Глава 27
Враги твоих врагов – кто они?
– Кто это к вам так ломится? – спросил я, хотя прекрасно узнал голос Софийки. Академик нервно пожал плечами, рассуждая при этом вполне логично:
– Никому я здесь не представлялся и никого не знаю. Разве что сосед снизу вчера заходил, мы его залили слегка… И наверное, это его жена-клуша. Больше некому…
Он уже рассматривал лестничную клетку в зрачок двери и часто поглядывал на циферблат своих часов. Ба! Да у него ещё одно такое же устройство, которое он называл ти́ниглом! И не факт, что худшее по качеству, чем реквизированное мною.
Утвердившись, что за дверью нет засады, Лажа сонным голосом стал интересоваться, что случилось. С той стороны неслись сбивчивые объяснения, что у неё в гостях подруги, которые отравились чем-то страшным. А телефон, дескать, не работает.
Тем временем мы с Магистром живо переговаривались шёпотом:
– Ты с нами, если что? – Краткий, но прямой вопрос, на который я ответил:
– Полностью! И если что, сам справлюсь! – В самом деле, если мы влипли в крупные разборки, мне самому надо отсюда сматываться как испуганному воробышку. Новых знакомых тоже придётся вытаскивать. – Но у вас ещё остались накладные бороды? Ах да! Не надо, я на один момент!
И бросился в спальню. Мне и в самом деле не нужны чужие средства изменения внешности. Не всегда правда получается подретушировать правильно лицо, но при смене ипостаси могу помимо снаряжения с оружием ещё и чуток накладными аксессуарами пользоваться.
Воспользовался. Глянул на себя в зеркало. С досадой скривился: как всегда – сущий кошмар! Кустистые брови, изодранная, кустиками бородка и слишком светлые усы. В таком виде я больше привлекал к себе внимания, чем просто в виде молодого парня. Но я ведь и не собирался ходить по городу, а только заглянуть к подруге и выяснить, что у неё произошло.
Ещё через три секунды я уже стоял у двери и командовал пялящемуся на меня в изумлении дедуле:
– Открывай! – Голос я тоже чуток постарался изменить. – И встань сбоку.
Дверь открылась, и я вежливо кивнул отпрянувшей назад Софийке:
– Чем можем быть полезны?
– Доктора… – прошептала она, круглыми глазами рассматривая мой несуразный вид. Я постарался на это дружески улыбнуться:
– Ну да, он уже оделся. Дядюшка, это вас!
Лажа шагнул вперёд, придавая себе вид уверенного и делового человека:
– Что у вас случилось? И где ваш супруг? – Соседка снизу стала подбирать слова:
– Его нет… А у меня ночевали подруги… И такое вот случилось…
– Хорошо, идёмте! – оборвал доктор её лепет. Двинулся решительно на лестницу и уже оттуда бросил через плечо в квартиру: – Племяш – за мной! Ассистент, возьмите чемоданчик номер два!
– Понял, док! – тут же отозвался Магистр. Догнал он нас в нижерасположенной квартире, сразу устанавливая чемоданчик на стол: – Вот!
Лажа уже стоял на коленях в центре гостиной, рассматривая тяжело дышащую женщину. И скороговоркой пытался вытянуть сведения о первых признаках отравления и о поведении несчастных. Перевернул её на спину, закатил веко, заглянул в рот и тут же скомандовал:
– Ассистент! Готовьте инъекцию номер четырнадцать! Сразу четыре кубика.
Тогда как я в огромном недоумении взирал на хорошо знакомых мне женщин. Даже смертельная бледность и синеватая припухлость на их лицах не заставили меня усомниться, что отравленные – это Моника и её сестра. Скорей всего старшая, потому что Юлия Санд выглядела бы всё-таки чуточку моложе.
Хотелось задать Софийке эту и ещё большую кучу вопросов, но та стояла чуть в сторонке и невероятно переживала. Да и смотрела на троих мужчин, оказавшихся в её квартире, слишком напряжённо, в явных сомнениях. Вначале не поняв, в чём дело, я попытался взглянуть на нас со стороны. И чуть не рассмеялся: та ещё компашка. Мой вид карикатурного персонажа – ещё ладно. А вот личики соседей сверху выглядели откровенно бандитскими. Их ведь недавно пытали, а запудрить синяки и лиловые опухлости с утра они попросту не успели. Вот и пугали соседку неприглядным видом, заставляя думать невесть что.
