Над головой безучастно повис белый потолок.

Лёка шевельнулась. Все тело напоминало кашу, размазанную по тарелке. Голова гудела, во рту был привкус гари и медикаментов, плечо и спина неприятно ныли и саднили.

Девушка огляделась. Судя по всему, помещение являлось больничной палатой с единственной койкой посередине. В одном углу стоял телевизор, в другом – холодильник, на стене висело радио. Нежно-голубые шторы плотно закрывали окно.

Лёка подошла и раздвинула занавески. Отойдя обратно и сев на кровать, она принялась любоваться яркими лучами осеннего солнца и пестрой веткой клена, любопытно заглядывающей в больничное окно.

В дверь едва слышно постучали. В проеме показалось голова Зойки. Озабоченно и встревожено она уставилась на сидящую на кровати Лёку.

– Тебе кто вставать разрешил?! – шепотом спросила сестра. Другого Лёка от всегда правильной и четко следующей инструкциям сестры не ожидала.

– А ты что шепотом? – задорно спросила она Зойку.

Сестра облегченно рассмеялась.

– Вижу с тобой – порядок. Все такая же – вопросом на вопрос отвечаешь… – и посерьезнев, добавила – … ты как? Когда мне Гольберг позвонил – я чуть с ума от страха не сошла. Мерзавец! Втянуть тебя в такое!

Мгновенно вернувшись на землю от всплывших воспоминаний, Лёка, не дав договорить, выпалила:

– Родителям говорили?!

– Ты что?! – Зойка обиженно надулась, – я твою выучку знаю! Как видишь, приехала сама разобраться в серьезности ситуации, а уж потом стариков тревожить! Всегда ты так – меня недооцениваешь!.. – и спохватившись, продолжала. – И все-таки, рассказывай, как ты? Врачи говорят – ты здорова, как бык, они таких еще не встречали, но ты знаешь… видела я эту медицину… говорят одно – на деле другое…

Зойка тараторила и тараторила. Лёка к своему великому удивлению поняла – сестра волнуется и очень… соскучилась… Раньше она таких проявлений любви не припоминала. Правда, и пострадавшей от взрыва она была тоже первый раз.

Лёка сидела и слушала. Радость от столь затянувшейся встречи с сестрой радовала сердце. Как ни странно, но именно сестра была ей гораздо ближе родителей. Нет… Их она тоже любила. Но они всегда, почему-то, оставались далекими. Родители никогда не понимали ее до конца. Они не приветствовали ее увлечения ни парашютами, ни модельным бизнесом, не нравилось им и ее поступление на спортивный факультет… Хотя? Сказать, что ее понимает сестра, Лёка тоже не могла, но это было по-другому. Сестра не разделяла ее взглядов, но всегда их уважала и всегда оставалась тем человеком, с которым Лёка могла поделиться практически всем.

А сестра все рассказывала и рассказывала. Какая Лёка авантюристка – ввязалась непонятно во что, и как она из-за этой авантюристки прекрасно отдохнула на море, и как ругались и радовались родители, плескаясь в соленых морских волнах…

Лёка слушала и размышляла: «Как странно… За все время разлуки она говорила с Зойкой не менее полдюжины раз, а с родителями – только накануне их вылета». Быть по умолчанию изгоем в собственной семье она привыкла, но в свете новых событий, это тщательно отгоняемое знание отозвалось тоской в занывшем от одиночества сердце.

Перебив сестру, Лёка спросила:

– А как остальные?

– Ну… – Зойка потупилась. – С Анатолем – все в полном порядке – на теле ни царапинки, а плохое самочувствие, похоже, больше от алкогольного отравления… Второй парень… – в соседней палате… – и заметив напряжение, молниеносно охватившее Лёку, поспешно добавила, – врачи говорят, скоро будет в норме, волноваться не стоит.

