— Сема, ты прости меня. Не уберегла. Уговаривала Леночку избавиться от того клятого пистолета. А она ни в какую. Бандита застрелила, а второй уж ее. Когда меня погнали на улицу, хотела Аркашу подобрать, не дали.

Семен сидел перед монитором с каменным выражением лица, с окаменевшим же сердцем. Как же так-то? Он ведь сделал все, чтобы война не пришла на его Родину. Он постарался максимально обезопасить свою семью отправив ее в тихий курортный городок. И тут вдруг такое.

— Уверена, что его не задело? — Глухо поинтересовался он.

— Уверена. Он плакал, когда меня волокли. Не от боли плакал. Голодный был. Я как только нас освободили, побежала в тот дом, но Аркаши там уже не было. Все на месте, ровно так, как и оставалось, и Лена лежала там же, а его нет. Я обращалась в полицию, но там такое творится… Заявление приняли, но когда у них до этого дойдут руки, одному богу известно. Посоветовали дать объявление. Я так и сделала, и по радио, и на телевидении, и в газетах, везде, где только можно. И вознаграждение хорошее пообещала. Но за эти два дня, ничего.

— Алла, ты не казнись, — с трудом сглотнув твердый ком, впрочем никуда не девшийся, произнес Семен. — Все что могла, ты сделала. И все сделала правильно, иначе мы и тебя с Сережей потеряли бы. А Аркаша найдется. Просто искать надо. Главное, что он жив.

— А Артем где? — Переводя взгляд с Семена на детей, находящихся рядом с ним, и обратно, поинтересовалась Алла.

— Погиб, — коротко ответил Семен.

А что тут еще скажешь. На Землю отправят то немногое, что от него осталось. Взрыв ракеты в небольшом замкнутом пространстве, это страшное дело. Обоих космонавтов разметало на мелкие куски.

— Ясно, — стоически приняла известие женщина. — Вот значит как, Семушка, и я не досмотрела, и ты не доглядел.

— Прости.

— Я все понимаю. Хорошо хоть детей сберег.

Угу. Знала бы она. Ох, лучше бы ей сейчас и не говорить.

— Алла, я тут вынужден буду задержаться. Ты это… Лену похорони там, в Феодосии. Я потом обо всем позабочусь. И пожалуйста, не прекращай поиски Аркаши. Я прошу тебя.

— Мог бы и не просить. Артема когда привезут?

— Завтра.

— Ясно. Тогда, я сегодня похороню Лену, а потом уж в Москву. Господи, ведь не хотел же он в космонавты.

Говорить по сути больше не о чем. Алле нужно заниматься похоронами, а это сейчас в Феодосии, скорее всего, дело хлопотное. Слишком много погибших. По официальным данным около пяти сотен. В реальности, наверняка больше. Пугать народ большими жертвами нигде не принято.

Семен, глянул на детей, вздохнул и вышел. Пусть поговорят с Аллой. Ей сейчас нужна поддержка. А что до него… Вот бросил бы все, и ринулся на Землю, искать сына. Но… Не мог. Он нужен был здесь. И потом. Признаться он не сомневался, что сын отыщется.

Ведь ясно же, кто-то услышал детский плач, зашел в дом и забрал ребенка. А по сути, так и спас. Заложников продержали в том злополучном торговом центре трое суток. За это время Аркаша скорее всего уже умер бы. Ничего, Алла сделала все как надо. Так что, сын еще найдется. А там и он отблагодарит добрых людей. Хорошо отблагодарит. Тем более, что Алла пообещала вознаграждение.

Мелькнула было мысль о том, что они оба осиротели, и очень возможно, что их сама судьба толкает друг к другу. Но, она только и того что мелькнула, причем где-то на периферии сознания. С одной стороны, больно из-за Лены и Аркаши. С другой… Как ни странно все это звучит, но проблем у него сейчас более чем достаточно.

