23

Первым, что почувствовал Фредерик, вернувшись домой после этого утомительного июньского дня, был сильный запах антисептиков. Заинтригованный, он шагнул в квартиру, заглянул в кабинет, где стоял его компьютер. Едва начатая сигарета, раздавленная в пепельнице, которой он никогда не пользовался, удивила его: Абигэль не курила.

Бросив куртку на спинку дивана, он пошел по коридору. Из спальни донесся скрип половиц. Его подруга, должно быть, проснулась после сиесты. Проходя мимо ванной, он заметил валявшиеся у раковины бинты в пятнах то ли крови, то ли бетадина. Он кинулся в спальню. Абигэль расхаживала по комнате, прижимая к уху телефон. На кровати были разложены четыре тетради снов. Последняя, под номером 4, открыта. Рядом лежала новенькая книга, «Четвертая дверь» Джоша Хеймана.

– Не отвечают, – сказала Абигэль, вешая трубку. – Я позвоню в издательство Джоша Хеймана завтра с утра.

Она переоделась в бежевый свитер с длинным рукавом, хотя на улице было больше двадцати пяти градусов тепла. На ткани виднелось пятнышко крови. Фредерик подошел, взял ее за левую руку и приподнял рукав свитера. Он увидел повязку.

– Ничего страшного, Фред.

– Ты поранилась?

Она не ответила. Он осторожно отклеил пластырь. От вида маленького ярко-розового кратера на коже у локтя скрутило желудок. Ожог от сигареты…

– Боже мой, Абигэль, не говори мне, что…

– Иголок уже недостаточно. А боль от такого ожога не может сымитировать никакой сон. Когда я обожглась, я убедилась: то, что я пережила, – реальность. Это важно, очень важно для меня – сохранять ясный ум. Потому что происходит что-то такое, что, возможно, поможет мне наконец продвинуться.

Фредерик бережно приклеил пластырь на место. Он подсунул руку под затылок Абигэль и погладил ее.

– Он останется на всю жизнь, этот ожог, ты понимаешь?

– Вот именно.

– Это не должно повториться, Аби. Скажи мне, как тебе помочь?

Она кинулась к кровати, схватила книгу и сунула ему в руки.

– Скажи мне, видел ли ты эту книгу? Я купила ее в первый раз в магазине десять дней назад. И конечно же, принесла ее сюда, положила на стол или поставила на полку. Посмотри на нее хорошенько.

Фредерик перевернул томик, бросил взгляд на заднюю сторонку обложки.

– Первый раз вижу.

– Нет! Не может быть! У меня есть чек от одиннадцатого июня!

Она взяла книгу у него из рук, открыла ее на странице 387, ткнула пальцем в верхнюю строчку. Фредерик прочел реплику. Абигэль уловила искру, блеснувшую на долю секунды в его глазах.

– Ты говорила мне, что называла так Леа. Она нашла крошечную жемчужинку в устрице в прошлом году…

Абигэль энергично закивала:

– Она так этим гордилась. Книга вышла меньше трех месяцев назад. В ней говорится о похищении детей, о преступных сетях, о заточении. Этот Джош Хейман заменил жандармов полицейскими, изменил место действия и мотивации своего преступника, но он взял за основу часть нашего расследования, тут никаких сомнений. Четверо похищенных детей, как у нас. Даже у его сыщицы есть общие черты со мной. И он пишет об автомобильной аварии, в которой погибли ее родители.

В яблочко. Фредерик всегда щипал себя за нижнюю губу, когда бывал озадачен. Она вдобавок показала ему расшифровку имени Д-Ж-О-Ш из своего сна.

– Все ведет меня к этой книге.

Фредерик сел на кровать.

– Эта Жемчужинка Любви появляется еще где-нибудь в книге?

– Нет, я проверяла. Только на странице 387.

– Ладно. Давай спокойно попытаемся во всем разобраться. Какой-то тип пишет роман, который выходит в конце марта, вдохновившись, судя по всему, нашим делом. Кстати, а что сталось с детишками в книге?

