Чудо под названием «мы»

6. Ещё один компонент, который начинает привлекать к себе всё больше и больше внимания, – это то, что обычно называется термином «мы»-практики. Имеются в виду серьёзные коллективные практики групп как групп – то есть такие практики, в которых группы в целом практикуют нечто как группы, работая над развитием, трансформацией или, в целом, задействованием всей группы как некоей групповой целостности. Речь идёт не о группе индивидов, где каждый выполняет индивидуальную практику, а о группе, практикующей в качестве группы.

Известность получило высказывание: «Следующим Буддой будет Сангха (группа буддийских практиков как целое)». В каком-то смысле, конечно, это не более чем торжественное провозглашение очередной зелёной банальности (ведь для зелёного уровня «индивидуальность» как таковая есть нечто опасно приближающееся к категории греха, тогда как активно поддерживаются только группы, команды и коллективная деятельность). Но в некоторых случаях речь идёт о чём-то намного более высоком – о прочувствованном признании того факта, что, поскольку на втором порядке возникает совершенно новый тип «Я» (а именно всевключающего, всеобъемлющего и интегрального и активно ценящего все предшествующие стадии развития, что является исторически беспрецедентным прорывом, воплощением подлинно эмерджентной новизны), то вместе с ним будет возникать и совершенно новый, уникальный тип «Мы», состоящий из людей на интегральной и более высоких стадиях развития. На что будет похоже это «Мы»? Как мы можем в нём соучаствовать? На что это будет похоже?

Как мы отметили, уже возникло довольно много интереса к этой теме по всему миру, в особенности в интегральных кругах, и некоторые индивиды активно исследуют и экспериментируют с различными «мы»-практиками. Вероятно, одной из самых ранних (по крайней мере, в нынешнюю историческую эпоху) и одной из самых влиятельных практик подобного рода была практика, предложенная Дэвидом Бомом. В своей книге «О диалоге» он утверждал, что мир находится в нынешнем плачевном состоянии из-за чрезмерного распространения эгоцентричного, расколотого, раздробленного мышления. Новый же способ мышления, базирующийся на диалоге, в котором мы откладываем свои предположения и суждения, честно и прозрачно соучаствуя и поддерживая друг с другом связь, мог бы открыть пути к более подлинному, реальному, творческому мышлению, способному решать проблемы всемирного кризиса.

Франциско Варела (соавтор концепции автопоэза) и Отто Шармер (создатель «U-процесса», соответствующего обозначенному выше подходу к мышлению) рекомендовали групповой процесс, базирующийся на 1) приостановке процесса соотнесения происходящего в коммуникации с ассоциациями и знаниями из прошлого; 2) перенаправлении сознавания от того или иного объекта на вневременной источник в настоящем в процессе взаимного созадействования группового поля и 3) отпускании (или «позволении возникнуть») взамен «поиска ответа».

Отто Шармер расширил эти принципы, создав «U-процесс», который действительно задействует три основных состояния сознания. U-процесс заключается в том, чтобы получить подробное общее осознание проблемы в грубой (или плотной) сфере; затем переключиться в тонкое осознавание и рассмотреть проблему уже из него; затем обратиться к причинным источнику, воле и творчеству, чтобы позволить возникнуть новым решениям; затем перенести эти решения обратно в тонкие измерения; и далее, наконец, материализовать решение в грубом пространстве. (Следовательно, получаем прогрессию от грубого к тонкому и причинному и затем обратно из причинного в тонкое и грубое. Когда я спросил у Шармера, согласен ли он с такой интерпретацией его U-процесса, соотносящей происходящее с состояниями сознания, он ответил, что согласен «на сто процентов».)

Эндрю Коэн рекомендует нечто вроде «межсубъективной йоги» (нижне-левый квадрант), где индивид отпускает свою «я»-идентичность и вместо этого отождествляется с сознаванием как таковым (или «основой бытия»), в особенности с эволюционным импульсом и его неотложностью, далее позволяя этому эволюционному интеллекту высказаться через каждого члена группы. В случае правильного выполнения практики результат нередко описывается как ощущение чего-то вроде «группового просветления».

