Маркус
Стемнело рано, опустошить успели лишь половину повозок, и караванщик чуть не грыз кулаки от досады. Маркус был спокоен. Снежная буря пришла с запада, со стороны Биранкура: караван отделен от нее горами, сильной непогоды Беллину не достанется. Все будет хорошо, опасность не грозит. По крайней мере от снежной бури.
Ярдем устроил так называемых стражников отдельно — в двух крошечных комнатках с общей печкой, зато в центре города, внутри скалы. В завитках и извивах тесаного камня плясали отражения огня, стены казались живыми. Маркус сбросил промокшие кожаные сапоги и со стоном привалился к стене. Прочие толпились здесь же: кто-то отдыхал, кто-то перебрасывался шутками, кто-то делил лучшие места для ночлега — настоящие стражники вели бы себя так же, только шутили бы грубее. Даже Ярдем слегка расслабился — а с ним такое бывало не часто.
Однако Маркус отдыхать и не думал.
— Все сюда, — объявил он. — Будем совещаться. Задача поменялась, и лучше обсудить все заранее, чем потом натыкаться на сюрпризы.
Разговоры стихли. Мастер Кит сел к огню, его жесткие седые волосы застыли вокруг головы, как облако дыма.
— Не понимаю, какая выгода каравану, — сказал он. — Кормить нас до весны и платить даже за самое скромное жилье — сумма немалая.
— Скорее всего караванщик потеряет в деньгах, но это его забота, не наша. Мы здесь не за прибылью следим. А за безопасностью. На дороге наше дело — охранять от бандитов. На зимовке — не баламутить народ, не затевать интрижек, не провоцировать ревность и зависть, не слишком плутовать в картах.
Смитт, актер на все роли, сотворил постное лицо.
— Мы изображаем стражников или мамушек-кормилиц?
— Мы делаем все, чтобы караван дошел до Карса в целости и сохранности, — ответил ему Маркус. — И если надо — охраняем его от нас самих.
— Мм, отличная реплика, — вставила хрупкая Кэри. — «И если надо — охраняем его от нас самих»!
Маркус нахмурился.
— Они сочиняют новую пьесу, — пояснил мастер Кит. — Комедию о том, как актеры подрядились играть стражников каравана.
Ярдем хмыкнул и дернул ухом — то ли от досады, то ли от удовольствия, а скорее всего от того и другого разом. Маркус предпочел не обратить внимания.
— У нас почти два десятка возниц, — продолжал он. — И караванщик с женой. Вы несколько недель за ними наблюдали, вы их знаете. Кто из них ненадежен?
— Тот, что с оловянной рудой, — предположил Смитт. — Нарывается на драку с самого нападения бандитов, до весны без приключений не дотянет. Его бы унять — или женщину подложить, или осадить покрепче.
— Мне он тоже не нравится, — кивнул Маркус, мимолетно порадовавшись тому, что актеры более восприимчивы, чем его обычные воины: сейчас это придется кстати. — Кто еще?
— Полукровка-дартин, — вступила Опал, старшая из актрис. — Норовил сбежать от проповедей караванщика при любом случае. Почти как вы, капитан. Если его так и кормить священными текстами каждый день, он озвереет.
— Девчонка в накладных усах, — добавил тощий Микель. — Слишком уж хрупка.
— Точно, — поддакнула Кэри.
— И еще неизвестно, что она там везет, — с готовностью откликнулась Опал. — Стоит кому подойти к фургону — дергается, как кошка. Даже говорить о нем не хочет.
Маркус вскинул ладонь, призывая к тишине.
— Кто-кто? — с нажимом переспросил он.
— Девчонка в накладных усах, — повторил мастер Кит. — Та, что называет себя Таг.
Маркус взглянул на Ярдема. Судя по гримасе, тралгут был изумлен не меньше его. Капитан поднял бровь: ты знал? Звякнула серьга — Ярдем мотнул головой: нет!
«И еще неизвестно, что она там везет»…
— Ярдем, за мной, — скомандовал Маркус, натягивая сапоги.
— Слушаю, сэр.
Возницы и караванщик размещались в отдельном лабиринте туннелей и комнат. Маркус шагал через пропитанные дымом галереи и общие гостиные, Ярдем маячил за плечом, остальные стражники — или актеры, кто теперь разберет, — шли позади след в след, словно дети, играющие в «делай как я». С каждой комнатой, в которой не оказывалось Тага, плечи Маркуса напрягались все больше, он перебирал в памяти предыдущий путь — случаи, когда он говорил с мальчишкой или когда Тага упоминал караванщик. Слишком мало, почти ничего. Мальчишка всегда держался так, чтобы не привлекать внимания к себе и — главное — к фургону.
