Глава 8

Оплот. Княжеский замок

Катаюн, с самого начала с улыбкой смотревшая на спор Аделиана и Годаба, понемногу стала выходить из себя. Впрочем, и сам спор, начавшийся с легкой пикировки, вскоре мог перерасти в рукопашную схватку.

— А НУ МОЛЧАТЬ! — наконец выкрикнул Гаспар, который продолжал нести на своих плечах нелегкий груз коменданта крепости. Хотя и отвечал теперь только за оборону будущей столицы. Порядок внутри стен худо-бедно стала обеспечивать городская стража, которую не спеша набирал капитан этой самой стражи Серк Весло. — Сейчас попрошу Серка, чтобы вызвал своих парней, и посадим обоих под замок, чтобы остыли. Закончил Стойкий, ничуть не смущаясь того, что говорит это двум магистрам, которые на пару могут сровнять с землей почти любой город Тивалены. Но самое удивительное было в том, что маги последний раз зыркнув друг на друга, вдруг резко замолчали и опустились на свои места.

— Все же Его Светлость поступил легкомысленно, оставив в такое время своих вассалов — после непродолжительной паузы недовольно буркнул Аделиан — мы скоро все без него передеремся.

Да, князь Сайшат исчез. Исчез на следующее утро после неудавшегося на него покушения. Вместе с ним пропали так же Сай и Тахере. И даже Катаюн не знала, куда отправился их неугомонный родитель. От немедленных его поисков «тень» удержали лишь несколько листов плотно исписанной бумаги, которые она нашла утром на столе Атея. И еще осознание того, что как ни старайся, а найти его будет практически нереально. На то он и Призрак.

— Легкомысленно? — немного успокоившись после того, как Гаспар поставил на место двух магов, спросила Катаюн.

— Именно — уверенно кивнул альв.

— А вот мне так не кажется — недобро сверкнув черными глазами, подалась вперед из своего кресла девушка — я бы на его месте еще раньше сбежала от того, что здесь сейчас твориться. И подальше, и не появлялась бы пару лет. Особенно после того представления, что устроили сейчас перед нами два уважаемых гариэра.

Ближники Призрака, собравшиеся в это утро в его кабинете, синхронно хмыкнули. Кто весело, а кто и с укором.

— Но Ката — попытался возразить Говорящий, но был остановлен ее выставленной вперед рукой.

— Аделиан, как ты думаешь, почему родитель исчез так внезапно? — спросила она, и, не давая ему ни мгновения на размышления, тут же язвительно ответила на свой вопрос — потому что ему захотелось посмотреть, что мы на самом деле стоим без папочкиного присмотра. А не из-за какого-то там покушения, как могло показаться некоторым. Батя правильно сказал: такое было, есть и будет. Всем мил не будешь. Наша же задача — свести такие покушения к минимуму. Хотя сейчас разговор и не об этом. Скажите мне, по какому вопросу вы не сошлись во мнении на этот раз?

— Покажи всем свой план застройки Оплота? — повернулся к гному Аделиан — пусть увидят, во что ты хочешь превратить столицу будущего княжества.

— Да что тебе не нравиться? — возмущенно загрохотал Годаб.

— Да то — вскочил альв — Ката, где тот листок князя, где он черным по белому написал: «Пусть Твердыня в своем стремлении оставить в истории след, не превратит Оплот в Каменный Лес». А ты именно это и хочешь сделать. Все из камня, даже скамейки в парках. Я еще удивляюсь, почему деревья в этих парках у тебя предусмотрены живые.

— Ну, написанная князем фраза звучит немного по-другому — снова улыбнулась Ката вместе с остальными присутствующими в кабинете князя разумными — но смысл передан почти точно.

— Вот — ткнув свой палец в направлении гнома и гордо выпятив грудь, важно произнес Аделиан.

— Что «Вот» — передразнил его Годаб — друзья, согласен, может я и увлекся, но ведь сам Говорящий будущую столицу из Леса Каменного, хочет превратить в лес обычный. А народ где жить будет, в шалашах и на ветках? — Снова взревел гном — так ведь не все у нас альвы и «дети леса», чтобы жить в гармонии с этим самым лесом. А если враг в осаду столицу возьмет? Десятка горящих стрел хватит, чтобы город превратить в еще одно Пепелище.

— ОПЯТЬ? — снова с успехом осадил спорщиков Гаспар.

Катаюн благодарно кивнула Стойкому и сказала:

— А золотую середину вы найти никак не можете? Чтобы широкие улицы, основательные красивые здания с черепичными крышами, тенистые аллеи и парки. Фонтаны наконец. — она пристально посмотрела на притихших магов — Родителя нет чуть больше полутора десятиц, а мы толком так ничего и не сделали. Скоро уже начало весеннего сезона, а с его приходом начнут активизироваться не только насекомые, птички и зверушки, но и твари всевозможные, что ходят на двух ногах и имеют разум. А ГДЕ СТЕНА? — совсем как истеричная баба взвизгнула она, вскочив на ноги — где народ от врага хорониться будет? В чистом поле? Или в лес опять уйдет? Тогда мы здесь зачем?

Сбросив пар, Катаюн устало опустилась на свое место и закрыла глаза. Только тогда полностью понимаешь, какой груз несет тот или иной разумный, когда этот груз примериваешь на свои плечи. За последние дни тяжесть ноши, которую взвалил на свои плечи их князь, ощутила не только она.

— Так где стена Годаб? — вновь открыв глаза, спокойно спросила она. — Не умрет народ от холода, тем более с каждым днем все теплее и теплее. А вот возможную осаду выдержать у нас негде. Территория княжеского дворца, как мы все решили называть бывшую крепость, просто не вместит столько народа, что уже собралось вокруг. А он ведь все еще продолжает прибывать, народ этот. Поймите вы, я не замещаю князя, все мы совещательный, надзирательный, а будет надо и исполнительный совет в его отсутствие. Давайте, наконец, сообща займемся делами.

— Схема внешней стены будущей столицы давно есть — выслушав девушку, серьезно ответил гном — Оплот стоит очень удачно. Сверху два локтя плодородной земли, а потом каменная плита. Строительный материал для стены под ногами, будем резать каменные блоки, и одновременно рыть ров, который никогда не осыплется, а под сами стены не сделают подкоп. План смотрели почти все, и ни у кого он неприятия не вызвал. Тот же контур, что и стена вокруг княжеского дворца, только более продолжительный. Внешняя стена будет упираться своими концами в озеро Золотое. Та небольшая бухта, на которую сейчас смотрят Озерные ворота, как раз будет в черте будущего города. Построим там большую пристань для торговых и военных кораблей. Склады купеческие, ну и так далее. Самый что ни есть портовый район будет. От ворога бухту перекроем цепями, а для этого на противоположных берегах выстроим два бастиона, но это потом. В стене трое ворот: на восток, северо-восток и юг. Четвертый выход, как я и говорил, будет на Золотое.

— Годаб, я тоже видела этот план — кивнула Катаюн — и он мне понравился. Одно замечание: не надо в черте города никаких складов и порта. Об этом сейчас даже вопрос не стоит — стена в первую очередь. Что тебе нужно для этого?

Твердыня на мгновение задумался, потом встал и на одном дыхании выпалил:

— Все маги, даже те, кто себя ими не считает. Все магические накопители, что есть и все свободное население Оплота. И тогда через две-три десятицы у нас будет стена, какой еще не знал ни один город Тивалены.

— Так быстро? — хором изумились присутствующие.

— Спать будем мало, есть на ходу, как и справлять нужду — обрадовал их гном, но потом улыбнулся — зато вы увидите, как работает магистр Земли со своей стихией.

— Особенно когда ему помогают два магистра-универсала и магистр Жизни — так же улыбнулся Аделиан.

— Особенно, когда ему помогают — согласился с ним гном.

— Отлично — потерла руки Катаюн — но у меня вопрос: для чего вам нужны разумные с Даром, которые не умеют с ним работать?

— На самом деле уважаемая мерита — воспользовался моментом Аделиан, чтобы щелкнуть по носу девушку — все эти дни мы не совсем бездельничали, как вы утверждали ранее. Уже сейчас я вам смогу назвать четырех потенциальных магистра-универсала и почти сотню магов различных стихий уровнем до мастера. Естественно тоже потенциальных. К сожалению, наличие Дара нужно выявлять хотя бы до пятнадцатилетнего возраста. Тогда же и начинать его развитие. Потолок — двадцать лет, после него разумный будет способен только на балаганные фокусы. Хотя бывают и исключения, причем частые. Взять хотя бы нашего Узелка.

Альв окунулся в свою любимую стихию, поэтому не замечал, как собравшиеся начинают улыбаться, слушая лекцию по «общей магии».

— Уважаемый Аделиан — вернула его на землю Катаюн — я уверяю вас, все, что вы говорите — очень интересно. И я первая приду на Ваше занятие, пусть и не имею Дара как такового. Но у нас дел выше замкового шпиля, а вы так и не ответили на вопрос.

Альв кивнул, соглашаясь с замечанием, и сказал уже по существу.

— Они будут работать все теми же накопителями, сливать нам свою силу. Хоть и нужно начинать с теории, но у нас просто выбора нет. Мы начнем с практики. Тем более одним из способов развития и раскачки Дара как раз и является его частое опустошение под ноль. Или как у нас говорят «досуха».

— Спасибо — улыбнулась девушка — теперь понятно.

— Но на занятиях по теории магии я вас все равно жду мерита — серьезно сказал магистр.

— Непременно — кивнула Ката — как только будет построена Академия — и тут же повернулась к Серку — капитан, что у нас с городской стражей?

Несмотря на то, что столицы как таковой еще не было, этот вопрос уже стоял в полный рост. Скопление такого числа разумных, просто не могло обойтись без проблем. И пусть пока не было убийств, зато воришек развелось — пруд пруди. Уже появился столб, у которого секли кнутом пойманных личностей, что путали свой карман с чужим. Но этого оказалось мало, и буквально два дня назад появился первый разумный, попавшийся на этом вторично. Отсекать ему руку, как предложили Магус с Саттаром, сторонники радикальных мер, пока не стали, а просто определили на каторжные работы в качестве золотаря, без всякой оплаты, естественно. Иначе какие это каторжные работы. И с питанием, позволяющим не протянуть ноги. Но все понимали, что это полумера, которая таких личностей просто так от своего ремесла не отвратит. И не за горами тот день, когда на улицах еще не построенного города, появятся разумные с культяпками вместо полноценных конечностей.

Но набор в стражники шел, пусть медленно, но уверенно. Кандидатуры будущих городских смотрителей порядка набирались на добровольной основе из всех желающих, и проверяли их так тщательно, как только могли. Опрашивали семью (если она была), друзей, просто знакомых таких кандидатов, о его пристрастиях. Не был ли он замечен в чем-то порочащем его, ну и так далее. Но это было потом, а сначала…

В первый день, когда объявили о наборе в городскую стражу, таких кандидатов было столько, что хватило бы на пару не самых маленьких городов. Народ под стенами Оплота собрался разный и не все из них были жителями деревень, хуторов и выселок. Многие успели пожить или просто посетить и города, причем не только в герцогствах, но и за их пределами. Причем такие были не только среди бывших «псов войны», тоже пожелавших выйти на охрану улиц будущей столицы. Поэтому что собой представляет городская стража, вся эта братия знала не понаслышке. Вот только представление большинства из них было каким-то однобоким. Кого берут в стражники? Разумных без особых воинских умений. Будь крепким, умей носить бронь, держать копье, да собирать на воротах и рынке мзду, часть которой можно ссыпать себе в карман, вот и все, что требуется от такого блюстителя порядка. Ну, может еще пресекать драки, ловить по возможности воришек, гонять попрошаек и нищих, и конечно делать то, что скажет начальство. Уж от этого точно никуда не деться. И за все за это еще полагается монета из казны. Чем не хлебное место? Так думало большинство.

Однако всех их ждало разочарование. Причем не одно. А началось все с того, что перед собравшимися кандидатами вышли Лайгор и Катаюн и на пару расписали перспективы их будущей службы. А перспективы были совсем не плохими. Не слишком большое, но стабильное денежное довольствие, которого с лихвой хватило бы на жизнь. Причем не только себя прокормить и одеть, но и семью, если таковая есть. Казенное обеспечение воинской справой, выходные дни, премии за пойманных воров и убийц. Карьера. Живи и радуйся. НО. При всем количестве плюшек, был такой кнут, что половина кандидатов тут же решила, что выбор своей будущей профессии они сделали слишком поспешно. И дело не в том, а вернее сказать не только в том, что за блюстителями порядка будут присматривать волки и «летучие мыши», причем тайно. А в том, что за мздоимство никакой другой кары, кроме как смерть, не предусматривалось в принципе. Причем смерть была аналогичной той, которую испытал на себе единственный выживший после покушения на князя убийца-ваиктаирон, когда от несчастного осталось лишь кучка белых костей, которые закопали в лесу гоблы. Зачем тогда идти в эту самую стражу, если не иметь дополнительного заработка?

