Глава 11

Котенок официально провел у нас неделю с небольшим, и до чего беспокойная это была неделя! Я измучался от недосыпа – Джордж плакал почти каждую ночь – и от беспокойства. Следить за ним было очень утомительно. Раньше я представлял отцовство более простым занятием. Я много слышал, как жалуются люди, но думал, что им трудно потому, что они не кошки. Похоже, я был не прав.

Под обаяние Джорджа попали все, и я в том числе. Мы, взрослые, могли только умиляться, глядя на то, как он ложится на спину и ловит свои лапки, совсем как Саммер в младенчестве. Или как он доверчиво пристраивается на плече у Джонатана смотреть телевизор, и его шерстка чуть подрагивает в такт мурлыканью. Или как он засыпает на диване пузом вверх, а Клэр его гладит, и он поднимает лапки над головой, потягиваясь, чтобы его гладили еще и еще. Ничего милее не придумаешь.

После истории с бельевым шкафом я старался не спускать с него глаз. Надо было приучать его к самостоятельности, потому что сейчас он был совсем неприспособлен к жизни. Как я ни внушал ему, что в шкафы лазать нельзя, уже на следующий день мне пришлось вытаскивать его из кухонного. Джордж сказал, что ему было интересно заглянуть внутрь. Понятное желание, но я только и делал, что предупреждал его об опасностях. Которые – внезапно! – угрожали котенку на каждом шагу. Если я не могу сделать дом безопасным, то как я выпущу Джорджа в огромный мир за его стенами?! От таких мыслей у меня шерсть седела раньше времени.

Еще Джордж таскал у меня еду. Я снова и снова заставал его носом в моей миске с тунцом, а я, скажем мягко, делиться не привык. Но у меня никак не получалось на него сердиться. Ему было достаточно посмотреть на меня круглыми глазенками, улыбнуться и встопорщить усики, чтобы сердце мое растаяло. Мне едва удавалось читать ему нотации, хотя я знал, что родители должны быть строгими.

В то же время я им гордился. Он прекрасно освоил лоток, только один раз вышла некрасивая история с тапком Джонатана. Джонатан так возмущался, словно котенок кого-нибудь убил: кричал, что тапки кожаные, итальянские. Клэр долго не могла его успокоить. Когда мы с Джорджем остались наедине, я объяснил, что Джонатан вспыльчивый, но отходчивый; он только лает, но не кусает, прошу прощения за собачье выражение. Про собак мне тоже пришлось рассказывать. Джорджа еще не выпускали на улицу, но я считал, что его надо к этому подготовить. По вечерам перед сном я читал ему лекции о жизни – как видите, я очень серьезно подходил к отцовским обязанностям. Обычно к концу дня я так уставал, что, уложив Джорджа, сам засыпал крепко и без сновидений. На тоску по Снежке у меня почти не оставалось времени.

Первую ночь я провел в корзинке Джорджа, а теперь мы оба спали у меня, потому что так просторнее и удобнее. Клэр говорила, что мы очаровашки, и фотографировала, чтобы выставить снимки в каком-то месте под названием «Фейсбук». Когда Джордж пристраивался рядом, я тихо радовался этому теплому комочку. Я вспоминал, как спал под боком у Агнесс в одной из прошлых девяти жизней. Хотя мне по-прежнему казалось, что Клэр была не в себе, когда взяла Джорджа и навязала мне в качестве сына, стоит отдать ей должное – в чем-то она была права.

На улицу я почти не выходил, но ухитрялся видеться с Тигрицей. Она держала меня в курсе местных кошачьих новостей. Портреты на столбах оставались загадкой, и накануне по дороге в парк Тигрице попался еще один. Эта история становилась все более странной.

Я соскучился по остальным друзьям и рассчитывал навестить их на следующий день. Клэр и Саммер вроде никуда не собирались, и я надеялся, что смогу ненадолго оставить с ними Джорджа. Еще я давно не был у Полли с Мэттом, хотя Полли с детьми заходила к нам: Марта влюбилась в Джорджа не меньше, чем Саммер. Генри интересовался им не так сильно, поэтому мы с ним смотрели телевизор, а девочки тем временем играли с котенком, словно с очередным плюшевым медведем. Джордж это обожал, даже позволял себя тискать. Мэтт был занят поисками работы, и я его не видел, хотя, разумеется, не забывал. Полли выглядела бодрой, пусть даже не совсем такой, как раньше, и я пока решил, что беспокоиться не о чем.

