65

Около одиннадцати Абигэль вышла из табачной лавки с пачкой сигарет и новенькой «Зиппо» в руках. Ей необходимо было ощущать присутствие огня поблизости, чтобы успокоиться и реагировать на ключевые события. Она должна была держаться за реальность, эти шрамы продвигали ее вперед, помогали жить и бороться. Фредерик, что правда, то правда, не спускал с нее глаз, но он не мог помешать ей пойти до конца в своих поисках, лишив ее этой вещицы курильщика.

Она вернулась в квартиру и села за письменный стол, положив перед собой новую зажигалку.

Взглянула на светящийся экран: пришло электронное письмо. От некоего Гислена.

Абигэль понятия не имела, кто такой этот Гислен, и не помнила, чтобы когда-нибудь слышала о книжном шифре. Она порылась в своей почте, во входящих, отправленных, в корзине, но не нашла никаких следов переписки с ним. Она ответила ему, попросив прислать информацию заново, и стала ждать, не отходя от компьютера. Ответ, к сожалению, так и не пришел.

Она собралась и отправилась в казарму. Когда она подъехала к посту охраны Безумной Вдовушки, шлагбаум перед ней не открылся. Она опустила стекло и помахала часовому; тот вышел из будки.

– Прошу прощения, но вас приказано больше не пускать.

– Вы, должно быть, ошибаетесь. Проверьте, пожалуйста.

Жандарм не соизволил заглянуть в свои бумаги.

– Я знаю, кто вы, мадам Дюрнан, и говорю вам, вас приказано больше не пускать.

– И кто это приказал, могу я узнать?

– Капитан Лемуан.

Это наверняка была ошибка. Абигэль дала задний ход, припарковалась поодаль и достала телефон. Но ни Фредерик, ни Патрик Лемуан не ответили. Она оставила сообщения. Почему Лемуан вот так вдруг ее отстранил? Конечно, она не вернулась к делу официально, но все же…

Дома Абигэль поколебалась, не подключиться ли к сайту Фредди: интернет-адрес она ввела в память и ей не терпелось узнать, что там происходит. Но она удержалась, чтобы не мешать работе жандармов, создавая новые соединения.

Просмотрела почту. Пользователь с форума криптографии Гислен ей так и не ответил. Она принялась кружить по комнате. Сил больше не было ждать, сидеть в четырех стенах, ничего не делать. Ухватившись за последнюю соломинку, она позвонила Жизели, которая сняла трубку.

– Патрик действительно отстранил меня от дела? – спросила она напрямик.

– Да. Он говорит, что все это тебе…

– Он рядом с тобой?

– Ушел с Фредериком полчаса назад.

– Куда?

– Я тебе доверяю, Аби, и я тебе ничего не говорила. Команды компьютерщиков установили, что интернет-соединение осуществляется от сети мобильного телефона, совмещенного с компьютером, который постоянно подключен к сайту Фредди. Ретрансляционная антенна находится на востоке Сент-Омера. Они сейчас доводят связь до ума, чтобы локализовать телефон. Вероятно, получат информацию через два часа. Я не могу сказать тебе больше, я…

Абигэль уже повесила трубку. Сент-Омер. Еще один город, который она хорошо знала, потому что несколько лет там училась. Частный коллеж Сен-Жюльен, комплекс серых строгих зданий в окружении болот… Он упоминался в прессе, в большой статье о ней, и закрыл свои двери в 2001 году из-за проблем с финансированием. Там протекала ее жизнь до конца третьего класса. Воспоминания об этом периоде были уже не очень четкими, но все же устояли перед черной дырой в ее памяти.

Как и с заброшенным домом в Лон-Пляж, это не могло быть случайностью. Расследование всякий раз заставляло Абигэль возвращаться к детству. Кошмары, сон… Абигэль виделось уравнение со многими неизвестными, решения у которого не было.

Через четверть часа она выехала из Лилля в направлении Па-де-Кале, безоружная, не зная, что ее ждет, в голове одни вопросы. Какой-то тип, возможно, подключился к сайту Фредди, чтобы наблюдать за мучениями ребенка, из знакомого ей места.

Она ехала, упираясь ногой в пол, выключила радио и силилась совладать со своими мыслями, подавить любые эмоции, которые могли разбудить змея. Считала белые полосы на асфальте. Шоссе, автострады. Через час пейзаж изменился, солнце между тем было уже в зените. Растительность вытеснила бетон и кирпич, все заполонила природа. Мимо проносились деревья с изумрудной листвой, черные каналы, поблескивающие под бледно-голубым небом. Воздух был насыщен влагой, гудели тучи насекомых, заслоняя горизонт. Одомаруа, болотистый край. Абигэль смутно помнила, как приезжала из Сент-Омера в Лон-Пляж на выходные. Как отец спихнул ее в интернат и пропадал всю неделю, а то и дольше. Как строги были учителя и как часты наказания, всякий раз, когда она засыпала в классе. Здесь в нее вколачивали знания ударами линейкой по пальцам.