Следующий массовый побег из рядов будущих стражей случился тогда, когда всем было объявлено, что они должны будут пройти собеседование с магом, который определит их истинные мотивы. И пусть Аделиан Говорящий не был магом Разума, отличить где правда, а где ложь он мог. Однако собеседников у него было совсем немного. В конце концов, остались именно те, кто и нужен был на такой работе: принципиальные, неподкупные и радеющие за дело разумные. Кто сказал, что в мире не осталось честных людей?

— Есть первая сотня — с гордостью сказал Серк — большая часть из бывших наемников, решивших, что хватит мерить версты по Тивалене. Все нашли себе здесь жен, некоторые даже с детьми. — капитан улыбнулся — они их пуще любых оков держать будут на месте. И безобразничать не дадут. Есть и молодежь, но тоже нормальная. Хочется верить — случайных личностей нет вообще, ну а как на самом деле — время покажет. Сотни, конечно мало, но пусть лучше будет мало, но толковые. Тем более охотники еще приходят, а пока волки с «летучими мышами» помогают, а уж их боятся как огня. Да и «каменнолобые» в стороне не остаются, им со стены многое видно.

При этих словах польщенный легкой лестью Гаспар приосанился и погладил косички своих усов.

— Ну и хорошо — кивнула Катаюн — разбирайся сам капитан. Для этого родитель тебе дал все полномочия. А где Тур? — вдруг сказала она, рыская по комнате глазами. — что с наездниками быков?

— Он как раз этим и занимается — ответил за него Уздечка — вчера из степи прибыли еще около сотни урукхаев, которым надоело «месить навоз» в родных стойбищах. Вот он и принимает их в свой род. Просил лишь передать, что теперь пять сотен наездников быков у князя точно будет. Сами быки уже есть, а обучением воинов займутся сразу после принятия в род. Вот силища будет — даже привстал от восхищения Балор — Степные Туры были единственными в Восточной степи, кто имел таких всадников. Да быки не поворотливые, но зато пробьют любой строй, даже знаменитый гномий хирд. А уж латная конница рыцарей разбивается о них в лобовой атаке, что яйцо о стену. Да и сколько тех рыцарей у любого короля? Максимум тысяча. Слишком дорогое это удовольствие.

Урукхай наверное и дальше бы восхищался мощью верховых туров, но в этот момент дверь в кабинет приоткрылась, впуская внутрь вихрастого мальчишку.

— Паруса на Золотом — весело выкрикнул он — уже видно стяг. — потом сделал театральную паузу, но увидев, как строгая «тетя Катаюн» стала рыскать по сторонам глазами в поисках какой-нибудь вещицы, что сможет заменить хворостину, быстро добавил — нашего княжества стяг. И вылетел за дверь, будто и не было его здесь.

— Слава Богам — облегченно вздохнула «тетя Катаюн» — надеюсь это княгиня и княжна, а так же Бенигна, Гмар, Хальд, Савмак, Анэхит. — стала перечислять она, ловя себя на мысли, что очень соскучилась по этим разумным. Именно их так сейчас не хватает в Оплоте.

Теперь-то уж точно все пойдет совсем по-другому.

Окрестнолсти Резена

Атей отвел Защитником клинок Тахере, одновременно делая шаг вперед и отводя назад левое плечо. Провалившаяся в стремительном выпаде девушка, чтобы удержать равновесие тоже делает подшаг и тут же плашмя получает удар Поющим по своей пятой точке.

— И все равно папка — смешно наморщив носик, когда стала потирать свою ушибленную попку, сказала девушка — что-то мне тревожно. Вот оставили мы их в Оплоте без своего пригляда — вернемся, а там ни кола ни двора.

«Слышал Старший? — мыслеобразы Кота были наполнены смехом — МЫ оставили без пригляда».

«А то — усмехнулся Призрак — с меритой по имени Скромность эта девушка, по-моему, совсем не знакома».

Вслух же сказал:

— Не волнуйся Птаха, если бы в Оплоте случилось что-то серьезное, то мы наблюдали бы, как разумные бегут оттуда. Пока же мы этого не видим. А вообще, будем считать нашу отлучку, как экзамен на совершеннолетие оставшимся там. Выдержат его — отлично. Ну а если нет… — он пожал плечами, но продолжать не стал.

Всем и без этого было понятно, что один разумный все княжество не вытянет. Будь он хоть многожильный и семи пядей во лбу. Князь должен запустить механизм, а вот дальше работать он должен уже сам. Указаний в письменном виде он оставил Катаюн достаточно, пусть самых общих, зато понятных в каком направлении всем нужно двигаться, пока он будет «хандрить».

На самом же деле ни о какой «хандре» и речи быть не могло. Сбежав из Оплота, князь, Тахере и Сай сразу же отправились в сторону Леса Изгоев. Навестить родственников, прояснить некоторые вопросы, да просто хорошо провести время с пользой для будущего княжества. Встретили его радушно, можно сказать, как родного. Во всяком случае, отношение Кармин к Кэландру, своему родному сыну и Атею, со стороны ничем не отличалось. Да и сам Призрак это чувствовал. Никаких пышных приемов не было. Представили его еще в первый визит в Лес Изгоев, теперь же он просто навещал родственников. Тем более сюзерен он только пока для своих, а для остальных Высокородных и Благородных в лучшем случае просто князь. И то не для всех. Были и такие, кто считал его безродным существом, не принадлежащим ни одной расе, непонятно как появившимся на Тивалене.

За тихим семейным ужином, Атей рассказал про свои успехи из первых уст. Слухи слухами, а первоисточник, тем более сам князь — совсем другое. Поделился планами, в общих чертах конечно, и робко задал вопрос о признании будущего Великого Княжества Сайшат и, соответственно его, как правителя этого самого княжества, Лесом Изгоев. Изумруд тут же заверил, что никаких проблем с этим не возникнет. Как только Атей Призрак хоть немного укрепится на землях, что он присмотрел, и заявит о себе как о правителе, он Князь Галион Изумруд тут же вышлет к нему посла с верительными грамотами и всеми необходимыми бумагами. Пока же этого делать просто не стоит, чтобы раньше времени не раздражать венценосных особ центральной Тивалены.

Атей с ним согласился, но когда как бы невзначай сказал о пятерке магов, что появились у него в Оплоте, Галион переиграл свое решение. Все бумаги, грамоты, сам посол и его свита были готовы уже к следующему утру. На простой вопрос, «почему?», Галион так же просто ответил:

— Я очень хочу дружить с соседом, у которого в ближайшее будущее появится настоящая Академия Магии и быть правителем, поданные которого, ВОЗМОЖНО, будут в ней обучаться. Я не понаслышке знаю, что на самом деле представляют собой настоящие маги. А по поводу раздражения правителей скажу вот что: иногда стоит рискнуть, чтобы потом оказаться в первых рядах. Я честен с тобой сын.

Эту честность Призрак оценил, как и то, что в качестве посла в его будущее княжество отправлялся Файорэл Кречет, с кем был уже знаком. Еще в первый свой практически вынужденный визит, Атей сошелся с этим темным альвом. Именно тогда заметил, что командир патруля Лесной Стражи — это слишком низкий уровень для этого умного, степенного и располагающего к себе разумного. И оказался прав — то была всего лишь воинская практика и ничего более. Сам же Кречет своему неожиданному назначению был рад, наверное, еще больше Призрака. Отправив посольство своим ходом в Оплот, он навязался в спутники к князю, хотя и понятия не имел, куда тот направляется. Главное, как он уверял, в ближайшее время скучно точно не будет.

Через пару дней они покинули Лес, и не спеша направились в сторону Резена, попутно ведя разведку и прощупывая настроения, что бродили в народе. А для этого не пропускали ни одного маломальского населенного пункта, где задерживались порой на пару дней. Именно в одном из них он и встретил «боевой кулак» своих воинов во главе с Партатом, которые по его уверениям занимались тем же самым, что и их князь. То есть дальней разведкой. Слова вайрон теплым бальзамом пролились на сердце Призрака: «Барахтаются детки без него, не сложили лапки». Сказав Партату, что они его не видели, князь со спутниками двинулся дальше, и сегодняшняя утренняя тренировка была последней, перед тем как они войдут в Резен.

— А вообще — вдруг улыбнулся князь, лицо которого обдало легким ветерком — давай спросим у Партата, что там за три с лишним десятицы они наворотили с Оплотом.

Тахере, убирая «клыки» в ножны сначала удивилась, но потом жизнерадостно рассмеялась, забыв о своих ссадинах и ушибах, когда увидела разочарованное лицо оборотня, выходившего из-за густого кустарника.

— Хургов ветерок — беззлобно выругался парень, идя к костру у которого Файорэл следил за закипающим котелком. — Здравия всем.

— И тебе того же — кивнул Атей — что ты делаешь здесь?

— Я в дальнем одиночном разведывательном рейде — важно выдал Партат.

— О как? — поднял бровь князь и повторил вопрос — а здесь-то что делаешь?

— Мой рейд закончился — опускаясь перед костром на скрещенные ноги, сказал он — и сразу добавлю. Оплот пока стоит и даже развивается, но ничего про него я говорить не буду. Как и в нем, бать не говорил про тебя. Здесь же я по собственной инициативе. — но увидев пристальный взгляд сужающихся черных глаз Атея, быстро добавил — ну почти по собственной. Твой совет все же решил попробовать тебя найти. Я оказался первым, кто это сделал.

— Какой еще совет?

— Бать — умоляюще посмотрел на него воин — они не знают про тебя, ты про них. Так будет честно.

— Ну и хург с тобой — согласился с ним Призрак — иди лучше полей на спину. Позавтракаем и в Резен.

Назвать Резен городом, в котором существует хоть какая-то цивилизованная власть, не смог бы сейчас, наверное, даже самый рьяный оптимист. Хотя если подходить к этому формально, то власть все же была. Свои порядки в городе устанавливали все, кто имел хоть какую-то реальную силу. И порядки эти распространялись не на весь город. Свои законы, часто кардинально отличающиеся, были в отдельных его районах, кварталах и даже на улицах. Бывшую столицу (а теперь так утверждать можно было с полной уверенностью) поделили вдоль и поперек.

И даже городская стража, призванная защищать и оберегать обывателей, теперь была всего лишь одной из банд, которая контролировала почти все ворота города, ну и небольшие районы Резена, что примыкали к ним. Почему конкуренты еще не отобрали у них эти точки, объяснялось очень просто. Несмотря на общую расхлябанность, бывшая городская стража все еще оставалась полувоенной организацией, с четкой иерархией, подчинением и кое-какой выучкой. Не последним аргументом была и бронь с оружием, которые остались у них в руках от былой службы. Хотя этот аргумент и не был критичным. Убийцы из ночников могли эффективно лишать жизни разумных, будь они закованы хоть в рыцарские доспехи. Определяющим фактором было то, что кроме ворот и прилегающих территорий, бывшие стражники больше никуда не лезли, оставив сам город на откуп остальным бандам, что полностью всех устраивало. Все это они узнали еще раньше от жителей деревень, что проходили. Теперь же предстояло все это увидеть своими глазами.

Обстановка вокруг города тоже изменилась. Не было больше у ворот заторов из спешащих занять лучшее место на местном рынке торговцев. Не было длинных очередей разумных, мечтающих попасть на этот самый рынок, чтобы потратить там свои монеты. Ни крика понукаемых животных, которых вели на продажу или убой, ни ругани воротной стражи и скандальных кумушек, не сошедшихся в оплате за проход. Вообще ничего. Несколько прохожих-одиночек бандитской наружности, решивших по-дурости выскользнуть из города через ворота (еще в первое посещение князь узнал, что в город можно попасть не только через них), бравые парни быстро взяли под белы рученьки, вывернули им карманы, освобождая от всего, что имело хоть какую-то ценность. А затем, дав ускорение пинком под зад, под громогласный смех отправили на все четыре стороны.

Именно такая картина открылась перед князем, двумя его воинами, послом в еще не существующее государство и большим черным Котом, когда они подошли к Западным воротам Резена.

— По звонгу с разумного за вход в город — вышел из тени уже начинающего припекать Хассаша молодой стражник, на верхней губе которого едва-едва начал появляться первый пушок — а за зверя вообще два. И жизнерадостно заржал, обернувшись к своим товарищам, в надежде разделить с ними радость по поводу своей, как он считал удачной шутки.

Однако те его смех не поддержали. Несмотря на то, что их был полный десяток, вид этой пятерки не вызывал у них рвения обогатиться за их счет. Более того, несколько воинов с хмурым взглядом, из-под шлемов которых торчали волосы с давно поселившейся в них сединой, покрепче сжали древки своих копий и стали усиленно вспоминать, где слышали о разумном, которого сопровождает большой черный зверь? А то, что уже слышали — было также ясно, как и то, что дневное светило называют Хассашем, а не как-то иначе.

«Какой наглый молодец — изумился Сай — может пугнуть?»

«Подожди» — остановил его Атей, а вслух сказал:

— А что не по данеру?

— Надо будет — и по данеру отдашь — выпятил грудь молодой, кладя ладонь на рукоять плохонького меча, будто и не замечая, что клинков у стоящих напротив него разумных было столько, что хватило бы вооружить пару десятков, таких как он.

— В прошлый раз проход в город стоил не больше пары потертых пулов — не обращая внимания на выделывания молодца, сказал Призрак.

