Глава 8
Своевременная помощь
В ДОМЕ не существовало таких понятий, как вечер, ночные посиделки, ранняя зорька или любовные приключения под луной. Потому что ни ночей здесь не было, ни лун, ни рассветов. Холодное солнце Скаль висело на небе постоянно. За сутки совершая полный круг по небу по часовой стрелке, оно двигалось на высоте одной трети над горизонтом и своим белым светом давало отличное освещение. Второе солнце Пурьесо всходило над океаном и строго над линией границ между двадцать первым и двадцать вторым сектором уходило в пространства за Дикие земли. На следующий день возвращалось в обратном направлении. Двигалось по небу две трети суток, считалось тоже холодным, хотя его голубой свет всё-таки чуточку согревал. Ну и жёлтое солнце Капир буквально проносилось по небосводу всего лишь за девять часов, двигаясь строго перпендикулярно траектории Пурьесо. А если более конкретно: то Капир проходил строго над центром Большой стены. И самый пик его движения порой классифицировался словом «Жарко!» и являлся временем суток для «малого сна».
Естественно, что «большой сон» проходил под одинокое сияние белого Скаля. И во время оного полагалось подавляющему большинству людей всё-таки спать. Что они и делали, придерживаясь этакого суточного распорядка дня. Почему так, а не наоборот? Ведь многие философы, учёные, целители довольно часто высказывались, что лучше «большой сон» перенести на жаркое время, а в более прохладное – работать, отдыхать, наслаждаться природой и творить произведения искусства. Вроде как логично и правильно, вроде как и аргументы подавались со всеми доказательствами, выкладками и результатами анализов, да только…
Дэмы ничего на подобную тему даже слышать не хотели. А особо ретивых реформаторов безжалостно и непритязательно казнили. Как говорится: диктат во всей его красе и авторитарности. И всё испокон веков оставалось по-прежнему.
Конечно, такой огромный мегаполис, как Параис, никогда не засыпал, там добрая четверть всех ресторанов, харчевен и точек общественного питания работало круглосуточно. А завсегдатаи кабаков и прочие любители повеселиться в своем большинстве как раз и вели тот самый «обратный» стиль жизни. Но никто их за это не преследовал, не ругал и не давил морально. Есть средства? Гуляй и живи, как тебе заблагорассудится! Главное, других на бунт не подстрекай.
А в иных, привилегированных зонах, злачные места уже в подавляющем большинстве работали круглосуточно. Одно из таких мест – это Крепости каждого сектора. В них обитали сливки местного общества, приписные своего дэма, и только малая часть среди них вели упорядоченный образ жизни. У всех остальных шло яркое прожигание личного времени, делящееся на три категории: отоспаться, урвать побольше средств и весело отпраздновать очередной повод ничего не делать.
Вот потому Чин Хон Ху, а точнее говоря, его «Пагода» работала без перерыва даже в дни траура или дни секторных наибольших празднеств. Ну и публика у него собиралась под стать ближайшему окружению дэма. Сплошь заслуженные ветераны войн, отставные и действующие чиновники высшей администрации, представители высшей аристократии и дворянства, титулы которых порой звучали не просто княжеские или герцогские, а царские, королевские, а то и императорские. Кто здесь только не жил, кто здесь только не отирался. Элита элит, живущая на всём готовом и почти ни за что не платящая. К примеру, те же коммунальные услуги, жёстко бьющие по карману обитателей Параиса и Рóзмора, никогда, никоим образом не касались жителей Крепости. Большую часть продуктов питания, фрукты и овощи они брали на специальных рынках бесплатно. Установленная форма одежды во всех её церемониальных вариациях попросту выдавалась по мере прихода в негодность старой. Даже топливо к летающим устройствам, если по расходу укладывалось в некий лимит – не подлежало оплате. Не говоря уже о том, что подавляющее большинство этой элиты получало жильё от властелинов как бы в подарок и оставалось за новым владельцем до его смерти.
Последний пункт казался посторонним лицам и новичкам не стоящим внимания. Но как раз в нём и был зарыт утаенный подвох. Людишки не вечны, да ещё и войны в иных мирах, на которые приписные шли пусть и старшими офицерами да генералами, но отказаться не имели права. А на войне гибнут. Причём – в больших количествах. Порой – все. И, несмотря на геройство павших, их семьи имели право проживания на прежнем месте, после смерти своего главного кормильца, не более двадцати лет. Вроде огромный срок, но и он пролетал совершенно незаметно и бедные родственники оказывались перед выбором: либо выплатить стоимость жилища в казну, либо убираться из Крепости в Параис. Некоторые умудрялись скупить недвижимость, которая стоила раз в тридцать дороже, чем аналогичная во всемирной столице ДОМА. А остальные оказывались в какой-то момент на улице и лишались всех прав приписного обитателя.
