Глава 14

Алиса медленно поднялась на ноги, не сводя взгляда со стоящего перед ней Божества. Каждый раз при встрече с ним после долгой разлуки ее охватывал благоговейный ужас. Лишь потом, когда Алан начинал говорить с ней, накручивая свои длинные серебряные локоны на палец, она словно забывала, кто он на самом деле. Но в первый миг осознание потрясало.

Алан изменился. Запертый в собственном сне, он возмужал. Его серебристая кожа искрилась в лучах мягкого солнца. И в каждом жесте, в каждом взгляде и в голосе – во всем его облике отражалась беспредельная сила.

И сила эта тянула Алису к себе. Била в грудь, заставляя сердце пропускать удары, бежала колючей дрожью по рукам, слепила глаза. Ей хотелось упасть на колени, прямо в это пахучее травяное облако, подползти к босым ступням Алана, обнять его ноги и долго скулить о прощении.

Он подавлял ее серебряной мощью. Но дрогнуть сейчас означало навсегда потерять те крупицы власти над ним, что даровал ей венок Жрицы. Слова Нинель, отчаянные и яростные, еще звенели в ушах Алисы. Она должна быть частью Алана, человеческой частью, мирить его с народом, которому предстоит приходить под сень Рощи и просить у нее совета. Иначе новый Огонь уничтожит все, что еще не покрыл собою песок.

Потому Алиса решительно расправила плечи, позволяя крыльям мягко опуститься к самой земле, и шагнула вперед.

– Здравствуй, – сказала она. – Ты откликнулся на мой зов, я благодарна за это.

– Ты выглядишь измотанной, – разглядывая ее, проговорил Алан так, словно не слышал этих слов. – Дорога без моей помощи тяжело вам далась, не так ли?

Алиса вздрогнула, как от удара плетью. Холодный тон, полный насмешки и ликующего чувства собственной правоты, обезоруживал, лишал последних крох достоинства. Ей захотелось убежать. Броситься прочь, в мир, где она могла ответить резкостью на резкость. Но там ее ждала смерть. И Крылатая, сдерживая гнев усилием воли, склонила голову.

– Ты был прав. Во всем. Без твоей помощи мы не нашли верного пути, затерялись в песках. Там нас поджидали мерзкие твари пустыни. Теперь отряд, понесший столько утрат, стоит у разлома темного зеркала, а в нем скрывается Правитель, ставший пауком… и мы не знаем, что нам делать дальше. Мы даже улететь не можем. Это существо пьет нашу жизненную силу большими глотками. Даже сейчас, когда я говорю с тобой, мои Братья слабеют.

– Я видел это, – кивнул Алан, рассеянно перебирая в пальцах травинку, на которой жемчужиной блестела капля росы. – Я наблюдал за каждым твоим шагом, Жрица. И не увидел ни единого верного.

Алиса молчала, разглядывая носки своих пыльных, побитых ботинок. В окружении красоты Рощи и Алана, который светился серебром и силой, она чувствовала себя неуместной, нелепой, беспомощной. Как немыслимо давно Крылатая оказалась на этой поляне в первый раз! Какой радостью полнилось ее сердце, какой надеждой! Теперь воспоминания подернулись серой пеленой случившихся бед.

– Не печалься. – Алан осторожно провел ладонью по ее грязной щеке. – Ты так устала. Ты ошиблась. Я знаю, что с людьми такое случается.

Алиса подняла голову, внутренне содрогаясь от этого прикосновения, и ее захлестнул поток серебра, лившийся из глаз Божества. Алан был так близко. Прохладная ладонь его нежно стирала пыль с ее щеки, а грудь под свободной рубашкой мерно вздымалась и опускалась в ритме дыхания. И Алиса не смогла удержаться, она подалась вперед, разрешая Алану опустить руку ей на шею.

Голова сладко закружилась, так желанны оказались эти легкие прикосновения.

– Я прощаю тебя за сказанное в прошлую нашу встречу. Вы все понесли наказание и поплатились за свою опрометчивость, – мягко проговорил Алан, приглаживая растрепанные волосы Алисы.

Она судорожно выдохнула. Страх начал ослаблять хватку.

