Книга: Королевская кровь. Медвежье солнце
Назад: ГЛАВА 6
Дальше: ГЛАВА 8

ГЛАВА 7

Ангелина, Теранови, четверг, 25 декабря

 

— Ваше высочество, посол от короля Бермонта, барон Лерьен Норден.
Ани, просматривающая отчет о торговле между Истаилом и Теранови, недоуменно подняла брови и отложила бумаги. Товарооборот набирал мощь, несмотря на сложности доставки — сначала до телепорта у границы Песков и Рудлога, затем на склад в Теранови и оттуда уже на выстроенные в городке «драконьи ряды». Торговали там жители Песков, и довольно бойко торговали.
Но все равно это была капля в море. Без нормального сообщения, без железной дороги, логистических центров каплей это и останется. Хоть и съезжались в город дельцы со всего Рудлога, чтобы заключить контракты на поставку текстиля и ковров, шерсти и драгоценностей, если не решить вопрос с транспортной доступностью, интерес постепенно утихнет и трудно будет разжечь его вновь.
— Просите, Вероника Сергеевна.
Секретарь кивнула и закрыла дверь. А через несколько секунд в кабинет вошел представительный пожилой берман. В форме, с седеющими русыми волосами. Учтиво поклонился вставшей навстречу принцессе.
— Барон, — Ани протянула руку для рукопожатия, и тот невозмутимо принял ее — если и были сомнения, продиктованные берманским отношением к женщинам, годы дипломатической работы приучили скрывать их. — Располагайтесь. Какие напитки предпочитаете?
— Благодарю, ваше высочество, — сдержанно ответил посол, — не хочу утруждать вас. Я по поручению его величества короля Бермонта. Так как вы уже организовали дипломатические отношения с Песками, прошу посодействовать нам. Бермонт планирует королевский совет и хочет передать приглашение Владыке Нории. Я знаю, что здесь постоянно находятся драконы и ведут с вами работу. Но сами понимаете, здесь ваша территория, и пока нет договоренностей между Бермонтом и Песками, мне неэтично и некорректно напрямую обращаться к ним. Я могу просить вас передать письмо Владыке от Бермонта и написать сопроводительную записку, в которой вы порекомендуете меня как контактное лицо? В перспективе, когда мы наладим отношения, уже не придется тревожить вас.
Ани выслушала просьбу, кивнула. Про совет она знала — именно на нем Василина должна была попросить Хань Ши о личной встрече для Ангелины.
— Конечно, барон Норден. Королева Василина уже отдала специальные распоряжения на этот счет, как и разрешение драконам пользоваться порталом на границе для перехода в Бермонт и другие страны. Что касается письма, я сегодня же передам его контактному лицу и к вечеру оно уже будет у Владыки.
— Благодарю, — повторил посол. Встал, передал принцессе запечатанный пакет. — Всего хорошего, ваше высочество.
— До свидания, — отозвалась Ангелина.
За сопроводительную записку она принялась сразу же, как за бароном закрылась дверь. Сухо, безэмоционально, конкретно. Писала, и вокруг сгущалась тишина — или это она ушла в процесс с головой? Слова ложились на бумагу, как руны на щит:
«Владыка Владык, великий правитель Песков. Примите мое глубочайшее почтение. Перенаправляю вам пакет от короля Бермонта…»
Как ты там, Нории? Появишься ли здесь когда-нибудь?
«Подтверждаю, что запрос официальный и осмелюсь рекомендовать содействие…»
Если бы ты знал, как я обижена и зла на тебя. И на себя. Слова произнесенные становятся замками и преградами, и нет у меня возможности вернуть их назад. И, самое главное, не сомневаюсь я в том, что сделала. Сомневаешься ли ты? Видимо, нет. Я понимаю, почему ты так поступил, но никогда не смогу принять. Потому что я хочу, чтобы ты был на моей стороне в любом решении.
«Дежурные маги у телепорта на границе получат указания настраивать переход в Бермонт по первому запросу…»
В любом случае, появись. Дай мне накричать на тебя, рассердиться. Увидеть. Не жди. Придумай что-нибудь.
«Буду признательна, если вы отправите ответ, чтобы я передала его послу Нордену…»
Мне плохо без тебя.