Олен Гуннлаугсон немало потрудился над «созданием форм созерцательного образования, задействующих второе лицо», исследовав межсубъективность с точки зрения множества перспектив; в соавторстве с Мэри Бет Моуз он написал важную статью «Смиренная отдача свидетельствованию: основополагающая практика для выстраивания в группах способности к коллективному интеллекту». Стефан и Мириам Мэйсон Мартино осуществили значимую работу над созданием «мы»-практик, включающих в себя установление прозрачного контакта с каждым из участников, открытие к формам проявления «нашего», а не исключительно «моего». Томас Хюбл также выполнил значительную работу – в частности, по исследованию того, как «за» или «под» грубым теневым материалом скрываются тонкие и причинные факторы, а также по работе с полем «мы без „них“».

Декер Чунов и его коллеги в Интегральном центре Боулдера разработали различные практики, такие как «циркулирование» (circling), когда всех участников группы обучают фокусироваться на других и открыто, неприкрыто, честно описывать все чувства и реакции, возникающие из мгновения в мгновение.

Дастин ДиПерна, уже упоминавшийся выше, работал с «мы»-практиками, которые, судя по всему, включают в себя развитие самого «Мы» через несколько уровней (конвенциональный, личностный, внеличностный, межличностный, трансформационный, пробуждённый, эволюционный и космический).

(Хоть я в целом и согласен с его работой, я должен хотя бы упомянуть, что это очень тонкий и сложный вопрос, поскольку «мы»-пространство как таковое имеет не доминантную монаду, а доминантную форму взаимного резонанса, или дискурса. Это означает следующее: когда индивидуальный холон, такой как моя собака, встаёт и переходит с одного места в комнате на другое, за нею следуют 100 % всех её клеток, молекул и атомов – это происходит потому, что индивидуальные холоны обладают доминантной монадой. Но ни одна группа или коллектив нигде не имеют такого рода контроля над своими участниками, которые скорее «резонируют» друг с другом в зависимости от своего собственного космического адреса, или психограммы. Таким образом, уровни, которые открыл Дастин, вполне могут быть связаны с конкретной выборкой индивидуумов, обладающих определённой психограммой: все участники были на зелёной или изумрудной высоте или выше; у всех имелся доступ к высшим состояниям сознания; у всех есть опыт работы со своей тенью и т. д. Неясно, будет ли – и сможет ли вообще – условно красная группа продвинуться по тем же уровням и в том же порядке. Но это важное направление исследований, которое я всецело поддерживаю.)

Терри Паттен много поработал над проведением важных теоретических исследований и жизненных экспериментов с «мы»-практиками, включая и многие вышеуказанные. Также он пришёл и к своей собственной «мы»-практике, которую он назвал «интегральной трансриторической практикой», фокусирующейся на «возвышении» и «углублении», а не на «убеждении» или даже «поучении». Первым шагом в данной практике является описание языком третьего лица общих основ интегральной теории, задействованной в процессе; затем Терри переходит к чему-то вроде «исповеди» в первом лице и рассказывает, как именно он ощущает себя в настоящий момент, пытаясь донести идеи, которые некоторым людям могут показаться глупыми, опасными, ненужными и т. д. Эта форма открытой и прозрачной исповеди позволяет перейти от стадии абстрактной философской дискуссии к глубоко личностно вовлечённому и даже в некотором смысле интимному общению. Затем он обращается к группе, высказывая им «правду-матку», приглашая перенять такой же способ диалога. Если это срабатывает (иногда так происходит, иногда нет), то весь процесс совершает скачок в нечто вроде гиперпространства коллективного интеллекта, где само «Мы» как таковое, по-видимому, обучается тому, как разворачиваться и функционировать в этой новой атмосфере. В такой момент все перспективы (первого, второго и третьего лица), все типы дискурса (обрамление, утверждение, иллюстрирование и вопрошание/познавание), все способы исследования (трансриторические, надрациональные, надличностные) начинают задействоваться под протекцией этого группового интеллекта. Когда процесс срабатывает, он порождает – как и многие подобные практики – чувства радости, вдохновения, духовной святости и творчества.

Появление таких практик вызвало столь бурную радость, что Том Мюррэй в своём вполне закономерном и весьма полезном критическом отзыве на происходящее, названном «Метасангха, инфрасангха: Или кто же есть этот „Мы“, кемосабе?», указал, что значительная часть обсуждений в этой сфере размыта, имеет плохо очерченные границы и туманный характер. Эти разнообразные практики могут, согласно Мюррэю, в действительности затрагивать 1) чувства, 2) совместно разделяемые смыслы, 3) переживания состояний сознания, 4) некую эмерджентно возникающую коллективную сущность или 5) коллективные действия. И, конечно же, он прав. Именно так, на мой взгляд, и должно быть.

