Книга: Королевская кровь. Медвежье солнце
Назад: ГЛАВА 13
Дальше: ГЛАВА 15

ГЛАВА 14

Марина, 3 января, ночь с пятницы на субботу

 

Мы петляли сквозь пространство, если слово «петлять» вообще можно применить к проходу через Зеркала. Выходили в каких-то темных помещениях или заснеженных лесах, и шантажист сразу открывал следующее Зеркало, затем еще одно — и так не менее десятка. Видимо, сил не хватало открыть один в конечную точку. К концу этих скачек я чувствовала себя так, будто меня засунули в чашу для коктейлей и хорошо взболтали — ужин просился наружу, коньяк стоял в горле, и в ушах звенело, отдаваясь тягостной болью в затылок и виски. На Львовского я посматривала не без тревоги — он уже создавал переходы с видимым усилием, торопясь, чтобы не успели меня обнаружить.
Я молчала. Не хотела его отвлекать. Болтовня и сарказм очень спасают, когда ты нервничаешь, но не стоит злить того, от кого зависит, будешь ты распылена в подпространстве или нет. Это был бы бесславнейший из концов.
Наконец мы вышли на утоптанную снежную площадку. Львовский согнулся, тяжело дыша, зачерпнул рукой снега, приложил ко лбу, обтер лицо.
Я еле держалась на ногах. Перед глазами постепенно светлело — метрах в двадцати от нас возвышалась черная скала, освещаемая месяцем, к ней вела тоненькая тропинка. Вокруг, под темным небом, насколько хватало взора, стояли тихие подавляющие горы, укутанные взбитым льдистым туманом. Снега по краям тропинки было мне по грудь. И холодно было так, что я мгновенно промерзла насквозь — даже губами пошевелить было невозможно. Попыталась двинуться, и тут же меня затошнило — пришлось закрыть глаза, пережидая, пока пройдет приступ.
На плечи мне легла теплая куртка.
— Спасибо, — голос был до отвращения испуганный. — Не хотите, чтобы ценная пленница околела от холода?
— Не хочу, — сипло согласился бледный шантажист. — Быстрее, ваше высочество, — он зашагал по тропинке, не оглядываясь, чтобы проверить, иду ли я за ним. Впрочем, куда я денусь?
Не дойдя до скалы, Львовский остановился и протянул мне руку.
— Мне нужно провести вас через щит, — ответил он на мой вопросительный взгляд. — Сами не пытайтесь его пройти, можете получить разряд.
— Спасибо, что предупредили, — с милой улыбкой процедила я, заметив то, на что сразу не обратила внимания — глубокую обледеневшую канавку, пересекающую тропинку и как ножом разрезающую снежную толщу по бокам от дорожки.
Пальцы у мага были такими же ледяными, как у меня. Он погладил воздух, что-то пробормотал — и под его ладонью вспыхнула синеватая огромная полусфера, уходящая далеко вверх и в стороны ровно по разрезам. Зашипел снег, поднимаясь столбом пара, канавка мгновенно наполнилась водой — и тут в щите открылся подрагивающий и зло потрескивающий искрами проход, а меня потащили дальше. К скале, в которой уже видна была узкая расселина — я хорошо ободрала куртку, протискиваясь в нее, прежде чем попасть в низкую пещеру. Маленькую, неприметную — как раз подходящую для того, чтобы прибить и спрятать одну дурную на всю голову принцессу. И не найдут ведь.
«А если выберешься, если получится спастись, то тебя прибьют сестры. Так что ты все равно смертница»
Дыхание от мысли о доме перехватило, я зло смахнула выступившие слезы и шагнула за Львовским дальше — пещера расширялась, спускалась вниз неровным коридором. Было сыро и холодно, и даже зажженный магом Светлячок не спасал от страха и удушливой тяжести горы над головой. Я ускорилась и подошла почти вплотную к нему. Хоть какая-то живая душа, пусть и злодейская.
Здесь, под давящей толщей камня, от которой хотелось втянуть голову в плечи, а ноги становились ватными и непослушными, вдруг остро начали ощущаться мое одиночество и уязвимость. Как я, оказывается, быстро привыкла к тому, что в последние месяцы за моей спиной встала не только любящая и могущественная семья, но и охрана, и Мартин. Сейчас вернулось ощущение, преследовавшее меня все семь лет до коронации Василины — что нужно стоять за себя, что ты одна на передней линии фронта.
«Разнылась. Давай, поплачь еще».
Я сердито фыркнула, нащупала в кармане брюк зажигалку и распечатала пачку сигарет. Львовский покосился на меня, но ничего не сказал — а табачный дым и согрел, и успокоил и даже настроил на умиротворенный лад. Я крутила головой, пытаясь запомнить путь, но потом плюнула. Сама я здесь обратно никогда не пройду.