Естественно, каждый семьянин, пекущийся о близких, пытался обезопасить их от такой нелёгкой доли. Поэтому воровал, копил трофеи и награды, не брезговал разбоем в иных мирах, иначе говоря, изгалялся как мог. И старался в первую очередь приобрести солидное жилище в Параисе или Розморе, а уже потом приступал к накоплению средств для покупки дома или квартиры в Крепости. То есть приписные люди, при всей их шикарной жизни нынешней, не забывали о жизни будущей, а то и посмертной.
Опять-таки – не все.
Хватало и таких, что жили лишь сегодняшним днём. Шумно жили, с размахом. Не боясь ни жандармов, ни администрации, ни бога, ни чёрта. Порой и самого дэма или дэму не боялись и ни во что не ставили. Правда, такие исчезали быстро, освобождая дефицитную жилплощадь для иных заслуженных героев, спортсменов, учёных или деятелей искусства. И про них старались даже не вспоминать. Но факт оставался фактом: порой такие личности появлялись. И начинали они с того, что устраивали склоки, скандалы, потасовки, противозаконные дуэли или кровавые разборки среди себе подобных. Иногда и мирных обывателей Крепости накрывало волной неоправданной агрессии и жестокости. Даже в таком оазисе счастья, изобилия и высочайшей культуры быта случались смуты, волнения и драмы.
Вот одной из них и было суждено случиться в тот самый момент и в том месте, где оказался Поль Труммер со своей новой подругой. Хотя вначале ничто не предвещало кровопролития. Добрались к харчевне «Пагода» невероятно быстро благодаря гарпии. Летя по прямой линии да на большой высоте, зверушка доставила людей всего за один час. После чего рентабельность и выгода такого средства передвижения уже не подлежала каким-либо сомнениям.
Со стороны службистов из внутренностей Морской стены тоже никто прибывшими не заинтересовался и к месту посадки не ринулся. Хотя десяток егерей так и барражировали в небе, разбросанные поодиночке. Может, кого иного, более конкретного высматривали?
Само здание «Пагоды», вернее, его странные, покатые крыши не были приспособлены для посадки летательных устройств, как и летающих животных с пассажирами. Зато владелец озаботился и построил для этого два великолепных ангара чуть осторонь от своего заведения. Так что оставить Кузю было где, как и оплатить специальному человеку из персонала должное питание зубастой птичке. Так что укротительнице не было смысла оставаться возле гарпии. Поль этому не сильно обрадовался, так как предпочитал пообщаться с Азиатом наедине. Но Аза даже обиделась, когда услышала предложение остаться и присмотреть за гарпией:
– Ты чего?! Совсем покрасился?! – судя по её тону и прозвучавшему подтексту, последнее слово обозначало «…окончательно потерял совесть и обнаглел до крайности!» Иначе говоря: «сменил моральную ипостась до предельно негативного состояния». – К тому же ты меня обещал покормить какими-то особенными блюдами. Забыл?
– Помню я, помню, – ворчал парень, жестом увлекая спутницу за собой. – Просто мы в Крепости, пусть и на самой её околице. А здесь такие «покрашенные» деятели встречаются, что следует находиться в постоянной боевой готовности. Вот я и обеспокоился, что могут Кузю либо украсть, либо пристрелить забавы ради.
– Ха! – не преминула похвастаться девушка. – Мою гарпию уже никто не украдёт!
– Ну да… А ведь сама чуть больше суток прошло, как украла…
– Не крала я! – зашипела маркиза ему в спину. – И вообще ведёшь себя словно последний хам! Даму следует вперёд пропускать!
Труммер оглянулся на ходу, насмешливо хмыкнул и уже хотел сказать нечто язвительное, как вдруг его ноги зацепились за какой-то выступ. Это оказалось настолько неожиданным, что тело не смогло скоординироваться, выровняться и грузно рухнуло вперёд. Хорошо хоть руки успел подставить, спасая последние крохи репутации и перекошенный от удивления фасад. Тут же откатился на бок, в изумлении рассмотрел совершенно ровный тротуар из каменной плитки и недоумённо несколько раз сморгнул: цепляться там ногам было совершенно не за что!
Зато теперь насмешливо хмыкнула проходящая мимо Аза:
– Вот так судьба наказывает невоспитанных и ехидных неврастеников!