Последняя из комнат выходила окнами на темные, покрытые снегом холмы. За спиной Маркуса уже гудели взволнованные голоса — погонщики наперебой спрашивали, что случилось. Холодный влажный воздух веял то ли дождем, то ли снегом. Горизонт прочертила молния.
— Его здесь нет, сэр.
— Вижу.
— Уехать она не могла, — сказала сзади Опал. — Она толком не знает, как править фургоном: мулы просто идут вслед за передней повозкой, и все.
— Фургон, — кивнул Маркус, выходя в ночной мрак.
Еще не разгруженные подводы каравана, занесенные снегом на добрые пол-локтя, стояли у низких каменных складов. Маркус двинулся между ними, и при свете зажженных сзади факелов его тень, дрогнув, заплясала на боковине фургона с шерстью. Скамью возницы занесло снегом пальца на два, не больше. Маркус уперся ногой в железную петлю у колеса, подтянулся наверх и откинул полог. Таг лежал, свернувшись на тюках калачиком, как кошка. Теперь, когда капитан знал правду, он разглядел и криво приклеенные усы, и неровно выкрашенную шевелюру: то, что раньше казалось тощим бестолковым мальчишкой из первокровных, теперь предстало его взгляду как девушка циннийских кровей.
— Ч-что… — начала было она посиневшими от холода губами.
Маркус схватил ее за плечо и вздернул на ноги.
— Ярдем?
— Слушаю, сэр, — раздался голос у борта фургона.
— Лови! — Маркус перебросил ему взвизгнувшую девушку, Ярдем крепко ухватил ее за плечи и шею. Девушка, отчаянно крича, извивалась всем телом, от какого-то удара Ярдем даже раз крякнул. Маркус, не обращая внимания на борьбу, перебирал намокшие и пахнущие плесенью тюки с шерстью, один за другим сбрасывая их на землю. Девушка зашлась было в крике и вдруг затихла; ладонь Маркуса наткнулась на что-то твердое.
— Факел, — велел он.
Вместе с факелом на фургон влез мастер Кит с непроницаемым лицом. В свете пламени Маркус потянул на себя один из ящиков — ларец черного дерева с железным замком и жесткими кожаными петлями. Полоснув по петлям кинжалом, он всунул клинок между корпусом и крышкой.
— Осторожнее, — предупредил мастер Кит, глядя, как Маркус налег на кинжал.
— Поздно, — бросил капитан. Замок с треском отскочил, ларец открылся. Внутри, заполняя его до краев, переливались тысячи стекляшек. Нет! Не стекляшек — драгоценных камней. Гранаты, рубины, изумруды, алмазы, жемчуга… Маркус взглянул в дыру между занесенными снегом тюками шерсти — еще ящики. Десятки.
Мастер Кит смотрел на него расширенными от изумления глазами.
— Что ж, — коротко кивнул Маркус и отпустил крышку. — К делу.
Остальные стражники уже толпились вокруг Ярдема, который по-прежнему удерживал пленницу, готовый в любой миг перехватить ей горло и отключить сознание. Несмотря на слезы, подбородок девушки был вызывающе вздернут. Маркус подцепил за край клееные усы, потер их между пальцев и бросил на землю. Рядом с огромным тралгутом девушка казалась почти ребенком. В ее глазах читалась мольба, и в груди Маркуса что-то опасно шевельнулось — не гнев, не ярость, даже не горечь. Память. Живая и яркая до боли. Он заставил себя отвернуться.
— Пожалуйста, — умоляюще произнесла девушка.
— Кит, — бросил он. — Уведите ее внутрь. В наши комнаты. Не давать ни с кем говорить. Даже с караванщиком.
— Как скажете, капитан, — кивнул актер.
Ярдем ослабил хватку и, не сводя глаз с девушки, отступил на шаг, готовый в любой миг скрутить ее снова, если вздумает отбиваться. Мастер Кит протянул к ней руку.
— Пойдем, дитя. Ты среди друзей.
Девушка в нерешительности переводила взгляд с Маркуса и Ярдема на мастера Кита и вновь на Маркуса. В глазах слезы, но ни единого всхлипа — такая знакомая манера… Маркус тряхнул головой, прогоняя воспоминание. Мастер Кит с девушкой двинулись к жилью; актеры, словно по привычке, последовали за главой труппы, оставив воинов наедине.
