Вооруженные силы ЮАР и отправили на войну. Теперь он с готовностью демонстрирует свои армейские навыки и до сих пор гордится тем, что в составе парашютно-десантного батальона с первых дней сражался в Анголе – на войне как на войне.

Со слов Вайна Якобса следует, что сначала он проходил подготовку на базе в Блумфонтейне, затем его отправили на границу с Анголой. Оттуда его вместе с товарищами по 1-му парашютному батальону Вооруженных сил ЮАР десантировали на север этой страны, и оттуда они с боями шли вниз, к столице Анголы Луанде.

Навстречу десантникам со стороны Намибии шли регулярные части ЮАР и отряды УНИТА. Мощные клещи должны были сомкнуться в Луанде до 11 ноября, то есть до того дня, когда, по решению ООН, Ангола получала независимость. В этот день тот, кто удержит власть, и поднимет национальный флаг. Будет ли на этом флаге звезда Агостиньо Нето или черный петух – символ УНИТА, было еще не ясно. Плохо обученные отряды сторонников Нето терпели одно поражение за другим, фронт трещал, власть в столице угрожающе зашаталась.

В первых числах ноября в конголезском порту Пуэнт-Нуар начали высадку батальоны многотысячного кубинского контингента, прибывшие на выручку Агостиньо Нето. Но первые военные инструкторы с «острова Свободы» появились здесь еще за несколько месяцев до начала крупномасштабных боев в соседней Анголе. С этого момента Пуэнт-Нуар стал тайной перевалочной базой, а сама операция по переброске такого огромного количества солдат и техники в кубинском генштабе получила гриф «секретно» и кодовое название «Карлота». Кубинские спецслужбы через подставных лиц зафрахтовали суда в нескольких странах, и уже вскоре гражданские сухогрузы устремились к побережью Конго под флагами разных государств. Порт назначения – Пуэнт-Нуар. На палубах кубинские военнослужащие, в трюмах оружие и боеприпасы с «острова Свободы». Пожалуй, впервые Фидель Кастро не согласовал свое решение об отправке войск с Москвой. Возможно, на это у него просто не было времени.

Сразу же в порту Пуэнт-Нуар оказались советские специалисты. Они увидели судно под сомалийским, уже выцветшим флагом, на борту которого находился кубинский экипаж. Там же была оборудована учебная точка, где прибывшим кубинцам объясняли, как применяется ПЗРК «Стрела-2М».

Каждый день прямо с палубы сомалийского судна все новые и новые курсанты уходили в Анголу на фронт. Для этого из Конго в Луанду был срочно организован воздушный мост. Кубинцы подоспели вовремя – наступление юаровцев и боевиков УНИТА остановилось. Луанда осталась в руках Агостиньо Нето. И уже 11 ноября тот объявил о независимости Анголы. Став легитимным правителем, Нето первым делом подписал соглашение с Советским Союзом. Ангола была готова принять широкомасштабную военную помощь от СССР.

Сохранились секретные некогда документы, согласно которым руководители африканских партизан из Намибии просили ЦК КПСС поставить им специмущество: танки, пушки, переносные зенитные ракетные комплексы, вертолеты, грузовики. В период с октября 1975 по апрель 1976 года – всего за полгода – СССР поставил в Анголу одних только танков Т-54 200 штук, около 100 установок залпового огня «Град», ПЗРК «Стрела», то есть на то время новейшие системы вооружения. Однако это только подстегнуло наступающие войска ЮАР. Война разгорелась с новой силой.

16 ноября 1975 года, на пятый день независимости, в Луанде приземлился военно-транспортный самолет без опознавательных знаков. На его борту та самая первая группа советских военных советников из конголезского Браззавиля. На взлетно-посадочной полосе столичного ангольского аэропорта тут и там в беспорядке брошенные самолеты. Казалось, аэропорт, да и сам город, просто вымерли. В этой зловещей тишине лишь рокочут двигатели самолета, готового в любой момент начать разбег и вырваться из этого странного и опасного места. Когда через два часа после прибытия наши увидели каких-то двоих человек, которые никак не решались подойти к самолету, то попытались издалека определить, кто они – свои или юаровцы, которые, вполне возможно, уже захватили и аэропорт, и всю Луанду.