С одной стороны, благодаря их действиям был предотвращен крупный военный конфликт, а по сути, третья мировая. С другой… А кто вообще сказал, что эта самая война могла иметь место? Мировые державы далеко не в первый раз бряцают оружием. И ничего. Обходилось. Отчего бы и сейчас не разрешиться благополучно.

Впрочем, что бы там не говорили, а Семен был уверен в том, что война была неизбежна. Его уверенность вызвана желанием оправдать свои действия? Ну и пусть. Главное, что он верит в свою правоту. И вообще, коль скоро ни о каком глобальном конфликте речь не идет, то какого тогда американцы напали на российскую станцию. Ну и громили бы их спутники. Нет, они их не тронули. Сразу ринулись на станцию.

И потом. Из сведений полученных от пленных на станции, вырисовывалась картина именно нападения на Россию. Так что, желание оправдаться хотя бы в собственных глазах, тут ни при чем.

Так вот, ввиду всего того, что они тут с товарищами наворотили, проблем на них свалилось предостаточно. Во-первых, они усилено разували американскую станцию, демонтируя все, до чего только могли дотянуться. Нетронутыми оставались только силовая установка и система жизнеобеспечения. Все остальное рассматривалось как законные трофеи, и тут американцам никто уступать не собирался.

Демонтировались пушки Гаусса, вывозились все боеприпасы и вооружение. В качестве трофеев в руки россиян переходила практически вся электроника. И там вполне хватало секретных разработок. Одна, только конструкция пушки чего стоила. Решение американцев кстати было не просто оригинальным, но и превосходило российскую разработку. Словом, Америка получит обратно свою станцию. Ободранную как липку. Но получит.

Впрочем, Семена все это мало касалось. Он, и еще трое наиболее опытных космонавтов готовились к путешествию на Луну. Российское правительство сейчас развивало наступление по всем политическим фронтам. И намеревалось нанести решительный удар внутри самой Америки. А чем еще может быть спасение астронавтов застрявших на Луне, и несмотря налаженную связь, и заявление российской стороны, официально объявленных погибшими.

Нет, правительство Америки это не свалит. Этим плюй в глаза, все божья роса. Но, зато самым благотворным образом скажется на образе России. А это уже куда как немало. Сколько лет, пропагандистская машина обкатывала общество, причем далеко не только американское. Спасенные же астронавты, это такая бомба, что пробьет внушительную брешь в политических позициях американцев.

Кроме спасательной операции, «Одиссею» предстояло наконец запустить российскую лунную программу. И как только она заработает, переходить к следующему этапу. То есть, отправляться к ближайшему астероиду, и начать отработку процесса добычи руды.

А кроме этого, русским космонавтам еще долго предстоит вычищать авгиевы конюшни, под названием «околоземная орбита». Намусорили они тут, чего уж там. Причем расстарались настолько, что принято решение не опускать «Мир-2» ниже орбиты в две тысячи километров. Оно конечно по топливу теперь будет накладно. Но лучше уж так, чем получать проблемы полной мерой.

Во всю уже начались съемки сериала «Вторжение», благо сейчас в космосе столько самых разнообразных обломков, что успевай только все это снимать. Под это дело пришлось выделить отдельный унилет. Ну, пока не начали приборку.

Кстати, сериал обзавелся еще одними пришельцами. Режиссер решил использовать трофейные американские космолеты. И никто даже не подумал ему в этом мешать. Подумаешь, западные и заокеанские зрители уже видели их на экранах своих телевизоров в американском сериале. Русского режиссера это ничуть не смущало.

Все так. Короткая победоносная орбитальная война закончилась. Пришла пора возвращаться к повседневной деятельности. И не сказать, что данное обстоятельство хоть как-то расстраивало Семена. Напротив, он был этому только рад.