– Чего это я неврастеник? – ворчал парень, вскакивая на ноги и догоняя спутницу. – И почему «наказывает»? Подумаешь, упал…
В харчевню, которая изнутри, как и снаружи выглядела словно великолепный ресторан в три этажа, они вошли так и продолжая спор о вмешательстве совпадений или случайностей в судьбу человека. Причём Поль очень пристально присматривался к лицу девушки и прислушивался к её интонациям. Потому что однозначно заподозрил её в умении создавать нечто эдакое, что можно смело идентифицировать как «палка в колесе». Ибо никак не мог поверить, что у него ноги заплелись на ровном месте и он упал лишь по причине своей крайней неуклюжести. Могло такое быть, чтобы паранормальные возможности у молодой укротительницы соседствовали ещё и с умением сгущать воздух или нечто подобное? По всем размышлениям – нет. Но ведь падение состоялось! И кто кроме недовольной Азы мог так подшутить? Вот именно, что больше некому. А если поверить в то, что она и в самом деле дальний потомок Азнары Ревельдайны, то не следовало исключать из её арсенала кучу самых разных и неожиданных способностей. В свете подобных размышлений получалось, что отныне каждый шаг и действие новой подруги следовало запоминать и правильно анализировать.
Встреча с азиатом-землянином оттеснила подобные рассуждения на задний план.
– Рад тебя видеть, Чин! – искренне отвечал Труммер на такие же приветствия хозяина заведения. – Вот решили попробовать у тебя несколько лучших блюд твоей кухни. Заодно и о деле хотелось бы поговорить. Весьма важном… Не для посторонних ушей…
– Тогда прошу на второй этаж, – пригласил землянин, – в третий кабинет, с видом на Крепость. Делайте заказ, кушайте, а там и я подойду.
Пока выбирали блюда, пока ждали заказанное, маркиза довольно настойчиво выпытывала у а'перва про его миссии сопровождения дэма на Землю. А так как Бенджамин Надариэль запретов неразглашения на эту тему не накладывал, то Поль рассказывал с азартом и вдохновением. Потому что ему самому было приятно вспомнить о посещениях тамошнего мира. Перерабатываться не приходилось, рисковать – тем более. Только и пришлось сопровождать дэма при эгопосещениях самых уникальных мест планеты.
Причём большинство посещений носили двойственный характер. Например, крупнейшие пирамиды в Египте Прогрессор просмотрел вначале с группой туристов. Днём. А уже ночью – только с сопровождающим его поощером. Причём не по маршруту экскурсионной группы они двигались, а сразу проходя через портал в некие пустоты под основанием пирамид. И в одной из таких пустот отыскалось совершенно нетронутое учёными и грабителями захоронение одного из местных правителей древности. Радости дэма не было предела, хотя, на взгляд Труммера, ничего особенного там не было. Ну лодка какая-то, ну несколько саркофагов с мумиями, ну десяток сундуков из глины да кучи всякой утвари и неказистого оружия вдоль стен. Наверное, нечто ценное имелось в самих сундуках, потому что дэм своему помощнику, так и не применившему свои умения снять усталость, потом вручил «четырёхдневную» премию. На то время – самое крупное вознаграждение в жизни Поля.
Непонятно почему, но Аза отнеслась к услышанному с презрением:
– Так этот Надариэль ещё и могилы разворовывает! – фыркнула она, и хорошо, что данное помещение не могло быть прослушано посторонними. – Или он всё-таки оставил землянам их историческую ценность?
– Зачем? – не совсем понял парень. – Захоронение теперь отлично, в своём первозданном виде хранится среди коллекций дэма на Полигоне.
– Вот именно! Хранится! Но никому не показывается! – злилась Рейна так, словно это у неё что-то личное украли. – А ведь любое достояние истории принадлежит всему народу.
– Чудные у тебя рассуждения, – недоумевал парень, принюхиваясь к очередному поданному блюду. – Как можно алмаз отдать дикарю, который использует его вместо простого булыжника?… Ешь лучше! Это надо есть именно в горячем виде…
Полчаса ушло на апробацию и смакование, и маркизе яства понравились. Уже перейдя к десерту, она пришла к выводу:
– Жаль… что у нас в замке такого повара не было. Когда стану богатой и построю собственный замок – переманю Чин Хун Хо к себе.
– Не получится! – заявил Труммер, цокая языком. – Мой приятель любит полную свободу, вон, даже в Имении Бенджамина Надариэля работать не захотел.
Судя по снисходительной улыбке, девушка не сомневалась в своих умениях уговорить кого угодно. Похоже, и поделиться собиралась планами, да только появился сам объект обсуждения. Уселся за стол, поинтересовался, довольны ли гости трапезой, и с удовольствием выслушал комплименты от своего молодого приятеля и почтальона. Лишь после этого спросил о деловой стороне визита.
