Глава 22
Очередные крюки
Когда въехали под сень вековых деревьев, стало вообще темно, похлеще, чем ночью. И это несмотря на дневное время суток! Ну и громадные разлапистые ветки никоим образом не защищали от воды. Точнее местами защищали, а местами только собирали потоки в мощные, всё сшибающие водопады. Так что пришлось ещё и петлять вдоль тропы, обходя особо опасные вымоины и ямы.
В итоге, после двух часов такого продвижения, оставив за спиной парочку хуторов, отряд вымотался до крайности. Лошади еле переставляли облепленные грязью ноги, а набухшие одежды и плащи так и норовили своей тяжестью сбросить всадников наземь. И когда поблизости оказался обещанный Ветром посёлок, Аза, несмотря на повторное снятие усталости, не выдержала. Причём капризничала так громко, что не только командир отряда услышал:
– Всё, я устала и хочу расслабиться в тепле и сухости. И чая горячего хочу!.. И супа!.. И спать!..
Несмотря на божественное происхождение Азнары, никто из воинов не сомневался, что даже она имеет право на все получаемые человеком удовольствия. А некоторые тешили себя надеждой, что она потребовала остановки именно по причине усталости своей мини-армии. Да и сам Труммер умотался вконец. Поэтому крикнул впереди идущему лейтенанту:
– Сворачиваем в посёлок! – а старшему рыцарю приказал: – Хенли, отправь парочку своих вместе с лейтенантом для разведки. – Троица ускакала, и только потом Поль догадался спросить: – А кто там в основном проживает?
– Да вы не бойтесь, господин Ангел, – тут же затараторил самый юный фанат Азнары. – Здесь люди добрые проживают, хоть и не простые. Любому страннику приют дадут… э-э-э, если оплата будет достойная.
– Ха! Я-то ничего не боюсь. Это пусть поселковые боятся, что их домá напрочь выгорят, если они посмеют плату от покровительницы потребовать.
Малой как-то грустно посмотрел на командира и со вздохом поддакнул:
– Конечно, с покровительницы они денег не возьмут. По легендам рода бортников, она для них тоже святая. А вот с остальных плату взять не побрезгуют…
– И если бы у нас не было денег?
– Пришлось бы ехать до следующего хутора или посёлка.
– Странные люди! Поражаюсь, как они, будучи такими «добрыми», выживают среди этого кровавого хаоса и неразберихи.
Задавая этот риторический вопрос, Труммер не на шутку вновь заволновался о своих денежках. И запоздало вспомнил, что не заставил собрать трофеи из карманов полутора сотен казнённых разбойников. Сейчас бы было и на хлеб с маслом, и на тёплую постель, и на ванну с чаем.
Тогда как отряд помалу продвигался вперёд, выходя на лесную опушку. Там стало посветлей, хоть ливень и не прекращался, пахнуло дымком с кухонь. Лошади заржали, почуяв место постоя, и настолько ускорились, что приходилось их сдерживать, а не понукать. И что сразу удалось рассмотреть, так это шикарную для подобной глухомани дорогу. Мощённая гладкими плитами, она хоть и не позволяла разъехаться двум большим повозкам, всё равно поражала качеством и надёжностью.
– Ого! А эта куда ведёт? – резонно поинтересовался ангел-хранитель.
– Вначале в центр леса Деслунгов, – стал пояснять малой, – дальше выходит на большой тракт, ведущий на запад, к столице.
Остановились на взгорке, рассматривая в сырой мгле первые дома, но теперь уже Ветра принялась расспрашивать сама Милосердная:
– Значит, там бортники живут? Те самые, что в деревянных колодах пауков-шелкопрядов разводят?
– Точно так, Несравненная! – старался пацан угодить богине. После чего пустился в перечисление семей, родов и существующих здесь традиций.
Ну и стало понятно после кратких вставок самой богини, что именно она в древности приложила свою ручку к появлению этого производства. По одной из легенд она подарила пауков величиной в два мужских кулака одному семейству лесовиков. Те сами ходили в грубой дерюге, но нагрянувшей к ним в гости небожительнице отдали единственную женскую сорочку, которую берегли дочери в приданое. Азнара решила, что для женщин неприемлемо, если в мире нет шёлковой ткани, вот и подарила результат экспериментов из своей лаборатории. Кстати, в ДОМЕ подобных производителей шёлка не существовало, там его делали специальные личинки.