Тонкие и узкие коридоры спускались вниз и поднимались вверх, разветвлялись, сворачивали то вправо, то влево. Вниз то и дело отходили ответвления, из которых тянуло теплом, но меня вели дальше. Кое-где на стены крепились светильники, освещавшие подземелье страшноватым красным светом, но в основном мы шагали в такой тягостной темноте, что мне все время казалось, что из очередного ответвления точно кто-то сейчас на нас бросится.
— А где мы? — не выдержала я. Звук собственного голоса немного успокоил.
— Под горой, — сухо ответил Львовский, ускоряя шаг.
— Содержательный ответ.
Он промолчал. Под моей ногой что-то хрустнуло, и я едва удержалась, чтобы не взвизгнуть. Руки от нервов были влажными, и я потерла ладонью о куртку.
— И почему злодеи всегда выбирают такие жуткие места?
— Вы еще не видели жутких мест, ваше высочество, — нет, он правда пытается от меня убежать. Я на ходу прикурила вторую сигарету и тоже ускорилась.
— Может, скрасите нашу увлекательную прогулку и расскажете, что вам нужно?
— Вам все объяснят, — раздраженно пробурчал маг. — Потерпите. Немного осталось.
— Да ладно, — едко сказала я, — а я-то только во вкус вошла. Век бы тут гуляла.
Он усмехнулся.
— Вы хорошо держитесь. Не рыдаете и не визжите.
— Повизжать? — с готовностью предложила я. Голова от стресса уже не соображала, и язык молол что попало. И, кажется, Львовский это прекрасно понял, и я приказала себе молчать, чтобы не позориться. Но через несколько минут все же сорвалась.
— Что с Катей?
— Все с ней нормально, — неохотно ответил мужчина.
— И вас ничто не смущает? Совесть не мучает?
«Марина, да закрой ты свой рот. Это же преступник, не дразни его».
Он снова не ответил. Впереди, в стене, показалась обычная деревянная дверь. Ее открыли, пропустив меня вперед — и я оказалась в тепле. В светлой, большой гостиной самого настоящего дома с большими окнами, множеством дверей и разожженным камином. Комната была обставлена с той шикарной небрежностью, которая бывает только у очень богатых людей.
— Располагайтесь, — похититель кивнул на диван у камина. — Отдохните.
— Я хочу поговорить с Катей, — упрямо напомнила я. Голос был ужасный — сиплый, скрежещущий.
— Я все устрою, — ответил он. — Подождите.
И исчез за одной из дверей. Оттуда послышались мужские голоса. Я не стала прислушиваться — обошла гостиную, выглянула в окна. Пятна света из дома ложились на снег, вокруг чернели горы. С той стороны, откуда мы пришли, окон не было — видимо, дом одной стеной был пристроен к скале. Меня начало потряхивать и пришлось отложить исследования и погреться у камина. Пальцы отогревались, оттаивали, тошнота медленно проходила, и меня начало клонить в сон, но я упрямо открывала смыкающиеся веки, терла глаза и мрачно размышляла, есть ли здесь кофе и не убьют ли меня за наглость, если я его потребую.
Дверь за моей спиной наконец-то открылась. Я обернулась, расправила плечи и тут же удивленно подняла брови. Если Львовский походил на зажиточного аптекаря, то вошедший с ним мужчина — на толстого пожилого пекаря, страдающего почечной болезнью.
— Ваше высочество, — в глазах его плескалась просто-таки фанатичная радость и недоверие, — меня зовут…
— Нет-нет, — перебила я его поспешно. — Не надо представляться. Оставьте мне иллюзию, что вы меня отпустите, как обещали. Вряд ли вам нужно, чтобы я знала ваши имена.
— Если все получится, это будет неважно, — отмахнулся он. — Меня зовут Оливер Брин. Счастлив вас видеть.
— Не могу сказать того же, — резко ответила я. — Где Катерина? Вы ее не покалечили?
— Никто ее не бил. Просто попугали, — тоном доброго воспитателя сказал Брин. — Это было необходимо. Ваша подруга в соседней комнате. Я дам вам несколько минут и затем мы снова уведем ее. Но до этого я должен проверить, нет ли на вас жучков, ваше высочество.
— Только не прикасайтесь ко мне, — предупредила я. Ненавижу прикосновения посторонних людей.
— В этом нет необходимости, — заверил он. Подошел — я не двинулась с места — провел руками вдоль моего тела, от ботинок до макушки.
— Ничего нет, — сказал он удовлетворенно. — Но вам придется отдать переноску.
— Нет, — сказала я с милой улыбкой и отступила назад. Его глаза сощурились, и я схватилась за амулет.
— Он все равно разряжен. И мы окружены щитом, вы не выберетесь с ее помощью.
— Тогда вам нечего опасаться, правда? — высокомерно спросила я. — Извините, господа, но я вам по понятным причинам не доверяю. И отдавать единственную надежду на спасение не буду. Вы, конечно, можете ее попытаться забрать, но тогда ни о каком добровольном сотрудничестве с моей стороны речи не будет.
Вряд ли им нужна была добровольность. Но и я, и они понимали, что я в их власти, и переноска ничего не решит. Видимо, поэтому решили отступить.
— Пойдемте, — сказал, наконец, Брин. — Пообщаетесь с подругой.