— Фургон, — бросил капитан.
— Никого не подпущу, сэр, — рявкнул Ярдем.
Маркус прищурился, глядя на падающий снег.
— Сколько ей лет, по-твоему?
— Цинна-полукровка… Трудно сказать, — пророкотал тралгут. — Шестнадцать, семнадцать…
— И мне так показалось.
— Мериан сейчас было бы столько же.
— Около того.
Маркус взглянул на скалу. За прорезанными в камне окнами мелькали огни, высеченные вверху старинные руны залепило снегом — по-ночному темным на фоне черной стены.
— Сэр?
Маркус обернулся. Тралгут уже сидел на передке фургона, для тепла наворачивая на себя шерстяное полотно, как кочевник из страны Пу’т.
— Все, что случилось в Эллисе, тут ни при чем. Решайте бесстрастно. Она не ваша дочь.
В груди Маркуса шевельнулась тревога, как беспокойный младенец во сне.
— У меня нет дочери, — ответил он и шагнул в темноту.
Стакан теплого сидра, участливые слова мастера Кита — и через полчаса история была как на ладони. Медеанский банк, гибель юноши-возницы, отчаянная авантюра с переправкой драгоценностей в Карс. Добрую половину рассказа девушка заливалась слезами: уехав из Ванайев, она оставила единственный в жизни кров и принявших ее людей, пусть и не родных.
Маркус слушал ее скрестив руки, хмурые брови ни разу не дрогнули. От него не ускользнула ни уверенность ее голоса, когда она упомянула векселя и обращение капитала, ни привычка отводить волосы со лба, даже если они не свисают на глаза, ни сжатые, будто в попытке защититься, плечи. Погонщик Таг не стоил его внимания. Китрин бель-Саркур — совсем другое дело.
Когда девушка умолкла, он оставил ее с актерами и, взяв под локоть мастера Кита, повел его по узким каменным переходам, пронизывающим каменное нутро Беллина. Горевшие на поворотах свечи, едва рассеивая мрак, лишь смутно обозначали направление ходов, путь приходилось чуть ли не нащупывать. Маркусу, правда, и не хотелось торопиться.
— Вы знали? — спросил он.
— Я знал, что она переодетая девушка.
— И не сказали.
— Я не был удивлен. Опыт подсказывает, что люди меняют роли довольно часто. Взять хотя бы мою роль при караване.
Маркус медленно выдохнул.
— Хорошо. Надо известить караванщика. Нам нельзя здесь оставаться.
— Не хочу вас задеть, капитан, но почему бы нет? Разве для каравана что-то изменилось? Теперь мы знаем правду и могли бы помочь девушке сохранить инкогнито. Спрятать груз до весны и потом двинуться дальше, как ни в чем не бывало.
— Не выйдет.
— Почему, капитан?
Маркус остановился на крутом повороте. В отблесках единственной свечи резные стены будто дышали жизнью, ловя каждое слово, лицо актера в неверном свете казалось маской из тусклого золота и мрака.
— Так не бывает. Большие богатства — всегда кровь. Кто-нибудь из нас может польститься на деньги. А если и нет — за повозкой наверняка охотятся.
— А как ее найдут, если никто не знает, что искать? — спросил мастер Кит.
Маркус отметил про себя, что актер не отмел возражений о корысти и возможном предательстве.
— Ну, например, разнесется слух о караване, где охранником — герой Градиса и Водфорда, а ведуном — повелитель деревьев, который умеет отводить стрелы.
Мастер Кит помрачнел — значит, дальнейших объяснений не потребуется.
— Я вас нанимал для другого, — сказал Маркус, — но сейчас вы мне нужны.
Мастер Кит сжал губы и надолго умолк, а затем, повернувшись на месте, пошел дальше к комнатам караванщика. Маркус ступал следом, какое-то время в полумраке разносился лишь звук шагов.
— Что вы намерены делать? — помолчав, ровным голосом спросил мастер Кит.
Маркус кивнул сам себе: что ж, по крайней мере ему не ответили «нет».
— Идти к югу. На запад путь закрыт из-за снега, на востоке столкнемся с преследователями. С севера — Сухие Пустоши. Объявим, что пути на Карс ждать невыгодно и лучше продать товар на рынках Маччии или Гилеи. Двинемся к востоку, потом свернем на юг.
