Гедер

Гедер так и не понял, когда кончилась драконья дорога. Сначала под ногами лежала наметенная ветрами земля и пустынная пыль, которая покрывала даже тропы внутри широко раскинувшихся караван-сараев, заменявших в Кешете города. Затем, после очередной крупной развилки, драконий нефрит начал уступать место коричневому грунту и желто-зеленому бурьяну, дорога превратилась в полосу более низких, чем вокруг, кустов и травы. А потом и вовсе пропала.

Теперь перед Гедером простирались горы и долины восточной оконечности мира. Тонкие искореженные деревья покрывала массивная кора, твердая как камень. Ночью по лагерю носились мелкие ящерки с яркими желтыми хвостами, по утрам одну-другую часто находили дохлыми в мешках с лошадиным кормом. Вода стала редкостью: стоило слугам заметить чахлый ручеек — как все пятеро тут же бросались наполнять водой любые сосуды, способные держать влагу, и все равно Гедер не раз замечал, что запасы успевали истаять больше чем наполовину. Каждую ночь он слышал разговоры слуг о бандитах и нечистых духах, которыми якобы кишат все пустоши мира, — и хотя новых опасностей не прибавилось, спал он плохо.

Прожив почти всю жизнь в Антее, Гедер путешествовал разве что из Ривенхальма в Кемниполь и обратно. С королевской охотой бывал в Кавинполе, Севенполе и Эстинпорте, а однажды в детстве его возили в Калтфель, столицу Астерилхолда, на свадьбу какой-то дальней родни. И напоследок он попал в Ванайи — сначала в войске лорда Тернигана, а потом в свите сэра Алана Клинна. Он даже не представлял, что когда-нибудь в одиночку — или почти — увидит земли настолько пустынные и дальние, что здешний народ не будет ничего знать ни об Антее, ни о Рассеченном Престоле. Однако в очередном скопище лачуг, льнущих к мелкому озерцу, навстречу ему вышли настороженные люди, которые в ответ лишь качали головой и пожимали плечами.

С таким же успехом он мог бы им рассказать, что прибыл со звезд или из подземных глубин, — так его даже скорее бы поняли. Горцы были из первокровных, все одинаково смуглые, черноглазые, с жесткой густой шевелюрой, будто члены одной разросшейся семьи. Считанные из них — те, кто занимался торговлей с факториями, — хоть как-то знали языки цивилизованного мира, остальные же говорили на местном наречии, которое Гедер частично умудрялся понимать по словам, встречавшимся в старинных книгах. Он не мог отделаться от ощущения, что попал в сумрачную древность.

— Синир, — повторил он. — Это горы Синир?

Парень оглянулся через плечо на десяток мужчин, вышедших из селения, и провел языком по сухим губам.

— Не здесь, — сказал он. — На востоке.

С одной стороны — все, кого Гедер встречал в этих пустых диких горах, знали слово и понимали, о чем он спрашивает. С другой — горы Синир отодвигались все дальше к востоку вот уже почти две недели, почти как мираж. Пыльные и тонкие дороги, не шире оленьих троп, вились все дальше по долинам и крутым скалистым склонам, и Гедер не раз начинал сомневаться, есть ли еще здесь человеческое жилье, но вновь за ближайшим поворотом натыкался на очередное жалкое селение.

— Можете показать дорогу? — спросил Гедер. — Или проводить? Я заплачу медью.

Медь здесь вряд ли кого-то интересовала: монеты значили не больше, чем мелкие блестящие камешки. Для обмена скорее годился черный кожаный плащ, но с ним Гедер расставаться не хотел, а кроме того — с тех пор как Кешет сменился здешними безымянными землями, до его предложений никому не было дела. Спрашивал он по привычке, как много раз прежде, и уже не надеялся на то, что ему помогут.

— Зачем тебе туда? — спросил тот же парень.

— Я кое-что ищу. Старинное место. Очень старое. Связанное с драконами.

Парень еще раз облизнул губы, помялся в нерешительности и наконец кивнул:

— Я знаю место, которое ты ищешь. Переночуй здесь, утром я тебя отведу.

— Правда?

— Тебе нужен старинный храм, да? Где живут жрецы?

