Книга: Экспансия. Кречет
Назад: ГЛАВА 3. Шантаж
Дальше: ГЛАВА 5. Воскрешение

ГЛАВА 4.Заложники

— Вот так вот, Юрий Петрович, — Фомин не без удовольствия развел руками, выказывая полное удовлетворение, от представшей перед ним картины.
— Бросьте. Это еще ничего не значит. Вы уже дважды меня брали по надуманным причинам. И чем это закончилось?
Капитан Боровский откинулся на спинку своего рабочего кресла, окинув ироничным взглядом начальника управления ФСБ и оперативника, устроившегося за приставным столиком. Ничего так, грамотный. Ручка скользит с легкостью, а значит мысль не застаивается, подбирая нужные слова. Неспособность выразить свои мысли на бумаге, это знаете ли не редкость среди оперативников всех мастей.
Н-да. И кабинет вроде его, и сидит он на своем месте. Вот только одна деталь не вписывается в привычную картину. На руках капитана наручники. Да, да, самые натуральные.
— Знаете Юрий Петрович, как в народе говорят — бог любит троицу.
— Н-да-а, плохи видать дела у вашей конторы, коль скоро приходится оперировать к народным мудростям и приметам. Я вас разочарую, Андрей Ильич, для следствия и суда нужны факты, железобетонные доказательства и свидетельские показания.
— Даже не надейтесь. На этот раз вам не вывернуться. Поверьте, я сделал из прошлого правильные выводы.
— Ладно. Поживем, увидим, — пожав плечами совершенно спокойно, ответил задержанный следователь.
В этот момент ожил один из телефонов Фомина. У него их два. Один личный. Второй служебный, спутниковый, с закрытым каналом связи. Извлекая его из кобуры, Андрей особо не переживал. В девяти случаях из десяти это был дежурный по управлению. Но едва только взглянув на номер, он поспешил покинуть кабинет, чтобы хоть как-то уединиться. Помещение где проходит процедура задержания очередного коррупционера, не лучшее место для беседы с начальством.
— Майор Фомин, слушаю вас товарищ генерал, — оказавшись в пустом коридоре, ответил офицер.
— Значит так Андрюша времени совершенно нет. Поэтому впитывай быстро. Ты когда в последний раз проверял свою подопечную Кречетову, из Уральской космической группировки?
— Мы виделись вчера вечером. Моя супруга дружит с ней. А так, мы им особо не досаждаем.
— Ясно. Значит ни хрена ты не знаешь, что творится у тебя под носом. Короче, ее и детей захватили и держат в заложниках, пока ее муж не угонит один из МАКСов.
Здравствуй попа новый год. Сказать, что Фомин опешил, это не сказать ничего. Но ему хватило благоразумия не задавать ненужные вопросы. Лишнее это. И уж точно не повысит его личный рейтинг в глазах руководства.
— Чего молчишь? — Послышался недовольный голос генерала.
— Продумываю операцию по освобождению заложников.
— Отставить. Здесь обычные методы не сработают. Освободить заложников нужно так, чтобы все выглядело как случайное стечение обстоятельств. Из похитителей должен выжить хотя бы один.
— Товарищ генерал, у меня есть уже несколько предположений относительно того, к чему это нужно. Но хотелось бы все же конкретики.
Плевать, как к этому отнесется генерал. Андрею и впрямь нужно было понимать, что вообще происходит. Только так он может выполнить приказ должным образом, и не испоганить все на корню. И как видно, генерал решил, что майор мыслит в верном направлении, потому что тут же последовали кое-какие подробности.
— Если конкретно Андрюша, то ситуация такова. Час назад, завербованный офицер ВКС вышел на подполковника Кречетова и сообщил об удержании его семьи в заложниках. Сразу же после этой встречи, Кречетов сообщил о произошедшем в особый отдел. Это первый случай обнаружения завербованного агента в нашей космической группировке. Вполне возможно, что там действует целая сеть. Завербованного решено взять в разработку, но для этого необходимо вдумчиво залегендировать Кречетова и его семью, чтобы у заокеанских хозяев и мысли не возникло, что их агент погорел. Ты все понял?
— Понял, товарищ генерал. После задержания мы передаем преступников в МВД с материалами по похищению группы лиц. А уж оттуда их хозяева сумеют качнуть информацию относительно произошедшего.
— Правильно понимаешь Андрюша. К тебе направляется группа из Москвы, но… Словом, сделай все как надо. У тебя три часа, и ни минутой больше.
— Ясно.
А чего неясного. Кому понравится, что на его территории будут хозяйничать гости из столицы. Вот так понаедут и при удаче, потом будут пенять деду, мол приходится за ним подтирать. Если же опростоволосятся, с них взятки гладки. Поди разберись в незнакомой обстановке, да еще и при таком цейтноте. Три часа, это не то что мало, это вообще катастрофа. Сходу в карьер. Так что, всегда все можно списать на местных, которые мышей не ловят, и не предоставили всю необходимую информацию.
Ч-черт! Мало того, что по службе это не грозит ничем хорошим. Так еще и Кречетовы из головы не выходят. Не чужие же. Как-то так уж вышло, что близко их семьи общались всего-то ничего, но успели накрепко сдружиться. В общем, у Фомина заинтересованность двойная. И действовать нужно незамедлительно. Каждая минута промедления, смерти подобна. И это вовсе не фигура речи.
— Весницкий.
— Да, товарищ майор, — послышался в трубке задорный голос неунывающего системного администратора управления.
Н-да. Нет, ну и сисадмина тоже. Не вводить же в управлении отдельную должность для обслуживания дюжины компьютеров. А так, все ниточки в одних руках. Да и народ не из каменного века, с электроникой работать вполне умеет, молотками информацию в жесткие диски не забивает.
— Саша, нужно будет незаметно просканировать один дом на предмет наличия там людей.
— Прослушка?
— По возможности. Но не обязательно. Главное, совершенно нет времени. Через пятнадцать минут ожидаю тебя с аппаратурой, на перекрестке Самариной-Первого мая.
— Ясно.
Новый набор. Секретность это конечно замечательно, но не мешало бы и подстраховаться. Нет, он сделает все возможное, но если вдруг… Словом, Аллу и детей нужно будет вытащить в любом случае.
— Слушаю вас, Андрей Ильич, послышался голос командира группы немедленного реагирования, капитана Жарова.
— Твои надеюсь на базе?
— Как и положено, проводим занятия по боевой подготовке.
— Вот и ладно. Собирайтесь. Через пятнадцать минут на углу Самариной-Первого мая.
— Работаем в частном секторе.
— Да.
— Дом одноэтажный или в два?
— Одноэтажный. Плюс хозпостройки. Схему набросаю на месте. По составу злодеев и вооружению информации никакой.
— Не густо.
— Знаю. Но времени вообще нет. Как на пожар. Но тихой сапой.
— Ясно. Выдвигаемся.
Вот так. Это на всякий случай. На всякий, самый крайний, мать его, случай и никак иначе.
Так. Группа. Ага. Нет. Тут все нормально. Пусть работают. Пока там разрешится в той или иной мере. Потом подтянут полицию, и пусть вопрос закрывают они. Ну коль скоро, нужно представить все в соответствующем свете. Сам он как всегда будет просто курировать это дело, и не более.
— Виктор.
— Да, Андрей Ильич, — тут же отозвался капитан Калинин, заполнявший бланки за приставным столиком.
— За старшего. Заканчивайте здесь сами. Потом этого в прокуратуру, — кивок на Боровского.
— Андрей Ильич, никак проблемы? — С толикой издевки, поинтересовался капитан, все так же восседающий в наручниках, за своим рабочим столом.
— Ничего такого, с чем бы я не справился, — одарив его не менее язвительной улыбкой, ответил майор.
— А то глядите, подсоблю. За отдельную плату, так сказать, — а вот теперь улыбка открытая и задорная.
Н-да. С этим придется все же повозиться. Причем изрядно. Нет никаких сомнений в том, что на этот раз следователя прихватили качественно. Но… Когда сталкиваешься с такими как Боровский, никогда нельзя быть уверенным в том, что все пойдет именно так, как ты рассчитываешь. Этот не просто самоуверенный и гоношистый. Не-эт. Этот профи. Волчара. Причем прошедший двойную школу, пришедшись ко двору как в уголовном розыске, так и в следствии…
До нужного перекрестка доехал быстро. Никого. Взглянул на часы. Нет. Он вовремя, что говорится, минута в минуту. А вот… Ага. Показался знакомый микроавтобус с тонированными стеклами, и аккуратно припарковался за его Ауди.
