Глава 18
Стрельба на поражение
Дальше события понеслись вскачь совсем не по моей воле. Жутко взревел Магистр, находящийся в пыточной. Раздался грохот падающей мебели, скрежет бьющейся посуды, стон, крики, отборные ругательства из уст Гнусавого и Кегли, злобные угрозы от дедули, звуки ударов, несколько пистолетных выстрелов и сиплый хрип. И ладно бы только это. Но пока я прислушивался, соображая, как поступить дальше, со стороны лестницы без всякого окрика в мой адрес или вежливого предупреждения начали стрелять.
Хорошо, что я хоть краем глаза уловил некое движение и начал ускоряться в развороте. Стрелял тот самый угрюмый брюнет, которого называли Брова. А где-то с третьего выстрела у него из-за спины выскочил его коллега и тоже открыл огонь.
В такой ситуации мне ничего не оставалось, как, прикрываясь женским телом, присесть ну и самому пустить в ход трофейное оружие. Хватило всего четыре выстрела из «Глока-26», чтобы с гарантией повредить нападающих, после чего я, толкнув дверь плечом, ввалился в пыточную. При этом тело рыжей красотки, словившее несколько пуль, так и оставил за порогом.
А внутри было на что полюбоваться. Хотя там оказалась вполне приличная, меблированная комната, ничем не напоминающая тюремную камеру. Пленников изначально привязали крепко за руки и ноги к креслам, приземистым, несокрушимым, с массивными подлокотниками. Но Магистр лишний раз доказал, что не существует мебели, которую нельзя разломать при желании, при достаточной силе и надлежащем времени. Может, он и заработал при этом грыжу или разрыв связок, но на пределе своих сил он вскочил на ноги, разламывая своё кресло и с ходу нанося удар самому опасному из оставшихся противников.
Тот, видимо, стоял с ним совсем рядом, а скорей всего выполнял распоряжение вышедшей дамы: давал пленнику пить. Автомат-пистолет у него на боку так и остался висеть, но сам мужчина пролетел через всю комнату, врезался спиной в некое подобие серванта, да там и затих, добиваемый падающими на голову тарелками и фужерами. То есть одного соперника пленный сумел устранить на время с шахматной доски.
А вот дальше ему не повезло. Потому что оставшаяся пара мучителей оказалась на удивление активной и боеспособной. Гнусавый не только успел выстрелить по ногам громадного узника, но ещё и удачно врезал ему рукояткой пистолета в районе виска, практически оглушив. Да и одутловатый с виду Кегля оказался весьма ловок в рукопашной. Он сумел сбить великана с ног, оседлать его и захватить руку соперника на болевой.
Академик в потасовке никак не смог участвовать, оставаясь привязанным. Только и пытался подпрыгивать вместе с креслом, пытаясь его опрокинуть, да угрожать вслух всеми карами небесными.
Вот тут и я ввалился. Гнусавый стоял ко мне уже лицом, видимо, услышал выстрелы в коридоре, и сразу открыл пальбу по мне. Хорошо, что я катился слишком быстро, смещаясь в сторону и не забывая о пистолете у меня в руке. Успел из неудобного положения выстрелить два раза. С моей скоростью даже очень опытный стрелок для меня не соперник.
Тогда как Кегля допустил ошибку: потянулся одной рукой к подмышечной кобуре за пистолетом. Зато Магистр уже второй раз доказал, что он не сломлен и никакие пули его не берут. Вьюном вывернувшись из ослабевшего захвата, он настолько мощно наподдал коленками Кегле под зад, что тот, пролетев полтора метра, торпедой врезался в стену. Да так и упал на пол с неестественно свёрнутой в сторону головой.
Дальше мы все замерли в полном молчании, пытаясь осмотреться и прислушаться. Ну разве что следили за стоящим на ногах, но пошатывающимся Гнусом. Пистолет свой он выронил сразу, и оставалось только поражаться, почему он до сих пор сам не упал: во лбу у него отчётливо виднелась кровоточащая дырка от пули. Неужели в его черепной коробке оказались лишь одни крепкие мускулы?
Всё-таки рухнул. После чего и сразу я одним слитным движением оказался на ногах. А первым в происходящем сориентировался дедуля-академик.