Ну и Труммер ничего скрывать не стал. Поделился радостью от геройского возвращения Галлиарды, а потом и похвастался наличием нежданного наследства. Некие подробности опустил, а вот о подвале с тремя тюками алпи рассказал более подробно. В финале поделился рассуждениями приятелей, помогавших отыскать баронету Фойтинэ, оговорил желаемую ими цену за товар и выложил оба пакета с алкогольными пилюлями на стол.
Чин Хун Хо долго с ответом не рассусоливал. Деловито осмотрел пилюли, понюхал их, удовлетворённо кивнул и выразил согласие в приобретении. Тут же чётко оговорили, когда, куда и какими партиями поставлять контрабанду. Мало того, азиат сразу расплатился за полученные алпи и, округляя сумму, ещё и небольшой аванс выдал за последующую поставку. То есть полученные пятьсот златов сразу перекрывали основные финансовые дыры в бюджете компании.
Сделку решили обмыть чаркой ликёра, который землянин делал собственноручно, и послали за ним расторопную подавальщицу. Но не прошло и двух минут, как девушка ворвалась обратно в маленький зал с причитаниями и круглыми от страха глазами:
– Хозяин! Там вас Козецкий ищет со своими дружками! Тот самый, которого вы сдали жандармам за дебоширство позавчерашнее!..
– Вот сволочь! – Чин метнулся вначале к окну, по ходу дела вводя приятеля в курс дела. – Этот Козецкий – рыцарь, герой двух войн, но личность премерзкая и страшно скандальная. Должен был за дебош надолго в тюрьме зависнуть, да, видимо, дружки выкупили… Точно! Вон три джипа стоит, всё из их рыцарской тусовки…
Несмотря на самоназвание, куча изрядно пьяных громил действовали совсем не по-рыцарски. Видимо, сразу взяли на болевой нескольких работников персонала харчевни и быстро выяснили, где находится хозяин, якобы им слишком задолжавший из-за своей принципиальности. И не успели приятели сообразить, чем подпереть, а лучше забаррикадировать дверь, как два типа уже ворвались в помещение, бешено вращая зрачками и кровожадно ухмыляясь.
– Вот ты где, сука шелудивая! – проорал один из них, доставая из кобуры пистолет и взводя затвор. – Ты зачем меня жандармам сдал?! На кого пасть посмел раскрыть?!
Он оказался тем самым Козецким, прибывшим поквитаться за полученное унижение рыцарской чести. Его подельник бравировал весьма компактным арбалетом, заряженным, одним из самых лучших моделей. Подавальщица же завалилась в угол комнаты, поскуливая от страха и закрывая уши ладошками. Видимо, хорошо знала, что такое пистолеты и насколько они оглушительно стреляют.
Несмотря на критичность ситуации, землянин показал завидную выдержку и спокойствие. Надеялся, что всё ещё может закончиться без крови:
– Козецкий, ты сам прекрасно понимаешь, что неправ, уймись! И спрячь оружие, давай поговорим…
– О чём с тобой говорить, червяк?! – ещё больше рассвирепел агрессор. – Ты здесь чужак и до сих пор не понял, что в нашем мире правит сила и отвага! А посему достоин только одного: смерти!
– Но за подобное тебя накажут…
– По факту – меня только оштрафуют! Ха-ха! – желчно хохотнул так называемый рыцарь. На парня, который своим телом старался закрыть выглядывающую из-за его плеча девушку, он вроде как не обращал ни малейшего внимания. А вот его подельник держал под прицелом своего арбалета именно Труммера. Потому что две кобуры с пистолетами у того не заметили бы только полные, безбашенные отморозки.
– Но у меня тоже есть друзья, – пытался привести последние аргументы в свою пользу владелец харчевни. – И они за меня отомстят. Дэм тоже принимал личное участие в моей судьбе, так что случись что со мной, он этого так не оставит…
– Ах ты, мелкая, жирная крыса! Ты ещё смеешь что-то вякать о властелине?! Умри, тварь! – И резко вскинутый в направлении азиата пистолет громыхнул первым выстрелом.
Фактически сразу после него уже никакие прежние заслуги нападающего, геройские подвиги в войнах, награды, знаки отличия и регалии, чины и звания не защищали от убиения на месте. Потому что творилось явное преступление, противозаконное не только в Крепости, но и во всём секторе. А тут ещё и свидетелей полно, у которых следователи-правдознатцы всё выпытают в малейших подробностях. Другой вопрос, что свидетелей однозначно собрались убирать. Потому что уже доставая свои «Глоки» и начиная стрельбу, Поль с досадой констатировал сработавший по нему арбалет. А ведь уйти или рвануть в сторону он никак не мог: сзади него стояла Аза!