А вот Весницкого не видно. Впрочем, чему тут удивляться. Этому чтобы собраться нужно побольше времени, чем облачиться в снарягу и похватать оружие. Вот и задерживается. Но с другой стороны, пусть уж он лучше слегка подзадержится, чем потом локти кусать из-за какого забытого девайса.
Дабы не терять время, Фомин вышел из автомобиля и направился к микроавтобусу. Дверь скользнула в сторону, и Андрей оказался в затемненном салоне ГАЗели. Н-да. Жарковато тут. Кондиционер явно не справляется. Впрочем, скорее всего дело в спешном выезде. На улице стоит летняя жара, а тут как на пожар, вот и не успел салон выстыть.
— Гена, лист бумаги и карандаш.
Капитан Жаров, молча подвинулся, освобождая место у откидного столика для высокого начальства, и положил перед ним, требуемое.
Фомин быстро, и весьма коряво, по памяти набросал схему подворья снимаемого Кречетовыми. Ни о каких подробностях ясное дело не могло быть и речи. Так, общие сведения и не более. Что, ясное дело совершенно не обрадовало ни командира группы ни его бойцов.
— Не густо, — все же высказал свое мнение Жаров.
— Знаю. Скоро подъедет Весницкий, подключишься к нему и получишь картинку сверху. Но на многое не рассчитывай. Вспугнуть клиентов мы никак не можем. Всю нужную информацию получаем с одного облета. Дальше только с высоты метров эдак двухсот, не ниже.
— Лихо, товарищ майор. Еще какие странности будут?
— Не сомневайся. Сейчас отъезжаете отсюда и паркуетесь на следующем перекрестке. Носа из машины не высовывать. Вас вообще не должен никто видеть. Сигнал к атаке только мой прямой приказ, кодовое слово «начали». Ну или если вдруг меня грохнут.
— А вот это мне уже совершенно не нравится, — покачав головой, произнес Жаров.
— Все потом Гена. И в части касающейся.
— Ясно.
— Отправляйтесь.
Андрей вышел из ГАЗели, в тот момент, когда к перекрестку подъехала другая. И так же знакомая ему. Только на этот раз грузовой фургон, без окон, без дверей. Вновь скользнула в сторону дверь, и Фомин оказался внутри салона, освещенного диодными лампами. Здесь так же душно. Но водитель двигатель не глушит, кондиционер работает на полную, так что, это не на долго.
— Саша птичку уже запустил?
— От самой конторы, — Весницкий указал на один из мониторов, на который транслировалась картинка с запущенного дрона. — Заряда батареи хватит минимум на час, даже при задействовании всей аппаратуры.
— Это ты молодец. Свяжись с планшетом Боровского.
— Уже. Я как увидел, что их газель отъезжает, так сразу и сообразил.
— А откуда?.. — Фомин в недоумении осмотрелся в салоне.
Тот был напичкан разнообразной аппаратурой, имелось целых шесть мониторов, и три рабочих места для операторов. А вот окон не было вовсе.
— Так у меня тут камер понатыкано, как у дурака махорки. Хотите, посмотрим, что у нас творится под днищем? — Весницкий ткнул пальцем в пол фургона.
— Не надо, — возразил Фомин. — Значит так, улица Пономаревой тридцать один. Всю возможную информацию нужно собрать с одного облета. И ни в коем случае нельзя засветиться. Ты меня понял?
— То есть работаем, с максимально возможного удаления, — не спрашивая, а скорее утверждая, произнес Весницкий.
— Именно, Саша.
— Понял.
Молодой человек весьма споро отбил на клавиатуре чечетку, вбивая необходимые координаты дрону. Сейчас птичка зависнет над нужной точкой, а тогда уж оператор возьмет управление в свои руки. Все же, хорошо, что парень все сделал предварительно, да еще и вел дрона за фургоном как на поводке. Если по прямой, то до адреса недалеко, всего-то метров сто. Так что, уже очень скоро на экране появилось знакомое домовладение.
Впрочем, Андрею все же пришлось задействовать свою память, и воображение, чтобы понять, что это именно то, что и нужно. Одна и та же картина с уровня человеческого роста, и с высоты птичьего полета сильно отличается.
Дрон пошел на снижение. Картинка на мониторе начала меняться. Заработал соседний монитор, на котором появилось совсем уж непривычное изображение. Это работает инфракрасная камера.
Ага. Вот летняя кухня, и там двое людей. Кто именно не понять. Разве только видно, что взрослые. Прослушка вообще ничего не дала. Тишина. Не полная, вообще-то. Если судить по звукам, то там кто-то принимал пищу. Удалось явственно отличить стук о тарелку, вилки или ложки.
— Это все, Андрей Ильич.
— Как все? А где дети? Там должны быть еще двое детей. И почему только двое? Что, похититель только один? Или это оба злодеи, а Кречетову с детьми увезли в другое место? А может заложников спрятали в подпол?
Ответом на его вопросы было только недоумевающее выражение на лице Весницкого, и пожатие плечами. А что еще мог получить парень с одного единственного облета, после чего машина застыла на высоте двухсот метров.
— Так. Ладно. Ты можешь занять позицию так, чтобы хоть как-то держать вход в кухню?
— Я даже мог бы попытаться заглянуть в нее. Но с такого расстояния, и при таком солнце, будут одни блики.
— Ладно, Саша. Наблюдай, и будь на связи с Бубновым. И помни, обнаруживать себя нельзя ни в коем случае.
— Прослушку на вас вешать будем.
— Слушать, только если через телефон.
— К какому подключаться?
— К гражданскому конечно. А этот, — Фомин отстегнул от ремня кобуру со спутниковым телефоном, — пусть пока у тебя на хранении побудет. Все. Я пошел.
Пересев в свою Ауди, Фомин уже собрался было объехать квартал и подъехать по нужному адресу. Но тут вдруг заметил небольшой пикап, медленно движущийся по улице. Водитель в громкоговоритель лениво предлагал на продажу картошку. Андрей тут же вновь покинул кабину, и остановив торговца, купил среднюю сетку картофеля.
Залегендировавшись на скорую руку, он наконец тронул автомобиль, быстро объехал квартал и остановился у ворот дома. Ничего не поделаешь. Придется рисковать.
Признаться трясло его сейчас не по детски. Одно дело когда ты идешь на штурм, в готовности нанести удар первым. И совсем другое, когда тебе приходится изображать полную безмятежность. Не могли эти уроды, планируя операцию не установить факта дружбы между Фомиными и Кречетовыми. Ведь должны же были цэрэушники отслеживать объект. А Андрей с семьей гостили в этом доме буквально вчера.
С духом успел собраться, пока выходил из машины, и доставал сетку с картошкой. Потом решительно толкнул легонько скрипнувшую калитку и вошел во двор. Жилой дом справа. Слева забор с соседями. Дальше справа же летний фанерный домик, в котором спится невероятно легко. За ним небольшой сарай, для всякой всячины. Вдоль них бетонная дорожка, упирающаяся в летнюю кухню. Ответвление влево, ведущее к беседке.
— Алла! Алла, ты где!? Я картошку привез. Извини, что задержался. Да где ты!? Я тороплюсь. Мне еще на службу бежать.
Словно не в курсе, заглянул в дом. Потом решительно направился в летнюю кухню.
— А-а, вот ты где. Ну ты чего не отзываешься?
— Здравствуй Андрей.
— Привет. Вот, картошка. Как и обещал.
Андрей светясь самой открытой улыбкой смотрел на бледную и улыбающуюся через силу женщину. Одну. На столе тарелка, со следами съеденного борща. И это все. Вот так вот. И что теперь делать?
В этот момент зазвонил его телефон. Извинившись, он тут же взял трубку.
— Андрей Ильич, я так понимаю вы его не видите? — Поинтересовался Весницкий.
— Да, именно так.