— То было давно — покачал головой стражник, а потом, потянув меч, сказал — мне надоело с вами разговаривать. Не хотите по-доброму — будет как всегда. Мечи на землю, кошели тоже, а сами проваливайте туда, откуда пришли. Иначе уже к вечеру ваши тела будут грызть крысы во рву. Сказал и, наверное, сам удивился своей храбрости.

— Папка, он совсем идиот? — не обращая внимания на распинающегося парня, сказала Тахере.

— Да — вдруг вновь подал тот голос — девку оставьте, а то сержант меня в город не пускает, а через ворота молодки не ходят уже давно. Соскучился. И снова заржал, что не помешало ему услышать от одного из товарищей-ветеранов членораздельное: «Еще какой идиот».

«Я ему сейчас его скучалку откушу к хургам» — уловил Атей мысль Кота, который очень трепетно относился к этой девушке.

«И давно ты разную дрянь в рот тянуть начал? — со смешком спросил его Атей — не видишь, что сопляку от скуки, впервые дали возможность покомандовать? Вот только не объяснили на кого можно рот открывать, а кого и поостеречься нужно. А за такое учат».

«Подливка?» — радостно оскалился Сай.

«Подливка».

— Слушай сюда недоделанный родителями придурок — начал Атей, пуская в голос Лед, а в глаза Тьму, с удивлением обнаруживая, что вместе с ними из глубины души поднимается и разбуженная ярость, не менее холодная, чем сам голос.

И дело было даже не в этом безусом юнце, решившим, что с той силой, что стоит у него за спиной — он теперь на этом клочке земли у Западных ворот имеет право устанавливать свои законы. Призрак воочию увидел, к чему может привести отсутствие этих самых законов, когда каждый, хоть немного умеющий держать в руках меч и чувствующий за собой реальную силу, начинает устанавливать порядки, какие возжелаются его душе в той или иной ситуации.

— Я постараюсь забыть твои слова — меж тем продолжал Призрак, повышая градус напряженности — и даже ничего тебе не сделаю. Боги просят относиться терпимо к убогим. Но если ты сейчас же не скроешься с моих глаз — голос Атея достиг наивысшего давления на разумных, которые впервые ощутили, будто кто-то невидимой рукой шарит у них внутри, вытаскивая наружу из самых потаенных уголков души их СТРАХ. — Я все острые железки, что ты носишь с собой, засуну тебе в кишки, а потом будут смотреть, как такой бравый воин будет справляться с тем, чтобы их переварить.

Стражники, по мере речи князя, все сильнее и сильнее цеплялись за свое оружие. Их лица бледнели и вскоре они стали походить на городскую стену, какой она была в самые свои лучшие дни, когда власти Резена и сам герцог не жалели денег на известь для ее побелки и периодического обновления. Некоторые даже наклонили наконечники копий в сторону Призрака, и сейчас хватило бы одного неосторожного движения или даже резкого звука, чтобы они свое оружие пустили в ход.

Однако маленькой бойне состояться было не суждено. В промежутке короткой паузы вдруг отчетливо раздался звук, который сопровождает разумных, когда те бывают неразборчивы в еде и маются от этого животом. И еще недавно относительно свежий воздух вдруг стал смердить так, что запахи из рва, полного всевозможных отбросов, показались очень и очень свежими.

— Фуууу — протянула Тахере, подальше отодвигаясь от молодца, который был уже не белым словно мел, а походил на хорошо проваренного рака — ты что такого ел, что дышать невозможно?

«Высший класс» — чуть ли не подскочил от удовольствия увиденным Кот. Но все же, как и девушка отошел от сконфузившегося молодца подальше, решив выдержать дистанцию.

«Да уж» — мысленно хмыкнул Призрак, вся ярость которого исчезла также быстро, как и появилась. Теперь перед ним был не десяток уверенных в своих силах бывших стражников, а кучка перепуганных мужиков. Хотя ветераны, как им и полагается, его напор выдержали достойно и, несмотря на общую подавленность, за древки держались крепко.

— Опустить оружие — из башни вышел еще один воин, чем-то неуловимо похожий на Хальда и его брата Последыша. И дело касалось не внешнего сходства, а манеры держать себя. Уже через миг Атей понял — перед ним андеец.

Пристальный, с прищуром взгляд, который таковым делал проходивший наискосок через все лицо шрам, быстро пробежал по Атею и его спутникам. И сам Призрак в этот момент был уверен, что от этого дядьки, который, скорее всего и был тем самым сержантом, о котором упоминал уже начавший всхлипывать от стыда и пережитого иррационального страха молодой парень, не укрылся ни один клинок, что нес он и его воины. Ну, может быть их большее количество, сколько на самом деле колюще-режущих предметов у той же Птахи, не знал и сам Атей.

— Что привело вас в город князь? — хмуро спросил сержант, отвешивая на ходу сильную оплеуху парню, отчего у того с головы сорвало шлем, а сам он зарыдал словно обиженная молодка. Князь же удивился, как и стражники, которые наконец-то немного расслабились, видя, что их командир знает стоящего перед ними разумного.

Их воображение, конечно, рисовало князей совсем по-другому: роскошные, пышные одежды, огромная свита прихлебателей, старающихся урвать от щедрот сюзерена кусок пожирнее, многочисленная стража. Про кареты, невыносимый дух благовонных притираний и спесь и говорить не стоит. А тут стоит воин в видавшем виде кожаном доспехе, с рукоятями простых (без драгоценных камней) на вид клинков и оказывается, что это князь. По крайней мере, так утверждает их командир, а ему стоит верить.

— С кем имею честь разговаривать? — вопросом на вопрос ответил Атей.

— Простите Ваша Светлость — с достоинством склонил голову воин — бывший сержант бывшей городской стражи Резена Инес Скиталец. Так что вас привело в город князь?

— Мимо проходил — улыбнулся уголками губ Призрак. Серьезный сержант произвел на него очень хорошее впечатление — сколько за вход спросишь?

Но Инес не спешил называть цену прохода через Западные ворота.

— А рядом с бывшими владениями баронов Луго вы тоже мимо проходили? — седые усы сержанта раздвинулись в подобии улыбки.

— Угу — кивнул Призрак — но мне так понравилось там, что я решил задержаться.

До некоторых стражников наконец-то стало доходить, кто на самом деле стоит перед ними: небезызвестный князь Сайшат, которого некоторые еще называют Безжалостным, и который по слухам держал под контролем уже всю границу между бывшими герцогствами на много верст в обе стороны. Дошло это и до хлюпающего носом паренька (видно не совсем придурок) и цвет его лица в очередной раз изменился. На красных щеках появились нездоровые бледные пятна, а сам он собирался вот-вот рухнуть без чувств.

— А здесь случаем нет цели задержаться? — вроде в поддержание разговора спросил сержант, хотя от Атея и не укрылось, что на самом деле ответа на этот вопрос Инес ожидает вполне конкретного.

— Все может быть сержант, все может быть — ответил Призрак, пристально посмотрев в глаза Скитальца, в которых совсем на мгновение вспыхнул огонек, отблески которого были очень знакомы Атею.

Именно такие всполохи были в свое время в глазах у связанных и обреченных на продажу, а может и заклание пленников главаря висельников Шамрая, когда они увидели темную фигуру воина с закрытым лицом личиной в виде оскаленной звериной морды. Потом такой же взгляд был у Савмака, когда тот услышал, что князь, возможно, сможет вернуть к полноценной жизни его брата. Так же блестели глаза Катаюн, когда она услышала в Лесу Приграничья, что у них есть возможность обрести новый дом. И еще очень много раз Атей Призрак видел этот взгляд, преисполненный НАДЕЖДОЙ.

— Пропустить — резко сказал Инес Скиталец своим бойцам и когда Атей проходил мимо, добавил — не все в этом мире измеряется тяжестью мошны, висящей на поясе Ваша Светлость. А паренька простите, неразумен еще он, да и здесь оказался только потому, что я обещал его покойному отцу присматривать за ним.

Призрак еще раз кивнул и двинулся с друзьями дальше, услышав за спиной, как сержант стал песочить свое воинство:

— А вы куда смотрели? И кто вообще этому олуху позволил обрядиться в кольчугу и взять в руки меч? Да ему кроме дратвы да шила в руках и держать больше ничего не стоит.

Какими еще эпитетами награждал своих подчиненных бывший сержант, что как верный пес продолжал охранять Западные ворота города Резена, спутники князя вслушиваться не стали, хотя голос воина доносился до них еще несколько кварталов.

Быстро организовав вокруг посла Леса Изгоев коробочку, не смотря на все протесты самого Кречета, воины двинулись вглубь города, в направлении заведения Гурта Леденца «Погнутый звонг». Который и достигли вскорости совсем без происшествий. Как бы это странно не выглядело в городе, наводненном самыми разношерстными бандами.

«Звонг» практически не изменился, по крайней мере, снаружи. Единственным несоответствием с прошлого посещения, которое бросилось в глаза князя, было то, что ворота постоялого двора теперь не были гостеприимно распахнуты. Тяжелые створки были закрыты, а над ними виднелось несколько вихрастых голов, которые при виде приближающихся разумных тут же скрылись и с громким, удаляющимся криком понеслись вглубь территории постоялого двора, доложить о незнакомцах хозяину.

Вскоре появился и сам Гурт, который кинув один лишь быстрый взгляд наружу, тут же приказал впустить нежданных, но судя по виду хозяина, очень даже желанных гостей.

— Рад приветствовать вас Ваша Светлость — сказал Леденец, склоняя голову.

— Гурт, — склонил голову к плечу Атей — меня зовут Атей Призрак, ты не забыл?

— То давно было князь — позволил себе легкую улыбку альв-полукровка, одновременно отходя в сторону и уступая дорогу — прошу в обеденный зал. За последнюю пару десятиц вы первые посетители. Няшка — крикнул он — быстро собери на стол.

«Погнутый звонг» изменился. Не было той суеты во дворе, что наблюдал Атей в свое прежнее посещение. И пусть суета не всегда была веселой (народ бежал от войны), но и похоронной ее назвать было нельзя. Теперь же во дворе была тишина. Не шумел в кузнице горн и не доносился из нее перестук молотков. Не сновала неугомонная ребятня, пряча за пазухой теплый пирожок, уведенный из под носа умаявшейся стряпухи. Не блеяла забиваемая скотина. Не спорили постояльцы, меряясь знатностью или торгуясь с кузнецом по поводу оплаты его услуг. Не сновали озадаченные хозяином работники, не ржали лошади, не доносились со стороны кухни вкусные запахи.

Хотя с последним утверждением Призрак оказался не совсем прав. После окрика Гуртом Няшки из трубы кухонного очага взметнулся слабый дымок, а еще через миг до него донесся ароматный мясной дух.

Обеденный зал таверны оказался светлым от горевших светильников (наружные ставни были наглухо закрыты), чисто убранным и ожидаемо пустым. Хотя один из столов рядом с хозяйской стойкой уже успели накрыть грубой, но чистой холстиной и начали выставлять на нее нехитрую, но очень аппетитную на вид снедь. А пока та самая Няшка, которую окрикнул Гурт и парень, в котором Атей узнал знакомого по первому посещению Свиста, сновали между залом и кухней, заставляя стол тарелками и чашками, Гурт по просьбе князя рассказал об общей обстановке, что на сегодняшний день была в Резене. И, к большому сожалению Призрака, рассказ Леденца отличался от россказней, что они слышали ранее, лишь частностями, которые никак не влияли на общую картину.

— А что же парх? — выслушав Гурта, спросил Атей — неужели Тарек Сова так легко отдал город, который пусть и по ночам, но считал своим?

— А что Тарек? — невесело усмехнулся хозяин «звонга» — понимаешь князь, кто бы что ни говорил, а ночники и светская власть связаны между собой намного прочнее, чем это кажется. Был герцог, была городская стража, которая худо-бедно, но гоняла всю эту братию. Была у него Тайная служба, которая тоже старалась при случае побольнее прищемить им хвост. Все это заставляло самих ночников сплачиваться, так как они понимали, что только организация сможет соперничать с властями. Одиночки и мелкие банды обречены. Поэтому и получалось так, что днем в городе была одна власть, а ночью совсем другая, с иными правилами и законами.

Но герцог увлекся соперничеством со своим дальним родственником из Верена и не заметил, как страна стала расползаться на кусочки, словно старое лоскутное одеяло. Армия существовать перестала: половина погибла, вторая сама разбежалась, пополнив ряды висельников. Или в лучшем случае уйдя с семьями в леса до лучших времен. Сервы тоже не стали испытывать судьбу, подавшись подальше от своих домов. Да и домов тех не осталось. Сначала грабил Верен, а потом свои же. Герцог вернулся и заперся с остатками верных воинов в замке. Приток денег в казну, который и так был не ахти, прекратился окончательно.

— А ночники-то здесь причем? — не выдержав долгого повествования Гурта, спросила Тахере.

— Терпение мерита — снисходительно улыбнулся тот и продолжил — нет денег в казне — нет жалования для стражи, а им тоже нужно кормить свои семьи. Призванные оберегать народ, они стали искать способы как прокормить своих жен и детей, напрочь забыв о своих обязанностях. И вот тут начинается прослеживаться та самая связь между государством и ночниками, о которой я говорил. Почувствовав, что давление со стороны властей ослабло, если не сказать, что совсем исчезло, начала шататься и структура Ночной Гильдии. Главари различных уровней решили воспользоваться этим моментом и укрепить свои позиции среди коллег по ремеслу. Как не крути, а эта самая гильдия как государство в государстве, со своими интригами и борьбой за власть, а должность парха все же больше номинальная, чем реальная. Хотя сам Тарек Сова держал город в стальном кулаке. Но даже его авторитета, в конце концов, не хватило, чтобы удержать гильдию Резена от разложения.

