25

Какое-то время тишина давила сильнее стотонной плиты. Было нечем дышать, потому что сердцебиение перекрывало доступ воздуха в легкие. Нина спрашивала себя: «Я живая или уже в потустороннем мире?» Долли ползала на четвереньках и невнятно бубнила. Иногда слышались ее всхлипывания. Постепенно Нина поняла: ее оставили в живых, жива и Долли. Она медленно отвела руки от головы, оглядывая гостиную. Страшная тень не мелькала. Что же произошло? Кто это был?

– Есть кто живой? – прогремел голос, заставивший Нину съежиться от ужаса.

– Есть, – кряхтела Долли, хлюпая носом. – Где ты был, черт возьми? Нас убивали. Да куда же делся фонарик?..

– Где Нина? – спросил Миша.

– Не знаю, – ответила в темноте Долли. – Где-то здесь.

– Нина, ты где? – позвал Миша.

– Я… тут… – слабо пискнула Нина в ответ.

– Живая?! – не то спросила, не то подтвердила Долли. – Да где же фонарик? Нинка, включи фонарик. Я ничего не вижу.

– Где находится выключатель? – полюбопытствовал Миша.

– На стене, – раздраженно ответила Долли. – Ищи сам.

Миша шарил по стене в поисках выключателя, а Нина пошевелилась. В спине нестерпимо ныло, лицо, казалось, полностью разбито. Ей удалось встать на колени, в это время ее ослепил электрический свет. Привыкая к яркому освещению, все трое щурились и оглядывались. Увидев Мишу, Нина, более чем удивленно, произнесла:

– Ты откуда?

– С улицы. Услышал крики, рванул сюда. Когда был у входной двери, из дома выбежал человек и без разговоров врезал мне. Я скатился вниз. Потом поднялся, а его след простыл. Я опять рванул в дом, а там на меня налетел кто-то… я его монтировкой… погладил. Он сейчас в прихожей лежит.

– А как ты вообще здесь оказался? Опять случайно?

Нина свирепо посмотрела на подругу, которая наконец нашла свой фонарик и газовый баллончик, бросилась их поднимать. И тут вспомнила!

– Кассеты! – вскрикнула Нина. – Боже мой!

Она подбежала к шкафу, осмотрела пол. Но кроме осколков, хрустевших под ногами, да кубка, на полу ничего не было.

– Кассеты… он их украл! – со слезами проговорила Нина и упала на диван.

Долли вспомнила о деньгах, принялась с усердием искать их, ползая посередине гостиной. У ножки кресла заметила рулончик, подняла его высоко, стоя на коленях:

– А меня не полностью ограбили!

– Все было напрасно! – расплакалась Нина.

– Нина, в прихожей лежит сообщник… – подал голос Миша.

Она тут же забыла о боли и слезах, вскочила и понеслась в прихожую. Там действительно полулежал молодой незнакомый мужчина, из раны на его голове текла кровь. Он, очевидно, после того как Миша «погладил» его монтировкой, потерял сознание, теперь же приходил в себя. Нина цапнула парня за куртку и затрясла:

– Куда ты дел кассеты? Отдай кассеты!

– Девушка… – выдавил тот, морщась от боли и сбрасывая руки Нины, – не трясите меня. Какие кассеты?

– Которые ты украл! – закричала Нина. – Отдай кассеты, шпион! Иначе я тебя… я тебя…

– Да не крал я ваши кассеты!

– Все! – зло процедила Нина сквозь зубы. – Миша, вяжи его! Потом допросим. Нам надо сматываться, столько шума наделали…

Молодой человек был не в состоянии оказывать сопротивление, лишь отмахивался от Нины и бормотал:

– Выслушайте сначала… – Миша снял тонкий шарф с шеи Долли, завязал ему руки спереди. – Вы ненормальные… я не брал кассет… я следил за Ниной…

Нина смоталась в ванную, принесла небольшое полотенце и принялась засовывать его в рот шпиона:

– Я знаю, что ты следил за мной, я все знаю! Вот теперь расскажешь об этом в прокуратуре. Мишка, помоги, он не дается!