И это было странным, потому что летняя кухня состояла всего лишь из одной комнатушки, три на четыре. Спрятаться здесь буквально негде. Окошко выходящее на огород не такое уж и маленькое, но глухое, с форточкой, в которую взрослому человеку никак не пролезть.
— Но он там. В дальнем от входа углу.
— Ага. Понял. Я потом во всем разберусь.
Кухня старая, строилась еще при дедах, когда о газе здесь и не мечтали. Потому и печь в наличии. Между дымоходом и стеной есть небольшая щель. Там раньше складывали дрова. Оно и под ногами не валяются, и сохнут. Взрослому человеку пролезть в эту щель весьма проблематично, иное дело детворе. И они туда таки лазали.
Получается, каким-то образом туда забрался мужик, и похоже сам вылезать не собирается. Ну и как тут, обставить случайность? Остается его провоцировать.
— Алла, что случилось? На тебе лица нет, — пряча телефон, произнес он.
— Все нормально, Андрей. Спасибо за картошку.
— Нормально?
— Да. Да. Все просто отлично.
— Уверена?
— Да.
— А где дети? Что-то их не видно.
— Ушли гулять.
— Одни? С каких это пор, ты отпускаешь их одних?
— Да они взрослые уже.
— Алла…
— Я же тебе говорю, все нормально! — Хотя и не закричала, но все же сорвалась женщина.
— Алла, ты чего?
— Извини, Андрей. Это так. Нахлынуло что-то. Все в порядке. Правда.
— Ладно. Я картошку вот здесь оставлю.
— Андрей… — Попыталась было она остановить его.
— Твою мать!
Фомин резко ушел в сторону, едва успев сместиться за печную трубу, когда грохнул выстрел. Резко ударило по ушам. С потолка посыпалась старая и уже обвисшая побелка. Пуля с глухим стуком вошла в саманную стену, взбив облачко побелки.
И тут же вдогонку грохнула еще два выстрела. Это уже Фомин. Успев выхватить свой табельный ПЯ, он пальнул за дымоход. Если преступник не дернется, то его и не заденет. Рикошета Андрей не опасался. Саман примет в себя пулю и под куда более острым углом.
— Ствол на пол! Выходишь вытянув вперед пустые руки! Делай или следующую пулю на поражение! Ну! Мне тут даже целиться не нужно!
— Все, все, мужик, не стреляй. Прости. Шайтан попутал.
На деревянный пол со стуком упал старенький и потертый Макаров.
— Теперь руки, — потребовал Андрей.
— Да как? Я тут боком стою, еле дышу.
— Твои трудности. Хоть раком становись. Живо!
Наконец появились руки неизвестного, демонстрируя пустые ладони. Для подобного финта их обладателю пришлось прогнуться боком, едва ли не на девяноста градусов. Наверняка стоял при этом на одной ноге.
Рывок. Худощавое тело с глухим стуком упало на пол. Правая рука тут же оказалась заведена за спину и взята на болевой. Левая рука. Трель наручников. И вздернуть кривящегося от боли преступника на ноги.
— Ты кто, мать твою такой? Алла.
— Что ты хочешь услышать, Андрей? Ты мне кто, муж? Брат? Отец? Духовный наставник?
— Слышь мужик, я тут ни при делах. Ну вижу на пляже красивая баба. И совсем даже не против поразвлечься. Вот, привела, борщом накормила, — неизвестный тут же подхватил оброненную женщиной мысль. — А ствол… Мужик, ну струхнул я малость. Извини. Хек…
Татарина, а в его национальности вопросов не возникало, скрутило от боли, и он, поймав крепкий кулак в солнышко, сполз по стене на пол, мелко суча ногами.
— Ты сука в другом месте будешь рассказывать, какого хрена палил в офицера ФСБ, — зло бросил майор, доставая телефон. — Дежурный. Следственно оперативную группу на Понаморевой тридцать один. Нападение на сотрудника ФСБ. На меня, мля, на кого же еще. И ГНР пусть прихватят. Сколько? Десять минут, мля. Время пошло.
Вот так. Временные рамки определены. Парни быстрее не появятся. Хотя… Видит бог, как он хотел как можно быстрее уединиться с Аллой, на которой сейчас лица нет. Глаза бегают, как у загнанного в угол мышонка. Надо бы с ней поговорить. Но ни при этом же, в самом-то деле.
Десять минут прошли в полном молчании. Алла сидела, ни жива, ни мертва. Неизвестный сопел в две дырочки, понимая, что встрял всерьез и надолго. Этот, еще наверняка приплетет и то, что был на службе. А то как же еще-то! Так что, малым сроком тут никак не отделаться. Без вариантов. Да и без этого статья не из веселых. Похищение и удержание человека группой лиц по предварительному сговору. А если подельники еще и грохнут детей…
Наконец прибыли следственно оперативная группа, и ГНР, обретавшееся до времени неподалеку. Жаров даже успел уже отзвониться шефу, и рассказать, что он думает о его тупой выходке. Все так. В выражениях капитан ни разу не стеснялся. Рубил с плеча и от души.
— Алла, так дети-то где? — наконец получив возможность отвести ее в сторону, поинтересовался Андрей.
— Андрей, какого ты тут появился? Все было бы нормально. И детей вернули бы.
— Так. Все. Это уже никуда не годится. Времени у нас нет совершенно. Семен доложил о похищении и мы начали действовать.
— Я не просила тебя покупать нам картошку, — давая понять, что она прекрасно все поняла, ответила Алла убитым тоном.
— Тогда ты понимаешь, что времени у нас совершенно нет.
— Понимаю. Я понимаю, что Семен убил наших детей.
— Алла. Очнись. Он не мог поступить иначе. Просто не мог. Ты же офицер.
— Я мать, а не офицер! Мать, понимаешь! — С едва ли не безумным блеском в глазах, выкрикнула она.
— Спокойно, Алла. Спокойно. Где дети?
— Их увезли, — потухшим голосом ответила она.
То как у нее менялось настроение, Фомину совершенно не нравилось. Как бы с ней чего не случилось на нервной-то почве. Поэтому он решил оставить ее в покое, предоставив психологу.
Еще пять минут он потратил на то, чтобы попытаться быстро расколоть неизвестного. Без толку. Нет. Если бы здесь была война или у него имелись соответствующие полномочия… Экспресс допрос в полевых условиях, развязывал язык тем еще упрямцам. Но… Здесь это может и не списаться. Пока же, он выжал из ситуации максимум возможного, и реально был на коне.
Но черт возьми, ему этого мало! Дети! Он должен вытащить детей. Во чтобы то ни стало. И решение возникло в голове совершенно неожиданно. Времени практически не осталось. Но, есть еще надежда. Есть. Как и около двух часов. Ч-черт! Всего два часа!
— Виктор, вы там закончили?
Направляясь к своему автомобилю, поинтересовался по телефону Фомин у оперативника, оставшегося дооформлять материал по следователю.
— Так точно. Сейчас зарегистрируем в дежурке и в прокуратуру.
— Отставить. Сидите в его кабинете и ждите меня.
Ауди сорвалась с места под визг покрышек, оставив на старом светлом асфальте две черные полосы, а в воздухе противный запах жженной резины. Вообще-то, майор никогда не относился к лихачам. Но тут уж пришлось отступить от кое-каких правил.
Припарковался у самого крыльца ОВД. Тоже не в его духе. Он старался никогда не выпячиваться. Тише, скромнее, незаметнее и с наибольшей эффективностью. Это уже сидело у него в крови. Но тут…
Быстро вошел в здание. Дежурный едва успел открыть перед ним двери. Поднялся на второй этаж. Вот и знакомый кабинет. Н-да. Ну и оба оперативника с задержанным тут же. Понятых и свидетеля, он же потерпевший, уже опросили и отпустили.
— Юрий Петрович, буду краток. Есть возможность замять этот материал.
— Даже так? — С легкой ухмылкой, и вздернув бровь, поинтересовался капитан, окинув майора ироничным взглядом.
Ч-черт! Либо он знает что-то такое, чего не знает Фомин. Либо, его выдержке и самообладанию можно позавидовать. Ну вариантов нет отвертеться. А с него как с гуся вода. Ни капли сомнений.
— Ты готов к сделке, Боровский? Или предпочитаешь управиться своими силами? Да или нет. Потому что предложение действует только в течении минуты. Потом снимается.