После небольшой внутренней резни и передела власти, вместо одной сильной организации появилось несколько разрозненных банд со своими главарями и зонами влияния. Бывший Парх со своими сподвижниками оставил под собой весь центр города и до сих пор держит его крепко. Часть городской стражи во главе со своим капитаном взяла под контроль рынок, с которого кормилась и раньше. Несмотря на текущее положение, отчаянные головы еще торгуют там, хотя происходит это все реже и реже. Приезд любого купчишки в Резен теперь целое событие и такого по молчаливому соглашению не трогает ни одна банда. Окраинные районы поделены группировками помельче, и там постоянно идет пересмотр существующих границ с кровью и трупами, как и полагается. Ну а городские ворота взяли бывшие стражи, что в свое время были как кость в горле и ночников и их бывших командиров: принципиальные, неподкупные и на удивление честные. Вот что собой сейчас представляет Резен. Закончил Гурт.

— Так все городские ворота контролируют одни и те же? — после небольшой паузы, спросил Призрак, благодарно кивнув Няшке, что поставила перед ним глубокую тарелку с исходившей паром густой похлебкой.

— Да — кивнул Леденец — старшим у них Инес Скиталец, легендарная личность. Несмотря на то, что отдал служению городу два с лишним десятка лет, из-за своей принципиальности выше сержанта так и не поднялся. Зато вот кого действительно боялись и уважали ночники — это он. Лиходеи даже не стали искать возможность взять хоть один вход в город под свой контроль, как только узнали что все ворота под твердой рукой этого андейца. Себе дороже будет. Судя по вашим улыбкам, вы уже успели с ним познакомится.

— Было дело — кивнул Атей и занялся похлебкой, обдумывая рассказ хозяина «Погнутого звонга».

На время за столом установилась тишина, нарушаемая только шуршанием ложек о стенки тарелок, которую впрочем, вскоре нарушил Гурт.

— Князь — осторожно начал он — слухи об Оплоте правдивы? — и увидев его утвердительный кивок, как само собой разумеющееся добавил — а здесь значит оглядеться хотите?

— Я не сомневался, что у моего тестя очень хорошие разведчики, умеющие делать правильные выводы, даже обладая крупицей информации — сказал князь, сыто откинувшись к стене. — позволь вопрос Гурт?

— Да Ваша Светлость — снова перешел на официальный тон Леденец, понимая, что дальше разговор пойдет не о видах на урожай или прибыльности его дела.

— Что ты собираешься делать дальше? Герцогства уже нет — это понятно, наверное, и самому герцогу, если он жив, конечно. Твоя работа в соседнем государстве теряет смысл. Вернешься в Лес Изгоев?

— Лес Изгоев — усмехнулся тот — я и был в ненм пару раз всего, что мне там делать? Мой дом Резен, хоть и осталось от него прежнего одно название. Да и держит меня здесь теперь не только долг — кивнул он головой в сторону лестницы, по которой быстро убегала Няшка, услышавшая пронзительный плач младенца.

— Неужели Гурт Леденец, наконец, нашел зазнобу, с которой решил связать свою судьбу? — удивился молчавший до этого Файорэл.

— Рядом зазноба все время ходила — тепло улыбнулся полукровка — да заметил ее поздно. Столько бы уже детишек нарожали. А вообще — сказал он, вмиг став серьезным и снова повернувшись к Атею, — Пусть Изумруд и собрал в Лесу Изгоев и темных и светлых альвов, но он все равно останется альвийским лесом. Всем другим расам будет там очень трудно жить, даже если сам Галион будет не против этого. Ведь помимо князя, есть еще и высший свет. Да что далеко ходить? Даже побратим Изумруда Марук Вихор бывает в лесу только наездами, а ведь он не один десяток лет, как смешал свою кровь с кровью князя Леса, и давно стал полноправным членом семьи Галиона. Даже тот самый высший свет Леса давно смирился с этим, но сам урукхай все равно предпочитает жить в степи. Так что мне идти и некуда.

— И что же, так и будешь сидеть за забором? — удивленно приподняв бровь, спросил Призрак.

— Ну почему — хитро прищурился Леденец — если уж сам князь Сайшат появился в городе, то буду надеяться, что ворота «Погнутого звонга» вскоре будут снова широко распахнуты, встречая дорогих гостей. А уж лучшего места для жизни полукровки, чем государство, которым будет править князь, не похожий ни на одного представителя разумных рас Тивалены, и придумать трудно. Чем я могу помочь Ваша Светлость? Вновь стал серьезным Гурт Леденец.

— Мне нужна самая полная информация о Тареке Сове и его окружении — подавшись вперед, сказал князь. — И если есть такая возможность, я хочу переговорить с Инесом Скитальцем. А пока ты все это будешь организовывать, мы навестим герцога.

— А я… — хотел что-то сказать Кречет.

— А посол останется в заведении Гурта — припечатал Призрак, краем глаза заметив, как удивился хозяин «звонга», услышав, кем на самом деле является Файорэл — не хватало еще получить дипломатический скандал. Княжества нет, дипломатических отношений как таковых тоже, зато скандал налицо. — и ухмыльнувшись закончил непонятной ни для кого фразой — Нонсенс.

Четыре едва различимые фигуры стояли в тени, отбрасываемой Ночными Жемчужинами от ствола необхватного дерева, недалеко от герцогского замка.

«А замок-то у герцога совсем небольшой. Не идет ни в какое сравнение с бывшими владениями баронессы Луго» — поделился с Котом своими мыслями от увиденного Атей.

«Не забывай Старший, что Оплот был хоть и загородной, но королевской резиденцией, плюс функции форпоста — ответил Сай — а Резен, в свое время в лучшем случае был столицей провинции. И это, скорее всего бывшая резиденция ее наместника, ну или как тогда назывались разумные, выполняющие их функции. Разницу чувствуешь?».

«Тоже мне знаток истории Тивалены — мысленно фыркнул Призрак, уловив поучительные интонации в образах, что транслировал ему Кот — думай лучше, как за стену попадем?».

«Чего думать, пробежаться вокруг надо»

«Тебя кто-то держит?». — язвительно заметил Атей.

Теперь фыркнул Сай, бесшумно скрываясь в темноте.

Место возле этого дерева, с которого было так удобно наблюдать за территорией герцогского дворца, они заняли, когда ночь окончательно вступила в свои права, но еще до того, как на свою тропу вышли Ночные Жемчужины. Поэтому половину города князь и воины прошли, словно горячий нож сквозь воск. Парочка бесшумно свернутых бандитских шей и одно перерезанное горло, не считается. Ну не разобрались те в потемках, что девушка в темном обтягивающем комбинезоне совсем не несчастная жертва, по ошибке перепутавшая улицы. С кем не бывает?

По словам Гурта, около десятицы назад из герцогского замка на рысях, не останавливаясь в воротах, ушла кавалькада в три десятка всадников. Все в одинаковой форме гвардейцев, так что не понятно, где офицер, а где солдат. Единственное, что известно точно — ушли они по Даргаскому тракту на север. И еще то, что в замке воинов осталось совсем немного, максимум десятков пять. С последним утверждением согласился бы и Призрак. За тот час, что они стоят в тени, он увидел лишь один патруль, состоящий из трех воинов, с факелами прошедший по периметру не очень высокой стены.

«Есть вариант, как внутрь пройти» — материализовался из тьмы Сай.

«Веди» — коротко бросил Атей, жестами показывая Птахе и Партату следовать за ним.

Путь, которым их повел Кот, был совсем короткий. Уже через пару сотен шагов, тот остановился у густых зарослей кустарника, что рос совсем не далеко от стены. Видимо с тем положением, что творилось сейчас в городе, о его вырубке забыли уже давно. В густых зарослях Призрак со спутниками неожиданно для себя увидели два тела. Один был с неестественно вывернутой головой, грудь же второго периодически вздымалась, что говорило лишь о его беспамятстве. Рядом с ними лежала лестница, длина которой не давала повода усомниться в том, что она предназначена для стены, что опоясывала герцогский замок.

«И?» — кивнул он на тела, ожидая от своего четвероногого брата объяснений.

«Шел с разведкой, увидел эту копошащуюся парочку. Одному сломал ударом шею. Со вторым решил, что тебе будет интересно с ним пообщаться». — быстро объяснил Кот.

«Правильно решил» — кивнул он и, повернувшись к девушке, шепотом сказал:

— Птаха, приведи его в чувства.

«Мышка» кивнула и склонилась над ночником. Энергично потерла ему уши, сильно надавила на впадины за ними, и в завершении отвесила сильный щелбан под основание носа над верхней губой, после чего уже немолодой бандит быстро пришел в себя и первым делом попытался исчезнуть. Вот только почувствовав в основании черепа легкий укол, сразу же решил, что эта мысль не совсем удачная. Замерев, он стал затравленно оглядываться по сторонам, тут же увидев своего мертвого подельника.

— Спрашивайте — совсем тихо спросил он, поняв, что для этих личностей с закрытыми лицами он на один зуб и его оставили в живых лишь для того, чтобы что-то узнать. И если он будет достаточно искренним, возможно, еще удастся пожить и дальше.

— Ты ходишь под Тареком Совой? — озвучил первый вопрос князь.

— Нет, мой… — после кроткой паузы, начал отвечать ночник, но Призрак слушать не стал его объяснений.

— Что вы делали рядом со стеной?

— Разведка. Охрана ослабла, а у герцога, наверное, еще можно чем-то поживиться, а возможно и вообще получится поменять хозяина этого дворца.

Атею стало все понятно. Отъезд части гвардейцев не заметили, наверное, только слепые. Выждав некоторое время, мутные личности решили, что пора проверить, а что там за стенами вообще происходит? Может, как сказал этот вор (а то что он вор, было понятно по его первой оговорке о поживе) пора на самом деле сменить хозяина этого места?

— Я так понимаю конкуренты? — невесело улыбнулся ночник, когда пауза немного затянулась, но князь, словно и не услышав его, задал свой следующий вопрос.

— Шли туда или обратно?

— В замок.

— Птаха, он мне не нужен больше.

И не успел вор до конца осмыслить значение последних слов воина в личине, как в его мозг проникла холодная сталь.

— Что дальше? — тщательно вытирая узкий кинжал об одежду трупа, спросила «мышка» — и почему ты его спросил под кем он ходит? Нам-то какая разница, все равно потом выметать весь этот сор из города.

— Видимо у бати на бывшего парха есть свои планы — как бы между прочим, заметил Партат, шаря по карманам и потаенным складкам в одежде остывающих тел. Трофеи — это святое. И когда в его руке в свете Ночных Жемчужин тускло блеснули желтым светом три кругляшка, счастливо улыбнулся.

«Скажи волчаре, что половина трофеев моя» — кинул Атею мысль Кот, но вайрон, словно услышав его, сам повернулся к Саю.

— Гульнем потом четвероногий брат? — и увидев его кивок, оскалился еще шире.

— Папка ты уснул? — дернула Призрака за рукав Тахере, видимо не удовлетворившись ответом Партата.

— Птаха, твой брат-вайрон тебе уже все сказал — и поднял руку, призывая к вниманию — стража делает обход. Судя по прошлому разу, они просто сделают петлю по стене и возвращаться не будут. Как пройдут — действуем.

Князь оказался прав: тройка воинов, разбрасывая вокруг себя горячие брызги от нещадно дымящих факелов, какой-то неуверенной походкой прошла по стене и вокруг снова стало спокойно. Партат осторожно приставил к стене лестницу, по которой все очень скоро забрались наверх, включая Сая. Ночной Резен был наполнен всевозможными звуками: от пьяного крика веселящихся лиходеев и их жертв, до ора котов, которые уже стали выбираться на крыши, чувствуя близкий приход очень длинного периода тепла. Поэтому звук упавшей в основание стены лестницы, был лишь кратким фрагментом в общей какофонии.

— Убивать пока никого не будем — чуть слышно проговорил Призрак, бесшумно скользя по каменной лестнице, что вела на стену изнутри. — мне нужно узнать количество оставшихся в замке гвардейцев. Может и договоримся.

Внутренний двор герцогского замка по своей площади был еще меньше, чем территория Логова, еще до того, как ее объединили с владениями «Даргаского паука» — графа Генберга. Да и сам замок своими размерами не впечатлял. Видимо Сай все же был прав — в свое время это здание было всего лишь местом присутствия наместника. И лишь потом, после раздела королевства, стал дворцом правителей, которые не стали утруждать себя тем, чтобы хоть как-то изменить его. Вообще вся история герцогства и его столицы в частности, теперь виделась совсем не так, как в свое время ему рассказывал Хальд. Хотя это и не имело значения в настоящий момент. Возможно, в скором времени историю этих земель начнут писать заново.

