Глава III

Я без происшествий преодолел полоску грязи, с кое-где видневшейся порослью молодой травы, разделявшую жилой сектор от шоссе. По дороге плавным потоком ехали машины в сторону выезда из города, заняв все полосы. В голове пронеслась странная мысль о том, что во всех фильмах, что я видел, была подобная сцена. Только вот «встречная» всегда была свободна, именно по ней главные герои мчались в город для спасения очередного персонажа, которому выпала честь двигать сюжет. Ну да, как же. Я не уверен, что народ спешащий спасти себя, своих близких и ценное имущество уступил бы дорогу даже танкам. Вокруг крайних рядов движения беженцев сновали восставшие. Самые тупые из них бестолково бились о проезжающие машины и падали на асфальт, зачастую под колеса проезжающих машин. Автомобили находящиеся внутри колонны были в большей безопасности, к ним мертвецам пробиться не удавалось. Периодически я слышал выстрелы, в большинстве своем ружейные и изредка автоматные. А вот что меня удивило, так это отсутствие звука автомобильных клаксонов. За редким исключением над трассой разносился мерный гул двигателей сотни машин.

Подъехав вплотную к дороге, я как законопослушный гражданин включил поворотник и стал дожидаться, когда кото-нибудь не пропустит меня в крайний ряд. Пропустив с десяток машин и поняв, что меня никто пропускать не намерен, я решил прорываться. Как только я начал движение, рассудив, что в худшем случае, при столкновении, помну бампер, что в нынешнее время проблемой не является. В лучшем же случае меня все же пропустят, и я смогу спокойно продолжить свой путь. Так вот, как только я явно выказал свои намерения, в ближайшей машине, которая должна была меня пропустить, по моему плану, приоткрылось окно и в мою сторону уперлось ружейное дуло с двумя черными провалами. Никогда не понимал, почему во многих произведениях, при описании чувств охватывающих человека при взгляде в дуло пистолета, главным чувством всегда был страх. Понял. Много чего осознал я в этот миг. И то, что жизнь действительно круто изменилась, и теперь за такую малость люди готовы пристрелить. И то, почему так страшно смотреть на направленное в тебя оружие. Понятное дело, что свой план по вторжению в колонну я сразу отбросил, как небезопасный. Нет, мне совсем не хотелось, чтобы какой-нибудь впечатлительный индивид расстрелял меня в новообретенной машине. Пока опасная машина проезжала мимо, держа меня на прицеле, я держал руки поднятыми. Мне показалось, что это было уместно в тот момент. Когда испугавший меня до мурашей кусок металла скрылся в окне, а стекло вновь поползло вверх, я шумно выдохнул и опустил руки. Вынул пачку сигарет и прикурил от зажигалки, оказавшейся в этой же самой пачке, после чего положив ее на бардачок, приоткрыл окно. Не любил запах дыма, но дрожь в руках нужно было как-то унять, а сигареты мне всегда помогали успокоиться. Спустя пару затяжек стало отпускать. Уйдя в себя, не заметил, как одна из машин остановилась, пропуская меня. Когда совсем рядом раздался звук сигнала, и я от неожиданности дернулся. Парень, сидевший за рулем «Хантера», заметив это, с пониманием улыбнулся и махнул рукой: «Езжай, давай». Я с благодарностью кивнул и аккуратно, что бы не задеть машины, влился в поток. Почувствовав себя частью чего-то большого, мне стало заметно спокойнее. Все же пережил я за сегодняшний день, да и за вчерашний тоже, много. Несколько раз был на волосок от смерти. Морально устал, хотелось залезть в какую-нибудь нору и лечь спать лет, эдак, на десять.