«Он понял! – ликовало в ней. – Он простил нас. Он поможет нам. У меня получилось!..»

Алан тем временем нежно притянул ее к себе.

– Но я должен кое-что показать, – прошептал он. – Это не наказание, Жрица. Ты просто увидишь то, что видится мне. То, чего я так страшусь. И что бы ни сделал я, что бы ни попросил… Помни, я делаю это с единственной целью – не допустить…

Он замолчал, тяжело дыша, будто слова эти доставляли ему ощутимую боль.

– Мы сделаем это вместе. Разделим грядущее, которого нельзя допустить. Понимаешь?

Алиса растерянно покачала головой.

– Я покажу, – выдохнул Алан, резко прижимая ее к себе.

Крылья Алисы взметнулись в воздух, образуя шатер из перьев. Она знала, что будет дальше. Когда-то бесконечно давно Божество уже делилось с ней памятью, страшной и полной боли. Она зажмурилась, ожидая, что мир окутается пеленой тумана, закручиваясь в спираль. Острая боль неожиданно пронзила ее. Колючки венка, которого она не ощущала в дни блуждания без зова, снова впились в виски, пульсируя, нагреваясь. Алиса вскрикнула и попыталась выбраться из тесного плена сильных мужских рук и собственных перьев.

– Потерпи… – прохрипел Алан. – Это грядущее питается нами, чтобы раскрыться. Сейчас боль прекратится.

По его лицу, что оказалось так близко к Алисе, крупными каплями стекал пот. Алан мучительно выгнулся, увлекая за собой девушку. Ей казалось, они сейчас рухнут на землю, ломая кости, крылья и спины. Но мир уже кружился вокруг, меняя очертания.

Бесконечное мгновение серебра, что залило все вокруг, сменилось темно-бурой картиной пустынной улицы Города.

Они стояли на краю площади. Ветер уныло гудел в проемах окон с распахнутыми ставнями. В этом доме жила семья с тремя детишками, вспомнила Алиса. Она отпустила ткань рубашки Алана, которую сжимала пальцами, и шагнула в сторону. Но тот схватил ее за локоть.

– Это лишь образ, помни! Нельзя уходить далеко. Грядущее само поведет нас, – сказал Алан, утирая лицо. – Уже не больно?

Алиса прислушалась к себе. Во всем теле ощущались ломота и усталость. Но боли не было. Крылатая кивнула, втягивая крылья.

– Больше нет. А ты сам… Как ты? – Она чувствовала, как дрожит ладонь Алана, сжимающая ее руку.

– Иногда мне кажется, что я полон сил и памяти, – ответил он, виновато улыбаясь. – А потом меня почти убивает то, что предки делали шутя… мимоходом.

В нем больше не было той властной одержимости, что так пугала, так тянула к себе Алису в Роще. Он казался ей еще одним крылатым братом. Высоким и статным, с длинными серебряными волосами и спокойной улыбкой. Такой мог участвовать в вылазках и хохотать в общем доме. С таким она могла бы целоваться в тени общего дома, чувствуя его жаркое дыхание на коже. Алиса тряхнула головой, прогоняя эти мысли.

«Алан тот, кто он есть. И не надо обманываться, глупая ты курица», – обругала она себя, отвечая на улыбку Божества, но тут же отворачиваясь.

Улица тем временем словно затянулась мутной дымкой. Все вокруг утратило четкость и вещественность. Ближайшие дома расплывались под взглядом, словно таяли от него, как мягкая свеча на солнце.

– Нам туда, – махнул Алан в сторону узкой дорожки, что оставалась зримой и плотной. – Грядущее указывает путь.

И они двинулись, соприкасаясь плечами, по тропинке прочь от площади. Вскоре Алиса поняла, куда ведет их чужая сила. Они шли к лазарету. Сердце Крылатой сжалось от дурного предчувствия.

– И что же это за грядущее? – наконец спросила она.

– То, что может случиться, если мы не сделаем, что должно. Не взрастим Рощу, не вернем мне память предков.

– Значит, Город опустеет, если мы не доберемся до Рощи?

– Выходит, что да.

– Ты показываешь мне это, чтобы напугать? – Алиса передернула плечами. – Я же поклялась, что впредь стану исполнять все твои приказы… Зачем тогда?