– Что с ним? – Лёка не на шутку разволновалась, только сейчас поняв, что вся бравая команда телохранителей заняла прочное место в ее сердце. Вова – он же им всем и мама, и папа! Обязательно приготовит что-нибудь вкусненькое, пошутит, подбодрит… вовремя подскажет…

В голове Лёки шаг за шагом прокручивались события прошлой ночи. Ужасный взрыв встал перед глазами. Груды искореженного металла летят на них со всех сторон. Если бы Володя не накрыл их своим телом…

Заметив перемену в сестре, Зойка сказала:

– Лёка, а ты герой! Говорят, если бы не вытащила их из машины – всем крышка…

Мысли Лёки тут же перешли в другое русло.

– А что еще говорят… В деталях… как!.. – только сейчас девушка осознала важность того, как восприняли прошедшие события все остальные. «Что они успели увидеть, и видели ли вообще что-то?». Мысли лихорадочно принялись искать правдоподобное объяснение событий.

Их оборвал громкий стук в дверь.

С огромным букетом цветов на пороге вырос Константин.

– С боевым крещением! – приветствовал он. – И вот огромная благодарность коллектива… за хорошую работу и… спасенную «задницу» нашего боевого товарища! – подобные выражения начальник мог допустить исключительно в порыве чувств.

– Вот тебе сейчас детали и расскажут! – с гордостью за сестру вставила Зоя.

– Обязательно расскажу и передам от всех большие приветы и… горячие поцелуи. Все очень завидовали, что эту миссию за них буду выполнять только я. Но… на то я и начальник? – по-отечески нежно шутил Константин.

Подобных чувств он начальника Лёка и представить себе не могла! Константин отцовским жестом похлопал девушку по плечу.

– Ты, Лёка, ложись, ложись… – а я тебе расскажу подробности.

И подождав, пока Лёка поудобнее устроится под одеялом, начальник продолжал:

– Все в полном порядке. Все живы здоровы. На Гольберге – ни царапинки, кстати, я только что от него. И он – шлет тебе большой привет и огромную благодарность, Вове несколько дней придется поваляться. Ничего серьезного, несколько неглубоких ран на спине и легкое сотрясение… Что касается тебя… – ты, молодец! Но все, что мы смогли понять – это как ты, каким-то чудом, успела вытолкать из машины Анатоля и Вову. А уж как тебе удалось провернуть это одновременно!? Мы голову сломали!

– А что Вова говорит? – с тревогой поинтересовалась Лёка.

Константин пожал плечами.

– Вова на тебя богу молится, говорит, что если бы ты, как сирена не проорала ему в ухо: «Опасность! Беги!», он упокоился бы в морге…

Выслушав рассказ Константина, Лёка успокоилась. Все что успели рассмотреть – было то, как Лёка с двумя мужчинами оказалась около машины. В следующий момент – они со всех ног бежали.

Вова помнил, как Лёка кричала, почти разрывая его барабанные перепонки, а затем, словно в тумане, как тащила за руку из машины. Данный эпизод он рассказывал очень смутно – врачи списывали все на легкое сотрясение. Остальное же – запечатлелось в сознании телохранителя до мельчайших подробностей.

Анатоль – совершенно ничего не помнил. В себя он пришел только в палате. И первое, что подумал, было: «Допился – началась белая горячка – папаша в больницу упек!..».

Облегченно Лёка вздохнула.

Оценив, что девушка в полном «моральном» порядке, Константин, не выдержав, спросил:

– А ты… что скажешь?

– Я?.. – чуть замявшись, Лёка спросила: – Константин, а у вас так было – вы точно знаете – опасность рядом, настолько точно, что сомнений даже не возникает – надо действовать?

– Девочка, – начальник посерьезнел, – это называется профессионализм… – и чуть помедлив, добавил – …тем и отличается профессионал… – опасность он нутром чует. Значит, я в тебе не ошибся…

Зойка восторженно захлопала глазами.

– Лёка, вот это да! Я и не подозревала, что у меня сестра гениальная… вернее – настолько гениальная! С ума сойти, девушка – телохранитель! Это надо отметить!

Константин резко переменился.