– Вампир?! – выдохнул он в изумлении. – И ты ранен? – У меня вся грудь и живот оказались залиты кровью, так что пришлось скосить глаза на рыжеволосую дамочку:
– Это с неё накапало…
– А почему ты вмешался? – Ну сразу видно, ботаник какой-то, всё у него должно быть разложено по полочкам, всё классифицировано. – И как вообще тут оказался?
– Дело есть! – последовал мой краткий ответ.
– Э-э-э?.. – вопросительно протянул заворочавшийся на полу гигант. – К кому дело-то? Мы с приятелем уже давно прикрыли свой цех по производству сосисок.
После чего стал вполне проворно освобождать свои руки и ноги от обломков разломанного кресла. Причём обломки складывал рядом с собой, видимо, собираясь их применить для метания. То есть действовал и говорил, опровергая прижившееся мнение: сила есть – ума не надо. Опасный соперник!
Прежде чем продолжить беседу, я коротко выглянул в коридор. Оба стрелка лежали бездыханными кучами плоти и никоим образом не угрожали мне со спины. Рыжеволосая тоже отошла к своим праотцам, не переварив пули от своих подельников. С Гнусом было понятно сразу, как и с Кеглей. Поэтому я бочком отправился глянуть на автоматчика, разлёгшегося в обломках мебели и под осколками посуды. Именно один из осколков, торчащий из щеки лежащего типа, убедил в его полной безобидности. Отжил свою порцию уготованной ему судьбы.
И я не удержался от небольшого комментария:
– Здорово ты его приложил!
Магистр уже полностью освободился от верёвок и обломков, перекатился к академику и теперь быстро его отвязывал. На ноги, имея как минимум два ранения, он не вставал. Хотя мне казалось это явно притворным действом, от такого опаснейшего типа следовало ожидать чего угодно.
– Что за дело-то? – невероятно дружелюбно поинтересовался дедуля.
– Проще не бывает, – пустился я в объяснения. – Эта рыжая успела получить по телефону приказ о вашем немедленном уничтожении. Утверждалось, что вы уже не нужны, необходимые сведения получены из других источников.
– Но нам вроде как работу обещали… – засомневался учёный.
– Рыжая красотка была вполне искренняя в своём обещании. А вот её патрон напомнил, что вы оба «…слишком амбициозны и мстительны. Обязательно отомстите». Потому и приказал убрать. Не вмешайся я, девица с этим вот пистолетом уже вас упокоила бы. Да и в любом случае после вашей безуспешной попытки освободиться… – стволом дамского пистолетика я ткнул в сторону трупа, лежащего среди обломков мебели и посуды, – …ваша участь была решена.
– Ага! Возразить нечем, всё верно! – Дедуля встал, разминая ноги и растирая руки. Но тут же присел над приятелем, начав рвать брюки с лежащего рядом Гнуса, а затем интенсивно обихаживать огнестрельные раны на ногах. – И я так понял, что мы отныне твои должники до гроба?
– Правильно понял, – улыбнулся я поощрительно, – хотя клятву верности я могу и не принимать. Обойдёмся для начала сущими мелочами. Вначале я приму от тебя устройство по обнаружению любого взрывчатого вещества и фиксации таймера на бомбах. Ну и проинструктируй меня, как тиниглом надлежаще пользоваться.
Не прерывая работы санитара, дедуля укоризненно покачал головой:
– Так у тебя такой штуковины нет? Как тебя до сих пор в ловушку не заманили и не подорвали к чёртовой бабушке?
Пришлось на это пожать плечами:
– На риторические вопросы не отвечаю.
– М-да? – Учёный глазами показал на столик в углу. – Вон там все наши вещи. Часы мои тоже там… Дарю!
– Не-а! Не даришь, – последовало от меня справедливое возражение. – А только начинаешь оплачивать спасение вашей жизни.
– Ах да! Прошу меня простить, господин благодетель! – Причём просьба прозвучала вежливо, без капли ёрничества. – Устройство весьма удобно, функционально в обращении. Вначале…
Он меня подробно и доходчиво проинструктировал. А я не только рассматривал часы, но и опробовал действие разных кнопочек, присмотрелся к экрану и поводил удивительной штуковиной по сторонам. Всё действовало великолепно! Мне удалось рассмотреть любое оружие в комнате, в коридоре и кое-что из взрывчатого, огнестрельного, хранящееся в соседних комнатах.