Правда, никаких сомнений, что ему и остальным этот мятеж еще аукнется. Но с другой стороны, не расстреляют же его, в самом-то деле. Ну, спишут по тихому. Да и то не скоро. Того же Фомина, уже турнули на понижение, но разбрасываться кдрами, все же не стали.

И вообще. Они выполняли свой долг. Долг офицера. Вот как каждый из них его видел, так и выполнял. Они и дальше собираются руководствоваться этим принципом. И вообще, победителей не судят. Н-да. Правда таким и расти не дают, и серьезных дел не доверяют, и вообще приглядывают, от греха подальше.

Явный на то намек, представление на звание Героя Российской Федерации Попова и Якушева. Остальных конечно так же не обошли наградами. К примеру Семена представили к Ордену Кутузова. А ведь могли и приголубить. Фомин, тот и вовсе обошелся без наград, хорошо, что под суд не угодил.

Рязанцев услышал звук подъезжающей машины, и поспешил на крыльцо. При этом, не забыл проверить в каком состоянии трофейный ТТ. А то мало ли. После устроенного террористами побоища прошло всего-то несколько дней. И никто не знает, всех ли отловили. Скорее нет, чем да. Среди этих гадов всяких хватало, и славян в том числе. Так что, Виталий предпочитал все же держаться настороже.

Рука сжавшая широкую рукоять пистолета расслабилась, и оставив его на поясе, за спиной, потянулась к ручке входной двери. Свои. Вернее, свой. А если быть более точным, то хозяин этой самой дачи, где бывший морпех обретается уже несколько суток. А что такого? Он свое отслужил, и отработал за время нападения, на все сто.

И полицейских организовал и гражданских подтянул. С последними вообще интересная петрушка получилась. Прошлись по подъездам одной многоэтажки, выгнали весь народ, и перегнали его в ту, где располагался опорный. С первых этажей жильцов долой, наверх. Вот так и засели в доме как в крепости.

Среди жильцов нашлось достаточно охотников, и просто владельцев оружия. Последние в основном с карабинами, и все обязательно с оптикой, и пристреляно оружие как полагается. Так что, в импровизированной крепости кроме двух десятков полицейских, пары десятков гражданских стрелков, еще и дюжина снайперов нарисовалась. И потери боевиков у высотки с опорным пунктом полиции, были самыми существенными по городу.

Здесь им буквально не давали носа высунуть. И это при том, что плотность огня со стороны обороняющихся, ввиду скудости боезапаса, была куда как скромной. Расстояния так себе, не серьезные, поэтому стрелки с оптикой гвоздили даже в случайно откляченные задницы. Ну а бандиты соответственно не спешили отсвечивать, не говоря уж об атаках.

Словом, когда часть террористов согнала заложников в торговый центр, и села в глухую оборону, а остальная была либо перебита, либо рассеяна, Рязанцев счел свой долг выполненным. Вернее, это случилось чуть позже. Поначалу-то он с парнями, которые еще недавно таскали его в отдел за пьянки, зачищал улицы от возможных недобитков.

Террористов они так и не нашли. Зато Виталий нашел совершенно другое. Или, если быть более точным, то другого. Услышав детский плачь, он вошел в дом, и обнаружил убитую молодую женщину, сжимающую в одной руке пистолет, а другой прижимающую к груди младенца. При входе валялся труп террориста.

Виталий разжал руку трупа, и извлек младенца. Вот так взял на руки, и позабыл обо всем. Автомат потом вручил одному из полицейских, заявив, что он со службой покончил. Мол, дальше как-нибудь без него.

Бог весть, что с ним случилось. Душа человеческая, потемки. Но вот этот плачущий комочек, вдруг что-то перевернул в Рязанцеве, уже давно и основательно поставившем на себе крест. Попробуй у него отними младенца, и он будет за него драться не щадя живота. Вот откуда у него это взялось? Но отдать мальца он уже не мог. Ни не хотел. А именно, не мог.

— Виталик, встречай, гостей, — забирая из машины несколько объемных пакетов, громко произнес Боровский.

