В детстве мне нравилось перед сном поразмышлять над всякими глубокими вопросами. Один из моих любимых был такой: «Есть ли у нас свобода воли?» Мысленно переключаясь между разными возможностями, я вскоре засыпал: отличная методика для того, чтобы побыстрее отрубиться. Теперь я уже взрослый, и мне повезло: моя работа как раз и подразумевает рассуждения на такие темы. Что же ученый муж имеет сказать касательно вышеупомянутой проблемы?

Большинство из нас, представителей западной культуры, убеждены, что мы обладаем свободой воли, хотя совершенно не ясно, каким образом мы пришли к такому выводу и что вообще мы подразумеваем под этим термином. Если определить свободу воли в обиходных понятиях как способность, позволяющую нам контролировать наши собственные действия, ответ вроде бы сводится к двум противоположным возможностям: «Да, мы обладаем свободой воли» и «Нет, мы не обладаем свободой воли». Впрочем, и та и другая быстро приводит нас к противоречиям.

Допустим, вы отвечаете «да». Как продемонстрировать истинность вашего утверждения? Для этого вам нужно совершить действие, не предопределенное ничем. Но как это сделать, когда всё, что бы вы ни совершили, всегда имеет какую-то причину? (И эту причину в принципе всегда можно выявить.)

Предположим, вы решили доказать, что обладаете свободной волей, путем некоего действия, идущего вразрез с вашим характером. Например, вы по натуре интроверт, но вздумали завести на улице беседу с абсолютно незнакомым прохожим. Сам факт, что вы решили действовать вопреки своей изначальной предрасположенности, кажется вполне предопределенным тем фактом, что вы захотели действовать вопреки своей натуре, дабы доказать, что обладаете свободой воли. Сама попытка доказать наличие свободы воли служит лишь еще одним доказательством в пользу того, что никакой свободы воли у вас нет.

Получается, раз уж мы никогда не сможем продемонстрировать свободу воли, мы вынуждены заключить, что не обладаем ею? Но и это не такой уж обязательный вывод. К тому же он, как представляется, совершенно противоречит человеческой психологии как таковой. Мы награждаем за добрые дела и наказываем за плохие. Это могло бы показаться совершенно бессмысленным, если бы человек действительно не обладал никакой свободой воли. Как можно наказывать кого-то за некое деяние, если бедняга не обладает свободой воли, а значит, просто не мог поступить иначе? Получается, наша система морали и правосудия строится на иллюзии?

Не может быть! Во всяком случае, с таким выводом было бы трудно примириться. Неужели никакие мои добрые поступки нельзя приписать именно мне самому? Неужели все это заранее заложено в моих генах, в моем прошлом, в жизни моих родителей, в устройстве общества или Вселенной? Похоже, у нас один выбор – все-таки верить в свободу воли.

Мы описали круг, пройдя от наличия свободы воли к ее отсутствию – и затем снова к ее наличию. Различные религиозные течения, также отвечающие на вопрос о свободе воли «да» или «нет», тут не очень-то помогают. Восточные религии выдвигают понятие кармы, подразумевающее, что всякий ваш поступок непременно приводит к каким-то последствиям во Вселенной, где все взаимосвязано. В этом есть что-то детерминистическое. Но, согласно целому ряду восточных религий, вы способны изменить свою карму, поступая как-то иначе. Иными словами, это от вас зависит изменение положения вещей, и вы наделены свободой воли, благодаря которой можете эти изменения совершать. На Западе, в католическом изводе христианства, считается, что каждый человек изначально отягощен первородным грехом, но он тоже может воспользоваться свободой воли для совершения добрых дел и попадания на Небеса: рожден, чтобы проиграть, но живет, чтобы победить. В центре большинства религий – нравственные вопросы, и представляется, что ключевой аспект здесь – как раз утверждение о том, что человек все-таки наделен свободой воли.

А вот наука, похоже, прочно укоренена в детерминистических традициях. Основной вопрос для физика: если я сделаю то-то и то-то с такой-то системой, как она будет себя вести в результате моих действий? Тут наука, по сути, сводится к изучению причин и их следствий, так что детерминистическая связь между причиной и следствием должна бы иметь здесь первоочередное значение. Но так ли это на самом деле?

Физика изучает свойства и закономерности взаимодействия материи и энергии. Древние греки выдвинули идею, согласно которой все в мире объясняется столкновениями невидимых составляющих материи – так называемых атомов (по этому пути особенно продвинулись философы вроде Демокрита или Левкиппа). Если не по форме, то по духу это в чистом виде утверждение из классической ньютоновской физики. Похоже, оно не оставляет места для свободной воли.

Ньютон представлял себе Вселенную как гигантский часовой механизм, работающий согласно неизменным и неизменяемым законам движения. Мало того, что в ньютоновской Вселенной нет места свободе воли: даже Бог играет в ней лишь пассивную и побочную роль. Он отвечает лишь за создание начальных условий, а дальше Вселенная уже развивается детерминистически, без всякого его вмешательства. Даже когда ньютоновская гравитация спасовала и Эйнштейн заменил ее понятиями из общей теории относительности, в детерминистическом смысле ничего не переменилось.

По Эйнштейну, Вселенная существует как бы вся одновременно, и все, что произошло и произойдет, уже присутствует в том, что мы теперь именуем «блочной Вселенной». С точки зрения общей теории относительности все грядущие моменты времени уже лежат на некоей линии в четырехмерной блочной реальности. Широко известно высказывание Эйнштейна о том, что любое изменение, происходящее с течением времени, является просто «иллюзией, хотя и очень стойкой». Вот вам ярчайший пример детерминизма.