– Зоя, рад, что у Вас такой настрой, но отметим, когда все будет позади. Еще ничего не закончилось, и впереди могут быть другие… неприятности. Вам я думаю необходимо срочно продолжить «отдых». Борис Моисеевич уже ввел меня в курс дела – для вас и ваших родственников все организовано, – и увидев перепуганное личико Зои, более мягко продолжал, – не волнуйтесь, скажу по секрету, есть все шансы скоро окончить задание. Вот тогда повеселимся, обещаю Вам… и Вашей талантливой сестре!

С этими словами Константин направился к выходу. Уже в дверях он развернулся и закончил:

– Лёка, долго не разлеживайся, завтра вместе с Анатолем и ребятами выдвигаетесь на квартиру.

Девушки остались в комнате вдвоем. Первой заговорила Зоя:

– Он всегда такой… деловой?

– Ты его еще деловым не видела! Сегодня он был «сама любезность»!

– И ты с ним уживаешься?! – глаза Зойки округлились – с твоим характером?!…

– …Удивительно – да? И мне он, даже… нравится… – Лёка с нежностью вспомнила ребят. «Такие разные, но такие… настоящие!» – …А как твои дела, Зой, все обо мне, да обо мне… Лучше расскажи какие новости…

В ответ сестра радостно улыбнулась.

– Отлично… – снялась на буклет меховой фабрики, возможно, появлюсь на нескольких обложках. Скоро намечаются съемки на островах – будет клип с каким-то певцом, зовут, по-моему, Азик, и реклама все с теми же «меховыми королями». Так что – жизнь бурлит!

Лёка ощутила легкую грусть. Прежний мир феерического круговорота шоу-бизнеса казался теперь затерянным где-то в туманной дымке прошлого.

Зоя собралась уходить. Расцеловавшись, они попрощались и обещали друг другу созвониться вечером.

В палату вошла медсестра и оставила горстку таблеток, микстуру и обед. Медицинские препараты сразу же оказались в помойном ведре, а горячей еде Лёка уделила гораздо больше внимания. Аромат котлеты и картофельного пюре напомнил о гастрономических прелестях этого бренного мира. С удовольствием подобрав с тарелок все до последней крошки и запив обед сладким чаем, девушка блаженно растянулась на кровати.

В противоположном конце комнаты на холодильнике лежал открытый пакет свежих румяных яблок, принесенных Зоей. Вставать за пакетом не хотелось. Опасливо посмотрев на плотно закрытую дверь, Лёка сконцентрировала взгляд на яблоке.

Уже знакомое чувство размера и веса проникло в сознание. От напоминания новых возможностей девушка пришла в восторг. Еще раз внимательно прислушавшись к звукам из коридора и убедившись, что никто не идет – она вернулась к эксперименту.

Вес… размер… движение – эти параметры одновременно вибрировали в сознании.

Мгновение… и яблоко шевельнулось!

На этом Лёка решила не останавливаться. Восприятие было таким четким, что казалось возможным не только сдвинуть или толкнуть, но и поднять… и… держать!

Усилие…

Плод повис в воздухе.

В восторге Лёка подпрыгнула на постели. В тот же миг яблоко с грохотом упало на пол. Досадливо поджав губы, девушка спрыгнула и подняла фрукт.

«В следующий раз отвлекаться не буду – яблочко испортила…», – подумала она и досадливо бросила яблоко с отбитым боком в мусорную корзину.

Снова терпеливо сев на постели, Лёка решила подойти к своему новому занятию более серьезно. Сдвинув брови, выбрала следующую жертву – яблоко.

Второй заход оказался удачнее – и румяное яблочко, послушно доплыв до кровати, опустилось в протянутые руки девушки. Довольная и счастливая, она отметила маленькую победу громким хрустом плода.

Следующими в ход пошли вишенки.

Лёка соорудила импровизированную мишень из листа бумаги с нарисованными кругами и повесила на противоположной стене. Горсточку тщательно обглоданных вишенных косточек положила рядом на тумбочку.

Теперь в задачу себе она поставила поднимать в воздух по одной косточке и стараться ей попасть в центр листа. Первые несколько ядрышек упали на пол, не пролетев и половины расстояния.