Дело просто в том, что проблема, стоящая перед «мы»-практиками, – это проблема эволюции как таковой. Эволюция едва заглянула краешком глаза в уровни второго порядка на уровне отдельных личностей; разумеется, любое количество людей на стадиях второго порядка будет достаточно для того, чтобы создать соответствующие «мы»-образования на той же высоте (изумрудной или бирюзовой в данном случае; иногда – но редко – и более высокой). Но, как сообщество, мы ещё не знаем надёжного способа трансформировать индивидуумов так, чтобы они развивались до уровней второго порядка.

На самом деле сам феномен трансформации в целом психологией понимается довольно плохо. Мы попросту не знаем, какие факторы стабильно приводят к трансформации, а какие – не приводят. Маргарет Малер, которая, пожалуй, наблюдала за развитием младенцев и детей пристальнее большинства людей в человеческой истории, под конец сдалась и перестала предпринимать попытки уловить, что же помогает производить высокоразвитых индивидуумов. Он пришла к выводу: «Львиная доля развития зависит от самого младенца». Родители, которые, казалось бы, совершили все возможные ошибки в воспитании, всё ещё могут вырастить здорового и счастливого ребёнка, тогда как родители, которые, казалось бы, сделали всё правильно, могут вырастить злобных маленьких подлецов. В большинстве своём это зависело от самого младенца. Это, как правило, не то, что хотел бы услышать среднестатистический либерально настроенный родитель или педагог.

Но, разумеется, это не повод прекращать попытки. «Интегральные» подходы почти всегда привлекают людей потому, что они вначале читают описание развития и его высших интегральных стадий и переживают что-то вроде глубинного «ага!»-переживания: «Так это точно меня и описывает!» – и в большинстве случаев это не высокомерно гипертрофированная самооценка, а приносящее глубочайшее облегчение понимание, что они не являются сумасшедшими или безумцами, что их способ смотреть на мир – холистический, системный, интегрированный, цельный – не есть нечто надуманное, хотя кажется, что все вокруг так считают. Это на самом деле подлинная и реально существующая стадия человеческого развития, предлагающая бо́льшую глубину, бо́льшую высоту и бо́льшую широту, чем та, которая доступна большинству людей. Так что люди, только познакомившиеся с тем или иным интегральным подходом, наконец-то нашли что-то, что помогает им это осмыслить.

Однако то, как именно они вышли на интегральную стадию развития, – этого ни один психолог по-настоящему и полностью не понимает. У всех имеется своя теория на сей счёт. В психоанализе это последовательно применяемое «избирательное фрустрирование», дающее нынешнему уровню развития сознания достаточно подкрепления, чтобы он сохранял здоровое функционирование, но недостаточно, чтобы поддерживать его в фиксированном и зацементированном положении. Для Роберта Кигана это правильная смесь «вызова и поддержки» – трудностей на текущем уровне и поддерживающих откликов со стороны более высоких уровней. Но то, как именно что-либо из этого применяется к каждому конкретному действию, никто по-настоящему полностью так и не понял.

В интегральном институте мы используем многообразие практик, известных под собирательным названием «практика интегральной жизни». Практика интегральной жизни оперирует на базе принципа, который можно назвать «перекрёстной тренировкой». К примеру, исследования показывают, что если вы возьмёте группу медитирующих и подразделите её на тех, кто практикует одну лишь медитацию, и тех, кто практикует медитацию вместе с силовыми упражнениями (с условием, что общее количество часов практики одинаково для каждой из групп), то, согласно оценкам самих учителей медитации, те, кто занимается и медитацией, и силовыми упражнениями, прогрессируют гораздо быстрее и дальше в медитации, чем те, кто занимается исключительно медитацией. «Перекрёстная тренировка», судя по всему, ускоряет развитие в обоих измерениях. Посему мы используем систему координат AQAL и предлагаем на суд общественности практики в измерениях тела (грубого, тонкого и причинного), ума, Духа и тени – причём задействуемые в себе («я»), культуре («мы») и природе («оно»). См. книгу «Практика интегральной жизни», если вас это заинтересовало.