— Что надо делать?
Никакой надежды в голосе. Никакого желания ухватиться за подвернувшуюся возможность. Ну не похож он на утопающего, хоть ты тресни.
— Похитили двух детей, девочку и мальчика одиннадцати и десяти лет. У нас только два часа, чтобы их найти. Потом будет поздно.
— Охренеть, у вас условия, товарищ майор, — искренне возмутился капитан. — И потом, если ФСБ пасует, то что могу сделать я?
— Боровский, похитители похоже из мелкой шушеры. А ты знаешь, мы шушерой не занимаемся.
— Ладно, Андрей Ильич, давайте так. Вы сейчас мне все откровенно выкладываете, от и до. На чистоту. А иначе у нас ничего не сладится, и мальцов я не вытащу. Да не смотрите вы на меня так. Вы не поняли. Я сделаю все возможное. Не сомневайтесь. Просто коль скоро вы здесь, то вам нужна не реакция, а результат. Но для этого мне нужна как можно более полная осведомленность. Вот и все.
Фомин окинул взглядом своих оперативников. С допуском у них все в порядке. И потом, можно ведь не выдавать всей подноготной с агентом ЦРУ. Достаточно будет только в части касающейся детей. С другой стороны, Боровский далеко не дурак и сложит два плюс два.
Фомин глубоко вздохнул. Рисковал он сейчас очень сильно, если не сказать больше. Но… Присяга это конечно… Но ведь он присягал и вот этим детям Насте и Лешке, которых сейчас держат неизвестно где. И надеяться им сейчас больше не на кого, кроме как на дядю Андрея, пусть они и не подозревают о том, что он уже по уши в этом деле.
— Виктор, у тебя бланк подписки есть? — Наконец поинтересовался Фомин у старшего оперативника.
— Так точно, — отозвался капитан Калинин.
— Давай.
— Вот так все серьезно? — Даже склонил голову на бок Боровский.
— И даже серьезнее. Твои догадки, это уже государственная тайна, и на обычный следственный изолятор можешь не рассчитывать. Повезем в Симферополь.
— Ну зачем же так радикально. Где подписывать? — С готовностью, произнес капитан.
Фомин быстро заполнил бланк и толкнул его по столу в сторону капитана. Тот в свою очередь наскоро ознакомился с содержимым, многозначительно цокнул языком, и подписал.
Только после этого Фомин посвятил его в суть происходящего. Разумеется, в части касающейся, и не более. Но… Как уже говорилось, Боровский далеко не дурак, а потому, наверняка с успехом додумал то, что осталось за скобками.
— Н-да. Помню того подполковника, по попытке ограбления банка, — покачав головой, произнес следователь. — Но каков. Подставить под удар собственную семью.
— Он не мог предполагать, что все обернется именно таким образом.
— Мне он дураком не показался. Как и вы, Андрей Ильич. Офицеры космических группировок и на службе, и на отдыхе находятся под неусыпным контролем военной контрразведки и ФСБ. Парни из-за бугра не могли этого не знать, а потому обязаны были подстраховаться. Вот они и подстраховались.
— То есть, ты машину угнал бы? — Поинтересовался майор.
— Я не герой, а простой смертный. И дети, это единственное, что останется после меня.
— А как же присяга?
— Позор мой, жизнь их. Нормальный расклад. А вообще, я поражаюсь тому, насколько тупое у вас руководство. Ладно бы такую чушь замутили вы. Подумаешь, птица городского масштаба. Но эти ухари с большими погонами… Первое, что мне приходит на ум, это постановка самоубийства. Дешево и сердито.
— Только при этом семья Кречетова оказывается под ударом.
— Как раз наоборот, уходит из под удара. Ну какой цэрэушникам смысл их убивать? Ладно бы дело было резонансным и так сказать в назидание другим. Но ведь вся эта постановка была рассчитана только на одного зрителя. И коль скоро он вышел из зрительного зала… Словом, даже навскидку, в жесточайшем цейтноте, большие начальники не ищут легких и дешевых путей. Им все подавай красоту полета и масштаб.
— Не суть важно. У нас осталось ровно два часа, — взглянув на часы, ответил Фомин. — Плюс, полчаса необходимые для взлета носителя, и выхода МАКСа на орбиту.
— Действительно. Времени мало, — согласился капитан. — Наручники?
Он протянул перед собой руки. Оперативник взглянул на Фомина, потом расстегнул браслеты, на запястьяхзадержанного.
— А теперь мои документы, личный пистолет и разрешение. Не надо так на меня смотреть. Я вроде как не задержан. Так что верните то, что принадлежит мне. К тому же без удостоверения мне будет весьма затруднительно делать свою работу.
— Виктор, верни ему все.
Калинин только согласно кивнул, и устроившись за столом начал заполнять бланк расписки. Фомин же между тем продолжил.
— Боровский, только учти, ничего не закончилось. Через два с половиной часа, если результата не будет, материал пройдет регистрацию и делу будет дан ход. Ориентировку о розыске по подозрению в совершения преступления пограничникам мы разошлем уже сейчас. Так. На всякий случай.
— Отправлять меня ловить шпиенов, и при этом опасаться, что я сам могу сдернуть за границу. Фи. Товарищ майор, это моветон.
Боровский проверил портмоне на наличие в нем служебного и водительского удостоверений, пары кредиток, карточки заместителя, разрешения на пистолет и небольшого количества наличности. Включил сотовый телефон. Работает. Расписался. Положил перед собой возвращенную связку ключей. После чего подхватил свой личный пистолет, и приладил его на поясе.
— Всегда было интересно, к чему тебе такая дура? — Отчего-то невпопад поинтересовался Фомин, кивая на кобуру с «Бердышом».*
«Бердыш» — Российский пистолет разрабатывавшийся Стечкиным в середине 1990-х годов, изначально для МО, затем для МВД. В большую серию не пошел. Им вооружались некоторые подразделения МВД и работники прокуратуры.
— Просто нравится, — пожав плечами, ответил капитан. — Опять же пятнадцать патронов девять миллиметров, восемнадцать семь шестьдесят два, сменные стволы под три типа боеприпасов. И потом, он эстетичнее, удобнее и просто лучше штатного ПЯ, несмотря на его модернизацию и доводку. Итак, где я могу переговорить с потерпевшей.
— Она пока по адресу на Пономаревой тридцать один.
— Злодей там же?
— Да. Идет сбор материала.
— Хорошо. Ну-с, господа, не смею больше задерживать, — слегка разведя руками, произнес капитан, с явным намеком на то, что представителям конторы пора освободить помещение.
— Ты не зарываешься?
— Андрей Ильич, если вы помните, то ближайшие два с половиной часа, у вас ко мне нет никаких претензий. Я все еще на службе, и при всем уважении или без такового, это мой кабинет.
Оба оперативника ФСБ посмотрели на своего начальника. Плевать, что там блеет этот следователь. Они не собираются выполнять его распоряжения или просьбы. Майор кивнул парням в сторону двери, и поднялся сам.
— Андрей Ильич, а это не слишком? — Оказавшись в коридоре, наконец высказал вопросом свое отношение к происходящему Калинин.
— Не слишком, Витя. Наша задача в кратчайшие сроки разыскать детей. Гостайна уже никуда не уйдет. Тут все под контролем. Но остаются дети. И времени у них нет. Боровский конечно сволочь. Но он профи, и этого у него не отнять…
Юрий просидел в своем кабинете ничего не делая пять минут. Да, времени не было совершенно. Но он должен был хоть как-то обозначить тот момент, что данный раунд остался за ним. Конечно по непонятному стечению обстоятельств. И тем не менее, факт остается фактом. Он был в своем кабинете, при прежних полномочиях и без какого-либо урона.
Все. Минута славы позади. Пора работать. По уже въевшейся привычке, Боровский проверил состояние сейфа. Осмотрел кабинет на предмет работающих электроприборов, и направился на выход.
Проходя мимо клетки остановился, и посмотрел на отделовского завсегдатая, Рязанцева. Оценил его состояние. Похоже, уже успел протрезветь. Еще немного и в суд повезут.
— Юрий Петрович, вы меня помните?