Скорость потока беженцев не превышала и двадцати километров в час. Я чуть расслабился и от нечего делать стал разглядывать салон автомобиля. Для начала провел инвентаризацию бардачка. Неплохие солнцезащитные очки, которые я тут же напялил, документы на машину, салфетки и магнитола. Последней находке я обрадовался несказанно. Радио — это бесценный источник информации, конечно, если оно работает. Как оказалось — работает. Сразу три станции. По двум транслировались закольцованные записи с предупреждением о введении военного положения, советами не выходить из дома и ожидать, когда власти справятся с угрозой. Я на такое лишь покачал головой. Должны уже были понять, раз я сам допер до такой мысли, что вскоре в городе будет совсем худо. Практически каждый умерший с нашей стороны — это новый соратник с их стороны. Я уже давно стал считать, что как только люди сориентируются в ситуации, сразу начнут возвращать свои позиции. Так уж мы устроены. Только как много людей останется? Я с тоской взглянул в боковое окно. Мурашки прошли по всему телу. На газоне начавшем покрываться редкой зеленью бродили восставшие. Много. Большинство из них не обращали внимания на едущие машины. Некоторые бросались под колеса, а были такие, кто просто смотрели вслед проезжающим беженцам. Это пугало до жути. Казалось, что твари понимали, что не смогут дотянуться до мяса и даже не делали попыток нападать. В который раз меня бросило в жар от мысли, что они могут быть разумны. То, что восставшие могут развиваться, в физическом плане, уже было доказано. С этим я смерился. Но если они станут умнее? Что если появится новая некро-цивилизация, враждебная людям? Что мы сможем им противопоставить? Такое будущее пугало меня пуще нашей действительности.

В общем потоке двигаться было хоть и тяжело, все же опыта вождения у меня кот наплакал, зато безопасно. О разбое я мало задумывался, а вот мертвецы угрозы особой не представляли. Да и посты военных, которых было достаточно много, занимались отстрелом самых агрессивных. Несколько раз мне в стекло врезался очередной восставший, из самых тупых, но без последствий. Силы удара не хватало, чтобы причинить вред машине, но нервишки потрепало конкретно. Окончательно смог расслабиться, только тогда, когда несколько машин из внутреннего ряда покинули его, выехав к заправке, на которой базировались военные. Я же сразу же перестроился ближе к центру. У меня, видимо, бак был залит под пробку, так как за все время, что я был в пути, стрелка так и не опустилась даже на верхнее деление, оставаясь чуть выше него. Когда левый ряд заполнили машины и отрезали меня от вида гуляющих тварей, мне стало совсем уютно и хорошо. Никто не бросается в окна, справа и слева люди. Настроение чуть улучшилось и с отметки «безнадега» перепрыгнуло на отметку «просто хреновое». Вновь закурил трофейную сигарету, от трофейной же зажигалки. Только тут заметил, что вновь начал курить, а это, в условиях апокалипсиса, не есть хорошо. Производство сигарет, я думаю, вскоре встанет, а нынешних запасов, даже с учетов уменьшения населения, хватит не на долго. Нужно с этим завязывать. В подлокотнике обнаружился USB-вход для флешки. Оная обнаружилась там же. Надеюсь, у прежнего владельца был хороший музыкальный вкус, я в этом деле привередлив. С этим я повременил, оставалась еще третья станция, на которую я возлагал немалые надежды. И они оправдались на все сто процентов, как ни странно. Приятный женский голос зачитывал информацию по ситуации в городе, а так же по стране в целом. Из тридцатиминутной трансляции, слава Богу, не прерываемой опостылевшей рекламой, я почерпнул немало интересных вещей. Итак. Вокруг Самары было организованно, официально, три пункта приема беженцев. Все как рассказывал старшина, встреченный мною на заправке. В этих пунктах предоставляли безопасную зону, где можно не опасаться зараженных. Именно так называли восставших по радио. Кроме этого, обещали обеспечить продовольствием и спальными местами. На этом все. Не густо, конечно, но и то хлеб. Сейчас не до жиру — апокалипсис. Для себя решил, что в лагерь такой съездить нужно, все же не свои ресурсы, коих у меня было не много, тратить. Поем горячей еды, осмотрюсь, поговорю с людьми, а может и друзей встречу. В последнее верилось с трудом, но надежда умирает последней, как говорится. Да и вообще, если честно признаться самому себе, в одиночку страшно. До жути, до воя страшно. Везде мерещатся мертвецы, готовые вцепиться в глотку. Развитое воображение, оно в мирное время хорошо, а вот сейчас, скорее мешает. Так и с катушек слететь недолго от вечного страха.

