Снег – беззвучный и придающий неподвижность морозному воздуху – падает редкими хлопьями в Южной Неваде. Несмотря на елочные игрушки и огоньки, украшающие все вокруг, в этом году дух Рождества никак не прилетает ко мне. Такое случается, когда уходит любимый человек. Особенно если присутствие этого ушедшего – моей мамы – оживляло дух Рождества из года в год.

Коробки с украшениями по-прежнему спрятаны в шкафу в прихожей, глубоко под лестницей, и их не видно, когда открываешь дверцу. Рождественские гимны звучат из автомагнитолы, телереклама предлагает соблазнительные покупки; но атмосфера праздника по-прежнему ускользает от меня.

В конце ноября я купила коробку рождественских открыток, которая теперь стоит на моем столе рядом с книжечкой праздничных марок и наклеек с обратным адресом. Я то и дело бросаю на них взгляд – без всякого энтузиазма. Я знаю, мама хотела бы, чтобы дух Рождества наполнил наш дом, чтобы мы распевали гимны и возносили хвалу Господу нашему за все, что Он даровал нам. Я все это знаю – но не могу собраться с силами, чтобы встретить праздники.

Вчера ее ангельский голос шептал мне на ухо: «Я всегда с тобой. Возрадуйся, ибо все вы благословенны». А потом голос растаял – раньше, чем я сумела поймать его своим скорбящим сердцем.

Сегодня я гадаю, уж не приняла ли желаемое за действительное, надеясь, что она рядом и приглядывает за нами. Если я сомневаюсь в ее присутствии, значит, и сила моей веры сомнительна. Во мне звучит ее прекрасный голос, поющий в церковном хоре в канун Рождества. Ave Maria, ее соло, доносится из закоулков моего сознания и возвращает мне веру.

Мой внук Зак входит в комнату и останавливается у письменного стола. Его ярко-зеленые глаза ловят мой взгляд. Я чувствую, что он встревожен.

– Что случилось? – спрашиваю я.

– Хочу спросить тебя о сне, который я видел сегодня ночью. Он был не то чтобы плохой… Я просто не понимаю.

– Расскажи мне. Может быть, я смогу его разгадать.

– Я спал, и вдруг зазвонил телефон. Когда я встал и снял трубку, какая-то женщина спросила тебя. Я узнал ее голос, но боялся ответить. Она спросила: «Зак, это ты?» Я воскликнул: «Прабабушка!» Я сказал ей, что она не может мне звонить, потому что она на небесах. Она ответила, что очень счастлива там и что у нее есть собака. Она видит всех нас, и с нашей семьей скоро случится какое-то чудо. Она пообещала, что мы всегда будем вместе, и велела мне не беспокоиться. А потом я проснулся.

Мое сердце трепещет. В комнате повисает тишина.

– Так что ты думаешь? Это действительно была прабабушка? – спрашиваю я.

– Да, это была она.

– Значит, она сделала тебе подарок. Ты был избран, чтобы донести до нас ее сообщение – может быть, чтобы мы перестали плакать о ней. Она хочет, чтобы мы были счастливы – как она сама на небесах.

– Тогда я рад, что мне приснился этот сон… Ба?

– Да?

– Она правда очень счастлива.

– Я так рада, что ты рассказал мне об этом.

Глаза Зака затуманиваются, он мечтательно улыбается и направляется обратно в спальню. Я смотрю на коробку с рождественскими открытками: Дева Мария держит на руках младенца Иисуса, на заднем плане ангелы. Телевизор включен, но звук его от меня ускользает. В вышине, откуда-то издалека, я слышу хор ангелов, поющих Ave Maria. Один голос среди них особенно звонок. Он чист, слова отчетливо слышны, и тон так знаком – тот самый голос, по которому я скучаю. Истинный смысл Рождества воскресает в моем сердце.

Я пишу адреса на рождественских открытках и ощущаю в своем сердце мамину любовь к этому особому времени года. Я принимаю ее память и ту нежность, которой она одаряла всех нас все эти годы. Я получила самый драгоценный рождественский подарок. Я воистину счастлива и благодарна. Когда настанет рождественское утро, я, окруженная своей семьей, буду смотреть на дерево, унизанное крохотными белыми огоньками, и знать, что моя мама здесь, рядом со мной.