Насколько актуальна эта проблема, я думаю, говорить нет смысла. Когда клиенты вспоминают известную пословицу «закон – что дышло…», я уточняю: «свидетель – что дышло», а закон тут ни при чем. На самом деле судебные решения выносятся не судом, а в большей степени свидетелями и экспертами, хотя они, как правило, не осознают своей роли в судьбах людей. Справедливости ради следует отметить, что нередко сами судьи манипулируют свидетелями для вынесения нужного решения.

Свидетеля не проверишь на полиграфе, хотя до сих пор этот метод не является общепризнанным в распознавании лжи. Можно, обладая соответствующими навыками, провести психологическую диагностику лжи свидетеля, основанную на отслеживании невербальных сигналов говорящего (изменение голоса, мимики, позы, жестов и пр.), но психологическими наблюдениями на практике оспорить доказательство невозможно, так как суд не отвергнет, например, показания свидетеля лишь на том основании, что он при допросе краснел и заикался от волнений. К тому же, как отмечают психологи, от человека могут не исходить невербальные сигналы, если он не осознает, что говорит неправду, а полагает либо внушил себе уверенность, что говорит правду.

Добропорядочные юристы, сталкиваясь с показаниями лжесвидетелей, обычно обрушивают на допрашиваемых шквал вопросов, иногда до конца непродуманных и бессмысленных, при этом вопросы нередко задаются в повышенном тоне. Но эмоциональное воздействие на свидетелей голосом, интонацией, жестами, разъяснение последствий ложных показаний и убеждение в неправильности занятой позиции обычно пресекаются судом как неуместные и неэтичные.

Я ни в коем случае не склонен считать, что ласковое обращение может склонить наглого лжеца показывать правду. Однако запугиванием свидетеля добиться правды в суде сложно, поскольку раздраженный человек похож на упрямую лошадь: он будет делать все, что угодно, кроме того, что от него требуется. Чуть что – и на дыбы. К тому же в таком состоянии свидетель может оговориться, а форсированный допрос свидетеля без предоставления ему времени для размышления может закончиться тем, что секретарь судебного заседания попросту не успеет отразить в протоколе все вопросы и ответы.

Недобропорядочные юристы приглашают в противовес лжесвидетелям и лжеэкспертам своих лжесвидетелей (если отсутствуют настоящие свидетели) либо договариваются со свидетелями и экспертами процессуального противника об изменении показаний либо их корректировке в свою пользу. Как известно, закон не устанавливает ответственности сторон в гражданском процессе и обвиняемого в уголовном процессе (его представителей) за дачу ложных объяснений и показаний. Тем не менее нужно иметь в виду, что ложь, связанная с фальсификацией документов, показаний свидетелей и экспертов, иногда выявляется и не всегда остается безнаказанной.

Общепсихологической основой, на базе которой возможно получение интересующих сведений, является теория бессознательного. Поскольку лжесвидетель сознательно не хочет передавать правдивую информацию, то его необходимо побудить к неосознанной ее передаче. Исходя из общих теоретических положений и практического опыта, выработанного человечеством, выделяют два основных способа получения необходимой информации.

• Первый – это побуждение субъекта к непроизвольным высказываниям об имеющихся фактах, представляющих интерес для дела.

• Второй – побуждение интересующего лица к непроизвольным физическим и экспрессивным действиям, содержащим соответствующую информацию.

Психологические методы широко используются при получении информации оперативными сотрудниками. Однако рамки судебного разбирательства часто не позволяют прибегать ко всему спектру психологических приемов. Например, не всегда возможна демонстрация свидетелям каких-либо предметов, оживляющих образы; разговоры на смежные темы; «подбрасывание» ложных доказательств и т. п. Особенно сложно приходится выявлять ложь при допросе несовершеннолетних, людей преклонного возраста, инвалидов или лиц, страдающих какими-либо хроническими заболеваниями, а тем более лиц, состоящих в дружеских отношениях со стороной.

Если существует возможность встречи со свидетелем противника (например, посредством общих знакомых или других свидетелей), то нужно этим обязательно воспользоваться и провести беседу с привлечением технических средств, чтобы подготовиться к допросу, выявить мотивацию свидетелей и впоследствии сопоставить переданные сведения с показаниями, данными свидетелями на суде.