Поразмыслив в чем же дело, Лёка пришла к выводу. Косточки были настолько малы и невесомы, что, удаляясь от нее, посылали импульс слишком слабый, чтобы непривычные рецепторы ее организма могли адекватно принимать сигнал. На расстоянии двух метров ей казалось, что вишневая косточка перестает существовать. Как только приходило подобное чувство – косточка неизменно оказывалась на полу.

На двадцатой косточке девушка довела взглядом ядрышко почти до заветного листа, но ощущения были настолько невыразительны, что попасть в центр никак не получалось. На шестом десятке косточек Лёка победно взвизгнула – вишневая косточка угодила точно в цель.

Удовлетворенно вздохнув, она решила сделать маленькую передышку. Подобное занятие подействовало как хорошая полноценная зарядка. Лицо раскраснелось, правда, на этот раз вместо мышц, гудела голова.

Посидев так еще несколько минут, Лёка с любопытством сосредоточилась на стуле.

Ощущения разнились. Сознание никак не решалось охватить заданный предмет полностью. Та или иная деталь постоянно ускользала. Лёка напоминала себе дистрофика, который силится поднять пудовую гирю и каждый раз понимает, что не в состоянии ее даже обхватить руками.

После длительных попыток стул, наконец, скрипнул. Несколько миллиметров, что отделяли его от прежнего местоположения, Лёка записала на свой первый личный рекорд по «передвижению тяжелых предметов».

Без сил упав на кровать, она блаженно принялась витать в мире фантазий по возможному применению новых способностей. Одна маленькая авантюра прочно засела в взбудораженном сознании, и она решила, что постарается осуществить задуманное сразу же после того, как разберется с Гольбергом.

Как только мысли вернулись к земному образу Гольберга, в ответ зазвонил мобильный.

Из трубки раздался низкий голос Бориса Гольберга.

– Моя искренняя и глубокая благодарность тебе уже во второй раз. Я рад, что не ошибся – ты, действительно, приносишь удачу… и сама молодец! Похоже… ситуация с Анатолем скоро разрешится, но Лёка… хочу сделать тебе другое предложение – постоянную работу в моей личной охране. Сутки через трое, два оплачиваемых отпуска по три недели в год, заработная плата – как и сейчас, если надо неожиданно отъехать – никаких проблем. Одним словом, все условия. Я хочу, чтобы ты у меня работала!

Предложение было заманчивым… для всех, кроме Лёки. Услышанное заставило задуматься. Привязываться к одному месту на постоянной работе вовсе не входило в ее планы. Золотая клетка с кормом из алмазов противоречила душевной потребности в свободе выбора и передвижения.

Как можно мягче, девушка произнесла:

– Борис Моисеевич, спасибо за доверие, но сейчас хочу для начала прийти в себя, а уж потом принимать решения…

– Все понимаю, скоропалительных решений не требую, но говорю, чтобы ты знала – тебя ждут! – и пожелав скорейшего выздоровления, Борис Гольберг повесил трубку.

Лёка лежала на кровати и размышляла о перспективах, только что предложенных Гольбергом… о Константине, ребятах, Александре… Новая жизнь, так неожиданно захватившая, не давала времени на размышления. Теперь, лежа на больничной койке, это время у нее появилось. Но, ворочаясь с боку на бок, она пришла к выводу, что иногда время – плохой советчик. До этого момента все было прекрасно, а появилось время – появились сомнения…

Вова с израненной спиной лежал в соседней палате, сможет ли она так… защищать ценой собственной жизни… и оказаться беспомощно прикованной к кровати?.. Она казалась себе слишком неуверенной, слишком слабой…

Встав, девушка направилась в соседнюю палату.

Вова встретил ее счастливой улыбкой. Не зная, как начать, Лёка пробормотала:

– Как самочувствие, как настроение?!…

– Отлично! – и заметив настроение девушки, нахмурившись, спросил: – А как ты?.. Смотрю, что-то не слишком довольная… Крепко досталось?