«Следовало её сразу заставить лечь на пол, за стол…» – мелькнула запоздалая мысль. После чего только и оставалось, что стрелять на поражение. Да стараться при этом попадать врагам в самые уязвимые места. Да чтобы с одного выстрела валило!
На пяти метрах а'перв попадал в глаз относительно стоящего на месте противника, стреляя с обеих рук. Наверное, поэтому, сделав всего лишь два парных залпа, ему удалось разворотить головы обоих нападающих раньше, чем с их стороны раздался третий пистолетный выстрел. Кровь и мозги изрядно забрызгали стены и повизгивающую подавальщицу.
Только вот замереть и прислушаться к собственному телу оказалось некогда. Довольно лихо, в традициях и с замашками бойцов спецназа, в помещение вкатилось двое бойцов, каждый из которых с азартом палил из пистолета. Следом за ними ещё и третий нарисовался в дверном проёме, но уже с изготовленным для стрельбы арбалетом. На арбалетчика Труммеру просто физически не хватало времени. Приходилось палить со всей возможной скорострельностью по катящимся и подпрыгивающим спецназовцам. Благо ещё, что те либо не отличались особой меткостью, либо сами толком не могли сообразить, куда стрелять. Вроде бы попал в них, вроде точно ранил, но те всё продолжали стрелять до тех пор, пока у них не кончились патроны. Пистолеты у них оказались семизарядные, и на их фоне девятнадцатые «Глоки» с пятнадцатью патронами каждый оказали решающее значение. Даже осталось три патрона на арбалетчика.
Тот успел не просто выстрелить (в кого – в неразберихе боя понять не удалось), но и, выхватив вполне приличный меч из ножен, с яростным воплем броситься внутрь помещения. Никак не относился к тем рыцарям, которые ни во что не ставили огнестрельное оружие и готовы были со шпагой бросаться на танки.
Но уже с первого шага арбалетчику не повезло. Хоть Труммер был занят отстрелом катающихся по полу вояк, в бой весьма неожиданно для остальных вступил хозяин харчевни. У него при себе оказалось сразу несколько метательных ножей, которые он с завидной ловкостью и скорострельностью стал метать в прущего арбалетчика. Один нож попал в правое плечо, второй просто отскочил, так и не вонзившись, а вот третий глубоко вонзился прямо в живот. Но и с таким набором стали под шкурой нападающий оставался опасен и подвижен, замахиваясь мечом для удара. Вот к тому моменту и перенёс на него огонь своих «Глоков» Поль. Очередной труп, и очередные брызги крови по стенам.
А в руке а'перва уже «малыш», извлечённый из подмышечной кобуры двадцать первый «Глок». А в нём – одиннадцать патронов. И первый выстрел из него пришёлся в лоб ещё одного агрессора. Тот сразу с двумя своими подельниками попытался сунуться в дверной проём, размахивая пистолетом. Похоже, сюда и в самом деле прибыла огромная банда мстителей. Зато очередной труп оказался отброшен назад, отталкивая остальных в коридор, и вроде как остальные оказались без оружия, такого как огнестрелы или арбалеты. Потому что они, пригибаясь от проносящихся у них над головами пуль, резко отпрянули назад и в стороны, а потом и вообще бросились в бега. Только и раздался дробный топот каблуков да заполошные крики:
– Козецкий убит!.. И всех его шнуров положили!..
Рыцари оказались уголовного происхождения, раз употребляли местные жаргонные определения членов банды. Но то, что они сбежали, вполне устраивало Труммера. Итак, у него в голове не укладывалось, почему при стольких выстрелах со стороны противника ни он, ни Аза, пыхтящая у него за спиной, ни Чин Хун Хо не оказались ранены. Сложно было понять, отчего поскуливает несчастная разносчица, но скорей всего от страха. Ну и появилось время для скоростной смены магазинов в девятнадцатых «Глоках».
Топот стих окончательно, зато вскочил на ноги пригнувшийся за столом землянин и требовательно протянул руки к а'перву:
– Дай пистолеты! Имею полное право ещё нескольких тварей добить!