В первую очередь необходимо выявлять мотивы дачи свидетелями показаний. Свидетеля легко «выбросить» из доказательственной базы противника в случае выявления дружеских или родственных отношений его с противником либо прочей заинтересованности. По гражданским делам свидетели каждой из сторон – это в большинстве своем люди заинтересованные: родственники, знакомые, соседи одной из сторон. Причем свою заинтересованность они иногда вообще не скрывают от участников процесса и суда, рассказывая, например, о том, что «со стороной по делу мы дружим с детства». Так, разоблачить лжесвидетелей можно, например, при помощи биллинга, предоставляемого сотовым оператором по запросу следователя и суда, что поможет уточнить место нахождения абонента телефонного номера в определенное время. Если выясняется, что свидетель был совершенно в другом месте, а не в том, о котором дает показания, выявлять противоречия в его показаниях уже не требуется. Иногда просто достаточно только спросить свидетеля о его графике работы, роде занятий, чтобы выяснить, что он не мог находиться в описанном им месте и в указанный период времени наблюдать какие бы то ни было события.

Поскольку оглашение показаний свидетелей и потерпевших в случае их неявки в суд не дает возможности проверки их показаний, то необходимо категорически возражать против этого, если, конечно, отсутствуют законные основания оглашения показаний, даже если в этих показаниях ничего существенного нет: свидетель может знать больше, чем записано. Именно по названным причинам соглашаться на производство по уголовному делу в особом порядке (то есть без допроса свидетелей) следует в исключительных случаях.

В случае если показания свидетелей, несмотря на возражения стороны, в нарушение закона оглашены, то в дальнейшем необходимо руководствоваться позицией Конституционного суда РФ, согласно которой обвиняемому в соответствии с принципами состязательности и равноправия сторон должна предоставляться возможность защиты своих интересов в суде всеми предусмотренными законом способами, в том числе путем заявления ходатайств об исключении недопустимых доказательств или об истребовании дополнительных доказательств в целях проверки допустимости и достоверности оглашенных показаний.

Неправду в показаниях свидетелей можно высветить в редких случаях детализацией тех или иных обстоятельств, а если свидетель, напротив, акцентирует внимание на подробностях, то следует выяснить, почему он запомнил незначительные обстоятельства, оказывался ли он ранее в аналогичных ситуациях. Однако данный прием пригоден не во всех ситуациях, поскольку отсутствие знаний о деталях свидетель может объяснить избирательностью памяти или давностью событий.

Юристу, участвующему в судебном процессе, нужно стремиться к тому, чтобы свидетель был допрошен неоднократно, поскольку наличие противоречий в различных его показаниях может свидетельствовать о лжи. Именно поэтому в ходе следствия целесообразно ходатайствовать об очных ставках со свидетелем, а также о его дополнительных допросах. Но противоречия в показаниях свидетеля могут возникнуть в связи с разным временем допроса, поэтому наиболее важные противоречия – это противоречия, возникающие в одном и том же допросе.

Для того чтобы не дать свидетелю возможности сгладить нестыковки в своих показаниях, целесообразно каждый раз уточнять у него, точно ли он помнит описываемые обстоятельства либо показания содержат лишь его предположение. Тем более что многие свидетели не понимают разницы между достоверным и вероятным знанием и свои версии иногда преподносят как сведения о достоверных фактах.

Еще один метод распознавания лжи – это выявление противоречий в показаниях допрашиваемого свидетеля и других лиц. Лучше сравнивать «равнозначные» показания, то есть данные примерно в одно время. Но обнаружить реально существующие противоречия не всегда удается, поскольку следователи стараются, чтобы в деле не было никаких противоречий, упрощая допросы новых лиц копированием показаний уже ранее допрошенных лиц.

Но даже если в итоге не удается получить от свидетелей правдивых показаний, практически от каждого свидетеля можно добиться слов «не помню», «не уверен», «может быть» и пр., которые ставят под сомнение весь его рассказ или его отдельные утверждения. Вопрос «Вы точно уверены в своих показаниях?» в некоторых случаях настораживает свидетеля, ему кажется, что допрашивающий знает правду и поэтому скрывать ее бессмысленно. Кстати сказать, далеко не каждый способен говорить неправду в суде, поэтому подобные «проговоры» свидетелей – довольно частое явление.

И последнее. Допрошенных свидетелей ни в коем случае нельзя отпускать из зала суда (о такой необходимости у участников процесса обычно спрашивает суд), нужно попросить их остаться для дополнительных вопросов, в том числе для проведения очных ставок с другими свидетелями. Это также позволит исключить их общение с недопрошенными свидетелями.