Вообще было любопытно, как в лагере борются с заразой? Может уже есть вакцина или прививка, хотя по радио об этом не говорили. Если бы была, то сказали бы сразу, я так думаю, что бы народ глупостей не творил и беспредела не учиняли, как те, что ко мне привязались утром. Не думаю, что они меня хотели подвезти, заприметили рюкзак, вот и решили прибарахлиться за мой счет. Гопники, они и во время конца Света гопники. А если вакцины нет? То как же они узнают, кто инфицирован, укушен или поцарапан. Подумав об этом, ночевать в таком лагере как-то резко перехотелось. Окочурится рядом какой-нибудь дядя и сожрет меня ночью, а я и сопротивляться не стану до момента, когда меня уже не спасти будет. Вряд ли там к каждому беженцу приставлен автоматчик следящий, чтоб он людей не покусал. Вахты ставят? Возможно, но это ж нужно другим доверять. А у меня доверия к людям и до этого всего не было, а уж теперь. Я не обманывал себя, люди несут добродетель только тогда, когда им самим живется не плохо. А сейчас не удивлюсь, если за банку тушёнки задушат. Не сейчас, конечно, а когда еды станет меньше. Нерадужные перспективы, но я все еще надеялся на то, что вакцину изобретут. Жить в эпоху «Безумного Макса» мне совсем не улыбается. Я ж не психически больной. Меня вполне устраивала моя жизнь. Нет, даже не так. Я был полностью счастлив, жить своей жизнью! У меня были друзья, отличная работа, родители полностью счастливые. У меня было будущее. А что сейчас? Я ехал в краденой, по факту, машине с крадеными вещами из квартиры, хозяев которой собственноручно убил. Ну, пусть не убил, а упокоил. Это не так важно. Важно то, что всего за несколько дней я из законопослушного гражданина, который даже кем-то потерянный бумажник опасался поднять, а если и поднимал, то возвращал со всем содержимым, превратился в мародера. Довольно успешного, надо сказать.

Поток мыслей прервал голос из колонок. Задумавшись, я пропустил начало, но и окончание сообщения заставило меня отвлечься от самокопания. Судя по обилию медицинских терминов вещал какой-то врач:

— Досконально вирус еще не изучен нами. Пока, мы со стопроцентной уверенностью можем говорить только то, что этот штамм обладает невообразимо высокой вирулентностью. Фактически, если вы находитесь в закрытом помещении на расстоянии нескольких метров от инфицированного, при этом на вас не одет костюм химической защиты, то вы, с вероятностью в девяносто процентов, уже заражены. До конца не изучен эффект оказываемый новой формой вируса на человека, но могу сказать с уверенностью, что негативных эффектов мы не наблюдали. А вот положительные обнаружились уже на ранней стадии изучения! Эффект потрясающ! Вирус не просто не вредит своему носителю, но и помогает уничтожать опасные, для человека, вирусы!

Казалось говоривший подпрыгивал от восторга, рассказывая о причине апокалипсиса. Я всегда знал, что люди всерьёз увлекающиеся науками, то есть отдающие всех себя этому процессу, немного не от мира сего. Скажем так, мышление обычного обывателя, коим я несомненно являлся, и сдвинутого на науке человека очень сильно отличалось. Для меня наука — средство достижения комфорта, для них же — это то, ради чего комфорта можно лишиться. Была у меня в свое время пассия с факультета биологии, которая души не чаяла в растениях. Постоянно проводила какие-то наблюдения и измерения. Так вот, ее небольшая квартирка была уставлена кадками с какими-то кустами, цветами и деревцами. К каждому горшку были привязаны маленькие блокнотики, в которых она делала какие-то пометки. Из тридцати пяти квадратов жилой площади, тридцать были заняты горшками с землей. На оставшихся пяти ютилась она. Вот и этот вещатель напоминал мне ее. Плевать, что мир рушится, зато мы нашли «супервирус»! Радость то какая! Теперь в зубы восставшей твари я могу попасть абсолютно здоровым завтраком или обедом, а может быть ужином или ночным перекусом.

— Николай Иванович, — перебила, видимо не в первый раз, ведущая заболтавшегося врача. — Не забывайте, что вас могут слушать люди далекие от науки. Расскажите, пожалуйста, понятным языком. Чем нам грозит заражение?

— С полной уверенностью, я вам сказать не могу, да наверно никто не сможет. Все же времени с момента появления нового штамма прошло совсем немного, но предположительно. Повторяюсь, предположительно, — последнее слово медик особенно выделил. — Я могу сказать, что ничего плохого нет. Только польза. Это же лекарство от ВИЧ и туберкулеза! Да вы теперь банального гриппа не можете подхватить. Новый штамм просто не даст ему выжить в вашем организме! Негативные последствия воздействия вируса проявляются после смерти подопытного. Во время же жизнедеятельности…

— Человека. — Перебила, вновь заводящегося доктора, ведущая от чего тот, запнулся.

