10

Хотя погода и была более чем паршивой, зато она оставалась постоянной. День после полудня выглядел точь-в-точь как утро – хмуро, в тучах, да еще временами с легким или густым туманом. Местная фауна все так же отсутствовала.

Карин продолжала собирать, упаковывать и помечать образцы. Ледвард продолжал…

Она увидела, что рядовой стоит покачиваясь – взгляд расфокусирован, способность сохранять баланс под вопросом. К тому же он не ответил, когда она его окликнула.

Отложив работу, она быстро пошла к нему.

– Ледвард, ты выглядишь… так себе, – она подошла ближе. – Оставайся на месте.

Быстрый медицинский осмотр она выполнила без помощи инструментов, но его оказалось достаточно, чтобы стало ясно, что Ледвард болен. Его глаза потускнели, да и в остальном он хорошо не выглядел. Восковая кожа, посиневшие губы – если бы она не располагала медицинскими знаниями, то могла бы подумать, что у него развилась анемия за отрезок времени всего в несколько минут. Скорость, с которой проявились симптомы, ошеломляла.

К тому же, ей было известно, что людей со склонностью к анемии и другим – часто наследственным – болезням не принимали в колонисты. А тем более в корабельную службу безопасности.

Он пошатнулся, и она отступила на шаг назад. Его дыхание было хриплым и неровным.

– Мне нужно… – он остановился, начал говорить заново – словно даже произносить простые слова было сложно. – Мне нужно сесть. Извини… Правда, извини…

Практически падая, он тяжело сел, не обращая внимания – куда. Он был испуган и не делал попыток это скрыть. Не зная, что с ним происходит, и будучи не силах поставить диагноз без нужного оборудования, Карин могла только стоять рядом и смотреть.

– Я не могу… дышать, – рядовой ударил себя в грудь. – Не могу дышать…

Крошечная капля крови выступила у него из слезного канала. Заметив это, Карин начала бороться с собой, чтобы спрятать тревогу. Паника с ее стороны была последней на свете вещью, в которой он сейчас нуждался. Но она не знала, что с ним не так, а потому не могла предписать какое-нибудь средство.

Ей – им – нужна было помощь, и быстро.

– Ты сиди, – велела она ему. – Переведи дух. Старайся дышать медленно – не паникуй. Как только отдышишься, мы возвращаемся к посадочному модулю. Я собираю вещи. А образцы могут остаться здесь, – она указала на молчаливую красоту окрестностей. – Тут их ничто не потревожит, а я могу вернуться за ними позже.

Он кивнул в знак того, что понял, и она отошла в сторону, потихоньку говоря в комм на ходу:

– Капитан Орам, прием. У нас… – она помедлила, представив себе эффект, который произведет на остальных полное описание состояния Ледварда, и заговорила дальше, сформулировав более общими фразами. – Мы возвращаемся к модулю. Повторяю. Рядовой Ледвард и я возвращаемся к модулю. С Ледвардом что-то не так.

Быстро переключившись на другую частоту, она связалась с посадочным аппаратом.

– Фарис, – сказала она, – Ледвард и я возвращаемся. Подготовь медблок.

Стоя на мелководье, где вода угрожала перелиться через верхний край ее ботинок, Фарис нахмурилась, переваривая услышанное.

– Хорошо, Карин, – ответила она. – Что происходит?

– Просто сделай это! – в голосе биолога отчетливо звучало волнение, хотя на панику было не похоже.

Выпрямившись там, где она работала под изгибом корпуса, пилот уставилась в направлении отдаленных, покрытых лесом гор. Начало накрапывать, что нисколько не улучшило ее настроения, но эта деталь растворилась в ее тревоге из-за явного волнения в голосе Карин.

Хотя Карин не хотелось вступать в физический контакт с Ледвардом, он совсем вышел из строя, и у нее не было выбора. Без ее помощи он не мог даже стоять. Учитывая видимое ухудшение состояния его глаз, она удивлялась уже тому, что он видит, куда идет. И тем не менее он переставлял ноги и перешагивал через препятствия на дороге. «Позже будет достаточно времени, чтобы выяснить, как у него это получается», – говорила она себе.

«Сначала вылечить, а уже потом исследовать».

Ледвард сильно закашлялся. Внутренне ожидая увидеть кровь, она удивилась, ничего не обнаружив. На ум не приходило ничего, что напоминало бы состояние, в котором он сейчас находился. Помогая ему, Карин пыталась определить причину болезни, и ее мысли неслись вскачь.