В самом деле – имел. Тем более что стоящие не так далеко от окна джипы представляли собой отличную мишень. Сорок – сорок пять метров до них, почти предел прицельной дальности, но в любом случае и убегающим уродам достанется. Кому другому Поль бы оружие не отдал, сам бы отстрелялся, но в данной ситуации ни секунды не раздумывал. Отдал оба «девятнадцатых» азиату, а сам с «малышом» остался за спиной у приятеля, продолжая прикрывать коридор и ведущую в него дверь. Ну разве что Азу схватил аккуратно за плечико и попытался пригнуть запоздало к земле:
– Присядь!.. Мало ли что…
Вместо беспрекословного подчинения маркиза пренебрежительно скривилась, вывернулась из захвата и прильнула ко второй, оставшейся закрытой половине окна. Ещё и с азартом решила поддержать изготовившегося к стрельбе кулинара:
– Вали их всех! Вали! – и более тихо, себе под нос: – Если попадёшь, конечно…
Тогда как хозяин харчевни, положив один пистолет на широкий подоконник, двумя руками взялся за второй, стал в должную для такой стрельбы стойку, прицелился и повёл скорострельную пальбу по выскочившим из здания бандитам. Тех оказалось семеро, и все они кучной стайкой бросились к своим машинам, даже не оглядываясь назад и уж тем более вверх, на раскрытое окно второго этажа. Это и стало для них роковой ошибкой. Под грохот выстрелов то один выпадал из группы, то второй, то третий. И так по шестого включительно. Невероятно результативная стрельба землянина, похоже, поразила его самого. Потому что когда последний из бандитов сумел запрыгнуть в машину, и та моментально ушла на полном газу (оказалось, что именно в этой оставался сидеть водитель), Чин уже с максимальной скоростью расстрелял вслед уезжающим последние патроны, а потом с удивлением уставился на оружие. Покрутил его и пробормотал с каким-то неуместным восторгом:
– Феноменальные у тебя пистолеты!.. Тоже себе именно такие куплю…
– Кстати, вашего, земного производства, – счёл нужным уточнить Поль, забирая «Глоки» и меняя в них обоймы. – Только меня больше удивляет отсутствие потерь с нашей стороны. Вон даже твоя подопечная уже самостоятельно умчалась отмываться от чужой крови и мозгов. Но ты бы всё-таки жандармов быстрей вызвал…
– Они и так уже в пути, – успокоил приятеля азиат. – У меня прямая сигнализация в жандармерию подключена, в случае чего сразу мои администраторы на кнопки жмут. Так что минут через пять сюда первая тревожная группа примчится.
После чего замер с приоткрытым ртом, уставившись в небо. Глянул туда и а'перв, после чего рассудительно отступил в глубь комнаты, увлекая за собой силой и Азу. Потому что с неба камнями падали десятками лётные егеря на гарпиях и асклах. Много падало, не менее полусотни. И что удивительно, по улицам уже приближалось около десяти полицейских автомобилей на максимально возможной скорости.
Только и оставалось удивиться вслух:
– Явно не тревожная группа… Или тут как раз манёвры сил правопорядка проводились?…
Всё оказалось несколько прозаичнее. Хотя вначале от навалившихся силовиков сектора было не протолкнуться. Кстати, уходящую машину с двумя преступниками тоже успели задержать. Ну а уж следователей и чинов всех рангов набежало столько, что среди них даже бравые егеря затерялись. С ходу принялись опрашивать всех без исключения, в том числе и посетителей харчевни, фиксировать положение трупов, оказывать помощь двум раненым, которые выжили под прицельным огнём Чин Хун Хо. Ну и понятно, что наибольшее давление было оказано на владельца оружия. Вроде он и прав, вроде и претензий к нему никаких не было, но уж как на него посматривали да каким тоном спрашивали, стоило видеть и слышать.
Всё разъяснилось с прибытием уже знакомого флайера. Из него не спеша вышли главные консулы шестнадцатого и восемнадцатого секторов и осмотрели вначале дорожку из трупов снаружи. Затем возжелали осмотреть и окровавленное место побоища в помещении. И уже там, столкнувшись с Труммером и выслушав краткий доклад начальника полиции, оба высших чина перешли к ёрническому обсуждению случившегося чрезвычайного происшествия:
– У меня такое впечатление, что нашу дэму нельзя будет даже по вашей Крепости провезти! – досадовал Юрген Флигисс. – Здесь тоже настоящие войны ведутся.
– Да нет, здесь частный случай, – кривился Шунт Стерликос. – Все остальные пространства мы контролируем, а нашего бравого стрельца постараемся отправить на тот момент куда подальше от маршрута проезда кортежа. Скажем – в Дикие земли.
– Мне кажется, он и оттуда вырвется, желая оказаться как можно ближе к Азнаре Ревельдайне, – сетовал бравый генерал, выигравший не одну войну. – Уж я знаю таких неусидчивых везунчиков, обязательно в самый эпицентр событий влезут. Тем более если спит и видит, как перед нашей дэмой выслужиться.
– Ну, это вряд ли, – не понял коллегу главный консул шестнадцатого. – Наш Труммер – человек скромный, к вашей властительнице боится на глаза показаться.
– Ха-ха! – веселился невесть отчего Юрген. – Такие отчаянные парни ничего не боятся! Правда?