Оказались свои, посольские, которые потому так долго не подходили к самолету, что, в свою очередь, сами опасались юаровского десанта. Они наспех разместили группу здесь же, в столичном аэропорту. Никаких задач не поставили, ясности не внесли, а самолет улетел обратно в Союз. Оставались неизвестность и ожидание исхода боев, которые велись уже на подступах к Луанде.

По свидетельствам специалистов, они не так сильно опасались наступления с севера Холдена Роберто и его клики, а больше всего боялись наступления с юга Савимби плюс юаровцев.

По признанию большинства наших военных специалистов, в Анголе им ни разу так и не пришлось смотреть в глаза противнику, настолько эффективно работали спецподразделения Южно-Африканской Республики. Долгое время ведущие разведки мира, включая КГБ, и не догадывались о существовании в этой далекой стране таких уникальных разведывательно-диверсионных групп.

Уже в наши дни журналисты разыскали в пригороде южноафриканского города Кейптауна человека по имени Марк Вейль. До этого он никогда в жизни не общался с представителями СМИ.

В 1975 году он добровольцем вызвался участвовать в операции «Саванна». Будучи командиром взвода 44-й парашютной бригады ВС ЮАР, первым вошел в Анголу. Теперь он вспоминает, что в ЮАР вторжение в соседнюю страну воспринимали как важнейшее, знаковое, историческое событие. Молодые солдаты и офицеры жаждали в этом участвовать, считая, что защищают интересы своего государства, оберегают свой народ от грозящей опасности.

Марк Вейль подтвердил, что южноафриканские силы обороны, как и любая другая армия в мире, имели в своем распоряжении части спецназначений. В них входили разведывательно-диверсионные отряды коммандос. Эти коммандос, как и русский спецназ, были подготовлены для ведения различного рода специальных операций глубоко в тылу противника.

Советские военспецы каждый день задавали себе вопрос: а что, если юаровцы прорвут фронт и захватят столицу? И каждый день гнали от себя эту мысль. Каждый новый день был похож на предыдущий. Грузовики партиями привозили новобранцев, которых надо было учить воевать. Вечером этот же грузовик отвозил их на фронт. Призыв этих самых новобранцев велся по-африкански. Подразделение правительственных войск окружало деревню и подчистую забирало все мужское население от мала до велика, всех тех, кого не успели взять рекрутами оппозиционеры из УНИТА. Тем временем хаос во всей Луанде и на подступах к столице усугублялся полным отсутствием информации. Стрельба была слышна и на окраинах. Оттуда ползли пугающие слухи, противоречивые и тревожные.

Каждый день военспецы находились в ожидании мятежа, в ожидании восстания, в результате которого может быть свергнуто правительство Нето и соответственно уничтожены представители СССР и Кубы.

Опустевшие улицы ангольской столицы замерли в ожидании. Какой была Луанда в те драматические дни? Оживление царило лишь там, где шел дележ имущества, оставленного португальцами, проще говоря, мародерство. В столичном порту – брошенные легковые автомобили. Их владельцы оставили ключи в замках зажигания в надежде на свое скорое возвращение. И еще. Кто-то настойчиво распространяет слухи о появлении в ангольской столице юаровских агентов и диверсантов. Нет дыма без огня. Наши военспецы еще не знали, что юаровский спецназ держит их на прицеле, и, возможно, только появление кубинцев спасло им жизнь.

О южноафриканском батальоне «Буффало» мир узнает лишь в 1981 году, когда английская газета «Таймс» опубликует сенсационное признание одного дезертира. Долгое время во всем мире просто не догадывались о существовании этих уникальных засекреченных подразделений. Мало что о них знали и в самой ЮАР.