Смысл же тут в том, что, когда дело доходит до «мы»-практик вместе с тем же «ага!»-переживанием, которое испытывает человек, впервые познакомившись с темой интегрального подхода, он абсолютно точно знает, что должна быть возможность обнаружить коррелят интегральности в измерении «мы» (верхне-левый квадрант имеет коррелят в нижне-левом квадранте, поскольку все четыре квадранта тетравзаимодействуют). Он также осознаёт, что открытие и развитие этого «интегрального Мы» есть необходимое условие, предваряющее любые попытки создавать интегральные социальные институты в нижне-правом квадранте. Насущная необходимость находить интегральные «мы»-пространства, таким образом, чрезвычайно актуальна, учитывая общую совокупность мировых кризисов, с которыми мы сегодня столкнулись.

Но эволюция идёт своим чередом. Майкл Мёрфи напоминает нам, что эволюция «в большей степени извивается, чем прогрессирует»; то же самое верно и для общих интегральных стадий эволюции как таковой – во всех квадрантах («я», «мы», «оно» и «они»). И, опять-таки, не более 5 % населения находятся на интегральных уровнях развития, и эта часть населения ещё не научилась способам самоидентификации (иначе говоря, большинство людей на интегральных стадиях развития ещё не знают, что они на них находятся). Так что отмеченный Томом Мюррэем факт, что «мы»-практики могут включать всевозможные области, не только можно понять, но и увидеть в нём нечто желанное. Мы обучаемся тому, как работать со всеми этими областями – от чувств и совместно разделяемых смыслов до опытов состояний и коллективной деятельности, – опираясь на интегральные перспективы, и на настоящий момент нет никаких руководств по тому, как следует это делать.

Всё, в чём мы можем быть уверены, так это в том, что Эрос будет продолжать оказывать неослабевающее давление в направлении трансформации всех четырёх квадрантов, а люди будут реагировать на это побуждение, какой бы ни была эта их реакция. Эволюция, как и многие другие процессы научения, оперирует по принципу «проб и ошибок», так что и в интегральной деятельности мы встречаем множество попыток и множество ошибок, равно как и медленный, но неумолимый рост в направлении бо́льших Истины, Блага и Красоты.

И последнее, что можно сказать о «Мы» в общем и о «мы»-практиках в частности. Психограмма каждого индивидуума в той или иной группе будет служить предопределяющим фактором в отношении глубины или высоты, которой может достигнуть сама группа. С пятью процентами населения на интегральных уровнях развития, группа, включающая лишь 5 % участников на интегральных стадиях, никогда не сможет сформировать интегральное «Мы» – взаимный резонанс будет происходить на значительно более низких уровнях. Интегральность иногда описывается как «нечто вроде элитизма, но элитизма открытого и приглашающего всех присоединиться». И это сущая правда. И при этом невозможно избежать ситуации, когда индивиды, которые будут считать «интегральное» сколь-нибудь привлекательным, будут преимущественно людьми, уже находящимися на интегральных уровнях развития, и в данный момент их сравнительно мало (как мы сказали, вероятно до 5 %).

То же верно и для практик «интегрального Мы». Всё это является неизбежными предварительными условиями, которые попросту необходимо признать за факт. Хотя один из смыслов интегрального подхода к любой проблеме заключается в том, чтобы выражать её на языке, воспринимаемом наибольшим числом уровней из возможных (включая магический, мифический, рациональный, плюралистический, интегральный и сверхинтегральный уровни, это касается и «конвейерной ленты» духовности), это не значит, что можно бесцеремонно пренебрегать интегральным уровнем как таковым. Интегральный уровень является необходимым условием для практик «интегрального Мы» (хоть любого человека и можно пригласить к участию в этих практиках, необходимо понять, что «интегральная» глубина «мы»-пространства не будет достигнута в любой группе, где основная масса самих участников не пребывает на интегральных стадиях).

