Глава 32
Искушение
– Черт, черт, черт!
Зажигалка не работала. Проклятый ВАЗЗ! Зачем вообще она купила дурацкое разумное огниво! Пользовалась бы по старинке обычными спичками, не было бы сейчас этой проблемы. Так нет же, ей зачем-то понадобилось бросать курить!
Конечно, понятно зачем – «Вольнодумцы» всегда боролись за сохранение окружающей среды, здоровый образ жизни и всякое такое; случилась бы катастрофа, прознай журналисты про позорную, средневековую привычку лидера прогрессивной партии. А потому никотиновая зависимость премьер-министра скрывалась тщательнее государственных тайн. В конце концов Мелиссе надоело балансировать на натянутой над пропастью струне, да и кожа над губами стала как-то скукоживаться, вот она и поставила себе цель – избавиться от вредной привычки к Новому году.
Разумное огниво ей в этом помогало. Подсчитывало количество выкуренных за день сигарет и переставало высекать искру после достижения лимита.
Сегодня, 25 сентября, в день рождения императора, лимит был достигнут крайне быстро – Мелисса необычайно много нервничала и, соответственно, часто курила.
Кабинет премьер-министра был окутан дымом уже в первой половине дня, после встречи с нефтяниками. Суровые ребята, качающие из глубин земли ее бурую кровь, выкачали и из Мелиссы критический объем жизненных сил.
Особенно грозен был Федор Уралов, двухметровый шкафообразный дяденька с насупленными бровями и густым голосом, выходец из крестьянской семьи, построивший своими огромными ручищами целую углеводородную империю. Буровые вышки Уралова наподобие верстовых столбов разметили всю территорию Сибири. Он называл Мелиссу «ваше благородие», говорил короткими вескими фразами и посматривал на нее исподлобья.
– Мы беспокоимся, ваше благородие, – басил он. – Вся нефтяная отрасль терпит убытки. Мы угасаем. В последние годы было тяжело. Но сейчас стало совсем плохо.
– В чем же дело, Федор Никифирович? – участливо спросила Мелисса, заранее зная ответ.
– Нам не нравятся ваши экотенденции. – Брови Уралова, и без того сросшиеся, сошлись в единый грозовой фронт. – Нам не нравятся все эти электрокары, солнечные батареи, ветряки. Зачем переходить на альтернативные источники энергии, если землю русскую распирает каменное масло? – Он грохнул кулачищем по изящному столу Мелиссы. – Есть у нас нормальный русский бензин для автомобилей! Есть у нас нормальный русский газ для отопления домов!
– Федор Никифорович, – принялась увещевать предпринимателя премьер-министр, – вы же понимаете, милый друг, что времена меняются, и Российское государство меняется вместе с ними. Нельзя становиться одной из тех неразвитых стран третьего мира, что живут только за счет своих полезных ископаемых. Мы же не первобытные люди! Появляются новые технологии, у нас столько талантливых изобретателей…
– Вот кем вы нас считаете: представителями пещерного бизнеса. – Уралов покачал головой. – С тех пор как «Вольнодумцы» стали побеждать на выборах, нас списали в утиль. Черное золото – уже никакое не золото. В лучшем случае – серебро.
– Сейчас в почете все «зеленое», – развела руками Мелисса.
– Еще чуть-чуть «зеленых» трендов, и мне придется закрыть ряд своих предприятий.
– А вы переведите их на переработку мусора! Вот где новое золотое дно! – вдохновилась премьер-министр. – Мы недавно приняли закон о поддержке заводов нового типа: они сжигают отходы, а полученная в результате сгорания энергия подогревает воду, циркулирующую по городским трубам. Как вам идейка, а?
Уралов поставил локти на стол и навалился на него всем весом. Стол заскрипел. Нефтяник был похож на одетого в дорогой костюм медведя, который приготовился к нападению.
