ГЛАВА 47
Грейцель подбросила в костер дров, подвинулась ближе к его теплу, и прислушалась. Ничего, только деревья скрипят. Полянку эту, в стороне от дороги, она присмотрела еще на пути в Аверд: вроде бы и не далеко она, но так хорошо спрятана за толстыми древесными стволами и кустами, что даже костер можно ночью развести – никто не заметит.
– Из любой неприятности можно выйти целым и невредимым, если ты правильно понимаешь, когда нужно бежать, а когда прятаться, – однажды сказал Девирг. – Если нужно бежать – беги не оглядываясь и не останавливаясь, как можно дальше. Но если надо спрятаться – не спеша сделай шаг в сторону и стой на самом видном месте. Там тебя точно искать никто не будет.
– А если не искать неприятности, то не придется ни прятаться, ни убегать, – ответила она ему тогда.
В ответ он скорчил такую гримасу, как будто она предложила несусветную глупость.
Сейчас этот совет ей очень пригодился. Донеси кто-нибудь Ондару о том, что одинокая девушка спешно покинула Аверд не дожидаясь утра, и задумай он наудачу послать погоню – далеко уйти ночью ей бы не удалось. Значит, нужно не бежать, а сделать шаг в сторону: кто будет искать ее посреди ночи в лесу, под самыми городскими стенами, если все говорит о том, что она хочет как можно скорее убраться подальше?
Грейцель сняла с пояса мешочек, снаружи обшитый некогда мягкой, а сейчас уже порядком поистершейся, но все еще сохраняющей свой вид, бархатной тканью. Давным-давно, еще в детстве, его подарил ей отец – Дикфрид, прозванный Бородатым.
– Научись относиться к деньгам бережно, – сказал он ей, вручая подарок. – Они – это результат чьего-то труда. А к честному труду всегда нужно относиться с уважением. Отдавая монету кондитеру, ты благодаришь его за то, что он стоял у печи, чтобы приготовить для тебя сладости. Он же отдаст ее пекарю, отблагодарив за теплый хлеб, а пекарь расплатится с возчиком, который привезет ему домой дрова или горючий камень. Когда ты хранишь свои деньги аккуратно – ты показываешь человеку, что не просто отдаешь ему положенную плату, а оказываешь уважение. Представь, если бы продавец дал бы тебе растаявшую, липнущую к рукам конфету? Или на рынке крестьянин сунул бы нам в сумку грязные, червивые овощи.
– Фу, гадость какая!
– Вот именно. Хороший продавец всегда тщательно отберет свой товар для продажи, приведет его в порядок. А, значит, и покупатель должен быть аккуратен. Понимаешь?
Уроки отца запоминались сразу и на всю жизнь, может быть, потому что он умел объяснять самые сложные вещи простыми словами? Да и повидал он на своем веку достаточно.
И хорошее доводилось Грейцель о нем слышать, и не очень – куда же без этого, но все всегда соглашались в одном: судьбу свою Дикфрид выстроил собственными руками. Лет шестнадцать ему было, когда, он отправился из дома в Хейран познавать премудрости торгового дела. Как из Хейрана он оказался на Севере – неизвестно, но следующие двенадцать лет он провел в небольшой артели лесорубов.
Живя столько времени среди гедаров в Вольге, Дикфрид перенял многие их обычаи: отрастил бороду и длинные волосы, которые перевязывал веревкой на гедарский манер, носил на поясе тяжелый топор, как это принято на севере, а на шее – мешочек с землей: наудачу и от злого слова. Как и положено каждому гедару, он выстроил себе крепкий дом, а потом и завел семью, высватав в жены дочку аретльного старшины Стогальда, красавицу Гри, уже через два года родившую ему сына, и, спустя год, еще одного.
Увидев своего первого внука, Стогдальд пришел в неописуемый восторг.