 

Пески, Тафия, четверг, 25 декабря

 

Лорд Тротт появился у Четери в точно оговоренное время. Появился слегка раздраженным — перед этим звонил Мартин и ныл, требуя взять его с собой.
— Мне скучно, я тут загибаюсь, Макс, — он добавил несколько ругательств и Тротт поморщился — очень уж заразна была привычка сквернословить. — Мне нужно развлечься. Вчера пили с Алексом, а с утра опять во дворец, глаза бы мои его не видели. Даже моя похмельная рожа не отпугивает придворных. Не могу я больше!
— Нет, Март, — сухо повторил Тротт. — Тебя не приглашали.
— Так я без приглашения приду, — фыркнул фон Съедентент. — Не сожрет же меня твой учитель. Во всяком случае не сразу. А если и сожрет, хоть какое-то разнообразие. Иначе умру от скуки.
— Мартин, — уже раздраженно сказал Макс. — Переход реально опасен. Если не справишься, тебя распылит на атомы. Выпадешь с осадками от Блакории до Тафии. Иди оприходуй какую-нибудь бабу, а лучше парочку, и не доставай меня.
— Так ты беспокоишься обо мне, папочка? — глумливо вопросил барон. — Кто бы мог подумать, что у Малыша такая трепетная душа!
Макс-таки выругался и под довольный хохот друга отключился.

 