 

Катя была зареванной, похудевшей и бледной. Сидела за столом, уткнувшись лицом в ладони — перед ней стояла чашка с чаем, печенье. Нетронутые. Подняла голову, увидела меня, сжала кулаки и простонала:
— Маринааа…! Ну зачем же ты пришла! Зачем, Рудложка?
— За тобой, Кать, — сказала я беспомощно. — Тебя били?
— Нет, — всхлипнула она, — по столу перед лицом долбанули, потом какой-то плетью мимо хлестнули, я жутко испугалась. Извини, извини пожалуйста. Все из-за меня!… Они девочек моих похитили, я не могла тебе сказать и вот…
Она зарыдала. Я села рядом с ней — и она отпрянула.
— Рудложка, не прикасайся ко мне, пожалуйста. Я опасна. Лучше отойди.
— Да чем ты опасна? — недоуменно спросила я.
— Я темная, Мариш, — сказала она жалким голосом, — инициировалась я. Едва сдерживаюсь. Прикоснешься — присосусь и буду пить из тебя энергию. Отойди, прошу.
Я наклонилась близко-близко.
— Кать, — прошептала я. — Тебя отпустят со мной. Мне обещали. Потерпи немного. Я не оставлю тебя. Скоро мы будем дома. Не бойся. Я же ничего не боюсь.
Она понимающе молчала, подняв на меня непривычно черные жуткие глаза и наверняка видя и мой страх, и тонкий щит самоуверенности, в который я оделась, а потом серьезно, безнадежно спросила:
— Ты сама-то в это веришь, Марин?
— Верю, — твердо сказала я. — А если не отпустят, то нас найдут, — я оглянулась на стоящих в двери мужчин. — Найдут и тут все с землей сровняют.
Брин без улыбки кивнул. Будто знал, что моя угроза не пустая, и был готов рисковать.
— Ваше высочество, — проговорил он с великосветским почтением, — прошу выходить. Чем скорее мы сделаем то, ради чего пришлось таким способом привлекать вас к помощи, тем скорее мы… поймем, что будет дальше.
— Вы точно нас отпустите? — спросила я небрежно.
Он развел руками.
— Я хочу этого не меньше, чем вы, принцесса.
— Что сейчас будет с Катей?
— Ее изолируют, — сухо сказал он. Увидел мои сузившиеся глаза и добавил: — Ваша подруга действительно опасна, Марина Михайловна. Только то, что в ней слишком мало темной крови, не позволило ей пока сойти с ума. Но она на грани.
Катя устало закрыла глаза. Смотреть на нее было больно — и я тщательно загоняла внутрь и эту боль, и ярость, от которой начинало покалывать в пальцах. Нельзя показывать страх. И срываться тоже нельзя.
К ней подошел Львовский, и подруга послушно встала и проследовала за ним.