Однако квантовая физика радикально изменила эту картину. В квантовую физику введено понятие случайности, действующей на фундаментальном уровне. Когда квантовая частица (например, фотон, частица света) встречается с куском стекла (скажем, вашим окном), она, как кажется, ведет себя случайным образом. Есть шанс, что она пройдет насквозь, но есть и шанс, что она отразится от стекла. Насколько нам известно, во Вселенной нет ничего, что определяло бы, какое из этих альтернативных событий произойдет в каждый конкретный момент времени. Событие прохождения/отражения фотона, согласно нашему пониманию законов физики, является по-настоящему случайным. Вся философия Нильса Бора, одного из отцов-основателей квантовой теории, зиждется на предположении, что элемент случайности играет ключевую роль в природе реальности.

Эйнштейн решительно выступал против таких идей. Признание роли случайности в квантовой механике при наличии детерминизма в теории относительности означало бы, что эти два столпа физики никогда не удастся объединить, дабы описать общую реальность. Но это еще не все. Согласно одной из интерпретаций квантовой механики, в квантовом мире могут существовать и детерминизм, и случайность. По гипотезе «множественности миров» применительно к квантовой механике, все альтернативы (например, передача/отражение фотона) одновременно существуют в одной и той же вселенной, но в разных мирах. И если в одном мире конкретный фотон проходит сквозь ваше окно, то в другом – «параллельном» – мире он отражается от стекла.

Такая картина предполагает, что оба мира тесно взаимосвязаны в рамках своего одновременного существования в одной и той же всеобъемлющей вселенной. И вы, пытливый наблюдатель фотонов, тоже вплетены в эти миры: одна ваша копия в одном мире наблюдает прохождение фотона сквозь стекло, а другая ваша копия в другом мире наблюдает отражение того же фотона от того же стекла. Согласно данной интерпретации, обе ваши версии одновременно существуют в одной и той же вселенной.

Разумеется, это предельно детерминистический подход: согласно ему, все, что может произойти, действительно происходит. Однако вы не способны определить (и здесь элемент случайности играет фундаментальную роль), в каком именно мире вы находитесь: иными словами, где вы, а где – ваша копия. Подобный ход рассуждений заставил кое-кого заключить, что сознание играет фундаментальную роль в квантовой механике. Впрочем, я с таким выводом не согласен.

Тем не менее понятно, что в конечном счете ни детерминизм, ни случайность не сулят ничего хорошего свободе воли. Если природа в основе своей случайна, то результаты наших действий лежат вне пределов нашего контроля.

Чтобы иметь ту разновидность свободы воли, которая нам больше всего по душе, придется все время балансировать на тонкой грани между детерминизмом и случайностью. Мы должны быть способны вполне свободно совершать поступки, но они должны приводить к детерминистическим (то есть неслучайным) последствиям. К примеру, мы хотим свободно выбрать школу для своих детей. Но при этом нам хочется верить, что законы физики (плюс законы биологии, социологии и т. п.) гарантируют: с высокой вероятностью посещение хорошей школы позволит вашим детям впоследствии жить лучше. Наличие свободной воли бессмысленно без некоторого детерминизма.

То же самое можно сказать и об изучении физики. Мне хочется верить, что выбор аспекта природы, который я намерен исследовать (скажем, выбор того, что я хочу измерить – положение или скорость частицы), всецело зависит лишь от меня. Но мне при этом хочется, чтобы природа вела себя в определенной степени детерминистически: это позволит мне выводить физические закономерности из каждого измерения, которое я решу произвести. Собственно, тот единственный путь, который у нас есть и который ведет к выведению базовых уравнений квантовой механики, подразумевает, что эти уравнения полностью детерминированы – точно так же, как и уравнения ньютоновской механики.

В этом как будто нет ничего таинственного или противоречивого. Но посмотрим, что произойдет, если приложить эти рассуждения к нам самим. Если мы состоим из атомов и атомы ведут себя детерминировано, то и мы должны быть полностью детерминированы. В этом мы попросту должны разделить судьбу остальной Вселенной. Внутри своего мозга мы найдем лишь взаимосвязанные нейроны, чье поведение, в свою очередь, подчинено их молекулярной структуре, а та, в свою очередь, управляется строгими законами квантовой механики. Если довести это рассуждение до крайности, получится, что законы квантовой механики в конечном счете определяют то, как я вывожу законы квантовой механики. Возникает круг в доказательстве, а значит, такое рассуждение нелегко развивать с позиций привычной нам логики.

«Есть ли доказательства, что все твари земные – не более чем усовершенствованные марионетки? – спрашивал биолог Томас Генри Хаксли. – Не более чем куклы, которые едят без удовольствия, плачут без боли, ничего не желают, ничего не знают и лишь симулируют разум?» Физика не дает такого доказательства. Физика просто не способна разрешить вопрос о свободе воли, хотя она, пожалуй, склоняется в сторону детерминизма.

Для ученого самая честная позиция по вопросу о свободе воли – это позиция агностика: «Я попросту не знаю». Зато я знаю, что когда меня попросили написать о свободе воли с точки зрения физика, эта идея показалась мне такой заманчивой, что у меня не оставалось выбора и пришлось дать согласие взяться за эту работу.