Сосед Виталика, личность вполне знакомая. Не сказать, что близко, но он помнил его. Вполне себе благообразный бизнесмен средней руки. Правда, порой бывает не в меру горячим. Боровский его как раз однажды и приземлял. Ну а потом, и вопрос решал.
— Лютов, если не ошибаюсь.
— Да, это я, — обрадованно, выпалил мужчина. — Помогите пожалуйста. Это недоразумение. Те два идиота сами на меня набросились.
— И водку в тебя влили они же, — качая головой в такт Лютову, произнес Юрий.
— Ну-у…
— Ты что, не мог решить вопрос по месту?
— Я хотел, — с готовностью произнес Лютов, — но старлей не взял.
— Комаров? — Обращаясь к помощнику дежурного, поинтересовался Боровский.
— Он, — подтвердил тот.
— Извини, Лютов, но тут уж как-нибудь сам. Ни времени, ни желания связываться с этим типом у меня нет. Где Матвеич? — Это уже помощнику.
— Так в оружейке. ППСники сдаются. Пересмена у них, — не без интереса взирая на капитана, которого рассчитывал увидеть только под конвоем, ответил помдеж.
— Понял. Спасибо.
Прошел по коридору, и вошел в комнату сдачи оружия. Там как всегда ажиотаж. Народ толкается у столиков, вычищая оружие перед сдачей. Вернее даже не вычищая, а скорее смахивая пыль, да смазывая лишний раз. Совсем не лишнее, коль скоро стволы регулярно покидают оружейную комнату. Эдак поленишься раз, другой, третий, а там уж и сорняки пропалывать можно
— Юрий Петрович? — Искренне удивился великовозрастный старлей, с разобранным ПЯ в руках.
— Что Серега, видать думал, что меня уже в сизо волокут? — С нескрываемой иронией, произнес Боровский, глядя прямо в глаза Комарову.
Ничего удивительного, что тот уже все знал. Их городок вообще считай деревня среднего размера, а уж отдел так и вовсе простая общага. Так что, стоит только здесь пукнуть, как все тут же будут знать, что именно ты ел на обед. И весть о том, что капитана Боровского приняли конторские, уже успела облететь всех полицейских. Включая и тех, кто был на выходном.
А что делать. Юрий человек не однозначный, но бросает его из крайности в крайность. Одни готовы за ним в огонь и в воду, пусть таких и меньшинство. Другие, те которых побольше, утопить, да еще и лишнюю гирьку подвязать. А вот равнодушных к его персоне, точно нету.
— Да с чего вы это взяли, Юрий Петрович, — стушевался старлей. — Это я так… Ну-у…
— Не напрягайся, Серега. Все одно ничего умного не скажешь. Говорю же, толку от тебя никакого, ни в работе, ни в пьянке, — под ухмылки ППСников, закончил Боровский, после чего обернулся к окну выдачи оружия и выложил карточку заместитель. — Матвеич, ствол мой подгони.
— Кхм. Петрович…
— Матвеич, ну хоть ты не тупи. Вот он я. Вольный как птица. И вообще, карточку видишь?
— Ну-у, вижу.
— А приказ о моем увольнении или отстранении в глаза наблюдал.
— Н-нет.
— Карточка заместитель красненькая? Значит, ствол выдаешь в любое время, без дополнительных распоряжений, и не паришься, если вдруг на ночь я его не сдал. Или я что-то пропустил, и у нас появились новшества?
— Не появились.
— И это радует.
Карточка исчезла, а на ее месте тут же появилась подставка со штатным «Ярыгиным» Боровского.
— Матвеич, ты там звякни помдежу, пускай Рязанцева из камеры выколупнет, и чтобы тот ждал меня на выходе.
— Петрович…
— Матвеич, ну ты что, первый день меня знаешь? Господи, ну сдернет он, ну накинут ему еще пяток суток, как сбежавшему административнику. А с тебя так и вовсе взятки гладки, вали на меня, как на мертвого.
— Хорошо.
— Вот и ладно.
Быстро снарядил магазины. Чертыхнулся по поводу отсутствующей кобуры. Пришлось совать ствол за поясной ремень. Ничего, ему только до машины дойти, там в бардачке есть оперативка. Отдал подставку, и пошел на выход.
Рязанцев уже стоял при входе, с ленцой подпирая плечом дверной откос. Боровский прошел на выход, мимоходом пожав руку запойному горемыке. Тот ответил, на рукопожатие, и двинулся следом.
Подошли к пристроившемуся в тени дерева мерседесу, пару раз пикнувшего и моргнувшего подошедшему хозяину. Крышка багажника откинулась с легким щелчком. Боровский не обращая на это внимания, сел на водительское место. Рязанцев, нырнул в багажник, извлек чехол, и проследовал на переднее пассажирское сидение, и накинув на него чехол, уселся рядом со следователем.
И все это молча, по давно уже заведенному ритуалу. А к чему лишние слова, если они друг друга отлично понимали.
— Виталик, ну ты хоть мылся бы, — недовольно буркнул капитан, извлекая из бардачка оперативку.
Не сказать, что амбрэ исходящее от Рязанцева, столь уж сильно било по изнеженным обонятельным рецепторам капитана. Из чистоплюев никогда не получится ни настоящего опера, ни дельного следователя.
— Петрович, во-первых, это ты меня вытащил из клетки, я ни о чем таком не просил. А во-вторых, сам знаешь, что я запойный, и пока меня ваши из него не выдернут, где только меня черти не носят. Давай заедем домой, я переоденусь и обмоюсь.
— Некогда, — протягивая собеседнику кобуру со своим «Бердышом», возразил капитан.
Работать без подстраховки, все же было как-то не очень. Вручать же гражданскому лицу табельный пистолет, ну его к нехорошей маме. Мало ли как оно обернется. С личным же, головняка выйдет куда меньше. Ну лишат лицензии, за передачу оружия постороннему лицу. Остальное можно будет подогнать как положено. А через годик он все по тихому подчистит, и вернет на круги своя.
— Ого. Что-то крутое намечается? — Принимая пистолет, удивился Рязанцев.
— Понятия не имею. Но случись, палить нужно будет без разговоров.
— Вот нравится мне твоя уверенность, Петрович. То есть, ты вот так решил, что я с тобой под пули полезу? Пусть и не факт, что пальба вообще будет.
— Но ты ведь боевой офицер.
— Был, боевой офицер, да весь вышел. Теперь я алкоголик.
— Ясно. Там двух детишек похитили. Времени нет, вот так враз подтянуть мне некого. Но дело добровольное. Не хочешь, не надо, — протягивая руку за пистолетом, равнодушно произнес Боровский. — Возвращайся в обезьянник, скажешь дежурному, что у нас не срослось. А то и вовсе иди домой. В суде я все решу, штраф оплачу.
— Ага. А как тебя грохнут, так меня по всем закоулкам с собаками искать будут, как бегунка, — чуть довернув торс, давая понять, что к пистолету тянуться не следует, и закрепляя кобуру на поясе, возразил Рязанцев. — Ну чего стоишь? Спешил вроде, — недовольно буркнув, закончил он.
До адреса доехали быстро. Там все еще работали фэйсы. Вернее, уже заканчивали. Ну правильно. А чего тянуть-то, собственно говоря. Фигурант тут. На месте происшествия никаких особых действий производить не надо. Нет, если руки крюки, и не можешь связать на бумаге двух слов, то да, грамотно составить протокол осмотра задачка не из простых. Но у Фомина народ все же умел работать.
— Куда? — Заступил Бровскому дорогу дюжий боец, упакованный как на войну.
— Пропусти, — послышался голос Фомина, уже успевшего вернуться.
— Где потерпевшая? — Поинтересовался капитан, едва оказался во дворе.
— В доме. С ней наш психолог работает.
— Н-да. Понахватались разного дерьма из-за бугра, — хмыкнул капитан, и направился в дом.
Ох итить твою через коромысло. Мужа ее Боровский помнил хорошо. Просто на память никогда не жаловался. Ну и, если хотите, это у него профессиональное. Так вот, тот в сравнении с этой эффектной блондинкой, чистой воды замухрышка, что по стати, что по внешности. Эта же… Н-да. Даже несмотря на душевное расстройство, зареванный вид и нездоровую бледность… Королева, да и только.