В конце дня я вышел в сад. Клэр оставила кошачью дверцу открытой, потому что взяла Джорджа в ванную купать Саммер. Мне вспомнилось, как Клэр жаловалась Джонатану, когда Саммер принесли из роддома: ни минуты без ребенка, едва выкраиваешь время в туалет сходить или принять душ. Я думал, что она преувеличивает, так вот, ничего подобного – я стремительно убеждался, что это правда. Поэтому сейчас я спешил насладиться мгновениями свободы.

Прохладный вечерний ветер приятно обдувал бока. Я постоял немного у задней двери, а потом нехотя вернулся в дом: надо было проследить, чтобы Джордж как следует поужинал и умылся на ночь… Дел-то, оказывается, невпроворот. Я взбежал по лестнице, и тут раздались пугающие звуки.

– Мяу! – пищал Джордж.

– Дорж, Дорж! – кричала Саммер.

В ужасе я бросился к ванной и стал кидаться на дверь, пока Клэр не открыла. Джордж сидел на коврике, насквозь мокрый, а Саммер стояла в воде. Клэр старалась не смеяться. Я снова смог дышать.

– Алфи, представляешь, Джордж упал в унитаз. Я не знала, что он так высоко прыгает, а он, видимо, забрался на сиденье, пока я мыла Саммер, и соскользнул, – объяснила она.

Еще бы такому проворному котенку не прыгать, подумал я.

– Ну ладно, Саммер, сейчас я тебя вытру, а Джорджа искупаю, чтобы он не пах средством для чистки унитазов.

Клэр завернула Саммер в полотенце и бережно помыла Джорджа. Вид у него был несчастный, и я понимающе на него взглянул. Вечером его ждала лекция о воде.

Когда Джордж пришел в себя и высох, настало время ужинать. Джонатан вернулся с работы и вскоре хохотал над проделками котенка. В последнее время его смех редко раздавался в доме; я никак не мог выяснить почему и сейчас просто радовался за хозяина. Клэр сказала, что теперь придется всегда опускать крышку унитаза, и я немного успокоился. Сколько же забот с этим котенком, никогда не знаешь, откуда нагрянет беда!

Как бы то ни было, Джонатан пошел переодеваться в хорошем настроении. Он собирался в гости к Мэтту, а Полли должна была прийти к нам вместе с Франческой. Обычно во время таких посиделок я бегал из одного дома в другой, но на этот раз должен был оставаться с дамами, чтобы не бросать Джорджа. И все же я пребывал в радостном возбуждении, поскольку рассчитывал узнать из разговоров, что у кого в жизни происходит.

– Не хочу спать! – закричала Саммер, когда Джонатан попробовал отвести ее наверх.

– Если ляжешь сейчас, я тебе почитаю сказку, какую захочешь, а если нет, сказки не будет, – сказал Джонатан.

Саммер призадумалась. Она ни от чего не любила отказываться, поэтому трудно было угадать, что она решит.

– Да, – сказала она наконец, – но Дорж тоже иди.

Я невольно почувствовал укол ревности из-за того, что все внимание достается Джорджу, но слишком его любил, чтобы всерьез завидовать. В конце концов, мной в свое время тоже немало восхищались. Возможно, пора было дать дорогу молодым.

– Волшебный котик, – сказал Джонатан и взял на руки Джорджа. – Вот только, Клэр, назвала бы ты его попроще, чтобы Саммер могла выговорить.

Он засмеялся, а Саммер продолжала твердить: «Дорж, Дорж!»

– Ну что, Джордж, – спросил я его позже, когда Саммер уложили, Джонатан ушел и мы остались одни в гостиной. – Тоже пойдешь спать?

– Нет. Я хочу посмотреть гостей.

– Ладно, можешь сегодня посидеть с нами подольше, но скажи мне, когда устанешь. Я еще должен тебе объяснить про воду и про то, какая опасная штука унитаз.

– Я воду не люблю, – признался Джордж.

– Да, ее можно пить, а в остальном лучше держаться подальше.

Я рассказал ему, как однажды чуть не утонул в пруду. Мне бы не хотелось, чтобы такое произошло с Джорджем. Говорят, у кошек девять жизней. Я потратил, по своим прикидкам, три-четыре, но больше рисковать не собирался и малышу не советовал.

Наш разговор прервал звонок в дверь. Я побежал в прихожую, Джордж за мной. Клэр открыла, и вошли Полли с Франческой. Они принесли бутылку вина. Пока дамы обнимались, я старательно терся об их ноги, показывая, как им рад. Затем все проследовали на кухню, где Клэр разлила вино по бокалам, а я выпил воды и устроился на коленях у Франчески. Полли взяла на руки Джорджа и стала гладить, а он мурлыкал.

– У нас грандиозные перемены, – сообщила Полли.

– Неужели третий ребенок? – спросила Франческа. Я тревожно взглянул на Клэр, но она, кажется, не расстроилась.