– Тухлая идейка. От нее дурно пахнет, как и от ваших городских свалок, ваше благородие. Нефть – это вся моя жизнь. Я всю жизнь строил буровые вышки и не выброшу их теперь на помойку. Значит, не увеличите квоту на добычу нефти?
– Простите, Федор Никифирович, не могу сделать такой шаг назад, – твердо сказала Мелисса.
– Может, хотя бы отмените налоговые льготы для владельцев электрокаров? Не слишком ли жирно – скидка в девяносто процентов?
– Не слишком, – еще тверже ответила глава правительства. – В самый раз.
– Что ж, ваше благородие, – встал из-за стола Уралов, вслед за ним поднялись его коллеги, – не удивляйтесь, если на следующих выборах победит кандидат из «Веры, Царя и Отечества». Мы утопим его в деньгах. Проспонсируем любые, самые безумные мечты его предвыборного штаба. Ваш соперник с головы до ног будет покрыт жирной маслянистой пленкой, как пеликан, оказавшийся в зоне разлива нефти.
Ну как тут было не схватиться за сигарету!
Потом долго провозилась, подписывая разнообразные документы, в том числе законопроект об отмене школьных оценок по физкультуре – хотелось сделать Николасу какой-нибудь значимый подарок на день рождения.
Бюрократические хлопоты отняли столько времени, что в Царское Село пришлось нестись на вакуумном трамвае вместо лимузина. После трехминутной поездки, как всегда, разболелась голова. Еще одна сигарета на перроне.
Двери прибывающих – точнее сказать, прилетающих трамваев раскрывались со звуком поцелуя. Разноцветные осенние листья скользили по выпуклым стеклянным бокам громадных труб, внутри которых возникали и исчезали призрачные составы.
Глядя на вагоны, под завязку набитые озабоченными петербуржцами, Мелисса усмехнулась, вспомнив, как те же самые петербуржцы протестовали против строительства вакуумных линий. Каких трудов ей стоило протолкнуть законопроект!
Мнимые эксперты кричали о вредном воздействии магнитной левитации на организм пассажира. Истерика прекратилась только после того, как по «Всемогущему» – исполняя просьбу Мелиссы – выступил самый именитый врач России. Профессор успокоил общественность заявлением, что тем, у кого нет кардиостимуляторов, вакуумного трамвая опасаться не стоит. Впрочем, тут же добавил академик, психика впечатлительных пассажиров может не сразу воспринять такую немыслимую наземную скорость, да еще и внутри герметичной трубы.
Профессор оказался прав: Мелисса никогда не считала себя впечатлительной особой, но и ей, главной вдохновительнице проекта, потом тяжеловато было привыкнуть к скоростному движению в вакууме, без контакта с рельсами. Наверное, так чувствует себя пуля, вылетающая из дула охотничьего ружья.
Как бы то ни было, после выступления врача первые страсти улеглись, и работа над вакуумным трамваем продолжилась.
Когда под проект уже удалось найти инвесторов, активизировались извечные противники «Вольнодумцев» – защитники исторического наследия. В Петербурге их было много, и они грудью бросались на каждое нововведение правительства, как на гранату с выдернутой чекой. Защитники наследия, подпитываемые мерзавцами из «Веры, Царя и Отечества», стали вопить об утрате истинно петербургского бренда – рельсового трамвая. Мелиссе еле-еле удалось их утихомирить, напомнив, что в начале прошлого века трамвай появился в двадцати шести других российских городах, и только потом в столице, так что навряд ли его можно назвать таким уж столичным брендом, и пообещав раскрасить новые составы в фирменные красно-белые цвета. Когда город опутался вакуумными трубами наподобие хомячьего лабиринта, защитники вновь запищали, на этот раз об утрате элегантного имиджа Петербурга, о деформации знаменитой «небесной линии», но было уже поздно. Вакуумный трамвай полюбился горожанам – и намного больше абстрактной «небесной линии».