Не решаясь сказать прямо, Лёка начала издалека.

– Да ничего особенного, задело слегка… Спасибо тебе большое – если бы не ты… – сейчас бы я лежала на кровати и не могла встать! – чуть помедлив с сочувствием и тревогой она спросила: – … очень больно?

– Нет, что такое телесные раны – неделя и они заживут – буду прыгать как огурчик! Другое дело – раны душевные…

Лёка метнула на Вову недоуменный взгляд. «Это он случайно сказал или?..» Настолько глубокой проницательности она от него никак не ожидала.

Девушка нерешительно откликнулась.

– А у тебя они бывают? Ты всегда такой веселый…

Недавно добродушный Вова резко изменился. Черты заострились, глаза стали колючими, как будто хотели проникнуть в самую душу.

– …Я стал таким веселым… – когда нашел свое дело… – будто забывшись, профессионал замолчал.

Лёка молчала тоже, не решалась перебить. Наконец, не удержавшись, произнесла:

– И тебе не страшно?

– Страшнее не знать – чего хочешь и куда идешь…

– Ты знаешь?

– Это мой путь – знаю точно, а цель – найду, пройдя дорогу до конца… По-другому я пробовал – не смог… – чуть помедлив, Вова спросил: – А ты почему здесь… рядом?..

– Ноги сами принесли…

– И меня… Тебе грустно?

Лёка чуть замялась.

– Страшно… Я не смогу как ты…

– Уже смогла… Думаешь это случайность?

Девушка молча кивнула.

Вова слегка приподнялся на локтях.

– Я тоже так думал. Когда оказался на войне… когда убивали моих друзей… когда валялся с ранением по больницам… Только когда все осталось позади – я сидел дома за второй бутылкой водки и вспоминал… сравнивал… И неожиданно я понял – кем бы я стал, не будь всего этого… чего бы хотел, к чему стремился… Получалось – вся моя жизнь до войны была пустышкой, фантиком без конфетки. И я перестал себя жалеть, я стал ценить каждый миг боли, отчаянья… страха. И мой путь – дать это знание меньшей ценой, меньшей, чем пришлось заплатить мне… Главное не то, что ты живешь, важнее – как…

– А как живешь ты, профессионал… зачем другим твои знания…

– Ты пришла… зачем? – не дождавшись ответа, он продолжал, – я живу ради жизни… Только в ней мы приобретаем значение. Но не надо тратить этот дар зря.

Лёка посмотрела в окно. Мысли унеслись далеко, далеко в прошлое… Она сказала:

– В детстве мне хотелось всех и всегда защищать, но, повзрослев, я поняла – не всех и не всегда…

– Мы даем шанс и само наше присутствие – это своего рода предопределенность, а наше везение и удачи – тоже, – более внимательно мужчина посмотрел в лицо девушки и спросил: – Есть еще что-то… так?

Лёка поглубже вздохнула и произнесла:

– Да… Когда я поняла, что ты ранен, мне стало страшно… Мне кажется, я не готова видеть своих близких людей на постельной койке… Не готова в ней оказаться сама… Я запуталась… Те изменения, что произошли со мной за последние недели, до сегодняшнего дня, казались чудесным перевоплощением… теперь…

– Ты боишься за свою шкуру, – подытожил Вова, – поигралась и испугалась!

Девушка почувствовала себя ничтожеством. Плевком, раздавленным пыльным ботинком. От стыда на глазах выступили слезы. Не надеясь увидеть и капли сочувствия, она посмотрела на профессионала.

Вова весело улыбался.

– Лёка, ты забыла одну маленькую деталь, ты всего лишь человек, а не супермен. Бояться – это так же естественно, как дышать или спать. Стыдиться этого не стоит. Другое дело – как ты распорядишься своим страхом – только это и есть показатель человеческих качеств. – Подмигнув, Вова добавил: – Совсем забыл поблагодарить тебя. Искренне и от всего сердца – спасибо, что успела вытащить меня вчера из машины! Если бы не ты – я бы сейчас летал на небесах!