Первое, что увидел Тротт, выйдя во внутренний двор у дворца Владыки — это молодого йеллоувиньца, с изумительно каменным лицом прыгающего в сумерках туда-сюда через натянутую высоко, на уровне пояса, веревку. Сам Чет в сторону младшего ученика не смотрел. Мастер расположился на привычной уже скамье у фонтана.
Светы, на удивление, не было, зато рядом с Четери сидел второй мужчина. Тоже с ключом в красных волосах, но оттенок волос темнее, тоже высокий, гибкий и мощный. Но подбородок, плечи, руки чуть шире и взгляд спокойнее, чем у Чета, и лицо менее резкое, хотя такое же экзотическое — суженые кошачьи зеленые глаза, белая, почти перламутровая кожа, широкие и резкие скулы, орлиный нос с характерной горбинкой. Макс присмотрелся в спектре и чуть не присвистнул, забыв и о слабости, и о желанном сейчас молоке — силы у гостя было куда больше, чем у Четери, и била она ровно, как огромный фонтан. Тот самый Владыка Нории Валлерудиан, о котором говорил Чет?
— Нории, вот и мой ученик, — с усмешкой, но приветливо, сказал Четери. — Макс.
Дракон невиданной мощи оглядел инляндца с ног до головы, чуть нахмурился, кивнул.
— Черный?
— Учеников не по стихии выбирают, — с едва заметным предупреждением проговорил Четери.
— Твоя территория, тебе решать, — согласился Владыка. — Позволишь посмотреть?
— Даже поучаствовать, если захочешь, — Чет встал. Макс умывался, жадно глотал молоко из кувшина, чувствуя на себе задумчивый взгляд второго дракона. А Мастер жестом поманил к себе двух девушек, почтительно дожидающихся у дверей, ведущих во дворец.
— Начинайте.
Девушки уселись у кустов, покрытых ярко-белыми цветами, прямо на лазурную плитку двора. Достали инструменты — флейту и странные костяные пластинки, надеваемые на пальцы. И завели мелодию — сначала робко, тихо, а затем уже во всю мощь. Пластинки на пальцах отбивали быстрый ритм «тук-тук-тук-тук»— быстрее, чем стук сердца у бегущего человека, быстрее, чем стук копыт у несущегося жеребца, а флейта вела свою песню, соединяя удары в единую тропинку.
— Вей Ши, — окликнул Чет прыгающего, — слышишь ритм?
— Да, учитель, — отозвался тот, не останавливаясь. Говорил он с трудом.
— Рассчитывай прыжок на четыре. И делай сколько сможешь. На нас не отвлекайся. Заденешь веревку раньше, чем через три сотни прыжков — сам пойдешь на ворота. А оттуда снова прыгать.
— Да, учитель, — ровно — ну насколько мог — ответил внук императора. В глазах его горело упрямство.
— А твои методы не меняются, Мастер, — насмешливо заметил Нории.
— А зачем? — откликнулся Чет. — Если они работают?
Дракон повернулся к Максу. Тот уже снял рубашку, ботинки, разминался, крутя руками, поворачиваясь, наклоняясь. Во двор тихо пробралась Света, улыбнулась мужу, но не подошла. Села рядом с девушками — постеснялась потревожить Владыку?
— Восстановился? — В руках Четери появилось оружие. — Начнем. Доставай клинки. Слушай музыку. Ни на что не отвлекайся. Читай ритм. Вникнешь — мелодия всегда останется с тобой.
Тук-тук-тук-тук. Лейся, музыка, лейся. Свисти, сталь, свисти. Опять ты смотришь в глаза смерти и опять внутри страх смешивается с безумным, бесконечным восторгом боя.
— Хорошо. Быстрее!
Тук-тук-тук. Флейта как волшебная нить несет тебя над землей, и тело становится гибким, быстрым, и руки удлиняются до острия клинков.
— Хорошо. Еще быстрее. Следи за левой рукой. Пока слабая.
Тук-тук-тук-тук. К сухому щелканью пластин присоединяется новый звук — краем глаза ты видишь, как Светлана начинает отбивать в ладоши тот же быстрый ритм, что сопровождает тебя уже минуты или часы.
— Не отвлекаться!
Звенят клинки, поет флейта, и опять исчезает мир вокруг, и время пропадает, останавливается, словно наблюдая за боем. Ритм не ускоряется — ускоряешься ты, до грани, до боли, когда каждый поворот и прыжок грозит порвать мышцы, когда рукояти в ладонях почти раскаляются, а вибрация от ударов пронизывает все тело. Учитель смеется и наступает вихрем, и ты отступаешь — но держишься.
Сбоку полыхает серебристая гладь Зеркала и ты на мгновение, на какую-то долю секунды отмечаешь это взглядом — и сбиваешься, и по спине плещет болью, вокруг разлетаются брызги крови и лезвия клинков противника окрашиваются красным. И ты падаешь на колени. Флейта жалобно стонет и замолкает.
— Твою мать! — потрясенно говорит вышедший из Зеркала, бледный в синеву Мартин и несется к тебе.
— Стоять! — жестко рявкает Чет, ты умоляюще глядишь на друга, и Март словно на стену натыкается. — Убью! Поднимайся! — это уже тебе. — Вставай, щенок! Я кому сказал не отвлекаться? Вставай! — дракон обидно, плашмя — как кнутом — вытягивает тебя клинком по спине, прямо поверх раны. — Я не закончил. Вставай! Бейся с рассеченными мышцами, с потрохами наружу! Пока жив, бейся! Ну?
Не пошевелиться, и он разочарованно обходит вокруг и отворачивается. Март глядит на тебя и одними губами спрашивает — «помочь?».
И ты качаешь головой, отстраняясь от боли, и встаешь, чувствуя, как по спине течет твоя кровь и рану дергает, словно припекает каленым железом.