«Знаете, Мелисса Карловна, что творилось во времена моего прапрапрапрадедушки Николая Первого? – сказал как-то Николас за обедом, когда они обсуждали всю эту шумиху вокруг вакуумного трамвая. – Тогда в России только зарождались железные дороги. Так вот, народ боялся, что рельсы помешают коровам пастись, курам – нестись; отравленные дымом птицы упадут замертво, и самое главное – вам это особенно понравится – «быстрота движения, несомненно, разовьет у путешественников болезнь мозга». Слово в слово как сейчас, правда?»
Николас ее очень поддержал в тот период – она только-только стала премьером, и сразу навалилось столько проблем, не только с трамваем, спать было некогда. Теперь же Мелисса вознамерилась отблагодарить императора, не позволив ему заснуть в одиночестве в его день рождения.
С этой целью она и проникла в императорскую опочивальню Александровского дворца в Царском Селе. Пробраться сюда незамеченной, с ее-то умением отключать камеры видеонаблюдения, было совсем несложно. Открыть закодированные двери? Пара пустяков! Переодеться за несколько минут в нечто полупрозрачное, невесомое, из красного кружева? Пожалуйста!
Пара капель на шею и декольте (специально купленный для этой ночи аромат «Как в новом авто» от «Благоуханного Дома Веригина» – только не «Номер пять», Мелисса его терпеть не могла), несколько ароматических свечей, чтобы создать романтическую обстановку…
И надо же – такой сбой на последнем пункте!
– Давай, черт тебя возьми, ну давай же! – отчаянно взывала Мелисса к излишне принципиальному разумному огниву, тряся его и так и сяк. – Всего одна искорка, мне нужна всего одна!
Разумное огниво на все уговоры отвечало безразличной надписью на дисплейчике: «До следующей сигареты – 8 час. 17 мин».
– Ах вот ты как? Ладно! – И Мелисса схватила с ночного столика отвертку, неведомо что делавшую в высочайшей опочивальне. – Как же тебя разобрать? – размышляла она вслух, усевшись на разобранную императорскую кровать и тыча отверткой то в дисплейчик огнива, то в сопло. – Как к тебе подступиться, подлое ты существо?
– Попробуйте начать вот с этого винтика, – вдруг раздался знакомый голос.
– Ах! – Мелисса выронила огниво вместе с отверткой. Рядом стоял Николас. Она и не заметила, как он вошел в опочивальню. – Ваше величество! Вы меня напугали!
– Вообще-то, Мелисса Карловна, это вы меня напугали, – отозвался император, изумленно разглядывая разодетую – а вернее, раздетую главу правительства. – Захожу в опочивальню, а тут… какая-то эротическая мастерская по ремонту гаджетов. Вы, случайно, комнаты не перепутали? Может, проводить вас в гостевую опочивальню?
Все шло совсем не так, как задумала Мелисса. Николас, кажется… подтрунивал над ней? Император явно не собирался набрасываться на нее, сгорая от желания.
Однако премьер-министр не стала сдаваться вот так сразу. Николас был очень хорош в своем промасленном рабочем комбинезоне (видно, опять весь день просидел в гараже – государь никогда не устраивал приемов в честь собственного дня рождения), который сидел на нем как вицмундир. Благородная осанка, умные усталые глаза. Так хотелось зажечь в них интерес!
Мелиссе невольно вспомнился хищный взгляд Левинсона. В его присутствии она чувствовала себя обнаженной, будучи полностью одетой. А тут Николас развел такую церемонность, словно она закуталась в дворницкий ватник, а не сидела перед ним в соблазнительной паутинке. Даже вроде как отступил на шаг назад.
Эх, была не была!
Мелисса забралась на кровать с ногами, небрежным движением скинула бретельку с плеча и поманила императора красным ноготком.
– Ваше величество. – Голос ее стал низким и вкрадчивым. Таким она разговаривала со спонсорами своей избирательной кампании. – Неужели вы не чувствуете, что происходит между нами?
Император отступил еще чуть-чуть.
– Что же происходит?
– Это.