– Нет, перемены не такие приятные. Мэтт потерял работу.

– Бедная Полли, какой ужас, – сказала Клэр.

– Теперь я чувствуюсь глупой, – сокрушенно пробормотала Франческа. Она отлично говорила по-английски, но, когда волновалась или переживала, акцент становился заметнее, а слова иногда не складывались.

– Ничего, я уже с этим свыклась.

– Но мы последнее время часто виделись, а ты ничего не говорила, – голос Клэр звучал встревоженно.

– Наверно, нам хотелось сначала самим это осознать. Мэтт сегодня скажет Джону. Представляешь, приходит он на работу, а там всему коллективу говорят, что фирма закрывается. Банкротство. Сейчас рассчитывают, кому сколько выплатить, но Мэтт думает, что получит максимум зарплату за пару месяцев. А самое интересное, что прямо перед тем, как это выяснилось, мне предложили работать в «ДФ-Дизайн».

– Полли, поздравляю! – Клэр заулыбалась.

– Сначала я отказалась, потому что из-за детей не хотела работать полный день, но, как вы понимаете, обстоятельства изменились. Это контракт на полгода с автоматическим продлением каждый месяц. Зарплата меньше, чем была у Мэтта, но на жизнь хватит, хотя бы пока Мэтт куда-нибудь не устроится.

– Как все сложно, – сказала Франческа. – Ты справляешься?

– Да, по крайней мере, с деньгами особых проблем нет. Беда в другом: мы с Мэттом ссоримся, потому что ему плохо без работы. Он говорит, что не хочет быть домохозяином, а я не уверена, что дело только в этом.

– Полли, может, ему не нравится, что он больше не глава семьи… Боюсь представить, как бы Джонатан такое пережил. Если бы я ему сказала, что пойду работать, а он будет сидеть дома, он бы впал в полный ступор. Он уверен, что хозяйством и Саммер заниматься не нужно, все делается само. Хорошо, хоть у тебя дети не совсем маленькие.

– Да, Генри ходит в школу, а Марта скоро пойдет, – добавила Франческа.

– Все верно, но я хочу проводить с ними больше времени, а полная занятость… Скажем честно, когда я была моделью, мне не надо было сидеть в конторе с девяти до пяти. А теперь придется, пять дней в неделю, а дома Мэтт будет мыть полы и готовить мне обеды с собой. Или не будет мыть полы!

Все засмеялись.

– Он так сильно переживает? – спросила Клэр.

– Я убеждаю его потерпеть, пока он не найдет работу. Надеюсь, это случится скорее, чем он думает. Правда, не знаю, что я буду тогда делать со своей работой, но до этого еще дожить надо, – она вздохнула. – Ладно, хватит про меня. Что у вас интересного?

– Мы подали документы на усыновление, – сказала Клэр.

– Клэр, это же такая новость! Почему ты нам не говорила? – спросила Франческа и обняла ее, чуть не сбросив меня с колен.

– Ждала сегодняшнего вечера. Процедура долгая, а Джон пока сомневается, но я буду держать вас в курсе. С тех пор как мы завели Джорджа, мне еще больше хочется брата или сестру для Саммер. Она считает, что Алфи и Джордж ее братья, рассказывает про них в детском саду как про людей!

– Какая прелесть! Лишь бы не возникло вопросов, когда выяснится, что речь о кошках, – заметила Полли.

Франческа рассказала, что они с Томашем собираются открывать второй ресторан. У Томаша был деловой партнер, тоже поляк, который давно переехал в Англию. Они решили вместе расширять бизнес. Логичный шаг, учитывая, что первый ресторан процветает. Меня только беспокоило, что уже сейчас Томаш слишком много на себя взвалил. Мне хотелось, чтобы у него оставалось время на семью.

– Боюсь, что мы будем видеть его реже. Но Томаш уверяет, что назначит управляющих, а сам будет заниматься меню и ему не придется все время присутствовать лично. Что ж, хочется верить, – вздохнула Франческа.

Я знал, что Томаш предпочитает за всем следить сам. Это доставляло его жене немало беспокойства с тех пор, как открылся первый ресторан.

Я посмотрел на Джорджа, который сладко спал на коленях у Полли, а потом на трех женщин. С начала нашего знакомства они многое пережили и многого добились. Клэр справилась с тяжелым разводом, Полли победила депрессию после рождения Генри, Франческа освоилась в чужой стране. Но я не забыл, чего им это стоило, и у меня снова возникло чувство, что над каждой из них сгущаются тучи. Их жизнь менялась, а перемены, как известно, чреваты трудностями. Я лишь надеялся, что мы не впадем в отчаяние и что все мои дома устоят в бурю, приближения которой я так боялся.