Пришлось вмешиваться, чтобы разрядить обстановку:
– На моего дядюшку и его ассистента вчера напала банда грабителей, так что прошу не обращать внимания на их непритязательный вид. Они люди весьма интеллигентные и сами тяжело перенесли такое вульгарное событие.
– А-а, вот оно что, – потянула она с облегчением. – То-то я смотрю… и бороды нет.
– Пришлось дядюшке сбрить её как раз накануне неприятного инцидента.
Пока мы так общались, Лажа еле слышно бормотал:
– Ну да, как есть ограбили… Часики – и те сняли!..
Но при этом успел профессионально вколоть отравившимся женщинам какого-то снадобья и жестко пристал к хозяйке квартиры:
– Чем они отравились конкретно и какую дозу получили?
После этого вопроса девушка неожиданно разрыдалась. Ещё и пошатываться стала так, словно вот-вот грохнется на пол. Поэтому я непроизвольно шагнул к ней и стал успокаивать. Голову её положил на плечо себе, благо что наш рост почти уравнялся сейчас, обнял и, рукой поглаживая по спине, бормотал некие слова утешения. Но больше напирал на полную откровенность, уже подозревая о чём-то весьма страшном и неприятном.
Мои самые худшие опасения подтвердились, сквозь всхлипы пошли признания:
– Это они меня хотели отравить… Налили в стакан с водой какую-то гадость… А вначале усыпили… Но я воду им в кофе вылила… А треть – в горшок с цветами…
По мере озвучивания произошедшей здесь истории, оба соседа сверху действовали не хуже каких-нибудь оперативников из комиссариата. И землю в цветочном горшке копнули, и остатки кофе в кружках попытались найти (но те были уже вымыты), и по сумочкам отравительниц прошлись с тщательным обыском. Затем не менее профессионально и тела обыскали.
Небольшая ампула с остатками ярко-голубой жидкости была найдена в специальном кармашке бюстгальтера. Вторая – за отворотом стойки блузы. Разве что цвет разнился: ярко-красный.
После чего учёные всё из того же чемоданчика достали пробирки, накапали в них растворы, задействовали лакмусы и вскоре уже примерно определили, с чем имеют дело. Несколько комично было слышать от здоровенного Магистра замысловатые формулы и названия химических соединений. Но если их переводить на нормальный язык, то объясняли они следующее:
– Это красненькое вещество – галлюциноген. Лишает воли. Применяется при допросах. В иной ампуле – полностью растворимый в крови яд. Его трудно обнаружить в теле после вскрытия. Тем более что перед смертью человек проводит в коме до суток. Но! Зная, чем его отравили, можно в течение тех же суток спасти пострадавшего. Тем более что женщины получили примерно половину смертельной дозы.
– То есть они бы не умерли? – поинтересовался я, всё ещё обнимая притихшую Софийку.
– Несомненно, умерли бы! – хмыкнул возящийся с очередными уколами академик. – Разве что на несколько часов позже! Но всё вторично в прозе жизни… что будем дальше делать?
Вопрос прозвучал более чем актуальный. Никому из присутствующих впутывать в это дело полицию было не с руки. Даже ни в чём не виновная хозяйка квартиры могла схлопотать обвинение в попытке умышленного убийства. Особенно в том случае, если выжившие отравительницы станут всё отрицать да ещё и встречные обвинения предъявят.
О скрывающихся от всех и вся соседей-приятелей вообще речи не шло. По их лицам читалось, насколько они проклинают ту минуту, когда решили откликнуться на сегодняшний утренний звонок в дверь.
Со мной дело обстояло ещё сложней. Карикатурная внешность вводила в заблуждение только девушку, находящуюся в истерическом состоянии. Показываться кому-либо мне нельзя. Лучше всего было бы находиться здесь в своей истинной ипостаси Валентина Годвори. Но как это всё сделать, не раскрываясь перед учёными и одновременно перед Софи́?