– Это?
– Оно самое! – не выдержала Мелисса. – Притяжение!
– Притяжение? – повторил Николас и врезался спиной в шкаф, поскольку во время беседы продолжал пятиться назад, наподобие рака из басни Крылова.
– Сильнейшее притяжение, – подтвердила Мелисса, спуская вторую бретельку. – Мы с вами тянемся друг к другу, как магниты, с первого дня совместной работы.
– Правда? – вжался в шкаф император. – Как магниты?
– Как магниты.
– Вы уверены?
– Совершенно уверена.
– Может, вы имели в виду, мы отталкиваемся, как магниты?
– Нет, я имела в виду именно притягиваемся.
Полностью прояснив вопрос с притяжением, Мелисса откашлялась и перешла к следующему пункту повестки дня:
– Ваше величество! Николас!
– Да?
– Подойдите ко мне, прошу вас, – как можно более обольстительно пригласила Мелисса.
Николас тем временем смотрел куда угодно, только не на нее.
Его пугливость порядком раздражала. Это вообще мужчина или восковая фигура из музея мадам Тюссо?
– Николас! – строго сказала Мелисса.
– А? Да?
– Подойдите же наконец!
– Куда?
– Ко мне.
– Зачем?
– Вот черт, – раздосадованно отозвалась Мелисса. – Зачем-зачем? Ясно же, зачем! Давайте воссоединимся. Осчастливим друг друга. Я вам подхожу как никто другой! Вы только представьте, как наша совместная фотография будет смотреться на первой полосе всех мировых газет!
От этой мысли ее бросило в жар. Вот теперь Мелисса по-настоящему завелась.
Майн готт, и Николас наконец-то тоже!
Император отлепился от шкафа. Окинул соблазнительницу пристальным взглядом и направился прямо к ней.
Мелисса задрожала от нетерпения. Сейчас, сейчас все случится!
Ближе, ближе…
Она сделала движение ему навстречу.
Красные кружева, и без того едва державшиеся на груди, соскользнули…
Внезапно Николас наклонился и поднял с пола плащ Мелиссы.
– Вот, прикройтесь, Мелисса Карловна. У вас, кажется, грудь выскочила, – и набросил плащ прямо на ее разгоряченное оголенное тело.
Пряжка от пояса больно задела лицо. Ей словно дали пощечину.
– Мелисса Карловна, – спокойно сказал император, садясь на стул напротив кровати. – Давайте поговорим.
Мелисса тяжело дышала – теперь уже не от возбуждения, а от переполнявшей ее злости. Щека пульсировала от удара.
– Признаться, я ожидал чего-то подобного, – продолжал Николас, скрестив руки на груди. – Вы не слишком-то скрывали свои чувства ко мне, верно?
Мелисса лихорадочно дергала плащ, пытаясь отыскать рукава. Отвечать императору она не собиралась. Да где же эти чертовы рукава, черт их возьми?! Скорее, скорее, чтобы сбежать прочь от позора!
– Вы очень привлекательная женщина, и любой мужчина был бы безмерно рад провести с вами не только одну ночь, но и остаток жизни…
– Любой, только не вы! – сквозь зубы процедила Мелисса. Ага, один рукав нашелся!
– Мелисса Карловна, но я же поступаю так ради вас!
– Ну конечно! – Сарказм Мелиссы измерялся в тоннах. – Ради меня меня же и отвергли! Черта с два!
Вот и второй рукав. Можно стартовать! Сначала – на вакуумный трамвай, потом бегом на третий этаж Зимнего, в свою спальню, где припасена спасительная бутылка крепчайшего шотландского виски.
– Только из огромного уважения к вам, – кивнул император. – Я восхищен вашей деятельностью на посту премьер-министра. Мне бы не хотелось, чтобы вы потеряли работу, которую так превосходно выполняете.
– Да с чего бы я ее потеряла-то, эту работу? – огрызнулась Мелисса, выбираясь из кровати.