– Все кончилось плохо. Их находят мертвыми на бельгийской границе, их тела утопили в частном пруду во владениях главы педофильской сети. Гнусная история в духе Марка Дютру…

– Очень обнадеживает. Короче, дело разжигает страсти, пресса шумит, наши физии маячат в газетах, и твои качества эксперта по криминологии выходят на первый план. Достаточно набрать твое имя в Интернете, чтобы поисковик выдал кучу статей в региональных газетах, в том числе большой портрет на три полосы. Пресса тебя любит и следит за тобой уже несколько лет: психолог-криминолог, страдающий нарколепсией, – такое не каждый день встретишь… Ну вот, автор твоей книжицы использует эти статьи, чтобы выстроить свою интригу. Вдобавок у него могут быть свои источники в жандармерии, как знать? Он пишет книгу и публикует ее, когда наше расследование в самом разгаре. Ты ее покупаешь несколько дней назад, возможно, читаешь целиком, но не обращаешь внимания на страницу 387? Мало ли, была рассеянна или устала… И потом, эти твои провалы в памяти. До сих пор это касалось далекого прошлого, но, может быть…

Он замолчал. Сел рядом с ней.

– Что бы ни случилось, я тебя не оставлю. Никогда.

Фредерик попал в точку, как это часто бывало. Абигэль посмотрела в его глаза, два больших темных круга, в которых она любила теряться, когда ей было плохо.

– Леа терпеть не могла, когда я называла ее Жемчужинкой Любви. Я знала, что это ее бесит, но именно в наших мелких ссорах мы были особенно близки. Я прижимала ее к себе, гладила по волосам – я не могла этого делать, когда все было хорошо. Какая-то стыдливость разделяла нас. В тринадцать лет она уже была маленькой женщиной со своим характером, знаешь?

Она замолчала, глядя в пол. Фредерик знал, что в такие моменты Абигэль была с дочерью. Что между ними существовала незримая связь. Он оставил ее в покое, ушел в кухню и открыл морозильник. Вздох… Ведерко карамельного мороженого… Большая ложка… Некоторые бегают до изнеможения, чтобы выпустить все скопившееся в голове дерьмо. Он этого не мог из-за невралгии сухожилий левого плеча при любом длительном усилии. Вот он и компенсировал это кайфом от приема сахара, в одиночку склонившись над столом, поставив перед собой ведерко как олицетворение отчаяния.

Абигэль стояла за его спиной и смотрела, как он поглощает мороженое в астрономических количествах.

– Жемчужинка Любви – это было только наше имечко, – сказала она, подойдя ближе. – Откуда же этот Джош Хейман мог его узнать?

– Может быть, Леа кому-нибудь рассказала? – ответил Фредерик перемазанными в мороженом губами. – В школе? В танцевальном клубе? В Интернете? Она ведь пользовалась соцсетями, правда?

– Время от времени.

– Имечко дошло до ушей писателя тем или иным образом, и он использовал его в своей книге. Это просто совпадение, случайность.

Абигэль принялась расхаживать взад-вперед, обхватив голову руками, откинув свои длинные волосы назад. Фредерик глотал без вкуса, без желания, в замедленном темпе. Сахар обволакивал его язык и желудок, и ему казалось, будто горло разбухает, как после укуса осы. Ни дать ни взять парочка психопатов, подумал он. Ее сжигает жар, а его – холод.

– Может, случайность, а может, и нет, – отозвалась Абигэль. – Пятого декабря две тысячи четырнадцатого года машина моего отца врезалась в дерево, и Фредди как раз был там. Через два месяца я возвращаюсь туда и нахожу стихотворение, в котором моя дочь сообщает мне, что скоро умрет. Сегодня в книге о похищении детей, расследование в которой похоже на ваше, я нахожу нечто очень личное, касающееся нас с Леа. Я хочу понять, как это может быть. И я найду этого Джоша Хеймана. Я хочу знать, как он ухитрился написать слова, которые могла произнести только моя дочь.