Гедер выпрямился в седле, сердце забилось быстрее. Впервые за весь путь он услыхал хоть что-то о храме или жрецах. В нескольких трактатах о падении драконьей империи он встречал упоминания о дальних краях земли, где покоятся в тайниках погруженные в вечный сон драконы, — может, это и будет тайник с книгами, свитками, легендами и преданиями, который сохранился в здешнем храме? Может, Гедеру позволят прочесть книги или снять копии? Он начал лихорадочно соображать, что бы предложить в обмен…

— Князь?

— Что? — пришел в себя Гедер. — А, да. Старинный храм. Да, туда мне и надо. А что, обязательно ждать до утра? Можно двинуться и сразу…

— Утром, князь, — повторил парень. — Переночуешь с нами.

Селение, по местным меркам, считалось крупным — два десятка тесно слепленных ветхих лачуг, где без воды, в привычной нищете ютились около сотни человек. В небе с криками кружили ястребы, поднимаясь к солнцу. Гедер отправил оруженосца разбить палатку у самого озера, за селением, и велел слугам дежурить поочередно всю ночь. Если дело пойдет худо, то пятеро, конечно, против сотни не выстоят, но его хотя бы предупредят.

На закате старуха из селения принесла миску толченых корней с кусками вареного мяса — Гедер поблагодарил и дал ей несколько медяков, но еду выбросил и закопал, не съев ни куска. От воды веяло ночной прохладой, земля отдавала дневное тепло. Гедер лежал в палатке, мысли беспокойно метались, сон не приходил. Вечернее ожидание сна стало кошмаром его дней: хотя скудная еда, одуряющая монотонность пути и неизбывное одиночество тоже никак не радовали, но в долгие минуты между укладыванием в постель и забытьем на него наваливалась память обо всем, от чего он пытался скрыться.

Он пытался представить, чем могли закончиться события в Кемниполе. Хорошо, если успели раскрыть и подавить заговор, приведший к попытке переворота, и зачинщики повешены на улицах. А может, нагрянуло еще одно наемное войско и перебило половину придворных? Интересно, как поступил отец Джорея Каллиама — дал ли сыну такой же совет, какому следует сейчас Гедер? И если Джорей тоже бежал от беспорядков в городе, то где он сейчас?

А вдруг Гедер вернется в неузнаваемо изменившееся королевство? Вдруг наемники были куплены Астерилхолдом, который готовит общее вторжение? Вдруг, когда Гедеру придет пора возвращаться, уже не будет ни Антеи, ни Рассеченного Престола, ни Ривенхальма? А отца, может, уже и вовсе нет в живых.

Или, например, Клинн с приспешниками вновь в фаворе — и когда Гедер въедет в восточные ворота, там уже будет ждать стража, его арестуют и бросят в городскую тюрьму. Ему вдруг привиделось, будто он стоит на возвышении, а перед ним колышется море высохших, обожженных лиц — и он понял, что наконец приходит сон.

Наступившее утро прогнало видения, слуги принесли ему двойную горсть сушеных яблок и жестяную чашу воды. На дороге уже собралось полдесятка местных мужчин, на стоящей рядом низкой телеге громоздились корзины сушеных бобов и туши трех свежезабитых коз — очевидно, приношения храму. Старший из мужчин громко захлопал в ладоши, и остальные, подхватив толстые веревки, потянули телегу по дороге. Гедер — единственный из всех — ехал верхом.

Тропа, виляющая между холмами, то и дело взбиралась на склоны расселин и утесов, камни стали более острыми и зазубренными, будто многовековая эрозия так и не сумела их смягчить. Гедер вдруг задумался о ландшафте и драконьих дорогах — интересно, та же ли сила придала здешнему грунту такую прочность? Может, тем и отличаются горы Синир от окружающих хребтов?

Некоторые камни формой напоминали живых существ: плавные, почти изящные линии, сочленяющиеся, как кости в суставах. На каком-то из лугов Гедер заметил изогнутые террасы, окаймленные бледным пористым камнем, не похожим ни на иссохшие пустынные валуны, к которым уже привык взгляд, ни на здешние зазубренные скалы. Как будто тут погиб некий исполин, от которого осталась груда ребер на земле. Подняв глаза, Гедер увидел и череп.

