36. Вира
— Прости, — сказал Билл, по самым скромным оценкам, в четырехсотый раз.
— Послушай, — посоветовала она, — я понимаю твое желание выглядеть истинным джентльменом, оно тебе идет, честное слово. Но если ты собираешься извиняться всякий раз, когда твоя нога скребнет по стеклу, честное слово, мне это очень скоро надоест.
«Очень скоро. Ха!» — добавила Летти про себя.
— Э-э, прости? — выговорил Билл.
— Да заткнись же! — взмолилась Летти, искренне обрадованная кромешной темнотой внутри сундука.
Летти не хотела, чтобы Билл заметил улыбку, невольно приползшую на лицо.
— Ты улыбаешься, — сообщил он.
Сволочь!
— Представила, как ты запищишь, когда я отрежу твои неуклюжие пальцы и забью тебе же в глотку!
Наверняка проклятый фермер скорчил насмешливую гримасу. Как пить дать. Но уж постарался, чтобы гримаса не звучала. Мудак!
Фу, какая духота. И он рядом. От него — словно жаркий ветер, и все сильнее.
— Хочу сказать, — сказал Билл, — что свирепый вид очень тебе идет.
Летти предпочла не отвечать. Если язвить в ответ, можно распалиться и не выдержать. И учинить нехорошее. Осмелел в темноте наш Билл. Летти пошевелились, скребнула по чему-то ногой.
— Прости, — сказала Летти.
Он рассмеялся. До нее же наконец дошло, что она ткнула ногой в стекло.
— Да заткнись же, — повторила она, но на обычную ядовитость не достало сил.
Летти в сердцах обругала себя. А Билл все смеялся — тихонько, но сочно.
Боги, до чего же жарко в сундуке! Не следовало напяливать кольчугу. Но как же можно поджидать Дантракса совершенно незащищенной? Будешь сидеть и нервничать попусту.
Она передвинулась, снова ощутила, как нога скребнула по чему-то, и вовремя прикусила язык.
— Это был я, — сообщил Билл.
— Так я и не прошу прощения.
— Я бы обиделся, если бы попросила.
Прокляни Суй его хозяйство, да он же флиртует! Тут лежишь, ждешь, пока тебя схватит и унесет дышащий огнем смертоносный ящер, а этот поселянин нашел подходящее время набраться уверенности и заигрывать!
Сиськи Вруны, это у него гениальное тактическое чутье или повезло дураку? Но ведь улучил именно то мгновение, когда Летти вовсе раскрыта и беззащитна. Она закрыла глаза. Мать его, какая разница! Все равно темень как в заднице.
Летти открыла глаза снова. Не смешно ли? Ведь наемница же. Ветеран сотни стычек и битв. На руках — кровь самое малое тысячи людей. А может, и двух. На пути к этой проклятой богами долине Летти оставила кровавый след через три страны. О ее делах рассказывают шепотом, озираясь.
Если она хочет получить что-нибудь, то просто забирает.
Билл издал звук. Наверное, собрался порадовать новым откровением. Но не успел. Летти разогнулась, подалась вперед, проскользнула мимо бутылей на стенках — и легла на Билла, прижала свои губы к его губам. Мягким. А щеки грубые, щетина колется.
Летти крепче прижалась к нему, не дала стону вырваться из его губ. Потом на секунду ее сердце защемило — она к нему так дерзко прильнула, а он лежит как бревно. Чего это он? Летти не боялась, что Билл отпихнет или вовсе не откликнется, но вдруг поведет себя так же вяло и нерешительно, как раньше?
Но его руки легли — сильно и нежно — на ее спину, зашарили, коснулись шеи, ухватили за ягодицы. Ее язык скользнул меж его губ.
Летти успела расстегнуть ему рубашку, ощущая грубую мускулистость груди, твердость сосков. И тут в сундук врезалось что-то тяжелое. Мир закачался. Звякнули бутылки. Вдруг тело потеряло вес — и Летти чуть не вывернуло наизнанку.
Билл с шипением втянул воздух.
— Если ты сейчас хоть слово скажешь о том, что под нами закачалась земля, у нас с тобой все кончено! — предупредила она.
Он молчал. Сундук ритмично покачивался. Что за хлопающий звук? Огромные крылья?
— Я и не собирался такого говорить, — сказал Билл, удручающе нервный. — Хотя, — в его голосе вновь зазвучала веселая сила, — я хотел представить тебя моему дракону.
Летти решила, что получит больше удовольствия, если закроет ему рот поцелуем.