92. Извинения и объяснения
Как видел ящер, выражение на лице Билла лучше всего описывалось словами «самодовольная ухмылка». Спустя секунды мнение ящера чуть изменилось. Ухмылка была того сорта, какой можно согнать с лица только силой. Балур шагнул навстречу, чтобы именно это и сделать.
Но за спиной Билла в палатку скользнула Летти, криво усмехнулась и выговорила:
— Эй!
Балур и опомниться не успел, как уже сжимал ее медвежьей хваткой, а Летти вопила, что он поломает ей ребра.
— Ты суть живая! — заорал он.
— Идиот! Если не отпустишь, то ненадолго! Отпусти!
Она слегка посинела, поэтому Балур исполнил просьбу. Но чувств еще не выплеснул. Он поглядел на Чуду и заорал:
— Она суть живая! Они оба суть живые!
Но хоть он и орал изо всех сил, все равно не мог вылить дикий потоп эмоций. Только что была пустота — и вдруг снова полно и хорошо. Вдруг вернулась часть тела, которую ящер посчитал утерянной навсегда. Он подумал, что от улыбки у него сейчас голова развалится пополам. И плевать на это!
— Да, — осторожно подтвердила Чуда, внимательно осматривая лица новоприбывших, словно в поисках изъянов и фальши. — Но я очень хочу знать — как?
На лице Билла снова появилось самодовольство. Но теперь оно не раздражало Балура. Ящер положил обширную ладонь на плечо Летти и не снял, даже когда ее колени слегка подогнулись.
— Ладно, — согласился Билл. — Я скажу как.
— Ты скажешь как, — подтвердила Чуда.
На взгляд Балура, она сейчас очень походила на разочарованную и раздосадованную маму аналезианского выводка. С чего тут досадовать, ящер решительно не понимал.
— Так вот… — начал Билл.
Балур готов был поклясться: Биллу не терпится рассказать — но он побаивается. Наверняка не хочет выслушать много приятного за то, что водил всех за нос. Оттого Балур решил, что имеет моральное право вколотить голову Билла в плечи после всех и всяческих объяснений.
— Так вот, — продолжил Билл, — очевидно, что план был сложнее, чем я рассказал вам. Но в свою защиту скажу, что, когда я придумал план, мои ноги были завалены кишками шпиона, и оттого я сделался чуточку параноиком. Если бы Консорциум прознал хотя бы о части настоящего плана…
Билл видел выражения на лицах компаньонов. Симпатии в них было немного. Совсем.
— Послушайте, — выговорил он умоляюще, — Летти из-за этого уже выколотила из меня целую гору дерьма.
Летти кивнула. Балур с нежностью взъерошил ей шевелюру.
— Если сделаешь это еще раз, я отрежу твою лапу и смастерю из нее плевательницу, — предупредила Летти.
Балур счастливо улыбнулся.
— Клянусь, я по-настоящему боялся шпионов, — заявил Билл.
Экивоки начали утомлять Балура.
— Будь остановившим вокруг да около и стань объясняющим, как ты живой, пока я тебя не сделал мертвым, — прорычал ящер.
— Ну, все вы знаете кусочки общей картины, — продолжил Билл и затем указал на ящера. — Ты же знаешь, я пришел к тебе и сказал, что передумал насчет маневра, и нужно мобилизовать всю армию для настоящей атаки. Ты же, наверное, заподозрил, что я ходил и к другим и говорил про перемены в плане.
— С какой стати мне суть заподозрить о том? — возразил Балур, которому гипотеза Билла показалась логически ущербной.
Тот умоляюще взглянул на ящера. Но прежде чем Балур успел взъяриться, обвинить и объяснить, что подразумевать такое может только идиот в разговоре с идиотом, Летти пресекла будущую дискуссию замечанием:
— Я все еще не понимаю, зачем было нападать по-настоящему. И почему ты не рассказал мне заранее.
— Да из-за шпионов! — воскликнул Билл, шокированный тем, что приходится объяснять снова. — У нас собралось так много народу, что никто не узнавал даже пророка. И как мне распознать шпионов? Того, у палатки, мы нашли лишь потому, что он оказался совсем никудышный. А если были и получше? Когда мы с Летти ушли в чужой лагерь, то оказались среди врагов. Из-за того же я и сказал Балуру атаковать по-настоящему. Ведь если бы шпион подслушал про наш обманный маневр, армия Консорциума не поддалась бы на уловку и мы не смогли бы угнать фургоны с деньгами. Однако если вражеское войско идет вперед по-настоящему, на это нельзя не обратить внимание.