— Извините, мне необходимо переговорить с потерпевшей.
— Хорошо, — пересаживаясь на кровать, согласилась психолог, стройная и весьма миловидная брюнетка.
— С глазу на глаз.
— Но-о…
— Оставьте нас, — Боровский окинул психолога твердым и нетерпящим возражений взглядом, после чего перевел его на майора. — Или так, или колупайтесь в своем дерьме сами.
— Виктория Ивановна, давайте дадим им пообщаться, — в который уже раз пошел на попятную майор.
— Как вас зовут? — Оставшись наедине, поинтересовался капитан.
— Алла Сергеевна, — шмыгнув носом, и утирая глаза изрядно промокшим платком, ответила она.
— Итак, Алла Сергеевна, слушайте меня внимательно. Я не знаю, что вам тут успели наговорить и наобещать все эти люди. Но я хочу сказать следующее. Только мы вдвоем, вы и я, можем спасти ваших детей. Потому что для нас это по настоящему важно. С вами понятно. Что до меня. Если я их не найду живыми и невредимыми, то отправлюсь прямиком на нары. А мне туда страсть как не хочется. У остальных никакой заинтересованности нет. Просто работа. Вы меня понимаете?
— Да, понимаю.
Во-от. Решительный такой кивок, и блеск в глазах. Значит сумел до нее достучаться. Ладно. Теперь работать.
— Давайте все в мельчайших подробностях. И еще. Что бы я у вас ни спросил, не удивляйтесь, и не смотрите на меня, как на дурака. Отнеситесь к вопросу со всей серьезностью, и постарайтесь припомнить все в мельчайших подробностях, возвращаясь обратно и переживая это вновь.
На разговор с женщиной он потратил целых двадцать минут. Причем некоторые его вопросы и впрямь звучали совершенно странно. А многие так и вовсе повторялись в различных вариациях. Впрочем, подчас они звучали совершенно иначе, и на первый взгляд повторение было незаметно.
— Значит, они друг друга больше никак не называли? — Поинтересовался Боровский напоследок.
— Нет. Только этот, задержанный, назвал второго Хырой.
— Ладно. Это все.
Разговор со злодеем был и вовсе коротким. Тот упирал на то, что понятия не имеет ни о каких детях, и не видел их в глаза. Понравилась баба, вот и пошел за ней. О том, что у нее вообще есть дети, он и понятия не имел. А может она сама их грохнула, и решила все свалить на него. Потому и в дом заманила. Пистолет? Тут грешен. Только нашел и хотел отнести в полицию, как нарвался на эту цыпу и повелся как нормальный мужик. Стрелял? Ну да. Стрелял. А испугался он! Подумал, что мужик ее пришел. Хотел напугать, и деру дать.
Нет, если поработать вдумчиво, да при наличии времени… Н-да. Нет этого времени. Впрочем, если задержанный решил, что ничего не поведал следователю, то ошибся. Ну не стоит так уж увлекаться партаками.
Хм. Впрочем, назвать партаками это художество, язык не поворачивался. Хотя да, цвет только синий. Но работа… Работой мастера всегда хочется любоваться. Вот и от татуировок задержанного глаз не отвести. Пусть их и не так много. Сфотографировав на последок как клиента, так и его небольшую личную галерею, Боровский оставил в покое и его.
— Ну и как? Мысли есть? — Поинтересовался Фомин, когда капитан вновь появился во дворе.
— Номера машины срисовать не вышло?
— Никто из соседей ничего не видел. Тихая, спокойная улица. Сама Алла тоже номера не помнит. Даже в модели не уверена.
— Нормальное явление, учитывая то, что ей пришлось пережить. Но только не в ее случае. Вы будете смеяться, товарищ майор. Блин, Фомин и мой товарищ. Охренеть, — все же не удержался Боровский. — Все. Все. Больше не буду. Просто представил себе наш тандем, и самому смешно стало. Так вот, Андрей Ильич, Алла Сергеевна запомнила гораздо больше, чем кажется. Серебристая ладовская «десятка» с ржавыми подпалинами на крыльях. Номера крымские, первая буква «К».
— Но как?..
— Я же говорю, все эти ваши дипломированные психологи… Вопросы надо нужные задавать.
— Не хамил бы ты, Боровский.
— Не заводитесь, гражданин майор. О! Так звучит куда конкретнее. Ну, все. Все. Больше не буду.
— И меньше тоже, — зло выдавил из себя Фомин.
— Надеюсь, насчет «плана перехват» к моим коллегам не обращались?
— Думал сначала выяснить хоть какую-то конкретику, а потом уж…
— Вот и не смешите мои тапки. Прошло более трех часов. Куда бы они ни уехали, они уже добрались до места. Телефон у этого был?
— Был. Но там голяк. Только один исходящий. И номер уже не активен. Симки куплены неделю назад в Симферополе, в разных салонах. Имена есть, сейчас устанавливают личности.
— Пустышка. Фальшивый или утерянный паспорт, бомж и так далее, и тому подобное. Слишком долго. Ни при нашем цейтноте.
— Какая помощь тебе нужна?
— Чтобы вы потом заявили, что я только рядом приплясывал борясь с энурезом, а всю работу пришлось выполнять вам, и нашему договору грош цена? Благодарю покорно, но управлюсь сам, — вновь сорвавшись на издевку, возразил капитан.
— Боровский…
— Андрей Ильич, не надо на меня давить. Материал все еще у вашего гоблина, берите меня под белы рученьки и волоките в контору. Нет? Тогда просто не мешайте мне. И не вздумайте что-либо предпринимать.
Попрощавшись, Боровский быстро покинул двор, и вскоре был уже в своей машине. Н-да. Как-то оно, после жаркой июньской-то погоды. Ну, Виталик.
— Ты на хрена кондиционер на полную врубил?
— Так жарко. Ты же, Петрович, на самом солнцепеке припарковался.
— Ну извини. Тень она там, подальше.
— Так я без претензий. Слушай, ну и холодит он у тебя. Я аж гусиной кожей покрылся.
— Угу. Ты не увлекайся. Эдак запросто посреди лета можно заполучить воспаление легких, — опуская боковые стекла, и впуская прогретый воздух, произнес капитан.
Потом, снял машину с ручника, и тронулся с места. Бросил взгляд на часы. Отчего-то припомнилась парочка фильмов, которые смотрел еще в детстве. Это когда главные герои устанавливали на часах обратный отсчет. Н-да. Глупость несусветная, но расчет ведь на зрителя, и он оправдывается.
— Ало, Миха здорова. Как там в дорожной инспекции?
— У нас-то нормально. А ты часом ни из сизо меня вызваниваешь?
— А это имеет какое-то значение?
— По большому счету нет.
— Вот и я так думаю. Миша, просьба есть.
— Все что могу.
— Погоняй там по «потоку». Интересует серебристая ладовская «десятка», ржавые подпалины на передних крыльях, машина крымская первая буква номера «К».
— Это все?
— Понимаю, и камер в городе мало, и информация, мягко говоря скудная. Но чем богат. И это нужно было еще вчера.
— Может и ориентировку сразу? — Предложил гибэдэдэшник.
— Только не по радиостанции, а эсэмэской. И никаких задержаний. Максимум, срисовать данные, под самым банальным предлогом, ну и заглянуть в салон. Но без фанатизма. Как обычно. Просто потом отзвониться мне.
— Юра, тебе точно больше ничего не надо?
— Нет, Миша. Спасибо, что предложил. Но нет.
Феодосия по сути город небольшой. А коль скоро торопится лицо точно уверенное в том, что его не тронет ни один дэпээсник, так и вовсе оглянуться не успеешь, как проскочишь его насквозь. Вот и нужная ему тех-станция. Здесь работает один умелец.
Откинулся пять лет назад, и ушел в глухую завязку. Теперь и слышать не хочет о татухах, на жизнь зарабатывает аэрографией. Неплохо зарабатывает, надо сказать. Аэрография вообще штука не дешевая.
— Здравствуй, Веселый.
— Начальник? — Оставляя в покое трафарет, удивился мужчина, лет тридцати, с повязанной на голову банданой.
— Никак, не рад?
— А чему радоваться?
Помощник Веселого поняв, что может запахнуть жаренным, поспешил ретироваться в конторку. От греха так сказать, подальше.