По словам уже знакомого нам Марка Вейля, бойцы этого батальона умеют жить на подножном корме. Это особые люди, которые делают особую работу. Теперь известно, что южноафриканские части специального назначения были едва ли не лучшими в мире.

Тяжелые многосуточные переходы коммандос по дикому бушу. Общий вес снаряжения, не считая оружия, 50–80 килограммов. Страшная жара и готовность в любой момент раствориться в складках местности. В незримости присутствия их сила. Шли, даже если не было воды.

У солдат всего мира воспоминания о марш-бросках одни и те же. Еды в обрез, да и та скверного качества, спать нельзя, все мысли только о том, чтобы выспаться, всю операцию жуешь этот проклятый сухой паек. А когда боец ничего, кроме сухпая, не видит, наступает день, когда он его просто ненавидит.

Спустя 30 лет их война так и осталась под грифом «секретно». В середине 1990-х годов все документы о тайных операциях юаровских коммандос были уничтожены, во всяком случае, так утверждают сами бывшие спецназовцы. Выходя на боевую операцию, они должны были забыть свое имя, только псевдонимы и позывные. Даже на предназначенных для своих фотографиях лица либо отретушированы, либо закрыты.

И все же нашелся человек, который открыл перед журналистами свое лицо, хотя до недавнего времени никто из соседей и не подозревал о его истиной работе.

Франсуа Фури служил в армии ЮАР с 1973 года. Прошел путь от рядового срочной службы 1-го парашютно-десантного батальона до полковника, командира полка спецназа. Всего на его счету 19 лет службы в спецназе. Впоследствии – первый заместитель командующего силами специального назначения армии ЮАР. Он-то и подтвердил, что в ноябре 1975 года коммандос проводили разведку в непосредственной близости от расположения кубинских войск и наших военспецов.

Франсуа Фури, в пору описываемых событий – офицер разведки 32-го батальона «Буффало» ВС ЮАР, поделился интересными воспоминаниями: «Мы также умудрились проникнуть в Луанду и своими глазами видели, как туда в больших количествах начали прибывать русские и кубинцы. Две наши группы следили за главными дорогами и аэродромом. Именно физически следили, то есть считали солдат, выгружавшихся из самолетов. Мы четко фиксировали всю прибывшую боевую технику и вооружение. Хотя все это было укрыто брезентом. Отдельно в маркированных ящиках доставлялись боеприпасы. Мы передавали эту информацию наверх, в штаб, с тем чтобы пехотные части знали, кто им противостоит и чем с ними воюют».

А обороняющиеся в Луанде части воевали тем, что поставляли Куба и Советский Союз. Кубинцы сражались при поддержке артиллерии и танков Т-34 времен Второй мировой войны. Вместе с кубинскими экипажами их доставляли сюда с «острова Свободы» по морю. Из Советского Союза военные грузы перебрасывала военно-транспортная авиация. На бывшей португальской военной авиабазе в Луанде советские военспецы с первых же дней обучали ангольских новобранцев. Даже несложная «зушка», зенитная установка 1950-х годов, вдруг оказывалась сложным и недоступным для понимания оружием. Ведь изучали ее наспех собранные неграмотные деревенские жители. Учеба начиналась утром, а уже вечером они шли в бой.

Конечно, в основном выручал метод, испытанный в нашей армии, – «делай, как я».

В воздухе господствовала авиация ЮАР, нанося тяжелые удары по позициям ангольских и кубинских войск. Им в тыл по воздуху забрасывались диверсионные группы 1-го парашютного батальона. Поэтому требовалось минимальное время на открытие огня. Ангольские курсанты недоумевали, как можно за 10 секунд, что требовал норматив, изготовить установку к бою. И совсем терялись, когда чудеса боевого искусства показывали советские военспецы.