Дэниелс и Уолтер показались из корабля последними. Как только они присоединились к остальным, каждый выполнил проверку оборудования соседа или соседки. Удостоверившись, что у всех все работает как надо и что ни одному из членов команды не стало хуже после исследования внутренностей развалины, Орам приказал возвращаться тем же путем, каким они сюда пришли.

Учитывая, что воздух был сырым и холодным, а они теперь спускались вниз по склону, время прошло приятнее, чем во время подъема. Дэниелс поравнялась с капитаном.

– Что тебе передали? Что происходит?

Тот покачал головой, одновременно раздраженно и обеспокоенно.

– Что-то с Ледвардом. Я не знаю. Карин сказала, что ему нехорошо.

Она нахмурилась:

– Он не должен быть больным. Он был здоров, когда мы покинули «Завет». Он не может болеть – на борту нечем было заразиться, – она обвела рукой окрестности. – И согласно данным, в воздухе нет патогенов, Уолтер был уверен. Никаких микроорганизмов – эта атмосфера стерильна настолько, насколько выглядит.

– Может, наш спуск потревожил Ледварду что-то внутри. То, как мы шлепнулись, способно вызвать расстройство любых внутренностей. Мы скоро узнаем, – он секунду помедлил. – Карин никогда не прервала бы своих исследований без серьезной причины.

Они преодолели не слишком большое расстояние, когда споткнулся Халлет. На него тут же участливо уставился Лопе, шагавший рядом. Его друг был мокрым от пота.

– Том?..

Халлет бледно улыбнулся.

– Извини, извини. Надо немножко воздуха, вот и все, – он скривился. – Что-то тошнит слегка.

Не дожидаясь просьбы, Лопе взял его карабин и перекинул через свободное плечо. Но когда они заторопились, чтобы догнать остальных, стало очевидно, что несмотря на все отрицания, Халлету действительно нехорошо.

Когда они добрались до пшеничного поля, к вящей тревоге Карин стало понятно, что Ледварду уже тяжело оставаться на ногах. Теперь рядовой едва мог идти, не говоря о том, чтобы бежать. Не обращая внимания на слабые протесты, она взяла сумку Ледварда, закинула его руку себе на плечо и наполовину повела, наполовину потащила спутника вперед.

Несмотря на то что связь с «Заветом» оставалась слабой, Фарис чувствовала, что обязана информировать оставшихся на борту о том, что здесь происходит. Сначала она закончила готовить медблок к приему явно больного пациента, но как только вновь оказалась на мостике, она тут же включила канал «планета-орбита».

– «Завет», это Фарис. Карин раньше времени возвращается к модулю. Рядовой Ледвард испытывает… какие-то трудности. Без понятия – какие. Карин не уточнила детали.

К ее облегчению, Теннесси тут же ответил, хотя ушло несколько попыток на то, чтобы понять его.

– Какого рода… «трудности»?

– Без понятия, – повторила Фарис. – Она только сказала, что с ним что-то не так, и велела приготовить медблок. Этим я и занимаюсь.

Голос ее мужа стал взволнованным.

– Мы говорим о карантинных протоколах?

– Повторяю, я больше ничего не знаю. Во второй раз Карин только сказала, что у Ледварда кровотечение. Но не сказала ни где, ни насколько сильное. И не назвала причин. Просто велела приготовить медблок.

Голос Теннесси окреп, чего нельзя было сказать о передаче.

– Милая, ты можешь повторить? Связь рвется, – он явно хотел ее приободрить.

Фарис попыталась снова.

– Теннесси, я просто… не уверена, что происходит, но Карин казалась напуганной. Я раньше видела ее взволнованной, озабоченной, но никогда испуганной. Что-то… – она умолкла, потому что показания датчиков – как и отсутствие реакции – указывали на то, что связь потеряна.

Она попыталась подстроить оборудование, но без успеха.

«Гадский шторм», – ругнулась она про себя.

– Ты меня слышишь? «Завет»? «Завет»?

Она прекратила попытки, когда, бросив взгляд сквозь передний иллюминатор, увидела Карин и Ледварда, приближающихся к модулю нетвердой походкой. Из-за тумана было сложно разглядеть детали, но она видела, что Карин несет сумку рядового, а заодно поддерживает и его самого. Да, с ним что-то было не так, это точно. Даже на таком расстоянии ей не требовалось быть специалистом в медицине, чтобы видеть, что он болен.

Но насколько опасно? И чем?

Карин настойчиво замахала свободной рукой, но этот жест запоздал – Фарис уже устремилась к шлюзу, включив сигнальные огни модуля.