Ничего не пришло в голову, как импровизировать на ходу и давить авторитетом Вампира на своих невольных подельников:
– Дядюшка! Пострадавшим ещё нужна помощь?
– Наша – нет! – заверил Лажа, укладывая в чемоданчик ранее используемые вещи. – Часа через три женщины очнутся. Потом ещё столько же придётся лежать, вставая только в туалет. При этом крайне обильное питьё.
Ну это, по его мнению, надо три часа. С моими умениями я за пять минут верну женщин в должное для допроса сознание. Да и были у меня в отношении их совсем иные планы. Но говорить об этом пока не стал:
– Тогда не буду забирать твоё драгоценное время, – многозначительно заявил, глядя на учёных и указывая глазами на дверь. После чего отстранился от девушки и бережно усадил её на стул.
– Ну да, пора нам с ассистентом и в клинику наведаться, – сообразил дедуля. Но при этом красноречиво обвёл рукой лежащие на полу тела: – А-а?..
– Да мы тут и сами все вопросы раскатаем, – заверил я, доставая из кармана мобильный телефон и якобы набирая нужный номер: – Мне ведь вчера новый знакомый Валентин Годвори дал свои данные, вот сейчас с ним и переговорю. Пусть он разбирается и принимает окончательное решение. Верно?
Оба приятеля на это лишь недоумённо переглянулись, не понимая, о чём я веду речь. Но портить мне игру не стали, чинно попрощались и ушли.
Тогда как девушка так и задёргалась в нетерпении:
– У вас есть телефон Валентина?! Откуда?! Он мне ничего не говорил!
– Да, он мне дал номер, когда выходил из дому, после разбирательств по поводу пролитого на тебя виски… О! – Я махнул на неё ладошкой, призывая к молчанию, и начал разговор с невидимым собеседником. На самом деле прижимал к щеке молчащий аппарат: – Валентин, привет! Тут такое дело… Но лучше будет, если ты сразу выедешь домой к Софийке… Ага!.. Есть повод. Вот и отлично! А суть дела в том…
После чего минут на десять затянул пересказ всего здесь случившегося. Попутно, жестами, потребовал от хозяйки приготовить мне и себе кофе и вместе с ней сместился на кухню. Уже попивая благородный напиток, обсудил возможные действия Валентина, его степень знакомства с Моникой и её сестрой, сделал некие личные выводы из сложившейся обстановки. Дал несколько советов.
Напоследок, игнорируя умоляющие взгляды и протянутые руки к телефону, обговорил последние детали своего предстоящего замещения:
– Нет, нет, я уже ухожу, раз ты совсем рядом… Встретимся на улице… да, скажу твоей подруге, чтобы она никому, кроме тебя, не открывала. Конечно! Обязательно…
После чего упрятал телефон в карман и потребовал от хозяйки квартиры:
– Никого, кроме Валентина, не впускай. Ну а он уже разберётся в ситуации и примет окончательное решение. Тоже согласился, что полицию сюда лучше не вмешивать. Всё, я побежал… А! Я тоже согласился с Годвори, чтобы ты ни обо мне, ни о дяде моём и его ассистенте никогда не вспоминала. Нам только свидетелями стать не хватает, да по судам таскаться. Договорились?
– Хорошо… Хотя я не понимаю…
– Валентин всё объяснит и всё уладит. Прощай!
Ушёл. Постоял пару минут этажом ниже, уже будучи в виде, данном мне от рождения. Затем поднялся обратно и позвонил. Только одно касание, а дверь раскрылась и встревоженная, взвинченная подруга втянула меня в квартиру:
– Ох, Валентин! Тут такое, такое!..
Переигрывает? Или успела себя накрутить? Ещё три минуты назад она выглядела не в пример спокойнее и сосредоточенней. О чём я и напомнил:
– Этот паренёк, племянник доктора, утверждал, что ты спокойна.
– Да я и так перед ним расклеилась, когда это всё случилось, – обиделась Софи. – Что мне и дальше ему в жилетку плакаться?
– Ладно, не нагнетай, разберёмся…
– Как именно? – Она провела меня в гостиную, показывая тела: – Их никто на диван положить не удосужился даже. Или на кровать…
Без слов стало понятно, насколько она не хочет видеть своих отравительниц на своей кровати. И диван пачкать она брезговала:
– Хотя… Пусть так и лежат… Ты лучше решай окончательно: сдавать их в полицию или что?