Массивные двери центрального входа были заперты изнутри, поэтому незваные ночные гости пошли по периметру дворца, периодически заглядывая в щели закрытых ставен. Внутри было на удивление тихо и темно. Лишь иногда слышались отголоски далекого разговора и дрожащие отблески света: видимо воины с факелами обходили помещения здания. Призрак уже стал подумывать о том, чтобы начать искать другие пути проникновения в замок, когда они вышли к тыльной его стороне и увидели фигуру гвардейца, что в падающем из раскрытой двери свете, справлял свою малую нужду, не сходя с небольшого крыльца.

Чуть пошатывающийся воин, орошая ближайшую стену и что-то бормоча себе под нос, с удивлением заметил, что у его рук, поддерживающих хозяйство, вдруг появился неожиданный помощник. Однако осознав, ЧТО представляет собой этот помощник, гвардеец опустил руки вдоль тела и замер деревянным истуканом, опасаясь даже вздохнуть лишний раз.

— На сапоги льешь — усмехнулась Тахере, державшая обнаженный кинжал у мошонки воина.

— Да я все уже вроде — наконец выдавил тот из себя. — А вы кто?

— Прохожие — в полоске света появился Атей — сколько внутри воинов?

— Почти три десятка — вглядываясь в черные глаза, блестевшие в прорезях личины, выдавил из себя гвардеец.

— Герцог в замке?

— Какой герцог? — опешил воин.

— Завязывай порты и веди к старшему — сказал Атей, поняв, что обстановка во дворце еще непонятнее, чем он мог предполагать. — У вас ведь есть какой-нибудь командир?

Гвардеец кивнул, подождал, пока его тело перестанет ощущать холодную сталь кинжала и быстро завязал тесемки штанов. Потом осторожно повернулся и пошел внутрь здания, прихватив по дороге торчащий в держателе на стене факел.

— Только не надо кричать — предупредила его девушка, легко кольнув в шею острием вытащенного взамен кинжала «клыка».

Но воин даже и не помышлял об этом. Пройдя через дворцовую кухню и еще пару помещений, они скоро вышли в длинный коридор, который закончился перед распахнутыми дверями, ведущими в большой зал с высоким сводчатым потолком. Воткнутые в держатели факелы и горящие в огромном камине дрова давали достаточно света для того, чтобы рассмотреть не только его убранство, но и разместившихся здесь постояльцев.

Как оказалось, убранства как такового уже не было, везде царила разруха. Некогда красочные, расшитые золотыми и серебряными нитями, гобелены и портьеры были или просто сорваны, и использовались теперь как подстилки спящими тут и там воинами. Или продолжали лоскутами висеть, превратившись в расходный материал, от которого каждый желающий мог оторвать себе кусок для своих нужд. Дрова в камине, при ближайшем рассмотрении оказались разбитой мебелью. А обмоткой для чадящих факелов были все те же портьеры и гобелены, пропитанные маслом. В центре зала стоял длинный широкий стол, за которым, уронив головы на столешницу, спали несколько гвардейцев (видно не все дошли до своих лежанок), а во главе, уставившись мутным взглядом в одну точку, сидел крепкий мужчина, лицо которого покрывала недельная щетина.

— Ну наконец-то — усмехнувшись, вдруг сказал он, фокусируя свой взгляд на входящих и пытаясь встать и одновременно вытащить меч из ножен, что лежал на столе. Но и то и другое у него получалось очень плохо, если не сказать больше — осталось только подохнуть, как воину. И жизнь прожита не зря.

Встать у него не получилось, как и вытащить меч. Гвардеец откинулся на спинку своего стула и совсем не весло улыбнулся.

— Видать не суждено. Эй вы — крикнул он в сторону Призрака — будьте людьми, убейте быстро и сталью.

— Они что пьяны все? — изумилась Тахере.

— А ты еще не поняла? — удивленно посмотрел на нее Атей — да в зале так вином и перегаром несет, что скоро у самого голова кружиться будет. Это и есть ваш старший? — повернулся он к провожатому.

— Он — кивнул тот — Курт Молодец, наш капрал.

— Ты посиди пока тихонько — кивнул в сторону стола Призрак — и не шали. Все равно бесполезно. Вас сейчас и кучка голопузой ребятни мола бы вырезать.

Перешагивая через спящие тела, князь подошел к капралу.

— Ты так торопишься умереть воин? — присаживаясь рядом, спросил он.

Курт окинул взглядом фигуру Атея и утвердительно сказал.

— Ты не бандит.

— Значит, ты все же не настолько пьян, чтобы наш разговор переносить на более поздний срок — улыбнулся Призрак, обрадованный этим фактом, и стал снимать личину.

— И я даже знаю, кто ты — увидев подходящего к Атею Сая, сказал капрал — князь Сайшат собственной персоной. Видно слухи все же не врут.

Гвардеец облегченно вздохнул и отпустил рукоять меча, которую еще продолжал сжимать в своей ладони.

— Какими судьбами Ваша Светлость? — с ухмылкой произнес Курт. — решили быть первым претендентом на трон умирающего герцогства?

— А герцогство разве еще живет? — не скрывая сарказма, спросил Призрак.

— Ты прав князь — захохотал гвардеец — от него даже пованивать стало.

Собрав силы, он дотянулся до кубка на столе и влил в себя его содержимое.

— Спрашивай Атей Призрак — сказал он, став серьезным — если ты сразу нас всех не перерезал, хотя и мог, значит не такой уж ты и Безжалостный, как некоторые о тебе говорят. И не смотри, что я пьян. Это руки с ногами меня не слушаются, а мозги еще работают.

— Где герцог? — задал вопрос князь.

— Надеюсь, хургам прислуживает в их владениях — зло сплюнул тягучую слюну воин.

— А подробнее?

— Подробнее — собираясь с мыслями, задумчиво проговорил Курт — можно и подробнее. Схлестнувшись последний раз со своим венценосным братом из Верена, где не было победителей, а только проигравшие, герцог с остатками гвардии и свиты вернулся в Резен. Где закрылся в этом замке и принялся опустошать свои винные подвалы. Через несколько десятиц, его Благородные и Высокородные друзья по-тихому прирезали своего сюзерена, решив, что среди них есть более достойные кандидатуры на роль правителя разоренной страны.

— А гвардия где была? — недоуменно спросила Тахере, внимательно слушавшая рассказ Курта. Мысль о предательстве и бездействии гвардии просто не укладывалась у нее в голове.

— А гвардию милая мерита никто на посиделки Высокородных не приглашал, оставляя за нами право только на охрану дворца. И не более. А когда поставили перед фактом, что герцог скончался от какого-то там удара, было уже поздно. Да и не горевал особенно по этому поводу никто. За последнее время наш сюзерен успел растерять последние крохи уважения к себе. Чего стоит казнь полковника, обвиненного в предательстве и дезертирстве. А ведь он был одним из самых преданных его людей. Какой может быть разговор о Чести, если сам герцог этой Чести не имел никогда? С ним и остались-то лишь те, кому идти больше было некуда. Оборванцы одни. Но это теперь не столь уж и важно. Прирезать-то герцога прирезали, только вот выбрать из себя лучшего, Благородные так и не смогли. Каждый считал, что именно он тот единственный, кто сможет поднять страну с колен.

Резня между ними продолжилась. Ну а мы, простые воины, в это просто не вмешивались, решив положиться на волю Богов. Пока Благородные выбирали, кто из них самый достойный, в городе шла своя дележка. Наконец остался тот единственный, кому улыбнулась судьба, но увидев, что творится в столице, он собрал своих соратников и десятицу назад покинул город. Вроде как на север подался в Наракт или Никею, наемников собирать, чтобы потом с их помощью навести порядок в своем, как он считает, герцогстве. Хотя откуда у него деньги? Нищий, словно храмовая мышь.

— А что так далеко отправился? — спросил его Атей. — в Рузею ближе.

— Так про князя Сайшат на границе с Вереном к тому времени не говорил, наверное, только ленивый — пожал он плечами — и про воинов его, что рыщут по окрестностям тоже. Кто ж сам в пасть к лиргу полезет? Ну а мы остались допивать то, что еще сохранилось в герцогских подвал. Идти некуда, хотя и появлялись мысли наведаться к Вам Ваша Светлость. Народ простой потянулся на запад, а чем мы хуже? Уж воины работу всегда себе найдут. Вот только протрезветь не успеваем — горько усмехнулся он — чтобы воплотить свои намерения. Нас едва хватает для того, чтобы по стене пройти с дозором. Ну, чтобы видели, что гвардия вроде как бдит.

Курт снова потянулся к кубку, но увидев, что тот давно пуст, поднял на князя глаза и спросил:

— Ну что Ваша Светлость нужны вам такие пропойцы?

Призрак задумался. Гвардеец был прав, воины себе работу всегда найдут. Вино когда-нибудь да закончится и (если к этому времени их всех тут не вырежут спящими) протрезвев, гвардейцы встанут перед выбором: что делать дальше? И хорошо, если решат и дальше честно служить, например князю Сайшат. Все равно везде поставить преданных только ему воинов, у него возможности нет. Да и не стремится он к этому. Наоборот, хочет сделать так, чтобы в него поверили те, кто давно живет на этих землях. Кто устал от смут и безвластия. Кто снова желает услышать на улицах весёлый девичий смех и гомон ребятни. Но ведь не исключен и вариант того, что они пополнят ряды наемников (в лучшем случае) или просто уйдут в леса, решив, что жизнь разбойника — это все, что им осталось. В этом случае он, наверняка, снова с ними встретится. Вот только стоять эти воины будут уже не в его рядах, а совсем наоборот.

— Пропойцы не нужны капрал — наконец подняв голову и взглянув Курту в глаза, сказал Призрак — воины — да. А к какой категории вы относите себя — вам же и решать. И сроку, чтобы определиться с этим, даю вам до утра.

Услышав последние слова, Курт Молодец, нашел-таки в себе силы и поднялся во весь рост.

— Зачем же ждать Ваша Светлость — склонил он голову, прижимая к груди правый кулак — я конечно и дослужился уже до гвардии, но где она сейчас та гвардия? Что ж, начнем сначала, нам не привыкать — нашел взглядом невольного проводника князя и его воинов в этот зал и твердо сказал — Початок, подвал под замок. Если увижу хоть кого-нибудь, кто прикладывается к вину, отделаю так, что на костер краше кладут. Впереди, как понимаю, будет много работы, где нужны не задурманенные мозги и твердая рука.

Призрак удовлетворенно кивнул и уже собрался уходить, но остановился.

— Кстати — сказал он — мы не единственные, кто в эту ночь собрался проверить замок на наличие в нем разумных. Недалеко от стены в кустах, наверное, уже остыла парочка тел. И они там не Ночными Жемчужинами любовались.

— Так мы Вам еще и жизнью обязаны — пробормотал в спину удаляющегося князя капрал — Руен, буди самых трезвых — уже громче сказал он, снова обращаясь к тому единственному, кто сейчас вместе с ним не спал. — Всех, кто может стоять на ногах. У нас неожиданно образовался долг жизни. Не по Чести будет сдохнуть, так и не вернув его.

Герцогский дворец князь покидал через центральные ворота, с удовлетворением отметив, как быстро просыпаются воины. Еще пошатываясь и морщась от выпитого накануне, они все же уловили смысл того, что произошло здесь совсем недавно, и о чем кратко поведал их капрал. Видимо бывшие гвардейцы, действительно всерьез рассматривали вариант служения князю Сайшат, потому как поняв, что это именно он удаляется в сторону ворот в сопровождении двух воинов и огромного черного Зверя, стали споро приводить себя в порядок и убегать на места, что определил им их командир.

Поэтому, когда Призрак подошел к воротам, там уже стояла пара воинов: с красными от перепоя глазами и разя на версту перегаром, но бодрые от осознания того, что они сами и их умения снова востребованы. И пусть про этого князя пока ходят только слухи, но и тех уже достаточно для того, чтобы понять — он пришел на землю, где они родились и выросли не просто грабить. Он хочет сделать эти земли своим домом, и одного этого сейчас достаточно, чтобы помочь ему в этом. Все равно хуже уже не будет. Ниже дна не упадешь, а их страна и так давно лежит на этом самом дне, и поднимать ее с него никто не собирался. По крайней мере, до сегодняшнего дня.

В «Погнутый звонг» они вернулись уже под утро, успев бесплотными тенями обежать большую часть города, собственными глазами посмотрев, что творится на его улицах. Картина, что предстала перед ними, ничем не отличалась от того, что они уже слышали от Гурта Леденца. Дома обывателей были закрыты на крепкие засовы, и на темных улицах можно было встретить лишь представителей банд, что патрулировали свои территории, время от времени вступая в скоротечные, но кровавые стычки со своими соседями за их передел.

Постоялый двор не спал. Едва князь со спутниками показался возле его ворот, как они тут же открылись. Свист, что в это раннее время работал привратником, с поклоном встретил князя, пропуская его внутрь, а когда он с воинами прошел, сразу захлопнул створки, не забыв положить на скобы тяжелый и прочный брус. В обеденном зале уже витали аппетитные запахи, раздававшиеся с кухни, а за столом, где он накануне ел наваристую похлебку, сидела колоритная кампания, которая в другое время собраться вместе могла разве только в воображении самого отчаянного фантазера. Хозяин постоялого двора и по совместительству соглядатай князя Леса Изгоев, парх Ночной Гильдии Резена и его правая рука, посол в несуществующее пока княжество, и самый неподкупный стражник бывшей столицы герцогства Гальт-Резен. Представить более разношерстную компанию было просто невозможно. А теперь к ним присоединился еще и князь, претендующий называться правителем этих земель. Даже фантазеру такую картину не осилить.

