60

Три часа спустя Абигэль сидела на кровати с отсутствующим взглядом, свесив руки между колен, в одной из палат Безумной Вдовушки. Она чувствовала себя голой, как новорожденный младенец, истерзанной, вымотанной этими днями, каждый из которых был хуже предыдущего.

К ее дочери Леа подобрался, на нее нацелился, ее выбрал Фредди. Он искал ее во Всемирной паутине, нашел, втерся к ней в друзья, выложив фотографию подростка с идеальной внешностью.

Приходилось признать очевидное: Леа входила в планы похитителя с самого начала. Что бы произошло, не случись аварии? Леа была бы сейчас в руках чудовища, превратившего Виктора в зомби?

Эта мысль была так невыносима, что отодвинула на второй план обнаруженные ею GPS-координаты, которые зашифровал отец. Сначала надо было узнать побольше об этом аккаунте на «Фейсбуке» и содержимом ноутбука Жантиля.

Скрипнула дверь, и она вздрогнула. Безумная Вдовушка любила играть со страхами. Абигэль казалось, что каждый звук здесь усиливается и бьет ее по мозгам с немыслимой яростью. Голова раскалывалась от боли.

В палату вошли Фредерик и Патрик Лемуан. От обоих пахло куревом, этот мерзкий едкий запах пропитал насквозь их одежду. Ее друг протянул ей картонный стаканчик с чаем и таблетку дафалгана. Она приняла лекарство.

– Мы просмотрели аккаунт Леа на «Фейсбуке» и передали ноутбук Жантиля в отдел киберкриминалистики, – сказал Фредерик, садясь рядом с ней. – Они там все разберут по косточкам.

– Я сам что-нибудь наплету судье о том, как он попал в наши руки. Лучше нам не поднимать волну, – добавил Лемуан.

Абигэль отхлебнула чая. В горле пересохло.

– Что дал аккаунт моей дочери?

– Матье Пексото создал свой профиль в начале сентября две тысячи четырнадцатого и в первый раз вступил в контакт с Леа в конце сентября, то есть дней через десять после похищения Артура. Стало быть, на тот момент он держал в плену троих детей. С учетом обстоятельств можно сказать почти наверняка, что Леа должна была стать четвертым и последним похищенным ребенком.

Фредерик чувствовал, что у Абигэль могут сдать нервы в любой момент. Горячий чай был не лучшей идеей. Он взял у нее из рук стакан и поставил на тумбочку.

– Он действовал так же, как с Алисой, – объяснил он, стараясь говорить как можно спокойнее. – Красивое фото веселого обаятельного подростка, который якобы живет в Париже с отцом-врачом и матерью-дантисткой, – легенда для Леа. Девочка приняла его в друзья, и с тех пор он вошел в ее жизнь, как вирус. Твоя дочь не могла ничего заподозрить. Фредди использовал тот же набор фотографий, что и для Алисы, это позволило ему создать достоверный профиль и заморочить девчонке голову. Снимки эти взяты, вероятно, из какого-нибудь банка фотографий.

Патрик Лемуан прислонился к стене, сцепив за спиной руки.

– Опробованный метод – метод хищника, готового на все, чтобы завладеть добычей. Леа раскрывалась ему в личных сообщениях, все более откровенных…

– Таких же сообщениях, какие писала Фредди Алиса? – спросила она, держась за голову. – Она… она влюбилась в него?

– Похоже, что да.

Абигэль падала в черную дыру, все глубже и глубже. Почему она не следила внимательнее за Леа, которая становилась все более скрытной и явно влюбленной? Как могла она не понять, что Фредди, этот паразит, проник в ее дом и постепенно распространял свой яд в ее кровиночке?

– А… Леа посылала ему фотографии в личных сообщениях?

Лемуан кивнул:

– В точности как Алиса… Свои, вашего дома и даже твои. Фредди выяснил, где вы живете, точно знал, в какие дни и в котором часу Леа ходит в теннисный клуб и когда ты возвращаешься с работы. Есть переписка, в которой он мало-помалу подводит Леа к разговору о доме и выясняет, что он не защищен сигнализацией. За четыре дня до аварии. Это, кстати, была их последняя переписка на «Фейсбуке». Фредди был на низком старте.

В разговор вступил Фредерик:

– Он готовил почву, собирался действовать на днях, что совпадает со сроком в три месяца между похищениями. Когда Леа погибла, он, очевидно, был полностью выведен из равновесия. Он переключился на Золушку, девочку, наверняка на нее похожую, мы ведь нашли длинные светлые волосы, как у твоей дочери, на чучеле. Это, видимо, объясняет, почему ему понадобилось еще два месяца, чтобы нанести новый удар. Новая жертва, должно быть, обладала физическими данными, сходными с Леа. Так или иначе, что-то связывает твою дочь с другими детьми.

– Что? – воскликнула Абигэль, глядя на обоих. – Что у нее может быть общего с другими? Нет никакой связи!

Патрик отошел от стены.

– И все-таки, похоже, есть. Почему Виктор закричал, когда тебя увидел? Почему говорил в больнице эти непонятные фразы, касающиеся тебя? А котенок, подвешенный в доме с привидениями? Если допустить, что это Фредди повесил игрушку, зачем он это сделал? Ты составляла профили похищенных детей, знаешь все обо всех родителях. Наверняка есть что-то общее. С тобой, с Леа, с другими семьями.