— Брось, Веселый…
— Меня Артемом звать. Веселый остался в прошлой жизни. И я в глухой завязке. Тебе машину разрисовать, гражданин начальник? Не вопрос. Под запись, и в порядке очереди.
— Если ты в глухой завязке, то не гражданин, а товарищ капитан.
— Извини, но товарищами мы точно не будем. Тогда господин капитан. Так нормально будет?
— Пойдет. И коль скоро ты стал добропорядочным членом общества, то и законы его должен уважать. Иными словами, оказывать помощь следствию — это законный долг каждого гражданина Российской Федерации.
— Я не…
— А если у тебя нет такого желания, то сейчас я тебя задержу по подозрению в совершении преступления. Пока и сам не знаю какого, но был бы человек. А там и майор Капустин подтянется, из отдела по борьбе с экономическими преступлениями. Ага, вижу, знакомы. В нахалку я тебя конечно же не посажу. Сам знаешь, не мой профиль. Но мозг вынесу капитально. А еще, твой сервис будет парализован эдак на недельку. Убытки сам подсчитаешь, или тебе помочь?
— Юрий Петрович, ну чем я могу вам помочь? Я уже пять лет не просто никуда не лезу, но и не общаюсь ни с кем. Реально.
— Я тебе верю, Артем. Но коль скоро пришел к тебе, то и помочь ты мне можешь. Посмотри эти татушки. Мне кажется, ты должен знать автора. Артем, выкрали двух детей, и у них меньше полутора часов. Потом их просто кончат. Ни выкупа, ни торговли, ничего этого не будет. И если я не успею по твоей вине, не обессудь, но рвать я тебя буду вдумчиво и качественно.
Артем с явной тоской посмотрел на Боровского, потом взглянул на изображение в его телефоне, и тяжко вздохнул. Господи, ну за что ему это все?! Ведь решил же, что все, больше никуда и ни за какие коврижки…
— Моя работа, — признал он.
— О как! Неожиданно. Тогда ты и этого знаешь.
— Мне не нужно смотреть на фото Его зовут Азамат. Погоняло Хаш, чтобы это ни значило. Фамилию вот так сразу не вспомню.
— Ты все же взгляни. Он?
— Да, он это, он.
— Та-ак. А Хыру такого не знаешь?
— Вроде младший брат Азамата. Навещал на зоне. Но видеть я его не видел.
— А откуда он, не помнишь?
— Вроде из Журавок. Но это не точно.
— Хватает. Ладно, бывай Артем. А вообще молодец, так держать. Нечего на той зоне делать.
— Я тоже так думаю. Но Юрий Петрович…
— Не вчера родился, — перебил его капитан. — Ты ничего не говорил, я ничего не слышал. Все. Некогда.
Едва оказавшись в машине, капитан вновь набрал номер Михаила. Похоже есть вариант существенно сузить поиск.
— Миша, сосредоточь усилия на симферопольском направлении. Есть вариант, что машинка дернула в ту сторону.
— Хорошо делаю.
— Мы теперь на Симферополь? — Поинтересовался Рязанцев.
— Не хотелось бы. Все же далековато, а времени совсем нет.
Вопреки ожиданиям Виталика, Боровский проехал не больше двух кварталов, после чего припарковался в тени деревьев. Вновь вооружился телефоном, и полез в записную книжку.
— И чего стоим? — Удивился Рязанцев.
— Для того чтобы бегать с высунутым языком, много ума не надо. И вообще, бурная деятельность она порой больше мешает. Василий, наше вам с кисточкой, — произнес он в трубку, как только на том конце ответили на звонок.
— Юра, только не говори что сбежал? — Послышался бодрый голос начальника службы участковых Кировского района.
— Блин, Вася, это что уже и до вас докатилось?
— Ну, так. На уровне непроверенных слухов.
— То-то и оно, что они непроверенные. Ладно. Не суть. Скажи, ты можешь связать меня с участковым из Журавок. И вообще, он случайно не в селе?
— Случайно в селе. А что такое?
— Вася, вот не поверишь, времени совсем нет, а дел за гланды.
— Ладно. Через пять минут он тебе перезвонит.
Перезвонил через три. Они к этому времени все так же сидели в машине, и наслаждались свежим воздухом. Оно конечно жарко, пусть полуденный зной уже и миновал, столбик термометра все еще достаточно высоко. Но с другой стороны, в тени, очень даже хорошо. А уж для местных, вполне себе привычных к местному климату, так и вовсе благодать.
— Здравствуйте, капитан Терехин. Меня просил позвонить вам майор Травнев, — представился позвонивший участковый.
— Терехин, тебя как звать-то?
— Алексеем.
— А меня Юрой. Леша, у меня тут дельце есть такое горячее, что спасу нет. Нужна срочная помощь.
— Что надо-то?
— Тебе такое погоняло как Хыра, ни о чем не говорит.
— Есть такой, Батал Баширов.
— А брат у него имеется?
— Азамат. Хашем обзывается.
— Вот так вот. А у них или дружков их есть серебристая ладовская десятка? Ржавые подпалины на передних крыльях. Номер начинается с «К».
— У дружка их Вибиева есть такая машина. Только с номером точно мимо. Сейчас, погоди, — участковый на том конце провода, немного повозился, что было слышно в трубку, а потом поведал, — «Х228МР».
Ага. Очень даже похоже, что Кречетова все же ошиблась, и «Х» приняла за «К».
— Так. Еще одна просьба. Пробей пожалуйста всю их гопкомпанию по журавкинским адресам. Может удастся что интересное выяснить.
— Ты толком пояснить можешь, что случилось?
— Похоже они причастны к похищению детей у одной отдыхающей. Во всяком случае, Азамат точно. Его взяли.
— Если Азамат в деле, то и братец замазан. Без вариантов, — убежденно произнес участковый. — Только, если такое дело, то в Журавки они не сунутся. Тут диаспора жесткая. Конечно всем бандюкам мозги на место вставить не получается, но все равно, для них тут будет палевно. Ты вот что, занимайся у себя, а я тут подсуечусь.
— Леша, если что, знай, у тебя будет должник.
— Семеныч уже просветил. Сочтемся, Юра, не сомневайся. А пока, раз уж Азамата взяли, запиши сотовый Хыры.
Хм. Вообще-то, учитывая наличие чистой трубы у Азамата, вполне возможно, что это ерунда чистой воды. Но с другой стороны, времени нет, а возможность отработать вариант с максимальной быстротой имеется.
Поэтому Боровский запросил оба номера. Потом сделал звонок своему должнику из билайновского офиса с неофициальной просьбой. А что такого? Попытка, не пытка.
Только после этого, обновил задачу начальнику ГИБДД. Это Михаилу, значит. Выслушал короткий недовольный спич. И отключился. Потом поругается вволю. Сейчас просто нет на это времени, которое утекает, как песок сквозь пальцы.
Завибрировал телефон. Глянул на номер. Кому не спится в ночь глухую… Ну и дальше эдакое эхо разносится. Нет понятно, что с ночью сейчас как-то не очень. Но зато со всем остальным, вполне. Не отвечая, сбросил звонок.
Пятнадцать минут прошли в нервном ожидании. Зато потом все понеслось вскачь. Сначала отзвонился человек из Билайна и сообщил адрес на юго-западной окраине города, где в последний раз была зафиксирована работа обоих аппаратов. И похоже, что это было примерно за полчаса до захвата заложников.
Боровский мысленно погладил себя по голове. Хоро-оший мальчик. Не повелся на Журавки. Как там говорят китайцы, насчет берега реки, и проплывающего мимо трупа врага? Ну, это немного не в кассу конечно. Но с другой стороны, раскинь удочки, и сиди жди поклевки. А излишняя беготня… Впрочем, об этом уже упоминалось.
Боровский хорошо знал эту улицу. Глухая окраина. Чуть не половина домов вообще пустует. Хозяева поменяли место жительства, подворья же остались пустовать. Продать в этом углу не продашь, вот и стоят между небом и землей, никому ненужные. Ну разве только разному отребью. Боровскому не раз и не два приходилось отлавливать там своих клиентов.