– Память толкает меня сюда. – Алан взглянул на нее озабоченно. – И каждый раз я дохожу до длинной постройки, поднимаюсь по ступенькам крыльца, но не могу войти. Это мучит меня. Я подумал, что мы вместе должны зайти внутрь. Что в этом смысл.

Пока он говорил это, дорожка привела их к крыльцу лечебницы. Город безмолвствовал, никто не шагал по улицам, никто не шумел в домах. Лишь ветер надсадно выл в окрестных скалах.

Лазарет неприветливо темнел перед ними. Алиса вдохнула горький воздух и решительно поднялась по ступенькам.

– Значит, твои предки хотят, чтобы я увидела это? Что ж, пошли.

Она осторожно приоткрыла скрипучую дверь и шагнула внутрь, ожидая, что ей в нос ударят привычный аромат горького отвара и запах рассохшихся стен. Гнилостный запах тлена чуть не сбил ее с ног. Обычно темный коридор освещался рваными лучами равнодушного солнца. Дальняя стена обвалилась, оголяя каменистый бок фундамента, на который она так долго опиралась. Разгулявшийся ветер таскал по полу обрывки истлевшей ткани, истрепанные странички древних книг и связки высохшей травы.

– Что здесь случилось? – только и смогла выговорить Алиса, прикрывая лицо и морщась от тяжкого смрада, что несся им навстречу вместе со сквозняком.

– Грядущее, – сказал Алан, шагая вперед. И в ответ поинтересовался: – Что здесь находилось?

– Лазарет. Фета пыталась спасти тех, кто задыхался от лихорадки.

Наклонившись, Алан подобрал мятый листок и осторожно погладил его, словно он был живым.

– Старые книги… Жрица сохранила их. – Он рассеянно улыбнулся. – Я что-то помню…. Что-то смутно связанное с миром до Огня… и от этого мне грустно.

Алиса хотела было ответить, но ее отвлек утробный рык в комнате, где раньше лежали умирающие. Там кто-то был. И этот кто-то тяжело ворочался, что-то раскидывая.

– Нужно уходить, – чуть слышно выдохнула Алиса.

– Здесь мы в безопасности. Этого еще не случилось. – Алан взял ее за руку и повел туда, где рычало скрытое стеной существо.

Они дошли до дверного проема и заглянули внутрь. Матерый падальщик рылся в куче сваленных в одном углу топчанов. Головой он откидывал в сторону заплесневелые подушки и покрывала, а после утробно ворчал, впиваясь острыми, мелкими зубами в найденную добычу.

Алан остался стоять в дверях, с интересом рассматривая чешуйчатый хвост падальщика, а Алиса шагнула внутрь, обмирая, предчувствуя, что увидит там.

Тварь ворошила братскую могилу. Положенные друг на друга среди остатков своего последнего пристанища, в углу комнаты находились человеческие тела. Алису замутило. Но она не могла оторвать взгляда от окровавленной морды падальщика, когда тот раскрыл свою пасть и вцепился в покрытый трупными пятнами бок мертвого тела одного из несчастных, оставленных тут.

Она бы так и стояла, пошатываясь, захлебываясь собственным ужасом, но к ней подошел Алан и, взяв ее за плечи, осторожно, но властно, повернул к себе лицом.

– Этого еще не произошло, – твердо сказал он. – В наших силах изменить грядущее, понимаешь?

Алиса кивнула, с трудом балансируя на грани сознания.

– Пойдем, – прохрипела она и направилась к выходу.

Они вышли наружу, Алиса успела только раз еще вдохнуть горький воздух Города, силясь прогнать дурноту, а все видимое уже закружилось, меняясь, подхватывая их, чтобы опустить на темно-бурую гладь пустыни.

– Сюда меня еще не пускали, – сказал Алан, оглядываясь по сторонам. – Выходит, предкам есть что показать нам, кроме твоего поселения.

– Как по мне, этого хватило. С лихвой. – Алиса тяжело сглотнула, прогоняя образ падальщика среди тлеющих тел в палате лазарета.

Она осмотрелась, прикрывая глаза ладонью от солнца, и разглядела в отдалении мягкий голубоватый отблеск.