У Миши более ловко получилось сунуть кляп в рот шпиона. Нина еще раз прошлась по гостиной в надежде найти хоть одну кассету, но напрасно потратила время. Инцидент в доме произошел за считаные минуты. Но шум услышали соседи. Разлаялись огромные псы там, где хозяева позаботились о дополнительной охране, зажигались окна. Нина и Миша подхватили шпиона под руки и потащили на улицу, Долли выключила свет и пулей вылетела из дома.

Нина подгоняла Мишу, вдвоем они чуть ли не несли шпиона, не оказывавшего никакого сопротивления. Он ослаб от потери крови, едва переставлял ноги. Одна Долли бежала легко, сжимая в руке рулончик денег и ощупывая в кармане такие же рулончики, которые успела переложить из кубка до удара. Скоро они достигли машин – «копейки» и автомобиля Михаила. Нина приказала кинуть шпиона в авто Мишки и ехать в кафе. У нее уже ничего не болело, только одержимость поскорее допросить шпиона подгоняла вперед, поэтому она первая сорвалась с места. Долли села рядом со шпионом в авто Миши, дабы тот не вздумал высвободиться и убежать.

Шпиона усадили на стул в кабинете Нины. Она выдернула полотенце из его рта и от негодования не могла слова сказать, лишь свирепо пыхтела и скрипела зубами. Шпион промокал кровь с лица шарфиком Долли, которым связали его руки. Он чему-то ухмылялся, что дополнительно разозлило Нину. Она его ударила коленом по бедру:

– Быстро говори, где кассеты? Ты шпионил за мной! Кто тебя приставил ко мне? Отвечай, а то живым не выберешься отсюда. Я из тебя котлет наделаю!

– Слышь, мужик, – обратился он к Мише, – вытащи из кармана…

– Ничего не вытаскивай, Миша, – запротестовала Нина. – Пусть он сначала ответит… вообще-то… Да! Его надо обыскать. Миша, давай!

Михаил подошел к шпиону, тот выставил вперед грудь, давая понять, что нечто интересное лежит во внутреннем кармане. Миша вытащил оттуда удостоверение, растерянно посмотрел на Нину и Долли, раскрыл и… закатился от хохота. У подружек вытянулись лица, а Миша хохотал, не объясняя причину внезапно возникшего смеха, потому что не мог это сделать, он хохотал до икоты и слез. Нина вдруг опомнилась, вырвала удостоверение и прочла:

– Старший лейтенант… Мишка, это не смешно.

Она устало опустилась на стул и уставилась в одну точку. Это был полный облом. Кассеты забрал кто-то другой, а старший лейтенант не из его компании.

– Долли, сбегай за аптечкой, – попросил Миша, развязывая руки «шпиону». – Как тебя зовут? Я не успел прочесть.

– Дима… Дмитрий, – ответил тот с усмешкой. – Меня приставил к Нине Рыков в качестве охраны. Я сегодня и в парке за вами наблюдал, и к дому Печернина поехал. Вы, Нина, очень невнимательная.

– Значит, это не вы?.. – разочарованно протянула она.

– Кассеты украл? Не я, – ответил Дима. Прибежала Долли с аптечкой и стала обрабатывать рану на голове. – В доме находился еще один человек, наверняка это он открыл дверь, отключил сигнализацию. Он хорошо знает дом. А вы застали его врасплох. Думаю, он слышал, как вы собрались взламывать замок. Но тогда и я не знал, что в доме кто-то есть, а то бы не позволил вам туда войти. Когда вы спрятались за деревом, Нина, я стоял за вашей спиной, вы меня не заметили. Вообще-то было темно, а я еще зашел за угол ограды. Когда вы без проблем попали в дом, я двинул за вами. Зайти не торопился, боялся столкнуться с вами и напугать. Я выждал время, вошел в прихожую, услышал шум, но списал его на ваши действия. Только крики о помощи заставили меня ворваться в гостиную, но ослепил луч фонарика, затем меня кто-то ударил, я отлетел в прихожую и упал. Поднялся на ноги и столкнулся с ним, – кивнул на Михаила, – он меня еще и железякой огрел.