Если устройство и дальше будет действовать так же надёжно и бесперебойно, то моё вмешательство оправданно на все сто. Другой вопрос, что следует узнать об этой парочке приятелей максимум возможного. Видать, в самом деле великие учёные, раз сумели создать такое чудо. Таких бы гениев заставить на себя работать, но как?..
Затем и вопросы задать нужные на тему их здесь пребывания и по поводу их странной причастности к Роме Грэйхемцену.
К чему я и приступил, не откладывая дело в долгий ящик. Спасённых мужчин заставил усесться в противоположный от меня угол на небольшую скамейку. Как раз им двоим и хватило. Ну и, просматривая лежавшие на том же столике документы, засыпал своих новых знакомых вопросами. Вначале отвлечёнными, ну и первым делом предупредив:
– Времени у нас мало, сюда могут заявиться хозяева этого дома и помешать нашей беседе. И первый вопрос: Почему ты, Магистр, называешь уважаемого учёного Лажа?
– Об этом многие знают… – заговорил гигант, но был товарищем прерван:
– Потому что я никогда не зазнаюсь и очень самокритичен к себе. Если что-то у меня получается великолепно, достойное для истории, я этим законно горжусь. Всё остальное – лажа. Или подгонка результатов. Или словоблудие. Как говорится – от лукавого.
– Тогда рассказывайте, чем вы насолили Шенскому?
Приятели многозначительно переглянулись, прежде чем ответить:
– Да ничем…
– Скорей всего он ничего не имеет общего с подрывом машины.
– Тогда почему вы от него прячетесь? – давил я.
– Не прячемся, а просто выжидаем, – проворчал Магистр.
– Не боитесь, что вас первыми отыщут друзья господина Грэйхемцена?
– Разве они нас ищут? – искренне удивился Лажа.
– Хм! Ну а кто же, по-вашему, подложил взрывное устройство в вашу машину?
По всем ужимкам, мимике и моим глубинным наблюдениям собеседники как бы без слов утверждали: «Понятия не имеем!»
Из таких типов лишнего слова клещами не вытянешь, тем более хорошее обращение для них не стимул для откровений. Документы их у меня имелись, и я обязательно вскоре выясню, что они за перцы и с какого огорода упали. Но хотелось бы уже знать и понять о сути их деятельности, чтобы разобраться в их дальнейшей судьбе. Поэтому жёстко потребовал:
– Теперь хочу услышать ваше мнение о Шенском. Причём интересует всё: привычки, привязанности, грешки, черты характера и интересные подробности из его биографии. Приступайте, я слушаю.
Опять дедуля, аккуратно подбирая слова, взял на себя смелость по подаче материала:
– Для начала я расскажу чуточку о нас. Я – учёный широкого профиля. Мой товарищ – глубоко, но несколько односторонне разбирается в химии. Но расходы по нашей лаборатории никак не позволяют нам работать самостоятельно. Вот нам и приходится работать в первую очередь на заказы нашего главного спонсора, этого самого Шенски. А человек он мелочный, завистливый и сам в науке – полный неудачник. Ему постоянно кажется, что мы его обворовываем, завышаем сметы работ, ленимся с выполнением его заказов, а то и вообще саботируем подолгу их выполнение. Уже не раз было, что пытался присвоить себе плоды наших разработок, и мы не удивимся, если он как минимум порадовался бы нашей смерти. Так что мы и в самом деле пошли на откровенный саботаж, уйдя в самовольный отпуск и потребовав от Шенски отыскать вначале злоумышленников, взорвавших машину. Ну и сам Галиар, как человек…
Была сделана вполне нелицеприятная критика Галиара, который в моих глазах стал выглядеть скорей бабником или Жигало, чем администратором от науки.
И что характерно, ведь говорил академик чистую правду, я это чувствовал и верил в каждое слово. Но в то же время чётко осознавал, что самое важное мне недоговаривают. Или попросту правду подают в несколько перекрученном, одиозном виде. Лучше бы я не терял сейчас время, а выяснил биографию Шенского по своим каналам.
Потому и перешёл к следующим вопросам:
– Почему друзья и враги Грэйхемцена могут желать вашей смерти?
– Всему виной грязная политика и большие деньги, – буквально жаловался мне дедуля, учёный высокого уровня. – Ведь Рому уже все похоронили, а тут я попытался вякнуть, что некое средство для спасения его жизни существует. Надо только его опробовать, и есть шанс, что укус… э-э-э, что твой укус, станет не более чем рана. По всеобщим новостям стало известно, что Рому увезли куда-то в Гималаи, вот я и приложил все усилия, чтобы немедленно улететь следом. Потому мы и ехали в аэропорт, что вознамерились отыскать Грэйхемцена во что бы то ни стало.