 

Меня окружили самой настоящей заботой — можно было подумать, что я на курорт попала. Принесли огромную кружку с кофе с молоком, предложили ужин. Я отказалась, вряд ли я смогла бы проглотить что-то в этой ситуации. Так и сидела перед камином с кофе в руках, пытаясь не заснуть, бесконечно куря и наполняя комнату дымом. Впрочем, никто мне и слова не сказал.
Гостиная постепенно заполнялась мужчинами — молодыми и пожилыми, в полумасках и без них. Общим было только одно — все рассматривали меня с тем же выражением безумной радости, что я видела в глазах Брина.
— Я должен объяснить вашу роль, послушайте меня внимательно. Вы нам нужны для ритуала, — главный этой толпы фанатиков, Оливер Брин, присел рядом со мной на диван. Слава богам, не очень близко — нервы мои были на взводе. — Точнее, ваша кровь. Когда я скажу, надрежете кожу и будете четко выполнять все указания. И да помогут нам боги.
— А суть ритуала не хотите объяснить? — полюбопытствовала я.
— Потом, если все получится, сами все увидите, — говорил он очень серьезно и внятно, будто сомневался в моей способности усваивать материал. А, может, преподавал где-то? — Вы будете причастны к величайшему событию последних тысячелетий. Вы даже не понимаете, насколько вы важны, ваше высочество.
— Отчего же, — усмехнулась я невесело, — моя важность весьма наглядно демонстрируется моей удаленностью от дома.
— Мне жаль, что приходится идти на это, — ответил мужчина серьезно и с легкой усталостью. Я ему поверила, конечно. Но очевидно было и то, что никакие сожаления не заставят его раскаяться и отступить от цели. Было в его взгляде что-то, что очень напомнило мне выражение глаз демона, погубившего мою мать.
Ярость, горькая, отдающая желчью, снова плеснула внутри, выбивая слезы — и я удержала их немыслимым усилием воли и задала вопрос, который царапал меня все это время.
— Вы убили мою мать?
— Не я, — проговорил он сухо. Я смотрела в упор и сжимала руки, чтобы не потянуться к его толстой шее.
— Кто это был? Он из вашей… банды?
— Это была случайность, — неохотно сказал Оливер Брин. — Насколько мы потом смогли понять, ваша мать каким-то образом смогла убить Смитсена, хотя мы очень живучи. В момент смерти срабатывает отдача. Проклятие. Королеву погубило это проклятие.
— Но зачем? Что вам нужно? — жалобно спросила я. — Ради чего вы сломали жизнь нашей семьи и ввергли страну в хаос?
В гостиной открылось Зеркало, и из него появился высокий человек — в черном плаще и полумаске. Брин оглянулся на него, приветливо кивнул. И поднялся.
— Ваше высочество, — проговорил он и потер висок, поморщился. — Я бы ответил на ваш вопрос, но тогда в случае неудачи вам придется остаться здесь. Отдыхайте. Нам предстоит сложная ночь. Вам принесут теплую одежду, переоденьтесь, подготовьтесь. Там, куда мы направимся, очень холодно.
Он направился к давно уже присутствующему здесь молодому человеку, взиравшему на меня с явным сочувствием. Я поджала губы и отвернулась. Но краем уха услышала:
— Дуглас, спускайся вниз. Напитайся под завязку. Скоро отправляемся, нельзя терять время.