— Я не знаю дорог к югу ближе, чем…
— Не дорогами. Забыть про драконьи дороги, идти проселками и тропами до Внутреннего моря, там есть путь вдоль берега, он почти не замерзает. До Биранкура — четыре недели, если по холоду. Если дорогу развезет — пять. Вооруженных бандитов, лезущих через границу, там не любят, так что наших преследователей скорее всего развернут обратно. Еще неделя — и перед нами Порте-Олива. Крупный город, вполне подходящий, чтобы затеряться в нем до весны. А если дороги позволят — можно сразу двинуться в Нордкост, до самого Карса.
— Обходная дорога, подозреваю, выйдет длинной, — заметил мастер Кит. Коридор вывел их к перекрестку нескольких туннелей, где висела на кованой железной скобе масляная лампа. Остановившись под ней, мастер Кит повернул к капитану спокойное и строгое лицо. — А другой выход вы рассматривали?
— Я не знаю других выходов.
— Мы все могли бы наведаться к фургону, набить кошели драгоценностями и исчезнуть как дым. Остальное перенести на склад, пусть делают что хотят.
— Может, так было бы и разумнее, но мы здесь не для этого. Наша работа — охранять караван, пока он не дойдет до места.
Глядя, как на лице актера проступают скептицизм и мрачное удовлетворение, Маркус понимал, что в этот самый миг решается судьба всего предприятия. Если старик откажется, выхода не будет.
Мастер Кит пожал плечами.
— Значит, насколько я понимаю, нам остается известить караванщика, что его планы изменились.
К полудню караван уже двигался по дороге под низким серым небом. Маркус ехал впереди. После ночи, заполненной знакомыми кошмарами, раскалывалась голова. Кровь и пламя, предсмертные крики женщины и девочки, уже двенадцать лет как обратившихся в прах, запах паленых волос… Кошмары, после которых он вскакивал, зовя Алис и Мериан — жену и дочь, — оставили его много лет назад. Тогда он надеялся, что навсегда. Однако теперь они вернулись — неизвестно, надолго ли.
Что ж. Выдержал прежде — выдержит снова.
Караванщик сидел рядом, облачка их морозного дыхания вырывались то в унисон, то вразнобой. С занесенных снегом деревьев за ними следили вороны, нахохлившиеся и сгорбленные, как старики. Снег, хоть и мокрый, был всего в локоть высотой. Когда они свернут с драконьей дороги, будет хуже.
— Не могу поверить! — в сотый раз повторил караванщик. — Мне даже не сказали!
— Решили, что вы не контрабандист, — откликнулся Маркус.
— Зато решили, что я дурак!
— Я тоже, — кивнул Маркус и, наткнувшись на обалделый взгляд тимзина, поспешил объяснить: — Нет, это не я решил, что вы дурак, а они решили, что я дурак!
Караванщик печально умолк.
За спиной таяли в дымке скалы Беллина, зима обещала быть скверной. На ночном привале, пока в стремительно сгущающихся сумерках погонщики ставили палатки, Маркус прошел по лагерю вместе с Ярдемом. Разговоры при виде их смолкали, улыбки делались фальшивыми. Злоба пропитывала людей, как масло — фитиль, и заботой Маркуса было проследить, чтобы нигде не вспыхнула случайная искра. Все как он ожидал.
У палатки капитана стояла Китрин.
Погонщик Таг исчез, словно и не бывало. Актеры помогли смыть краску с волос, лицо без усов казалось почти неестественно чистым. Из-за юного возраста и примеси циннийской крови девушка выглядела нескладной, однако ближайшие несколько лет обещали превратить ее в привлекательную женщину.
— Капитан Вестер, — начала она и запнулась. — Я… я не успела сказать, как вам благодарна.
— Я всего лишь исполняю свои обязанности.
— Все равно! Я о большем и мечтать бы не смела… Спасибо вам.
— Опасность еще не миновала, — бросил Маркус резче, чем хотел. — Доберемся до места — тогда и будешь благодарить.
Девушка зарделась — словно розовые лепестки рассыпались по снегу — и, неловко кивнув, пошла к фургону. Проводив ее глазами, Маркус покачал головой. Ярдем, по-прежнему стоя рядом, кашлянул.
— Эта девушка — не моя дочь, — сказал Маркус.
— Верно, сэр.
— Мне нет резона защищать ее больше, чем остальных в караване.
— Конечно, сэр.
Маркус прищурился на облака.
— Туго мне придется.
— Именно так, сэр.