— А почему ты не сказал мне этого на пути от нас к их лагерю? — слегка прищурившись, спросила Летти.
Этот легкий прищур, неизменно предвещающий убийство, Балуру всегда казался обворожительным.
— Э-э, ну… в общем, я думал, тебе не понравится та часть плана, где я посоветовал Чуде предать нас.
— Посоветовал что?!
Летти выглядела так, будто ее неминуемый взрыв устыдит десяток Пастей преисподней со всеми их попытками буйно извергнуться.
Балур глядел то на Билла, то на Чуду и размышлял, кого убить первым.
— Но ведь сработало! — возопил Билл, изо всех сил изображая праведное возмущение незаслуженной обидой. — Мы все здесь, живые. А драконы — мертвые. Вспомните об этом перед тем, как осуждать меня!
Балур поскреб темя.
— Ну ладно. Будь же объясняющим мне, зачем ты сказал Чуде предавать нас. А ты, Чуда, будь объясняющей, зачем ты предавала нас.
Чуда решительно и честно посмотрела ему в глаза.
— Я поступила так по приказу Билла.
— Он суть приказал тебе идти и делать себя торговкой, — огрызнулся Балур. — Тебе не было невозможно сказать ему «нет», и ты думала про «нет». Потом он суть говорит тебе только прикидываться торговкой, а на самом деле предавать нас, и вдруг ты не думаешь про «нет»?
Наконец-то Чуда потупилась. Затем глянула зло на ящера, вынудившего ее признаться.
— Он сказал, что это позволит мне изучить их вблизи. И поможет ему спасти всех.
— И это спасло! — вставил Билл.
— На этом поле — десять тысяч мертвецов! — крикнула ему Чуда.
— И пятьдесят тысяч живых, — сказал он, решив быть столь же упрямым, как она. — С таким счетом моя совесть легче перышка.
— Ты осел, я думала, это благородное самопожертвование! Ты отдаешь свою жизнь в обмен на жизни всех остальных!
— Ты слушала меня хоть немного? — возопил он, воздев руки к небу. — Ты всерьез считаешь, что Консорциум позволил бы уйти хоть кому-то из нашего войска? Даже если драконы по непонятному капризу и решили бы отпустить народ, мы обрекли бы долину на бесконечные годы насилия и гнета. Драконы должны были умереть. И вот они мертвы. Не хочу хвастаться, но мертвы они из-за моего плана! Который сработал!
Балур подумал, что Билл недоговаривает.
— Ладно, — согласился ящер. — Ее я понимаю. А вот тебя — нет.
— Мне было нужно разозлить их, выманить из логова, — объяснил Билл, с преувеличенной четкостью выговаривая слова, притом нарочито медленно, что Балур, честно говоря, нашел очень невежливым. — Мне нужно было, чтобы они показали себя. Потому я сказал Чуде, что ее, скорее всего, схватят и потащат к драконам. И я попросил ее в этом случае передать все мои оскорбления в адрес драконов. А когда она услышит звуки битвы, сообщить, что я краду золото.
Чуда кивнула и выговорила уже с меньшей злостью:
— Так и в самом деле случилось.
Билл кивнул в подтверждение очевидного.
— И это было идеально, потому что мы с Летти весь день рассказывали про фургоны с казной, в которых на самом деле свинец.
Балур поднял руку. В его голове картина все еще не сложилась.
— Ты суть придумал так, чтобы драконы нарочно кинулись на фургоны?
— Э-э, хм, — изрек Билл, чья самоуверенность слегка поблекла.
— Именно на этом месте я ему вломила, — меланхолично сообщила Летти. — Потому что да. Ничего не сказав, он заставил меня лезть на фургон, хотя знал, что на меня кинутся пять драконов.
— Ну, я ожидал твоих возражений и по этой части плана, — пояснил Билл. — Но я посчитал, что ты прямиком двинешь к безопасности в рядах своей армии, а не бросишься во вражеский тыл.
— О да, конечно, каждый вор только и хочет оказаться в гуще безнадежной битвы, — заметила Летти, картинно закатив глаза.
— В общем, драконы нас развернули, так что все вышло неплохо.
— Не заставляй меня снова надирать тебе задницу.
У Балура заболела голова.
— И зачем тебе суть ехать назад, к нам? — спросил он.