У меня прорезалось стремление к чёрному юмору:
– Да нечего с ними возиться: выбросим в окно – и нет проблем!
– Как?!.
– Не бойся, шутка, – ворчал я, делая вид, что внимательно осматриваю тела, но не прикасаясь к ним. – Вдруг кто-то увидит падение? Порежем их лучше в ванне на куски да в контейнер с мусором… Всё, всё, не бледней так, прекращаю ёрничать.
– Тогда ответь конкретно на мой вопрос о полиции.
– Пока мне интересно, кто их послал тебя убивать? – уставился я прямо в глаза подруги. – Кому ты могла настолько перейти дорогу, что на тебя уже второй раз покушение?
– Но ведь Моника – твоя знакомая, – последовало резонное замечание.
Да я уже и сам это понял. Как и тот момент, что отравительниц будут искать. Если уже не ищет человек, давший им задание допросить Софийку, а после уничтожить. Возможно, уже сейчас квартиру окружают враждебные нам силы, а то и спецотряд полиции. В идеале, следовало немедленно убраться отсюда, вместе с бесчувственными телами.
Но как? Да и некоторые детали следовало выяснить дополнительно:
– Ты телефон свой нашла?
– Нет его.
Предположений и вариантов тьма. Ведь по телефонам сестёр Санд (или Чамзини?) их не только здесь вычислить могут, но и нас в данный момент подслушивать. Пока ничего разоблачающего меня или соседей не прозвучало. Позвали доктора, он спас. Племянник вызвал Годвори, тот приехал. А вот если я заикнусь о желании допросить Монику? Или начну допрашивать? Что тогда случится?
Да и само построение допроса может меня скомпрометировать и засветить как Вампира. А допросить девиц крайне необходимо. От них наверняка потянется ниточка к тем силам, которые так рьяно интересуются моей особой. И не те ли это силы, которые устроили моё похищение прошедшей ночью? Но тогда каким боком ко всему этому относятся загадочные хцыри? Они меня хотели освободить или, наоборот, подвергнуть допросу? Ну и самое главное: всегда ли гипотетические враги моих врагов могут оказаться мне полезны?
Над всем этим нависал глобальный вопрос: известна ли кому прямая связь между Валентином Годвори и Вампиром с именем Финк?
Логика подсказывала, что обо мне кто-то знает конкретно. Хотя бы те, кто даёт мне нужную информацию на мой внутренний экран. Потому что явно информация ко мне поступает дозированная, выборочная и не всегда бесстрастная. А кто-то просто догадывается, слепым поиском нащупывая любые возможные контакты или знакомства Финка.
Можно довериться Софийке хотя бы частично. Можно наплести с три короба, но она обязательно поможет. Вот есть у меня такая уверенность. Но зачем подставлять девчонку? Если за неё возьмутся всерьёз, то вывернут наизнанку. А ничего не знает – могут и оставить в покое.
Поэтому я завлёк её в ванную, включил воду и перешёл на шёпот:
– Нас могут подслушивать, поэтому тсс! Скажи мне, можешь ли ты где-то пересидеть несколько часов, где тебя будет трудно достать?
– Могу. У родителей, да и у брата я как за каменной стеной.
– Вот и езжай туда и сиди как мышка, пока я тебе не перезвоню. На, возьми телефон, он новый ещё, ни разу не использованный. Такси возьмёшь только на стоянке, ну и в нужный дом постарайся войти так, чтобы тебя не выследили.
– Поняла. С соседней улицы, возле дома брата, есть проходной двор, я им воспользуюсь, – выглядела она собранной, деловитой, испуг прошёл.
Оба телефона, найденных при отравительницах, я намочил под водой, завернул в мокрую тряпку, а потом ещё и в фольгу, и уже при расставании шепнул:
– Выбросишь как можно дальше от дома в мусорный бак.
Не закрывая плотно дверь, прослушал, как Софийка спустилась вниз и как вышла на улицу. Надеюсь, что доберётся она к месту без приключений.