Она свернула на дорогу, вдоль которой тянулись канавы с водой и густой кустарник. До города было меньше километра, и вот она увидела вдали ворота интерната, сплошь увитые колючими побегами ежевики. Она припарковалась на обочине и вышла, одна, отрезанная от мира.

Ржавый замок на воротах был не заперт. Взломали его или открыли? Абигэль толкнула створку и проскользнула в образовавшуюся щель. Так странно было вернуться в эти места из прошлого, уже почти нереальные. Слишком спокойно все, слишком тихо. Две-три птицы сидели высоко на ветках, точно стражи древнего храма. Сорная трава, облюбовав трещины в асфальте, буйно проросла среди двора, на котором когда-то играли дети. Абигэль вспомнились «Птицы» Хичкока. Здесь царила та же атмосфера, что ощущалась в фильме, перед тем как пернатые напали на школу.

Скользнув за кирпичную стену бывшего административного здания, она набрала сообщение Патрику Лемуану и Фредерику: «Я в моей бывшей частной школе в Сент-Омере/Клермаре. Я в опасности». Сообщение она посылать не стала, но держала телефон в руке, готовая нажать «ОК» в любую минуту. Опасность она чувствовала повсюду вокруг, словно рука с крючковатыми пальцами тянулась к ней, чтобы задушить. Какие-то хлорофилловые инкубы, растительные Орля подстерегали ее в лесной чаще.

Ничто, однако, не указывало на присутствие человека. Ведь если бы здесь кто-то был, то где-нибудь стояла бы машина?

Четыре главных здания располагались вокруг большого парка, в котором уцелели лишь остатки скамеек, ржавые футбольные ворота, баскетбольные площадки с обрывками сетки на корзинах. Абигэль прошла вдоль столовой, заглядывая в окна, серые от грязи или разбитые. Десятки сваленных пирамидой посреди зала стульев, перевернутые или придвинутые к стенам столы. Там и сям надписи, знаки, корявые рисунки – собачьи морды, змеи, звезды. Она ускорила шаг, осматривая на ходу все уголки. В неподвижности всей этой мертвечины было что-то жуткое.

Она направилась к корпусу, где был когда-то интернат для девочек. Вокруг входной двери была нарисована огромная акулья пасть. Абигэль осторожно поднялась по бетонным ступенькам. Дверь недавно открывали: крапива у порога была вытоптана.

Она крепче сжала в руке мобильный телефон, и пасть поглотила ее.

Внутри здания оказалось гораздо прохладнее. Перед ней тянулся длинный коридор, строгий и бездушный… Растрескавшаяся плитка на полу… Спальни по обе стороны, пустые, без мебели… В голове у Абигэль звучали тяжелые шаги надзирателя… Смех в соседних комнатах, иногда плач, чаще всего ее. Годы, проведенные здесь, не были счастливыми, и ее нарколепсия сыграла в этом немалую роль: «лентяйка», «притворщица» – сыпалось на нее со всех сторон… Вечное ее бремя.

Она смотрела то направо, то налево, шагая быстро; тоска из прошлого сжимала ей горло. Абигэль вдруг остановилась: что она делает в этом месте, пустующем много лет? Бред какой-то. Сценарий, достойный одного из худших ее кошмаров.

Она хотела задрать правый рукав свитера, но застыла, вдруг услышав телефонный звонок. Он донесся из душевой на другом конце коридора. Абигэль стояла неподвижно, затаив дыхание, и ей казалось, что, сделай она хоть маленький шажок, весь мир его услышит. Наконец звонки смолкли. Никто не ответил.

Выждав еще минуту или две, она пошла дальше на цыпочках, стараясь не задеть осколки стекла на полу. Ее пульс участился, внутри все кипело. Напрягшееся тело уже готовилось к бегству. Глубоко вдохнув, она шагнула в душевую и замерла, словно натолкнулась на невидимое стекло.

Сотни газетных листов устилали каждый квадратный сантиметр плиточного пола. Листов, тщательно склеенных между собой и прикрепленных скотчем к плинтусам, до самых душевых кабин с сорванными дверями. Настоящая работа психопата.

С большинства этих разворотов смотрело одно и то же лицо: ее. Это была та самая большая статья о ней, повторенная бесконечное множество раз. Абигэль стояла перед сотнями своих копий в зеркальном дворце.

Волна эмоций захлестнула ее с такой силой, что у молодой женщины подкосились ноги. Мобильный телефон выпал из ее руки и разбился о бетон. Она едва успела подумать катаплексия – и рухнула вслед за аппаратом, сначала на колени, потом с силой ударилось об пол левое плечо, а за ним и голова. Она услышала глухой звук под черепом, у левого виска. Боль пронзила ее. Теперь она была не в состоянии шевельнуть ни единым мускулом.

И любой мог делать с ней что угодно.