Свой вопрос он уже конкретно направил замершему Полю. А тот и не мог понять, чего от него хотят и как правильно ответить. Поэтому осторожно решил уточнить:
– Что вы имеете в виду, геер дон?
– Ну вот, к примеру, ты ведь не боишься якшаться с беглой преступницей? Ещё и спиной её пытаешься от наших глаз закрыть. Что, настолько в неё влюбился?
Парень после такого вопроса испугался до глубины души: высший чиновник восемнадцатого сектора знает всё о побеге и даже узнал в девушке сбежавшего двойника своей дэмы. Что в общем-то не казалось таким уж странным. Другой вопрос, что в сей момент, особенно в свете предстоящего визита, чиновники могут между собой договориться всего лишь парочкой слов, и сбежавшая преступница (якобы преступница!) будет немедленно передана в руки союзных сил правопорядка. И тут уже никакие пистолеты не помогут, и уж тем более ссылки на властительницу, которая дала право явиться девушке к ней сугубо добровольно.
Поэтому пришлось выкручиваться, неся разную чепуху:
– Извините, геер дон, но маркиза Рейна оказалась в застенках вашего сектора совершенно случайно, а потом, тоже случайно, оказалась на свободе. Она совершенно ни в чём не виновата, просто так неудачно сложились обстоятельства…
Генерал Флигисс прервал парня восхищённым цоканьем языка, апеллируя при этом к коллеге:
– Однако! Я всегда восхищался и повторял: как лгут в шестнадцатом секторе, не умеют больше нигде. И нет, чтобы признаться: влюбился, дескать, в красавицу, готов вас тут всех перестрелять за неё, и не смейте её пальцем даже тронуть. Так нет, врёт, изворачивается… Нехорошо-с!
Шунт Стерликос с удивлением воззрился на парня:
– Что, и в самом деле влюблён? Потянуло на романтику с преступницами?
– Да никакая она не преступница…
– Значит, влюблённость не отрицаешь? – опять не дал ему договорить гость из восемнадцатого сектора. – Лишь готов отрицать инкриминированные твоей подружке преступления?
Сложно было понять, к чему это всё ведётся, но Труммер честно старался сделать это изо всех сил. И вроде как подспудно почувствовал, как его словно подталкивают к нужному ответу. Вот и ответил:
– Так точно, готов! Влюблённость – не отрицаю.
– О! Молодец! Осталось только от тебя увидеть конкретные доказательства твоей влюблённости, и я вас оставляю в покое. А именно покажи нам, как ты любишь эту девушку, обними её и нежно поцелуй в губки.
От такого приказа а'перв растерялся окончательно:
– Э-э-э… прямо здесь?… При всех?…
– А что такого? Ты стесняешься своей любви? – искренне недоумевал Юрген Флигисс, за спиной которого сопело, пыхтело, потело и толпилось в помещении более двадцати особей высшего жандармского начальства. Причём не только они круглыми глазами пялились на главного консула. Пусть и скрывая свои эмоции, рядом стоял поражённый Шунт Стерликос.
Пришлось отдаться течению странной беседы полностью:
– Если это послужит доказательством наших чувств и невиновности моей подруги, то я могу и поцеловать…
– Ну так целуй, чего ждёшь? – с хитрым прищуром глаз потребовал прославленный генерал. – Или мне забрать твою пассию с собой?
Что-то здесь было не так, что-то слишком не сходилось. Любовные отношения в ДОМЕ вообще ставили ни во что, и тем более при решении глобальных вопросов. Хотя и весьма ценился, уважался институт брачных отношений. А тут главный консул ведёт себя так, словно свихнулся на почве романтической, любовно-душещипательной литературы.
А что делать? С этим вопросом на лице повернулся к Азе. Девушка стояла, прикусив нижнюю губку, и задумчивым взглядом буравила главного консула. Зная её вспыльчивый, если не вздорный характер, можно было ожидать от неё каких угодно действий. В том числе и таких, которые повредят ей же сильно-сильно. И чтобы не допустить этого, Поль решил форсировать события. Тем более, что сама суть вопроса не стоила ничего. Что там того поцелуя? Останешься без крови? Или без губ? И лицо не отсохнет.
Именно с такими мыслями он осторожно взял маркизу за руку и, пожимая её незаметно для остальных особым способом, заговорил:
– Ладно, если так важно геер дону проверить наши чувства, от нас не убудет. Дай, милая, свои сахарные губки, я их с огромным удовольствием расцелую.