Времени нет совсем. Это пока единственная реальная зацепка. Так что, в путь. Ну не получается все сделать сидя на пятой точке. Нужно и ножками подвигать. Или вот, колесами.
Опять асфальт ложится под колеса с головокружительной быстротой. Машины шарахаются в стороны. Вдогонку несутся сердитые гудки клаксонов. Красный свет светофора. Не сказать, что пролетели его не останавливаясь, но все же довольно быстро, нагло нарушая правила дорожного движения. Вон Виталик весь изнервничался, пусть это и выражается только в том, что он вцепился в ручку над дверью.
— Да, — подхватив телефон, ответил на звонок Боровский, даже не думая замедлять ход.
— Я тут подружку Вибиева поспрошал, — послышался голос давешнего участкового. — Тот как-то возил ее на хату на окраине Феодосии. Вроде как Башировы ее снимают. Ну и оттягивались они там с девчатами, когда в городе зависали.
— Адрес не помнит?
— Нет конечно. Сказала только, что рядом вроде как кладбище.
— Ясно. Спасибо, Леша. Я твой должник.
Ага. А кладбище там действительно есть. На губах сама собой заиграла злая улыбка.
— Что, в яблочко? — Поинтересовался Рязанцев, глядя на капитана.
— Похоже, — сбрасывая очередной вызов майора Фомина, ответил Боровский. — Я в такие совпадения не верю. Есть хата, которую снимали два братца. И там же в последний раз работали их телефоны. Да и не нужна им будет больше эта хата.
— Это почему?
— Есть причины. Так. Держи телефон, — доставая из бардачка запасную трубу, начал ставить задачу Боровский. — Я остановлюсь, как только проедем кладбище. Потом пробегусь задами, до нужного адреса.
— Не заблудишься?
— Не переживай. Заблужусь, телефон подскажет. Ты идешь по улице, и в нахалку лезешь во двор. Ну не знаю, магнитолу там постарайся стянуть из машины, что ли. Только ствол получше спрячь.
— Ага. Внешность у меня самая та, — вполне самокритично согласился Рязанцев, выпуская из-за ремня грязную рубашку.
— И смотри, пока не получишь от меня звонок, что я на месте, в адрес не суйся.
— Я сам себе не враг, Петрович.
— Вот и ладно, что не враг.
Прежде чем выйти из машины, капитан сменил симку. Еще не хватало, чтобы кто-то позвонил в самый неподходящий момент. Вон, Фомин, уже всю трубу оборвал. И чем упорнее не отвечает Боровский, тем настырнее становится фээсбэшник. Достал!
Виталий двигался по улице неспешной походкой, заглядывая в изредка попадающиеся домовладения. Н-да. Бедненько тут как-то все. Если не сказать, убогонько. Но с другой стороны. Крыша над головой есть, а это уже немало. Впрочем, половина домов стоят пустые, и уже изрядно пограбленные. Вон, вообще осталась одна коробка. Даже крышу разобрали. На кладку наверное в свое время цемента не пожалели, вот коробка и устояла перед загребущими ручонками мародеров.
Нужный адрес. Ага. И машинка за воротами стоит. Ее в щель между створками отлично видно. И именно серебристая «десятка». Номер… Н-да. А номер-то он и не запомнил. Ладно, не суть важно. Как говорит Петрович, слишком много совпадений.
Как ни странно, несмотря на то, что и ворота и калитка были весьма ржавыми, петли оказались смазанными. Виталий проник во двор совершенно бесшумно. Оно бы, конечно и шумнуть не помешало бы. Но с другой стороны, не в самом же начале. Надо чтобы все правдоподобно было.
Ага. Дверь машины не заперта. И магнитола в наличии. Только не забывать посматривать по сторонам. Блин! Ну и как эта магнитола выдергивается отсюда? Он никогда этого и не знал толком. Впрочем, оно ему и не нужно. Главное навести суету.
— Эй, ты! Ты че делаешь! А ну стоять урод! Стоять говорю!
Рязанцев с низкого старта рванул в сторону приоткрытой калитки. Впрочем, успев отметить краем глаза, что на крыльце появились двое неизвестных, татарской наружности. Ага. Один из них, побежал следом.
— Стволом не маши, идиот! — Услышал Виталий за спиной голос одного из похитителей.
О как горячий татарин обиделся! Даже за ствол схватился. Ну а раз так…
— Не стреляй, братан! Не надо! Бес попутал, братан! — Обернувшись и рухнув на колени с задранными вверх руками, закричал Рязанцев.
Повисшая рубаха неплохо маскировала довольно большой пистолет, в поясной кобуре. Так что, на этот счет волноваться не приходится.
А вот похитители некоторую тревогу все же вызывали. Пробежавший половину двора молодой татарин, перешел на шаг, и осыпая наглого бомжа площадной бранью, двинулся к нему уже шагом. А чего бежать, коль скоро тот и не думает убегать, предпочитая получить свою долю побоев, вместо пули. Ну и пистолетик не помешает убрать подальше. Сейчас он этой грязной русской свинье пояснит, какой дорогой стоит обходить достойных людей.
Второй, с явной ленцой сошел с крыльца, и неторопливой походкой, так же направился в сторону забредшего во двор бомжа. Кто его знает, может решил так же приложиться, чтобы скуку развеять. А может, хочет придержать своего подельника, чтобы не связываться с мокрухой. Похоже, должен будет подойти как раз после того, как бедолаге уже достанется, но он еще будет жив.
Облом. В принципе, у Рязанцева был высокой болевой порог. Но получать по морде в его планы попросту не входило. Поэтому он перехватил ногу Вибиева, которой тот нанес удар, и впечатал в его пах свой кулак.
— Уй-у-у-у!
Мгновение, и тому уже не до земных проблем. Ему вообще не было ни до чего дела, потому как все его существо сейчас заполнила боль. Он только и мог, что подвывать тоненьким голоском.
Видя такое дело, Хыра выхватил из под рубахи пистолет с глушителем, и нажал на спуск. Мимо. Рязанцев ушел в перекат, оставляя между собой и стрелком автомобиль. Так себе прикрытие. Но с другой стороны, от пистолетных пуль вполне защитит. Мгновение и в руке Виталика оказался «Бердыш». Патрон давно в патроннике, только спустить предохранитель.
Выстрел! Рязанцев, только удовлетворенно кивнул. Это Боровский подоспел к раздаче.
— А-а-а! Па-адла-а!
— Лежать, сука! Двинешься, мозги вышибу! Виталик!
— Нормально, Петрович, — поднимаясь на ноги, с пистолетом в руках, ответил Рязанцев.
— Держи этого, я осмотрю дом.
— Принял, — беря на прицел, ерзающего в траве и сжимающего правое плечо Хыру, ответил Виталик.
Через несколько минут Боровский вновь появился на крыльце, в сопровождении мальчика и девочки, лет десяти отроду. Наверное погодки. А очень скоро, во дворе стало не протолкнуться от высоких чинов. А то как же! Похищение людей в Феодосии явление весьма редкое, если не сказать больше. Так что, как только прошла информация, на уши встали все без исключения. Н-да. А вон уже и телевидение подтянулось.
— Боровский, как и обещал.
Фомин показал капитану давешний собранный материал, и поднес к бумагам зажигалку. После чего в дальнем конце изрядно заросшего сорняком домовладения, разгорелся небольшой такой костерок.
— Ты я гляжу не рад, — искренне удивился Фомин, наблюдая за разочарованной миной на лице Боровского.
— А чему радоваться, Андрей Ильич. Такая комбинация псу под хвост пошла. Обидно.
— Какая комбинация? Погоди. Ты хочешь сказать, что весь этот материал…
— Одна сплошная постановка, от начала и до конца, — Пожав плечами, подтвердил капитан догадку майора. — Вы разве не слышали — лучшая оборона, это нападение. Сидеть и ждать, отдав всю инициативу в ваши руки, глупее не придумаешь. А вы отчего-то так сильно невзлюбили меня, что никаких сомнений, в покое меня не оставили бы. Вот я и решил вам немного помочь.
— Но если так, то отчего же тогда?..
— Это наши разборки, Андрей Ильич. Дети-то тут при чем, — в очередной раз пожал плечами следователь.
Назад: ГЛАВА 3. Шантаж
Дальше: ГЛАВА 5. Воскрешение