Вдоль лба, от виска до виска, поместился бы конь, в глазницах мог бы спрятаться сам Гедер. Морда ушла под поверхность, словно павший дракон пил из самой земли, в челюсти торчали пять зубов длиною с клинок. Кости, за столетия побелевшие от палящего солнца, остались неподвластны ветру, песку и дождям. Задохнувшись от изумления, Гедер натянул поводья. Поселяне по-прежнему тащили вперед телегу, переговариваясь и по очереди отпивая воды из бурдюка. Гедер сошел с коня, помедлил в нерешительности и, протянув руку, коснулся иссушенной солнцем драконьей кости. Скелет лежал тут не одну тысячу лет. С тех времен, когда история человечества еще не началась.

— Князь! — окликнул его парень из селения. — Не отставай, вперед!

Гедер, не в силах подавить трепет, взобрался в седло и пустился дальше.

Солнце сдвинулось в небе еще на ладонь, и путники обогнули последнюю высокую россыпь валунов — каждый высотой с парусный корабль, — за которой виднелся храм. Вырезанные прямо в скале двери и окна выходили на дорогу, и Гедеру на миг показалось, что на него воззрился глаз исполинского насекомого. Дорога упиралась в стену, высотой не уступающую укреплениям Кемниполя; вдоль стены, как часовые, стояли вырезанные из камня гигантские человеческие статуи, изрядно стертые временем, над ними простирал крылья огромный дракон. Рядом с каждой из тринадцати статуй колыхалось знамя своего цвета — тринадцать четких тонов синего, зеленого, желтого, оранжевого, красного, коричневого, черного, — в центре каждого знамени выделялся бледный круг, разрезанный четырьмя линиями на восемь частей.

«И знак его был — восемь расходящихся лучей, как восемь сторон света, где не скроется никакая ложь». Знак Праведного Слуги.

На глаза Гедеру навернулись слезы, в груди росло облегчение — и радость победы. То самое место. Конец поискам.

До стены было неблизко, и с каждым шагом Гедер все больше дивился величине сооружения. В середине стены висели мощные железные ворота, преграждающие путь. Над ними грубыми буквами в человеческий рост были выведены слова «Khinir Kicgnam Bat». Гедер, по-прежнему опьяненный находкой, прищурился и попытался перевести надпись.

«Узы и воля».

Поселяне дотянули телегу почти до самой стены и остановились в полусотне шагов от железных ворот. Теперь Гедер заметил, что часть железного полотна имеет собственный поворотный механизм; сцепленные зубы с лязгом дрогнули, и дверь распахнулась, как занавес. К ним вышли шестеро мужчин, видом схожие с поселянами — только чуть поупитаннее и с умащенными волосами, в черных одеждах, перетянутых на поясе цепью, и в высоких, до щиколоток, сандалиях. Поселяне опустились на колени, Гедер, не слезая с коня, поклонился. Конь под ним неловко переступил с ноги на ногу.

Жрецы переглянулись, затем разом посмотрели на замершего впереди парня.

— Кто он? — спросил старший из жрецов.

— Чужеземец, — ответил парень. — Спрашивал о горах Синир. Клерон велел приводить таких к вам.

Гедер тронул коня чуть вперед. Напуганное огромностью постройки, животное дернулось, однако Гедер твердой рукой удержал поводья. Старший жрец выступил вперед.

— Кто ты? — спросил он.

— Гедер Паллиако, сын виконта Паллиако из Ривенхальма.

— Я не знаю, где это.

— Я подданный короля Симеона, правителя Антеи, — уточнил Гедер. Монах не пошевелился, и юноша добавил: — Антея — это такое большое королевство. Даже империя. Средоточие культуры и власти первокровных.

— Зачем ты пришел?

— Видите ли, тут долгая история, — начал Гедер. — Я был в Ванайях. В Вольноградье есть… был такой город. Теперь уже разрушен. Я там нашел книги, и в них описывался… Ну… Его называли Праведным Слугой или Синир Кушку, он вроде бы создан драконом Морадом при падении империи, и я подумал, что если взять упоминания мест и соотнести с эпохой фиксации легенды, то я смогу… его найти.

Жрец нахмурился.

— Вы слышали о Праведном Слуге? — спросил Гедер. — Хоть что-нибудь?

Интересно, что ему останется делать, если жрец скажет «нет». Не домой же ехать. После того, что он тут увидел.

— Мы слуги великого Слуги, — уверенно и гордо ответил жрец.