Судя по легким усмешкам, что появились на лицах разумных, примерно о том же думали и они.

— Утро доброго всем — кивнул Атей, присаживаясь за стол.

Гурт, Кречет и Инес Скиталец коротко кивнули, Дарек Щепа тоже, правда смотрел не на Призрака, а на Тахере и Партата, оценивая их как воинов. С Саем он был уже знаком. Осмотром видимо остался удовлетворен, потому как, кивнув своим мыслям, откинулся к стене и изобразил из себя мебель. Единственным, кто поприветствовал его вслух, был парх.

— И тебе здравствовать Призрак — улыбнулся он — ну что, как будем делить Резен князь?

В этот же миг глаза Атея вспыхнули темным пламенем, Партат в мгновение ока обернулся и оскалил клыки, став, словно натянутая тетива, а Птаха призрачной молнией метнулась к Дареку. Все произошло настолько стремительно, что Щепа едва успел нащупать в рукаве рукоять ножа, когда над его ухом раздался елейный голос девушки, прижимавшей к его кадыку лезвие кинжала.

— Спорим, не успеешь?

Призрак ожог Тарека взглядом.

— Я не бандит с большой дороги Сова и не главарь одной из банд, что расплодились в городе, словно мыши, после смерти кота, чтобы устраивать передел зон влияния. Я пришел взять все и сразу — шёпотом, достаточным, чтобы его услышали все сидящие за столом, проговорил князь, отметив про себя, как ухмыльнулся Скиталец в сторону своих давних недругов.

— Спокойно князь — поменявшись в лице и подняв в примирительном жесте руки, сказал Тарек — согласен. Шутка вышла неудачной. Старею, да и нервы не к черту. С тех пор, как ты был у нас в последний раз, с каждым днем становилось все хуже. Видишь, даже шутить разучился.

Атей еще несколько мгновений смотрел то на Тарека, то на его названого брата Щепу, но потом быстро успокоился, как всегда и бывало.

— Хорошо — кивнул он, расслабляясь — у меня видно тоже стали нервы сдавать. Партат оборачивайся. Птаха.

Девушка осторожно убрала кинжал от горла Дарека и, прежде чем сесть на место, с улыбкой сказала:

— Не шали. Ты мне нравишься, не хочется тебя убивать.

Щепа лишь молча кивнул, с восхищением глядя, как «мышка» садится рядом с князем, а кинжал в ее руках неведомым образом куда-то исчезает.

— Эк его зацепило — недоуменно поглядел на него Тарек. — второй раз его таким вижу — потом мотнул головой, отгоняя от себя какие-то мысли и снова повернулся к Атею — мы решили прийти без приглашения князь. Слух, что ты в городе уже облетел Резен. Так что не удивляйся. Воин, что жестко, я бы даже сказал жестоко, проредил гильдию Даргаского Мегара — известен теперь, наверное, каждому ночнику центральной Тивалены. Пусть и знают его в лицо совсем немногие, да только второго разумного, с таким сопровождением — он кивнул на Сая — вряд ли найдешь. А когда пришли — оказалось, что с тобой захотели поговорить не только мы.

В это время подошла Няшка и стала споро сгружать с большого подноса снедь, поэтому за столом образовалась молчаливая пауза, за которую Атей успел быстро обдумать свои дальнейшие действия. Он конечно, надеялся побольше узнать о пархе Резена от Леденца, чтобы иметь при разговоре с ним хоть какое-то представление об этой личности: его характере, пристрастиях, слабых местах, наконец. Но видно не судьба.

— Тарек — отпив глоток горячего травяного взвара, начал Призрак — помнишь наш первый разговор, который состоялся в твоей гостинице?

— Забудешь такое — усмехнулся Сова — я ведь думал тогда, что за моей головой пришел Безымянный.

— А что я говорил про овец и волков?

— Не тяни князь — стал серьезным глава Ночной Гильдии Резена. — я все помню.

— Хорошо — кивнул Атей, делая еще один глоток исходящего паром напитка — не буду тянуть. И ходить вокруг да около — тоже не буду. Тем более, ни для кого, наверное, уже не секрет, что произошло на границе двух бывших герцогств. Инес — увидев, как поморщился при последних словах андеец, обратился к нему Призрак — не криви ты так лицо. Сам же понимаешь, что государств этих как таковых уже не существует. Я еще не знаю, что творится в Борсе, столице Верена, но думаю там ситуация не намного лучше, чем здесь. Иначе их герцог уже давно бы присоединил к своим территориям значительный кусок Гальт-Резена.

— Согласен — буркнул сержант, сознавая правоту князя.

— А раз согласен, должен понимать, что если бы не я, то нашелся бы кто-нибудь другой, кто решил бы эти земли подмять под себя. По праву сильного, так сказать. И сколько бы еще эти земли впитали себя пролитой крови, знают, наверное, только Боги. Тем более Гальт-Резен уже давно без правителя, по крайней мере, так утверждает Курт Молодец, капрал его бывшей гвардии. И у меня есть все основания ему верить.

— Ваша Светлость — поднял на него взгляд сержант — я скажу словами парха: «Не тяните».

— Я хочу объединить оба герцогства в единое государство. С вашей помощью или без, но я это сделаю. Но перед этим нужно основательно почистить эти земли, и начать хочу с Резена, который вы все превратили в самый натуральный отстойник разной швали.

Князь усмехнулся:

— Теперь Тарек скривился так, словно обнаружил в своей кружке вареного таракана. Что парх, большой теперь приток золотых в твою Гильдейскую казну?

— Откуда ему быть? Каждый купец в городе — словно сошедший с небес Бог. Так же редко бывают у нас, как последние на Тивалене. Торгаши даже гильдию свою закрыли.

— Так давайте совместно наведем порядок в Резене — сказал Атей и, увидев хмурый взгляд, который бросил стражник на ночников, глядя ему в глаза добавил — сначала разберемся с самыми отъявленными головорезами и отрепьем сержант. Сделаем так, чтобы все ночники были под одной рукой. И лишь потом будем решать, как нам уживаться под одной крышей. Согласны?

Собравшиеся за столом кивнули. Да и как тут быть несогласными? Ни один правитель не мог похвастаться тем, что его земли чисты от бандитов всех мастей. Ночники — они ведь как падальщики, следующие по пятам могучего хищника. Когда тот силен и здоров, им вполне хватает тех объедков, что им достаются с его пиршественного стола. Сыт хищник, сыты они. Однако, как только он начинает слабеть, приходит момент, когда они набрасываются на него всей сворой, отчаянно дерясь за куски его плоти, чаще всего не понимая, что это возможно последние куски, что побывают в их желудках. Найти другого хищника, что будет кормильцем, очень сложно. А если и найдешь, то у него своя свора, следующих за ним падальщиков. И уступать свои места они ни кому не намерены. Именно это и произошло с Резеном и герцогством вообще.

— Что нужно делать князь? — наконец произнес Тарек.

— Вырывать гнилые зубы — оскалился Призрак — или выметать из избы сор. Кому как удобнее.

Общий совет закончился, когда Хассаш уже давно перевалил за свою полуденную отметку. В результате него был выработан общий план действий по очищению Резена, который собирались начать претворять в ближайшую же ночь. А чего тянуть? Если парх знает, что князь Сайшат в Резене, почему и другим главарям не быть об этом в курсе? А давать им время на подготовку никто не собирался. У Атея не было сейчас с собой сотни вайрон и «летучих мышей», чтобы вдумчиво прореживать ряды бывшей сплоченной Ночной Гильдии. А почему ночью? На этот вопрос дал вполне обстоятельный ответ Инес Скиталец.

— А когда же еще? — пожал он плечами — это раньше разумные, что вышли после захода Хассаша на улицы, не все были бандитами. Работали золотари и уборщики, прогуливались влюбленные парочки, присматривала за всем стража. Теперь же по-другому. Обыватели на ночь запираются в своих домах на все запоры и молят Богов о том, чтобы их не навестили ночники. А те в свою очередь, наоборот, рыщут по городу в надежде урвать, что плохо лежит. Конечно, и раньше их временем была ночь, вот только на весах тогда были с одной стороны стража, с другой — ночники. Теперь же каждый сам за себя. Короче, в тех домах, где ночью горит свет и собираются разумные — это и есть места скопления бывших подопечных парха. Осталось определить, какие дома и территории мы ВРЕМЕННО — подчеркнул сержант, чем вызвал усмешку у Тарека и Щепы, а у Призрака неподдельное уважение. Этот волкодав никогда не станет своим этой братии — будем считать условно своими, а какие будем чистить.

Но, в конце концов, определились и с этим.

«Ночь длинных ножей», как выразился князь, при этом злорадно ухмыльнувшись, выставив кончики белых клыков, отчего по спинам парха и его «правой руки» промаршировали ряды крупных мурашек, было решено начинать сразу в нескольких местах города. Стражники Скитальца по условному сигналу начнут продвижение от всех ворот сразу, в центр города, зачищая ближайшие к ним районы. Как уверял сержант, сил у него хватит. Многие порядочные служаки были вынуждены охранять свои семьи. Но узнав о намечающемся веселье — ни в коем случае его не пропустят. Так что две сотни быть должно.

Тарек Сова и его союзник, что раньше держал все увеселительные заведения Резена, будут действовать из подконтрольных им территорий. Так же постепенно расширяя свои владения. Ну а сам Атей, его воины и бывшие гвардейцы, начнут «выпалывать сорняки» со стороны герцогского дворца.

Закончив совет, временные союзники (это понимал каждый) стали быстро расходиться, чтобы начать готовить своих людей к бессонный ночи. Первым ушел Инес. За ним встали и Сова с Дареком, но их неожиданно окликнул Атей.

— Парх — пристально посмотрел он на Тарека — а тебе вообще по нраву та жизнь, что ты ведешь? Неужели никогда не хотелось честно послужить земле, что тебя родила? Я не говорю о всей Тивалене, хотя бы той ее части, что ты считаешь своим домом?

— А где была эта земля, когда я вот с ним — кивнул он на своего названного брата — жрал отбросы на улицах и думал, как бы выжить?

— И ты за это так на нее обижен? — удивился Призрак.

— А за что мне ее любить?

— Да хотя бы за то, что она дала тебе жизнь — твердо сказал Атей и встал — я понимаю, что ты не от хорошей жизни выбрал ту тропу, по которой идешь. Но знаешь, я ведь тоже не в мехах спал и с золота ел. Хотя ты можешь думать и по-другому. Все, что было со мной, когда я осознал себя — это клинки на поясе и верный Сай. И больше ни-че-го. Но я ведь не озлобился на весь мир? Не пошел грабить первого встречного?

— Чего ты хочешь князь? — хмуро произнес парх.

— Будущему княжеству могут быть полезны ваши умения и связи — сказал Призрак — именно княжеству, я это подчеркиваю. Подумайте об этом. Никогда не поздно начать жизнь сначала.

Два названных брата почти неуловимо переглянулись, что не укрылось от Атея, несколько мгновений помолчали, буравя его своими глазами, а потом, коротко кивнув, ушли.

«Ночь длинных ножей» в Резене выдалась кровавой и бурной. Как оказалось, не все жители были до смерти напуганы, беспределом, что творилось в городе. Все это время он напоминал котел с плотно притертой крышкой, который стоит на малом огне. Не хватало одного — того, кто сможет сорвать эту крышку, чтобы народный перегретый гнев вырвался наружу. Этим кем-то оказался князь.

Как только он с гвардейцами вышли за ворота герцогского замка (оставили лишь несколько воинов, чтобы обеспечить его охрану) и начали без разговоров резать всех, кто считал себя хозяевами бывшей столицы, к ним стали присоединяться простые жители. Тоже самое (как потом оказалось) было и с отрядами Инеса Скитальца. Казалось, что в Резене в эту ночь не спит вообще никто.

Лишь только показывались организованные вооруженные отряды, обыватели открывали двери своих домов, вооружались всем, что подвернется под руку и вместе с ними начинали вершить свой скорый, но справедливый суд, добивая всех, кого минул меч того или иного воина. Ночники были обречены. Трудно укрыться от тех, кто не один год прожил в городе, знаком со своими соседями и знает, чем они живут. Если воины по случайному недосмотру, незнанию или просто из-за того, что бывший бандит вдруг прикинулся добропорядочным горожанином, (в надежде сохранить себе жизнь) пропускали таких личностей — последних настигал гнев разъяренной толпы. И было не понятно, от чего легче смерть: от клинка стражника, зубов разъяренного хищника или ножа твоего бывшего соратника по ремеслу. Или же когда тебя голыми руками разрывают на части молодые, но уже седые женщины, которые в свое время полной мерой хлебнули от ночников бед.