В голову словно ввинтился стальной брус, и Абигэль не могла больше думать. Все эти слова, все сведения сталкивались в мозгу и разлетались большим внутренним фейерверком.

– Еще одно… – продолжал Лемуан. – Когда твой отец свернул на Д151 в ту ночь примерно в 3:40, ты говорила, что «кангу» уже стоял на обочине. До сих пор мы предполагали, что Фредди в это время вешал свое чучело и авария ему помешала. Но ведь Фредди всегда делает чучело после похищения. Леа была четвертой в списке, он собирался похитить ее на днях, но еще не начал действовать. Таким образом, он не мог делать чучело в ночь на шестое, как мы все время думали. Он просто осматривался на местности. Искал, где лучше прибить свой будущий шедевр.

Он принялся расхаживать взад-вперед, как профессор Турнесоль, разговаривая сам с собой:

– Сначала он ориентируется на местности, потом похищает Леа, после этого делает чучело через несколько дней. Все это логично. Остается большой вопросительный знак: кем он заменил Леа? На какую девочку переключился и почему родители, дяди-тети этой неизвестной жертвы так и не объявились? Кто такая Золушка?

У Абигэль не было больше сил, но она сумела собраться и заговорила уверенным голосом, без дрожи:

– Я хочу вернуться к делу.

Лемуана это, кажется, не обрадовало. Он выбил из пачки сигарету и повертел ее в пальцах, словно жезл мажоретки.

– Послушай, Абигэль, это зависит не только от меня и…

– Не пори чушь.

Капитан жандармерии покачал головой. Он обменялся с Фредериком быстрым взглядом, который Абигэль перехватила.

– Что?

Лемуан откашлялся:

– Фредерик говорил мне о твоих ожогах сигаретой…

Абигэль почувствовала себя преданной. Фредерик открыл было рот, но она не дала ему и слова сказать.

– Кто ездил к Николя Жантилю? Кто привез ноутбук педофила, связанный с нашим делом, к вам в отдел? Леа должна была быть сейчас в руках этого мерзавца, понимаешь? Моя родная дочь! Я хочу сама его прижать и понять, почему он творит такое.

Лемуан задумался, взвешивая все за и против.

– Послушай, ноутбук Жантиля в хороших руках. Если мы найдем что-то связанное с твоей дочерью или с нашим делом, ты сразу же об этом узнаешь, обещаю. Но пока отдохни немного. Глаза у тебя красные, как у кролика-альбиноса.

– Ага, отдохнуть…

Абигэль вышла, не попрощавшись с ними. Фредерик догнал ее уже на улице и пошел рядом, засунув руки в карманы.

– Я ничего не могу поделать, Аби. Мы выпили с Патриком на днях, и мне так захотелось с ним поделиться.

– А что еще ты ему рассказал? Сколько раз в неделю мы занимаемся любовью?

– Аби…

– Ты не должен был об этом говорить.

Абигэль не замедляла шага, пригнув голову, как бык на арене. Он загородил ей дорогу, подняв руки:

– Ладно, я сделал глупость. Настоящую большую глупость. А с тобой этого не бывает?

Абигэль остановилась. Она тяжело вздохнула:

– Я их столько наделала, с тех пор как мы вместе, что можно взобраться на Эверест, нагромоздив одну на другую.

Она не смогла удержаться от смеха, словно пузырьки шампанского полопались в ее горле.

– Ну вот, теперь я смеюсь. Я на пределе, у меня болит голова, я только что узнала, что Фредди нацеливался на мою дочь, и я смеюсь.

Фредерик крепко обнял ее:

– Смейся, смейся сколько хочешь. Будет легче.

Потом пришли слезы. Фредерик не знал, что делать.

– Если ты действительно этого хочешь, я уговорю Патрика принять тебя обратно в команду, можешь на меня рассчитывать.

Они зашагали дальше и вышли к больничной парковке.

– Я отвезу тебя домой, – сказал Фредерик. – Это неблагоразумно, что ты…

– Все в порядке. Я уже давно бы упала, если бы сегодня должен был случиться приступ катаплексии.

Они поцеловались. Абигэль уехала, имея в голове четкую цель. Полчаса спустя она припарковалась на узкой улочке и вошла в салон своего татуировщика. Он сразу узнал ее и приветливо улыбнулся:

– О какой странности вы попросите меня на этот раз?

Абигэль вышла из салона с новой надписью. Теперь четыре фразы украшали ее бедро.

Эти татуировки погружали ее в бездну, но это был залог того, что ее путь к истине существует на самом деле. Благодаря им Абигэль была уверена, что пережила все это в реальном мире. И каждый раз на шажок приближалась к истине.

Добравшись до дому, она легла на кровать. Было 21 июня, и в голове у нее осталась только одна мысль: надо снова сесть за руль своей машины, включить навигатор и ввести координаты, расшифрованные в таинственном послании отца. Еще один пласт истины наверняка ожидает ее там.

Но, не успев додумать, она зевнула, и вскоре ее сморил сон.