— Отлично! Я так и ожидал. Может, я… — Слова теснились и путались, так что Гедер замолк, кашлянул и взял себя в руки. — Я надеялся, может, у вас есть архивы… Или, возможно, вы позволите с вами поговорить. Выяснить больше…

— Ожидай здесь, — велел жрец.

Гедер кивнул вслед отвернувшемуся монаху. Остальные жрецы уже втаскивали телегу через проход в железных воротах, а поселяне вытягивали себе похожую, почти такую же. Монахи через миг скрылись за воротами; поселяне, помахав и улыбнувшись ему на прощание, двинулись обратно домой. Гедер остался стоять на том же месте, раздираемый желанием увидеть храм и боязнью остаться в одиночестве и потом не найти обратного пути через горы. Механизм в воротах с лязгом закрылся; телега исчезла за валунами. Гедер сел на коня, пряча глаза от пятерых слуг, которых он притащил в неведомую пустыню через все земли мира. Где-то крикнул ястреб.

— Прикажете разбить лагерь, милорд? — спросил оруженосец.

Спустилась ночь. Гедер сидел в палатке, по стенкам которой шуршал легкий ветер, и при свете свечи листал книги, читанные добрый десяток раз. Глаза скользили по буквам, не видя слов.

Разочарование, неприятие, гнев медленно нарастали в груди одновременно с уверенностью, что никто не придет. Его оставили сидеть на пороге, как попрошайку, пока он не поймет намека и не уберется прочь. Обратно в Кемниполь, в Антею, к прежним делам и занятиям.

Путешествие закончилось. Идти дальше нет причин, даже надуманных. Пересечь две страны, бесчисленные горы и пустоши — и все лишь для того, чтобы нарваться на унижение. Гедер перевернул страницу, не помня, что на ней было — да и не очень заботясь. Он вообразил, как приезжает домой и рассказывает о путешествии. Пророчица ясурута, драконьи кости, загадочный тайный храм. «А дальше? — спросят его. — Что было дальше, лорд Паллиако?»

И он начнет лгать. О вырожденцах-монахах и их пустом жалком культе. Станет сочинять трактаты, подробно обрисовывая любые извращения, какие только придут на ум, и приписывая их найденному храму. Если бы не он, Гедер Паллиако, храм был бы совершенно потерян для истории, — и если жрецам угодно так с ним обращаться, то уж он позаботится о том, чтобы о них пошла такая молва, какая угодна лично ему.

Но если жрецы никогда об этом не узнают и не задумаются, то что толку? Настанет утро, слуги соберут палатку, и он тронется в обратный путь. Может, где-нибудь в городах Кешета он найдет купца, согласного принять кредитное письмо, и купит припасов. Или остановится в уже знакомом селении и скажет, что жрецы велели отдать ему всех коз. Хоть какой-то толк.

— Милорд! Лорд Паллиако!

Гедер выскочил из палатки чуть ли не раньше, чем расслышал слова. Оруженосец указывал рукой на железные ворота. Маленькая боковая дверь была заперта, однако между двумя массивными створками появилась более темная тень — полоса черноты.

Показавшийся в воротах мужчина зашагал к Гедеру, за ним вышли еще двое, с мечами на спине. Гедер сделал знак, и слуги кинулись зажигать факелы. Первый из идущих поражал ростом, был широк в плечах и бедрах, на безволосой голове играли лунные блики. Неопределенно-темный балахон в свете факелов казался черным. Хламиды стражников походили на одеяния вчерашних жрецов, только из более тонкой ткани, рукояти и ножны мечей отсвечивали зеленым.

— Ты ли Гедер Паллиако, который сумел прознать о Синир Кушку? — спросил высокий. Голос, внешне тихий и мягкий, нес в себе громовую мощь, у Гедера дрогнула кровь в жилах.

— Да.

— Что ты предлагаешь взамен?

Предложить было нечего. Повозка, слуги… Почти все серебро потрачено на пути, да и что с него толку — на ярмарки жрецы уж точно не ездят.

— Новости? — нашелся он. — Я могу рассказать о мире. Раз уж вы здесь… так далеко.

— Намерен ли ты причинить вред богине?

— Нет, что вы! — Гедер удивился вопросу: никакая богиня в книгах не упоминалась.

Высокий на миг умолк, словно прислушиваясь к себе, и затем кивнул:

— Тогда ступай за мной, князь. Побеседуем о твоем мире.