Кровь лилась рекой. Причем не только бандитская, как можно было бы подумать. На ночных улицах Резена в больших лужах смешивалась кровь обычного карманника, промышлявшего в свое время на городском рынке, отъявленного головореза, не брезговавшего погнутым пулом, найденным им в кармане убитой жертвы и недавнего булочника, у которого и те и другие любили купить в праздничный (и не только) день ароматную выпечку. Князь понял, что даже не вступая во временный союз с пархом, он все равно бы очистил бывшую столицу герцогства. Пусть с большими жертвами, которых и так было не мало (в основном среди мирных обывателей), но очистил.

К утру все было кончено, а уже к полудню за городской стеной заполыхали многочисленные погребальные костры, унося вместе с дымом души тех, кто не пережил эту ночь. Огню было все равно, чью душу он сопровождает на перерождение, там наверху разберутся без него, кого куда определить. А смотрящие на него люди и нелюди, хотели верить, что они в последний раз являются свидетелями такого массового погребения.

Но мертвое — мертвым, а живое — живым.

Несколько дней князь Сайшат, открыто заявивший на центральной площади, что герцогства больше не существует, а есть Восточный округ Великого Княжества Сайшат, столицей которого является город Резен, разгребал то, что досталось ему в наследство. Известие о княжестве народ выслушал спокойно. Не было бурных приветствий нового правителя и ликований по случаю его заявления. Да, уже до многих доходили слухи о том, что есть такой город Оплот, и что там чуть ли не молочные реки текут с кисельными берегами. Мало того, много горожан ушло туда и, судя все по тем же слухам, неплохо там устроились. И князь этой обетованной земли вот он — стоит перед ними и называет себя их правителем. Вот только слухи — это одно, а реальные дела — совсем другое. Хуже, конечно быть уже просто не могло, но и радоваться пока нечему.

Но с первых же дней князь медленно, но верно начал зарабатывать себе у своих новых подданных неподдельное уважение. И не красивыми речами, а конкретными делами. И первым таким делом была показательная казнь, главным действующим лицом которой был бывший капитан городской стражи, а нынче просто бывший главарь ночников от закона. Страх горожан, привыкших к могуществу власть имущих, была настолько сильной, что они на какой-то миг поумерили свой гнев и, убив всех подчиненных капитана, его самого оставили в живых. Не забыв, правда, хорошенько избить, связать и представить его на суд Его Светлости, который и вынес короткий вердикт: виновен. Приговаривается к смерти, через повешение, что и было исполнено там же на городской площади. Новым капитаном городской стражи Резена он назначил Инеса Скитальца, который действительно имел реальное уважение среди горожан. Чем удивил обывателей, привыкших к тому, что такие должности раздаются только личностям с потными липкими руками, к которым пристает все, что плохо лежит. И не важно, где это лежит: в мошне купца, кармане честного работяги или городской казане.

Потом к князю пригласили самых уважаемых горожан, из которых выбрали временный совет Резена, Главой которого стал Гурт Леденец. Причем уважение этих самых горожан измерялось не тяжестью кошеля. Рекомендации давал новый капитан стражи, который половину жизни провел на улицах города и знал обо всех жителях не понаслышке. Совет был временным, пока в Восточный округ не прибудет наместник князя и гарнизон. Но даже после того, как это произойдет, совет не распустят, а возложат на него функции совещательного, рекомендательного и контролирующего органа. Возможно, будут и другие обязанности, но все это позже.

А пока открыли амбары, подвалы, захоронки, откуда выгребали все припасы бывших хозяев жизни, чтобы раздать их простым жителям, многие из которых горячую пищу не ели очень давно. Мелись улицы, убирались последствия немногочисленных пожаров, что произошли в знаменательную для всех жителей ночь. Задымились трубы пекарен, открылись немногочисленные лавки. Происходило все, чем живет обычный город. Резен со скрипом старой несмазанной телеги, постепенно возвращался к нормальной жизни, до которой было еще далеко, но очертания ее были видны уже многим.

— Ваша Светлость — в бывший кабинет бывшего герцога осторожно протиснулась голова гвардейца, что стоял у дверей снаружи — к вам Тарек Сова, Дарек Щепа и Глава Городского Совета Гурт Леденец. Пускать?

Призрак устало откинулся на спинку кресла, оторвавшись наконец, от многочисленных бумаг, что упавшей листвой были рассыпаны по столу.

— Давай Главу сначала — потер он виски.

Гвардеец кивнул и скрылся за дверью, а уже через миг в нее входил полукровка Гурт.

— Ваша Светлость — прижав руку к груди, с достоинством поклонился он князю — посол — повернувшись к Кречету, удостоил его кивком. Судя по всему разговор должен быть серьезным — хорошо, что вы здесь. В присутствии своего правителя и являясь Главой Совета жителей города Резен, я хотел бы сообщить вам, что считаю более невозможным быть на службе у князя Леса Изгоев Галиона Изумруда. О чем и сообщаю вам, как его представителю в Княжестве Сайшат. Я честно служил, и надеюсь, мой уход не вызовет непонимания со стороны князя.

— Не сомневайтесь в этом Глава — встал Файорэл — Галион Изумруд мудрый правитель. Я сообщу ему о твоем решении.

— Это все? — с легкой улыбкой спросил князь — официальная часть окончена?

— Нет Ваша Светлость — очень серьезно сказал Леденец — Я уполномочен жителями города преподнести вам дар.

— Какой к хургам дар Гурт — удивился Атей — едим через раз, а вы дар.

— Ваша Светлость — не меняя тона, уперся Глава Совета — во-первых — это от чистого сердца, а во-вторых, у Вас до сих пор нет перстня, которым вы ставите свою печать на бумагах. Это сейчас вы здесь, а как уедете, как мы отличим подлинность ваших распоряжений?

И выложил на стол золотое кольцо, на котором с удивительной тщательностью был изображен его герб.

— Ты консультировала — посмотрел он в сторону Тахере.

— Угу — кивнула она — с Партатом.

Призрак снова посмотрел на перстень, взял его и надел на безымянный палец левой руки.

— А насчет хлеба — услышал он голос Гурта, удивляясь с какой точностью подошло кольцо на палец — не беспокойтесь. Даргаский тракт стал оживать после вашего рейда. А здесь до него полдня пути. Уверен, уже через несколько дней в городе будет не протолкнуться от купцов.

— А покупать есть на что богатеи? — усмехнулся Атей.

— Найдем — уверенно кивнул Глава — в крайнем случае, обменивать будем. От ночников очень много добра досталось.

— Хорошо — насмотревшись, наконец, на перстень, поднял голову князь — но первым делом ворота и ров Глава. И все то, приоритет чего мы с Советом определили ранее. Я завтра ухожу в Оплот. Нужно посмотреть. Что там без меня наворотили, оставленные без присмотра вассалы. Может и возвращаться то некуда.

— Все сделаем Ваша Светлость. — снова кивнул полукровка, не обращая внимания на тон князя. Времена, когда он был для него Атеем Призраком, ушли безвозвратно. Ну как минимум надеялся на это. Сделав паузу, Гурт спросил — вопрос можно?

— Давай.

— Кого видите своим наместником в Восточном округе?

— Просто интересно? — улыбнулся Призрак — или посоветовать кого хочешь?

— К чему готовиться думаю — пожал тот плечами.

— Узелок устроит тебя?

Хозяин постоялого двора, бывший разведчик изгоев, а теперь еще и Глава Совета города Резен счастливо улыбнулся.

— По всем статьям Ваша Светлость. Я еще нужен?

— Нет. Скажи пусть ночники заходят.

— Я, наверное, выйду с Гуртом — тактично встал Файорэл, понимая, что все разговоры теперь здесь имеют статус государственных. А ждать когда тебя попросят освободить кабинет не хочется.

Внешний вид парха, который вновь стал полноправным главой Ночной Гильдии Резена, пусть и в значительно усеченном составе и его правой руки, говорил о том, что спать им, как и князю, в последние дни приходилось очень мало. И это было понятно, для обычных горожан все ночники были на одно лицо, пусть и выступали те их временными союзниками в недавней резне. Да и цвет его лица был таким, словно он доживает свои последние дни.

— Ваша Светлость? — кивнул Тарек — теперь только так и не иначе стоит к вам обращаться?

— Именно — вместо князя ответил Партат, лишнее слово от которого было услышать почти невозможно.

Сова кинул взгляд на обманчиво расслабленную фигуру вайрон и коротко кивнул. Он уже знал, что невероятно подвижные и гибкие «летучие мыши» и мощные, словно утес, оборотни — занимают в окружении князя особое положение. Им позволялось практически все, а верность их была безграничной. Посланный пархом в разведку человек, чтобы осторожно прощупать их «на вшивость», был убит в тот же день. А его голова была обнаружена под дверью его кабинета. И ему до сих пор не понятно, как тот мог так опростоволоситься, что лишился ее. Вор, что уже не один десяток лет каждый день ходил по лезвию клинка, просто так ошибиться не мог. Вот только взгляд, который бросили на него в следующую их встречу, девушка и парень, разве только не кричал: «Если есть еще лишние люди, ты присылай. Нам все равно кого резать».

— Слушаю тебя Тарек — погруженный в свои мысли, услышал парх голос князя, от чего немного вздрогнул.

— Вы говорили о пользе княжеству Ваша Светлость — начал он — в чем она будет заключаться?

— В служении ему.

— А на каком поприще?

— А это важно?

— Для нас да — твердо сказал парх.

— Тогда слушайте.

Искры из костра взметались в ночное небо, усыпанное россыпью звезд. Князь, погруженный в свои мысли, сидел у костра. Уже несколько часов ему не давали покоя тревожащие его чувства. Вот только определить, чем они вызваны, он никак не мог.

С утра покинуть Резен не получилось. Как всегда в последний момент нашлось много дел, которые требовали непосредственного его участия. Но к полудню, со словами: «А вы, в конце концов, для чего нужны? Работайте», он все же покинул город, оставляя весь ворох забот на Главу Совета, капитана стражи и временного начальника небольшого гарнизона Курта Молодца. Вместе с ними Резен покинул и Дарек Щепа. Что послужило поводом для того, чтобы он принял предложение князя, было пока не ясно. То ли действительно хотел изменить свою жизнь. В это Призраку хотелось верить особенно. Или же парх Резена решил иметь в окружении нового правителя своего человека, но правая рука Тарека Совы направлялась в Оплот вместе с ним.

— А легко все вышло в городе — помешивая густое варево в небольшом котелке, сказала Тахере — да папка?

Князь промолчал, но когда девушка обернулась к нему, удивленная его молчанием, все же ответил:

— Когда где-то получается все очень легко — задумчиво проговорил он — в другом месте и в другое время будет очень тяжело. Таков закон равновесия Птаха.

— Ничего — оптимистично махнула она рукой — справимся.

«Кто-то бежит сюда» — кинул мысленный посыл Кот, настороженно поднимаясь с земли.

Его действия не остались не замеченными. Партат, Кречет и Щепа отошли от костра, и стали оглядываться по сторонам.

— Незваные гости? — так же отступая в темноту, сказала девушка, вынимая из ножен «клыки».

— Скорее нежданные — кивнул Атей, наблюдая как на небольшую поляну вываливается тяжело дышащий воин, в котором он сразу узнал бывшего гвардейца.

— Ваша… Светлость… — оперевшись на ствол ближайшего дерева, выдавил он — в городе бунт… ночники… снова резня…

— Я ничего не знаю — осторожно проговорил Щепа, возле горла, которого после слова «ночники» как по-волшебству появился острый клинок Тахере — Богами клянусь.

— Пей — князь опустился перед воином на колено и подал ему бурдюк с разбавленным вином. Тот к тому времени уже без сил лежал на земле, хотя дыхание его и начало выравниваться. — а потом говори.

Объяснение его тревожным чувствам пришло вместе с этим уставшим от долгого бега парнем. Отощавшую лошадь он загнал очень быстро.

Не прошло и пары часов после того, как князь покинул город, а ночники, вопреки своему названию, почти в самый разгар светового дня, решили, что называющий себя князем Сайшат разумный, сделал для них главную работу — устранил конкурентов. Теперь же в его услугах никто не нуждается и город нужно снова возвращать под свою власть. Атаковав одновременно стражу по всему городу, они добились того, что она была вынуждена закрыться в воротных башнях и на территории дворца будущего наместника. Горожане попытались сопротивляться, но у них ничего не получилось. Сокрушенные вероломным нападением и кровавыми расправами прямо на улицах, они забаррикадировались в своих домах, пытаясь спасти своих детей. Все повторилось, как и в «ночь длинных ножей», только теперь с точностью до наоборот. Но что было самое удивительное, всем этим руководил Тарек Сова.

Князь повернулся к Дареку, который увидев его полыхающие черным пламенем глаза, побледнел, словно новобранец, впервые лишивший разумного жизни.

— Я сказал правду Ваша Светлость — выдавил он.

— Партат — раздался голос князя в ночном лесу — мне нужна сотня смешанных «боевых кулаков» «мышек» и волков. Надеюсь, Ката не теряла времени даром и успела их скомплектовать. Оборачивайся и беги так, как ты еще никогда не бегал. А мы возвращаемся в Резен.

Путь, который они днем не спеша проделали за не полный световой день, в обратном направлении занял у них считанные часы. Правда пришлось оставить бывшего гвардейца ночевать у костра. Обратной дороги в таком темпе он бы просто не осилил. Поэтому возле Западных ворот столицы Восточного округа они оказались еще до того, как Хассаш собирался осчастливить землю своим первым лучом, но уже после того, как с небесного пути ушли Ночные Жемчужины.