– Я знаю, где мы, – упавшим голосом проговорила она. – Это логово паука. Пойдем.

Они шли по скрипящему песку, горизонт приближался к ним причудливыми скачками. То Алисе казалось, что они с Аланом топчутся на одном месте, то в единый миг они оказывались далеко впереди от того места, где были. Алан молчал, упорно шагая за Крылатой. Его ноги увязали в горячем песке. Украдкой взглянув на Божество, Алиса не смогла сдержать улыбки.

Ему было тяжело здесь. Солнце непривычно палило, обжигая плечи сквозь одежду. Ветер сек по щекам колючими песчинками, во рту горчило. Это была пустыня, мир тех, кем так легко распоряжался Алан, ведомый памятью предков, сидя на мягкой траве своего крылатого сна.

«Будет полезно побыть в нашей шкуре», – язвительно подумала Алиса, прибавляя шаг.

Потому она первой оказалась у мутной голубой корки. Теперь ей было ясно видно, где заканчивается песок и начинается зеркало, полное темной силы. Место, что своим глубоким сном хранило сожженный мир от страшной напасти. Место, которое они разбудили бездумным присутствием. Алиса поежилась, боясь поднять взгляд, оглядеться, зная теперь, что готовится показать им Роща.

Тяжело дыша, ее нагнал Алан. Он встал чуть позади.

– Значит, здесь он был заточен? Правитель?

– Внутри. Под зеркалом скрываются руины старого замка, – Алиса не знала, почему говорит об этом с такой уверенностью, понимание произошедшего с ними просто пришло к ней, как дар высших сил. – Залы и комнаты покоятся под этим песком, коридоры расходятся в стороны, подобно паутине. На один из них наткнулись мы, когда прятались от бури в пустыне. Это владения паука.

– Он так долго спал, мертвый, но все еще живой…

– А мы его разбудили.

– Да… – Алан покачал головой. – Я не понял, что происходит. Если бы знал, что пробудится зеркало, то я бы вмешался.

– А тебе бы позволили это сделать? – осмелилась спросить Алиса.

Здесь, стоя на зеркальной глади паучьей тюрьмы, она больше не боялась Алана. Сейчас они были заодно, равными, близкими. И это грело изнутри.

– Не знаю, – честно ответил парень, убирая с потного лица налипшие волосы. – Но попытаться стоило бы.

– Да, стоило. Но теперь ты поможешь нам уничтожить его, и равновесие восстановится. Ведь так?

– Посмотрим, – рассеянно проговорил он. – Время идет, лучше нам не останавливаться надолго.

Роща словно рисовала мир, открывающийся перед путниками. Вот на горизонте возникли скалы, вот по глади под ногами зазмеились трещины, а в отдалении появился темный росчерк вздыбленных краев расщелины.

– Нам туда, – выдохнула Алиса.

Они прошли еще немного, и Крылатая сумела разглядеть, что на остром крае льда все еще висит распятое тело. Алиса тихо застонала, замирая на полушаге.

– Это Вестник, да? – спросил у нее за спиной Алан.

Она только кивнула, не в силах ему ответить.

– Значит, это то, что может случиться совсем скоро, понимаешь?

Алиса снова кивнула, сжимая руки в кулаки так, что ногти впились ей в ладони.

– Надо идти, – напомнил Алан, чуть подталкивая девушку в спину.

Паук уже был здесь. Он выбрался наружу, приподнимая свое надутое брюхо с помощью длинных лап. Обтянутая сухой кожей старческая голова венчала неестественно длинную шею. Глаза были плотно закрыты. Он словно прислушивался к чему-то в отдалении.

– Он… отвратителен, – прошептал Алан, подходя ближе. – Посмотри! Эти паучьи тонкие лапы… Это брюхо, оно же прозрачное! Что в нем?

– Кровь, – чуть слышно произнесла Алиса.

Она стояла у самого разлома. У ног ее безвольно съежилась Юли. Алисе понадобилась пара вязких от ужаса мгновений, чтобы узнать в этом сухом, выпитом теле надоедливую дочку Томаса. Ее и без того тонкие руки превратились в невесомые палочки, кожа обтянула бескровное лицо и шею, лопнув на острых скулах. Ставшая непомерно широкой рубаха не скрывала тонких косточек. Девочка не дышала.

