Игровое детство у любой девочки в мое время начиналось с обязательного толстого медведя. Мне кажется, медведь тогда был просто обязателен для каждого ребёнка. Как и пластмассовая красная лошадь с колечком на спине. Но в ролевые игры не очень поиграешь с лошадью и медведем.

Для длительных игр нужны были куклы. Всегда под руками был очередной толстомордый блестящего пупс с лицом вечного идиота и со скрюченными ножками. Этого милого уродца, завернутного в платочек, можно было укачивать и укладывать спать. Но дешевые целлулоидные голыши, сколько их ни убаюкивай, всегда упрямо таращили нарисованные глупенькие голубенькие глазки. Такая нерезультативная игра быстро надоедала.

И я начинала подыскивать вечно бодрствующему пухляку кукольных родителей. На роль матери семейства было много претенденток, лучше всего, на мой неискушенный взгляд, подходила капризная кудрявая девица в длинном платье. Она была похожа больше других на мамашу своим невеселым выражением лица.

С папашей, как и в реальной жизни, все обстояло намного хуже.

Не было в моем детстве кукол-мальчиков. Буратино и Карлсон не в счет, это не мужчины! Даже в трехлетнем возрасте я понимала, что деревянный мальчик и толстячок с пропеллером никогда не смогут познать радость отцовства. Выручал меня пластмассовый негритенок. Именно он всегда был отцом в моих играх. Меня нисколько не смущал его угольно-черный цвет. Раздражало только полное отсутствие одежды и неснимающиеся белые бусы. Рядом с моими разнаряженными в кружевные платьица девочками он выглядел как-то разнузданно и несерьезно. Но выбора у бедных кукол не было. Не выходить же им было замуж за мишку или плюшевого зайца? Поэтому приходилось несчастным создавать семью с голым неформалом. Впрочем, довольно быстро я отправляла этого сына жаркой Африки в длительную командировку за шкаф. А недовольная дама с капризным выражением лица сама нянчила кривоногого голышика.

Иногда какая-нибудь новая толстощекая красавица настолько покоряла мое сердце, что я сама становилась ей матерью.

Помню, в квартире у бабушки на Кутузовском проспекте, баюкаю я какую-то такую королевишну, как вдруг замечаю на полке полуоткрытого шкафа для одежды какой-то белый кусочек. «Сахар», – думаю я. И, схватив белый маленький брусочек, начинаю запихивать его в упрямо сжатый кукольный рот. Отчаявшись накормить свою «дочку», решаю показать ей пример и отважно запихиваю весь кусок теперь уже в свой рот.

Сейчас мне кажется, что таким образом я изобразила сцену, которая нередко разыгрывалась в декорациях моего родного дома. Именно так мои родители пытались подвигнуть меня на поглощение хоть какой-нибудь пищи. До шести лет я очень плохо ела. Мама рассказывала, что они с отцом прыгали вокруг меня, пели, танцевали, чтобы я смогла проглотить хоть кусок.

Бедный ребенок! Мне просто не давали мои неуемные родители спокойно пообедать. Скажу больше, если бы сейчас моя мама начала бы выплясывать вокруг меня и припевать, я бы тоже не смогла проглотить ни кусочка. А если бы запел папа, я бы просто сразу метнула тарелку в окно. Потому что мой папа в основном любил исполнять мало приличные частушки, хихикая и удачно уворачиваясь от маминого тапка, пущенного в его сторону. Так вот, всячески отвлекая меня от еды, родители разом убивали двух зайцев. Во-первых, реализовывали свои невостребованные в реальной жизни артистические наклонности, а во-вторых, могли спокойно хомячить мою еду на законных основаниях.

Вот и я решила научить свою кукольную дочурку хорошо есть, запихав в свой трехлетний рот немаленький такой кусочек нафталина.

Он оказался мерзким на вкус, и я, вопя и отплевываясь, влетела на кухню, где сидели мои бабушка и мама. Мамулечка моя всю жизнь свою щедро украсила какими-то псевдонародными мудростями и изречениями, прибаутками и поговорками. Она исправно оплевывала всех нас через левое плечо, пялилась на себя в зеркало, если ей случалось вернуться с порога за какой-нибудь забытой вещью, и считала, что вероятность встретить белого носорого на московской улице у нее 50 на 50. То есть или встретит, или нет.

Так вот, мамуля быстро извлекла из глубин подсознания народный рецепт спасения от любых ядов и залила в брыкающуюся меня литр молока. До этого у меня еще были шансы отплеваться и забыть про гнусный нафталин. После этой процедуры – нет. Потому что скорая, в которую все же позвонила мама радостно сообщила обескураженной матери, что нафталин растворяется только в молоке, и вот теперь ее малютка точно в опасности.

Весьма хорошо помню все, что произошло затем. Меня укатили в больницу, закатали в белую простыню и залили в рот через огромный шланг какое-то ужасное количество холодной воды. Надо ли уточнять, что игры в дочки-матери были закончены?

Я полюбила играть в конструктор. Помните, я о нем уже упоминала, такой славный, немецкий, разноцветный. Уже тогда я поняла, что быть строителем безопаснее, чем матерью!