— Что? — Осекся он.

— Вы ошиблись и случайно назвали человека подопытным, — лояльно поправила врача ведущая.

— Эм…ну конечно, конечно! Человека. Впрочем, не только хомо сапиенс подвержен действию вируса! Очень интересные результаты дали тесты на подопыт… эм. На инфицированных животных. Пока мы смогли проследить за собаками и свиньями. Но в планах у нас провести исследования над всеми видами, которые нам попадутся! Грандиозные открытия нас ждут, скажу я вам! Немыслимые, я бы даже сказал! Благодаря этому вирусу медицина совершила грандиозный рывок в развитии! Вы сами все видели! Вирус поднимает мертвых. Дает второй шанс! Нам всего лишь осталось изучить этот феномен и узнать, как возможно оставить у восставшего самосознание! Это же ключ к бессмертию! То, о чем мечтало все человечество с момента своего осознания!

— Уважаемый профессор, прошу прощения, но наших слушателей все же интересует, на данный момент, не возможность обретения второй жизни, а способ сохранения первой! — В очередной раз скорректировала тематику разговора ведущая, к которой я все больше проникался уважением. Зря, ох зря говорят, что журналистов в России не осталось.

— Да, да…конечно, простите меня, прелестная Анастасия, я совсем вас заговорил. Я уже несколько десятков раз говорил это, но ради вашей улыбки готов повторить еще раз. Вирус уже находится в большинстве людей и животных. Как только наступает смерть, вирус реанимирует организм и за считанные минуты инфицированный восстает. Единственный возможный вариант остановки работы вируса это поражение мозга. Без поддержания работоспособности нервной системы вирус прекращает свою деятельность. Понимаете? Мозг важнее сердца! Даже в случае отделения тела от головного мозга, последний продолжит функционировать! Естественно не в полную свою силу, но сам факт дает пищу для размышлений ни на один десяток докторских! Но я понимаю, что вам малоинтересны мои научные изыскания. Вам интересны сугубо практические знания, ведь так? Ну само собой, что еще ждать от… — Профессор запнулся вновь, но совладав с сбой продолжил столь же пренебрежительным и нарочито скучающим тоном.

— Как я уже сказал, сам вирус уже в наших организмах. Это данность. Не морщитесь так, дорогая Анастасия, это благой дар, просто мы еще не осознали этого. Человек часто боится того, чего не понимает. Впрочем, вы сами дойдете до этой мысли, просто чуть позже. Итак. Если инфицированный — воскресший вас укусит, то вирус-патоген, находящийся в его жидкостях запустит необратимую реакцию. К нашему счастью патоген не обладает такой вирулентностью, и может быть передан лишь при непосредственном попадании в кровь инфицированного первой стадии. Для него патоген является смертельным ядом! Первой стадией или благостной, если хотите, мы называем тот момент, когда вирус находится в живом человеке. Вторая же стадия наступает в тот момент, когда процессы реанимации уже произошли и инфицированный воскресает. Для передачи патогена достаточно укуса инфицированного второй стадии. Глубокой царапины так же будет достаточно, а вот попадания крови на слизистую человека или поверхностная рана — этого будет не достаточно, организм вполне справится с такой дозой и патоген не вступит в реакцию с вирусом. Есть несколько интересных деталей! Например, если взять абсолютно стерильную, от «супервируса», особь и вколоть ей патоген, то особь не умрет! Патоген просто растворяется в жидкостях особи. Если после этого особь заразить вирусом и еще раз вколоть патоген, то она погибнет и вторая стадия наступит. Очень занятное наблюдение!

— Это очень занятно! А что вы можете посоветовать для того, что бы наши слушатели избежали второй стадии? — Вновь дикторша повернула разговор в нужное русло.

— Этот вопрос мы, скажем так, еще не успели изучить. На самом деле об инфицированных второй стадии и в частности об их повадках, эмм, в естественной среде обитания, если можно так сказать, известно мало. — Ответил профессор, явно смутившись.