— Ага. Спасибо, Петрович. Я все отработаю, — сбегая с высокого крыльца, большого дома, не смотри что дача, произнес Рязанцев.

— Уже отработал, Виталик. Со сторицей, отработал.

Они прошли в дом, где новоявленный папаша начал разбирать пакеты с разными ползунками, памперсами, погремушками, детским питанием и тому подобным.

— Ого! Андрюха, живе-ом! Кончились наши мучения. А то, ну прямо спасу нет. Вот чем придется, тем и обходились, — возбужденно едва не выкрикнул Виталий.

При этом он одновременно обращался и к младенцу, валяющемуся нагишом на диване, поверх расстеленной простыни, и к Боровскому.

— Аркадий, — словно невпопад, произнес Юрий Петрович.

— Что? — Теперь уже полностью сосредоточившись на подполковнике, спросил Виталий.

— Я говорю, мальца Аркадием зовут. Аркаша значит. Ну чего ты так на меня смотришь. Я же тебе говорил, ничего из этого не выйдет. Не бесхозный малец. Тетка его нашлась. И отец имеется. Кречетов Семен Аркадьевич.

— Кречет? — Вздернул бровь Рязанцев.

— Знаешь его?

— Было дело, я ему в Сирии жизнь спас. Не я один, но это уже детали.

— Угу. Так что, паренька вернуть бы надо. Ищут его. Тетка звон подняла по всем газетам. Вознаграждение обещают. Серьезное вознаграждение, Виталик.

— Не. Не пойдет, — затряс головой Рязанцев.

— В смысле, не пойдет?

— Без смысла. Не отдам.

— Виталик, окстись, ты собаку не заводил, потому что заботиться о ней некому было, а тут младенец.

— Петрович, вот что хочешь обо мне думай, но… Было дело, я его папку спас, теперь пришел черед Кречету долг отдавать. Мне ведь жить-то незачем было. А теперь… Теперь есть зачем. Не спрашивай. Сам не знаю, как это. А только мальца этого от меня только с мясом отдерешь.

— Виталик…

— Вот перед Богом говорю тебе, Петрович, если вдруг хоть раз, закатывай в тюрягу по полной. Любой висяк на себя возьму, хоть на пожизненное.

— Н-да. Крепко же тебя проперло, Виталик.

— Петрович, ну пожалуйста. Ну ты же можешь. Вон какая кутерьма в городе. Как-нибудь, под шумок. А? — В буквальном смысле умоляя, произнес Рязанцев.

Боровский окинул его внимательным взглядом. Должен он этому человеку. Тот вроде и не поминает об этом, и вряд ли напомнит. Но… Именно благодаря ему в тех домах нет ни одного погибшего. Раненные есть, а погибших нет. И два десятка полицейских, его, Боровского, подчиненных, без единой царапины вышли из той передряги, так же стараниями этого спившегося морпеха.

— Значит так, Виталик. Мальца я забираю. Вот прямо сейчас и забираю. Не смотри на меня так. Определю в родильный дом, как сироту. Все сделаю, комар носу не подточит. Потом помогу тебе оформить опекунство. Месяца три, и мы со всем сладим. Но… Виталик, перво-наперво, мы сегодня же вошьем тебе торпеду. Причем не простую. Оступишься, сразу в могилу. Помогу с работой. Ну а дальше, все в твоих руках. Только учти, я за этого мальца так же ответ буду держать, потому как мой грех. Так что, хорошенько подумай, Виталик. Ты меня знаешь.

— Знаю, конечно, Петрович, — обрадованно затряс головой прослезившийся мужчина. — Еще как знаю. Но… Вот поверь, в лепешку расшибусь, а из парня толк будет.

— Дай-то Бог, Виталик. Дай-то Бог. А то ведь, обоим на сковороде жариться придется. Ну давай, собирайся что ли. Пап-паша.