 

Во дворце Рудлогов королева Василина, разозленная до невозможности, и заледеневшая, спокойная Ангелина, уже одетые, слушали доклад Тандаджи о поисках Марины. В углу зала Зеленого крыла, в котором кипела работа, тихо ухитрялся дремать с открытыми глазами придворный маг. Мариан Байдек, переживший отчаяние и слезы жены, молча стоял рядом с ней. Как всегда поддерживая ее своим присутствием.
— Несколько тысяч сотрудников! — резко говорила Василина. — Огромная организация. Для чего вы работаете, если моя сестра сейчас у преступников?
— Виноват, ваше величество, — ровно согласился Тандаджи, не опуская глаз перед пышущей гневом королевой. — Мы делаем все, что можем. Но пока никакой обнадеживающей информации. Мы даже примерно не представляем, где ее искать. Допрошены слуги в доме Симоновой. Один из них работал на злоумышленников, передавал им информацию. Мы сделали фоторобот контактного лица, следим за местом их встреч, сейчас подняли всех руководителей учебных заведений — раз он маг, значит должен был где-то обучаться. Завтра опросим студентов из магуниверситета — возможно, кто-то видел, как к Симоновой садились в машину и сможет опознать человека. Но на это нужно время.
— Марина сейчас на северо-западе, — прервала его Василина. — Где-то в сторону Блакории. Мы с Ани постараемся ее найти, если только господин придворный маг соизволит проснуться. Вдвоем у нас точно получится.
— Я не сплю, ваше величество, и готов исполнять ваши приказания, — честно заверил Кляйншвитцер и зевнул в кулак.
— Вы хорошо знаете Блакорию?
— Отлично, ваше величество.
— Тогда откройте нам Зеркало в Рибенштадт. Там на месте сориентируемся, куда двигаться дальше. Полковник, — Тандаджи внимал распоряжениям с неподвижным лицом видавшего много всего истукана, — у вас пять минут, чтобы собрать нам в сопровождение боевых магов.
Мариан за ее спиной нахмурился, и она словно почувствовала это, повернулась к нему.
— Ты против?
— Тебе лучше оставаться во дворце, — коротко сказал он. — Твоя безопасность — первостепенна.
Она вспыхнула, закусила губу… и сдержалась. И только похолодевший воздух показывал, чего ей это стоило.
— Он прав, — ледяным тоном поддержала Байдека Ангелина. — Оставайся здесь. Я все сделаю. Если я не смогу, позову тебя. И позвони Гюнтеру, — тихо добавила старшая Рудлог. — Чтобы не было потом политических последствий.
— Да, — Василина с благодарностью взглянула на сестру. — Сейчас.
— Ваше величество, — кротко позвал Тандаджи и стойко воспринял еще один гневный взгляд. — Позвольте мне связаться с бароном фон Съедентентом. Он тоже блакориец, и они сейчас ищут господина Свидерского. Полагаю, под их защитой принцессе Ангелине ничего не грозит. И совместные усилия принесут куда больше пользы.
— Делайте что считаете нужным, — с металлом в голосе ответила королева. Обожгла тидусса льдом из глаз, развернулась на каблуках и пошла к себе — звонить коллеге.

 