Алиса замерла над ней, ловя воздух перекошенным ртом. А когда перевела взгляд в сторону, ноги у нее подкосились, и Крылатая рухнула на колени рядом с еще одним телом.

Лин прикрывал собой Юли от надвигающейся на них гибели. Этот порыв хранили в себе его ссохшиеся останки. Он лежал ничком, прижимаясь ввалившейся щекой к мутной корке. Руками он будто бы еще упирался в лед, пытаясь ползти. Но тело уже рассыпалось прахом, сухим и белесым.

Алиса протянула к нему дрожащую ладонь, но не нашла в себе сил коснуться плеча. Ей показалось, сделай она одно неловкое движение, и все, что осталось от Лина, развеется ветром, унесется в пустыню, и она больше никогда его не увидит. Так Крылатая и осталась сидеть рядом с ним. Не сводя глаз с его безжизненного, опустошенного тела.

– Эй! – Алан неслышно подошел к ней. – Ты не забыла, это все – лишь грядущее?

Алиса продолжала сидеть, слегка покачиваясь, будто и не замечая подошедшего парня.

– Здесь и остальные… Вестники, – прибавил он. – Паук насытился ими. Так будет, если мы не убьем его.

Крылатая кивнула, не до конца понимая, что ей говорит Алан. Паук, другие Вестники – все это было очень далеко сейчас. Рядом оставалось только мертвое тело Лина. Его бледная щека, по которой змейкой бежал тонкий шрам – след от раны, полученной еще в детстве. Отросший локон льняных волос, неподвижный, прикрывающий застланный мутной пеленой глаз, смотрящий в никуда. И эти руки, знакомые, родные ладони, протянутые Крылатым к замершей в шаге от него Юли.

Так все и будет. Девчонка попадет в беду, а Лин потратит последние силы на бессмысленную попытку ей помочь. Алисы же просто не окажется рядом.

Где она будет?

В крылатом сне, что сомкнется над ней, будто зеркальный лед над Правителем?

Ее собственная тюрьма, полная свежести и солнца. Вот где окажется Алиса, когда беда настигнет Лина. Когда за ним придет смерть.

Крылатая погружалась все дальше в омут бездонного отчаяния, когда за их с Аланом спинами вдруг раздался утробный стрекот паука.

Вздрогнув, Алан обернулся.

Взобравшись на небольшой песчаный холм за пределами зеркальной глади, существо поднялось на задние лапы, вытягиваясь вверх. Оно стрекотало, призывно раскачиваясь, потирая передними лапками наполнившееся чужой кровью брюхо. Ничего не происходило в ответ. Но паук продолжал свой танец, издавая то низкие, то оглушительно высокие звуки, вытягивая тонкую шею.

Он кого-то ждал.

– Алиса… – испуганно позвал Алан, наблюдая за чудищем. – Что-то происходит.

Девушка не ответила, казалось, она вообще ничего не видела кругом.

– Алиса! – чуть громче повторил он. – Паук зовет кого-то.

Алиса оставалась сидеть на месте, осторожно проводя дрожащими пальцами по ввалившейся щеке Крылатого.

– Святая Роща, Алиса! – Алан шагнул к ней и грубо схватил за плечо. – Поднимайся. Роща привела нас сюда не для того, чтобы ты оплакивала друзей. Они еще не погибли. Мы должны знать, что именно в наших силах изменить!

Крылатая посмотрела на него сухими, отчаянными глазами.

– Даже если мы что-то изменим… Однажды он все равно умрет. А меня не будет рядом. Гроза, голод, болезни, шальной охотник… Пока я буду с тобой во сне, он погибнет, развеется пеплом.

Ее голос оборвался, и она обвисла на руках Божества. Алан внимательно оглядел мертвые тела у их ног.

– Этот человек тянет тебя назад, Жрица, – наконец сказал он, осторожно встряхивая девушку за плечи. – Тебе суждена иная дорога. Пока ты не порвешь последние ниточки, что связывают тебя с прошлым… Ты не обретешь свою силу. Запомни это.