– А ты, – Нина повернулась к Мише, – не видел, что он за нами следит?

– Я вообще-то далеко стоял. У нас с Долли был уговор, чуть что – она поднимает крик. Я и побежал на крики. А тут этот… Извини, Дима…

– Ой, – сочувственно вздохнула Долли, – тебе, Дима, к врачу надо, зашить рану. Мишка монтировкой распорол кожу на голове. Хорошо хоть не убил.

– Нина, что за кассеты вы искали? – спросил Дима.

– Валентина прятала… – уклончиво ответила она.

– Что на них было записано? – приспичило ему устраивать допрос в это время суток. – Нина, вы должны все рассказать.

– Рыкову расскажу, – ответила она угрюмо.

– Хорошо, завтра… то есть сегодня в десять утра он будет ждать вас в прокуратуре.

– Только не в прокуратуре, – живо возразила Нина. – Я туда не пойду ни за что. Даже если меня повесткой вызовут. Пусть он приедет ко мне в кафе… часов… в час. Мы должны выспаться после всего этого кошмара. Я уже почти сутки не сплю.

– Хорошо, он приедет.

– Ты как, старлей? – спросил озабоченно Миша. – Отвезти тебя?

– Да нет, спасибо. Я водителю позвоню. Он ждет меня недалеко от места, где вы оставляли свои машины, только в переулке. Наверное, потому и не видел, как вы меня взяли в плен.

Он достал сотовый телефон, набрал номер, а Долли подошла к Нине:

– Ты в зеркало смотрелась?

– Нет, а что?

– Посмотрись.

Нина достала из сумочки пудреницу, но маленькое зеркальце не отразило лица полностью. Однако то, что рассмотрела Нина частями, привело ее в шок. Она рванула в дамскую комнату, включила свет и замерла перед большим зеркалом, открыв рот. Правая половина лица увеличилась вдвое. Ссадина на щеке обещала превратиться в огромный кровоподтек, а глаз стал наполовину меньше, зато верхняя губа заметно вспухла. Короче, где-то убавилось, а где-то прибавилось. Через несколько часов это будет не лицо, а морда, которую использовали в качестве футбольного мяча. И всего-то был один удар. Нина смочила носовой платок, приложила к правой щеке и вернулась в кабинет. Дима уже прощался, пообещал с утра обо всем доложить следователю, а Миша с жалостью смотрел на Нину, мял в руках кепку.

– Хочешь, приляг в зале на диване, – предложила Нина Михаилу.

– Вообще-то не помешает, – согласился он. – А вы?

– Мы с Долли поедем ко мне. Не пугайся, когда придут поварихи.

В машине Долли облегченно вздохнула:

– Ну, вот и кончились страхи. Завтра, надеюсь, все расскажешь следователю?

– Ох, не знаю. Поверит ли он? Но теперь у меня есть свидетель из ментов, что на нас напали в доме Глеба. По логике тот человек должен заинтересовать следователя. Но это не все. Долька… мне знаком его запах.

– Чей запах? – не поняла сонная Долли.

– Запах человека, который напал на нас. Этот запах дорогого одеколона…

– Погоди, ты знаешь, кто это?

– Да. Это Глеб.

– Неужели?!

– Я этот одеколон хорошо знаю, Глеб пользуется им давно.

– Ну, теперь мы уверены, что он убил Валентину и…

– Да. Но почему он не убил меня и тебя сегодня?

– Оружие не прихватил.

– Помнишь, что сказал Дима? Мы вели себя шумно, Глеб слышал нас. Мы сорок пять минут простояли за деревом, у него было время сходить на кухню и взять нож. Почему не убил нас? Мы же много знаем.

– Улики-то против тебя. Убил бы нас, завели бы новое дело, и Рыков искал бы убийцу. Нет, ему нет резона убивать нас. И будь уверена: алиби он себе состряпал. Кстати, в доме-то темно, он надеялся, что ты его не узнаешь. Не мог же он предположить, что ты возьмешь его на нюх, как гончая. А убить тебя – это опять искать дурака, на которого можно сбросить убийство.

– Не знаю, не знаю… Может, и так.