Дослушать, столь познавательную передачу мне не довелось. Послышалось какое-то шипение. Машину сильно качнуло, одновременно с этим откуда-то сбоку послышался взрыв. А потом начался хаос. Со стороны заправки, от которой я уже отъехал на приличные двести метров доносились длинные автоматные очереди в половину магазина. Не уверен, но кажется, я даже расслышал несколько хлопков гранат. Хотя в той суматохе мне могло и почудиться. Но вот громадный огненный шар, который поднялся со стороны заправки, был реальным. Судя по звукам, темп боя взвинтился, а огненная иллюминация стала своеобразным началом паники. Сразу же после второго взрыва я почувствовал удар в багажник своей, теперь уже своей, машины. Чертыхнувшись, я отвел глаза от предполагаемого места боя неизвестных и взглянул в зеркало заднего вида. Парень, что пропустил меня в поток, а позже вместе со мной перестроившийся во внутренний ряд, с сосредоточенным лицом таранил ехавшую слева «Мазду», пытаясь выбраться на обочину. Меня он, видимо, задел случайно, когда разворачивался. «Мазда», подвергшаяся атаке, бестолково вертела колесами и рыча мотором, пыталась взобраться на высокий бордюр, тщетно. Даже потуги подталкивавшего «Хантера» не помогали. Позади вновь раздался звук взрыва. «Нива» находившаяся слева, преграждавшая мне выезд из потока, с визгом сорвалась с места и, преодолев бордюр, помчалась по газону прочь от взрывов. Я не преминул воспользоваться примером и так же покинул скопление машин. Пока мчался по газону, скользя в грязи, успел заметить еще несколько взрывов, на сей раз со стороны выезда из города. И если изначально у меня была идея двигаться вдоль шоссе по обочине, то теперь планы поменялись. Не знаю, что там взрывается и из-за чего стояла пальба на заправке, но под раздачу я попасть не хотел. И хоть одному оставаться было страшновато, но быть взорванным мне совершенно не улыбалось. По этой причине я мчался на дорогу дублер, что находилась неподалеку. В заднее зеркало заметил, что парень на «Хантере» едет чуть позади меня. Логично, но подозрительно. В поступке наставившего на меня двустволку мужика логика так же присутствовала. Он двигался к цели — я ему мешал. Пригрозить оружием было вполне адекватным решением. Вот если бы выстрелил…, то наверно перегнул бы. Правда в условиях всеобщего песца, когда автоматные очереди уже не столько удивляют и пугают, сколько просто настораживают… Нужно уяснить для себя, что в мире сейчас происходит никем неожидаемая херня, которую не то, что предсказывали, такой херни никто и вообразить не мог. Люди перепуганы и растеряны, а значит опасны.

Машина медленно остановилась в ста метрах от дороги, чему я и не препятствовал. Нужно было продумать маршрут. Как раз во время того, как я задумчиво пялился на дорогу заполненную машинами, прикидывая, куда же мне теперь ехать, громадина бензовоза влетела в столпотворение. Пять машин, бывших ближе всего к грузовику, разлетелись в стороны грудами металла. Бочка с бензином перевернулась на бок, и в воздух взметнулось бензиновое облако, которое буквально через секунду вспыхнуло ярким солнцем, после чего взлетела уже сама бочка. Я растерялся. Впервые в жизни я стал наблюдателем подобной трагедии. Даже хотел вылезти из машины и побежать на помощь пострадавшим, но вовремя остановился. В такой аварии будут трупы, а трупы, если не сильно пострадавшие, это большая опасность. Мои мысли были тут же подтверждены, в стекло со стороны пассажира послышался звук удара. Когда я повернул голову в его сторону, с трудом отведя взгляд от разгорающихся машин, то чуть не вскрикнул. На меня таращилась окровавленная старушка в банном халате. Халат, ранее бывший голубым, сейчас имел тёмно-бордовый цвет. Восставшая двигала обглоданными губами елозя остатками лица по стеклу. Зрелище меня впечатлило так, что я рванул с места и даже не заглох. Тварь крутанулась на месте и упала в грязь, где задергалась в тщетных попытках подняться. Паника внутри нарастала. Позади раздавались очереди и звуки взрывов. Впереди чадили остовы машин и от них в разные стороны разбредались восставшие. По бокам выстроились серые коробки домов. Я не сбавляя скорости, выбрал меньшее из зол и помчался в сторону дворов надеясь выбраться из вакханалии творившейся вокруг.