Повеселев, девушка слабо улыбнулась.

– Не за что. Это у меня получилось инстинктивно…

– Поздравляю с отличными инстинктами! У других они работают совершенно по-другому – ноги в руки и бежать! – Володя расхохотался. – Лёка, похоже, свободное время тебе идет во вред. Поэтому советую – доверяй своему сердцу прежде всего, потом слушай интуицию, и только в самом конце – думай… как лучше сделать то, что советует тебе сердце и интуиция. И еще… у тебя есть все основания – чувствовать себя героем!

– Героиней, – девушка хихикнула в ответ. Предложенная схема действий ей пришлась по душе. Совсем развеселившись, она добавила: – А ты, наверное, имел пятерку по философии?

– Ошибаешься, я имел три по философии и пять по психологии!

Деловито кивнув, она ответила:

– Верю, и был первым по амурным делам и кружил голову всем девушкам подряд!

Вова деланно грозно нахмурился.

– А тебе никогда не говорили, что нос у тебя очень длинный?

– Нет, все говорили, что он очень хорошенький… – Лёка бросила на телохранителя довольный взгляд – и все-таки, я права?

– Вниманием никого не обделял, – сдался Вова.

– Вот сказал! Ты шалун – так и знала! А сейчас есть кто-нибудь?

Вова крякнул.

– В том то и дело, раньше все так и было, но мальчик повзрослел и понял, что «кто-нибудь» не подходит – устал, надоело. Теперь я в поиске дамы своего сердца!

– Вов, – Лёка озорно глянула на молодого мужчину, – а в меня ты бы смог влюбиться!

– Фу, ты… – Вова непристойно загоготал. – А у тебя что – ко мне симпатия?

– Ну… – Лёка неопределенно протянула, – я в тебя практически влюблена – и после короткого смешка добавила – … как в брата!

– А я тебя практически обожаю – как боевого товарища! Хочешь, прям сейчас в обе щеки расцелую! – Наконец, просмеявшись, Вова добавил: – Лёка, ты уж извини, но я о тебе как о женщине как-то не задумывался. Это, знаешь ли… отвлекает от работы.

– Ну и ладно! – девушка игриво надула губки, – буду твоим бесполым другом! – через паузу она добавила: – А что говорят врачи, скоро выпишут?

– Через недельку к вам присоединюсь. Я бы и раньше, да только врачи не дают. А ты, Лёка, себя береги, но не волнуйся. У меня есть глубокое убеждение – пока в сердце свет – ничего не страшно.

– А ты никогда не задумывался, что свет – понятие субъективное. Каждый его понимает по-своему?

– Я говорю, Лёка, про общие понятия. И что-то мне подсказывает, что ты меня прекрасно понимаешь. – Вова улыбнулся и уверенно произнес: – Хочу сказать тебе мнение со стороны – ты настоящий боец, если угодно… Воин… Это у тебя в крови, будь уверена!

Окрыленная услышанным девушка в прекрасном расположении духа выпорхнула из палаты телохранителя. Этот свободный день она потратит на настоящий отдых. Будет отдыхать по полной программе – ничего, ничего не делая, так чтобы завтра безумно хотелось движения и событий!

Беззаботно плюхнувшись на кровать, она принялась щелкать каналы телевизора. Попадались одни новости. Сплошные землетрясения, наводнения, пожары, сходы лавин и прочие стихийные бедствия мелькали на экране, будоража воображение. Лёке показалось, что Земле невероятно осточертел весь людской род и теперь она поставила себе задачу провести тотальную чистку. «Вот тебе и шансы… Против лома нет приема!». Похоже ее существование действительно имело смысл. Если жизнь решала не давать шанса, то била наверняка, а если нет, то появлялись такие, как Вова, Костя, Стас… она…

Девушка выключила «волшебный ящик». Мозгополоскания хватит на несколько месяцев вперед. Теперь пора было вернуться к реальным вопросам окружающей действительности.

Надев пушистые тапочки и длинный цветастый халатик. Лёка вышла в больничный коридор.