Она же и создала этот независимый клан лесовиков, дала им статус рода и заповеди. Одна из которых гласила: не принимать посторонних у себя в гостях без щедрой оплаты. Так бортники и пребывали в независимости, живя обособленно, зато сытно даже в данное лихолетье. По той простой причине, что шёлк требовался всем. И какими бы ни были разбойники или иные злоумышленники, они просто не могли поднять руку на курицу, несущую золотые яйца.
И если бы только это сдерживало охочих до грабежа людишек! Безобидные в обычном состоянии пауки-шелкопряды имели ментальную связь со своим конкретным хозяином или хозяйкой и взрастали с ним с самого детства, а потом давали шёлк до самой смерти бортника. И давали только ему в руки. Бегали очень быстро, в том числе и по кронам деревьев, где и паслись в течение дня. Но самое главное: обладали ядовитыми жвалами, используемыми в двух случаях: когда их пытался атаковать какой-нибудь хищный зверь да птица или при ментальном зове своего хозяина. Причем, даже умирая от чужой руки, хозяин передавал ментальный образ своего убийцы и мог вздохнуть последний раз спокойно, зная, что будет отомщён. Пауки преследовали любого человека и любую банду, пока не уничтожали обидчиков. Сами после этого тоже умирали, но последнее завещание своего владельца выполняли всегда.
Вот и не было глупцов нападать на подобные посёлки. Вот и не хаживали к ним гости, коль не было у них в карманах звонкой монеты. И ведь производство в города перенести нельзя никак, пауки вырастали только в глухом месте, окружённом плотно со всех сторон лесом.
Труммера лишь удивили обширные познания Азы и в этом вопросе. Но тут она его не стала томить недомолвками. Уже приближаясь к околице, она наклонилась и шепнула:
– Хорошо, что дэма мне об этом во время личной встречи рассказала. Эта тупая Презельда о бортниках и полусловом не вспомнила. Вот бы мы с тобой попали впросак!
– Не «мы», а ты! – буркнул в ответ парень. – Я бы отправился ночевать в хутор дальше по тропе.
Он к тому моменту уже окончательно осознал, что влип на новую, энную сумму из своего личного золотого запаса. Потому что примчавшийся с разведки рыцарь доклад сделал весьма многозначительный:
– Согласны нас приютить, накормить и всё остальное. Очень обрадовались, сразу поверив, что к ним заглянет сама Азнара Милосердная. Но сразу спросили, есть ли у командира отряда золото за постой для остальных. Я ответил, что есть, и они с ходу приступили к готовке ужина. Нас намерены разместить в трёх самых больших избах, в том числе в избе старосты посёлка и старшины рода.
Конечно, а'перв попытался хоть что-то спасти из предстоящего платежа:
– Рад! – правда, говорил это будучи наедине с напарницей. – Несравненно рад, что успел выплатить рыцарям жалованье за месяц вперёд. Теперь и они не останутся без крыши над головой. Остальным воинам и нашему проводнику с радостью ссужу нужную сумму.
– Не позорься! – сразу осадила его маркиза. – Армия моя – расплачиваюсь я. Не вздумай что-то ляпнуть или скривиться, как ты умеешь. Сразу предам анафеме!
Последняя угроза прозвучала не так в шутку, как больше всерьёз. Чем только рассердила парня:
– А ты не зазнавайся! Хорошо свою роль играешь, но уже и переигрывать начала! Будь у меня возможность, элементарно отшлёпал бы по заднице!
– Да-а-а? А у меня как раз так попа болит от езды. Всю седлом натёрло, буквально отваливается… – от мурлычущего, многообещающего тона Труммера неожиданно бросило в жар. И это несмотря на то, что вымок давно до нитки и промёрз насквозь. – Если нам выделят достойную комнату – соглашаюсь на обещанный тобой массаж. Да и вообще… Прошлой ночью мне твои предварительные ласки понравились.
Пока входили в избу, пока здоровались и затевали разговор, Поль всеми силами пытался себя убедить:
«Да в самом-то деле! Чего это опасаюсь? Если комната будет подходящая да запираемая накрепко изнутри, обязательно заставлю выполнять супружеские обязанности! Тем более, что она и сама не против… И не страшно, если до обители доберёмся несколько позже…»
Потом его из благостных мыслей выдернули брутальные слова старосты:
– …с вас много брать не будем за постой. Азнара Милосердная как родоначальница рода, живёт на всём готовом и где ей больше нравится. Ну а с остальных за ужин, ночлег и обильный, приравниваемый к хорошему обеду завтрак возьмём всего лишь десять золотых… с каждого!
