82

– В тот день, в начале апреля, я сразу не связал это с «кангу», который угнал Фредерик пятого декабря. Он все это время говорил мне, что сжег машину близ Туркуэна, что твой отец с твоей дочерью в безопасности в Испании, что он звонит ему время от времени и сообщает, что у них все хорошо. И потом, этот разложившийся труп из багажника появился через четыре месяца после аварии, иными словами, прошла целая вечность. Но за два часа до вашего приезда в ту ночь брат позвонил мне в панике: ни в коем случае нельзя обнаружить наличие стержня в берцовой кости. И тут я сразу понял, что Фредерик меня морочил и что это был труп Ива, твоего отца.

Абигэль помнила эту ночь: впервые, с тех пор как она поселилась у него, они с Фредериком спали вместе. Потом был звонок Лемуана, сообщение о трупе, обнаруженном в багажнике. Она, должно быть, снова уснула, а потом, когда пришла к Фредерику в ванную, он сказал ей, что едет в Институт судебно-медицинской экспертизы. Наверно, в этот промежуток времени он и позвонил брату.

– Что произошло в ночь на шестое декабря?

– Фредерик мне все рассказал, когда вы с Патриком вышли и мы остались одни. В ночь аварии ты и Леа были под пропидолом. Фредерик ждал с «кангу» и двумя трупами в багажнике в сотне метров от виража… Ты очень долго не засыпала, их план чуть не рухнул из-за этого. Ив затормозил в последний момент в нескольких метрах от дерева, как раз когда ты наконец вырубилась…

Абигэль переживала его рассказ в реальном времени. Она так и видела растущий ствол перед самым капотом машины, а оказывается, на самом деле машина и не думала в него врезаться.

– Потом мой брат с твоим отцом приступили к самой сложной части плана – изобразить аварию. Фредерик рассказал мне, как все произошло: надо было вынести вас обеих из машины, положить Леа на заднее сиденье «кангу», раздеть ее, чтобы одеть труп, то же самое сделать с одеждой Ива, потом перенести два тела из «кангу» в «вольво»… Твой отец даже взял игрушку Леа из ее чемодана, он ведь знал, как ей будет тяжело, когда она проснется и узнает, что не увидит тебя несколько месяцев и что придется полностью изменить жизнь. Эта игрушка была единственной вашей с ней связующей ниточкой. Вещицей, в которой Леа могла бы черпать силы в трудные моменты.

Эрман стиснул зубы и посмотрел на свой стол, втянув голову в плечи.

– Они больше не смотрели за Леа, оставили ее там, на заднем сиденье «кангу», потому что надо было приступать к самой сложной части – инсценировке аварии. Заклинить педаль акселератора машины Ива с включенной третьей скоростью и отпустить ее с двумя трупами внутри в надежде, что она поедет прямо и врежется в одно из деревьев на уровне виража. Так и получилось. Тела вылетели через ветровое стекло на скорости больше восьмидесяти километров в час и с размаху ударились о дерево. Далее надо было положить тебя рядом с разбитой машиной. По… поранить тебе лицо, грудь, иначе это выглядело бы подозрительно.

Абигэль представила себе эту бредовую картину: ее родной отец, склонившись над ней, режет ей стеклом лоб, щеки, губы. Фредерик бьет ее в грудь, чтобы остались синяки якобы от удара. Два варвара, совершенствующие свой жуткий сценарий.

– Надо было еще сделать трупы неузнаваемыми. Все это заняло у них больше получаса, они не могли позволить себе ни малейшей ошибки, знали, что будет кропотливое расследование, анализы, замеры. Когда они вернулись к «кангу»… можешь себе представить. Катастрофа, причем непостижимая. Леа и этот пресловутый плюшевый котенок исчезли. Вместо них на полу лежала фотография мальчика, запертого в чем-то вроде карцера: это был маленький Артур…

У Абигэль едва укладывался в голове весь ужас этой чудовищной мизансцены и положения, в котором оказались ее отец и Фредерик. Рассказ медика превосходил все, что она могла вообразить.

– Твой отец видел лицо этого мальчонки на стене в твоем кабинете несколько часов назад.

Он сразу понял, что Леа похитил у них из-под носа Фредди. Он как спятил, хотел вызвать полицию, чтобы как можно скорее оцепили зону и нашли его внучку. Свой мобильный телефон он оставил в «кангу», когда переодевался. Он пошел за ним и сел на пассажирское сиденье, чтобы позвонить. Тут его догнал Фредерик и стал просить не делать этого, не то нас всех посадят. В какой-то момент он достал пистолет, хотел просто урезонить твоего отца, припугнуть. Но поди ж ты, неловкое движение, случайность – и пистолет выстрелил. Думай что хочешь, Абигэль, считай Фредерика чудовищем, но я клянусь тебе, что он не лгал мне, когда говорил, что это был несчастный случай. Он плакал, как дитя… Что было дальше, ты знаешь.

Да, она знала, что было дальше. Фредерик разбил ее отцу лицо и столкнул машину в реку. Хищник, готовый на любое зверство, лишь бы спасти свою шкуру и выжить.

Абигэль, психолог-криминолог, для которой люди должны были быть открытой книгой, не смогла раскусить человека, с которым жила четыре месяца. Она вспоминала, сколько раз Фредерик ее утешал… Как они вместе встречали праздники, как она плакала на его плече – а он знал, что Леа находится в когтях Фредди. И все это мороженое, которое он заглатывал и затем исторгал, словно пытаясь очиститься от мерзостей, живущих в его голове.

Судмедэксперт перед ней развел руками:

– Ну вот, я все тебе сказал. Как бы то ни было, то, что мы сделали, уже ничем не загладить.

– Отчего же, – произнес голос за спиной Абигэль. – Забвение. Забвение может загладить все.