– Он – моя семья, – чуть слышно ответила Алиса. – Все они…

Крылатая посмотрела по сторонам: вдоль разлома лежали тела остальных Вестников, но девушка заставила себя отвести от них глаза. Вглядываться в истлевшие останки, чтобы распознать знакомые черты Сильвии или Сэма, было сейчас сродни прыжку на острые камни со сложенными крыльями.

Но пока растерянный взгляд Жрицы блуждал по холодным камням, Алан не сводил с нее глаз, читая ее, будто книгу. Ему открылись все ее страдания, вся тоска по Лину, который жив еще и, может статься, проживет много счастливых лет, но без нее. Эти едкие, отвлекающие от главного, чувства, вызвавшие незнакомую, жгучую боль, вскипели в сердце Алана. Память предков всколыхнулась в нем. Он бесцеремонно взял Алису за подбородок и притянул к себе.

– Все они – лишь дорога к новой Роще, Жрица. И ты, и я. Все – лишь дорога к ней. Нет ничего важнее. Смотри внимательно и запоминай, что будет, если ты оступишься еще раз.

Когда он разжал пальцы, на лице Алисы остались два красных, пульсирующих отпечатка. Она поморщилась, но не отшатнулась. В мгновение, когда память сменила в Алане его самого, Крылатая уже поняла, что вновь совершила ошибку. Тот, кто стоял перед ней, не был еще одним крылатым братом. Как бы он ни пытался бороться с памятью предков, силы, живущие в нем, будут сильнее.

Крылатая покорно опустила голову.

– Я помню. Прости, что поддалась чувствам, – прошептала она.

Серебро ушло из гневного взгляда Алана, и он словно стал меньше ростом. Еще миг, и вот он уже не нависает над ней, а смущенно прячет глаза, будто стыдясь этой внезапной вспышки ярости.

– Паук все продолжает петь, – сказала Алиса, пытаясь сгладить неловкость, возникшую между ними. – Послушай.

Существо на холме и правда тянуло свою песню, стрекоча и завывая. Только сейчас Крылатая заметила, как быстро солнце бежит по небу. Оно поднималось на горизонте и мчалось к зениту, чтобы тут же скрыться за чертой. И снова взойти через мгновение.

– Это дни грядущего. Сколько же будет петь паук? – удивленно проговорила Алиса.

– Пока не придут они, – проговорил Алан, мгновенно бледнея.

К зеркальной глади стремительно приближалась темная, громогласная толпа. Полуголые, обвешанные шкурами охотников и прочего песчаного зверья, варвары спешили на зов паука. Их было много, никогда прежде Алиса не видела столько людей разом, ведомых одной идеей, слышащих один и тот же зов.

Разглядев фигуру паука, который ликующе взвыл при их приближении, варвары перешли на бег. Они вопили, потрясали в воздухе посохами и ятаганами, они переступали через упавших товарищей, давили их и бежали дальше. Они неслись к своему Правителю.

Алиса смотрела на эту надвигающуюся волну человеческих тел, и ужас бил ее наотмашь. Рядом замер Алан. Крылатая чувствовала его страх, и от этого ей становилось еще хуже.

Когда мир померк, принявшись кружить их в своем водовороте, Алиса успела рассмотреть, как у холма падает на колени первый варвар, а паук протягивает к нему суставчатую лапу и украшает смуглый лоб воина кровавым отпечатком своей ладони.

Через мгновение они оказались в оазисе. Алиса с трудом устояла на ногах, она бы упала, но Алан успел подхватить ее и усадил на большой округлый камень. Крылатая сразу его узнала. На широком боку валуна ее собственные руки вырезали когда-то большую букву «Т».

– Здравствуй, Томас, – прошептала она, поглаживая нагретый солнцем бок камня.

– Ему здесь хорошо, – сказал Алан, пристраиваясь рядом.

– Я знаю.

Они посидели так, каждый думая о своем, пока Роща собиралась с силами, чтобы показать им еще одно событие, что обязательно свершится, оступись они снова.

– Как думаешь, почему мы здесь? – шепнула Алиса, словно кто-то мог подслушать их разговор.