Здесь уже лжи улавливалось не в пример больше. Но чтобы её вычленить, следовало погонять вопросами обоих приятелей не в пример дольше. А у меня есть время? Да и место, в котором их следовало спрятать, светить не хотелось. Квартир и точек у меня достаточно, но не для таких вот случаев. Тем более они и сами неплохо спрячутся, если не будут шляться по проституткам. И место их лёжки мне уже известно.
И я задал последний вопрос:
– Что от вас хотели данные похитители? – и обвёл взглядом лежащие в комнате трупы. Пострадавшие повторили мои действия, словно сами первый раз увидали окровавленные тела. И отвечать стал Магистр, по ходу дела ощупывая наложенные ему на ноги тугие повязки:
– Мнение у нас одно: хотели заставить работать на себя. Причём скорей всего за жалкие гроши. Шантажируя тем, что лишат нас жизни.
Ещё и носом шмыгнул настолько демонстративно и жалостливо, что я рассмеялся:
– Надоело от вас слушать враньё и отговорки! Не хотите со мной сотрудничать? Вам же хуже. Последний раз спрашиваю: чего от вас хотели?
– Мы и в самом деле затрудняемся ответить, – остановил своего товарища Лажа, сам став отвечать: – До выяснения их истинного интереса наш разговор так и не дошёл. Сразу стали мучить, ничего толком не спрашивая. Разве что могу догадаться: их интересовали наши научные разработки в отрасли помещения гигантского объема информации на химически выращенных кристаллах. По сути наше открытие тянет на Нобелевскую премию, а то и чего поболее. И если к ним в руки попали наши записи и все результаты лабораторных исследователей, то нас могли ликвидировать. Наверняка ошибочно посчитали, что дальше и без нас справятся.
– И у них получилось бы?
– Никогда! – с апломбом и с пафосом воскликнул академик. – Результаты нами специально подтасованы так, что другие лаборатории будут биться годами, но нашего результата не достигнут!
И опять он горячо говорил только правду. Что меня немало заинтриговало: неужели я тут спас от смерти воистину уникальных учёных? И лекарство они от моего укуса изобретают, и тинигл создали, и разработки с кристаллами ведут таинственные. В вопросах накопления информации в каких-то кристаллах я откровенно плавал, поспорить на эту тему не мог. Зато имел полное право интересоваться другим:
– И как же можно вылечить человека от моего укуса?
– Да всё тот же химический процесс кристаллизации, – с удовольствием объяснил дедуля. – Мы на сотую долю секунды направляем лучи на человека. Его кровь становится как бы песчинками, любой яд уничтожается. Затем кровь вновь становится нормальной, и человек продолжает жить, избавившись практически от всех болезней. Остаётся только найти… добровольца и провести на нём эксперимент. Не хотите ли поучаствовать?
Такая новость меня неожиданно вывела из себя. Я тут, понимаешь, всякую сволочь кусаю, приговаривая к мучительной смерти, а его возьмут вот такие умники да и вылечат походя. И что им за такое сделать? По справедливости их и наказать-то нельзя. А что можно? Кроме личного присутствия при таком интересном эксперименте? Поместить в иную лабораторию и заставить работать под строгим контролем? Хорошо бы… но как?
Вот и я не знал, как толком отреагировать на последнее предложение. Потому отправился на выход со словами:
– Ладно, пока прячьтесь. Я к вам ещё заскочу для более подробного разговора. Ну и предупреждаю сразу: станет кому-либо известно о нашей встрече, мне придётся вас зачистить. Таковы правила моего существования. Такова моя карма. Всё понятно?
Оба смотрели мне вслед и кивали как китайские болванчики. Но глазами косили на лежащее возле трупов оружие. Боятся меня и не верят своему спасению? Или намереваются проявить агрессию в адрес своего спасителя?
Не стал я ждать ответов на подобные допросы и устраивать на них в коридоре засаду. Мне следовало как можно быстрей вернуться в дом Мэтрюсов. Алиби желательно иметь всегда, чёрт бы его побрал!
Так что я сразу после выхода из помещения ускорился и через минуту находился уже в двух кварталах от места событий.