Билл нетерпеливо тряхнул головой, будто поражаясь тому, что до кого-то еще не дошло.
— Чтобы все увидели, как драконы пышут огнем на фургоны!
— Ты хотел, чтобы все увидели твою смерть?
— Нет, — ответил Билл и вздохнул. — Я хотел, чтобы все увидели, как драконы жгут фургоны с казной. Это важно. Из-за свинца.
Балур решил, что в общем-то объяснение ему не так уж и нужно и лучше попросту проломить Биллу голову. И сжал кулаки.
— Ох, стойте! — закричал Билл, воздев руки. — Я совсем забыл. Извините! Конечно же! Я такой идиот!
Балур глянул на Чуду — а как отреагирует она? На ее костяшках плясали огоньки. Ящер кулаков не разжал, но с приближением к Биллу решил погодить.
— Мы сказали всем, что драконье пламя превращает золото в свинец, — сообщил Билл.
— Но оно не превращает, — быстро сказала Чуда.
— Конечно нет. Но ведь солдаты этого не знают. Они знают лишь то, что все говорят про недостачу золота у драконов, а объяснение, которое у всех на языке, — превращение золота в свинец из-за драконьего огня. Затем мы выгоняем фургоны в поле, и все видят, как драконы плюют огнем на золото. А потом все видят свинец. То есть вдруг исчезает главная причина, по какой собралось войско Консорциума. Все понимают, что их бессовестно кинули засранцы-драконы. Но все уже знают и то, что крылатые чудища смертны, — благодаря черепу, который наши весь день таскают перед строем. Все готовы к драке. Все взвинчены. И когда видят и драконов, и их обман — начинается веселье.
— Но вы же были управляющими теми фургонами, — сказал Балур. — Драконы их уничтожают, и все в сути видят твою смерть тоже.
— Что мне показалось разумным, — развил наблюдение Билл, — поскольку лучший способ прекратить настойчивые поиски — это умереть пред желающими тебя отыскать.
— Но если бы ты умер, то и оставался бы суть мертвым, — настойчиво сказал Балур.
— Да, — согласился Билл.
— Но ты не мертвый.
— Да, — снова согласился Билл.
— И это снова подводит нас к вопросу «как», с которого и началась дискуссия, — подытожила Чуда.
— А-а, ну конечно. В общем, если лошадь взбесилась от страха и ее направляют в рассерженную армию, а следом несутся драконы, то рано или поздно становится ясно: лошадь будет нестись сама и ею больше не нужно править. Тогда можно спрыгнуть, и пусть все идет своим чередом.
— Именно потому и следовало рассказать мне о гребаном плане! — сказала Летти с таким пылом, что его хватило бы на прожарку изрядного бифштекса.
Острое чутье Балура снова обнаружило недосказанное.
— А если ты суть не знала о плане, как была узнающей, когда прыгать? — осведомился ящер у Летти.
— Потому что этот осел, — сказала Летти, тыча большим пальцем в сторону Билла, — прыгнул на мой фургон, стащил меня с него и своим телом смягчил мое падение. Это единственная причина, по какой он еще жив, — добавила Летти чуть менее свирепо.
— Но ведь сработало, — заметил Билл, пожимая плечами.
— Осел! — сказала Летти.
Но Балур видел: она улыбается.
Чуда, однако, не улыбалась совсем.
— Сработало? — обиженно усомнилась она. — То есть ты запланировал, что Балур обвалит дракона в кратер и уничтожит все золото, о котором ты так беспокоился?
Балур самодовольно ухмыльнулся, затем пытливо глянул на Летти. Та закатила глаза.
— Ну ладно, — сказала она в ответ на его оскорбленный взгляд. — Я согласна: прилететь на драконе в вулкан, а затем выйти живым и здоровым, оставив дракона трупом, — это весьма впечатляюще.
— Я не вышел, а вылетел в печеной драконьей голове, — уточнил Балур. — Это суть именно то, что барды зовут гребаным героическим эпосом.
— Гребаные барды, — подытожила Летти, пожав плечами.
Ухмылка Балура опять стала серьезной угрозой целостности его головы.
— Честно говоря, как раз это и не было частью плана, — признался Билл.
— В самом деле? — усомнилась Чуда, изобразив такое удивление, что брови едва не покинули лоб.
— Никоим образом — лишь намеком либо предположением, — заверил Билл.