— Хорррошо, — рычит Мастер, склонив голову, и снова прыгает к тебе, поворачиваясь на лету. В тишине, наполненной звоном и свистом стали, вдруг отчетливо снова начинают звучать быстрые хлопки — это Светлана робко заводит ритм. К ней неуверенно присоединяются пластины, и, наконец, вступает флейта. Но тебе уже это не важно — важно не оступиться, не упасть снова, не увидеть презрения во взгляде учителя. Кажется, ты истекаешь кровью — немеют руки, голова начинает кружиться и темнеет в глазах — а дракон все не останавливается. И когда уже смиряешься с тем, что умрешь сегодня — все вдруг становится отчетливым и цельным, все приобретает резкость, а в душе воцаряется безразличие ко всему, что было и что будет — кроме одного боя. Мастер скалится и смеется, и глаза его горят красным безумием, Светлана хлопает, и в хлопках этих слышны отчаяние и мольба — а твои глаза выхватывают удивительный белый цветок на ослепительно-зеленом фоне, и ты почти чувствуешь его запах — и падаешь в темноту, отбив один из страшных ударов.
Макс очнулся от вкуса сладкого молока на губах. Четери держал его голову на коленях, чуть приподняв, и лил тонкой струйкой молоко в рот — оно проливалось мимо, смешивалось с кровью, стекало на лазурную плитку. Спину саднило, но боль, скорее, была фантомной. А вот слабость — настоящей.
— Хорошо, — сказал Мастер ласково и гордо. — Ты лучший. Так быстро, как ты, никто не обучался. Запомни состояние последних минут, так нужно биться всегда. Но если зазнаешься и начнешь ошибаться — высеку.
— Ожил? — раздался рядом встревоженный голос Мартина. Друг присел на корточки — он был непривычно серьезен. Взгляд его то и дело останавливался на плечах инляндца. — Я думал, все. Придется мстить. Этот дракон не родственник ли нашего Алмазыча? Методы похожи.
Макс криво усмехнулся и сел. Сам взял кувшин с молоком и почти с рычанием начал пить.
Март со вздохом встал, покаянно покачался с носка на пятку.
— Извини, что отвлек. Я не должен был приходить. И вы извините, Четери.
— Пришел и пришел, — отозвался дракон, аккуратно проведший рукой по спине Тротта — тот дернулся, почувствовав вливающуюся в него энергию, заскрипел зубами. — Будешь моим гостем. Зато ученику урок. Все видеть, ни на что не отвлекаться.
Март помолчал.
— Меня не возьмете учиться?
— Нет, — строго ответил Четери. — Ты не гибкий, у тебя немного вывернута правая нога, и ты слишком тяжело дышишь. И, самое главное, твое призвание защищать, а не атаковать.
Он еще что-то говорил, а Макс пил и оглядывал двор, освещенный тусклым полумесяцем. У натянутой веревки никого не было — зато в темноте на воротах маячила фигура йеллоувиньца. Света уже сидела на скамье рядом с Владыкой Нории, о чем-то с ним говорила и старалась не слишком часто поглядывать в их сторону. Слуги у второй скамьи накрывали стол, и до тошноты остро пахло едой.
— Но смотреть можно? — уточнил Мартин. — И повторять? Хоть с палкой?
— Смотреть я никому не запрещаю, — Четери встал. — И палку можешь выбрать любую. Обмойся, Макс. Будем ужинать.
Дракон похлопал его по плечу и отошел к Нории и Свете. Тротт молча поднялся, так же молча протянул блакорийцу ополовиненный кувшин с молоком. Тот схватил его с жадностью, выпил, и затем стоял, недоверчиво разглядывая друга, пока служанки лили на него воду, вытирали.
— Какой сервис, — одна из девушек взмахнула ресницами, и барон ослепительно улыбнулся, подмигнул. И все же не выдержал. — Макс. А когда это ты тело успел расписать?
— Опыты на себе ставил, — буркнул Тротт. — И ставлю. По автощитам с природными компонентами. Чтобы была минимальная защита даже когда нет сил.
— Угу, — странным тоном протянул Март, проводил отошедших служанок теплым и оценивающим взглядом. — Понятно. Не слишком ли… здесь все жестко, Макс? Стоит оно того?
— Да, — ровно отозвался Тротт, надевая рубашку.
— Ты извини, — повторил блакориец. — Я сплоховал.
Он хмуро проследил, как скрываются под тонким хлопком знаки. Открыл было рот, чтобы еще что-то спросить, но его отвлек шум крыльев — фон Съедентент задрал голову и с восхищением стал наблюдать за кружащимся, спускающимся во двор драконом.
Вскоре к скамье, где сидел Владыка, подошел еще один красноволосый мужчина, что-то коротко сказал. До друзей, присевших у фонтана, донесся приглушенный разговор.
— Мне надо лететь, Чет.
— Останься на ужин, — в голосе Мастера настойчивость.
— Нет. Письмо. От нее. Надо лететь.
Чет вздохнул как-то тяжело и кивнул. Подождал, пока Владыка отойдет, обернулся к магам, поманил рукой.
Уже когда они рассаживались, над ними взмыл ввысь огромный белый дракон.
А ужин прошел прекрасно. Март все недоверчиво косился то на молчаливого Макса, то на вернувшегося в шутливое состояние Четери — будто не он с час назад остановил его одним взглядом. И ведь правда убил бы. Но постепенно расслабился, втянулся в разговор — расспрашивал про Пески, про город, просил разрешения пройтись по нему в следующий раз — и Четери охотно отвечал, соглашался, хохотал над его шутками. Света льнула к мужу, как веточка и мягко поглядывала на Тротта — и к удивлению Мартина, друг общался с ней вполне доброжелательно. «С другой стороны, — размышлял блакориец, ухмыляясь, — ляпнешь что-нибудь про место женщины — и тебя нарежут на отбивные.»
Несмотря на случившееся, Мартин совершенно точно понял — не зря он сюда пришел. Не зря хотя бы потому, что увидел Макса почти нормальным. Почти таким, каким он был семнадцать лет назад.