В какой-то момент почувствовал страшное напряжение во всём теле Рейны. Показалось даже, что она вот сейчас как ударит… Но обошлось. Девушка шумно и медленно выдохнула, расслабилась и как-то особо игриво улыбнулась. После чего положила руки парню на грудь и стала подыгрывать обстоятельствам. Причём так подыгрывать, что все присутствующие затаили дыхание, стараясь не пропустить ни единого слова.
– Лишний раз целоваться и мне приятно. Только вот почему ты ничего кроме поцелуев от меня не требуешь?
– Так я… это… – засмущался парень. – В смысле…
– Да я совсем не в смысле более жарких наших объятий, – рассуждала Аза так, словно задумалась о смысле жизни. – Раз ты меня готов поцеловать при посторонних, доказывая свою любовь, то почему ты мне ни разу до сих пор не предложил выйти за тебя замуж?
– Как замуж? – вырвалось у него ошарашенно.
– Нормально. Как и полагается. Или ты меня не любишь? А соблазняешь ласками только для телесной близости?
– Что ты, что ты! Ни о каком соблазнении и речи не идёт. Наша любовь выше всех этих пошлостей и фривольных отношений! – попытался парень вернуть тему в конструктивное русло. Только у него не прокатило:
– Ага, значит, когда со мной прошлый большой сон ты занимался сексом, это было пошлостью?
После такого невинного вопроса, заданного с честными-пречестными глазами, Шунт Стерликос не выдержал и расхохотался. Затем, не обращая внимания на укоряющий, строгий взгляд своего коллеги, он вскричал:
– Прекратите тут устраивать балаган! Или немедленно целуйтесь, или я воспользуюсь своей властью и устрою такое!..
Тогда как главный консул восемнадцатого не захотел такого упрощённого решения, хотя вначале сам же к такому и подталкивал. Теперь он явно настроился на большее и тоже повысил голос:
– Несправедливость! Как вы вообще тут выживаете?! Если я раньше хотел просто забрать нашу узницу, поселив её в безопасное место, то теперь вижу, что её надо спасать. Ваш вездесущий Труммер успел её соблазнить, обесчестить, а как только встал вопрос ребром о женитьбе – так сразу в кусты? Нет уж, стрелок, теперь ты показательным поцелуем не отделаешься. Хотя и начнёшь с него! Затем озвучиваешь обманутой маркизе предложение, а получив согласие – целуешь повторно. В таком случае твоя избранница, уже как супруга, обязана будет пойти в огонь и в воду за тобой. И тем более на любую миссию в любой мир. Правильно я решил?
И, задавая этот вопрос, незаметно для остальных подмигнул коллеге. Тот и так ничего понять не мог, поэтому лишь пожал плечами и махнул рукой:
– Делай, как считаешь нужным.
Вроде как недавно ещё два закоренелых врага, шлющие в сектор друг друга диверсантов, воров и убийц сотнями, за последние сутки главные консулы достигли удивительного единодушия во многом. Не факт, конечно, что они продолжат сотрудничать подобным образом и после визита Ревельдайны в шестнадцатый, но в данный момент вели себя как старые, радушные друзья. И конкретно сейчас Шунт Стерликос как бы отдал на усмотрение гостя судьбу Поля Труммера. Сразу прочувствовал немалую, особую заинтересованность Юргена, самоустранился и теперь наблюдал со стороны.
Тогда как Флигисс перешёл на угрожающий, совсем уж строгий тон:
– Долго нам ещё ждать?
И загнанному в тупик обстоятельствами парню ничего не оставалось, как мысленно себя успокоить:
«В самом деле, настоящий балаган получается! И эта замухрышка совсем разум потеряла, раз такие глупости наговорила. Хорошо ещё, что всё это несерьёзно, и как только эти чины покинут „Пагоду“, сразу обо всём забудут. Теперь бы только доиграть свою роль до конца… В противном случае, будь у них приказ о розыске двойника дэмы, они бы уже давно уволокли маркизу в наручниках». И вслух заверил:
– Не стоит волноваться, геер дон, мы быстро! – наклонился к маркизе, несколько скомканно её поцеловал и провозгласил: – Дорогая, будь моей женой! – после чего, уже во втором поцелуе попытался разыграть некую страсть и вполне искреннюю влюблённость.
Неизвестно, как это смотрелось со стороны, но чувствовал он себя в тот момент дурак дураком. Но, несмотря на это и на присутствие такого огромного количества народа, всё равно пережил некий пронзающий трепет, особую сладость женских губ, всеобщий гормональный всплеск организма и даже не совсем уместное головокружение. До того он успел со многими женщинами поцеловаться, и не одну тысячу раз, так что особенным скромником никак не считался. А тут эмоции получились похлеще, чем в самые первые разы при подобном действе.
И кого за это стоило благодарить? Или проклинать?