Старший лейтенант Горбунов (к сожалению, впоследствии погибший), по свидетельству коллег, показал ангольцам, как надо правильно сесть с разбегу, чтобы привести установку в боевое состояние за 2–3 секунды. Те только ахнули и с тех пор постоянно упражнялись в искусстве правильной посадки.

Бронетанковые колоны ЮАР и их союзники не ожидали, что им будет оказано такое стойкое сопротивление. Советское оружие и кубинские войска прибывали в Анголу практически безостановочно. К тому же, как позже признавали сами юаровцы, кубинцы воевали очень хорошо, а советские специалисты им успешно в этом помогали. Группа «Зулу» спецназа армии ЮАР уже не успела выполнить поставленную задачу – взять Луанду к официально объявленной дате провозглашения независимости. Но тогда почему вооруженные силы ЮАР так жаждали успеха всей операции «Саванна»?

Ответ надо искать снова в событиях начала 1960-х. Тогда Южная Африка вышла из Британского содружества и вскоре провозгласила независимость. Освободительное движение на континенте было расценено белыми как угроза самим устоям апартеида, то есть раздельного проживания белого и черного населения страны. Они так и будут говорить: «Свар гефар», в переводе с африкаанс – «черная угроза». В ЮАР считали, что опасность исходит от боевого крыла Африканского национального конгресса «Копья нации» во главе с Нельсоном Манделой.

Нельсон Мандела в 1961 году возглавил организацию «Копья нации» – радикальное крыло Африканского национального конгресса (АНК). В 1991–1997 годах президент Африканского национального конгресса. В 1994–1999 годах – президент ЮАР. Именно его последователи-радикалы и стали применять устрашающую тактику борьбы – удары по «мягким» целям. Так в их терминологии именовались живые люди. Такими целями становились не только белые полицейские, но и та часть чернокожего населения, которая поддерживала белую администрацию ЮАР. Кроме того, боевое крыло АНК сводило счеты с неугодными им племенами. По сути, еще тогда, в 1960-х, здесь впервые заговорили об особом расовом терроризме. После падения апартеида в Южной Африке об этом принято молчать.

Не исключено, что в спецоперациях против боевиков «Копий наций» принимал участие и человек по имени Крис Грейлинг. Он начал службу в спецназе ЮАР в 1977 году. Свою последнюю боевую операцию провел в 1987 году. Место и время проведения – военная тайна.

Крис Грейлинг, в прошлом – офицер 4-го полка спецназа ЮАР, не видит ничего странного в том, что проведению военной операции в Анголе его соотечественники придавали прямо-таки сакральное значение: «Вы должны понять, что в то время страной управляли политики и церковь. Нам все время говорили: «красная» угроза – это угроза христианству, а нехристи – наши враги. Нас призывали защищать страну от коммунистического террора, того самого, который назывался «красной» угрозой. Когда тебе 15, 16, 17 или 18 лет, ты еще школьник, а машина пропаганды работает во всю мощь, то ко времени окончания школы первое, что ты хочешь делать, это идти и сражаться за свою страну».

Уже вскоре разведслужбы Южной Африки пришли к тревожному для себя выводу – СССР наращивает свою активность в регионе и оказывает поддержку освободительному движению Черного континента.

Есть документальное подтверждение тому, что Южноафриканская компартия обращалась в Москву за помощью: изготовить сто паспортов для беспрепятственного перемещения по территории ЮАР и сопряженных государств. Кто должен был скрываться за этими фальшивыми документами и с какой целью, до сих пор тайна. Освободительная борьба в Африке выходила на новый уровень. В бывших колониях раздавались недвусмысленные призывы сформировать объединенные вооруженные силы и предъявить ультиматум Претории. В случае его невыполнения эти силы должны вторгнуться в ЮАР и принести свободу южноафриканским братьям. Приход к власти Агостиньо Нето для ЮАР означал одно – Ангола начинает оказывать помощь партизанам, ведущим борьбу за независимость соседней Намибии. Эту территорию в Претории считали своей пятой провинцией и называли Юго-Западной Африкой. Там проживало большое количество немецких колонистов, которые были напуганы бегством португальцев из соседней Анголы. А потому для их спасения от «красной» и «черной» угрозы ЮАР и решила нанести превентивный удар.