 

Нории был в Истаиле к ночи. Не одеваясь после оборота, быстро прошел мимо Зафира, застывшего с чашей дымящейся крови, и направился в свои покои.
Там, в большом холле, на столике, на котором они играли в шахматы, лежал бумажный пакет, опечатанный сургучом, и прикрепленное к нему письмо. Владыка осторожно, не торопясь, открепил конверт, сел на софу, открыл письмо и быстро пробежал его глазами. Усмехнулся горько, откинулся на спинку и устало закрыл глаза.
В дверь поскреблись. Вошел невозмутимый Зафир, поклонился, протянул чашу — и дракон с благодарностью принял ее, начал пить.
— Господин, гонец спрашивает, будет ли ответ, — сказал старый слуга почтительно, принимая чашу обратно.
— Будет. Но не сейчас. Пусть отдохнет, — медленно ответил Нории. — Я ознакомлюсь с содержимым предложения и вызову его. Принеси мне еды, Зафир.
— Да, Владыка, — в голосе старого кочевника промелькнуло едва заметное сочувствие.
Позже, за ужином, Владыка Истаила прочитал послание от короля Бермонта. Его величество Демьян очень корректно — совсем не похоже на того взбешенного и собранного бермана, коим Нории его увидел — высказывал сожаление о том, что первая встреча произошла при столь необычных и печальных обстоятельствах. Благодарил за помощь в исцелении, приглашал коллегу на королевский совет, который должен был состояться в субботу, и предлагал прибыть с делегацией, чтобы пока монархи будут общаться между собой, дипломаты обсудили создание посольств, налаживание связей и подписали все необходимые бумаги.
Ответ Демьяну Бермонту Нории написал очень быстро. Заверил в готовности поучаствовать в совете, поддержал все предложения.
А затем еще раз перечитал послание огненной принцессы. Ровный почерк, ровные слова. Ни искры для него, ни надежды.
Улетающий в ночь гонец вез письмо королю северной страны и короткую записку для посредницы. В ней было всего пять слов.
«Ваше высочество, благодарю за содействие».
Утром уставший дракон принес пакет в кабинет Ангелины Рудлог. Выслушал похвалу за скорость, с благодарностью принял предложение остаться в городе и восстановить силы. И не видел, как после его ухода принцесса вскрыла письмо, прочитала, и с такой же усталостью опустила голову, как и Владыка накануне за много километров от Теранови.
В обеденный перерыв Ани отправилась в Бермонт. Демьян распорядился принимать телепортом родных супруги в любое время, без предварительного согласования, и сейчас Ангелина страстно захотела увидеть Полли.
Ее проводили во внутренний двор. Медведица встретила сестру без настороженности — Пол лениво точила когти о какое-то несчастное дерево, на подошедшую принцессу лишь покосилась, не прерывая своего занятия.
И Ани, как и в прошлый раз, прижалась к сестре, прикрыла глаза, слыша, как под ее ухом шумно дышит огромный зверь, и почти задремала в тепле погодного купола. Медведица отчего-то не уходила, прислушивалась к бормотанию и ласковым словам старшей Рудлог, склоняя большую мохнатую башку. Уши ее дергались, и периодически она снова начинала драть кору с таким остервенением, что Ани казалось, что она находится рядом с отрядом пилящих деревья лесорубов.
Старшая Рудлог говорила. О делах в семье, о том, как все скучают по ней, Полине, и ждут, когда она вернется. Говорила, пусть даже сама не верила в то, что это возможно. О том, что в следующий раз принесет сюда семейные фотографии и щенка тер-сели поиграть — вдруг что-то всколыхнется в памяти? О том, какими огромными могут вырастать водяные псы и как бы Пол понравилось в Истаиле. О том, что старшая сестра теперь не хуже самой Поли может оборачиваться в разных зверей и птиц. А все потому, что однажды пришлось идти через пустыню к своим девочкам…
Обеденное время давно уже прошло, а Ани все шептала и бормотала, вспоминая свои дни в Песках, больше произнося про себя, чем вслух. Душераздирающий треск рвущейся коры уже не тревожил ее — медведица периодически урчала, но большей частью молчала и не двигалась — то ли тоже уснула, то ли испугалась странной женщины и затихла, мечтая выбраться из цепких объятий посетительницы. Периодически во двор выглядывали слуги, но потревожить мохнатую госпожу и ее сестру никто не осмелился. И только упавшая на двор тень от замка — солнце ушло за башню — заставила Ангелину очнуться, потереть сухие глаза, погладить на прощание смирно лежащую Полю и уйти.