— А ну стой — раздался молодой голос с площадки надвратной башни, где в большой плошке горели сухие поленья — а то пущу болт.

— Я тебе пущу — ответила Тахере, острый язычок которой успели хорошо запомнить очень многие в городе — я тебе так пущу, что ты потом этот болт долго будешь выковыривать из своей задницы. И я не обещаю тебе, что из мягкой ее части.

— Князь.

— Князь — побежали по стене, постепенно угасая вдали, радостные возгласы воинов. А еще через несколько мгновений в башне открылась небольшая калитка из которой вышел сам Инес Скиталец.

— Ваша Светлость — стукнул он себя по груди кулаком — контроль над городом частично взят.

— Подожди капитан — остановил его Атей, видя, что вид у воина не такой уж и подавленный, а ведь, по словам гонца, по улицам должна рекой течь кровь. — Давай по порядку.

Картина, которую нарисовал перед князем Инес, на самом деле была не такой уж и мрачной. Нет, ночники, конечно, не ходили в обнимку с жителями города. Бунт, восстание, свержение существующей власти, называйте это как хотите, действительно состоялся. Были и раненые и убитые, вот только во всем этом происшествии была какая-то несуразица.

— Понимаете Ваша Светлость — объяснял новоиспеченный капитан — нападение было очень неожиданным. Мне и в голову не могло прийти, что Тарек после той ночи решится на такой шаг. Позже возможно, даже наверняка. Но чтоб сразу после вашего ухода — нет. Да и убитых-то оказалось десятка три, из них стражников ни одного. Память у народа короткая, к хорошему быстро привыкает. А за те дни, что вы были в городе, даже пула ни у одного жителя не украли. Вот и ходили, страх потеряв. А ночникам только этого и надо было.

— Сколько волка не корми, он все в лес смотрит — пробормотал князь.

— Как? — не понял его Инес.

— Я говорю, зря Тарек укусил руку дающего — оскалился Призрак — что потом было?

— А потом началась ерунда какая-то. Народ с криками начал закрываться в своих домах. Воины по-моему приказу — в замке и воротных башнях. Мы отправили гонца к вам. Вот только расползаться лиходеи по городу не стали, а немного пограбив лавки, рынок и случайных прохожих, отошли в район, который всегда контролировал Тарек и стали готовить его к обороне. Стащили всякий хлам, перекрыв улицы. Запалили на ночь большие костры. Я организовал крепкие отряды и все же прочесал город. Поймали несколько ночников, не успевших уйти к своим, они-то и сказали, что все это организовал парх. К настоящему моменту мы контролируем все выходы из района. — закончил Инес, но тут же спросил — может прикрываются Тареком, а выползли какие-нибудь недобитки?

— Это уже неважно капитан — покачал головой князь — они подписали этой вылазкой себе смертный приговор. Все до единого.

Услышавший эти слова Дарек Щепа непроизвольно вздрогнул, сразу же поняв, что это не просто слова. За то короткое время, что он знал Призрака, «правая рука» пока еще живого Тарека Совы, успел убедиться — слова правителя нового княжества никогда не расходятся с делом.

Последующие два дня князь только и занимался тем, что перекрывал все пути входа-выхода засевшим в бандитском квартале ночникам. В этом ему со всем старанием помогали все жители, образовывая отряды самообороны и усиливая ими стражников и бывших гвардейцев. Увидев, что их правитель не бросил их, как это делали многие до него, а без войска за плечами, с одной лишь девушкой и своим зверем, но прибыл в город, чтобы разделить (как они думали) с ними их судьбу, и иначе они поступить просто не могли. В людях медленно, но верно начал разгораться огонек веры в своего правителя.

Ну а на рассвете третьего дня под стены Резена подошли из Оплота его воины. Путь, который торговый караван проделывает за пять-шесть дней, Партат и спешащие к своему князю бойцы, проделали за два с небольшим.

— Ваша Светлость, капитан — кивнул с порога молодой стражник, вбежав в обеденный зал «Погнутого звонга», где Атей и Инес и квартировали все эти дни. Случайно или нет, но это был тот же воин, что встречал князя на тех же воротах пару дней назад. — У Западных ворот остановилось войско. И опять мне одна девица обещает оперением вперед болт в одно место затолкать, если я их не впущу в Резен. Обиженно закончил он.

— А вот и Катаюн — широко улыбнулся Призрак. — много их?

— Точно не скажу, но под тысячу — уверенно кивнул воин.

— Сколько? — удивился князь — она что всех воинов привела сюда?

— Эфа мофетт — с набитым ртом кивнула Тахере, а прожевав добавила. — что гадать, надо встречать идти.

Стражник не ошибся. У Западных ворот на большом поле стояло войско, вокруг которого, обшаривая ближайшие кусты, бегало несколько сотен волков. Судя по количеству лошадей и воинов, что безмятежно разговаривали рядом с ними — из Оплота увели всю четвероногую скотину, предназначенную возить на своих спинах разумных. Разве что быков не было. А впереди всего этого гарцевала на матийце, в котором Призрак с удивлением и великой радостью узнал Агата, Катаюн.

— Родитель, как тебе не стыдно — с легкой укоризной крикнула она и весь, пока еще не разбитый воинский лагерь, дружно повернулся в сторону ворот, из которых выходил князь. — Развлекаешься тут один, а нас пригласил под самый конец.

— БРАААТТ — из первых рядов выскочила хрупкая фигура Дарины, которая немного путаясь в великоватой кольчуге, бросилась к Атею. За ней сразу же пристроилась две «мышки» и три волка, полный «боевой кулак».

— Привет маленькая — подхватил он на руки счастливую девчушку, которая тут же начала ему слюнявить щеки, ощущая, как в груди разгорается нежность.

— Смотри, как я могу.

Поудобнее устроившись в крепких руках брата, она вытянула перед собой руку, на которой спустя мгновение, стал расти огненный шар, постепенно увеличиваясь в размерах.

— ИГОЛКА, КНЯЖНА — одновременно раздались два строгих голоса: Катаюн и Пита Непоседы, неизвестно как оказавшихся рядом.

Даринка испуганно вздрогнула от их окрика, потеряла концентрацию и выросший уже до хорошего яблока шар, попытался сорваться с ее руки, которую тут же накрыл своей ладонью Призрак. Татуировка на щеке князя полыхнула темным пламенем, а еще через мгновение на землю стали падать горячие брызги.

— Давай ты мне потом расскажешь, чему еще научилась? — погладил по волосам испугавшуюся, наверное, больше всех девушку Призрак.

— Угу — кивнула она.

— Под присмотром — опуская ее на землю, добавил он, на что получил еще один кивок.

— Привет родитель — сказала подошедшая Ката, одновременно хлопая по попке Дарину и целая его в щечку.

— Рад тебя видеть Ката — улыбнулся князь, похлопывая по гриве подошедшего Агата, который проявлял все подвластные ему эмоции, чтобы показать, как он счастлив, увидев Атея. — ты Оплот совсем без присмотра оставила?

— Там Гаспар с Хальдом остался с двумя сотнями «каменнолобых», тремя сотнями верховых туров, княгиней и тремя чокнутыми магистрами. Бруно Пепел тот нормальный. Если столице что и угрожает, то только они сами.

— Две сотни «каменнолобых»? — снова удивился князь — а эти две тогда откуда? — кивая в сторону серьезно рассматривающих его гномов, сказал Атей.

— Бать, давай потом? Говори, кого нужно привести к покорности?

— Не к покорности Ката — согласился он с ней, что дела в первую очередь — наказать. Так, чтобы это запомнили надолго. Чтобы будущие матери пугали этим своих детей, остерегая их от того, чтобы те пошли по пути грабежей и убийств.

— С особой жестокостью или просто подчистую? — уточнила девушка.

— Второе. Но главарь мой.

Город разбудил цокот сотен копыт, конское ржание и стройный шаг воинов, от которого подрагивала под ногами земля, что маршировали по улицам Резена в сторону квартала Тарека Совы. Обыватели сначала робко выглядывали в щели ставен, но потом словно горох из распоротого мешка, посыпались на улицы, с восхищением глядя на проходящих воинов князя Сайшат, воинов ИХ КНЯЗЯ.

На хмурых гномов с боьшими ростовыми щитами секирами и арбалетами за спинами, с головы до кончиков пальцев на ногах, закованных в крепкую броню. На ухмыляющихся в предвкушении хорошей драки андейцев, с расстегнутыми на груди меховыми безрукавками и с топорами и мечами исполинских (как им казалось) размеров, которые они небрежно несли на плечах. На красавцев альвов, стройных и изящных, но смертельно опасных, о чем говорили височные косицы, бьющие их по левым щекам. На меднокожых урукхаев, скалящих в добродушных улыбках клыки. На сидящих за их спинами разумных с закрытыми шелковыми платками лицами, так похожие своими фигурами на девушку, что сопровождала князя. На многочисленную стаю волков, которых благодаря Партату уже не боялись, а стремились, как малые дети, тайком их погладить. Ночная Гильдия Резена обречена, теперь это понимали все.

Дверь в кабинет Тарека с треском обрушилась, когда в нее ударилось мертвое тело бойца, что стоял на страже.

— Я знал князь, что ты придешь сам — грустно улыбнулся парх, облегченно вздохнув — не убивай меня, пока не выслушаешь. А лучше позволь это сделать моему брату — кивнул он на Дарека, который входил в комнату в сопровождении пары вайрон, что пристально следили за всеми его движениями. Оружие у него отнимать не стали, чтобы не унижать раньше времени, но вот пригляда не лишили.

— Почему? — потрясенно спросил его Щепа.

— Ради тебя брат — сказал парх и вдруг закашлялся, выплевывая на стол ошметки окровавленной плоти. Дарек чуть дернулся от пронзившей его догадки. — Да Дарек, меня отравили. Знал бы ты, сколько мне стоил сил, скрыть это от тебя. Сразу скажу — кто это сделал, не знаю. Уверен лишь в том, что он из тех, кто всегда находился рядом.

Тарек замолчал, вытирая куском грязной холстины струйку крови, что сбежала из уголка его губ. Князь хмуро молчал, молчали и его воины, успевшие очистить гнездо парха от его подчиненных и теперь ждавшие, когда им прикажут поставить точку, завершая это дело.

— Но это не главное — грустно улыбнулся он — ты должен сделать все, чтобы твои дети жили нормально, чтобы они не знали того, что довелось пережить нам с тобой. А при нашей профессии, сделать это невозможно. Больше того — он обвел всех взглядом, обращаясь в первую очередь к князю и его воинам — людям нашего круга заводить семью не рекомендуется.

Тарек Сова снова закашлялся, на этот раз приступ длился дольше, но за это время снова не прозвучало ни одного слова.

— Буду заканчивать, а то издохну не от ножа — грустно будет. — покачал он головой — Я уверен, что князь уже знает, что твоя жена с детьми находится у него в Оплоте брат, но тебя это не должно волновать. Я успел его узнать: добрый с друзьями и беспощадный с врагами. Ты ему не враг. Пока не враг. Я специально затеял всю эту возню, чтобы пусть и числом больших жертв, но добраться до своего убийцы, а заодно помочь князю очистить от нас Резен. А ты теперь брат у ночников изгой (покинул Гильдию, чтобы служить правителю, завел семью) — последний раз улыбнулся он и серьезно закончил — так стань своим для Его Светлости и его воинов. А теперь сделай свое дело.

Щепа посмотрел сначала на устало откинувшегося на спинку стула названного брата, а потом на князя, который чуть помедлив, кивнул и развернулся, чтобы уйти. Но вдруг обернулся.

— Дурак ты Тарек — без эмоций сказал он — в Оплоте теперь такие маги, что новое тело к голове пришить могут.

— Теперь уже поздно Ваша Светлость — без сожаления о содеянном, ответил Сова.

— Именно — кивнул Атей — но выбор твой уважаю, хотя все равно не простил бы тебе пути его решения, сложись все немного по-другому. — Призрак на мгновение оскалился — в городе среди погибших были две девушки. Совсем молодые и ни в чем не повинные девушки — рыкнул он и уткнул в грудь Щепы свой палец — такие же, как и его дочери. В чем они были виноваты?

— Свершенного не изменить — снова повторил бывший парх.

— Ты прав — успокоился Призрак и безжалостно добавил — но прежде чем твой названный брат сделает свое дело, хочу тебе сказать, я постараюсь сделать все, чтобы разумные навсегда забыли твое имя. Ты не оставишь ничего после себя, уйдешь, словно и не было тебя на Тивалене. Впрочем, тебе может быть все равно. Вот только я почему-то уверен, что там — он указал в потолок — души получают свое право на перерождение не за просто так. Прощай парх, на месте твоего района получится прекрасный парк для жителей Резена.

Атей развернулся и пошел на выход из гостиницы.

— Папка — пристроилась у левого плеча Тахере, когда они вышли на воздух — теперь я поняла, вот это ты имел ввиду, когда говорил о каком-то там равновесии и предупреждал, что будет тяжелее.

Атей грустно улыбнулся.

— Все только начинается Птаха. Все только начинается.

Назад: Глава 7

Дальше: Эпилог