– Мы уже видели твой Город и твоих друзей. Время показать нам, что случится с моим домом… – Помолчав, Алан прибавил: – Если дом этот не станет нашим общим.

– Зачем грядущему мучить тебя, показывая это? Ведь не ты виновен в моих ошибках.

Алан замер, прислушиваясь к себе, ища в памяти правильный ответ.

– Я тоже несу ответственность за все, что происходит. С тобой. И с твоим народом. И с этим местом. Иногда я слишком мягок…

– Иногда мягкость и доброта меняют мир к лучшему, – убежденно сказала Алиса, сжимая его ладонь в своей. – Тебе не нужно быть грозным, сжигая всех нас… Вместе мы сумеем найти путь вперед, что будет хорош и для людей, и для Рощи. Обещаю тебе.

Лицо Алана было слишком близко. Серебро памяти предков еще полнило его. В глазах отражалась та сила, что могла превратить мир в пепел пепла, но в этом взгляде Алиса читала мудрость и терпимость, ребяческое желание познать мир и одиночество. Сердце Крылатой сладко екнуло от жалости к этому могущественному, но покинутому всеми существу.

– Я буду здесь с тобой. Меня не нужно неволить. Я сделала выбор.

– Обещаешь?

– Обещаю, – выдохнула Алиса.

В это мгновение она отринула все ненужные сомнения, забыла о невозможности того, что ей захотелось сделать, лишь бы этот человек, сидящий рядом, почувствовал, что он не один. Человек. Не Божество, черпающее силу из памяти жестоких предков. Не Дерево, растущее за дни пути в пустыне. Человек, запертый в собственном сне. Человек, получивший имя, выбранное ею.

– Алан… – начала она, подаваясь к нему.

И почти уже коснулась губами уголка его губ, когда парень отшатнулся. Его глаза испуганно округлились. Он увидел что-то у нее за спиной. Что-то поразившее и испугавшее его.

И Алиса знала, что там. С того самого мгновения, когда паук поставил метку на лице коленопреклоненного варвара.

Она медленно обернулась и увидела, как дикая толпа заполняет оазис. Как варвары топчут нежную траву, как плюют они в журчащий ручей, как сдирают мох с боков валунов.

Лицо Алана исказилось. Он смотрел не мигая, как варвары оскверняют его святилище, и не мог помешать им сейчас, погрузившись в видения грядущего. Но и потом, когда воины придут в его оазис на самом деле, он не сумеет их остановить.

Что может слабое деревце, толком не вспомнившее еще, кто оно?

Алан смотрел, сжимая кулаки. И не было больше в нем ничего человеческого. Алиса чуяла это и испуганно отстранялась.

Когда один из воинов, рослый, с причудливой татуировкой и запекшейся кровью на лице, подошел к тонкому стволу молодого дерева, Алиса зажмурилась.

Она слышала, как варвар что-то гортанно кричит, как отвечают ему десятки десятков голосов. А после послышался свист, и рассекшее воздух ржавое лезвие ятагана с глухим звуком ударило древесину.

Алан застонал. Алиса, пересилив себя, бросилась к нему.

– Это не по-настоящему, – шептала она, прижимая его серебряную голову к своей груди. – Этого никогда не произойдет.

Воины уже повалили дерево на землю, обливаясь его соком, когда Алан отстранился. Он казался спокойным, даже равнодушным.

– Ты права, Жрица, этого никогда не произойдет, – сказал он ровным, чужим голосом. – Я сделаю все, что сумею. Память предков поможет мне. Варвары не ступят в пределы моей Рощи.

Алиса молчала, слыша в его словах явственную угрозу, но перечить сейчас она не посмела.

– Тебе пора, – продолжил Алан, равнодушно оглядываясь на беснующихся воинов. – Мы оба получили важный урок. Теперь пришло время доказать, что мы его усвоили. Сейчас ты вернешься в пустыню. Память предков наполнит тебя силой, достаточной, чтобы уничтожить паука. А после… – Он помолчал, размышляя. – А после вы продолжите путь так, как давно следовало.

Алан смерил Алису холодным взглядом, и мир померк. В следующий миг острый лед потрескавшегося зеркала ударил Крылатую по коленям, рассекая их в кровь.