Гуго Въертолакхнет, задремавший в кресле с трубкой в зубах и выглядящий довольно забавно со своими лохматыми кустистыми бровями, седыми волосами и приоткрытым ртом, проснулся от истошно запиликавших сигналок. Это был маленький человек, широкий в талии, с гладким круглым лицом и брюзгливыми морщинами у рта. Лениво — за столько лет жизни он стал настоящим сибаритом и не любил лишних движений — повел рукой, открывая перед собой мерцающий план своих владений. И с изумлением потер щетинистую щеку, стряхнул пепел с колена и встал.
Сквозь его щиты — аккуратно пробивался кто-то очень неслабый. Старый маг хоть и родился на севере Блакории и любил свою страну, не желая никуда переезжать, зиму не любил и всю жизнь потратил на разработку и совершенствование погодных куполов с функциями защиты. Нежданному гостю просто не повезло. Как и все из старшей когорты, Въертолакхнет был параноиком и только вчера расставил у купола новые сигналки, одну из которых, замаскированную, и задел взломщик.
— Таак, Листик, и кто это у нас? — недовольно пробурчал погодник, обращаясь к толстому одышливому псу с приплюснутой мордой, еще более ленивому, чем хозяин. Листик неохотно шевельнул хвостом — мол, разбирайся сам, я сплю.
— Принеси мне ботинки, — повелел маг, и пес, тяжело, совсем по-человечески вздохнув, потрусил за обувью. На что не пойдешь ради очередной сочной косточки.
Гуго ждал четырехлапого слугу, поглядывая на экран. Негодяй, проникший под защиту, двигался прямо по любимым пионам мага, а за ним в проход устремились еще две точки.
Въертолакхнет с кряхтением поднялся, недовольно подумав, что давно пора восстановиться и снять себе пару-тройку десятков лет, неспешно набил трубку заново, поджег ее и открыл Зеркало. Пришлепнет нарушителей, смешает с навозом, и обратно, спать.

 