– Дикфрид, твой мальчонка перебудит всех наших предков в Пещерах! – удовлетворенно кивал он, вытирая с усов хлопья пены и слушая, как новорожденный во весь голос вопит в колыбели. – Ничего, пусть придут, порадуются с нами! Хова!
Второй мальчишка обрадовал его не меньше:
– Вот теперь будет с кем на стоггу ходить! – говорил он, отрезая себе на тарелку здоровые пласты мяса прямо с бока жаренного тульда. – Бородатый, мы стобой, да с этими мальцами горы свернем!
Но получилось иначе.
Гельды давно поглядывали на небольшой остров, лежащий в море в часе пути под парусом при спокойном ветре. Было решено расчистить покрывающий его лес, землю распахать и отдать в умелые руки.Работа предстояла огромная и Совет в который раз обратился за помощью к мастерам-гедарам.
Множество их прибыло в Аверд и на больших лодках перебралось на островок. Северяне быстро вырубали деревья и выкорчевали пни, расчищая землю. Из срубленных деревьев сразу же строили дома. В награду за работу, Аверд дарил строителям участки земли, и часть работников решила обосноваться здесь, рядом с прибывающими с большой земли гельдами. Поселение, по названию самого островка, получило название Инцмир, – «Земля из моря».
Среди тех, кто остался на новом месте, был и Дикфрид. Он перевез семью на Инцмир, в новый большой дом, выкупил у Аверда несколько полей и больших лугов по соседству и нанял работников, которые работали на них. Он также собрал из приехавших с севера гедаров новую артель, занимавшуюся заготовкой древесины и строительством домов. Не боясь работы, он проводил время в мастерских, на вырубках и в полях, наблюдая за тем, как идут работы. Упорный труд и опыт, полученный на севере, дали свои плоды – за десять лет хозяйство Дикфрида выросло и приносило хороший доход.
И, наконец, в его жизни случилась еще одна радость – Гри родила дочку. Крепкая девочка быстро росла, обладала отличным здоровьем и прекрасным аппетитом. Широко раскрытыми серыми, почти прозрачными глазенками, смотрела она на мир. И постоянно норовила схватить пальчиками порядком уже побелевшую бороду своего шумного деда Стогальда, приехавшего, наконец, погостить.
– Ай да Гри! Ай да умница! – хохотал он, держа маленькую Грейцель перед собой, разглядывая и, вертя то так, то эдак.
Потом он подкинул ее в воздух, отчего она залилась звонким смехом.
– Ты, Бородатый, тоже не подкачал. Видать, на старости лет настоящим гедаром стал. Нет, вы посмотрите на нее: глазищи-то какие! А волосы! Вот где северная кровь-то. Эй, кроха, сильнее тяни, не стесняйся, не оторвется! Ого, а рука-то у тебя будет твердая! Ну хватит, хватит, а то и впрямь оторвешь деду полбороды – как я домой-то вернусь с таким позором?
Он протянул девочку родителям.
– Настоящей северной красавицей вырастет ваша дочка. Такие как она, в былые времена не нож кухонный, а тельдар двуручный в руки брали.
– Вайге зейва, – Дикфрид одной рукой передал Грейцель матери, а другой по гедарской традиции прикоснулся к мешочку с землей на шее. – Не хватало еще… Лучше уж пей, предсказатель.
Сейчас, сидя на ночной поляне, Грейцель, не раз слышавшая об этом случае от родителей, улыбнулась. Мама всегда потихоньку рассказывала, сколько раз еще потом Дикфрид вспоминал старого Стогальда с его предсказанием! Вспоминал, когда дочка ни разу не пискнула, когда у нее резались зубы: только лежала в колыбели с недовольным видом: сопит, глаза мокрые, а не плачет. Вспомнил, когда, едва научившись делать первые шаги, Грейцель умудрилась свалиться с крыльца, вывихнуть руку и оцарапать ногу – и снова не единой слезинки. И сколько было подобных случаев! А уж когда подросла… Впрочем, об этом Грейцель уже и сама прекрасно помнила.