Терри Паттен признаёт важность ряда предварительных условий, необходимых для того, чтобы быть «адекватными» для практик «интегрального Мы». Необходимые условия, по его мнению, включают:

– развитие в линиях, соотносящихся с самостью, до стадий «выхода из оранжевого», [то есть на пороге выхода из оранжевого в зелёный], «выхода из зелёного», «изумрудной» стадии, а также – если речь идёт о более высоких проявлениях интегрального праксиса – вплоть до «бирюзовой» или «индиговой» стадии, [что немаловажно: «более высокие проявления» «Мы» включают в себя второй порядок и даже начало третьего порядка];

– в развитии состояний-стадий требованием является расслабление жёсткой фиксации внимания на грубом «состоянии бодрствования» с соответствующими ему уровнями ума и эмоций, а также определённая базисная способность к внутреннему свидетельствованию [доступа к причинному];

– способность к сосредоточению и направлению внимания и, таким образом, к стабильному сохранению его на других и межсубъективном поле;

– определённый уровень прозрений в отношении теневой психодинамики и непрерывное, искреннее, не опирающееся на защитную позицию исследование разворачивающейся теневой психодинамики;

– базовая способность выдерживать некоторый уровень дискомфорта и откладывать удовлетворение импульсов и влечений;

– целостность и смелость, необходимые для того, чтобы превзойти желание «хорошо выглядеть» в глазах других, дабы сделать свой субъект прозрачным объектом;

– достаточная степень экзистенциальной глубины для того, чтобы иметь способность сохранять ответственность за своё благополучие и быть заземлённым в прагматических реалиях, когда сталкиваешься лицом к лицу с мировым кризисом и со всей серьёзностью к нему относишься;

– а также достаточно развитые эмоциональный интеллект, здоровье и сострадание к себе и другим, чтобы иметь возможность выдерживать высокие уровни когнитивного и эмоционального диссонанса, сохраняя сопребывание с другим фундаментально конструктивным образом – в форме преимущественно дружелюбного и благоприятного присутствия.

(См. доклад Терри Паттена «Задействование интегральной революции», прочитанный на Конференции по интегральной теории 2013.)

Все эти компоненты – или, несомненно, большинство из них – необходимы для того, чтобы сформировать, вероятно, основной базис, необходимый для формирования интегральной группы: взаимное доверие. Это, в частности, требует наличия людей на втором порядке развития сознания, поскольку люди на стадиях первого порядка по сути своей не будут уважать кого-либо находящегося на уровне, который отличается от их собственного, так что смешение в том или ином коллективе представителей различных уровней первого порядка часто сопровождается возникновением группы «закатывания глаз» и ситуации взаимного непонимания.

Также основополагающей является способность к «свидетельствованию», поскольку в большинстве «мы»-практик участников просят отбросить дихотомическое осознавание, разделяющее мир на субъект и объекты, вместо этого предлагая «смиренно отдать себя свидетельствованию» или даже недвойственным состояниям. Тем самым людей призывают проявить способность сохранять сосредоточенность и центрированность на вневременно́м Настоящем и присутствие в свежей, живой новизне, разворачивающейся ежемоментно. Если соблюдены все или большинство из этих необходимых условий, то может возникнуть плодотворный процесс группового исследования, экспериментирования и обучения в «мы»-пространстве.

Что особенно важно для интегральной духовности или Четвёртого поворота, так это понимание, что в той же мере, в какой сейчас эмерджентно возникает совершенно новое и не имеющее исторических прецедентов «я»-пространство (с кардинально новой способностью к более высоким всевключению и заботе, а также с более глубоким процессом просветления, отражающим это возвышенное «Я»), наблюдается и возникновение нового и более высокого «мы»-пространства, или Сангхи, что также во многих смыслах не имеет прецедентов в истории (включая доступ к фундаментальным формам межсубъективного интеллекта, которые никогда ранее не были доступны и не переживались людьми).

Итак, возникает не только новое и более высокое «Я», или Будда (на более высоких структурах-ступенях бытия), или новое и более высокое «Оно», или Дхарма (или Истина, которая включает истину, открываемую не только состояниями, но и структурами сознания), но ещё и новое и более высокое «Мы», или Сангха (имеющая куда более всевключающую природу и живой групповой интеллект).

Однако для интегральной духовности центральным моментом является не то, что она сосредоточена исключительно на коллективном «Мы», а то, что она интегрирует все четыре квадранта в каждом мгновении миропроявления – и «Я», и «Мы», и «Оно»; и самость, и культуру, и природу. Все они соединяются воедино в свежести и жизненности лучезарно сияющего присутствия Настоящего. Новый Будда не будет Сангхой: это будет объединение Будды, Дхармы и Сангхи в едином непрерывном недвойственном сознавании и пробуждении.