— Вот это силища, — шепотом восхищался Мартин, шагая в темноте по жалобно хрустящим растениям. — У него этот купол запитан на самоподдерживание, ты заметил, Макс?
— Не болтай, — буркнул природник. — Двигайся быстрее. Надо просканировать тут все, пока хозяин не проснулся.
Владения Въертолакхнета были обширными, как заповедник, располагались в предгорьях — и над всей этой красотой стоял погодный купол, низкий и широкий, практически невидимый. Вокруг тройки магов распевались ночные птицы, стрекотали кузнечики, и тепло было как в самую теплую летнюю ночь. Мартин вдруг хлопнул себя по щеке и выругался.
— Тут и комары есть!
— Что-то как-то мирно для жилища злодея, — неуверенно пробормотала Виктория.
— Думаешь, у злодеев, как только переступаешь щит, раздается зловещий хохот? — хмыкнул Мартин. — Макс, кстати, запоминай идею. Научи дубы злобно хохотать, пора повышать градус безумия вокруг твоего дома.
— Помолчи, — процедил Тротт. Присел, положил руки на землю, прислушался. Покачал головой.
— Нет. Ничего не чувствую.
— Дальше надо идти, — шепотом сказал фон Съедентент. — Там у него строения, возможно, есть и подземелье. А вообще лучше разделиться, быстрее справимся.
Он сделал еще несколько шагов — зашуршали ветки, пахнуло сладковатым духом.
— О! — обрадовался Мартин. — Персик! Кусака, хочешь, тебе тоже сорву?
Раздалось сочное чавканье. Вики покосилась на Макса — тот поморщился.
— Разделяемся, — тихо проговорил он. — Вики, будь осторожнее.
Волшебница недовольно кивнула и сделала шаг в сторону. И замерла — из темноты послышалось рычание. Впереди цыкнул Мартин, запустил Светлячок — и вполголоса выругался. Их тройка была окружена стаей волков. Кольцо сжималось, и намерения у магической стражи были самые прозрачные.
— Подчиненные, — прошипел Тротт. — Придется пробиваться.
— Я попробую договориться, — Вики дернулась вперед, охнула, ощутив на запястье крепкий захват. Рядом встал мигом посерьезневший Мартин, потянул ее к себе за спину.
— Стой, героиня. Под мой щит они не пройдут. Двигаемся дальше.
Виктория незаметно потерла запястье. Наверняка синяки будут.
— Я бы не был так в этом уверен, молодой человек, — раздался невозмутимый голос — над ними вспыхнули десятки светлячков, целая иллюминация, и они на мгновение ослепли. Мартин вдруг покачнулся, сжал зубы и нахально улыбнулся хозяину «заповедника», нежно почесывающего одного из волков за загривок и попыхивающего трубкой.
— Сильно бьете, уважаемый коллега. Всех гостей так встречаете?
Въертолакхнет рассматривал их с удивлением, как чудесных букашек, приземлившихся на нос. Поднял руку — Мартин снова дернулся и улыбнулся еще шире. Старый маг нахмурился, пошевелил пальцами — и со страшным гулом затряслась, запрыгала под ними земля — волки выли в ужасе, пытаясь отползти на брюхах, с влажными шлепками сыпались с деревьев персики, но фон Съедентент, сбитый с ног, держал щит, хотя удары сыпались один за другим.
Макс уже открывал Зеркало, когда Мартин придушенно простонал:
— Почтенный Гуго, мы, кажется, в позиционном тупике. Может, поговорим?
Толчки прекратились, и маги перевели дух.
— Что вам нужно? — поинтересовался хозяин поместья. — Постойте-ка, постойте…
Один из Светлячков, легко проскользнув сквозь щит, подлетел к лицу фон Съедентента, осветил его — блакориец раздраженно отмахнулся, и тот улетел к Виктории, уже поднявшейся на ноги и стоящей с такой милой улыбкой, будто она просто решила ночью погулять по саду, и недовольно поджавшему губы Максу.
— Фон Съедентент? Лыськова? Тротт? — изумленно проговорил старый маг. — Я просто не знаю, что сказать. Это возмутительно, коллеги. В чем причина этого проникновения? Если вы хотели увидеть меня, можно было просто договориться о встрече.
— Это не он, — вполголоса произнесла Виктория. Друзья синхронно кивнули. И так понятно было, что не он.
— Профессор, позвольте мне объяснить, — Макс прошел вперед, вышел за щит и невозмутимо двинулся мимо приходящих в себя волков. Одного, пытавшегося цапнуть инляндца за бедро, не поворачиваясь, отправил в стазис. Кустистые брови Въертолакхнета поползли вверх — он, казалось, не мог поверить такой вопиющей наглости.
— Мне приятно встретиться с вами, — Тротт протянул руку и старик неохотно ее пожал. — Жаль, что это произошло при таких обстоятельствах. Дело в том, что мы ищем друга. Александра Свидерского.
— Алмаз сегодня про него говорил, да, — задумчиво сказал Гуго. — И мы встречались несколько раз, сильный маг, да. Но с чего вы взяли, что найдете его здесь? Думаете, мне заняться нечем, кроме как похищениями?
— Если позволите, — ровно проговорил Макс, — мы проверим. И уйдем.
— Неслыханная наглость! — возмутился старый маг.
— Я могу компенсировать вам неудобства, — Тротт сделал паузу. — Слышали об орхидее Тонирус? Она цветет только в полнолуния, цветки твердеют и издают нежный звон.
На слове «нежный» сзади фыркнул Мартин.
— Я привез несколько луковиц из экспедиции на юг Тидусса, — продолжил Макс.
— Что вы мне говорите, профессор, — пробрюзжал старик, — она не растет нигде кроме как в одной долине, на одном склоне. Метр от ареала обитания — и погибает.
— Я сделал так, что не погибает.
Гуго вздохнул.
— Осматривайтесь. Я пойду спать. Волчки вас не тронут. Но, — он погрозил пальцем, — пионы я вам не прощу.
И он развернулся и ушел, попыхивая трубкой. За ним потекла стая волков, растворяясь в саду. Тройка друзей обалдело смотрела ему вслед.
— Он что, правда ушел спать? — недоверчиво спросила Виктория.
Мартин хохотнул.
— Может, там впереди ловушки, и ему не о чем беспокоиться. К утру от нас ничего не останется.
Вики передернулась.
— Хватит болтать, — окликнул их Макс. — Осмотрим тут все для успокоения. И к Чернышу.

 

Они уже заканчивали, когда у фон Съедентента зазвонил телефон.
— Да, — сказал он в трубку. — Да, господин Тандаджи. Мы сейчас будем, пусть Кляйншвитцер проведет ее высочество прямо в мой дом. Он знает ориентиры. Конечно, мы поможем. Если принцесса действительно способна найти сестру, разумно объединить усилия.
Назад: ГЛАВА 13
Дальше: ГЛАВА 15