По свидетельству участников тех событий, в годы, когда шла холодная война, Южная Африка была озабочена тем, чтобы остановить коммунистическую угрозу. В частности, правительство ЮАР очень не хотело распространения коммунизма на юге Африки. И поэтому ее войска вошли в Анголу. Сначала тайно, а потом уже и явно.

Сначала тайно – это не оговорка. Мало кому известно, что во избежание международного скандала эта операция планировалась как сверхсекретная. О причастности ЮАР к смене власти в Луанде никто не должен был даже догадываться. Вся подготовка была окружена такой завесой секретности, что парашютистам 1-го десантного батальона регулярной армии ЮАР была придумана легенда: они должны высадиться на севере Анголы как сброд, банда международных наемников. Даже близкие не знали об их местонахождении и истинных целях того смертельно опасного рейда.

Спецназовец Марк Вейль, с которым мы уже знакомы, подтверждает: «Все было именно так. Насколько я помню, когда наши первые группы вошли в Анголу, особенно те, что продвигались с юга и шли к западному побережью, они не были одеты в форму, стандартную коричневую форму Вооруженных сил ЮАР. Больше того, и оружие у них было чужое. Но как только мировые средства массовой информации разузнали и раструбили, что это южноафриканцы, когда в газетах и по телевизору сообщили, что мы говорим на африкаанс, тайное стало явным. Вот тогда в Анголу вошли регулярные армейские части».

Страны Запада, и в первую очередь США, которые сами только что вышли из Вьетнама, дистанцировались от войны в Анголе и заняли выжидательную позицию. А тем временем события на юге Африки приобретали новый драматический оборот. Противники еще не показали друг другу все заготовленные военные сюрпризы. Таким неприятным для юаровцев сюрпризом стала советская система залпового огня «Град». Ее впервые применили в бою в ноябре 1975 года севернее ангольской столицы. Залпы двух расчетов боевых машин превратили отряды чернокожих союзников ЮАР в деморализованную толпу, в панике разбежавшуюся по бушу. С таким оружием впервые столкнулись и солдаты регулярной южноафриканской армии. Первый отряд коммандос получил секретный приказ захватить советскую установку «Град». Успешно провести эту операцию они смогли только в декабре 1975 года, во время боев с кубинскими частями. Тогда они и отбили практически не поврежденную установку «Град». Вскоре эта наша боевая система найдет свое применение в ЮАР, а пока здесь, в Анголе, продолжали расти горы оружия. Оружия, которое было готово однажды снова пойти в бой.

С большими предосторожностями захваченную юаровскими коммандос систему «Град» вывезли в Намибию, а затем в ЮАР. И уже вскоре на ее базе южноафриканские инженеры создали и наладили производство вот такой собственной 127-миллиметровой реактивной системы залпового огня «Валькирия». Позже «Валькирия» была усовершенствована. На вооружении армии Южной Африки эта реактивная установка залпового огня находится и поныне. Но во время событий, о которых идет речь, в ЮАР об этом знал только узкий круг посвященных.

В декабре 1975-го по требованию ООН в Анголе было объявлено о прекращении огня. К 25 января 1976 года южноафриканские части полностью покинули территорию этой страны. Однако после вывода южноафриканских войск на юге Анголы появилась сеть лагерей подготовки партизан, боровшихся за независимость Намибии. Выявление и уничтожение этих баз стало приоритетной задачей коммандос из подразделения «Рекки». Тем временем с победой Агостиньо Нето СССР продолжал укреплять свои позиции в Анголе. Военно-морские базы и порты страны поступили в полное распоряжение советских военно-морских сил, а это означало, что отныне в регионе достигнут новый военно-стратегический баланс.