К этому времени выбившаяся из сил Карин практически несла Ледварда. Его ноги почти не работали, и он висел мертвым грузом. Он еле шел, свесив голову, и стонал, больше не способный говорить. Они уже подошли к модулю совсем близко – его передние сигнальные огни прорезали туман, когда Ледвард упал.

Карин была способна продолжать ему помогать, но тащить его уже не смогла. Хотя, вероятно, включившиеся огни означали, что Фарис их увидела и спешит на помощь. Карин уже поняла, что понадобятся их совместные усилия, чтобы затащить безвольное тело рядового в модуль.

Может, она все же сумеет помочь ему преодолеть последние несколько метров. Опустив на землю его сумку и оружие, Карин склонилась над ним, чтобы попытаться поднять на ноги. Ледвард поднял жутко обесцветившиеся глаза, и его стошнило прямо на нее.

В рвоте присутствовала частично переваренная еда, но по большей части она состояла из крови и желчи. Карин отшатнулась, едва не упав, слишком потрясенная даже для того, чтобы утереть лицо.

А затем ее позвала Фарис. Натягивая на ходу хирургические перчатки, она спешила к товарищам. Закончив с перчатками, пилот надела на лицо защитную маску. Не нуждаясь в дополнительных просьбах, она подхватила сумку и оружие рядового.

Одновременно с тем, несмотря на отвращение и смятение, Карин сделала последнюю попытку поднять Ледварда на ноги. Давясь и задыхаясь, тот подчинился ее усилиям и сумел встать.

«Может быть, – подумала она с надеждой, – его организм сам избавился от того, что вызвало заболевание».

– Давай доставим его в медблок, – Фарис быстро осмотрела сумку и оружие рядового. – Ни к чему по дороге не прикасайтесь. Идите за мной.

Хотя неожиданная и необычно официальная манера пилота и вызвала у Карин раздражение, она ничего не сказала. Это можно будет обсудить в другое время. Пока же она слишком устала и просто подчинилась. К тому же, доставить едва сознающего происходящее рядового в медблок и накачать его лекарствами – это было куда важнее любого протокола и возможных нарушений его предписаний.

Возможно, роль сыграла близость посадочного модуля и та помощь, которую он сулил. Но, как бы там ни было, Ледвард нашел в себе резерв сил. При помощи Карин они преодолели пандус и попали в блок персонала. Одна за другой, сумки были равнодушно отброшены в угол – и не важно, что было внутри них.

– Просто постарайся, чтобы он шел, давай! – Фарис отвела взгляд от искаженного агонией лица Ледварда с выцветшими глазами. Когда биолог споткнулась, она вместе с рядовым налетела на стену. – Карин, ничего не трогайте!

– Черт побери, – огрызнулась та, – я пытаюсь, ясно? Этот сукин сын весит вовсе не как перышко, и он опять весь обмяк!

К тому времени, когда они добрались до медблока, Карин снова была вынуждена тащить солдата. Будучи на пределе сил, она почувствовала облегчение, когда Фарис пришла на помощь. Секундой раньше та зажгла свет, и при ярком освещении внешность Ледварда показалась еще более жуткой, чем выглядела снаружи.

– Ты можешь стоять сам? – спросила его Фарис. Когда он не ответил, повторила вопрос при помощи жестов. Карин с благодарностью отошла в сторону, и рядовой остался стоять, хотя едва держался.

– Хороший мальчик. Просто постой так еще пару минут, ладно? Мы тебя починим.

Подойдя к медицинскому столу, она начала расслаблять ремни и крепежи, затем быстро вернулась.

– Давай избавимся от мокрой одежды, дорогуша. Не хотелось бы, чтоб ты еще и простудился в дополнение к тому, что уже где-то подхватил.

Она сначала сняла с него шапку и тяжело загруженный жилет, потом встала на колено, чтобы расшнуровать ему ботинки. Карин, тем временем, начала расстегивать его серый комбинезон. За несколько секунд они раздели его до белья. Заметив, что верхняя часть комбинезона ученой была липкой от крови, рвоты и какой-то непонятной слизи, Фарис рявкнула на нее:

– Ради бога, Карин, надень перчатки!

Продолжая раздевать рядового, та зарычала в ответ:

– Для этого чуть поздновато! Его вытошнило прямо, блин, на меня!

Обильно вспотевший, но наконец-то лишившийся одежды Ледвард стоял молча – он уставился в пространство и игнорировал своих взволнованных коллег. Хотя он оставался на ногах и дышал, выглядел рядовой так, словно уже умер. «Что за чушь, – одернула себя Фарис. – Мертвые не дрожат». А Ледвард явственно дрожал.