— Ты рассчитывал, что мы сможем зайти в вулкан и унести все до последнего пенни? — задала наводящий вопрос Летти и метнула в сторону ящера очень недобрый взгляд.
Билл кивнул снова.
Но все же продолжал неприлично ухмыляться. И Летти вовсе не была взбешена настолько, насколько Балур ожидал бы в такое время и при таких обстоятельствах.
Впрочем… Летти может казаться спокойной и милой, если она уже приставила нож к спине ничего не подозревающего бедняги и готовится вырезать что-нибудь важное. Она однажды едва не выкинула такой трюк с Балуром, хотя он не совсем помнил подробности, будучи мертвецки пьяным.
Но — нет. Судя по глазам Летти, сейчас ничего подобного.
— Что суть происходит? — осведомился Балур.
— И в самом деле, что? — поинтересовалась она.
Балур подумал, что когда-нибудь ей стоит выучиться тому, как получше изображать невинность.
— То, чего ты суть не договариваешь, — пояснил ящер, снова обуянный нетерпением.
— Пр-равильно, — томно изрек Билл, чье самодовольство опять всплыло на поверхность, словно труп, отвязавшийся от прицепленного груза. — В общем, о свинце.
— Пламя драконов не превращает золото в свинец, — сказала Чуда.
— Нет, не превращает, — согласился Билл. — Я думал, мы это уже обсудили.
Балур хрустнул пальцами. Громко.
— А почему бы нам всем не выйти наружу? — быстро выговорил Билл и откинул полог.
Балур вопросительно взглянул на Летти.
— Не беспокойся, — посоветовала она, кивая, — тебе понравится.
Они вылезли наружу. Солнце стояло в зените. Ветер переменился. Дым из Пасти преисподней летел прочь, стелился к горизонту, оставляя чистое небо над головой. Отовсюду доносился развеселый гомон. Люди праздновали.
А у палатки стояли два купеческих фургона Чуды, покрытых цветастыми шелками. Мужчина с суровым лицом, незнакомый Балуру, сидел на козлах и держал в руках поводья.
— Каттак? — спросила Чуда.
Тот посмотрел на нее и дернул себя за чуб.
— Да, он, — подтвердил Билл. — Знаешь, после того как ты нас познакомила, мы с ним разговорились. И я попросил его собрать несколько тонн свинца за пару дней. Когда он устал чертыхаться и обзывать меня сумасшедшим, то принялся за работу и успешно ее сделал.
Билл улыбнулся Каттаку. Тот снова подергал чуб.
— А потом Каттак с Чудой привезли в лагерь Консорциума два фургона, замаскированные под купеческие и полные свинца.
Балур посмотрел на фургоны, занялся арифметикой в уме.
— Вы суть никак не могли перетащить несколько тонн свинца из своих фургонов в другие, перед тем как напали драконы, — заключил ящер.
— Это правда, — согласился Билл, ухмыляясь снова. — Но перенести шелковые тенты с одних фургонов на другие оказалось очень легко.
Очевидно Каттак намек понял: он сунул руку за спину, ухватил шелк и потянул. Оторвался большой кусок. За шелком была солидная деревянная стена, выкрашенная в черное и окованная железом.
Челюсть Балура медленно отвисла.
— Видите ли, Каттак уже немало пошпионил для нас и знал в точности, как выглядят фургоны с казной Консорциума, — продолжил Билл. — Потому он без труда соорудил копии. Затем мы загрузили их краденым свинцом, замаскировали шелком и загнали в лагерь Консорциума. Когда всех отвлекло нападение нашего войска, Каттак перенес шелковые тенты с наших фургонов на фургоны с казной. Мы с Летти залезли на поддельные фургоны и помчались жечь их драконьим огнем, вовремя спрыгнули и спрятались. А Каттак вывел настоящие фургоны подальше и тоже спрятался. А когда все утихло, мы явились сюда.
— Ага, суть фургоны, — выговорил Балур и облизнул губы. — Они пребывают полны всем тем золотом, что Консорциум собирался платить пятидесяти тысячам солдат?
Ухмылка Билла сделалась самодовольной до отвращения, но Балуру теперь было на это решительно наплевать.
— Да, у нас получилось, — подтвердил Билл. — Мы надрали зад драконам. Мы украли так много их золота, что можем написать: «Драконы, идите лесом» — восьмидесятифутовыми буквами по всей этой равнине.
Он обвел друзей ликующим взглядом и подытожил:
— Мы богаты!