Ведь через побережье Юго-Западной Африки проходят все коммуникации переброски грузов судами из Индийского океана в страны Южной, Северной Америки и в Европу. Это важная стратегическая точка, которая могла позволять контролировать вход как в Средиземное море, так и в Южное полушарие.

Порты Намиб и Луанда стали главными перевалочными пунктами, через них СССР и Куба поставляли оружие не только ангольской армии и кубинскому экспедиционному корпусу, но и боевым структурам Африканского национального конгресса и партизанам в Намибии. В 1978 году для организации и проведения диверсий в этих ангольских портах на базе 1-й группы «Рекки» была создана особая 4-я разведгруппа коммандос – самая закрытая из всех сил спецназа Вооруженных сил ЮАР. Отряд состоял из боевых пловцов и предназначался для проведения секретных морских десантно-штурмовых операций. Об этом подразделении советскому КГБ стало известно лишь в 1985 году. Во время проведения операции под кодовым названием «Аргон» спецназовцы из 4-го отряда попытались подорвать нефтяной терминал в ангольской провинции Кабинда. Однако группу обнаружили еще на подступах. В завязавшемся бою погибли два сержанта коммандос. Но самое главное, впервые был захвачен в плен командир группы «Рекки», капитан спецназа Дю Тойт. Лишь после этого в ЮАР были вынуждены признаться в проведении секретных операций против Анголы. Однако следы одной операции Претории все же пришлось спешно заметать сразу после ее проведения. Эту историю и поныне официальные власти ЮАР либо обходят молчанием, либо отрицают.

Это та самая операция, которая была проведена 6 июня 1986 года в порту Намиб. Под покровом ночи в акваторию порта проникла группа боевых пловцов. В их задачу входила установка мин, что и было сделано. Накануне юаровские коммандос заминировали опоры линий электропередачи. В 4 часа утра, как и было запланировано, прогремели взрывы. Освещение в городе погасло. Одновременно серия мощных взрывов сотрясла корпус судна «Капитан Вислобоков». Вслед за этим были подорваны сухогруз «Капитан Чирков» и кубинское судно «Гавана».

Пресса и официальные лица ЮАР категорически опровергали причастность своих специальных сил к взрывам, предположив, что минирование судов – дело рук партизан УНИТА. Но спустя много лет в телеэфире прозвучали слова участника подрыва, офицера 4-го разведывательного полка коммандос ЮАР, боевого пловца, водолаза второго класса Йохана Эстера. Он сказал российским журналистам следующее: «Русские и кубинцы оказывали помощь ангольцам главным образом поставками вооружения и боеприпасов. Задачей этой операции было проникнуть в Намиб и с помощью боевых пловцов подойти к судам.

Так впервые сам участник боевой операции сделал сенсационное признание: подрыв кубинского и советских кораблей – дело рук военно-морского спецназа ЮАР. Наш собеседник сказал, что это был приказ, а приказы, как водится, не обсуждают. Эта диверсия едва не откликнулась эхом полномасштабного конфликта. Впрочем, в ангольском противостоянии каждая из сторон чувствовала свою правоту. И на это были свои причины.

Как вспоминают российские ветераны ангольской войны, в ту пору чувство патриотизма было настолько развито, что, отправляясь в командировку, они стремились во что бы то ни стало выполнить приказ, поставленную им задачу. Принимали это как политическую установку. Так же было и с другой стороны.

В период с начала активных боевых действий и до 1991 года в Анголе погибли 52 советских солдата и офицера, двое гражданских умерли, 10 человек получили ранение. Однако это официальные данные. Архивные документы об истинном масштабе советских потерь в Анголе до сих пор засекречены.

В Москве, на Поклонной горе, стоит памятник солдатам, погибшим в войнах, которые сейчас принято называть чужими. Необъявленные войны, непростые судьбы, безымянные герои. У каждого из них своя история, на долгие годы спрятанная в архивах и личных делах под казенным словом «спецкомандировка».