 

На выходных они с Василиной устроили тренировку младшим сестрам. И для занятий по освоению родовой магии очень пригодился кусочек летнего парка под погодным куполом, подаренный отцом и Марианом Василине.
Придворного мага накануне обязали закрыть стены щитами, чтобы не повредить и их, и Зигфрид, видимо, чтобы не вызвали на выходные, постарался так, что под погодным куполом сверкало еще несколько полусфер. И там, под переливающейся защитой, и прошел первый урок.
Ани рассказала все, что узнала от Нории про принцип действия родовой магии, Василина напомнила о прозвучавшем у Иппоталии. Теория закончилась, началась практика.
Марина с Алиной старательно закрывали глаза, пытаясь увидеть и ощутить свою ауру, Каролинка сидела на траве и пыталась повторить за старшими. Ани рассказывала, как ставить щиты — у Марины каким-то чудом получилось с первого раза, но потом, как она ни старалась, ничего не выходило.
— Ты просто недостаточно сосредоточена, — объясняла королева. — Тебе нужно отвлечься от всего, найти внутренний баланс.
— Где ж я его найду, если у меня его никогда не было, — ворчала Марина, снова и снова расставляя руки. — Первый раз не иначе как с перепугу смогла построить.
— У меня наоборот лучше всего работает, когда я на пике эмоций, — успокоила ее Ангелина. Марина недоверчиво посмотрела на нее. «Ты — на пике эмоций?» — говорил ее взгляд.
У Алинки с защитой дела обстояли лучше, но щит получался совсем маленький и слабый. Зато она легко обернулась в лошадку, прогарцевала вокруг сестер и внимательно выслушала напоминание Ангелины, что не нужно усердствовать, иначе будет мучиться от боли. Топнула ногой, заржала с вызовом — и вскорости вокруг пруда по зеленой траве носился уже целый табун, и хорошо, что никто из придворных не мог сюда заглянуть — страшно подумать, о чем бы стали шептаться во дворце.

 

— Я — бездарь, — простонала Марина, падая на траву рядом с младшей сестрой — после того, как у Алинки получилась и силовая волна, всколыхнувшая воду. — Наверное, мне просто не дано.
— Или кто-то просто не хочет учиться, — мягко сказала Василина. — Ничего, будем тренироваться, пока не получится.
Полный тоски взгляд был ей ответом.
Назад: ГЛАВА 6
Дальше: ГЛАВА 8