Вместе женщины подвели рядового к медицинскому столу и уложили. Освещение тут же стало ярче. Пока Фарис выпрямляла его ноги, Карин начала шарить по ящикам. В панике она рассыпала медикаменты и инструменты, и сама не знала, что ищет. Она знала только, что они должны дать Ледварду что-то – и быстро.

– Нужно стабилизировать его состояние, – выдохнула она. – Где долбаный набор внутривенных?

– Карин! – отвернувшись от распростертого и все еще дрожащего рядового, Фарис в отчаянии заорала на коллегу. – Прекрати все трогать! Я все сделаю!

Было похоже, что его дрожь сама по себе пошла на убыль. Двигаясь быстро, Фарис стянула с него пропитанную кровью нательную рубашку, оставив лежать на столе только в трусах.

– Давай, помоги мне его пристегнуть.

– Зачем? – возразила Карин. – Он никуда не денется.

– Просто сделай это! – Фарис приготовилась застегнуть первый ремень вокруг талии рядового. Только потому, что он сейчас был тих и спокоен, не значит, что…

Он дернулся. Затем выгнулся дугой. А затем дернулся снова, и снова – в серии жесточайших, полностью неконтролируемых конвульсий, так что его тело судорожно скрючивалось и колотилось о медицинский стол. Незащищенная плоть и кость ударялись о металл с громким звуком. Ошеломленные необъяснимым физиологическим припадком, обе – и ученый, и пилот – инстинктивно отпрянули.

Из его пор начала сочиться кровь. Пока две женщины в ужасе наблюдали, точно из центра его спины прямой линией брызнул кровяной туман, словно его подавали из шланга под напором. Прежде чем упасть, подобно дождю, на безупречно чистую палубу медблока, капли описали в воздухе дугу.

– Иисусе… – Карин отшатнулась как могла дальше.

– Оставайся с ним! – Фарис метнулась к дверям шлюза. – Попытайся его успокоить, если конвульсии прекратятся. Я свяжусь с капитаном.

Выскочив из медблока, с мрачным выражением лица, она подождала, пока дверь за ней закроется, затем повернулась и ткнула в клавиши замка. Панель беззвучно вспыхнула:

ЗАКРЫТО

Стаскивая с лица маску, она понеслась по коридору по направлению к ближайшему микрофону общего назначения и проговорила, пытаясь контролировать свой голос:

– Капитан Орам. Вы все нужны здесь. Когда будете?

Команда как раз оставила позади лес и вышла в поле с мягко покачивающейся пшеницей. Нахмурившись, Орам ответил:

– Держитесь. Мы близко. Фарис, какого?..

– Вы мне нужны здесь сейчас. Прямо сейчас! Все вы, до единого. Нам необходимо вернуться на «Завет». Быстро! – с каждым словом в голосе пилота слышалась нарастающая паника.

На мостике «Завета» Теннесси сквозь помехи пытался разобрать передачу жены. Предложение начиналось четко, но тут же растворялось в статике, и это бесило.

– Фарис, мы тебя едва слышим. Что происходит? Что у вас там творится? – но даже сквозь постоянные электромагнитные искажения он мог уловить тревогу в ее голосе.

– Происходит? – сигнал затрещал и прервался, затем набрал силу и заскрежетал на границе внятности. – У меня нет ни малейшей гребаной идеи о том, что происходит с Ледвардом. Карин практически притащила его на себе. Нам удалось доставить его в медблок. Что-то там произошло – она мне еще ничего не рассказала. Он выглядит как мертвец, который дышит – он на самом деле очень болен, а потом из него отовсюду течет кровь, прямо из кожи, хотя у него нет видимых повреждений, а его спина… его спина…

– Детка, успокойся, – ощущая что угодно, кроме спокойствия, сам Теннесси пытался ее приободрить. – Просто успокойся. Расскажи мне, что произошло. С самого начала.

Едва себя контролируя, Фарис заорала в ответ:

– Не говори мне, мать твою, успокоиться! Ты не видел… а я только что видела. И у меня ни малейшего представления о том, что с ним. Его спина разорвалась, и по всему медблоку кровища с дерьмом, и я не знаю, подцепила ли это Карин, или я подцепила тоже, или…

– Ты пропадаешь, Фарис, – его начала охватывать паника. – Ты меня слышишь?

Он наклонился ближе к консольному микрофону, словно несколько дополнительных сантиметров каким-то образом могли приблизить его к жене, к окутанной штормом поверхности планеты.

– Прошу тебя, – сказала его жена, едва различимым голосом, – помоги нам…

Сигнал прервался, и никакие мольбы и проклятия не смогли его восстановить.