– Представьте: мы с вами официально становимся парой. Что дальше?
– Всеобщая радость и ликование, а также большое интервью Ангелу Головастикову. – Мелисса даже босой ножкой топнула, подумав о растворившихся без остатка перспективах самопиара. Где эти проклятые туфли?
– А я полагаю, что тот же Ангел Головастиков первым призвал бы вас уйти в отставку.
– Что? – подняла голову Мелисса, прекратив безуспешные поиски туфель.
– Смотрите: зачем вообще в тысяча девятьсот пятом году был создан Совет министров во главе с премьером?
– Зачем? – После своего конфуза Мелисса туговато соображала. И уж совсем она не была сейчас готова к экзамену по истории.
– А вот зачем: чтобы ограничить самодержавие. Чтобы взять под контроль власть монарха. Для баланса, понимаете? Вы же это понимаете, Мелисса Карловна.
Мелисса заметила свои туфли под стулом, на котором расположился Николас. Пожалуй, лезть сейчас под стул было бы неприлично – достаточно на сегодня унижений, мирового запаса пятновыводителей не хватит, чтобы восстановить свою репутацию в глазах императора. Просить государя встать тоже не представлялось возможным. Пришлось пристроиться обратно на кровать и слушать.
Николас устало потер лицо ладонями:
– Что ж получится, если глава правительства влюбится в императора? Никакого баланса. Одурманенный премьер-министр исполнит любой каприз монарха. Народ не поймет! Мы с вами, Мелисса Карловна, не должны забывать о своем долге перед Отечеством. Политика на первом месте, чувства – на втором. Вы же наверняка не готовы пожертвовать ради меня своей карьерой?
С такого ракурса на свою влюбленность Мелисса еще не смотрела. Похоже, император был прав. День рождения сегодня у Николаса, но подарок судьба сделала ей. Из-за всепоглощающего желания дать интервью Ангелу она чуть не разрушила свое политическое будущее! Если бы Николас был чуть менее стойким к ее чарам – праздновала бы теперь пиррову победу. Да, выступила бы по «Всемогущему» – в последний раз! С объявлением о своей отставке!
Мелисса помолчала, потом ухватилась за последний шанс:
– А вы, ваше величество, могли бы отречься от престола ради любви? Например, ради будущей супруги?
– Мог бы, – без раздумий ответил Николас. – Ради любви и ради супруги мог бы. Но вы забываете, Мелисса Карловна: я все еще женат. Свидетельство о браке с Василисой не аннулировано. Простите, что говорю это, но, если бы у нас с вами сегодня все случилось, вы юридически считались бы моей любовницей. Фаворитка – эта роль не для вас. Вы выше простой интрижки.
– Майн готт, так почему вы не аннулируете свидетельство? – воскликнула Мелисса. – Вы имеете на это полное право!
– Просто потому, – пожал плечами Николас, – что я все еще люблю свою жену.
– Но она сбежала двадцать два года тому назад!
– Знаю, – вздохнул император. – И пытаюсь забыть ее все эти двадцать два года, или восемь тысяч тридцать дней, или сто девяносто две тысячи семьсот двадцать часов. Могу количество минут и секунд назвать, хотите?
– Нет уж, спасибо, – отказалась Мелисса.
Какой стыд!
Она в полной растерянности вышла из опочивальни.
– Мелисса Карловна! – крикнул ей вслед император.
Передумал? Но только она сама теперь его не хочет. И как теперь работать с ним бок о бок? Крайне неловкое положение. Скорее бы Катарина получила трон, чтобы только не видеть Николаса изо дня в день! А для этого принцесса должна выйти замуж. И желательно не за дурака Вяземского, а за более подходящего ей кандидата. В одно мгновение Мелисса превратилась в самую ярую поклонницу проекта «Великая княжна. Live».
– Мелисса Карловна! Тут ваши туфли под стулом валяются!
Сигаретка бы сейчас не помешала. Проклятое разумное огниво!
