83
Абигэль почувствовала, как напряглись все ее мускулы. В ее затылок уперлось дуло пистолета. Она хотела обернуться, но Фредерик нажимал так, что ей стало больно. Эрман Мандрие тоже не двигался, оцепенев при виде собственного брата.
– Ты правильно сделал, что предупредил меня, – бросил Фредерик Эрману. – Но, черт побери, тебя никто не просил рассказывать ей все!
Эрман взял со стола свой мобильный телефон и провел пальцем по экрану. Абигэль поняла: он ухитрился набрать номер Фредерика, когда она пришла, и оставил телефон на связи. Фредерик слышал весь их разговор.
– Только так можно было ее удержать, – устало ответил медик. – И потом, что это меняет? – Эрман вскинул глаза на Абигэль, потом перевел взгляд на фотографию своих детей. – Не смотри на меня так. Мне очень жаль… Но я не хочу, чтобы мои дети росли без отца.
– Ты уверен, что в институте больше никого нет? – спросил Фредерик.
Судмедэксперт метнул на брата убийственный взгляд:
– Что ты собираешься делать?
– Не твоя забота. Иди вниз, убедись, что никто не зайдет…
Эрман помедлил, избегая встречаться глазами с Абигэль, потом вышел из кабинета, громко хлопнув дверью. Фредерик бросился на молодую женщину и сжал ей горло захватом правой руки. Другой рукой он отвинтил крышку маленького флакона и поднес его к ее губам.
– Пей!
Как ни вырывалась Абигэль, Фредерик был сильнее. Он стиснул ее голову и силой открыл рот. Через несколько секунд она проглотила все содержимое флакона. Фредерик ослабил хватку и утер ладонью лоб. С него градом лил пот.
– Мне надо было прикончить тебя еще на яхте. Вляпался я с тобой по самое не балуй.
Абигэль закашлялась:
– Сколько… Сколько пропидола ты мне дал?
– Достаточно, чтобы ты забыла два-три последних дня.
Фредерик смотрел почту в своем мобильном телефоне, каждые десять секунд обновляя соединение с сервером.
– Когда же этот идиот-директор пришлет мне свой мейл с лицами? – Он повернулся к Абигэль. – Ты не оставила мне выбора, понимаешь? Я любил тебя, Абигэль, правда любил и был готов для тебя на все. Я принимал твою болезнь, был тебе опорой. Мы могли бы жить простой и счастливой жизнью. Но тебе понадобилось повсюду совать свой нос. Это стало слишком опасно. Вот почему я поехал за тобой, когда ты отправилась в Этрета. Я хотел быть рядом, если ты что-то выяснишь насчет своего отца. Когда ты нашла яхту, я шел за тобой по пятам. Я дал денег типу в конторе, чтобы он сказал, будто никогда тебя не видел, и готово дело.
– Когда… Когда ты начал меня опаивать?
– Не так давно. Все началось с этой истории с книгой Хеймана. Эта твоя мания покупать все детективы, какие только выходят… Ты позвонила мне сама не своя в тот день и сказала, что писатель употребил выражение, которое могла знать только твоя дочь. Я-то знал, что Леа жива, и подумал тогда, что Хейман наверняка имеет отношение к нашему делу. Я не мог допустить вашей встречи, но ты уже позвонила издателю, заказала билет на поезд до Кемпера… Я ломал голову, как помешать тебе поехать в Бретань, и кое-что придумал. Ты была уже в поезде, когда я приехал за тобой и сказал, что нас срочно вызывают по делу Фредди. Когда мы вернулись домой, ты поняла, что я тебя обманул, и опять хотела ехать в Бретань. Я дал тебе пропидол, достаточно большую дозу, чтобы ты все забыла. Я сказал себе, что это сработает, как наркотик насильника. Ты отбивалась, вот откуда тот злосчастный синяк у тебя на спине. Я не хотел причинять тебе боль, но ты меня вынудила.
Абигэль открывалась вся правда без прикрас. Фредерик манипулировал ею. Жандарм покачал головой. Что-то зловещее блеснуло в его глазах.
– Это был чистый эксперимент, и он удался, последние дни начисто стерлись из твоей памяти. Но твои свихнутые мозги упирались, тебе надо было видеть эти окаянные сны, которые каждый раз наводили тебя на след. Поэтому я продолжал подливать пропидол в чай вдобавок к твоему лечению, чтобы окончательно сбить тебя с толку. И это сработало. Ты начала путать реальность с вымыслом, теряла почву под ногами. Это дискредитировало тебя в глазах команды. В итоге все должны были считать, что ты все выдумала и вообще не в себе: про письмо в лесу, яхту твоего отца, котенка, которого Фредди повесил в заброшенном доме…
У Абигэль не было сил ответить, а жандарм уже снова смотрел в свой телефон. Сообщение, которого он ждал, наконец пришло. В теме значилось: «Пациенты Валь-дю-Бель-Эр мужского пола. 1994». Фредерик открыл письмо. Стал просматривать череду фотографий, имен пациентов и их диагнозов. Юные лица, безусые, невинные, по большей части лет двенадцати-тринадцати.
– Где же ты прячешься, Фредди?
Абигэль искала способ убежать, но он наблюдал за ней краем глаза. Меньше чем через пять минут она уснет и все забудет. На этот раз спасения нет. Яд уже проникал в ее кровь. Фредерик просматривал отсканированные карточки, и вдруг его взгляд остановился на одной из них. Мальчика звали Жак Ламбье, двенадцати лет, черные, очень близко посаженные глаза. Имя ему ни о чем не говорило, а вот лицо было знакомо. Он всмотрелся в него, поворачивая так и этак.
Да, он знал этого мальчика, ставшего мужчиной.
– Черт возьми, не может быть! Он!
Он долго стоял, ошарашенный, потом убрал телефон и присел на корточки перед Абигэль:
– Фредди с самого начала был здесь, рядом с нами, а мы ничего не видели. Мы ничего не видели, Абигэль!
– Скажи мне хотя бы, кто он…
– Зачем? Ты все равно забудешь.
Он взял ее за подбородок и заглянул в глаза:
– Я не хотел, чтобы это кончилось вот так. Но ты не оставила мне выбора. Я найду Фредди и прикончу его. Потом Леа…
– Нет!
– Не от хорошей жизни, поверь мне, но это единственный способ сохранить тайну. Никто не должен найти твою дочь, понимаешь? Потому что, если узнают, что она жива, сделают те же выводы, что и ты. Тогда моему брату крышка, и мне тоже.
Он поводил дулом своего пистолета по лбу Абигэль.
– Ты проснешься в больнице и ничего не будешь помнить. Или, может быть, всадишь себе нож в живот, а я найду тебя, вернувшись с работы…
Абигэль вдруг метнулась и, схватив его за руки, бросилась на него. Он потерял равновесие и упал. Они покатились по полу, но Фредерик быстро взял верх и ударил ее в левый висок.
Абигэль больше не двигалась. В голове зазвенел набат, и наступила темнота.