Азнара и ухом не повела, сразу ринувшись в сопровождении парочки дородных хозяек осматривать солидную домину и выбирать для себя комнату. Тогда как ангел-хранитель заставил себя рассмеяться:
– Ну у вас и шуточки! Или вы собираетесь за нашу плату себе ещё один посёлок отстроить?
– Ага! Собираемся! – не то алчно, не то наивно облизнулся староста. – Такого случая давно не было, больше трёхсот лет. Так что и мы обязательно постараемся попасть в легенду.
Похоже, у них тут негласное соревнование шло между родами: кто больше выдоит попутчиков богини. Неудивительно было и наглое заявление о такой огромной сумме. При максимальных расходах и щедрых чаевых могло с лихвой хватить двух золотых монет. Уж в этом-то побывавший во многих мирах поощер разбирался.
Дело происходило в громадной горнице, где уже стояли два массивных стола, застеленных белой скатертью. И пока ангел пытался прокашляться от возмущения, затопать ногами да подобрать самые гневные слова в ответ, десяток женщин принялись споро расставлять салатницы, тарелки с нарезкой пяти сортов сыра, десятка сортов мяса, колбас и зельцев. Всё помещение наполнилось запахами свежего лука, жареной капустки, прочих овощей, приправленных диковинными, дурманящими специями. Да ещё и с кухни донеслись запахи чего-то ароматно-жарящегося, смачно-парующего и страшно-аппетитного. Рот настолько наполнился слюной, что начни командир отряда говорить, мог бы ненароком и захлебнуться.
Поэтому только молча полез в карман, с мычанием отсчитал злáтые и, страшно хмуря брови, вручил оплату старосте. А тот обрадовался монетам, как ребёнок, увидевший повозку, полную цветной карамели. Так и держа деньги в составленных ладонях, поднёс к глазам ещё более древнего старика, главы рода и восторженно зашептал:
– Не нашенские! Азнаровские! – и, наверное, по глупости собственной пояснил отвесившему челюсть гостю: – Каждый азнаровский за три наших выменивают.
Похоже, об этом ни Ветер, ни Хенли Денворт, стоящие рядом, не знали. Потому что старый рыцарь восхищённо крякнул, а юный проводник зацокал языком. Получалось, что и за наём восьми рыцарей было переплачено втрое. И это не считая начальной щедрости, превышающей разумные пределы в два с половиной раза.
Подсчитав моментально, насколько его обокрали, Труммер стал приходить в ярость. Дошло до того, что руки сами, непроизвольно от разума выдернули «Глоки» из поясных кобур. Вот только до разборки дело не дошло. С шумом и топотом в горницу вернулась богиня, завершившая обход дома и принявшая судьбоносные решения:
– Мне здесь понравилось, но слишком людно! Поэтому хочу остаться одна, выбираю для ночлега весь дом. Со мной только и останется, что ангел-хранитель. На кухне всё готово, так что он сам мне подаст горячее на стол и прислужит. Всё, всё! Не стоим, быстренько разбегаемся по соседям!
Ещё и в ладоши захлопала, разгоняя хозяев, словно ленивых голубей с чердака. Самыми недовольными оказались хозяйки, и, судя по их набирающим красноту лицам, они никоим образом не желали терпеть такого издевательства над собой. Вот только староста посёлка оказался на самом деле не так наивен и прост. Чуть не с кулаками он метнулся к женщинам, выталкивая их из дому и шипя не хуже змея подколодного:
– Бегом!.. Пошли!.. Богиня на всё имеет право!..
Хенли Дайнворт и Ветер выскочили из дому самыми первыми. Не забыл староста и о тех, кто на кухне копошился. Всех выгнал, а потом и сам испарился. Ни «Приятного аппетита!» не пожелал, ни «Спокойной ночи!».
Как только дверь закрылась, Аза метнулась к ней и закрыла изнутри на оба массивных засова. Пробежалась вдоль окон, присматриваясь, закрыты ли наглухо ставни, и только потом стала поторапливать своего напарника:
– Хватит стоять, как истукан! Помоги мне раздеться, а то одежда мокрая меня сейчас задушит насмерть. Да и сам с себя всё лишнее скинь. Иначе мы так и не успеем поужинать горячим, всё остынет…
Стягивая с девушки через голову мокрую сорочку, Поль предвкушающе улыбался и даже облизывался. Но всё равно не удержался от сарказма в адрес хозяев дома:
– Они меня обокрали, вымогатели, зато теперь пусть теснятся у соседей! Это ты здорово сообразила… Хоть и не полная месть, а приятно…
